От страха она застыла.
      — Иди дальше, — сказал Гэввинг. — Я останусь за тобой. Я поймаю тебя.
      Глория поглядела вниз, нервно кивнула и вновь возобновила восхождение. Казалось, она двигается конвульсивными толчками, вкладывая в каждый слишком много усилий. Гэввинг ничего не сказал.
      Она опять соскользнула. Гэввинг ухватился за выступ коры. Когда она скользила мимо него, он подхватил ее и толкнул к стволу дерева. Глория вздохнула, снова вцепилась в ствол и возобновила подъем.
      Клэйв крикнул вниз:
      — Кто-нибудь хочет пить?
      Им нужно было перевести дух, чтобы ответить, что они, разумеется, хотят пить. Клэйв сказал:
      — Сворачивайте на восток. Попьем немного.
      Падающая вода проложила канал по восточной стороне ствола. Канал достигал пятидесяти метров в ширину, но его сглаженное водой ложе почти пересохло. Однако дерево все еще иногда проходило через случайные облака, туман все еще оседал на стволе, ветер и сила Кориолиса все так же отклоняли воду на восток, и она по мере осаждения бежала жалким ручейком, стекая вниз, в крону Квинна.
      — Осторожней, — предупредил Клэйв, — используйте копья, если нужно. Эта поверхность скользкая.
      — Сюда, — позвал Град сверху.
      Они поднялись к нему. Целая скала, должно быть, врезалась в дерево довольно давно, почти наполовину погрузившись в древесину. Ствол разросся и охватил ее. Получилась отличная платформа, в особенности с тех пор, как ручей разделился на два рукава и начал обтекать ее с обеих сторон. Пока Меррил и Джайан карабкались вверх, Клэйв вогнал заостренные колышки в дерево над скалой и укрепил тросы.
      Наконец и Меррил с Джайан поднялись на скалу. Меррил без сил рухнула на камень. Джайан напилась сама и принесла воды Меррил.
      Глория легла ничком на платформу, закрыв глаза. Через некоторое время она подползла к правому рукаву ручья и окликнула Клэйва:
      — Сколько можно?
      — Что?
      — Ну, сколько можно пить? Вода бежит в…
      Клэйв громко рассмеялся. Словно Управляющий, проводящий церемонию встречи середины года, он воскликнул:
      — Пейте! Купайтесь! Устраивайте водяные сражения! Кто остановит нас? Если бы племя Квинна не было готово получить воду из вторых рук, разве мы отправились бы сюда? — Он вытащил их единственный котелок из рюкзака и стал весело брызгать водой в кого придется: в Меррил, которая в восхищении вопила, в Джиована, который удивленно фыркал, в Джайан и Джинни, которые с угрожающим видом подобрались к нему.
      — Я бы не хотел, чтобы меня избили на этом превосходном привале, — закричал Клэйв, вскакивая на ноги. Двойняшки скатили его в ручей, придерживая за руки и за ноги, чтобы он случайно не свалился вниз.
      Они лезли вверх по спирали, огибая ствол.
      — Мы здесь не просто для того, чтобы лезть наверх, — сказал Клэйв, — но и для того, чтобы исследовать все вокруг.
      Гэввинг слышал монотонные проклятья Джиована, пока они поднимались навстречу ветру, но наконец рев ветра заглушил все звуки.
      Гэввинг захватил рукой горсть зеленых волокон и сунул их в рот. Ветки, которые покачивались над его рюкзаком, теперь были почти голыми. По пустынному небу где-то вдали текли облака, да выделялась дюжина пятнышек, которые могли быть прудами, — все километров за сто от них. Им жутко захочется есть, когда придет время привала.
      Он пересекал шрам в коре — вздутие, сбегающее вниз по древесине. Старая рана, которую кора пыталась залечить… Достаточно большая, чтобы двигаться по ней, но она бежала в неправильном направлении. Неожиданно Град заорал:
      — Стой! Глядите!
      — В чем дело? — спросил Клэйв.
      — Знаки племени Квинна!
      Если бы Град не указал на знаки, Гэввинг никогда не догадался бы, что это была надпись. Он слишком редко видел буквы, а эти буквы в поперечнике достигали трех или четырех метров. Их невозможно было прочесть, только нащупать: ДК с круговой отметкой через Д.
      — Надо бы обновить их, — сказал Град. — Они почти заросли. Стоило бы почаще приходить сюда.
      Клэйв критически оглядел свою команду:
      — Гэввинг, Альфин, Джинни, начинайте копать. Град, ты присматривай за ними. Откопайте только К, оставьте Д в покое. Остальные отдыхайте.
      Меррил сказала:
      — Я могу работать. И, кстати, могу нести больший груз.
      — Напомни мне об этом завтра, — ответил ей Клэйв. Он пересек кору, чтобы похлопать ее по плечу. — Если сможешь завтра нести больше груза, получишь его. Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя, когда твои мышцы начнут болеть с непривычки.
      Они прорезали кору и начали глубже вгрызаться в древесину при помощи своих гарпунов. Град двигался рядом. Буква К обрела наконец форму. Когда Град оказался близко к нему, Гэввинг спросил:
      — Почему буквы такие большие? Их едва можно прочесть.
      — Они не для нас. Ты хорошо разглядишь их, если будешь за километр отсюда, — объяснил Град.
      Альфин навис у них над головами.
      — Как? Падая? Кто это будет читать? Меч-птицы? Триады?
      Град улыбнулся и пошел, ничего не ответив. Альфин скорчил рожу ему в спину, потом передвинулся к Гэввингу.
      — Он что, ненормальный?
      — Может быть! Но если ты не будешь рыть так же глубоко, как Джинни, эти отметки с точки зрения меч-птиц будут выглядеть глупо.
      — Он выдал лишь половину секрета, да с тем и оставил нас, — пожаловался Альфин. — Он все время так делает.
      Они оставили знаки племени глубоко и ясно врезанными в дерево. Теперь ветер бил прямо в лицо. Гэввинг ощутил знакомую боль в ушах. Он подвигал челюстью, вспоминая, как все случилось в первый раз, и почувствовал боль и давление на барабанные перепонки — то же было, когда мимо них проходил Голд, в период сна перед первым приступом аллергии.
      В те дни он не загадывал, не придется ли вновь проснуться с ноющими глазами и пазухами, он просто притерпелся к этому. Но Гэввинг никогда не просыпался на вертикальном склоне дерева. Он представил, как лезет вверх совершенно ослепший.
      Именно эти мысли занимали его в тот момент, когда толстая, в цвет коры, лента, свисающая со ствола, обернулась вокруг талии Глории.
      Глория заорала. Гэввинг увидел, как она прижалась к коре, и отвернул лицо, не в силах глядеть. Лента тащила ее вбок, в сторону от них.
      Гэввинг, прежде чем сделать шаг, вытащил из-за спины гарпун и лишь затем двинулся в обход Глории, к живой ленте.
      Глория вновь заорала, руки ее разжались. Теперь только живая лента удерживала ее от падения. Он боялся ударить по ленте и поэтому лез по направлению к ее началу, а лента обвивалась вокруг Глории все теснее.
      В дереве было дупло. В темном провале Гэввинг увидел утолщение живой ленты, и единственный глаз на стебельке уставился на него. Он ударил в этот глаз. Дрожащее веко закрылось, стебелек закачался. Гэввинг вновь ударил. Он почувствовал, как по его рукам и плечам пробежала дрожь, пока гарпун пронзал чью-то плоть.
      Огромный рот раскрылся и заорал. Живой трос задергался и попытался отбросить Глорию, но Глория спасла себя сама: она вонзила гарпун в кору и ухватилась за него обеими руками. Она цеплялась так, пока лента разматывалась, чтобы атаковать Гэввинга. Рот был набит рядами треугольных зубов. Гэввинг ловко вытащил гарпун из глаза, словно тренировался всю жизнь, и нацелился в рот, пытаясь достать до глотки. Рот захлопнулся, и гарпун лишь задел зубы. Тогда Гэввинг вновь нацелился в глаз. В темноте дупла что-то агонизировало. Рот распахнулся неправдоподобно широко. Затем из дупла вывалилась черная туша. Гэввинг отступил в сторону, чтобы его не расплющило о дерево. Зверь размером с хижину выпрыгнул в небо. У него были три короткие толстые ноги, вооруженные хватательными клешнями. Расправились короткие крылья, клешни лязгнули рядом с охотником, но промахнулись. Гэввинг с удивлением увидел, что лента — это нос чудовища.
      Сначала он подумал, что чудовище пытается бежать. Но метрах в десяти от своего укрытия оно развернулось с поразительной скоростью. Гэввинг вновь прижался к стволу с гарпуном наготове.
      Крылья твари колотили с безумной быстротой, нос вытянулся вперед. Но тут во всеоружии набежала остальная компания. Глорию опутали тросы, которые заодно прихватили и ленту — нос чудовища. Несколько тросов метнулись в воздух, чтобы спутать ему крылья. Клэйв выкрикивал указания. Он, Джинни и Град изо всех сил тянули, отводя в сторону нацеленные на ствол клешни. В таком положении они удерживали тварь, пока гарпуны не вонзились монстру в голову.
      Гэввинг выбрал точку и бил туда вновь и вновь, просверливая кость, потом красно-серый мозг. Он не заметил момента, когда тварь перестала шевелиться, и пришел в себя, лишь когда Клэйв крикнул:
      — Гэввинг, Глория, позаботьтесь об обеде. Вы убили, вы и разделывайте.
      «Вы убили, вы и разделывайте»— традиционная формула почета, которую легко было отклонить: достаточно было сказать, что ваша добыча ранила вас.
      Джайан и Джинни разжигали огонь в бывшем убежище твари. Они работали быстро, умело, почти без слов — так, словно читали мысли друг друга. Остальные оставались снаружи, собирая куски коры на топливо. Гэввинг и Глория укрепили тело при помощи копий и тросов рядом с отверстием и приступили к работе.
      Град настоял на том, чтобы помочь. Строго говоря, он не имел на это права, но казался искренним, а Глория устала. Они работали медленно, исследуя странное создание, убитое ими.
      У него были признаки трехсторонней симметрии, как и у многих других созданий Дымового Кольца, сказал Град. Меньшее — третье — крыло размещалось далеко на спине, как рулевой плавник. Передняя пара крыльев была движущей и, как радостно отметил Град, выполняла роль ушных раковин. Отверстия под каждым крылом действительно оказались органами слуха, когда Град вскрыл их. Крылья могли чашеобразно складываться, чтобы лучше улавливать звуки.
      Это была оседлая форма жизни — маленькие крылья с трудом могли переносить животное. Все в Дымовом Кольце умело летать так или иначе, но это существо предпочитало просверлить дыру и поджидать там жертву. Его тело не отличалось особой силой. Град продолжал поиски, пока не нашел жало. Размером с указательный палец, оно вонзилось в рюкзак Глории. Та чуть не упала в обморок.
      Клешни решили сохранить, Клэйв потом превратит их в наконечники для гарпунов. Они отрезали ломти мяса, жарили и передавали остальным, которые, привязавшись к вбитым в кору копьям, отдыхали снаружи. Потом нарезали кусков побольше, чтобы прокоптить их в глубине деревянной пещеры.
      Гэввинг понял, что его глаза начинают слезиться от усталости, с Глории ручьями тек пот. Он положил руку ей на плечо и сказал:
      — Все, хватит.
      — Хорошо, достаточно, — согласился Клэйв. — Садитесь на свои насесты. Альфин, давай нарежем остальное.
      Команда Клэйва отлично поела, даже переела. Они плавали на тросах снаружи пещеры. Внутри коптилось мясо. Тело, теперь состоящее в основном из костей, блокировало вход в пещеру.
      Клэйв сказал:
      — Граждане, я хочу услышать о вашем состоянии. Как у нас дела? У кого-нибудь что-нибудь болит?
      — У меня все болит, — откликнулась Джайан, и ее слова подтвердил хор голосов.
      — Все хорошо, что хорошо кончается. Глория, эта тварь не сломала тебе ребра?
      — Нет, не думаю. Синяки.
      — Угу. — Клэйв казался удивленным. — Никто не свалился. Никто не ранен. У нас пропало хоть какое-то снаряжение?
      В наступившем молчании заговорил Гэввинг:
      — Клэйв, что мы тут потеряли? Что ты тут делаешь?
      — Мы исследуем ствол, подновляем отметки племени Квинна и, может быть, пытаемся остановить голод. Сегодняшняя добыча — хороший первый шаг.
      Гэввинг уже собрался оставить эту тему, но Альфин продолжил:
      — Мальчик имеет в виду, что ты делаешь здесь? Ты, могучий охотник, почему ты отправился, чтобы умереть с калеками?
      Раздалось бормотание, но никакой другой реакции на слово «калеки» не последовало. Клэйв улыбнулся Альфину.
      — Давай рассмотрим этот вопрос по-другому, о хранитель Устья дерева! Почему племя смогло обойтись без тебя?
      Западный ветер смягчался по мере того, как они лезли вверх, но до сих пор был сильным и продувал струйки дыма сквозь кости скелета. Альфин с трудом выдавил:
      — Председатель подумал, что это отличная шутка. И никто… никто не захотел заступиться за меня.
      — Никто не любит тебя?
      Альфин кивнул и вздохнул, словно ноша упала с его плеч:
      — Да, никто не любит меня. Теперь твоя очередь.
      Гэввинг усмехнулся. Клэйв был в замешательстве — ясно видно. Он сказал:
      — Мэйрин не любит меня. Я предпочел ей двух более симпатичных, более любящих женщин. А Мэйрин — дочь Председателя.
      — Это далеко не все, сам знаешь.
      — Если ты знаешь больше, чем я, может, ты и скажешь? — возразил Клэйв рассудительно.
      — Град подсказал мне. Он знает кое-что из истории племени. Когда дела идут не так, как надо, когда граждане несчастливы, лидеру грозит беда. Даже у Ученого могут начаться неприятности! Председатель перепуган, вот и все. Граждане голодны, а ты — достойная замена нынешнему Председателю. Клэйв, он боится тебя!
      — Град?
      — Ученый знает, что делает.
      — Он обвинял во всем тебя, — заорал Альфин. — Я был там.
      — Знаю. У него на это свои причины.
      Наступило всеобщее молчание, и Град засмеялся:
      — Нет, не я вызвал засуху. Мы обращаемся вокруг Голда, и Голд откинул нас слишком далеко внутрь, к Вою, туда, где Дымовое Кольцо истончается. Это гравитационный эффект…
      — Спасибо за объяснение, — с веселым сарказмом сказал Клэйв.
      Гэввинг почувствовал раздражение, но постарался расслабиться: ни один из них не понимал ту чушь, которую бормотал Град.
      — Может, нам что-нибудь еще удастся выяснить? — добавил Клэйв.
      В полном молчании Гэввинг спросил:
      — Мы можем сделать так, чтобы началось наводнение?
      Опять раздались смешки. Клэйв сказал:
      — Град?
      — Забудь об этом!
      — Это разрешило бы все проблемы. Даже Председателя.
      — Это глупо… ну ладно. Наводнения возникают, когда пруд врезается в дерево, где-то выше по стволу. Тогда по стволу стекает много воды. Прилив сталкивает ее вниз. Обычно нас предупреждают охотничьи экспедиции, и все прячутся в дальние ветви. То большое наводнение, десять лет назад… Мы-то оказались в безопасности, но водопад смел все хижины, уничтожил большую часть земных культур и загоны для индеек. После этого индеек мы поймали лишь через год. Я тоже хотел бы, чтобы случилось еще одно наводнение, — добавил Град. — Точно, хотел бы. Ученый думает, что все дерево… ладно. Мы не сможем поймать пруд. Мы слишком далеко углубились в область разреженного газа…
      — Вон там, — Гэввинг указал на восток и вне, туда, где пятнышко металлического цвета мерцало в дымке облаков. — Я думаю, этот пруд увеличивается.
      — Ну и что с того? Либо он хлынет, либо нет. Если он пролетит мимо, что нам — кидать в него гарпуны и тросы? Забудь об этом. Просто забудь об этом.
      — Ну ладно, — сказал Клэйв. — Мясо, наверное, уже готово. Нужно выгнать дым и залезать внутрь.
      Гэввинг неожиданно проснулся, не соображая, где он.
      Кажется, он слышал чьи-то стоны. Кому-нибудь больно? Теперь стоны прекратились. Звук ветра, звук дыхания многих людей. Его окружали теплые тела. Густые запахи дыма и пота. Все его тело болело, словно его избили.
      У самого уха Гэввинга раздался женский голос:
      — Ты тоже проснулся?
      И другой голос, мужской:
      — Да. Дай поспать.
      — Альфин?
      Молчание. И Гэввинг вспомнил: дупло оказалось достаточно велико, чтобы вместить девять усталых верхолазов после того, как они покидали кости носорука в небо. К этому времени они в падении могли долететь до кроны Квинна, накормить дерево.
      Все сгрудились кучкой, плоть рядом с плотью. Гэввинг помимо воли слышал, как вновь заговорил Альфин, хоть он и говорил шепотом:
      — Я не могу спать. Все болит.
      Глория:
      — И у меня тоже.
      — Ты слышала стоны?
      — Клэйв и Джайан, я думаю. И поверь, они не чувствуют никакой боли.
      — О! Хорошо им! Глория, почему ты разговариваешь со мной?
      — Я надеюсь, мы можем стать друзьями.
      — Просто не лезьрядом со мной, ладно?
      — Ладно.
      — Я боюсь, ты столкнешь меня.
      — Альфин, а тебе не страшно, когда ты так высоко?
      — Нет.
      — А мне страшно.
      Молчание. Потом голос Альфина:
      — Я боюсь упасть. Я свихнусь из-за этого.
      Какое-то время стояла тишина. Гэввинг вновь ощутил, как болят его собственные мускулы и суставы. Должно быть, это его и разбудило… Но когда Альфин заговорил снова, он уже задремывал.
      — Председатель знал об этом.
      — Знал о чем?
      — Он знал, что я боюсь упасть. Вот почему этот ублюдок-размор посылал меня вверх по ветви на охоту. Ничего надежного под рукой — цепляйся за что хочешь, бросай гарпуны… Но я держался.
      — Как? — спросила Глория, а Гэввинг подумал: «Как и Председатель».
      — Ерунда. Глория, ты ляжешь со мной?
      Приглушенный шепот:
      — Нет, Альфин. Мы же не одни.
      — У тебя остался любовник там, на кроне?
      — Нет.
      — Почти ни у кого из нас не было никого. Никого, кто мог бы защитить нас, когда Председатель все это задумал.
      Пауза, потом:
      — Все равно не могу. Не здесь.
      Голос Альфина поднялся до крика:
      — Клэйв! Клэйв, ты должен был захватить массажистку!
      Клэйв ответил из темноты:
      — Я взял двух.
      — Древесный корм, — выругался Альфин без злобы, даже с любопытством.
      Наконец вокруг стало тихо.

Глава четвертая. ВСПЫШНИКИ И ВЕЕРНЫЕ ГРИБЫ