Гэввинг проснулся оттого, что кто-то притронулся к его плечу. Не шевелясь, он приоткрыл глаза.
      Здесь было три яруса гамаков, и Гэввинг лежал на верхнем. В освещенном дневным светом дверном проеме вырисовывался черный силуэт надсмотрщика. Казалось, тот заснул стоя, что было совсем неудивительно в мягком приливе Лондон-Дерева. В тусклом свете барака Альфин цеплялся за гамак Гэввинга. Он заговорил возбужденным шепотом, напоминающим подавленный крик:
      — Они поставили меня на работу в Устье.
      — Я думал, этим занимаются только женщины, — по-прежнему не двигаясь, сказал Гэввинг.
      Под ним храпел Йорг — пухлый, робкий человек-«евнух», слишком глупый, чтобы шпионить за кем-либо. Но койки стояли довольно тесно.
      — Я видел ферму, когда нас вели мыться. Там они много чего делают неправильно. Я сказал об этом надсмотрщику, и он разрешил мне поговорить с женщиной, которая ведет ферму. Ее зовут Кор, и она меня слушает. Я — консультант.
      — Хорошо.
      — Еще пара сотен дней — и я попробую и тебя вытащить. Но сначала я хочу показать, на что способен.
      — У тебя найдется возможность поговорить с Миньей? Или с Джинни?
      — Еще не придумал. Они разъярятся, если я попытаюсь говорить с женщинами.
      Снова стать хранителем Устья… видеть Минью, но не говорить с ней. Правда, не исключено, что Альфин сможет передавать послания, если согласится пойти на такой риск. Гэввинг перестал думать об этом.
      — Сегодня я узнал кое-что. Дерево действительно перемещается, и двигает его ГРУМ, летающий ящик. Они заселяют другие деревья…
      — А нам-то что?
      — Еще не знаю.
      Альфин отодвинулся от гамака.
      Терпение давалось Гэввингу с трудом. Поначалу он не мог думать ни о чем, лишь о побеге. Ночами он доводил себя до безумия, вспоминая Минью… Но он научился спать, и работать, и ждать, и учиться.
      Надсмотрщики не отвечали на вопросы. Так что же он узнал, чему научился? Женщины ухаживали за фермами в Устье и готовили, беременные женщины жили где-то в другом месте. Мужчины занимались механизмами и работали тут, в верхней части кроны. Разморы говорили об освобождении, но никогда — о бунте.
      Не взбунтуются они и сейчас, когда через восемь периодов сна начнется Праздник. Потом, может быть, но разве Флот не знает этого по опыту? Надсмотрщики будут готовы. Они не расстаются со своими дубинками — палками из твердого дерева полуметровой длины. Хорс говорил, что женщины-надсмотрщицы тоже носят такие. Может, и Флот снабдят дубинками вместо мечей… или нет.
      Что еще? Работа на педалях выматывает. Если их разрушить — все, что сделано из космоштук, это повредит Лондон-Дереву, но не скоро. Можно, конечно, разломать лифты, но Флот подавит мятеж, используя ГРУМ.
      Все зависело от ГРУМа. Он стоял примерно на середине дерева, где находилась лаборатория Ученого. Интересно, там ли Град? Планирует ли он что-нибудь? Казалось, Град был решительно настроен бежать, даже еще до того, как они попали на Лондон-Дерево.
      А впрочем, какое это имеет значение? Вот если бы они были все вместе! Тогда бы они что-нибудь придумали…
      Гэввинг понял, что может провести остаток жизни нажимая на педали или качая воду вверх по стволу. С момента пленения он не испытал ни одной аллергической атаки. Это была неплохая жизнь, и он чувствовал, что находится в опасной близости от того, чтобы привыкнуть к ней. Через восемь периодов сна ему будет позволено повидаться с собственной женой.
      Штаты Картера разжигали огни вокруг самого большого цветка во Вселенной.
      Клэйв раздувал угли одеялом. Руки по локоть погрузились в листву, удерживая его на весу, пальцы ног ухватили одеяло. Он покачивал ногами и туловищем так, что одеяло раздувало угли до красного цвета.
      В восьмидесяти метрах от него огромный серебряный лепесток постепенно менял положение, чтобы ухватить как можно больше света.
      Огонь без ветерка задохнется в собственном дыму, а ветер в джунглях поднимался не часто. День был спокойным и светлым. Клэйв воспользовался возможностью разработать свои ноги.
      На бедре, в том месте, где он сломал себе кость, вздулся желвак размером с кулак ребенка. Пальцы чувствовали твердую выпуклость под мышцами, все тело ощущало ее, когда двигалось. Меррил говорила, что выпуклости не видно, — может, она лгала, чтобы его утешить? Ему не хотелось спрашивать кого-нибудь еще.
      Он был искалечен, но кость срасталась. Клэйв чувствовал, как она с каждым днем становится крепче, хотя шрам, пересекающий бедро красной полосой, все еще производил ужасное впечатление. Клэйв накачивал мышцы и готовился к войне.
      В течение десяти дней сон перемежался с болью. Он лежал беспомощный, немыслимо высокие, почти человеческие фигуры парили вокруг него во всех направлениях — зеленые фигуры, похожие на призраки в темно-зеленой листве, спокойные голоса сливались с извечным шепотом листвы. Клэйв думал, что все еще бредит.
      Но Меррил была реальной. Домашняя, безногая Меррил была полностью знакомой, абсолютно реальной… и сумасшедшей. Охотники за разморами забрали всех. «Всех, кроме нас, — думал Клэйв. — Нас бросили. Я заставлю их пожалеть об этом».
      Его меньше всего заботила боль в сломанной ноге, другая боль была острее — боль поражения. Предводитель охотников, потерявший свою команду. Председатель, потерявший свое племя. Племя Квинна погибло. Он говорил себе, что депрессия всегда следует за серьезной раной.
      Клэйв остаются там, где пришел в себя, то есть глубоко в джунглях, боясь, что в ране может прорасти пух, и все время спал. Он очень много спал. У него больше не осталось воли.
      Меррил пыталась поговорить с ним: не все так плохо, Град произвел впечатление на Штаты Картера, Меррил и Клэйва с радостью примут… хотя и в качестве разморов.
      Однажды он проснулся и увидел, что Меррил радостно возбуждена.
      — Они позволили мне сражаться, — сказала она.
      Так Клэйв узнал, что Штаты Картера собрались войной на Лондон-Дерево.
      Последующие дни он узнавал людей джунглей. Здесь насчитывалось примерно двести членов племени, половину из них составляли разморы. Их права никак не ущемлялись, они лишь были лишены права голоса в совете.
      Клэйв видел много детей и много беременностей и не видел голода. Люди джунглей были здоровы и счастливы… и лучше вооружены, чем племя Квинна.
      Его расспрашивали на собраниях племени. Общинные Штатов Картера были всего-навсего расширением в тоннеле, двенадцать метров в поперечнике и дважды столько в длину. Удивительно, но место вмещало всех: мужчин и женщин, детей, разморов и граждан, — все висели на стенах, высунув головы из листвы, в то время как Кара Шарман или Комлинк говорили с одного из концов площади.
      — Как же вы хотя бы приблизитесь к Лондон-Дереву? — однажды спросил Клэйв, но только однажды: информация была «строго секретной», шпионов здесь не выносили.
      Однако Клэйв и сам мог следить за приготовлениями. Он был уверен, что огни — часть их.
      Он уже полдня раздувал угли. Нога устала. Скоро придется сменить позу.
      Кара Шарман скользнула мимо него. Погрузив руки в листву, она остановилась рядом:
      — Как дела?
      — Смотри сама. Огонь выглядит правильно?
      Она поглядела:
      — Да. Вот так и поддерживай его. Скорми ему еще одну ветку через несколько сотен вздохов. Как твоя нога?
      — Неплохо. Мы можем поговорить?
      — Мне надо проверить и другие костры.
      Слово «Шарман» означало здесь то же, что «Ученый» в племени Квинна. Может, так оно и было, но на деле Кара казалась более крупной фигурой, чем просто Ученый. Похоже, у нее было больше власти, чем у политического босса, Комлинка, который почти все свое время проводил выясняя требования граждан. Стоило попытаться привлечь ее внимание. Клэйв сказал:
      — Шарман, я вырос на дереве. Мы собираемся атаковать дерево. Будет польза от моих знаний?
      Она поразмыслила:
      — Что ты можешь мне рассказать?
      — Приливы. Вы не привыкли к приливам. Я привык, и эти охотники за разморами — тоже. Если вы…
      — Поставить тебя над нашими воинами? — спросила она с кривой улыбкой.
      — Я имел в виду не это. Атакуйте середину дерева. Заставьте их прийти туда, к вам. Я видел, как они сражаются в свободном падении. Вы — лучше.
      — Мы думали об этом. — Она заметила, что он нахмурился. — Нет, нет, продолжай. Я рада, что ты согласен помочь нам. Мы наблюдали за Лондон-Деревом десятилетия, и двое из наших однажды убежали оттуда. Мы знаем: разморы живут на внутренней кроне, но перевозчика они держат в центре дерева. Должны ли мы сначала пойти за ним?
      Наука, работающая на передвижение… Летающий ящик тревожил Клэйва, и ему никак не удавалось отделаться от этого чувства.
      — Я не знаю, как действует эта штука. Они доставляют на ней своих воинов туда, куда им надо, а ваши просто парят в воздухе. Да. Нужно захватить повозку, даже если мы не сможем управлять ею. Да. Шарман, я не знаю, каков ваш план атаки, но если вы скажете мне больше, я смогу лучше ответить. — Он и раньше говорил об этом, но это все равно, что говорить с деревом.
      Кара высвободила свой якорь с привязанным к нему тонким тросом. Она собиралась отчаливать. Древесный корм! Клэйв быстро добавил:
      — И еще одно! Насколько я знаю Града, он уже должен был научиться управлять летающим ящиком. Или Гэввинг мог увидеть что-нибудь и сказать Граду.
      — Нам не удастся это выяснить.
      Клэйв пожал плечами:
      — Если идти за летающим ящиком, нужно отыскать Града.
      Он засунул в огонь засохшую опорную ветвь и вновь принялся махать одеялом.
      Кара сказала:
      — Ты себя называешь Шарманом, Председателем исчезнувшего народа. Я верю, тебе знакомо, что значит быть лидером. Если ты узнаешь нечто такое, чего не должны знать наши враги… Если ты будешь участвовать в войне, да еще в первых рядах сражающихся… Что бы ты сказал моим гражданам, если бы оказался на моем месте?
      Все было ясно. И он ответил:
      — Клэйва нельзя оставить в живых и допустить, чтобы он был взят в плен и допрошен… Шарман, мне нечего терять. Если я не смогу освободить своих людей, я убью охотников за разморами.
      — А Меррил?
      — Она будет сражаться вместе со мной. Хотя и не в приливе. И… не говорите ей ничего, я не хочу, чтобы вы убили ее, если она попадет в плен. И сам не смогу ее убить.
      — Достаточно честно. Ты называешь воронку «Устье».
      — Я ошибался, верно? Джунгли не могут кормиться таким образом, здесь недостаточно ветра. Тогда что это?
      — Цветок, заставляющий джунгли двигаться. Пестик хочет смотреть туда, где наиболее сухо. Лепестки отражают свет и поворачивают джунгли в том направлении.
      — Ты говоришь так, словно джунгли — единое существо, способное самостоятельно думать.
      Она улыбнулась:
      — Оно не очень умное. Сейчас мы его дурим. Огни зажжены для того, чтобы подсушить джунгли с одной стороны.
      — А!
      — В джунглях полно жизненных форм. Одна из них что-то вроде… позвоночника для всего остального. Она растет в глубине и питается всеми мертвыми формами, которые попадают в середину джунглей. Все в джунглях как-то связано. Листва — это различные растения, поглощающие то, что собирает сердце джунглей, но они увлажняют и кормят сердце джунглей и защищают их, если что-то сильно врежется. Мы тоже участвуем в этом: переносим вниз удобрения — мертвую листву, и мусор, и наших покойников — и убиваем грызущих паразитов.
      — Как джунгли движутся? Град этого не знает?
      — Серебряные лепестки поворачивают джунгли так, что пестик смотрит туда, где джунгли суше всего. Если становится слишком сухо, пестик выбрасывает струю горячего пара.
      — И что?
      — Клэйв, пора тушить огни. Я должна сказать остальным. Я еще вернусь.
      Минья последовала за Длорис через мерцающий разветвленный тоннель. Она мягко держала Джинни за руку. Хватка усилится, если Джинни попытается сделать какую-нибудь глупость. А тем временем Устье, а с ним и шанс улететь в небо, удалялось с каждым шагом.
      Тоннель изгибался. Минья не могла с уверенностью сказать, где они находятся. Где-то посередине ветви, подумала она, и крона должна сужаться к концу. Минье было не видно твердой древесины, но по направлению опорных веток она могла судить, что ветвь находится ниже и левее середины ствола. Еще раньше они миновали разветвление в тоннеле, и до нее донесся детский смех, а следом — раздраженные окрики взрослых: школа. Она сможет найти это место, если понадобится.
      Впереди показалось отверстие плетеной хижины. Длорис остановилась.
      — Минья! Если кто-нибудь спросит… ты и Джинни… вы обе думаете, что вы беременны. Поэтому Помощник Ученого осмотрит вас обеих. Джинни, я отведу тебя к твоей сестре, а что случится дальше — не мое дело.
      Они добрались до хижины, и Длорис втолкнула их внутрь. Внутри ждали двое мужчин, на одном была голубая форма Флота, а другой…
      — Ты кто? — спросила Длорис.
      — Мадам надсмотрщица, я Джеффер, Помощник Ученого… второй Помощник. Лори занята другими делами.
      Град даже не надеялся встретить одновременно Минью и Джинни.
      Он представил женщинам своего сопровождающего из Флота, Ордон был явно заинтересован. Ордон и Длорис ждали, пока Град осматривал Джинни. Она не могла быть беременной — сроки не подходили, так он ей и сказал. Она и Длорис кивнули, словно ожидали этого, и выскользнули через отверстие в задней части хижины.
      Он задал Минье определенные вопросы. Последний раз у нее была менструация за дюжину периодов сна до того, как разделилось дерево Дальтон-Квинна. Он обратился к служащему Флота:
      — Я должен осмотреть ее.
      Ордон легко согласился:
      — Я подожду снаружи.
      Град объяснил, что нужно сделать. Минья расстегнула нижнюю застежку своего пончо, подняла его и легла на стол. Град прощупал низ ее живота и грудь, исследовал вагинальные выделения при помощи растительного сока — Кланс объяснил, как им пользоваться. Град уже занимался такими осмотрами в кроне Квинна, когда за ним приглядывал Ученый. Это когда-то составляло часть его обучения.
      — Нет проблем. Нормальная беременность, — заключил он. — Сразу можно было догадаться.
      Минья вздохнула:
      — Все верно. Длорис сказала то же самое. По крайней мере, это дало мне шанс увидеть тебя. Это Гэввинг?
      — Время совпадает, но… ты же была доступна для граждан, разве нет?
      — Да.
      — Минья, может, мне сказать Гэввингу, что это его ребенок?
      — Дай подумать… — Лица мелькали в ее памяти. Некоторые из них были неразборчивы, и это ее устраивало. Напоминали ли они Гэввинга? Тот надменный карлик два периода сна назад заявил, что… — Нет. А на самом деле? Ты не знаешь?
      — Нет.
      — Скажи ему про сам факт. Мы просто поглядим, на кого будет похож ребенок.
      — Ладно.
      Джинни и Длорис удалилась туда, где жили беременные женщины, на безопасном расстоянии от остальной кроны. Повезло, что сопровождающий Града был мужчиной, женщина не оставила бы их вдвоем. Все еще с задранным пончо и раздвинутыми ногами, Минья сказала:
      — Оставайся там, где стоишь, на тот случай, если Ордон войдет. Град, есть ли какая-нибудь возможность выбраться отсюда?
      Конечно, не в этих обстоятельствах можно было сохранить ясную голову, но он старался.
      — Не пытайся без меня. Я серьезно. Нам ничего не сделать, пока ГРУМ у них.
      — Я не уверена, что ты все еще с нами.
      — Не уверена?.. — Он был поражен… хотя у него самого имелись некоторые сомнения. Тут столькому можно было научиться! Но какая в этом польза для остальных, для Гэввинга и Миньи? — Конечно, я хочу освободиться. Но как бы мы ни пытались, они все равно сумеют нас остановить, если у них будет ГРУМ. А ты видела тут карлика?
      «Вроде Харпа», — подумал он, но Минья не знала Харпа.
      — Я знаю его. Марк. Ведет себя так, словно в нем три метра росту, а на самом-то деле меньше двух! Плотный, куча мышц. Любит их демонстрировать… — Заживающие синяки на руках помогли ей вспомнить.
      — Карлик очень важен. Только он может носить доспехи.
      — С ним должен произойти несчастный случай?
      — Если можно. Но не предпринимай ничего, пока мы не будем готовы.
      Она внезапно рассмеялась:
      — Восхищаюсь твоим хладнокровием.
      — В самом деле? Погляди вниз.
      Она поглядела, вспыхнула и прикрыла рот.
      — И давно?
      — С тех пор, как ты подняла пончо. У меня будет острый случай любовной горячки.
      — Когда я впервые встретила тебя, я подумала… нет, не двигайся. Помни про охрану.
      Он кивнул и остался там, где стоял. Она сказала:
      — Град, мой гость… Я надеюсь, что это от Гэввинга, но он уже тут, и теперь не имеет значения, чей он. Давай… — Она обдумывала, что сказать, но Град уже пошевелился, и она закончила с беззвучным смешком: — Разрешим твои проблемы.
      Пончо — на редкость удобная одежда, его нужно было лишь откинуть в сторону. Град изо всех сил старался молчать. Это заняло всего несколько десятков вздохов, гораздо больше времени ушло на то, чтобы прийти в себя и сказать:
      — Спасибо. Спасибо, Минья. Это из-за нее. Я боялся, что женщина меня не примет.
      — Не говори так, — резким голосом возразила Минья. Потом внезапно рассмеялась: — Она?..
      — Другой Помощник. Гражданка, которая относится ко мне как к вороватому размору. Словно я вымазан в древесном корме или шпион. В любом случае, это моя проблема. Спасибо.
      — Это не подарок, Град. — Она наклонилась и сжала его руки. — Мне надоело, что ко мне относятся как к размору. Когда мы освободимся?
      — Скоро. Должно быть, скоро. Первый Офицер сказал, что дерево подвинут при первой возможности.
      — Когда?
      — Через несколько дней. Может, и раньше. Я узнаю, как только вернусь в Цитадель. Сегодня Лори исследует систему двигателей ГРУМа, и мне следовало бы поглядеть, но не могу же я быть в двух местах сразу! Я не хотел упустить шанс поговорить с тобой. Ты можешь передать послание Гэввингу?
      — Никакого способа.
      — Ладно. Видишь, под веткой, скопление хижин, там живут женщины, которые носят гостей. Их разместили здесь, чтобы сильный прилив действовал на развивающихся детей. Скажи мне, есть кто-нибудь в Устье, кто стал бы на твою сторону?
      — Вполне вероятно. — Она подумала о Хельн.
      — Может, этого и недостаточно. Держись Устья. Если что-нибудь случится, хватай Джайан и любого, кого считаешь подходящим, и уходи. Большинство мужчин постоянно держится у верхнего края «древесного рта». Будем надеяться, что Гэввинг и Альфин там. Но подожди, пока что-нибудь не случится.

      Огромные серебряные лепестки поднимались, сворачивались внутрь. Пестик в центре глядел на восток и вовне, и Солнце посылало свои лучи прямо на него. Голд находился восточнее и, казалось, еще приблизился. Этот темный завиток бури напоминал странный облик — не мирской, не научный, но все равно захватывающий.
      Клэйв и Кара остались одни. Остальные куда-то разбрелись, когда огни были погашены. Шарман спросила:
      — Ты знаешь закон реакции?
      — Я не ребенок.
      — Когда из пестика выбрасывается пар, джунгли движутся в противоположном направлении. Таким образом, они возвращаются во влажное окружение, назад в Дымовое Кольцо. Так оно и было, пока мы… не вмешались. Потом все повторяется лишь спустя какое-то время: что-то должно вновь отрасти, может, горючее. Это занимает двадцать лет.
      — Вот почему им удавались их рейды.
      — Да. Но больше так не будет.
      Лепестки отклонялись от вертикали на тридцать градусов. Солнце било прямо в пестик, и лепестки тоже отбрасывали отраженные лучи. Пестик сиял все ярче, почти невыносимо для глаз.
      Кара сказала:
      — Сердце джунглей плюется, когда Солнце направлено прямо в цветок и лепестки тоже отбрасывают туда свой свет. Нелегко заставить его плюнуть вовремя, но… может, удастся сегодня днем, я надеюсь.
      Слова Шарман как будто послужили командой: из глубины пестика раздался мягкий, сотрясающий до мозга звук — «Пумфф». Клэйв почувствовал на лице жар. Джунгли содрогнулись. Кара и Клэйв крепко вцепились в листву ногами и руками.
      Между ними и Солнцем начало собираться облако. Могучая струя пара быстро удалялась. Клэйв почувствовал тягу, прилив, который толкал их в небо.
      — Сработало! — выдохнул он. — Не думал… Когда мы достигнем дерева?
      — За день, а может, и быстрее. Воины уже собираются.
      — Что? Почему ты мне не сказала?
      Не ожидая ответа, Клэйв углубился в листву, поглощенный мрачными мыслями: она не отвела ему места в надвигающейся битве. Почему?
      Четыре размора, крутя педали, двигали лифты, и Град узнал среди них Гэввинга. Лифт почти достиг платформы. Был ли какой-нибудь способ сказать ему: «Минья с беременными женщинами. С ней все в порядке. Я в Цитадели»?
      Ордон хмыкнул:
      — Итак, ты не смог дождаться Праздника.
      Град резко подпрыгнул. Какой-то момент он буквально парил в воздухе. Ордон хихикнул:
      — Эй, забудь об этом. Ерунда, кто упустит такую возможность? Потому-то Длорис и расстроилась, когда увидела, что ты — не Лори.
      Град криво ухмыльнулся:
      — Ты что, все время подсматривал?
      — Нет. Мне незачем так развлекаться. Я могу посещать Общинные. Я просто сунул голову, увидел, что ты там суешь, и сразу убрался.
      Он наградил Града дружеским тычком, подведя его к лифту, и сам вошел следом.
      Ордон казался достаточно дружелюбным, но прежде всего он являлся охранником Града. Граду нельзя было причинить вреда, но нельзя было и допустить, чтобы он сбежал. Ордон любил поболтать, но… к комплексу, где содержались беременные женщины, они пришли долгой кружной дорогой и тем же путем вернулись. Может, у Ордона были какие-то дела на краю кроны? Град спросил об этом, но Ордон преисполнился холодного презрения: он не станет говорить с размором о своей работе.
      Крона ушла в сторону. Путешествовать так было гораздо легче, чем лазить по дереву Дальтон-Квинна. Стая мелких птиц веером вспорхнула со ствола.
      — Зайчатники, — сказал Ордон. — Хорошая еда, но нужен ГРУМ, чтобы согнать их вниз. Старый Ученый разрешал нам это, а Кланс — нет.
      Поток дождя сбегал по внешней кроне. Может, поэтому Первый так хотел передвинуть дерево? Из опасения, что граждан подмочит?
      Подвижное дерево! Его ум поразила способность искать себе подходящую погоду.
      К востоку от внешней кроны виднелся пушистый зеленый пузырь, за которым развевался хвост белого тумана. Через день-два Лондон-Дерево двинется, и пузырь пропадет из виду. Град подумал, не слишком ли он спокоен, ведь ГРУМ независимо от расстояния всегда мог достичь Штатов Картера. Если не удастся захватить ГРУМ, он, Град, останется здесь, в плену, навеки, а если удастся, то к чему спешить?
      Но время сжимало холодные пальцы у него на горле.
      Жизнь Помощника Ученого вовсе не была невыносимой. Примерно через сто периодов сна он привыкнет к своей новой жизни, и Град боялся, что будет действовать слишком медленно или вообще не будет.
      Клэйв нашел Меррил в Общинных. Она натирала острия арбалетных стрел вонючим варевом, которое граждане Штатов Картера готовили из ядовитого папоротника.
      Из-за усилившегося прилива Клэйв прыгнул мимо. Он постоял, потом вернулся и сказал, смеясь:
      — Это правда. Я и не думал, что она лжет, но…
      — Клэйв! Что случилось? — Меррил тоже парила, стрелы плавали вокруг нее. Она умудрилась поймать сосуд с ядом прежде, чем тот расплескался.
      — Мы уже в пути. Воины собрались снаружи.
      Клэйв, сопротивляясь приливу, добрался до своего заплечного мешка, который он подготовил несколько периодов сна назад.
      Меррил проворчала:
      — Да? И сколько же у нас времени?
      Она проводила время, обучаясь делать стрелы, скручивать тетиву, мастерить арбалеты и стрелять из них. Клэйв смотрел, как она практиковалась на мишени. Ей удавалось это так же хорошо, как и любому из граждан Штатов Картера, ее мощные руки отлично справлялись с арбалетом.
      Тем не менее он сказал:
      — Меррил, ты все равно член Штатов Картера, независимо от того, будешь ты сражаться или нет. Но очень многие здесь — не граждане.
      — Ну так что?
      — Тебе не обязательно идти сражаться.
      — Скорми это дереву, о Председатель!
      Клэйв засунул пучок свежеотравленных стрел себе в колчан.
      — Тогда забирай свое хозяйство и пошли!
      Прилив достиг той же силы, что и на кроне Квинна. По тоннелю уже можно было гулять, но ощущение стало непривычным: каждая веточка и пучок листвы дрожали мелкой дрожью.
      Клэйв протолкался сквозь ломающиеся ветки и мягкий зеленый пух поближе к небу. Облачный столб уже тянулся до самого горизонта. Поверхность джунглей стояла вертикальной стеной, и ему приходилось изо всех сил цепляться за ветки.
      Тощие воины вылезали из отверстий в листве, точно черви. Пятьдесят или шестьдесят граждан уже оседлали реактивные стручки. Клэйв чувствовал себя обиженным. Шарман сообщила ему обо всем слишком поздно, а Меррил вообще ничего не сказали. Почему? Чтобы дать им возможность спрятаться за чужими спинами? Чтобы иметь право сказать: «Конечно, я бы сражался, но меня никто не предупредил вовремя»?
      Может, Штатам Картера разморы нужны больше, чем граждане?
      Он помог Меррил пробиться сквозь листву. В ее глазах пылал огонь битвы.
      — Охотники за разморами просто выбросили нас, — заявила она. — Мы не стоили их времени.
      — У меня была сломана нога… — Клэйв догадался и сказал, пряча усмешку: — Охотники за разморами сделали чудовищную ошибку, не подобрав тебя.
      — Ну, они скоро поймут это. Не смейся! — Меррил потрясла гарпуном, его наконечник был вымазан зловещей желтой массой. — Эта штука, если не убьет сразу, сведет с ума.
      Небо клубилось тучами. С темных облачных утесов срывались молнии. Клэйв поискал западную оконечность — она казалось тонкой теневой линией. Лондон-Дерево было слишком большим, чтобы спрятаться в облаке: около пятидесяти километров. Это половина длины Дальтон-Квинна, но в пять раз длиннее в продольном направлении, чем меховой шарик джунглей.
      Выбранный Комлинком лидер Антон уже обхватил ногами самый большой стручок. Антон был ниже ростом, чем большинство мужчин Штатов Картера, и темнее. Однако Клэйву и он казался длинным, с вытянутыми хрупкими костями. Его увешивало оружие: арбалеты и стрелы, кнут с узлом на конце. Ногти у него были длинные и острые, там и сям краснели шрамы, и выглядел он диким и опасным.
      Передние концы реактивных стручков были утыканы деревянными копьями, которые служили тараном. Воин устраивался в середине стручка, чуть ближе к дальнему его краю, и, перенося вес тела, управлял им. Клэйв использовал несколько стручков, чтобы практиковаться.
      Стручков было больше, чем воинов, — около сотни, широко расставленных и связанных длинным тросом. Меррил выбрала один и уселась.
      — Привязать тебя? — спросил Клэйв.
      — Я удержусь. — Она пропустила конец троса под стручком и перехватила его с другой стороны.
      Клэйв пожал плечами и тоже отправился выбирать себе стручок. Тот был выше его роста, но менее массивным: где-то около тридцати ки'граммов.
      Число мужчин превышало число женщин, но не намного. Меррил сказала:
      — Видишь женщин? За гражданство в Штатах Картера надо бороться. Гражданка — значит, лучшая жена. У семьи тогда два голоса.
      — Точно.
      — Клэйв, как они это делают?
      — Секрет. — Он усмехнулся и поднырнул под ее гарпун. — Я не могу объяснить тебе. Шарман говорит, что джунгли врежутся в дерево под углом где-то в центре на километровом пространстве. К этому времени нам надо быть готовыми. Мы сравняем свою скорость со скоростью дерева и нападем на них, когда они еще не оправятся от страха.
      — Как мы вернемся?
      — Я об этом тоже спрашивал. — Клэйв нахмурился. — Лизет и Хильд принесут дополнительные стручки. Они будут скрываться в небе, пока не увидят, что битва окончена… но их поймают на месте, как и нас всех, если охотники за разморами используют ГРУМ. Нам надо захватить ГРУМ.
      — Что мы должны делать? Я имею в виду тебя и меня.
      — Собрать племя Квинна. В наших интересах, чтобы у Штатов Картера все было хорошо, но племя Квинна — прежде всего. Хотел бы я знать, где они.
      Над ними, скрывая листву, плавал туман. Поднимался ветер, в небе бушевала гроза. Клэйв глядел на тонкую черточку Лондон-Дерева, которая все увеличивалась.
      Внешняя крона — гражданская — была ближе. Граждане должны были первыми увидеть приближающийся ужас: зеленую массу в километр поперечником, парящую у ствола, зеленых воинов, слетающих с неба. Не слишком много шансов было взять их на испуг. Джунгли слишком велики, чтобы приблизиться незаметно.
      На самом деле, думал Клэйв, у них практически нет шансов выручить хоть кого-нибудь. Они просто разрушат все, что смогут, и умрут. Почему бы сначала не атаковать внешнюю крону и не убить побольше граждан? Остальным это послужит хорошим уроком.
      Теперь слишком поздно. Шарман действует далеко отсюда, управляясь со столбом пара, стараясь направить джунгли прямо в середину дерева. Вряд ли можно заставить ее изменить план.
      Черточка внутри тумана материализовалась в значок интеграла с кронами на концах. Все Картеры вытащили мечи. Клэйв тоже.
      — Воины! — вскричал Антон. Он подождал, пока не наступит молчание. — Нашу атаку должны запомнить! Разбить пару голов — этого недостаточно. Мы должны разрушить Лондон-Дерево! Лондон-Дерево должно запомнить на несколько поколений, что оскорблять Штаты Картера опасно и глупо. Если они не запомнят, они придут, когда мы не сможем двигаться.