- Так мы ничего не упустим. Луиза, давайте поговорим о вчерашнем вечере.
      - Надеюсь, что смогу вам помочь.
      - Что здесь произошло после того, как Эд принял первую таблетку?
      - Ммм, - Луиза взглянула на меня искоса. Я не знаю, когда он принял первую. Но около часа ночи я заметила, что он как-то странно ведет себя. Подает очень медленно, путает заказы. Я вспомнила, что такое приключилось с ним прошлой осенью, когда он развелся...
      Я почувствовал, как у меня застыли мышцы лица. Воспоминание о том случае неожиданно причинило мне боль. Я отнюдь не являюсь своим собственным лучшим клиентом, но год назад случился у меня один мучительный вечер. Луиза сумела меня убедить, что нельзя одновременно пить и стоять за стойкой. Поэтому я продолжал пить, а за стойку вернулся только после того, как протрезвел.
      - Вчера вечером, - рассказывала Луиза, - я подумала, что опять возникнет та же проблема, и решила его подстраховать. Повторяла заказы, следила, как он смешивает коктейли, чтобы не дать напутать, В основном Эд был занят беседой с "монахом", только сам он говорил по-английски, а "монах" испускал какой-то горловой шепот. Помните, на прошлой неделе по телевизору показывали, как "монахи" говорят? Вот и этот шептал точно так же. Я видела, как Эд взял у него таблетку и проглотил, а потом запил водой. - Она повернулась ко мне и коснулась моей руки. - Я думала, ты с ума сошел. Я пыталась тебя остановить.
      - Не помню.
      - В баре к тому времени уже почти никого не было. А ты рассмеялся и сказал, что эта таблетка научит тебя ориентироваться и ты больше никогда не заблудишься. Я, конечно, не поверила. Но "монах" включил свою переводящую машинку и повторил то же самое.
      - Лучше бы ты меня все-таки остановила, - сказал я.
      - Лучше бы ты не говорил мне этого, - ответила Луиза. - Я ведь тоже приняла таблетку.
      Я чуть не захлебнулся. Я как раз поднес к губам джин с тоником.
      Луиза хлопнула меня по спине и, вероятно, помогла мне перевести дух.
      - Ты ничего не помнишь? - спросила она.
      - Я вообще почти ничего не помню с той секунды, как принял первую таблетку.
      - Да? Но ты вовсе не казался нетрезвым. Во всяком случае, поначалу...
      В разговор вмешался Моррис.
      - Луиза, а что "монах" сказал о таблетке, которую дал вам?
      - Ничего. Мы говорили обо мне. - Она задумалась. Потом, удивляясь самой себе, сказала: - Не знаю даже, как это понять. Ни с того, ни с сего начала выкладывать историю своей молодой жизни. И кому? "Монаху"! Но мне почудилось, что он слушает меня с сочувствием.
      - "Монах"?
      - Да, "монах". Потом вдруг достал таблетку, дал ее мне и сказал, что она мне поможет. Я ему поверила. Не знаю, почему, но поверила и проглотила.
      - Были какие-нибудь симптомы? Появились какие-нибудь новые ощущения?
      Она покачала головой, обескураженно и несколько раздраженно. Сейчас, в холодном сером полуденном свете, вчерашний поступок представился ей чистой воды безумием.
      - Значит, так, - сказал Моррис. - Вы, Фрейзер, приняли три таблетки. Назначение двух из них нами установлено. Вы, Луиза, приняли одну, но мы понятия не имеем, чему она вас научила. - Он зажмурился. Затем посмотрел на меня. - Фрейзер, если вы не можете вспомнить, что вы приняли, то, может, хоть вспомните, от чего отказались? Предлагал ли вам "монах" что-либо такое...
      Он осекся, уловив выражение моего лица. Потому что его слова в самом деле мне кое-что напомнили...
      "Монах" говорил на своем языке, говорил своим чужим шепотком, которому вполне достаточно быть шепотком, потому что основные его звуки просты и легко различаются даже человеческим ухом. "Это обучит вас правильной технике плавания... Кхх... достигает скорости от шестнадцати до двадцати четырех... кхх... за три гребка... Курс включает также упражнения..."
      - Я отказался от таблетки, обучающей разумных рыб правильной технике плавания, - сказал я вслух.
      Луиза хихикнула.
      - Шутите? - спросил Моррис.
      - Нет. - И было еще кое-что. Сейчас мне уже не мерещилось, что я тону в море бессчисленных и бессвязных фактов, как раньше. Видимо, все они постепенно раскладывались по полочкам у меня в голове, находя каждый свое место. - Я его расспрашивал об инопланетных формах жизни. Не о самих "монахах" - это было бы невежливо, тем более со стороны представителя расы, не проявившей пока еще своих интеллектуальных способностей, - а о других инопланетянах, обустройстве их организмов. И "монах" предложил мне три курса рукопашного боя без оружия. Каждый из них включает обширные познания анатомии.
      - Вы их не приняли?
      - Нет. А зачем? Одна из таблеток обучала, как убить разумного вооруженного червя, но она пригодилась бы мне только в том случае если бы я был разумным невооруженным червем. А я еще не настолько к тому времени обалдел.
      - Найдутся люди, Фрейзер, которые отдали бы руку или ногу за любую из таблеток, от которых вы отказались.
      - Ага. А пару часов назад вы заявляли, что я псих, раз согласился глотать обучающие таблетки пришельцев.
      - Извините, - сказал Моррис.
      - Вы ведь всерьез решили, что они сведут меня с ума. А, может, уже свели, - добавил я, потому что мое сверхчувствительное равновесие все еще продолжало чертовски меня беспокоить.
      Но реакция Морриса обеспокоила меня еще больше. "Фрейзер того и гляди начнет заговариваться. Надо поскорее выкачать из него все, что можно".
      Нет, на лице его ничего такого не отразилось. Неуж-то я превращаюсь в параноика?
      - Расскажите-ка мне еще о таблетках, - попросил Моррис. - Похоже, что они дают эффект замедленного действия. Долго ли придется ждать, прежде чем появится уверенность, что на поверхность всплыло абсолютно все?
      - Он и вправду говорил мне что-то... - Я сделал усилие и постепенно вспомнил.
      "Таблетки функционируют как память", - нашептывал мне "монах". Он отключил переводящее устройство и нашептывал на своем языке - ведь теперь я его понимал. Трескотня "переводчика" раздражала его, потому-то он и дал мне первую таблетку. Но шептал он тихо, язык его был для меня еще непривычен, и приходилось слушать очень напряженно, чтобы понять, что он говорит. Зато сейчас я отчетливо все вспомнил.
      "Информация, заложенная в таблетках, станет частью вашей памяти. Вы не будете давать себе отчета в том, что усвоили новые знания, до тех пор, пока они вам не понадобятся. Тогда приобретенная информация всплывет на поверхность. Память работает по ассоциации", - сказал он. И еще: "Есть вещи, которым нельзя обучиться за партой. Всегда существует различие между знанием, приобретенным в школе, и знанием, почерпнутым из практической деятельности".
      - Теория и практика, - пояснил я Моррису. - Теперь я понимаю, что именно он имел в виду. Во всем свете нет ни одной школы барменов, где научат не класть сахар в коктейль "Старомодный" в часы наплыва посетителей.
      - Что, что?
      - Это смотря, конечно, какой бар. В фешенебельных барах столпотворения никогда не бывает, там его не допустят. Но в обычной забегаловке каждьй, кто в часы пик заказывает сложный напиток, получает то, чего заслуживает. Он ведь сбивает бармена с темпа в самые критические минуты, когда каждое мгновение - деньги. Поэтому бармен и подает "Старомодный" без сахара. В противном случае он потеряет больше, чем заработает.
      - Но ведь этот посетитель к нему больше не вернется.
      - Ну и что? Он же все равно не из завсегдатаев. Постоянные-то клиенты знают, что к чему.
      Я невольно усмехнулся, так был потрясен и шокирован Моррис. Ему открылось прегрешение, о котором он раньше и не подозревал. Я сказал ему:
      - Подобные трюки должны быть известны каждому бармену. Поймите: школа барменов - профессиональное заведение. Там учат, как выжить за стойкой. Но в рецепте указан сахар, поэтому на занятиях вы либо кладете сахар как положено, либо вылетаете с треском.
      Сжав губы, Моррис покачал головой. Потом ответил:
      - Значит, "монах" предупредил вас, что вы получаете теорию, а не практику.
      - Да нет же, совсем наоборот. Поймите, Моррис...
      - Билл.
      - Поймите, Билл, телепортационная таблетка не может перестроить нервную систему человека и приспособить ее к телепортации. Даже нынешнее мое невероятное чувство равновесия - а оно действительно невероятно - не даст мне нужных мышц для десятка обратных сальто. Зато я теперь печенкой чувствую, что это такое - уметь телепортироваться. Вот о чем предупреждал меня "монах". Таблетки дают эффект практического обучения, и надо следить за рефлексами, потому что таблетки не могут изменить нашего физического устройства.
      - Надеюсь, вы не превратились в квалифицированного убийцу.
      "Со вновь приобретенными рефлексами следует обращаться с величайшей осторожностью", - поучал меня "монах".
      Моррис повернулся к Луизе.
      - Мы так и не выяснили еще, какого рода образование получили вы. Есть у вас какие-нибудь догадки?
      - Наверное, я теперь умею ремонтировать машины времени, - она отпила глоток и задумчиво посмотрела поверх стакана на Морриса. Тот улыбнулся в ответ:
      - Меня это нисколько не удивит.
      Вот идиот! Он же всерьез...
      - Если вам так хочется знать, что это была за таблетка, почему бы вам не спросить "монаха"? - сказала Луиза. Она сделала паузу, достаточную, чтобы лицо Морриса приняло удивленное выражение, но слишком короткую, чтобы он успел ее перебить. - Всего-то и надо, что открыть бар и ждать. Он ведь вчера даже до конца второй полки не дошел, верно, Эд?
      - Ей-богу, ты права.
      Луиза обвела комнату рукой.
      - Здесь такой кавардак, что к открытию нам не управиться. Во всяком случае, не управиться без помощи. Что скажете, Билл? Вы ведь государственный человек. Можете вы вызвать людей, чтобы к пяти часам привести бар в порядок?
      - Вы понимаете, что говорите? Сейчас уже четверть четвертого!..
      "Длинная ложка" и вправду выглядела как район стихийного бедствия. Бары вообще не созданы для того, чтобы видеть их днем. Мы, признаться, подумывали, стоит ли вообще открывать сегодня, и потому, что мир для нас перевернулся с ног на голову, и потому, что "Длинная ложка" явно не готова была принять посетителей. Но сказанного не воротишь...
      - Фирма "Тип-Топ Клинерз", - вспомнил я. - Высылают бригады из четырех человек с собственными щетками. Пятнадцать долларов в час. Но они тоже не успеют.
      Моррис резко встал.
      - Их телефон есть в справочнике?
      - Конечно.
      Моррис двинулся к телефонной будке. Я подождал, пока он не отойдет достаточно далеко, и спросил Луизу:
      - Ты в самом деле не догадываешься о том, что ты вчера съела?
      Луиза ответила мне пристальным взглядом.
      - Ты о таблетке? Почему это тебя так волнует?
      - Мы должны выяснить это прежде Морриса.
      - Почему?
      - Дай Моррису волю, - сказал я, - и у меня на лбу оттиснут штамп "совершенно секретно". Я много знаю. Похоже, что всю оставшуюся мне жизнь я проживу под надзором, да и ты тоже, если вчера вечером чему-то не тому научилась...
      Реакция Луизы на мои слова и польстила мне, и успокоила меня. Она бросила в ту сторону, где скрылся Моррис, взгляд, исполненный такой ядовитой ненависти, что могла бы испелелить его на месте.
      Она мне поверила. Поверила без каких-то бы ни было доказательств и не раздумывая стала на мою сторону.
      Откуда взялась во мне такая уверенность? Весь день я только и делал, что угадывал чужие мысли. Не связано ли это каким-то образом с моими третьей и четвертой профессиями?..
      - Мы обязаны выяснить, что именно ты проглотила, - сказал я. - Иначе Моррис и вся секретная служба до конца дней своих будут следовать за тобой по пятам на случай, что ты обладаешь ценной информацией. Как сейчас за мной. Только про меня им уже точно известно, что я что-то знаю. Теперь меня не кончат потрошить до страшного суда...
      Моррис крикнул из телефонной будки:
      - Они сейчас будут здесь! Сорок долларов в час, деньги вперед!
      - Годится! - крикнул я в ответ.
      - Мне надо еще в Нью-Йорк позвонить! - И он закрыл дверь кабины.
      Луиза перегнулась через стол.
      - Что нам делать, Эд?
      Весь фокус заключался в том, как она это сказала. Мы оба влипли, но выход существовал, и она твердо верила, что я найду его. И ее уверенность проявилась в тембре голоса, в том, как она нагнулагь ко мне, в том, как прикоснулась своей рукой к моей. Мы. Я ощутил прилив сил, почувствовал, что во мне растет уверенность в себе и, в то же время, на ум пришло невольное: "Вчера у нас бы так не получилось".
      - Приберем заведение и откроем, как положено, - сказал я. - А ты пока что попытайся вспомнить, чем тебя вчера нашпиговали. Может, чем-нибудь совершенно невинным, вроде инструкции по ловле трильхов магнитной сеткой.
      - Кого? Триль?..
      - Трильхов. Что-то - вроде космических бабочек.
      - А если меня научили конструировать сверхсветовые двигатели?
      - Тогда надо срочно принимать меры, чтобы Моррис ни о чем не догадался. Но врядли. Английские термины, обозначающие сверхсветовую скорость - гипердвигатель, искривление пространства, - вовсе не переводятся на язык "монахов", а выражаются только математическими формулами.
      Вернулся Моррис, ухмыляющийся, как идиот.
      - Вам ни в жизнь не догадаться, чего "монахи" хотят от нас. Усмехаясь, он переводил взгляд с Луизы на меня, пока напряжение не стало невыносимым, потом закончил: - Гигантскую лазерную пушку.
      - Что? - выдохнула Луиза, а я спросил:
      - Вы имеете в виду пусковой лазер?
      - Вот именно, пусковой лазер. Они хотят, чтобы мы возвели его на Луне. Они дадут нашим инженерам таблетки со спецификациями и научат их строить. А расплачиваться тоже будут таблетками.
      Я чувствовал, что мне надо вспомнить о пусковых лазерах что-то очень важное. Но откуда мне стал известен сам термин?
      - Они обратились с этим предложением в ООН, - продолжал Моррис. Они хотят вести все дела через ООН, чтобы избежать обвинений в фаворитизме, как они говорят, и способствовать наиболее широкому распространению знаний.
      - Но ведь есть страны, которые в ООН не состоят, - заметила Луиза.
      - "Монахам" это известно. Они спросили, обладают ли зти страны техникой для космических полетов и, получив отрицательный ответ, потеряли к ним всякий интерес.
      - Естественно, потеряли, - сказал я, вспоминая. - Существа, не способные развить космонавтику, ничем не отличаются от животных.
      - Что?
      - Такова точка зрения "монахов".
      - Но зачем? - спросила Луиза. - Зачем "монахам" лазерная пушка на нашей Луне?
      - Это довольно сложно, - ответил Моррис. - Помните, как впервые был обнаружен их корабль два года назад?
      - Нет, - ответили мы почти одновременно.
      Наш ответ потряс Морриса.
      - Неужели история прошла мимо вас? Но ведь все газеты тогда трубили: "Знаменитый астроном предупреждает о грядущем нашествии пришельцев!" Неужели не помните?
      - Нет.
      - Господи боже! Я тогда на месте усидеть не мог! Такая же сенсация была лишь однажды, когда радиоастрономы открыли пульсары. Помните? Я в то время среднюю школу кончал.
      - Пульсары?
      - О, простите, - подчеркнуто вежливо заявил Моррис. - Это моя вина. Вечно я считаю, что каждый встречный увлекается научной фантастикой. Пульсарами называются звезды, испускающие ритмичные вспышки радиоизлучений. Радиоастрономы сначала принимали такие вспышки за сигналы из космоса.
      - Вы поклонник научной фантастики? - спросила Луиза.
      - И еще какой! Первым моим оружием был ракетный пистолет "Джироджет". Я купил его, начитавшись Бака Роджерса.
      - Бака кого? - переспросил я, однако не сумел сохранить серьезное выражение лица. Моррис возвел очи к небесам. Несомненно, только там он и мог почерпнуть силы на то, чтобы продолжать.
      - Знаменитым астрономом был Джером Финней. Ни о каком нашествии он, конечно, ничего не говорил. Газеты всегда все перевирают. Он заявил, что в Солнечной системе обнаружен объект искусственного и внеземного происхождения. Суть дела в том, что несколькими месяцами ранее обсерватория Джодрел Бэнк открыла новую звезду в созвездии Стрельца. Это значит - в направлении сердца Галактики. Так ведь, Фрейзер?
      Мы снова перешли на официальный тон, - наверное потому, что я не был поклонником научной фрнтастики.
      - Верно. "Монахи" с той стороны и пришли.
      Я вспомнил небо над Центром, усыпанное пылающими звездами. Мой "монах" вряд ли успел за всю свою жизнь побывать там. Повидимому, он продемонстрировал мне эту картину с помощью таблетки из чисто патриотических соображений, как мы показываем звезднополосатое знамя нашим детишкам.
      - Итак астрономы занимались изучением близкой сверхновой и потому обнаружили корабль пришельцев довольно рано. Он давал очень странный спектр, в корне отличный от спектра сверхновой и более постоянный. Потом объект стал выглядеть еще более странно. Свет становился все ярче и, в то же время, спектральные линии понемногу смещались к красному концу спектра.
      Прошло несколько месяцев, прежде чем загадку удалось решить. А потом этого самого Джерома Финнея осенило. Он показал, что спектр соответствует нашему собственному солнцу, но линии резко отклонены к фиолетовому концу. К нам с дьявольской скоростью приближалось какое-то зеркало, однако по мере приближения скорость гасла.
      - Вот оно что! - дошло до меня наконец. - Это же световой парус!
      - К чему разыгрывать удивление, Фрейзер? Уверен, что для вас тут нет ничего нового.
      - Впервые все это слышу. Я не читаю воскресных приложений к газетам.
      Моррис вышел из себя.
      - Но вы знаете достаточно, чтобы назвать лазерную пушку пусковым лазером!
      - Я только сейчас понял, почему она так называется.
      Несколько минут Моррис пристально смотрел на меня, потом сказал:
      - Я и забыл. Вы усвоили термин из языка "монахов".
      - Да, пожалуй.
      Он вернулся к прежней теме.
      - Газеты разделали бедного Финнея под орех. Карикатур вы тоже не замечаете? Жаль. Но, приблизившись к нам, корабль "монахов" начал подавать сигналы. Он оказался парусным звездолетом, использующим для создания тяги световые лучи, и шел он к Земле.
      - Сигналы точками и тире нетрудно посылать, маневрируя парусом.
      - Значит, все-таки, какие-то газеты вы читали?
      - Отнюдь нет. Это ведь само собой очевидно.
      Моррис снова взъерошился, но по причинам, ему одному известным, оставил мои слова без ответа.
      - Толщина паруса всего несколько молекул, а величина в развернутом состоянии до пятисот миль в поперечнике. На самых легких давлениях корабль может развить скорость, достаточную для межзвездных полетов, но времени на разгон уходит много. Ускорение невелико.
      Торможение до скорости, приемлемой в Солнечной системе, заняло у "монахов" два года. Они начали тормозить задолго до того, как их засекли наши телескопы, и все равно, достигнув земной орбиты, двигались еще слишком быстро. Чтобы приблизиться к Земле, им пришлось пересечь орбиту Меркурия и подняться с другой стороны солнечного гравитационного колодца задним ходом.
      - Само собой, - сказал я. - Скорости межзвездных полетов должны быть выше половины скорости света, в противном случае утратишь конкурентоспособность.
      - Что-о?
      - Есть разные способы приращения скорости. Она не обязательно зависит от солнечного света, во всяком случае, если стартуешь из циливизованной системы. В каждой такой системе на естественном спутнике построен пусковой лазер. Когда солнце слишком далеко, чтобы дать кораблю нужный толчок, на помощь приходит лазерная пушка. Лазер без труда сообщит парусу мощное ускорение, ничего при этом не испарив.
      - Естественно, - откликнулся Моррис, но вид у него был весьма растерянный.
      - Поэтому, направляясь к неизвестной доселе системе, корабль вынужден тратить большую часть полетного времени на торможение. Нельзя ведь рассчитывать на то, что в неизвестной системе найдется пусковой лазер. Другое дело, когда планета назначения заведомо цивилизованна...
      Моррис кивнул.
      - Самое замечательное свойство лазерной пушки то, что если она разладится, прямо под боком существует цивилизованный мир, способный привести ее в порядок. Корабль с грузом товаров летит к другим звездам, а пусковая установка благополучно остается дома. Почему вы на меня так странно смотрите?
      - Не примите в обиду, - сказал Моррис, - но откуда у толстеющего бармена такие глубокие познания в космической навигации?
      - То есть? - я не понял его.
      - Почему кораблю "монахов" пришлось так глубоко нырнуть в Солнечную систему?
      - А, вот вы о чем. Причина в солнечном ветре. Такая проблема возникает каждый раз при подходе к желтому солнцу. Световой парус получает импульс от солнечного ветра так же, как и от давления света. Но солнечный ветер представляет собой, как известно, поток атомов водорода. Свет отражается от паруса, а солнечный ветер в нем застревает.
      Моррис задумчиво кивнул. Луиза моргала, словно у нее двоилось в глазах.
      - Парус теряет свободу маневра, - пояснил я. - Чтобы использовать солнечный ветер для торможения, надо идти прямо против него, прямо на Солнце.
      Моррис опять кивнул. Я заметил, что глаза у него стекленели. У Луизы тоже.
      - О, черт, - сказал я. - Ну и туп же я сегодня. Моррис, это и была третья таблетка.
      - Вот именно, - ответил Моррис, продолжая кивать все с тем же застывшим взором. - Та самая, действительно очень необычная профессия, которую вы выпросили. Член экипажа межзвездного лайнера. О, дьявол!..
      В голосе его слышалось отнюдь не отвращение, а зависть. Локтями он уперся в стол, положив подбородок на кулаки. Трудно уловить выражение лица человека, сидящего в такой позе, но то, что я сумел прочесть в его глазах, мне не понравилось. Ничего не осталось от солидного и честного человека, которого я днем впустил в свою квартиру. Сейчас предо мной сидел Моррис-патриот, Моррис-альтруист, Моррис-фанатик. Он, Моррис, откроет своей стране и всему человечеству путь к звездам. Никто не должен помешать ему. Тем более, я.
      Опять читаешь мысли, Фрейзер? Должно быть, профессия капитана звездолета подразумевает умение читать мысли экипажа, чтобы суметь предотвратить мятеж, чтобы какой-нибудь кретин не пальнул тепловым лучом в "мпфф глип хаббабуб" или как оно у них там называется. Во что-то такое, имеющее отношение к фильтрации воздуха внутри корабля.
      И моя тяга к акробатике тоже, наверное, вызвана той же таблеткой. Тренировки на невесомость. Да, таблетка была содержательная.
      Вот какую профессию следовало бы скрыть! Не ремесло дворцового палача, не нужное сегодня правительству, перешедшему на более утонченные методы, а профессию капитана звездолета, слишком ценный дар для людей, не научившихся еще летать дальше Луны.
      И опять я последним понял, что к чему. Тугодум ты, Фрейзер.
      - Капитан, - поправил я Морриса. - Не член экипажа, а капитан.
      - Жаль. Член экипажа лучше разбирался бы в устройстве корабля. Слушайте, Фрейэер, какого состава экипажем вы способны командовать?
      - Восемь и еще пять.
      - Тринадцать космонавтов?
      - Да.
      - Почему же вы сказали "восемь и пять"?
      Вопрос застал меня в расплох. Разве я?.. Ах, да.
      - У "монахов" такая система счета. Восьмеричное исчисление. Вернее, двоичное, но они группируют цифры по три, чтобы перейти к восьмеричному.
      - Двоичное. Компьютерное исчисление.
      - Серьезно?
      - Серьезно, Фрейзер. Они наверное, давно уже используют компьютеры. С незапамятных времен.
      - Будь по-вашему.
      Я только сейчас заметил, что Луиза убрала наши пустые стаканы и отошла, чтобы наполнить их заново. Очень кстати, мне сейчас выпивка отнюдь не повредит. Свой стакан она оставила недопитым на столе. Поскольку я знал, что она возражать не станет, я отхлебнул из него.
      Там была содовая. С лимоном. На вид и не отличишь от джина с тоником. Выходит, она снова села на диету. Но обычно, садясь на диету, Луиза объявляла об этом во всеуслышание...
      Моррис гнул свое:
      - Экипаж из тринадцати космонавтов - это "монахи", гуманоиды или кто-нибудь еще?
      - "Монахи", - ответил я, не задумываясь.
      - Жаль. В космосе есть гуманоиды?
      - Нет. Двуногих много, но нет двух видов, похожих друг на друга, и ни одного, похожего на нас.
      Луиза вернулась, поставила перед нами стаканы и села, не произнеся ни слова.
      - Вы говорили, что раса, неспособная развить космоплавание, ничем не отличается от животных.
      - С точки зрения "монахов", - напомнил я.
      - Вот именно. Мне такая точка зрения кажется нелепой, ну да ладно. Но как быть, если раса развила космоплавание, а потом утратила его?
      - Случается и так. Есть много путей возвращения цивилизованной расы в животное состояние. Атомная война. Или просто неумение выжить в сложных условиях. Или перенаселенность и вызванный ею губительный недостаток продовольствия. Или загрязнение окружающей среды отходами производства.
      - Возвращение в животное состояние. Допустим. А нации? Предположим, две нации одной расы граничат друг с другом. У одной космоплавание развито, у другой...
      - Ясно. Хорошее замечание, надо сказать. Моррис, на Земле есть лишь две страны, которые могут иметь дело с "монахами" без посредничества ООН. Мы и Россия. Попробуй войти в контакт с "монахами" какая-нибудь Родезия или Бразилия, они лишь подвергнутся публичному унижению.
      - И возникнет международный конфликт. - Челюсть Морриса героически напряглась. - Но у нас есть каналы, по которым можно предупредить кого следует...
      - А я бы, пожалуй, непрочь, чтобы кое-какие страны подверглись унижению, - сказала Луиза.
      Моррис задумался... И я задал себе вопрос: все ли получат предупреждение?
      А тут как раз прибыли уборщицы. Мы и раньше прибегали к услугам фирмы "Тип-Топ Клинерз", но четырех смуглых женщин, которых сейчас прислали, я видел впервые. Пришлось подробно объяснить им, чего мы от них хотим. Что с них взять: они привыкли убирать жилые помещения, а не бары.
      Моррис довольно долго беседовал с Нью-Йорком. Наверное, в кредит вряд ли у него с собой было много мелочи.
      - Очень похоже, что удалось предотвратить небольшую войну, похвастался он, выйдя из телефонной будки. Мы с ним вернулись к столу. Луиза осталась руководить уборщицами.
      Четыре смуглокожие женщины двигались вокруг нас с тряпками, щетками и бутылками с моющей жидкостью, болтая между собой по-испански. За ними стелились сверкающие полы. Моррис возобновил допрос.
      - Что из себя представляет силовая установка десантной шлюпки?
      - Водородную бомбу, медленно взрывающуюся в магнитной бутылке.
      - Термоядерный реактор?
      - Вот именно. Маневровые двигатели звездолета работают на том же принципе. Все они связаны с одной и той же магнитной ловушкой. Но я не знаю толком, как она устроена. Топливо можно получать из воды или льда.
      - Не выделяя дейтерий и тритий?
      - Зачем? Расплавляешь лед, пропускаешь ток через воду, вот тебе и водород.
      - Ну и ну, - тихо произнес Моррис. - Ну и ну!
      - Примерно так же действует и пусковой лазер, - припомнил я.
      Что еще надо было мне вспомнить о пусковом лазере? Что-то исключительно важное.
      - Боже мой, Фрейзер, да ведь если бы мы построили "монахам" их пусковой лазер, то могли бы использовать ту же технологию и для строительства других энергоустановок, не правда ли?
      - Разумеется. - Я впал в отчаяние. Во рту пересохло, сердце билось во всю. И я почти догадывался, почему. - Только что значит - "если бы"?
      - Да они еще и заплатили бы нам за это! Черт возьми, какая жалость! Нам просто не из чего его изготовить.
      - То есть как? Его необходимо построить!
      Моррис выпучил глаза.
      - Фрейзер, что с вами?
      Моя тревога обрела определенные очертания.
      - Бог мой! Что ответили "монахам"? Моррис, послушайте! Вы должны заставить Совет Безопасности пообещать "монахам", что они получат свой пусковой лазер!
      - Кто я, по-вашему? Генеральный секретарь ООН? Да нам вообще его не построить. Что у нас есть для такого строительства? Комплекс запуска на Сатурн? Им одним не обойдешься.
      Моррис явно решил, что я, наконец, сошел с ума. Он, по-видимому, испытывал желание выйти на улицу сквозь стенку спиной вперед.
      - Они все сделают, когда вы объясните им, что поставлено на карту. И мы можем построить пусковой лазер, если на этом сосредоточит свои усилия весь мир. Моррис, подумайте о пользе, которую можно отсюда извлечь! Даровая энергия из морской воды! А световой парус пригодится и для полетов в пределах Солнечной системы.
      - Картина притягательная, что и говорить. Мы могли бы добраться до спутников Юпитера и Сатурна. Могли бы добывать металлы из астероидов с помощью лазеров... - На мгновение в глазах у него мелькнуло туманное мечтательное выражение, но сразу же исчезло: мысли Морриса вернулись к тому, что он считал реальностью. - Я часто грезил об зтом наяву, когда был мальчишкой. Когда-нибудь, все именно так и будет. Но не сегодня - сегодня мы еще не готовы.
      - Палка всегда о двух концах, - ответил я. - Понимаю, как прозвучат мои слова. Но поверьте, у меня есть причины настаивать. Серьезные причины.
      - Какие же?
      - Когда торговый корабль отправляется в путь, - сказал я, - он следует от одной цивилизованной системы к другой. Есть определенные приметы, по которым можно предположить, что та или иная система достаточно цивилизованна и способна построить пусковой лазер. Радио, например. Земля испускает не меньше радиоизлучений, чем приличная звезда.
      Когда "монахи" замечают, что в районе какой-нибудь недальней звездной системы нарастает мощность радиоизлучений, они высылают туда звездолет. К тому моменту, когда корабль достигает цели, планета, испускающая радиоволны обычно оказывается цивилизованой. Но не настолько, чтобы не нуждаться в знаниях, привезенных "монахами" на продажу. Теперь вам ясно, зачем им нужен пусковой лазер? Этот корабль пожаловал к нам с одной из "монашьих" колоний. На таком расстоянии от сердца Галактики звезды расположены слишком далеко друг от друга. Корабль разгоняется звездным светом и лазером, а тормозит только светом, поскольку нет уверенности в том, что близ звезды назначения найдется пусковой лазер. Но если бы им пришлось и стартовать на одном звездном свете, то, наверное, вообще ничего бы не получилось. Работа систем жизнеобеспечения на корабле "монахов" рассчитана на cтрого определенный срок.