Глава 3

Последний серебристый луч рассвета уступил место солнечному утру, окрасившему в золотой цвет окна дилижанса, который, раскачиваясь и подскакивая на кочках, мчался в Манга-де-Клаво. Сегодня ночью трое пассажиров, разбуженные в два часа ночи, устало погрузили свои вещи в странную повозку, запряженную сомнительного вида мулами, и отправились в путешествие. Твердо решив не смотреть, даже случайно, на высокого техасца, который развалился во сне на сиденье напротив, Моргана тем не менее остро ощущала его присутствие. В преддверии наступающей жары он снял накидку и шляпу, оставшись в батистовой рубашке с короткими рукавами, которая была небрежно расстегнута, открывая длинную загорелую шею и жесткие темные завитки волос на груди. Как хорошо она помнила эту теплую шею, к которой совсем недавно прижималась губами, и опьяняющее прикосновение этих волосков к обнаженному телу. Даже не глядя на него, она знала, что густые длинные ресницы покоятся на острой линии скул. Во сне, правда, его лицо было лишено той суровости, которая появлялась при пробуждении. А еще она помнила, как, словно по волшебству, менялось это лицо, когда на смену жесткому выражению приходила улыбка. В тесном пространстве дилижанса его неприкрытая мужественность чувствовалась особенно сильно.

Нет! Больше она не станет думать об этом!

Бросив быстрый взгляд на соседнее сиденье, Моргана вдруг ощутила странное раздражение. Эгги тоже дремала! Неужели только ей дорожная тряска мешает спать? Или же все дело в том, что ей приходится путешествовать в непосредственной близости от Девона Говарда? После того, что произошло у него в каюте два дня назад, молодые люди не сказал и друг другу ни слова. Моргане кое-как удалось отделаться от назойливых расспросов Эгги на следующее утро после тех унизительных событий. Она намеренно игнорировала пронзительный совиный взгляд гувернантки, понимая, конечно, что та заметит возникшую между ними неприязнь и сделает определенные выводы. Какая теперь разница? Вся эта отвратительная поездка скоро закончится, и постоянное присутствие Девона Говарда не будет больше нарушать ее душевный покой.

Накануне Моргана впервые заметила возникший на горизонте Веракрус во всем его уродстве. Она и представить себе не могла более унылого и серого места! Когда «Эстреллита» вошла в гавань, девушка увидела возвышавшийся по одну сторону форт Сан-Хуан-де-Улуа, сложенный из красных и черных кирпичей, а по другую – жалкий черный городишко Веракрус, над которым летала стая чаек. Окружавшие город с трех сторон красные песчаные холмы выглядели безжизненно и мрачно.

Семь часов назад они выехали из ворот этого города и по дороге, проходящей мимо таких же бесплодных песчаных холмов, направились в Манга-де-Клаво. Через несколько часов пейзаж начал постепенно меняться – стала появляться растительность: по обочинам дороги то и дело возникали одинокие пальмы и цветы. Когда они достигли маленькой индейской деревушки Санта-Фе, утро полностью вступило в свои права, и путешественники как по волшебству перенеслись из пустыни в цветущий сад. Их взглядам представилась живописная картина: маленькие бамбуковые хижины с покрытыми пальмовыми листьями крышами; женщины-индианки с длинными черными волосами, стоявшие возле хижин со своими полуголыми детишками; мулы, весело катавшиеся по земле; белоснежные козы, бродившие между пальмовых деревьев. Утренний воздух был мягким и ароматным, капли росы блестели на широких листьях банана, и вокруг царила спокойная прохладная тишина. Хижины в деревне были бедные, но чистые, и путешественники, запасшись свежим молоком и сменив мулов, продолжили путь.

Скоро местность за окнами дилижанса изменилась окончательно: на смену песчаным холмам пришла ровная плодородная долина, в изобилии заросшая деревьями и цветами.

Осталось немного. Манга-де-Клаво наверняка где-то рядом. Ей не придется долее выдерживать унизительное присутствие Девона Говарда и его явное безразличие к тому, что чуть было не произошло между ними. Да, конечно, ехать осталось недолго.

Моргана подняла руку, чтобы проверить прическу, на создание которой ушло так много времени, и сразу же поняла, что худшие опасения подтвердились. Несносные кудри снова рассыпались длинными локонами по плечам. Видимо, такая уж у нее судьба. Моргана тихонько вздохнула. Ей так хотелось предстать перед тетей с дядей, которые последний раз видели ее еще в детстве, серьезной зрелой девушкой. Дотронувшись рукой до соломенной шляпки, лежавшей рядом с ней на сиденье, Моргана незаметно кивнула. Да, когда она наденет эту скромную шляпку, которая закроет непослушные кудри, эффект будет тот самый, о котором она мечтала. Она с особой тщательностью продумала свой наряд, чтобы произвести наиболее выгодное впечатление на тетю Изабеллу, дядю Мануэля и президента Санта-Анну. Чувствуя, как неприятно сжимается желудок, она в который раз подумала о том, в какое опасное положение по своей доверчивости попала прошлой ночью на борту «Эстреллиты». Если бы ее обнаружили в каюте Девона, тетя с дядей были бы опозорены, а от ее репутации остались бы одни лохмотья. Сглотнув подступившие к горлу слезы, Моргана напустила на себя беззаботный вид, разгладила шелковую юбку и поправила скромный вырез так, чтобы он получше сидел на плечах. Пытаясь успокоиться, она на мгновение прикрыла глаза, а затем решительно отвернулась к окну и сосредоточила все свои мысли на пейзаже.

Осторожно наблюдая за девушкой из-под опущенных век и заметив, что она смотрит в окно, Девон ощутил знакомое стеснение внизу живота, которое в последнее время стало ассоциироваться у него исключительно с Морганой Пирс. Будь проклята эта маленькая дрянь! Она до сих пор обладала огромной властью над ним! Впервые в жизни он не мог понять, почему так реагирует на женщину! Женщину! Какое заблуждение! Моргана Пирс – всего лишь эгоистичный ребенок, которому вздумалось поиграть в женщину. Однако же, зная все это, Девон не мог выбросить ее из головы. Особенно мучило его, с какой легкостью Моргана искоренила в себе ответную страсть к нему.

Он обвел взглядом ее изумительный профиль, как будто выгравированный на фоне светлеющего пейзажа, и с трудом подавил вспышку гнева, никак, впрочем, не отразившуюся на его лице. Правда, гнев этот был направлен на него самого… на эту зависимость от прелестной девушки, сидящей напротив. Проклятие! Ему и раньше приходилось иметь дело со многими красивыми женщинами; некоторые из них были намного красивее Морганы. Нет… это не совсем правда. Он знал женщин, в которых было больше блеска, больше чувственности, но никогда еще он не видел более совершенных черт. Никогда еще он не ласкал такой мягкой и гладкой кожи, как у Морганы, никогда не касался таких восхитительно шелковистых волос, никогда не видел таких соблазнительных губ. А аромат ее кожи… ее вкус до сих пор оставались в его памяти, несмотря на отчаянные попытки забыть. Он отчетливо помнил лежавшую под ним изящную фигурку. Она была такой маленькой, такой хрупкой…

Эта девушка будет иметь успех в Мехико. В стране темнокожих и темноволосых женщин она сразу привлечет к себе внимание. Он не сомневался, что, как только она займет подобающее положение в обществе, у ее ног будут лучшие мужчины столицы. И, зная эту девушку, он мог предположить, что она как следует отыграется на них. Разве она сама не сказала, что собирается подыскать мужчину своего круга для следующей любовной интрижки? Что ж, он заранее сочувствовал несчастному, который возьмет в жены эту эгоистичную ведьму. Такая женщина на границе была бы совершенно бесполезна. Настоящая техасская женщина даст ей сто очков вперед… посрамит эту пустышку, у которой в голове нет ничего, кроме собственного удовольствия. Моргана Пирс – бесполезная китайская статуэтка, которая физически не сможет существовать без привычных роскоши и удобств, в которых выросла и нуждалась. Она просто красивая оболочка. Девон отлично это понимал… и не питал иллюзий относительно Морганы Пирс. Но тогда почему, черт возьми, он все равно отчаянно хотел ее?

С бешено колотящимся то ли от нетерпения, то ли от страха сердцем Моргана постаралась унять дрожь в пальцах, когда дилижанс остановился в Манга-де-Клаво. Знаменитая асиенда президента Мексики поразила девушку своей простотой без малейшего намека на претенциозность. Длинное изящное одноэтажное здание было выкрашено в яркий белый цвет, радовавший глаз посреди буйной растительности. Черепичная крыша и оконные рамы с красивыми решетками, увитыми многочисленными цветами, казалось, горели разноцветными огнями, яркими пятнами выделяясь на почти стерильной белизне дома. Бегло осмотрев прилегающую к асиенде территорию, Моргана увидела живописную каменную стену приблизительно пяти футов в высоту недалеко от дома, красивые арочные ворота которой вели в сад, где росло множество фруктовых деревьев, благоухавших в теплом утреннем воздухе. За садом виднелись длинные низкие постройки, где, по-видимому, располагались службы этой тихой асиенды, все больше и больше впечатлявшей девушку.

Звук шагов отвлек Моргану от созерцания окрестностей, и, обернувшись, она увидела, как к дилижансу направляются трое мужчин. Один из них, облаченный в форму, был, очевидно, чьим-то адъютантом. Он быстрым шагом приблизился к дилижансу, и на его бледном, оливкового оттенка лице появилась вежливая улыбка.

Без колебаний распахнув дверцу кареты, он воскликнул хорошо поставленным голосом:

– Сеньорита Пирс, я лейтенант Аманте, помощник генерала Эскобара. Добро пожаловать в Манга-де-Клаво! – Протянув руку, он галантно помог девушке выйти из дилижанса, в то время как другие двое мужчин принялись вытаскивать багаж. – Генерал с супругой ожидают вас в гостиной. – Обратив наконец внимание на Эгги, которая с суровым видом продолжала сидеть в дилижансе, лейтенант улыбнулся и также протянул ей руку: – Добро пожаловать, сеньорита Макхортер. – Профессиональная улыбка на его лице не дрогнула, пока этот вымуштрованный солдат ждал, когда высокий техасец выйдет из экипажа и встанет рядом с женщинами. Тогда, произнеся дежурное: – Добро пожаловать, сеньор Говард. Президент Санта-Анна с нетерпением ожидал вашего приезда, – и кивнув в ответ на приветствия вновь прибывших, лейтенант быстрой походкой направился впереди них к дому. Когда гости очутились в огромной прохладной комнате без ковра и почти без мебели, откуда-то из холла донесся звук быстро приближающихся шагов, и лейтенант торопливо обернулся.

Сквозь навернувшиеся на глаза слезы Моргана разглядела маленькую хрупкую фигурку тетушки Изабеллы, которая спешила к ней через всю гостиную. Такая же стройная, как в девичестве, с темными волосами, лишь слегка подернутыми сединой, она ласково улыбалась. Бросившись на шею тетушке, Моргана в первые несколько мгновений не могла выговорить ни слова от избытка чувств и молча слушала певучий голос:

– Моргана… querida mia, bienvenidas![3]

Осторожно высвободившись из любящих объятий Изабеллы, Моргана отступила, сглотнула комок в горле и еле слышно пробормотала:

– Gracias… gracias, Tia Isabella.[4]

Переведя взгляд на стройного седоволосого мужчину, стоявшего немного в стороне и с мягкой улыбкой наблюдавшего за встречей двух женщин, на мужчину, чья военная выправка свидетельствовала о долгих годах преданной службы стране гораздо красноречивее, чем увешанная орденами форма, она нерешительно шагнула вперед и оказалась в теплых объятиях дяди.

Выдавив несколько слов в ответ на краткое, но искреннее приветствие дядюшки, Моргана отступила и в этот момент заметила стройного, атлетически сложенного мужчину, который вошел в гостиную следом за ее родственниками. Сдержанно поздоровавшись с Девоном Говардом, он теперь ожидал, когда его представят девушке, и его красивое, латиноамериканского типа лицо выражало неподдельный интерес.

Не скрывая слез радости, тетушка Изабелла обняла племянницу за талию своей тонкой рукой и с явной гордостью проговорила:

– Посмотрите, Антонио, эта красивая юная леди – моя племянница Моргана Пирс. А тебе, Моргана, я имею честь представить el Presidente de Mejico[5] Антонио Лопеса де Санта-Анну.

Моргана была потрясена и не могла скрыть своего удивления, глядя на стоявшего перед ней мужчину. Он был молод… даже слишком молод для человека, о котором она слышала столько противоречивых историй! Этот мужчина провел больше лет на государственной службе, чем Моргана прожила на свете, и тем не менее он не выглядел человеком, имеющим за плечами такое богатое прошлое! Он был высок, на удивление высок, учитывая его национальную принадлежность, и обладал сильной атлетической фигурой. Волосы у него были цвета воронова крыла, а глаза, такие же черные, выглядели огромными на бледном лице, слегка тронутом морщинами. На первый взгляд он казался довольно меланхоличным, скорее похожим на отошедшего отдел ученого или философа, но так было только до того момента, как он заговорил. Его голос обладал тем удивительным мощным тембром, который легко мог очаровать любую дипломатическую миссию в полном составе и внушить подлинное уважение к его обладателю.

Президент изящным движением поднес руку девушки к губам и галантно произнес:

– Рад познакомиться, сеньорита Пирс. В последние несколько дней Изабелла только и говорила что о вас, и, признаюсь, мне было интересно узнать, что это за женщина, которую ожидают с таким нетерпением. Мое любопытство было столь же сильно, как и нетерпение вашей тетушки, но, должен сказать, награда стоит того.

Обернувшись к тетушке Изабелле, он добавил с ласковой снисходительностью:

– Да, Изабелла, я согласен. Ваша племянница – очень красивая молодая девушка.

Наблюдая за разворачивавшейся на его глазах сценой, Девон Говард, стоявший несколько поодаль, почувствовал, как внутри у него все сжимается от чувства, которое он не осмелился бы назвать вслух. Ну разумеется, этот хитрый мексиканец в восторге от встречи с Морганой! Он всегда питал слабость к молоденьким девушкам, несмотря на девятилетний брак. Его супруге едва исполнилось четырнадцать лет, когда он женился на ней. А ему – тридцать один! Внутренне фыркнув, Девон почувствовал, как в душе у него поднимается волна гнева. Санта-Анна глубокого уважал свою жену, донью Инессу. Естественно, она заслуживала уважения, эта дама, происходившая из знатной испанской семьи, которая принесла ему шесть тысяч песо приданого и теперь, считаясь образчиком жительницы Веракруса, довольствовалась тем, что проводила свои дни в уединенном загородном имении, пока муж вращался в блестящем столичном обществе, выступая в самых разных ролях, главной из которых была роль президента. Бедная женщина, она…

Пока другие продолжали переговариваться, Девон бросил взгляд в сторону двери и увидел, как в гостиную вошла высокая худая женщина, о которой он только что думал. Подойдя прямо к ней, Девон вежливо проговорил:

– Донья Инесса, рад снова видеть вас. Спасибо, что согласились принять меня в своем доме.

Натянутое выражение лица женщины смягчилось лишь самую малость, когда она смущенно произнесла:

– Сеньор Говард, добро пожаловать. Друзья и сподвижники моего мужа всегда желанные гости в Манга-де-Клаво.

Не заметив смятения жены, Санта-Анна повернулся, взял ее за руку, притянул к себе и заговорил:

– Инесса, наконец-то ты закончила одеваться! Позволь мне представить тебя нашей очаровательной гостье, сеньорите Моргане Пирс, и ее гувернантке, сеньорите Макхортер. Дорогие леди, разрешите представить вам сеньору Инессу Гарсия Лопес де Санта-Анна.

Вежливо улыбнувшись своей новой знакомой, Моргана призвала на помощь все силы, чтобы скрыть изумление, поразившее ее во второй раз за день. Дело в том, что у сеньоры Санта-Анны внешность была столь же невероятная, как и у мужа, только в другом плане. Высокая и худая, даже слишком худая для своего роста, сеньора Санта-Анна ни по каким, даже самым мягким, стандартам не могла считаться хорошенькой. Она была скорее серой мышкой. У нее было бледное лицо, худое и на удивление морщинистое. Его черты по отдельности трудно было назвать неправильными или отталкивающими, но все вместе они смотрелись отвратительно. Жена президента была одета в короткое белое платье, отделанное светлыми оборками, белые чулки и белые атласные туфельки. Этот наряд вкупе с ее внешностью создавал впечатление безжизненной непривлекательной женщины, рядом с которой живой энергичный мужчина выглядел совершенно не к месту. Выдавив из себя улыбку, которая, как она надеялась, скрывала истинные чувства, Моргана пожала протянутую ей в качестве приветствия тонкую руку, обратив внимание на огромный бриллиант, сверкавший на пальце у доньи Инессы, и другие великолепные камни, украшавшие уши сеньоры и переливавшиеся на большой броши, приколотой ко впалой груди. Однако ее высокий тонкий голос оказался если и лишенным тепла, то, во всяком случае, вежливым, так что девушка, смущенная собственной реакцией на женщину, в доме которой ей предстоит жить, постаралась не выдать своего изумления. Непроизвольно покосившись на высокого темноволосого человека, стоявшего несколько в стороне от основной группы, Моргана успела заметить, как понимающий взгляд Девона переместился с сеньоры Санта-Анна на нее. Вспышка презрения, исказившая черты его лица, как только их глаза встретились, заставила девушку моментально покраснеть. Проклятие! Неужели этот человек умеет читать ее мысли? Неужели он понял, жена президента ей не понравилась, в то время как сам сеньор Санта-Анна произвел на нее неизгладимое впечатление? Черт бы его побрал! И когда он, интересно, собирается уезжать? Моргана боялась, что не сможет долго выносить его присутствие.

Внезапно почувствовав на своей руке чье-то мягкое прикосновение, Моргана сосредоточила внимание на общем разговоре, уловив обрывок фразы, произнесенной тетушкой:

– …а потом, когда ты закончишь, мы сможем посидеть вдвоем, только ты и я, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло после смерти дорогого Арнольда…

Понимая, что тетя ждет ответа, Моргана смущенно пробормотала:

– Прости, тетя Изабелла, боюсь, я не расслышала…

– Нет, дорогая, это мне следует извиниться. Я так обрадовалась встрече с тобой, что совершенно забыла, как вы с Эгги, должно быть, устали с дороги. Я слышала, что ваше морское путешествие оказалось на редкость тяжелым. Думаю, для вас это был не самый приятный опыт.

Почувствовав укол вины из-за того, что расстроила тетушку, Моргана поспешно ответила:

– Нет-нет, тетя Изабелла. Эгги, правда, страдала морской болезнью, но на меня качка никак не подействовала. Больше всего я сожалею не об этой части путешествия. – Неожиданно осознав, что эта фраза, произнесенная с особой горечью, привлекла внимание остальных присутствующих, молча ожидавших дальнейших пояснений, Моргана густо покраснела и запинаясь продолжила: – Скорее… это… больше всего меня раздражало то, что мы двигались очень медленно, тетя. Я очень рада, что наконец-то добралась до тебя.

– А уж как мы рады, Моргана! Пойдем. – Подталкивая девушку к двери, сеньора Эскобар ласково добавила: – Джентльмены извинят нас, а мы с Инессой покажем тебе твою комнату.

Послав мужчинам быструю улыбку, Моргана с удовольствием последовала за тетушкой, отметив про себя странную вспышку, промелькнувшую во взгляде Девона Говарда, когда их глаза на миг встретились. «Да… это правда, – прошептал ее разум в ответ на его безмолвный вызов, – мне есть о чем сожалеть».

– Но вы ведь понимаете, друг мой, что в настоящее время я ничем не могу помочь нашему общему другу полковнику Остину. Вам, разумеется, известно, что я передал президентские полномочия Гомесу Фариасу еще в декабре и приехал в Манга-де-Клаво, чтобы восстановить здоровье. Хотя я и поддерживал связи с правительством в Мехико, к сожалению, мне мало что известно о нынешнем положении дел.

Надеясь, что его недоверие к человеку, сидящему напротив за широким столом из красного дерева, не отражается на лице, Девон откинулся на спинку удобного кожаного кресла. Воспользовавшись минутной паузой, Девон затянулся длинной тонкой сигарой, которую Антонио Санта-Анна зажег для него несколько минут назад, и задумался над тем, как осторожнее ответить на вопрос президента. Оказавшись в кабинете Санта-Анны, Девон сразу же почувствовал, что эта первая встреча будет иметь огромное значение. Ему придется вести тонкую игру – надо заставить хитрого как лис мексиканца употребить все свое влияние, чтобы освободить Стивена Остина. Когда Девон наконец заговорил, его голос прозвучал низко, как и подобает, когда речь идет о столь секретных вещах:

– Я знаю, как сейчас обстоят дела в вашей стране, Антонио, но я также знаю, что в ноябре прошлого года вы встречались со Стивеном. Это было незадолго до того, как вы передали полномочия, и как раз в то время…

– Si[6], я тогда созвал специальное заседание министров с целью рассмотрения вопроса об отделении Техаса от штата Коауила. Думаю, вам известно мое мнение по этой проблеме, друг мой. Мне кажется, я выразился достаточно ясно. Тогда я сказал, что считаю Техас еще неготовым к отделению, но я уделил внимание многочисленным просьбам нашего друга полковника Остина и предпринял некоторые шаги для их удовлетворения.

– Например?

– Например, я внес предложение о том, чтобы правительство Техаса и Коауилы приняло закон, уравнивающий права жителей в гражданских и уголовных вопросах, чего раньше не наблюдалось, как мне говорили. Я также предложил установить систему судебных органов для удобства отправления юридических дел.

– Существовала еще одна проблема, Антонио…

– Да, Девон, и я так понимаю, она имеет особо важное значение для вашей английской колонии. – Растянув губы в благодушной улыбке, Санта-Анна ласковым голосом продолжил: – Я также отменил статью 11, которая запрещала англоамериканцам колонизировать земли Техаса.

По суровому лицу Девона пробежала тень. Он смотрел в глаза сидящему напротив человеку, и каждая его черточка дышала недоверием.

– Но, Антонио, если все было так, как вы говорите, если жалобы Стива нашли такой широкий отклик в правительстве и если полковник Остин полюбовно расстался с советником, то почему же его арестовали в Салтильо, по пути домой?

– Ах, мой друг, в этом-то и вопрос. Признаюсь, я был несколько смущен, узнав об этом. Как я уже говорил вам, в декабре прошлого года, спустя всего несколько недель после встречи с полковником Остином, я передал президентские полномочия Гомесу Фариасу и с тех пор не имею четкого представления о ходе событий. Если верить донесениям, которые я получал от Гомеса, еще до нашей с ним встречи в ноябре полковник Остин направил письмо в городскую управу Сан-Антонио-де-Бехара, в котором призывал муниципалитет, не теряя времени, связаться с остальными органами власти Техаса и убедить их создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если центральное правительство не даст на это согласия. Друг мой, – выразительные глаза Санта-Анны как будто призывали Девона встать на его место, – этот письменный документ носит предательский характер, и этого оказалось достаточно, чтобы заключить полковника Остина под стражу.

– Но вы же понимаете, Антонио, в каком состоянии находился полковник Остин, представив свои жалобы совету в июле и не получив никакого ответа до октября, несмотря на настойчивые напоминания. Ваша встреча в ноябре удовлетворила его нетерпение… вы должны были отметить, что он был доволен результатами вашей беседы.

– Да, конечно, Девон. Но, боюсь, я был не в том положении, чтобы оспорить решение действующего президента Мексики, не зная всей подоплеки этого дела.