– Да, все предельно ясно. В ближайшие дни я надеюсь получить от вас приглашение во дворец, чтобы обсудить наши дела во всех подробностях. Насколько я помню, Антонио, вы сами это предложили.

– Да, да, именно так. До свидания, Девон.

Переведя взгляд на Моргану, которая продолжала стоять в объятиях Санта-Анны, он всмотрелся в ее бледное лицо. Обжигающее желание причинить ей боль, заставить заплатить за мучительное разочарование, которое он испытал, увидев ее в объятиях президента, придало сарказма его и без того язвительному голосу:

– До свидания, Антонио. До свидания, Моргана. Восхищаюсь твоей выносливостью, Моргана, и желаю успеха во всех начинаниях, хотя, судя по тому, что мне сегодня удалось увидеть, ты в моем благословении не нуждаешься…

Побелев как полотно, Моргана буквально приросла к месту, не в силах вымолвить ни слова от унижения.

Вместо нее ответил Санта-Анна, и его голос прозвучал властно и решительно:

– Нет, Девон, Моргана не нуждается в вашем благословении. Ей вообще ничего от вас не нужно.

Девона мутило от страшного зловония, наполнявшего темные коридоры, но он упорно шел следом за медлительным маленьким охранником в потрепанной форме. С тех пор как Девон оказался в Мехико, он не раз проезжал мимо полицейского участка, зная, что за каменными стенами томится Стивен Остин, но действительность превзошла его худшие опасения. Стоило ему войти в здание, как он чуть не задохнулся от ужасного запаха. По мере того как он спускался по лестнице, зловоние становилось все сильнее, но когда он достиг этажа, где содержался Стивен Остин, смесь ароматов человеческих экскрементов, грязи, плесени, немытых тел и затхлости вызвала у него приступ тошноты. С каждой ступенькой повышалась и влажность воздуха, так что, когда Девон преодолел последний пролет, промозглая сырость проникла сквозь одежду и добралась до самых костей. Молодой человек замерз, несмотря на дневную жару.

Резко остановившись по команде сопровождавшего его солдата, он с нетерпением ждал, пока охранник в башне ознакомится с его пропуском. При виде недоуменного выражения, появившегося на морщинистом лице охранника, когда он увидел внизу страницы подпись Антонио Лопеса де Санта-Анны, Девон презрительно фыркнул. Да уж, не часто этому солдату приходилось видеть подпись «Великого Человека», президента Мексики, на пропуске в одну из камер. И сейчас бы не увидел, подумал Девон, если бы не исключительные обстоятельства.

С трудом сдерживая обуревавший его гнев, молодой человек в который раз вызвал в памяти картину, представшую перед глазами вчера утром, когда он выехал на уединенную лесную поляну. Моргана, которая принадлежала ему всего несколько часов назад, покорно прижималась к гибкому мускулистому телу Санта-Анны, обвивая руками его шею… При воспоминании об этом острая боль пронзила его сердце, такая же сильная, как и накануне. С тех пор он пребывал в отчаянии. Осознав, что сам довел себя до такого состояния, Девон почувствовал отвращение. Мучимый страстным желанием, он нарисовал в своем воображении Моргану, которой никогда не существовало на свете: он наделил девушку искренностью и добротой, абсолютно чуждыми ее истинной природе. О да, Моргана хотела его: в этом он не сомневался. Реакция ее прекрасного тела была столь мгновенной, столь искренней… такое невозможно изобразить. Однако ее невинность оказалась чисто физической: в мыслях Девон уже давно сломал печать ее женственности. И теперь его жгло осознание того, что, лишившись девственности, Моргана почувствует себя свободной и отдастся человеку, чье покровительство сулило ей высокое положение в обществе.

Воспоминание о том, как по-хозяйски Санта-Анна обнимал Моргану за талию, причинило Девону новые страдания, и он зажмурился, чтобы прогнать мучительное видение. Но видение осталось и в следующую секунду сменилось другим, еще более жестоким… Моргана отступает в объятия Санта-Анны, прижимается к нему, ища поддержки, широко раскрыв глаза, не говоря ни слова… слегка приоткрыв губы, распухшие от страстных поцелуев президента Мексики, ее богатого и знаменитого покровителя… ее любовника…

– Сеньор Говард.

Резко вернувшись к действительности. Девон перевел взгляд на сопровождавшего его солдата.

– Сеньор Говард, не хотите ли пройти в камеру полковника Остина?

Коротко кивнув, Девон двинулся следом за солдатом по плохо освещенному коридору, по обеим сторонам которого располагались ржавые железные двери. Рядом с одной из них солдат остановился. Вставив в замочную скважину большой ключ, он жестом пригласил Девона пройти внутрь.

– Проходите, сеньор. Я вернусь за вами, когда истечет время визита. Если захотите уйти пораньше, позовите меня.

Протянув молодому человеку фонарь, он равнодушно проследил за тем, как тот вошел внутрь камеры. Услышав за собой скрежет закрываемой двери и неприятный лязг ключа в замке, Девон высоко поднял фонарь и заметил в темноте высокую человеческую фигуру.

– Девон… Девон Говард, это ты?

Потрясенный увиденным, Девон не знал, что сказать… он никак не мог поверить, что это тот самым человек, к которому он пришел.

Остин никогда не отличался плотным телосложением, но сейчас от него остался один скелет. В тусклом свете фонаря Девон увидел бледное немытое лицо, заросшее почти двухмесячной бородой, которая свисала грязными свалявшимися клочками, по внешнему виду не отличаясь от спускавшихся на плечи нестриженых волос. На нем, по всей видимости, была та же одежда, что и в момент ареста: покрытое пятнами платье свободно болталось на похудевшем узнике, молча свидетельствуя о степени его физического истощения. Позади него в темноте Девон разглядел покрытую соломой койку; единственный табурет и отвратительного вида ведро в дальнем конце тесной камеры довершали скудную обстановку. Тонкая полоска серебристого света пробивалась сквозь узкую щель под самым потолком, которая являлась здесь единственным источником света и воздуха помимо маленького зарешеченного окошка на двери.

– Стив… Боже мой, неужели это ты?

– Да, Девон, это я. – Словно в подтверждение этих слов сквозь густые заросли бороды блеснула знакомая улыбка, и Девон крепко сжал протянутую ему руку, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего. – Три месяца без мытья и практически без еды не могут не сказаться на внешности человека! И еще, Девон, на твоем месте я не стал бы подходить слишком близко. У меня такое ощущение, что на мне поселилось сразу несколько блошиных семей, и они вполне могут перебраться к тебе в поисках лучшей жизни.

Девон был до глубины души потрясен переменами, происшедшими с человеком, которым он восхищался всю свою жизнь. Молодой человек недоуменно покачал головой. Бросив взгляд на стену, он заметил, как по ней метнулись маленькие темные тени. Одновременно послышался легкий шум когтистых лапок, подтвердивший, что Стив Остин живет в камере не один. Содрогнувшись при мысли о том, в каких условиях вынужден существовать его друг, Девон чуть не задохнулся от гнева.

– Как ты можешь шутить такими вещами, Стив? Черт, если бы наши ребята увидели тебя в таком состоянии, они вмиг позабыли бы о дурацком союзе с Санта-Анной, похватали ружья и расстреляли его у ближайшей стенки!

– Ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу, Девон! Бог свидетель, я мечтаю вырваться отсюда, но я не так долго просидел в тюрьме, чтобы окончательно лишиться рассудка. – Внезапно напрягшись, Стивен яростно замотал головой: – Санта-Анна не имеет никакого отношения к моему аресту. Во всем виноват Фариас. Санта-Анна не знал…

– Фариас! Гомес Фариас отбыл в ссылку почти два месяца назад! Антонио Санта-Анна взял власть в свои руки, а ты до сих пор здесь! Так что не говори мне, что этот паршивый ублюдок ни в чем не виноват!

– Нет, Девон, ты ошибаешься. Антонио – мой друг. Мы встречались с ним в ноябре прошлого года. Я объяснил ему положение дел в англо-американской колонии в Техасе, и он отнесся к нам с пониманием.

– Раз он такой понимающий, почему ты по-прежнему сидишь в тюрьме?

– Я получил от него записку, Девон. Его посланник сказал мне, что место для проведения слушания по моему делу пока не выбрано. Похоже, гражданский и военный суды никак не могут договориться, кому рассматривать мое дело.

– А ты в это время гниешь в вонючей тюрьме! Черт побери, Стив! Похоже, ты повредился рассудком. Неужели не понимаешь, что тебя держат здесь без всякой причины, что ты просто пешка в чьей-то политической игре? Ты заложник, Стив!

– Нет, Девон, это неправда. Посланник Санта-Анны сказал, что президент лично занимается моим делом и в скором времени все решится. Послушай, я, конечно, не успел привыкнуть к здешним условиям жизни и по-прежнему скучаю по дому… такому, каким я его помню, во всяком случае. Но здесь на кон поставлено очень многое.

– Что может быть важнее твоей жизни, Стив? Ты разве не понимаешь, что если пробудешь в тюрьме еще некоторое время, то останешься инвалидом на всю жизнь?

– Ты не смотри на мою грязную бороду, Девон. Может, я и похудел немного, но по-прежнему здоров как бык и больше, чем когда-либо, хочу высказаться. И я по-прежнему уверен, что единственный возможный путь развития для Техаса – это союз с Мексикой. Черт возьми, Девон, мы подписали соглашение… мы дали друг другу клятву! Должен признаться, когда я впервые приехал в Мехико, я тоже поначалу испытывал нетерпение. Целых три месяца я напрасно ждал ответа, а когда наконец получил возможность побеседовать с Фариасом, заявил, что, если они ничего не предпримут, техасцы сами возьмутся задело. Затем я написал письмо гражданскому правительству в Сан-Антонио-де-Бехар, в котором сообщил, что страна парализована гражданской войной и что им следует связаться со всеми общественными организациями в Техасе с предложением создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если власть не даст согласия…

– Так, значит, Санта-Анна сказал правду…

– Да, но после этого я встречался с Санта-Анной… в ноябре, как раз по вопросу отделения Техаса от Коауилы. Он сказал, что Техас не готов к отделению, но был глубоко озабочен проблемами колонистов и пообещал вынести на обсуждение центрального правительства вопрос о предоставлении техасцам американского происхождения равных прав в гражданских и уголовных делах. Он также пообещал отменить 11-й пункт закона от 6 апреля 1830 года. И он сделал это, Девон. Несмотря на то что новый закон пока не вступил в силу, англоамериканцам скоро можно будет свободно селиться в Техасе! Антонио сдержал слово, Девон.

– А знаешь, Стив, ты романтик. Ты всегда был чертовски доверчивым. Антонио Санта-Анна в жизни не делал ничего такого, что не сулило бы ему личной выгоды. Это не человек, а лицемерная змея…

– Если ты придерживаешься такого мнения, то какого черта совет отправил тебя для переговоров с ним?

– Да потому что я знаком с этим человеком, черт бы его побрал! Я прекрасно понимаю его сущность, но мои соотечественники знают, что я буду беседовать с ним с улыбкой на лице, чего бы мне это ни стоило!

Последовала короткая пауза, а потом бородатое оборванное пугало по имени Стивен Остин вдруг громко расхохоталось. Его смех неожиданно перешел во всхлипывания, не на шутку испугавшие Девона. Стив сделал шаг назад, рухнул на табурет и вытер выступившие на глазах слезы. Видимо, он усмотрел в своем тяжелом положении что-то смешное. Девон покачал головой:

– Я не сказал ничего смешного, Стив. Мне кажется, ты болен.

– Да, Девон, в твоих словах нет ничего смешного, – полковник снизу вверх посмотрел на друга, сохраняя на лице улыбку, – но я неожиданно ощутил всю иронию сложившейся ситуации. Ты только представь себе: главный миротворец сидит в тюрьме, а главный подстрекатель требует правосудия с улыбкой на лице и гневом в глазах! Знаешь, Девон, если бы ты не сказал, что пойдешь на все ради моего освобождения, то сейчас я мог бы усомниться в том, что когда-либо выйду отсюда!

Пристально вглядываясь в осунувшееся лицо Стивена, Девон покачал головой:

– Знаешь, Стив, ты меня удивляешь. После трех месяцев в этой дыре я перестал бы доверять кому бы то ни было, а ты продолжаешь наивно полагать, что Санта-Анна вытащит тебя отсюда, потому что я заставлю его сделать это.

– Сеньор Говард, вам пора уходить, – раздался за дверью голос солдата.

Услышав скрежет ключа в замке, мужчины разом замолчали. Стремительно поднявшись на ноги, Стив с улыбкой пожал Девону руку и мягко проговорил:

– Да, Девон, ты прав. Мама всегда говорила, что я удивительный ребенок. – При виде ответной улыбки Девона полковник заулыбался еще шире и продолжил: – Поступай, как считаешь нужным, но не ссорься с Санта-Анной. Не знаю, может быть, он действительно только притворяется нашим другом, потому что ему это выгодно, а может, он искренен… в любом случае он наша единственная надежда… моя единственная надежда. – Стив устало вздохнул. – Я так и вижу перед глазами картину, как ты разговариваешь с Санта-Анной. Не забывай улыбаться, друг мой, не забывай улыбаться…

Девон крепко пожал руку полковнику:

– Не волнуйся, Стив. Я сохраню с этим ублюдком хорошие отношения и вытащу тебя отсюда. Во всяком случае, добьюсь, чтобы тебя перевели в такое место, где можно не зажимать нос от вони.

– Надеюсь, Девон.

Бросив последний взгляд на измученное лицо Остина, Девон развернулся и вышел из камеры. Как только дверь за ним закрылась, он обернулся и с мрачным видом проследил за тем, как солдат тщательно закрыл замок. Черт бы побрал Санта-Анну, этого подлого мексиканского пса! Девон понимал, что, если не проявит настойчивости, президент будет вести себя так же, как последние два месяца: бесконечно долго изучать дело Остина во всех деталях и держать надоедливого техасца на расстоянии, пока арест Стивена не перестанет представлять собой никакой политической выгоды. К сожалению, сейчас на руках у Антонио были все карты… за исключением одной – Морганы.

Поднимаясь по лестнице вслед за конвоиром, Девон обдумывал дальнейший план действий. Да, Моргана… если он еще не разучился понимать женщин, то, проведя с ней ночь, он подчинил ее своей власти, во всяком случае, физически. Пусть в мыслях она по-прежнему стремится занять место в сердце президента, тело в любой момент предаст ее. И Девон собирался воспользоваться этой слабостью. Несмотря на всю свою власть, Санта-Анна никогда не добьется расположения Морганы. Да, самолюбие Санта-Анны обернется против него же… и Стивен Остин будет свободен.

– Ты поймешь, что я права, Моргана. Ты слишком долго просидела в четырех стенах. Если бы я знала, что праздник так отразится на твоем самочувствии, я бы его отменила или хотя бы перенесла на более поздний срок.

Сидя напротив племянницы в большой карете генерала Эскобара, донья Изабелла озабоченно разглядывала ее хмурое личико. Экипаж трясся по неровным мексиканским дорогам. Почувствовав, что ее слова привлекли внимание Мануэля и Эгги, которая буквально вперилась в бледное лицо Морганы, Изабелла пожалела о сказанном. Ей не хотелось портить загородную поездку, которая, как она надеялась, поднимет настроение девушки, пребывавшей в подавленном состоянии с тех самых пор, как вернулась с прогулки наутро после праздника Тела Христова. Она была бесконечно благодарна Антонио за то, что он встретил Моргану в лесу и помог ей добраться до дома, когда девушке неожиданно стало плохо. Изабелла помнила, с какой искренней заботой он смотрел на Моргану, как нежно он поцеловал ее в бледную щечку перед тем, как Эгги увела ее в спальню. Храни вас Бог, Антонио! Правда, всю неделю после того случая Моргана была необычно молчалива и грустна, отказывалась от конных прогулок. Беспокоясь за племянницу, донья Изабелла решила отметить праздник Святого Иоанна за городом, справедливо полагая, что Моргана не откажется принять участие в религиозном празднестве, как это было принято на ее новой родине. К сожалению, в огромных карих глазах, упорно избегавших ее взгляда, не было и намека на веселье.

И все-таки даже в плохом настроении Моргана была хороша! Неудивительно, что все молодые люди на празднике были очарованы ею. Сейчас это прекрасное лицо было бледно и белоснежная улыбка не озаряла изящные черты, но холодная сдержанность придавала новый блеск ее красоте. Si! Волосы Морганы покрывала тонкая мантилья из белого кружева, выгодно оттенявшая нежный цвет кожи, на бледном лице огромные глаза казались особенно выразительными, точеный профиль выделялся на фоне светлого окна кареты, и девушка в самом деле напоминала мадонну с картин старых мастеров. Изабелла Эскобар не сомневалась, что очень скоро молодые люди из высшего света будут просить у нее разрешения поухаживать за Морганой. Она была само очарование, и ее происхождение безупречно. Любое аристократическое семейство с радостью примет ее в свое лоно, особенно учитывая отношение к ней самого президента страны, его открытое восхищение ее красотой и умом. И все же, как бы Изабелла ни стремилась устроить выгодную партию для племянницы, она не могла думать о свадьбе без грусти. С появлением Морганы ее жизнь обрела смысл, и ей не хотелось так скоро расставаться с племянницей. С другой стороны, выгодное замужество обеспечило бы девушке безбедное будущее здесь, в Мехико, ее дети стали бы гражданами этой страны. У нее будет не только Моргана, но и внуки, которых она сможет баловать на старости лет. Да, это было бы чудесно…

Повернувшись к супругу, донья Изабелла взглянула в его суровое лицо и поймала его взгляд. В глубине его глаз вспыхнул теплый огонек, который в течение долгих лет горел для нее одной. «Да, Мануэль, – беззвучно прошептала она, – Моргана послана нам самим Богом. Мы должны сделать так, чтобы она была спокойна и счастлива, и тогда она никогда не покинет нас».

Отвернувшись от тети Изабеллы, Моргана стала смотреть в окно: по мере того как экипаж удалялся от города, местность становилась все более лесистой. Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, сплетали причудливые узоры на лице Морганы, согревая ее. Но даже они не способны были растопить глубокую тоску, поселившуюся в ее сердце. Переведя глаза на пассажиров кареты, Моргана заметила, как тетя с дядей обменялись взглядами, исполненными глубокой привязанности, несмотря на долгие годы, прожитые вместе. Почему не все браки складываются так удачно? Если бы это было так, Антонио скорее всего не стал бы столь настойчиво преследовать ее и то ужасное утро в лесу никогда не омрачило бы ее жизнь. И тогда Девон не смотрел бы на нее так презрительно, а его жестокие слова, до сих пор звучавшие у нее в ушах, никогда не были бы произнесены.

Закрыв глаза и предавшись воспоминаниям, Моргана вновь мысленно перенеслась в то страшное утро, презирая себя за доверчивость и наивность. Как она могла думать, что сумеет противостоять такому властному и напористому мужчине, как Антонио? Он явно хотел ее… он был одинок и в отсутствие жены нуждался в женском обществе. Моргана понимала это и не могла не сочувствовать ему. Неужели только поэтому она позволила Антонио так много лишнего? В этом Моргана не была уверена… единственное решение, которое она приняла за неделю добровольного затворничества, заключалось в том, что это утро никогда больше не повторится. Потому-то она и отказывалась от утренних конных прогулок, притворяясь больной. Таким образом ей пока удавалось избегать встреч с Антонио.

Но сегодня, вдень праздника Святого Иоанна Крестителя, когда все жители Мексики будут купаться в реках и озерах в память о первом обряде крещения, ей придется встретиться с президентом. Она знала, что Антонио приглашен. При мысли об этом у девушки неприятно сжался желудок. Сегодня она выяснит отношения с Антонио раз и навсегда… а потом как-нибудь увидится с Девоном и все ему объяснит. Моргана от всей души надеялась, что он поймет ее.

В этот момент карета резко остановилась, и, выглянув в окно, девушка увидела множество других экипажей. Бросив вопросительный взгляд на донью Изабеллу, она услышала ее неуверенный ответ:

– О да, Моргана. Многие семьи приезжают сюда из города на праздник. А сегодня выдался просто замечательный день. Должна признаться, мне не терпится пройтись босыми ногами по ручью. Конечно, молодежь предпочитает купаться на глубине, но я лучше похожу по берегу. Девушки будут бросать в воду цветы, будет много музыки и танцев, а потом еще и пикник. Тебе понравится, Моргана, вот увидишь.

Моргана сглотнула комок в горле и проговорила спокойным голосом, стараясь не выдать своего волнения:

– Звучит заманчиво, тетя. Я очень рада, что вы с дядей Мануэлем взяли меня с собой.

В этот момент со стороны Эгги раздалось еле слышное фырканье, предназначенное исключительно для ушей Морганы, и девушка недовольно покосилась на гувернантку. Эгги была слишком проницательной – внешний вид воспитанницы никогда не обманывал ее. Хотя она никому не рассказывала о том, что произошло в то утро на лесной поляне, Моргана не сомневалась, что Эгги обо всем известно. Отношение пожилой шотландки к президенту Мексики изменилось в худшую сторону, если, конечно, то, как она здоровалась с ним, что-нибудь значило. Несколько слов, сказанных Эгги в адрес Девона Говарда, свидетельствовали, что ее мнение о нем также ни капли не улучшилось. Иногда Моргане казалось, что Эгги умеет читать ее мысли: так тонко она чувствовала малейшую перемену в настроении воспитанницы. Выйдя с помощью дяди Мануэля из кареты, Моргана слегка покраснела, от души надеясь, что ее подозрения относительно Эгги не оправдаются. Ей невыносима была мысль о том, что кто-то посторонний может догадаться, что воспоминания о руках и губах Девона, об их сплетенных телах преследовали ее дни напролет. Моргана отчаянно хотела увидеть Девона, сказать ему…

Она вдруг резко остановилась. Слова приветствия замерли у нее на губах: к ним приближалась знакомая фигура президента, как всегда безупречно одетого. Бросив быстрый жадный взгляд на девушку, он обратился к донье Изабелле:

– Здравствуйте. Позвольте поблагодарить вас за приглашение провести этот замечательный празднике вами. – Взяв руку Изабеллы Эскобар отменно галантным жестом, Санта-Анна поднес ее к губам. Обменявшись несколькими словами с доном Мануэлем, Антонио наконец повернулся к Моргане; его темные выразительные глаза молили о снисхождении.

– Моргана, рад видеть тебя, милая. Для меня большое счастье снова встретиться с тобой после столь долгой разлуки. Я очень расстроился, узнав, что тебе нездоровится, но уверен, что солнечный день в хорошей компании – лучшее лекарство. Если позволишь… – Взяв девушку за руку и бросив на нее быстрый взгляд, словно оценивая ее реакцию, Санта-Анна повел ее к ручью, где под раскидистым деревом уже сидели какие-то люди, весело смеясь и оживленно переговариваясь между собой.

При воспоминании о похожем утре на похожей поляне Моргана побледнела. Санта-Анна, проявив удивительную проницательность, мягко проговорил:

– Не волнуйся, от этого дня у тебя останутся более приятные впечатления. Давай забудем об ошибках прошлого и попробуем начать сначала. Согласна, милая?

Сомневаясь в искренности пронзительного взгляда Санта-Анны, девушка тем не менее была благодарна ему за то, что он сумел найти выход из щекотливой ситуации. Облегченно улыбнувшись, она как можно беззаботнее ответила:

– Посмотрим, Антонио…

Не в силах устоять перед остроумием Антонио, Моргана громко расхохоталась, а следом за ней и вся компания, собравшаяся под раскидистым деревом. Всматриваясь в лица присутствующих, девушка наслаждалась теплом, исходившим от этих замечательных людей.

Среди гостей были сеньор и сеньора Диас, любящие супруги и близкие друзья тети Изабеллы, которые привезли с собой сына Хорхе с явным намерением познакомить его с очаровательной племянницей генерала Эскобара; сеньор и сеньора Мантальбан, дальние родственники тети Изабеллы и родители двух хорошеньких девочек четырех и шести лет, в эту минуту развлекавшихся тем, что вовсю обливали друг дружку водой, со смехом выслушивая упреки старших; недавно овдовевшая сеньора Мантальво с красивой дочерью Селестой, которая не могла скрыть своего восхищения великолепным господином президентом; генерал Аградо с супругой, сподвижники дяди Мануэля и друзья президентской четы; и, разумеется, сам президент. Невдалеке, почти полностью скрытые от глаз, находились охранники и слуги, которые прямо на траве накрыли замечательный стол и устроили удобные сиденья в тех местах, где это казалось практически невозможным.

Наслаждаясь теплым солнечным днем и прекрасной компанией, Моргана начала расслабляться. Великолепный обед, состоявший из холодного мяса и курицы, нескольких видов жаренной на углях рыбы, фруктов и пряностей, а также сладкого местного вина, почти полностью вытеснил у нее из головы воспоминания о синих глазах, исполненных презрения, и саркастических словах, которые до сих пор жгли ее огнем: «Преклоняюсь перед твоей силой духа, милая…»

Раскрасневшись от вина, Моргана поднялась на ноги. Почувствовав слабость в коленях, девушка решила, что впредь надо быть осторожнее. Да, ей, безусловно, стоит немного пройтись, чтобы вино выветрилось из головы. Заметив странный огонек в глазах Антонио, она ровным голосом проговорила:

– Мне кажется, Линда с Констанцией правильно сделали, что решили искупаться в такой жаркий день. Прошу меня простить. – Наклонившись, она прошептала на ухо тете Изабелле, что пойдет поищет укромный уголок, чтобы снять туфли с чулками и побродить по ручью.

– Хорошо, Моргана. Эта поляна охраняется, и ты будешь в полной безопасности. Только не очень долго, милая. Мы все будем скучать по тебе.

Благодарная тете Изабелле за ее понимание и проницательность, Моргана осторожно выпрямилась и, аккуратно ступая, направилась через всю поляну к рощице. Углубившись в лес, она спряталась за густым кустарником и, усевшись на большой валун, глубоко вздохнула. Наслаждаясь благотворным действием прохладного горного воздуха, девушка извлекла из лифа платья маленький носовой платочек и вытерла влажный лоб. В этот момент сзади нее раздался низкий ленивый голос:

– Привет, милая. А я все ждал, когда ты дашь мне возможность поговорить с тобой.

Резко обернувшись, Моргана недоуменно воззрилась на улыбающегося Девона.

– Девон!

Подойдя к девушке медленной вальяжной походкой, молодой человек остановился. Пристально глядя на нее, он взял у нее из рук платок.

– Позволь мне убрать это, милая.

Затаив дыхание Моргана наблюдала за тем, как Девон осторожно засовывает кружевной платочек в вырез ее платья. Не в силах произнести ни слова, она заглянула ему в глаза и увидела загоревшийся в глубокой синеве знакомый огонек страсти. Суровое, словно высеченное из камня, лицо медленно приближалось к ней, твердые губы, такие знакомые и желанные, искали ее губ. В тот момент, когда они прикоснулись к ней, обжигающая волна тепла окатила Моргану, и из ее груди вырвался низкий стон. Не задаваясь вопросом, почему отношение Девона так внезапно изменилось, Моргана преисполнилась к нему глубочайшей нежностью, крепко прижимаясь к сильному мускулистому телу. С бешено бьющимся сердцем девушка робко приоткрыла губы, и в ту же секунду язык Девона жадно ворвался в ее рот, словно желая выпить до дна сладкий мед ее поцелуев. Обвив руками его шею и запутавшись пальцами в густых волосах, Моргана отдалась во власть губ Девона, которые, оторвавшись от ее рта, спустились вниз по ее стройной шейке, на миг задержавшись на ключицах, а потом двинулись к восхитительным белоснежным округлостям ее груди. Потеряв способность мыслить связно, Моргана могла только чувствовать, как его язык проник в ложбинку между грудей, в то время как руки смело поглаживали нежные холмики, проступавшие сквозь тонкую ткань платья.

– Девон… пожалуйста… кто-нибудь может нас увидеть…

– Нет, милая, нас никто не найдет. Я видел, как ты уходила. Они будут дожидаться твоего возвращения… но ты пробудешь здесь немного дольше, чем рассчитывала… правда?

Не дав Моргане ответить, он вновь накрыл ее губы своими, и когда она с радостью приоткрыла рот, подарил ей глубокий, обжигающий, сводящий с ума поцелуй. Его ладони яростно метались по спине девушки, а губы терзали ее рот. Вдруг он резко отпрянул.

Девон прерывисто дышал, его грудь тяжело вздымалась, а когда он заговорил, его голос напомнил хрип умирающего зверя:

– Моргана, милая, пойдем со мной… пойдем туда, где нам никто не помешает. Я хочу снова любить тебя. Хочу снова прикоснуться к твоей коже… хочу целовать тебя… хочу проникнуть в тебя… хочу, чтобы ты окутывала меня своим теплом. Милая. – Взяв ее ладонь, Девон накрыл ею свое пульсирующее желанием естество. Прикосновение девушки стократ усилило его страсть, и он прошептал хрипло: – Чувствуешь, милая… чувствуешь, как сильно я хочу тебя… – Опустив ресницы и слегка приоткрыв губы, Моргана осторожно водила рукой по напряженной мужской плоти. – Посмотри на меня, Моргана! – От этого резкого окрика девушка моментально открыла глаза. При виде страсти, золотистыми искрами вспыхнувшей в глубине огромных карих глаз, Девон крепко прижал ее ладонь и горячо прошептал: – Чувствуешь, как велико мое желание? Признайся, что хочешь ощутить меня внутри… прямо сейчас. Помнишь, как это было… как, находясь в тебе, я становился все больше и больше… Скажи мне, Моргана, скажи, что хочешь этого… скажи, что снова хочешь стать частью меня, скажи, что хочешь…

– Нет! Моргана ничего от вас не хочет!

В мгновение ока Девон оказался на почтительном расстоянии от девушки, грубо оттолкнув ее в сторону. С трудом удерживая равновесие, Моргана с ужасом наблюдала, как Санта-Анна сделал шаг вперед и резко схватил Девона за лацканы сюртука.

Девон сразу же высвободился и, пристально глядя на покрасневшего от гнева мексиканца, молча слушал, как тот проскрежетал:

– Вы немедленно покинете это место и больше не будете досаждать сеньорите Пирс!

Слегка улыбнувшись, Девон ответил совершенно спокойным тоном, хотя внутри у него все кипело от ярости и руки сами собой сжимались в кулаки:

– А почему вы решили, что я досаждал Моргане, Антонио? Разве вы видели, чтобы она дралась со мной? Может, спросим у нее, уйти мне или остаться?

– Моргане нечего сказать! Вы заявились без приглашения на частное мероприятие. Если бы кто-то застал вас, репутация Морганы была бы погублена!