Глава 1

Анжелика охнула от неожиданности и отлетела к стене. Затем нападавший вновь навалился на нее всей тяжестью.

– Нет!.. Отпустите!

Грубые руки шарили у нее за пазухой. Жадные губы накрыли ее рот, лишая возможности дышать, но она продолжала отбиваться.

– Оставьте меня!

– Черта с два! Теперь-то ты не уйдешь! Я и так заждался, когда наконец смогу взять тебя!

Красивое лицо Эстебана Аррикальда исказила хищная ухмылка.

– Вертихвостка.. кухонная девка с замашками королевы! Да одних твоих серебристых глазищ достаточно, чтобы доказать, что тебя зачали в грехе! Они кричат об этом на весь свет! Шлюха! Даришь свои милости кому попало – всем, кроме меня! Ну теперь тебе не уйти…

Он схватил руки Анжелики и завел их ей за спину, затем притянул свою жертву к себе и принялся жадно целовать. Анжелика, полная отвращения и гнева, снова попыталась вырваться.

– Да успокойся ты! Стоит моей матери хоть что-то заподозрить – и ты немедленно вылетишь из нашего дома!

– Я сама расскажу сеньоре всю правду! Расскажу как вы гонялись за мной по всему дому как подкарауливали в коридоре!. Как напали на меня

Хохот Эстебана Аррикальда прервал эту гневную тираду

– Да ты и вправду дура, если вообразила будто мать тебе поверит! А даже если и поверит – ни за что не подаст виду! В самом деле с какой стати человеку с моим положением, наследнику огромного состояния и одному из самых завидных женихов в Мексике силой добиваться внимания ничтожной служанки, у которой голода должна идти кругом от одного моего благосклонного взгляда?!

– Видно, что у вас голова идет кругом, – презрительно скривилась Анжелика – А мне ваша благосклонность вовсе не нужна! Я лишь хочу выполнять свою работу без помех – и получать свои семь долларов в месяц, – закончил за нее Эстебан и язвительно поинтересовался – Твоей семье эти деньги нужны позарез – не так ли Анжелика? Твой младший братец тяжело болен он умирает! Падре Мануэль уже не в силах ему помочь – Анжелика вздрогнула, и Аррикальд счел что доказательством, что верно определил ее больное место, поэтому продолжил – Если ты рассердишь меня Анжелика то больше не сможешь зарабатывать эти деньги, не так ли?

– Проклятие! Отпустите меня! Она тут же почувствовала резкую боль Эстебан снова безжалостно вывернул ей руки и зашипел

– Заткнись тебе скачано! Если мать услышит твои вопли она вышвырнет тебя вон, и я не смогу этому помешать! Она и так не хотела тебя брать – что священник ее уломал Вылетишь отсюда – тебя больше ни и один приличный дом не возьмут. Да и мне удобнее, чтобы ты была здесь, всегда под рукой, потому что я намерен брать тебя всякий раз, когда мне этого захочется.

– Ничего у вас не выйдет!

– Да неужели? Ну что ж, может это и заставляет меня хотеть тебя так сильно – задумчиво сказал Эстебан, а затем зашептал – Но я возьму тебя. Я возьму тебя прямо сейчас…

От его уверенного тона Анжелика задрожала. Ужас придал ей силы: она вырвалась и опрометью кинулась к двери. Но Эстебан догнал ее и снова прижал к стене. Его руки вновь начали шарить по ее телу, а губы больно впились в ее рот, когда раздавшийся сзади голос заставил их обоих замереть.

– Так вот ты где, Эстебан.

Эстебан сердито вскинул голову и покосился на рослого парня, небрежно привалившегося к дверному косяку. В полумраке Анжелика не смогла разглядеть его лица, однако Эстебан явно узнал незнакомца.

– Пошел прочь, Гарет! – резко сказал он. – Это тебя не касается!

Анжелика открыла было рот, чтобы что-то сказать, но только охнула от боли – Эстебан крепко сжал ее руки.

– Пожалуй, в чем-то ты прав, Эстебан, – процедил незнакомец, выпрямившись во весь рост. – Мне плевать на то, чем ты занимаешься. Но может быть, тебя заинтересует то, что донна Тереза повсюду тебя ищет. У меня такое чувство, что с минуты на минуту она заглянет сюда и вряд ли обрадуется, увидев, чем ты занят.

Эстебан прожег незнакомца яростным взглядом и обернулся к Анжелике, которая, затаив дыхание, следила за изменяющимся выражением лица Аррикальда. Наконец он ухмыльнулся и, пообещав:

– В другой раз, моя прелесть… – грубо отпихнул ее прочь.

Затем Эстебан обратился к мужчине, чье лицо все еще скрывала тень:

– Да, мне, наверное, следует спуститься вниз и успокоить ее. – И, пропустив незнакомца вперед, он пошел к лестнице.

Все еще не веря в столь чудесное избавление, Анжелика поспешила скрыться в одной из спален роскошной асиенды семейства Аррикальд. Больше всего на свете ей хотелось бы вернуться сейчас на людную шумную кухню Пустота и уединенность апартаментов второго этажа могла спровоцировать Эстебана Аррикальда на новое нападение. Горничная Мария, работавшая наверху постоянно, была слишком стара, чтобы опасаться нежелательных проявлений внимания со стороны молодого хозяина. Но Мария заболела… и вряд ли поправится раньше чем через неделю. Заменить ее пришлось Анжелике.

Девушка прерывисто вздохнула, не в силах сдержать нервную дрожь. Она давно заметила похоть, горевшую во взгляде Эстебана Аррикальда. Привычки молодого повесы ни для кого не были секретом, и она отлично понимала, что ей грозит.

Анжелика собралась навести порядок в последней из комнат для гостей, но, взглянув в зеркало, ошеломленно замерла. Из-за борьбы с Эстебаном обычно гладко зачесанные иссиня-черные волосы растрепались и длинные пряди свисали на лицо. Упрямые завитки обрамляли высокий чистый лоб. Нежные, покрытые легким золотистым загаром щеки все еще заливал румянец. Красиво очерченные выразительные губы были сердито поджаты.

Ее изящно вылепленное, с идеально правильными чертами лицо ничем не напоминало широкие, скуластые лица родителей. Да и ее кожа была намного светлее, чем у них Но главное, что приковывало всякий взгляд к лицу Анжелики, – это сияние огромных серебристых глаз, обрамленных длинными пушистыми ресницами.

Впрочем, ее давно перестало смущать отсутствие сходства с родней. Она научилась не обращать внимания на дерзкие выкрики сверстников и злорадный шепот за спиной в деревенской лавке. В ответ на досужие вымыслы Анжелика только выше вскидывала голову, что еще больше злило сплетников.

Когда-то Анжелика выслушала сбивчивый рассказ матери о подробностях своего появления на свет.

– Папа тебе гораздо роднее, нежели человек, от чьего семени ты родилась. Я не знаю его, Анжелика. Я даже не разглядела его лица, когда он насиловал меня. Знаю только, что он не из здешних. Но пусть Бог ему будет судья Ты – хорошая дочь, и мы любим тебя всем сердцем.

Слова матери навсегда отпечатались в ее памяти. Но неукротимый дух не желал мириться с несправедливыми обвинениями. И несмотря на наставления падре Мануэля о необходимости смирения, Анжелика упрямо отвечала на все ехидные замечания презрительным взглядом.

«…Вертихвостка с замашками королевы… Что мамаша, что дочка… Шлюха… Грех у нее в крови…»

Слова Эстебана Аррикальда всплыли в памяти, но подобное ей приходилось слышать всю жизнь. Подавленная унижением и стыдом, мать решилась признаться в пережитом лишь мужу да падре Мануэлю. Естественно, рождение светлокожей и светлоглазой девочки было воспринято окружающими как неопровержимое доказательство супружеской неверности Маргариты. И даже когда девятью годами спустя у нее родился Карлос – копия своего отца, – единодушно вынесенный приговор не смягчился ни на йоту.

В ответ на детские слезы и обиды Анжелики падре Мануэль терпеливо повторял:

– Ты ропщешь на цвет кожи, дарованный тебе Господом, тогда как многие благословляли бы его за ту силу и здоровье, что он тебе дал. Тебя не устраивает цвет глаз – а у иных глаза и вовсе не видят света. Анжелика, тебе следует воспринимать свою красоту не как проклятие, а как Божий дар…

Однако смысл этих слов дошел до Анжелики, лишь когда только появившийся на свет Карлос был поражен тяжким недугом.

Очнувшись, она торопливо принялась приводить себя в порядок. Нет, спуститься вниз в таком виде просто немыслимо! Нельзя возбуждать подозрений. Анжелика распустила волосы и попыталась расчесать их пальцами. Поняв тщетность своих попыток, она нерешительно потянулась к щетке для волос на туалетном столике.

Приводя в порядок густые черные волосы, девушка вдруг подумала, что утром ее спасло лишь вмешательство незнакомца. Этот человек наверняка родом из Техаса, об этом свидетельствовал его выговор. Вероятно, он приехал сюда прошлой ночью вместе с остальными гостями, приглашенными Аррикальдом-старшим.

Внезапно резко заболело под лопаткой. Анжелика охнула и поморщилась. Осторожно пошевелив плечом, она обнаружила, что блузка на спине повлажнела и прилипла к коже.

Анжелика откинула в сторону волосы и повернулась к зеркалу спиной: на тонкой ткани краснели пятна крови. Чтобы лучше рассмотреть ссадину, она приспустила блузку.

Всю спину испещряли следы грубых рук Эстебана. Взгляд Анжелики метнулся к умывальнику: надо как можно скорее смыть кровь! Она торопливо скинула блузку и двинулась было к умывальнику, как вдруг послышался какой-то шум.

Анжелика обернулась С порога на нее мрачно глядел ее давешний спаситель. Девушка от неожиданности словно приросла к месту. А он меж тем не спеша вошел в комнату и закрыл дверь, затем подошел к ней вплотную. Его глаза скользнули по распущенным волосам, по кремовой коже обнаженных плеч, изящным рукам, прижимающим к груди скомканную блузку.

– А я-то думал, с чего это Эстебан решил навлечь на себя материнский гнев? – процедил незнакомец, все так же мрачно глядя в широко распахнутые испуганные серебристые глаза. – Выходит, он не врал… Ты на самом деле на все готова…

– Это неправда, сеньор!

Столь дерзкий ответ, да к тому же данный на чистейшем английском языке, вызвал у техасца легкое замешательство.

– Вот как, мы еще и разговариваем? – Намотав на руку прядь ее волос, он принялся поворачивать ее так и этак, приговаривая: – Где это ты раздобыла такую смазливую мордочку, малышка? А эти огромные блестящие глаза?.. Держу пари, папаша был немало удивлен, когда ты родилась на свет! Впрочем, после всего, что рассказал Эстебан, удивляться тут нечему.

– Моя мать – порядочная женщина! – воскликнула Анжелика, морщась от боли. – И я горжусь ею!

– Ты гордишься, что готова пойти по ее стопам? – Лицо техасца застыло. – Нелегкий же тебе предстоит путь! Эстебан сказал, что твоя мать стирает их вещи, но не смеет переступать порог этого дома. Полагаешь, что тебя удостоят большими почестями?

– Мне все равно, что вы там про меня думаете или говорите! – выпалила Анжелика, чувствуя, как в груди закипает гнев. Она перевела дыхание и выпрямилась, стараясь овладеть собой. – А теперь, если вы будете любезны отпустить меня, я наконец займусь делом.

Она выдержала презрительный взгляд техасца, хотя по ее спине пробежал холодок. А он как завороженный уставился на ее губы. Затем рот техасца скривился в улыбке:

– Нет, малышка, тебе вовсе не хочется, чтобы я тебя отпустил. Тебе хочется еще побыть со мной, верно? – Его голос вдруг стал тихим и ласковым: незнакомец привлек ее к себе и погладил по обнаженной спине. – Подумать только, всего несколько минут назад ты была в объятиях Эстебана…

– Нет, я хотела убежать от него. Он…

– Ты хотела убежать от него так же, как стараешься убежать сейчас от меня, малышка?

Его губы коснулись ее щеки и медленно двинулись ко рту. Анжелика беспомощно замерла, не в силах уклониться от поцелуя. Манеры техасца ничем не напоминали грубость Эстебана. А он тем временем прижимал ее сильнее и сильнее… Одна рука принялась осторожно перебирать шелковистые пряди волос, другая скользнула по спине и легла ей на грудь.

Анжелика охнула и попыталась вырваться. Ну уж нет! Она не станет переходить от одного мужчины к другому, как будто она и впрямь…

Сердитые черные глаза заглянули ей в самую душу. Техасец тихо чертыхнулся и спросил:

– С Эстебаном ты играла в ту же игру, малышка? Оттого он был такой бешеный, когда я вмешался?

– Я ни во что не играла…

– И ты, конечно же, не признаешься, что осталась здесь, поджидая меня? – Глаза незнакомца сердито прищурились. – Ты что, жалеешь, что не назначила заранее цену? Или пытаешься выманить у меня побольше? Сколько же ты хочешь? Говори. Возможно, я сочту эту сумму вполне приемлемой…

– Черт побери, да отпустите же меня! Но техасец еще сильнее прижал к себе Анжелику, так что ее бедро коснулось его бедра.

– Ты добилась своего, маленькая ведьма! – прошептал он. – Называй же свою цену, и если она окажется чересчур высокой, это лишний раз докажет, что ты изрядно поднаторела в подобных играх,

Его голос выдавал нешуточный гнев, но это не испугало Анжелику.

– Мне ничего не нужно, кроме того, чтобы меня оставили в покое. Наверняка сеньора повсюду меня ищет. Я задержалась наверху слишком долго…

– И ты, конечно, не желаешь, чтобы она догадалась – почему? Еще бы, тогда всем твоим играм придет конец, верно?

– Отпустите меня! – прошипела Анжелика сквозь зубы, не в силах продолжать этот бессмысленный спор.

Техасец резко отступил и стал бесстрастно наблюдать за ней. Раскрасневшись под его взглядом, Анжелика отвернулась и торопливо натянула блузку на плечи. И уже собралась было выскочить вон, но неожиданно остановилась, будто прикованная к месту.

– На твоем месте я бы так не спешил, – техасец обвиняющим жестом ткнул в распущенные волосы. – Стоит на тебя посмотреть, и никто не поверит, что ты занималась уборкой!

Она невольно покосилась на свое отражение в зеркале. Щеки покрывал яркий румянец, глаза возбужденно сверкали. А блестящая волна рассыпанных по плечам роскошных волос довершала откровенно чувственную картину. Девушка торопливо принялась приводить волосы в порядок. Собрав их в пучок, она направилась к двери, но техасец снова перехватил ее на пороге:

– Подожди, малышка. Мне нужно убедиться в твоем мастерстве, ведь если я сочту цену приемлемой…

– Нет у меня никакого мастерства… – разъяренно прошипела Анжелика.

– Неправда…

Не успела она и глазом моргнуть, как техасец поцеловал ее. Страстность горячих губ не оставила ее равнодушной – равно как и объятия его сильных рук, уверенно сомкнувшихся на ее спине. Но внезапно незнакомец резко отступил в сторону:

– А теперь ступай, малышка, иначе вообще не уйдешь отсюда!

Анжелика не замедлила воспользоваться предложением, замешкавшись лишь на миг, чтобы окатить техасца презрительным взглядом. А затем опрометью кинулась к черной лестнице, ведущей на кухню.

– Анжелика! Что ты там застряла? Мария вдвое старше тебя, а управляется в два раза быстрее!

Опустив глаза, Анжелика поспешила к кухонному столу: там уже громоздилась гора овощей. Однако ее молчание не усмирило гнев поварихи Кармелы:

– То, что тебе на пару дней пришлось заменить Марию, еще не значит, что можно позабыть о своих обязанностях! Гостей полон дом. Нынче ночью приехали еще трое, и всех надо накормить!

Анжелика покорно кивнула, а руки ее уже проворно замелькали, расправляясь с овощами. Она вовсе не собиралась объясняться по поводу своей задержки: новую служанку и без того невзлюбили здесь с первого дня. Одна Кармела относилась к ней без предвзятости, и Анжелике не хотелось утратить расположение поварихи.

– Прости, Кармела. Завтра я управлюсь намного быстрее.

Выпустившая пар Кармела снова принялась месить тесто. Анжелика украдкой огляделась.

Семнадцатилетняя Хуанита, ровесница Анжелики, так и ела ее злобным взглядом. Жадная, завистливая, она не желала делить привилегии службы в богатом доме с какой-то там выскочкой. Анжелика с трудом удержалась от презрительной гримасы. И злобным характером, и уродливой внешностью Хуанита удивительно походила на свою мать. Анжелика давно привыкла к их выходкам и теперь лишь молча выпрямилась и чуть улыбнулась. Она ни за что не позволит Хуаните вывести себя из равновесия!

Фернандо не сводил с девушки откровенно похотливого взгляда. А Жозефина, его жена, желчная, язвительная особа, смотрела на них с откровенным подозрением. Анжелике не требовалось оборачиваться, чтобы убедиться, что стоящая за ее спиной Изабелла хранит подчеркнуто безразличное выражение лица, не желая вмешиваться в дрязги между челядью.

Анжелика продолжала резать овощи. Она не сомневалась, что все окружающие с нетерпением ждут, когда же наконец Эстебан Аррикальд или любой другой даст наконец им возможность ткнуть в нее пальцем и воскликнуть с праведным гневом, что подозрения на ее счет были верны. Будь они прокляты, прокляты во веки веков!

Писклявый голосок Хуаниты прервал ее мысли:

– Кармела, что за англичанин приехал прошлой ночью вместе с сеньорами Алеман? – Алчный блеск Хуанитиных глазок заставил Анжелику скривиться от отвращения. – Он такой видный, верно? И улыбнулся, когда я утром подавала ему завтрак. Уж, поди, я ему приглянулась…

– Ну и дура ты, Хуанита! – Мимоходом покосившись на раскрасневшуюся от обиды девицу, Кармела продолжала возиться с тестом. – Тебе вовсе не следует с таким пылом пялиться на гостей сеньоры. Нечего воображать, будто гринго обратит внимание на такую, как ты. А коли даже и обратит, то ненадолго, да и вряд ли этот интерес окажется приличным.

– Ох, ну тогда придется мне уступить этого гринго Анжелике. Ей-то не привыкать оказывать услуги такого рода…

– Хуанита! – Усталые глаза Кармелы заблестели гневом. – Покуда я главная на этой кухне, не смей болтать ничего подобного! – И. обратившись к Анжелике, она добавила: – А тебе, Анжелика, лучше не обращать внимания на ее язык. Сама знаешь, он у нее что помело…

– И то верно… – С трудом переведя дыхание. Анжелика все же сумела выдавить улыбку и небрежно заметить: – Это ерунда, Кармела.

Только дрожь в пальцах, все так же проворно резавших овощи, выдавала ее обиду. Нет, она не позволит Хуаните взять верх!

Девушка постаралась сосредоточиться на работе, однако из этого ничего не вышло. На губах все еще горел поцелуй техасца, кожу покалывало от его ласк. Снова и снова на тело накатывала незнакомая истома, и она почувствовала панику. Будь ее воля, она бы опрометью выскочила сейчас вон и никогда больше не вернулась бы в этот дом.

Нет, нельзя позволить сплетням повлиять на ее будущее. Техасец здесь ненадолго, он скоро уедет. Гораздо серьезнее угроза, исходившая от Эстебана Аррикальда. И опасаться следует его, а не техасца – пусть даже тому удалось так взволновать ее.

Упрямо задрав подбородок. Анжелика яростно набросилась на овощи. Ничто не должно помешать ее работе в доме Аррикальдов. Ведь это последний шанс для Карлоса…

Не принимая участия в плавно текущей в изысканно обставленной зале беседе, Гарет задумчиво смотрел в окно Он машинально отхлебнул из своего бокала и вдруг подумал, что успел заметно пристраститься к выпивке Впрочем, в доме у Аррикальдов и кроме выпивки есть к чему пристраститься

И снова перед его мысленным взором предстали огромные серебристые глаза, отчего огнем запылали чресла Анжелика Прелестная маленькая шлюха по имени Анжелика Гарет с трудом перевел дыхание С самой их встречи чтим утром он не находил себе места, хотя отлично осознавал, что не имеет права давать волю чувствам Он всего лишь гость у Аррикальдов, он прибыл сюда по важному делу, по просьбе отца. Предчувствуя скорый разрыв между Техасом и Мексикой, Гарет спешил побывать на руднике Сан-Хосе

Мрачные мысли снова овладели им Они с отцом горячо любили свой штат и принадлежавшую им землю – увы, чту любовь абсолютно не разделяла Эмма Уолтон Доусон Предпринятый около десяти лет назад переезд на ранчо довершил разрыв, назревавший между матерью и отцом Гарета Разделившая родителей пропасть так и осталась непреодолимой, до самой смерти матери

Гарет еще сильнее нахмурился, но тут же поспешил одернуть себя Не стоит винить Техас в своих семейных неурядицах Зато в первые годы брака его родители были счастливы и любили друг друга И лишь позднее между ними возникла холодность, которая отложила отпечаток и на характер их единственного сына Только после смерти матери ему стало известно, что отец завел себе утешительницу на стороне Джонатан Доусон просто сообщил Гарету, что вызвал ид Нового Орлеана любовницу, с которой поддерживал связь все эти годы что теперь она будет жить у них на ранчо и станет его супругой, как только падре Малдун совершит соответствующий обряд

А еще в тот день Гарет узнал, что у него есть сестра, Жанет дю Буи, семилетняя дочь его отца. Однако ему так и не довелось повстречаться ни со сводной сестрой, ни с отцовской любовницей – по слухам, невиданной красавицей. Индейцы напали на караван, с которым путешествовали мать и дочь. Не удалось найти даже их тела

При вести о гибели Селесты дю Буи горе наповал сразило его отца. Невольно сравнив эту глубокую скорбь с чувствами, испытанными Джонатаном Доусоном после смерти законной жены, Гарет постиг то притворство, которое царило в их доме при жизни матери.

Зато теперь он был вполне уверен, что получил отличный урок. Он почти не обращал внимания на женщин, а если и сближался с кем-то, эта связь никогда не задевала его сердце. Гарет надеялся, что так оно будет и впредь – ибо это его вполне устраивало. Он вовсе не был аскетом и с удовольствием разделял постель с женщиной, но дальше этого никогда не шел. Прекрасному полу не было доступа ни в его жизнь, ни в его душу.

Сочувствуя отцу, до сих пор не оправившемуся после утраты любимых им существ. Гарет позволил уговорить себя отправиться в Мексику: он хотел помочь Джонатану воплотить в жизнь его мечты. Старшему Доусону пришлось перенести слишком много разочарований, и Гарет не желал, чтобы отец снова страдал.

Оживленная беседа между двумя мужчинами в противоположном углу вывела Гарета из задумчивости. Тот, что повыше – сеньор Энрике Аррикальд, – что-то горячо говорил, для убедительности кивая седеющей, аккуратно причесанной головой. Его собеседник коротко ответил, и аристократическое лицо хозяина дома осветила улыбка. Гарет знал эту искреннюю и открытую улыбку. Дон Энрике был настоящим джентльменом, старинным другом его отца, и даже напряженность, возникшая в отношениях между Техасом и Мексикой, не смогла поколебать их дружбу.

Гарет снова отвернулся к окну. Открывавшийся отсюда вид отлично объяснял привязанность дона Энрике именно к Реал-дель-Монте, хотя в его распоряжении имелось еще несколько загородных поместий, ничуть не уступавших этому. Долина Реал казалась ярким самоцветом в темной оправе сосен и дубрав, покрывавших склоны гор. Внизу расположилась аккуратная деревушка с опрятными домиками, просторной соборной площадью и внушительно возвышающимся строгим храмом. Далеко на склонах гор можно было различить индейские хижины, служившие приютом шахтерам, работавшим на рудниках.

Однако для Гарета не было секретом, что Аррикальд-младший остается глух к очарованию асиенды При мысли об Эстебане он невольно скривился. Они были знакомы давно, еще с детства. Заносчивому, эгоистичному Эстебану мишура столичной жизни показалась намного привлекательнее красот природы. Она приворожила его настолько, что молодой повеса позволил себе открыто пренебрегать своим долгом по отношению к семье.

Гарет не удержался и тихонько хмыкнул. Хотя, судя по всему, Эстебан внял-таки призывам отца, его необузданное сластолюбие вот-вот снова вырвется на свободу. И виной тому хорошенькая девчонка, работавшая на кухне.

Почувствовав, как напряглось тело при одном воспоминании о ней, Гарет нахмурился. Девица окажется круглой дурой, если уступит Эстебану Аррикальду. Его ветреность и эгоизм стали притчей во языцах. И почему-то Гарету вовсе не нравилась мысль о том, что ждет девушку, попавшую в лапы Эстебану.

Краем глаза он увидел в окне фигуру той самой девицы, о которой он только что размышлял. Да, это она. Словно зачарованный, Гарет следил за изящными движениями Анжелики, собиравшей с грядок какие-то травы. Какая удивительная грация! Но вот она наполнила свою корзинку и выпрямилась, точеный профиль отпечатался на фоне буйной зелени сада

Она была прекрасна. Гарет глядел и не мог налюбоваться этим чудесным лицом, то и дело возвращаясь взглядом к полуоткрытым губам. Он вспомнил их мягкость, их восхитительный вкус, вновь ощутил под своими ладонями шелковистую кожу округлых плеч. Ему стоило большого труда не Помчаться сию же минуту туда, к ней, чтобы снова прижать себе это дивное тело и сполна изведать его жар. Мимолетное объятие только разожгло в Гарете голод, он желал большего, много большего…

– Эй, приятель, нечего так заводиться. Эта красотка будет моей. Я положил на нее глаз, как только приехал в Реал-дель-Монте, и не намерен ни с кем делить ее прелести!

Обернувшись, Гарет смерил Эстебана холодным взглядом:

– Что это тебе приспичило корчить из себя ясновидящего, Эстебан?

– Мне и так несложно прочитать твои мысли, Гарет. Уж слишком трогательно ты заботился о том, что подумает обо мне моя мамаша. Намного проще объяснить твое появление наверху в столь неурочный миг интересом иного рода! – Надменное холеное лицо Эстебана исказилось гневом. – Если бы мать на самом деле не всполошилась из-за моего отсутствия, тебе бы несдобровать! Однако по всему выходит, что ты оказал мне услугу. Мне пока не хочется, чтобы эту смазливую шлюху с позором выставили из дома. То, что она всегда под рукой, дает массу преимуществ.

– А если Анжелике это не по нраву?

– Ого, да ты успел даже узнать ее имя… – Эстебан разъярился не на шутку. – Гарет, я слов на ветер не бросаю! Не суйся к ней! Она моя!

Неожиданно Анжелика повернулась в их сторону. Прикованная к месту двумя парами горящих глаз, девушка испугано замерла. Ее широко распахнутые глаза скользнули по искаженной гневом физиономии Эстебана и остановились на Гарете. Он машинально шагнул к окну – и тут Анжелика поспешила прочь.

– Ублюдок!

Еле слышное ругательство, слетевшее с губ Эстебана, заставило Гарета резко обернуться. Но появление донны

Терезы не позволило ему ответить на оскорбление. С натянутой улыбкой Аррикальд-младший слушал восторженные восклицания матери.

– Эстебан! Ты только посмотри, кто приехал! Сеньоры Валентин и их дочка! Ты ведь помнишь малютку Долорес, мой милый?

Все так же улыбаясь. Эстебан послушно двинулся навстречу новым гостям. Зазвучал хор приветствий. Дожидаясь, пока очередь дойдет до него, Гарет занимался мысленными подсчетами. С появлением семейства Валентин число гостей достигло девяти человек. За обедом будут сеньоры Алеман (чета старинных друзей дона Энрике, с которыми прибыл Гарет), сеньоры Флорес, Алькасар и Эррикавера (деловые партнеры хозяина по делам шахты), семья Валентин и он сам.

Выступив вперед по мановению руки донны Терезы, Доусон пожал руки новым гостям. Да, на кухне нынче предстоит жаркий денек…

Когда Анжелика окинула кухню последним придирчивым взглядом, солнце давно село. Вся посуда вымыта и расставлена по местам. Тарелки вытерты досуха и сверкают чистотой. Наконец-то на кухне воцарились порядок и покой. Они с Кармелой задержались позже всех и едва стояли на ногах. Среди дня Анжелике пришлось еще раз отлучиться наверх, чтобы приготовить комнаты для сеньоров и сеньориты Валентин На кухне дым стоял коромыслом: ведь к списку гостей добавились еще трое, и по возвращении Анжелике пришлось крутиться, как волчку. Лишь теперь, по прошествии нескольких часов после окончания роскошного обеда, наступило затишье в изнурительной работе, начинавшейся для кухарок с первыми лучами солнца.

Удовлетворенно вздохнув, Анжелика обернулась к поварихе, опустившейся в кресло у очага:

– Кармела, теперь я могу идти домой? Утомленно кивнув, Кармела встала:

– Подожди минуту, Анжелика.

Повариха тяжело проковыляла к буфету и вытащила оттуда головку сыра. Ловко отхватив от нее изрядный ломоть, она обернула его в чистую тряпицу. Из соседнего буфета повариха вытащила кувшин с медом и отлила часть его содержимого в маленький горшочек. Аккуратно завязав горловину, она протянула сыр и мед Анжелике.

– Возьми-ка это. Сыр с медом пойдут на пользу вашему Карлосу. Проследи, чтобы он непременно съел их нынче вечером.

– Кармела, что же самый лучший сыр, – испугалась Анжелика. – И свежий мед… Их же наверняка хватятся…

– Не бойся, Анжелика. Покуда я главная на этой кухне, а я хочу, чтобы ты непременно отнесла брату гостинец. Я никогда не предложу такого Хуаните с ее ненасытной семейкой или Изабелле – ей это вовсе ни к чему. А кроме того, я уверена, такой мелочи вряд ли хватятся за таким роскошным столом!

Тронутая до глубины души, Анжелика неловко потупилась.

– Да, Кармела. Спасибо.

И девушка поспешила домой. Мало кого волновало состояние Карлоса. Зато мама с папой постоянно заботились о том, побывал ли Карлос на солнышке, хорошо ли отдохнул, что он ел и не слишком ли утомился за день. Отец отвечал за церковное хозяйство и трудился не разгибая спины под палящим солнцем за мизерную плату. Вместо денег ему выдавалась часть урожая с церковных полей и часть продуктов с церковной фермы. Он волен был оставить их себе или отвезти на продажу. Однако семейные нужды поглощали почти те, и мало что удавалось сберечь для рынка.

За еще более нищенскую плату ее мама обстирывала асиенду Аррикальдов. Техасец сказал правду. Маме не позволялось даже переступать порог этого дома. Стало быть, все отвратительные сплетни, ходившие про ее мать, принимались здесь за правду. Если так пойдет дальше – точно такие же сплетни поползут по округе и про саму Анжелику, и перед ней закроются все двери. Девушка пожала плечами Она давно приучила себя не ломать голову над вещами, изменить которые ей было не дано.

Освещавшая тропинку луна скрылась за облаком, и Анжелика невольно покрепче прижала к себе драгоценные свертки.

Вдруг она споткнулась и чуть было не упала. Запыхавшаяся, с гулко бившимся сердцем, Анжелика беспомощно всмотрелась в кромешную тьму. Она хорошо знала тропинку. здесь слишком опасно шагать наугад. Пожалуй, стоит подождать, пока луна опять не выглянет между тучами.

Нащупав ближайшее дерево, Анжелика привалилась спиной к шершавому стволу и облегченно перевела дух. После долгого дня на жаркой кухне ночная прохлада показалась ей особенно освежающей. Она немного отдохнет, пока появится луна, и тогда.

– Ну-ка, ну-ка, кто это тут?..