Техасская звезда - Чистое пламя любви

— Пропади ты пропадом, Меррел, — вполголоса процедил Дэмиен, — ты всегда была жуткой дрянью! Попробуй только пустить об Аметист какую-нибудь сплетню, и ты пожалеешь, что родилась на свет…

— Нет уж, лучше побереги свои угрозы для других! — Меррел злорадно улыбнулась. — Почти все наши знакомые уже видели Аметист в обществе Армана Бошана либо в заведении мадам Дюморье, либо возле него. Разве ты сам не обратил внимания на то, сколько времени она стала проводить у своей портнихи? Арман Бошан — парень не промах, он сумел воспользоваться этими примерками, чтобы поворковать со своей голубкой наедине — чем не тайное свидание, да еще под самым носом у простофили-опекуна? Насколько мне известно, они уже давно перешли от простых светских бесед к более доверительным отношениям…

— И под этими отношениями тебе угодно подразумевать…

— Чтобы не казаться голословной, я перескажу тебе все, что слышала от знакомых. Они мило шепчутся у мадам в примерочной, наклоняясь друг к другу вплотную. Арман не стесняется то и дело гладить ее по щеке, целовать руку гораздо чаще, чем того требуют приличия. Вдобавок он вслух обращается к ней не иначе как «моя милая» и «моя любовь»…

Меррел умолкла и с любопытством посмотрела на Дэмиена. Ее вполне удовлетворили его яростная гримаса и напряженная поза; с довольной улыбкой она проворковала:

— Хотя, с другой стороны, дорогой, ты вовсе не обязан мне верить… Но и я не решилась бы приблизиться к тебе, если бы это не было правдой…

— Нисколько не сомневаюсь в этом, Меррел, — вкрадчиво произнес Дэмиен, не спуская с нее пронзительного взгляда. — Пожалуй, мне следует поблагодарить тебя за твою откровенность, потому что если у меня и были раньше какие-то сомнения, то теперь ты развеяла их окончательно. Ты действительно являешься завистливой мелочной дрянью, которая и прежде время от времени выглядывала из-под маски светской красавицы. Слава Богу, что я вовремя от тебя избавился! — Не обращая внимания на ее разъяренный возглас, Дэмиен повернулся и пошел своей дорогой.

Миновав переднюю и поднимаясь по лестнице на второй этаж, он чувствовал, что так и не сумел совладать с душившим его гневом, и почти не обратил внимания на царившую в доме странную тишину.

У двери Аметист ему бросилась в глаза Мзри, приникшая ухом к толстым доскам: горничная явно пыталась что-то подслушать. Дэмиен успел подойти вплотную, прежде чем Мэри, обнаружив его присутствие, испуганно охнула и выпрямилась.

— Что ты делаешь под дверью у мисс Грир? — сурово осведомился он. С каждой минутой ему все труднее было держать себя в руках.

— Ничего… я ничего не делаю, мистер Стрейт! — пролепетала девушка. — Совсем ничего, честное слово!

— Значит, мне просто показалось, что ты подслушивала? — Его ярость все нарастала. — Уж не ты ли распускаешь про нее грязные сплетни?

— Ох, мистер Стрейт, да как можно! — На глазах у Мэри показались слезы. — Я в жизни не посмею ее обидеть! Она такая добрая… она даже уговорила миссис Доббс разрешить мне брать каждый день немного сладостей для моих братишек и сестренок!

— Но я только что видел это своими глазами! Мэри молча уставилась в пол.

— Ты обязана сказать мне, — сдержанно произнес Дэмиен. — В противном случае я буду считать, что ты замыслила что-то против хозяйки, и тебя уволят!

— Просто я боюсь за нее, вот и все! — выпалила Мэри, поднимая на Дэмиена испуганный взгляд. — Она приказала мне не говорить об этом даже миссис Доббс, но в последнее время ей часто бывает плохо и становится все хуже с каждым днем…

— Что значит «плохо», Мэри? — не скрывая тревоги, спросил Дэмиен.

— Ее то и дело тошнит, — смущенно сообщила Мэри. — Каждое утро, как только она проснется, ее рвет до тех пор, пока она совсем не ослабеет. Ей даже приходится снова прилечь, перед тем как начать одеваться. Два раза хозяйка на моих глазах падала в обморок: один раз у себя в комнате, а второй раз прямо в коридоре, — но она взяла с меня обещание никому не говорить об этом…

— И теперь ты торчишь под дверью, — с непроницаемым лицом перебил ее Дэмиен, — потому что…

— Потому что ее снова тошнит! Я слышала, как она кашляет…

— Хорошо, ты можешь отправляться по своим делам, Мэри, — решительно распорядился Дэмиен. — Я верю, что ты любишь Аметист и предана ей всей душой, поэтому на первый раз прощаю. Но если я снова застану тебя у нее под дверью…

— Этого не повторится, сэр! — заверила его горничная.

— А еще ты будешь молчать обо всем, что тебе известно, как просила Аметист.

— Конечно, сэр!

— Ступай вниз.

Дэмиену было уже не до Мэри — он не сводил глаз с двери. Едва горничная ушла, как он стремительно шагнул в спальню.

Спотыкаясь от слабости, Аметист добралась до умывальника, плеснула в тазик немного воды из кувшина и кое-как обтерла лицо влажной салфеткой. В последнее время ее тошнило постоянно; даже одного запаха пищи было достаточно, чтобы ей стало дурно. Вдобавок у нее не было месячных с тех пор, как они покинули Кингстон, и это только подтверждало ее опасения. Но она не хотела быть беременной — нежеланный ребенок от Дэмиена воспринимался ею лишь как очередное препятствие на пути к свободе. Она уже знала о том, что весной «Салли» уйдет в плавание; вряд ли Дэмиен снова потащит ее с собой на корабль, а значит, она останется одна и обязательно найдет способ вернуться на Ямайку, чтобы работать в театре и снова обрести независимость.

Если же прервать беременность не удастся, она окажется в полной зависимости от Дэмиена. Их отношения станут достоянием гласности, и Арман… Боже, что подумает о ее поведении Арман?

Аметист снова провела по лицу влажной салфеткой, и тут за ее спиной хлопнула дверь.

— Мэри, — еле слышно проговорила она, не имея сил даже на то, чтобы оглянуться, — я же просила оставить меня…

Однако, к ее ужасу, в зеркале отразилось неподвижное лицо капитана Стрейта.

Аметист растерянно заморгала.

— Дэмиен… что ты здесь делаешь в этот час? Пожалуйста, выйди — миссис Доббс может явиться в любую минуту и застать нас вдвоем… я все еще не одета…

— Ты, кажется, заболела, красавица? — холодно спросил капитан.

— Нет-нет, я здорова. Просто небольшая слабость, вот и все. Мадам Дюморье угостила меня каким-то французским кремом. Боюсь, он слишком тяжел для моего желудка… — Аметист не сводила с Дэмиена тревожного взгляда. Она чувствовала его напряжение и понимала, что ничего хорошего это не предвещает.

Капитан медленно подошел к ней.

— Я искренне тебе сочувствую. Надеюсь, что Арман Бо-шан чувствует себя лучше — ведь он привык к французской кухне…

— Ах да, Арман тоже был сегодня в заведении у мадам. — Голос Аметист зазвучал неуверенно. — Наверное, он зашел туда, чтобы купить подарок одной из своих приятельниц.

— И ты, конечно, ужасно удивилась, повстречав его там, не так ли? — Дэмиен не отрывал от нее пронзительного взгляда.

Аметист почувствовала, как на нее накатывает новый приступ слабости.

— Да, и правда не ожидала…

— Хватит врать! — Дэмиен больно схватил ее за руку. — Ты уже целый месяц встречаешься с Бошаном у мадам Дюморье! Что, понравилось водить меня за нос? Надеюсь, мистер Бошан тоже останется доволен вашими свиданиями, потому что это будет стоить ему жизни!

— Жизни?

— А как по-твоему? Или мне лучше сделать вид, будто я ничего не знаю? Этот негодяй покусился на доброе имя моей невинной «подопечной» — разве я не обязан потребовать у него сатисфакции?

— Дэмиен, что ты несешь? Неужели же из-за совершенно невинных встреч ты готов отнять у человека жизнь?

— Совершенно невинные встречи, говоришь? — Дэмиен старался уловить на лице Аметист хотя бы малейшие признаки притворства, но не замечал ничего, кроме страха и растерянности. — Но ведь он торчал там на всех твоих примерках, а мадам Дюморье нарочно оставляла вас с ним наедине, чтобы Бошан мог целовать тебя, прижимать к себе…

— Ради Бога, прекрати! — От слабости Аметист едва держалась на ногах. — Клянусь, между нами ничего не было — Арман всегда вел себя как джентльмен! Он хотел нанести нам визит, но я не согласилась, потому что ты все равно бы его не принял.

— И не приму впредь! Однако это не остановило тебя, не так ли? Ты все-таки нашла способ устраивать свои грязные посиделки прямо у меня под носом!

При виде его искаженного яростью лица Аметист стало совсем дурно. Она покачнулась, но руки Дэмиена по-прежнему не давали ей двинуться с места.

— Наверняка это еще не все. Признавайся, какие каверзы ты замыслила против меня? Ну? Что ты скрываешь?

— Не было никаких каверз, — невнятно бормотала Аметист. В глазах у нее грозное лицо Дэмиена превратилось в серое пятно. — Не было… Мне нечего скрывать…

— Будь ты проклята, чертова лгунья! Ты врешь на каждом шагу! Почему ты никогда не говоришь мне правды? Почему мне приходится вытягивать из тебя каждое слово? — Он грубо встряхнул ее. — Уже целых две недели тебя тошнит каждое утро, и ты два раза падала в обморок…

— Как… как ты узнал?

— Не забывай про силу моего обеа! По-твоему, ты еще долго могла бы это скрывать? — Дэмиену было стыдно снова прибегать к этой уловке, но он решился бы на что угодно, лишь бы удержать Аметист возле себя. — Ты забеременела от меня, верно?

— Нет, это не так! — Аметист попыталась вырваться, и Дэмиен почувствовал, что у нее вот-вот начнется истерика.

— Успокойся и возьми себя в руки, черт возьми! А теперь отвечай на мои вопросы. Когда у тебя были последние месячные?

Она застыла, уставившись куда-то в угол комнаты.

— Когда, отвечай! — настойчиво повторял Дэмиен. — Я жду!

— Еще в Кингстоне, когда я болела лихорадкой, — еле слышно прошептала Аметист.

Три месяца! Уже три месяца! Значит, не может быть никаких сомнений! Дэмиен довольно улыбнулся, и в тот же миг почувствовал, как обмякло безвольное тело в его руках. Взглянув на Аметист, он с ужасом обнаружил, что ее щеки стали белее мела.

Осторожно уложив Аметист на кровать, Дэмиен поспешил к умывальнику за тазиком и салфеткой.

— Потерпи, это скоро пройдет, — приговаривал он, обтирая ее лицо. — Ничего страшного. Главное — нужно глубоко и ровно дышать!

Стоя на коленях возле кровати, Дэмиен думал о том, что Аметист носит под сердцем его ребенка. Значит, она больше не будет пытаться сбежать от него, а в городе узнают об их истинных отношениях, и ему не придется участвовать в этом глупом фарсе с опекунством…

— Завтра мы отправимся к доктору Моргану — нам необходимо убедиться, что у тебя все идет нормально…

— Нет, Дэмиен, — Аметист, слабо качнула головой, — я не посмею туда пойти. Это так унизительно! — На ее глазах выступили слезы. — Почему бы тебе не отправить меня куда-нибудь на край света, где обо мне никто ничего не знает? Разве это не будет лучшим выходом для нас обоих? Тогда тебе не придется признаваться в отцовстве…

— Не придется признаваться в отцовстве? — растерянно переспросил Дэмиен. — Но почему я должен это отрицать?

— До сих пор ты не признал ни одного своего ребенка, и я не думаю, что для этого будет сделано исключение.

— А с чего ты взяла, будто у меня уже были дети?

— Ну, у такого мужчины, как ты… Я ведь знаю, что ты встречался со многими женщинами… — Она умолкла, не зная, что еще сказать.

— Аметист, ни от одной из них у меня не было детей, в этом я абсолютно уверен. До сих пор сам следил за тем, чтобы исключить подобную возможность.

— Но если ты следил раньше… — Аметист с трудом подбирала слова, поскольку не знала, как расценивать это неожиданное признание, — то тогда почему сейчас… почему со мной ты не был так же осторожен?

— Потому что мне было так угодно. — Лицо Дэмиена стало непроницаемым.

— Выходит, ты нарочно… — Голос Аметист прервался. Она не знала, что и думать. — Но почему? Почему?

А, правда — почему? Дэмиен и сам не мог найти ответ на этот вопрос. Он отлично понимал, к чему ведет беспечность в постели, и все же в минуты близости с Аметист не мог заставить себя вспоминать об осторожности. А теперь его так обрадовала ее беременность… Капитан не узнавал сам себя. Превыше всего ценя личную свободу, он тщательно избегал даже намека на какие-то прочные узы.

Внезапно его осенило. Все было так просто! Он хотел быть навечно связанным с Аметист, хотел, чтобы она рожала ему детей, чтобы стала неотъемлемой частью его жизни… Боже милостивый, неужели он любит это прелестное, своевольное дитя! Вот почему столь ценимая им в прошлом свобода больше не кажется ему такой уж ценной! Теперь, когда Аметист носит под сердцем его ребенка, она не сможет отрицать сковавшие их узы.

Однако ее глаза, полные упрека и горечи, говорили совсем о другом. Скорее всего она восприняла этого ребенка как досадное недоразумение, как помеху на пути к той жизни, которую надеялась устроить себе с кем-то другим — к примеру, с Арманом Бошаном. А вдруг эта упрямая сорвиголова все еще лелеет мечты об Уильяме Шеридане?!

Но нет, ему не следует так думать, иначе он опять взорвется. Да и какое это имеет значение? Аметист отлично понимает, что сожгла за собой все мосты…

Дэмиен осторожно распахнул халат Аметист и прижался щекой к се животу, который, кажется, уже начал немного полнеть…

— Я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях, — ответил он на ее невысказанный вопрос.

Снова загадки! Аметист почувствовала, что невероятно устала; ей надоело гадать, чем вызваны его гнев или радость. И все же она хотела знать…

— Рано или поздно ты захочешь расстаться со мной — что тогда я скажу людям, как объясню, откуда у меня ребенок? Ведь беременность не скроешь…

— Милая, ответ на твой вопрос прост и очевиден. Мы поженимся как можно скорее, и никто не посмеет ни в чем тебя упрекнуть…

От удивления Аметист замерла, однако уже в следующее мгновение она в ужасе отшатнулась от Дэмиена.

— Поженимся? Ты и я? Никогда… никогда в жизни! — Она дрожала одновременно от слабости и от негодования. — Правда, теперь я полностью отдана на твою милость и у меня нет ни сил, ни желания думать о бегстве, но вот что я тебе скажу: ты можешь делать со мной что угодно, кричать на весь город о том, что я твоя любовница, но я ни за что на свете не стану твоей женой! Не хочу обречь себя на жизнь с человеком, который способен вертеть мной, как игрушкой, и не стыдится прибегать даже к дьявольской магии ради достижения своих подлых целей! Рано или поздно я тебе надоем, и тогда у меня появится возможность уйти, но если я стану твоей женой, мне придется остаться и терпеть твои выходки до конца жизни. Лучше уж я переживу позор и унижение нашего разрыва, чем приговорю себя к пожизненной каторге!

— Аметист, ты уверена, что не ошиблась, описывая нашу предполагаемую семейную жизнь? — озадаченно спросил Дэмиен.

— Да, совершенно уверена! Ты не любишь меня; но даже если бы это было не так, я не полюблю тебя никогда!

Услышав это жестокое признание, Дэмиен еще больше опешил; но все же он не спешил отпускать от себя Аметист. Ласково погладив ее по щеке, он неожиданно усмехнулся.

— Ты совершенно уверена в том, что между нами нет никакой любви?

— Еще бы! Ребенок стал результатом исключительно физической близости, не облагороженной даже каплей этого святого чувства. — Ее голос был полон горечи и боли.

— Что ж, как скажешь. Если ты предпочитаешь родить моего ребенка, не освятив наши узы браком, — так тому и быть. Но обстоятельства складываются так, что я больше не считаю возможным вводить в заблуждение окружающих. Больше мне не придется красться ночью по собственному дому, как будто я вор или грабитель. Твои вещи сейчас же перенесут ко мне в спальню, и ты открыто поселишься там вместе со мной. А еще я с огромным удовольствием расшвыряю всю эту свору сопливых щенков, увивающихся вокруг тебя на каждом званом вечере, — пусть все знают, что ты моя, и только моя!

— А как же Арман?.. — нерешительно спросила Аметист. — Надеюсь, ты не станешь… Не думаю, что дуэль с ним действительно принесет тебе удовлетворение…

Дэмиен не спешил отвечать, злорадно следя за тем, как мучается Аметист. Наконец он ехидно произнес:

— Отчасти ты права — гораздо большее удовлетворение я получу после того, как он поймет, какого свалял дурака. Он целый месяц пускал тебе пыль в глаза в надежде получить то, чем я владел все это время!

Аметист покраснела от обиды. Увы, если она действительно хочет избежать объяснения между Арманом и Дэмие-ном, ей придется проглотить и это оскорбление…

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она даже не успела ничего предпринять, так как Дэмиен разрешил слугам войти.

При виде растерянного выражения на лицах миссис Доббс и Мэри, застывших на пороге ее спальни, Аметист густо покраснела и спряталась под одеяло, предоставив Дэмиену распутывать ситуацию.

— Миссис Доббс, я обязан принести извинения за то, что намеренно ввел вас в заблуждение. Тогда мне необходимо было прибегнуть к обману, но сегодня я хочу открыть вам истинное положение вещей. Аметист — моя любовница, и мы близки с ней уже не один месяц. Через шесть месяцев она должка родить моего ребенка. Если вы сочтете все это неприемлемым для себя лично, я не буду возражать против вашего увольнения и дам вам самые лучшие рекомендации. Если же вы не против, я буду рад оставить вас у себя на службе. — Дэмиен помолчал. — Итак?

Некоторое время миссис Доббс судорожно перебирала оборки платья и наконец, с трудом промямлила:

— Я… остаюсь.

— Благодарю вас. А теперь вы обе свободны.

Экономка еще не успела покинуть комнату, когда Дэмиен снова обернулся к Аметист. На его лице появилась добродушная улыбка.

— Ну вот, это номер первый — и далеко не самый последний! — Он приблизился к своей прелестной возлюбленной и принялся снимать с нее нижнюю сорочку. Аметист покраснела, заметив в его глазах знакомое пламя желания. — Скоро ты сама убедишься в том, что наша жизнь станет намного приятнее, моя милая!

Аметист еще не совсем проснулась и рассеянно следила, как в комнату проникает слабый утренний свет. Вот уже несколько дней она открыто жила с Дэмиеном и, к своему удивлению, все чаще сталкивалась с новыми чертами его натуры. Больше он не считал нужным скрывать свои чувства и так непринужденно проявлял нежную заботу о ней при каждом удобном случае, что окружающие не могли этого не заметить. Взять хотя бы то, с каким нетерпением он дожидался ее у доктора Моргана… Дэмиен не отходил ни на шаг от кабинета, пока продолжался осмотр, и явился по первому зову.

— Полагаю, что мое сообщение не будет для вас новостью, — важно заявил доктор Морган. — Аметист — здоровая молодая женщина на третьем месяце беременности. Поскольку она наотрез отказалась назвать мне имя отца своего ребенка, я позволил себе сделать вывод, что им являетесь вы.

Сияя от гордости, Дэмиен подошел к Аметист, крепко поцеловал ее в губы и только после этого произнес:

— Да, Джон, это мой ребенок, и он будет таким же красивым, как его мать!

— И вас нисколько не смущает то, что вы воспользовались своей властью над этой юной особой и наградили ее ребенком, не связав себя с ней узами брака?

Доктор не скрывал своего осуждения, и Дэмиен тут же ринулся в бой:

— То, что она не замужем, мешает вам оказывать ей необходимые медицинские услуги, Джон?

— Конечно, нет! — возмутился доктор.

— Ну, в таком случае я отвечу на ваш вопрос. — Дэмиен обнял Аметист за плечи и посмотрел на нее так ласково, что она покраснела от смущения. — Я счастлив быть отцом этого ребенка и еще больше счастлив оттого, что теперь все узнают обо мне и Аметист. А что касается свадьбы, то я считаю это глупой формальностью, мелочью, не заслуживающей в данный момент моего внимания!

— Но Аметист, разве она не…

— Полагаю, я ответил на ваш вопрос достаточно ясно. — Смягчив свою резкость дружеской улыбкой, Дэмиен решительно покинул кабинет, уводя за собой Аметист.

Накануне он с непроницаемым лицом сообщил, что мадам Дюморье отныне будет сама являться к ним домой, чтобы делать примерки.

— Я побеседовал с ней нынче утром, и она охотно согласилась пересмотреть свое расписание, чтобы освободить для тебя пару лишних часов, дорогая.

Было видно, что ему с трудом давался этот безразличный тон, и Аметист внутренне сжалась, ожидая очередной вспышки ревности и нового объяснения, однако ничего подобного не случилось, чему она была искренне рада.

Воспоминание об этом неприятном моменте окончательно развеяло ее сонливость, и Аметист невольно вздрогнула. Обнимавшие ее сильные руки тут же напряглись в ответ — оказывается, Дэмиен все это время наблюдал за ней!

— Похоже, ты давно проснулся…

— Да, и хочу знать, что за мысли бродят в твоей хорошенькой головке. Новые планы бегства?

— У меня не было никаких планов…

— Вот и отлично, — он покрыл легкими поцелуями обращенное к нему лицо, — потому что я все время хочу быть с тобой, и это желание становится сильнее с каждым днем!

Его поцелуи постепенно превращались в игривые покусывания. Дэмиен осторожно потеребил зубами розовую мочку уха и проложил щекочущую дорожку по атласной шее до самого плеча. Наконец он откинул одеяло. Одного взгляда на великолепное тело Аметист для него было достаточно, чтобы в серо-стальных глазах вспыхнули искры страсти.

Дэмиен сжал в ладони пышную тугую грудь и приник губами к напряженному соску, затем поднял голову и с искренним удивлением произнес:

— Почему мне все время тебя мало? Меня мучает такой ужасный голод, такая безумная страсть, что я боюсь однажды проглотить тебя всю целиком! Но всякий раз, стоит мне овладеть тобой, я снова испытываю желание. Я не могу думать ни о ком, кроме тебя, и если ты до сих пор настаиваешь, что я наложил на тебя свое заклятие, то, значит, такое же заклятие лежит и на мне: я стал рабом страсти, приковавшей нас друг к другу. Меня больше не устраивают мимолетные, ни к чему не обязывающие отношения, и с каждым днем я все больше желаю укрепить наши узы. Поэтому тебе следует помнить об одной важной вещи, Аметист: я не могу заставить тебя стать моей законной женой, но тебе не следует даже мечтать о побеге, так как нет в мире силы, которая помешает мне найти тебя хоть на краю света.

— Но зачем связывать себя такой клятвой, Дэмиен? — горячо прошептала Аметист. Ей казалось, что он слышит, как гулко бьется ее сердце. — Разве не лучше для нас обоих снова стать свободными? Ты вернешься к своей прежней жизни, а я к своей…

Дэмиен ответил не сразу — он не мог оторваться от ее чудесных губ.

— Нет, милая. Приносимое тобой наслаждение с лихвой скупает те неприятные мелочи, которые мне приходится терпеть. — Голос Дэмиена понизился до шепота: — Скажи, Аметист, ты ведь чувствуешь на себе силу моего обеа? Она лишает тебя воли к сопротивлению, не так ли? Так вот, пока я сам не освобожусь от твоих чар, ты не получишь свободы! — Дэмиен снова припал к ее губам, ощущая, как нарастает в его теле волна страсти.

«Если не будет иного способа, я по-прежнему стану играть на ее суеверии… Я запугаю ее, если не смогу удержать добром, но ни за что на свете не отпущу от себя. В ней вся моя жизнь, мое счастье, моя любовь, а без нее мне ничего не нужно!»

Аметист, стоя рядом с Дэмиеном у входа к «Эллеру» куталась плащ. Его широкий капюшон был отделан горностаем, и пушистый мех еще больше подчеркивал красоту ее удивительного нежного лица. Дэмиен невольно залюбовался своей спутницей, но Аметист было не до его восхищенных взглядов — ведь сегодня они впервые появятся в свете в качестве любовников. Все это время Аметист тревожно замирала от тревоги всякий раз, стоило ей подумать о Большом зимнем бале у «Эллера». Ни ласковое обращение Дэмиена, ни его роскошные подарки не помогли совладать с нараставшим страхом. Каково ей придется, когда Дэмиен примется демонстрировать всем и каждому, что именно он, и только он, имеет на нее права! Кроме того, Аметист не давала покоя мысль о том, что на бал наверняка явится Арман Бошан. Они не встречались ни разу с тех пор, как она перестала посещать заведение мадам Дюморье, однако сама мадам регулярно являлась в особняк на Чеснат-стрит и не далее как два дня назад заговорила о том, что месье Бошану ужасно не хватает их встреч и задушевных бесед. Аметист сделала вид, будто ее это не волнует, но внутри у нее все замерло от тревоги. Она даже думать боялась о том, как поступит Дэмиен, если застанет возле нее Армана.

Держа Дэмиена под руку, она вошла в зал. Ее талия располнела настолько, что не было никакой возможности явиться на бал в памятном сапфировом платье, некогда заказанном для нее Дэмиеном. Столь откровенное напоминание о Кингстоне почти наверняка лишило бы Аметист выдержки в то время, когда ей потребуется вся сила воли. Она гораздо увереннее чувствовала себя в бледно-розовом туалете с большим декольте, отделанном атласными лентами и кружевами, — это платье нравилось Аметист, но по простоте душевной она даже не подозревала о том, что красота изысканного наряда является лишь бледным отражением ее собственной красоты.

Зал был полон гостей, и Дэмиен испытал острую вспышку гордости при виде того, какое оживление охватило при их появлении мужскую половину публики. Он был настолько поглощен этим лестным, но в то же время опасным вниманием к его спутнице, что совершенно не заметил тех томных, а подчас и откровенно завистливых взоров, которыми провожали его внушительную фигуру дамы.

По-хозяйски придерживая свою спутницу под локоть, Дэмиен повел ее в глубину зала. Аметист на какую-то минуту почти позабыла о том, что пришла сюда не одна, с напряжением высматривая в толпе Армана Бошана. Зал показался ей огромным, просто необъятным; к тому же она не ожидала, что это сборище будет столь многолюдным. Она растерянно озиралась, не зная, что предпринять.

Дэмиен привлек ее внимание, взяв под локоть и злорадно прошептав:

— Ага, а вот и твоя щенячья свора пустилась по следу! Ну, сейчас они у меня получат! Я два месяца ждал этой минуты!

— Ты слишком несправедлив! — Аметист сжала его руку. — Они были со мной учтивы, и только. Я бы никогда в жизни…

— Успокойся, ничего страшного не случится… — начал Дэмиен, но тут возле них возник Мартин Куэлл, и он резко вскинул голову, готовясь ринуться в бой.

Светловолосый юноша, не скрывавший своего восхищения красотой Аметист, учтиво раскланявшись, произнес:

— Добрый вечер, Дэмиен! Добрый вечер, Аметист! Вы сегодня просто ослепительны! Боюсь, мне придется преодолеть немало трудностей, чтобы заполучить вас хотя бы на один танец!

— Д-добрый вечер, Аметист… Д-дэмиен… Т-такой чудесный веч-чер, не правда ли?

Услышав знакомое заикание Джерарда Уайтстоуна, Мартин сердито воскликнул:

— Ну вот, соревнование началось!

Джерард все еще никак не мог справиться с непослушной речью, когда в их беседу вмешался Дэмиен:

— Да, джентльмены, вечер действительно чудесный, но я не думаю, что сегодня моя невеста будет нуждаться в вашем внимании. Я заранее ангажировал ее на все танцы!

— Невеста?

У обоих кавалеров сделались такие комичные физиономии, что Аметист с трудом удержалась от смеха; однако как только до нее дошел смысл его слов, она застыла на месте, не спуская с Дэмиена изумленного взгляда. Что еще он собирается сказать этим людям?

Словно ничего не замечая, Дэмиен как ни в чем не бывало обнял ее за талию и произнес:

— Да, джентльмены, я счастлив сообщить, что Аметист согласилась наконец-то стать моей женой. Я так горд назвать ее своей, что не позволю ей отлучиться ни на минуту, особенно в присутствии целой толпы кавалеров!

С трудом придя в себя, разочарованные поклонники были вынуждены поздравить счастливого жениха и пожать ему руку.

— Ну, Дэмиен, вам действительно есть чем гордиться!

— Д-да… Я того же мнения!

Понимая, что больше им здесь делать нечего, молодые люди пробормотали какие-то невнятные пожелания счастья и скрылись в толпе.

Едва дождавшись, пока они снова останутся вдвоем, Аметист дала волю праведному гневу:

— Что это еще за новости? Невеста. Подумать только! Все, с меня довольно, я не собираюсь участвовать в очередном фарсе, который все равно будет закончен, как только станет очевидной моя беременность. Уж лучше бы ты промолчал, чем повторять перед каждым такую гнусную ложь…

— Но мне вовсе не придется повторять это перед каждым, дорогая! Как ты думаешь, о чем шепчутся сейчас все эти люди?

Аметист затравленно огляделась. По залу волнами ходил взволнованный ропот, и гости то и дело украдкой косились на молодую пару.

— Мне никогда не было так стыдно! — вырвалось у нее.

— Успокойся, милая! — Дэмиен демонстративно наклонился, чтобы прикоснуться губами к ее макушке, и предложил, явно наслаждаясь произведенным эффектом: — Не желаешь бокал шампанского? Или ты предпочитаешь пунш?

Не дожидаясь ее согласия, он повел свою спутницу к буфету.

Примерно через час у Аметист в ушах уже звенело от бесконечного хора поздравлений. Она едва держалась на ногах от усталости. Обман нарастал как снежный ком. Как она оправдается перед введенными в заблуждение людьми, когда нельзя будет скрыть ее беременность? И о чем только он думает? Неужели ему самому не противно ломать эту дурацкую комедию? А что, если он надеется таким образом повлиять на нее и вынудить принять его предложение?

Аметист с подозрением посмотрела на своего спутника, но тот увлеченно беседовал с кем-то из своих знакомых.

«Если ты вообразил, будто я пойду на попятный и соглашусь выйти за тебя, чтобы избежать нового позора, то напрасно тратишь время, Дэмиен! — мысленно восклицала она. — Под влиянием минуты тебе захотелось привязать меня к себе, сделав своей женой, но так же под влиянием минуты это желание пройдет и на смену страсти явится безразличие и холодность!»

Но Дэмиену по-прежнему не было дела до ее мыслей и чувств. Несмотря на свое возбужденное состояние, Аметист вдруг почувствовала какую-то неловкость. Она обернулась, желая выяснить, кто мог разглядывать ее с таким упорством, и замерла от неожиданности, натолкнувшись на сосредоточенный взгляд Армана Бошана. Так и есть он тоже знает о том, что сообщил публике капитан Стрейт!