Да-Деган молча смотрел на своего собеседника. С Ордо трудно было разговаривать, трудно было смотреть в его глаза. Отчего-то всегда возникало чувство неловкости, неподвластное контролю. И накатывали картины прошлого, нежданные, то, что он бы предпочёл вспоминать пореже. Выплывала из памяти улыбка Иридэ, его детские проказы, насмешливые слова, бесконечные вопросы. От этих воспоминаний трудно бывало потом отделаться, они беспокоили, тревожили, уносили с собой покой и сон. Он никогда не любил визиты Ордо, этот же был тягостен вдвойне.

Ордо пришёл не один, госпожа Арима стояла около окна, не вмешиваясь в разговор мужчин, словно рассматривала вид на луга и виноградники, что открывался из окон этого кабинета. А ум этой женщины он уже сумел оценить по заслугам, стоило вспомнить, как она ловко заставила его делать то, что ей было нужно тогда, в день его возвращения в высшее общество. Она была умна, ловка, и если раньше её симпатии были на его стороне, то теперь на это он не мог рассчитывать.

И то, что она молчала, не радовало, а скорее напрягало, он не знал, чего приходится ждать от неё, с её склонностью к авантюрам, пытливым умом и развитым материнским инстинктом. Вспомнив Донтара, он невольно усмехнулся. Им одним управлять, направляя усилия в нужное русло было совсем не трудно, но Фориэ словно была слеплена из совершенно иного теста. У этой женщины была воля и какое-то особенное чутье на обман и попытки собой манипулировать. Легко было б уговорить и Ордо, не будь её тут, рядом.

Вздохнув, Да-Деган отложил в сторону стебель розы, с которого оборвал лепестки — белые, нежно-розовые и алые, лежавшие теперь грудой перед ним на столе, посмотрел на свои длинные пальцы, унизанные изысканными перстнями, улыбнулся, глядя на удлинённые, нежно-розовые ногти, отливающие перламутром. Заметив этот взгляд, Ордо ухмыльнулся.

— Ну что ты молчишь, Дагги? — спросил Ордо, с усмешкой глядя в лицо вельможи, — Что ты молчишь? Или сказать нечего?

Да-Деган вздохнул и отпил глоток воды из бокала.

— Я не люблю, когда меня называют «Дагги», — заметил он холодно, — и не люблю, когда меня заставляют оправдываться. Извини, Ордо, если тебе это не нравится, но... я предпочту помолчать.

Фориэ отодвинулась от окна и, поправив локон, посмотрела на мужчин. Во взгляде, устремлённом на вельможу, отразилось нечто вроде лёгкого интереса и, приблизившись к столу, она молча придвинула к себе стул и присела на него так, что бы в поле её зрения попадали оба собеседника.

— Дагги, — заметила она спокойно, — никто и не думает вас в чем-то обвинять. Но вы, похоже, единственный человек, который знает, что же случилось с генералом Энкеле Корхидой. Я надеялась, вы поделитесь этим знанием.

Да-Деган устало вздохнул и тихонечко усмехнулся.

— Я не состоял в дружеских отношениях с генералом, — ответил он по обыкновению тихо, словно в задумчивости, — да вы знаете это, о нашей взаимной неприязни знала вся Рэна, не может быть, что это прошло мимо вас. И, извините, о том, что с генералом что-то случилось, я узнал лишь от вас. Кстати, что же произошло, я так и не понял?

Ордо достал сигареты, молча закурил, посмотрел на струйки дыма, поднимающегося вверх, словно наслаждался не только вкусом табака. Стряхнув пепел на ковер, вновь перевел взгляд на хозяина дома. Да-Деган безразлично пожал плечами в ответ, улыбнулся, словно давая понять, что он выше мелочных обид.

— Корхида умер так же, как Таганага, — заметила женщина спокойно, — без видимых причин, в его организме не было найдено следов яда, он не был болен, не был заражен, произошло лишь быстрое угасание всех физиологических процессов. Как мне рассказывали, умирая, он проклинал всех и вся. Он знал что умирает. А вас проклинал особо. Теперь понятно, почему мы пришли к вам? Может быть, теперь вы объяснитесь?

Да-Деган вновь пожал плечами, посмотрел устало.

— Фориэ, — простите за отповедь, — заметил он, — но я, не сомневаясь в таланте Вероэса, всё же усомнюсь, что ему известны все яды. Природа и люди, порой преподносят такие сюрпризы, которых трудно ожидать от них. Вот, к примеру, Таганага, когда он был ещё жив, в один из первых дней своей службы, изъял у господина генерала флакон, содержимым которого тот иногда незаметно потчевал своего друга Ордо. Я, не желая верить на слово телохранителю, утверждавшему, что во флаконе находится весьма сильнодействующее средство, отдал флакон Вероэсу в руки, попросив сделать все необходимые анализы. И выяснилось, что воин был прав, говоря о сильнодействующем средстве. Во флаконе было действительно сильное психотропное средство, при правильно подобранной дозе могущее заменить яд. Вероэс утверждал, что это вещество видит впервые.

Женщина удивлённо вскинула брови, на её лице отразилось сильнейшее изумление, и заблестели глаза.

— Как так? — спросила она.

— Вот так, — спокойно откликнулся вельможа, и, переведя взгляд на Ордо, тихо заметил, — а вы так и не поняли, что у генерала было не только средство, но и желание вас отравить? Вы не поняли, что он рвался к власти, ему нужна была только власть, и ради этой цели он бы не преминул вас убрать. Заметьте, не убить, а убрать. Как препятствие, мешающийся, под ногами, камень. Как нечто неодушевлённое. К вашему счастью, я не особо любил генерала. Мне куда более нравитесь вы, со всеми своими достоинствами и недостатками, чем он. Объяснять почему, я не стану, это очевидно и для младенца.

— Ложь, — тихо проговорил Ордо.

— Разумеется, — иронично заметил Да-Деган, любуясь своими руками, — Таганага мертв и теперь никто не сможет подтвердить, что флакон и в самом деле принадлежал Энкеле Корхиде. Жаль.... Это, возможно, открыло бы вам на него глаза.

Встав со своего места, вельможа неторопливо подошел к окну и, остановившись у него, посмотрел на белоснежное облако ледника, плывущее у горизонта и ковры зелени, устилавшие местность окрест. Воздух, врывавшийся в окна, был свеж и напоен ароматами пряных трав, кружившими голову.

Прикрыв глаза, он попытался вспомнить последнюю встречу с генералом. Кажется, это было в «Каммо», и как всегда, в последнюю неделю, с ним был этот жуткий человек, с манерами Властителя и презрительной улыбкой на губах, адресованной всем. Всем, без исключения.

Ощущение, что рождалось при виде этого человека, было не из приятных, скорее было таковым, как, когда нечаянно попадёшь рукой в паутину. И оставалось нечто, как след, лёгкий налёт брезгливости. А генерал торжествовал, ходил уверенный в себе, и необыкновенно, даже для него, необыкновенно, злой. Да-Деган знал, что придавало генералу этого куража, и только тихонечко кривил губы, понимая, что теперь от Корхиды хорошего не жди.

С эрмийским Властителем встречаться не хотелось. Не было никакого желания, но в какой-то момент пришло ощущение, что если он не сделает этого сейчас, то будет жалеть всю жизнь.

Он подсел к нему за столик, когда генерал самозабвенно и торжествующе играл. Играл с Хэлдаром, вытягивая из того последние монеты, ещё завалявшиеся в карманах.

Он улыбнулся властителю, как можно более ласково и заглянул в холодные беспощадные глаза, постаравшись унять все эмоции, стать отражением, такой же, как и эрмиец, холодной, презрительной машиной, могущей просчитать все мысли, желания и чувства, и заставить их обернуться против владельца.

— Мир тебе, — проговорил он тихо и сладко на родном для властителя языке.

Властитель вскинул взгляд, разглядывая человека, сидящего напротив долго и с внезапно появившимся интересом. Да-Деган улыбался. Улыбался ему слегка надменно и насмешливо, как сделал бы другой, такой же, высокородный, властитель.

Наконец веки эрмийца слегка заметно дрогнули, и это было как знак подчинения, готовности если не к повиновению, то диалогу. Да-Деган положил на стол свои выхоленные, белые кисти рук и перевернул пальцами перстень, что до этого был повёрнут вовнутрь, к ладони. Обведя кончиками пальцев выпуклый герб, едва заметно усмехнулся.

Властитель должен был знать этот герб; когда этот герб снился Да-Дегану по ночам, он просыпался в холодном поту и весь разбитый, словно всю ночь не спал, а трудился как последний раб. Герб Императора не мог быть не знаком тому, кто родился на Эрмэ и жил на Эрмэ. В нём причудливо сплелись нож и роза, сталь и шип. Такие кольца носила свита Хозяина, приближённые Хозяина, слуги Хозяина. Это кольцо заставило властителя вздрогнуть, вздрогнуть ощутимо, всем телом, так он не ждал увидеть здесь, на Рэне кого-то из приближенных Хозяина Эрмэ. Слугу Императора.

Скосив глаза на генерала, Да-Деган отметил, что тот поглощен игрой. Оно было только на руку.

— Ты уничтожил человека Императора, — проговорил, пользуясь эрмийским диалектом, но всё же чуть слышно, так как в зале могло найтись более чем трое людей, владевших им в совершенстве, — это ошибка. Ты знаешь, Он не любит, когда ошибаются так, даже служа Эрмэ. И я надеюсь, что у тебя найдутся достаточно веские доводы в свою защиту, когда ты встретишься с Ним.

Эрмиец тоже скользнул взглядом по спине генерала. Взгляд не обещал ничего хорошего. Заметив его, Да-Деган понял, что можно уже и уйти. Властитель, может статься, и согласится выучить своему умению раба, если на то получит приказ и какие-то блага, но невероятно было представить, что простит человека, благодаря которому, серьезные неприятности посыплются на него словно из рога изобилия.

Да-Деган чуть наклонил голову, увенчанную диадемой искуснейшей работы, и тихонечко побарабанил пальцами по столу, словно прося собеседника вновь обратить на себя внимание. Тот, поняв, что от него требуется, внимательно посмотрел вельможе в глаза.

— Передай Леди, — тихо проговорил Да-Деган, — что отныне Рэной занимаюсь я. Таково пожелание Хозяина. Если Локита против, то пусть пожалуется Ему лично. Это просьба. Только просьба. И дружеский совет. Император не любит, когда идут против его приказов, даже случайные ошибки он не всегда прощает. Если же он примет это за неповиновение, то.... Думаю, тебе не стоит рассказывать, что может быть в таком случае. Так ведь?

Он поднялся на ноги и, улыбнувшись на прощание, пошел прочь из «Каммо». Впрочем, на несколько лишних минут задержавшись в тёмном переулочке, он увидел, как из дверей выходят властитель и генерал. Властитель был зол, и не скрывал своей злости. Генерал, напротив, выглядел как побитая собака. На его лице явственно проступил страх, страх преобразивший внешность полно и разительно. В нем не осталось даже внешней благообразности, ни дерзости, которая могла сойти за храбрость, ни высокомерия, что могло сойти за гордость.

Да-Деган чуть покачал головой, понимая, что все так резко изменить мог лишь страх, страх перед расправой, страх смерти и понимание того, что она не минуема. Повернувшись, он тихонечко пожал плечами, словно желая сказать, что такова судьба, и поспешил удалиться.

Он не жалел о содеянном, не жалел о своих словах, прекрасно понимая, что генералу теперь долго не прожить. В тот же вечер он покинул столицу, перебравшись на Форэтмэ. Он не хотел, что б его имя хоть каким-то образом связали со смертью Корхиды. Не хотел, что б вскрылась эта связь, его живейшая заинтересованность. Но более он желал, что б это осталось тайной для контрабандистов, нежели для рэан. «И все же не стоит забывать, — подумал он, — о том, что мир тесен, о том, как мир мал».

Оторвавшись от созерцания далей, Да-Деган повернулся лицом к Ордо, что так и не перестал курить. Потом медленно перевёл взгляд на Фориэ. Она сидела, задумавшись, положив локти на край стола, а на них примостив голову, и глаза, казалось, видели нечто иное, чем присутствовало перед ней. Словно она витала в облаках или что-то сосредоточенно просчитывала.

— Знаете, — проговорил Да-Деган, бесшумно приближаясь к столу, — я, конечно, не был свидетелем смерти генерала Энкеле Корхида, но знаю, почему погиб Таганага. Правда, опять же, не факт, что вы мне поверите. В это трудно поверить. Но есть факты, в которые поверить легко. Правда, меня могут понять неправильно, — он направил взгляд на лицо Ордо и, заметив нахмуренные брови, слегка кивнул. — Я понимаю, что тема, которую мне придется поднять, может быть для вас неприятной. Я имею в виду последний рейс «Кана-Оффайн». Хоть вашим словам в Лиге и не особо поверили, Ордо, но господа контрабандисты рискнули б проверить их правдивость. Скажу по секрету, что сокровища Аюми многим из них не дают спокойно спать. И есть так же те, кто отдал бы многое, что б вы, Аторис, замолчали навсегда. Вы и так не особо желаете вспоминать тот рейс, но... знаете, есть существа, которых не устраивает даже то, что вы, пока что, живы. Они предпочли б иметь твердые гарантии вашего молчания, даже если теряют возможность найти сокровища Аюми. И одной из таких гарантий является смерть.

Ордо недоверчиво покачал головой.

— Вы с ума сошли, — заметил он неожиданно спокойно, — не думаю, что кому-то хочется ворошить прошлое. Тем более, связываться с сумасшедшим, что утверждает, что видел корабли Аюми. Ведь то, что я их видел — не факт.

Да-Деган негромко рассмеялся теплым, душевным смехом. Отсмеявшись, он махнул рукой, выписав в воздухе замысловатый вензель, присев в кресло, заглянул в глаза Ордо.

— Аторис, но ведь то, что вы их не видели, — проговорил, улыбаясь, — тоже, не факт! Кому-то может хватить и гипотетической вероятности, что б отправить вас к праотцам, поверьте в это!

Фориэ тихонечко вздохнула, пожав плечами, посмотрела на Да-Дегана заинтересованно.

— Вы можете представить доказательства? — спросила женщина.

— Я могу предположить, — откликнулся Да-Деган, — могу подумать, прикинуть и посчитать, и, между прочим, именно за то, что мои прогнозы сбываются часто, я получаю неплохие деньги от главы Гильдии Оллами. А, как вам известно, контрабандисты не любят швырять деньги на ветер, они им находят лучшее применение.

Он замолчал и машинально начал катать между ладоней горсть розовых лепестков, поднятых со стола. Глядя на минутное замешательство, проступившее на лице Ордо, отметил, что тот не так резок, как можно было предположить, видимо, было сказано нечто, и именно то, что могло заставить его задуматься. Молчала и Фориэ, но что-то за фарфоровой маской прекрасной женщины говорило Да-Дегану, что она совсем не равнодушна и отстранена, как то отражается на лице, что она просчитывает варианты, прикидывает и примеряет их, перебирая все возможные и невозможные обстоятельства.

Усмехнувшись, он отметил, что это так знакомо и видено не раз. «Дали Небесные! — мелькнула окаянная мысль, — а вы — идеальный коммуникатор, мадам, вы умны, у вас есть причины, что б вернуться и они из разряда таких, что бы вам поверили здесь, на Рэне. Это — мило! Но только не надейтесь, что вам удастся прогнозировать меня, мои поступки и действия».

— Работая на контрабандистов, — добавил Да-Деган, не глядя на Ордо, — я узнал нечто интересное об одном из секторов, с которым торгуют некоторые Гильдии. Нечто, меня крайне заинтересовавшее. Этот мир они называют Эрмэ. Так вот, на Эрмэ есть удивительные воины. Скорость их реакции намного превосходит всё, на что способны лучшие из пилотов, специально тренированных людей Лиги. Эти воины крайне опасные существа, опаснее хищников, хотя бы потому, что они имеют человеческий разум и реакции диких животных. И они не связаны моральными запретами, убийство не претит их натуре. Хотя, говорят, что они не убивают без нужды. А так же на Эрмэ есть те, кому эти воины подчиняются. Поверьте, держать этих дьяволят в узде было б довольно сложно, если бы с детства эти самые воины не проходили жесточайший тренинг — внушение, программирование, проверки, которые нужны, что б понять насколько тот подчиняется хозяевам. И так круг за кругом, год за годом. Поверьте, что если человеку, подвергнутому с детства такой обработке, кто-то из хозяев прикажет умереть, тот умрет, даже если безумно желает жить. Он не сможет перебороть приказа. Так их воспитывают.

— Таганага был с Эрмэ? — тихо спросила Фориэ, не сводя задумчивого взгляда с хозяина дома.

— Да, — подтвердил Да-Деган, отодвинув от себя перетертые лепестки, словно только сейчас заметив их, — Таганага был эрмийским воином. Не бойтесь, Ордо, — усмехнулся Да-Деган, заметив, что тот вновь потянулся к сигаретам, — Таганага бы вас не убил, это я могу сказать точно, впрочем, какая теперь разница?

Он вздохнул, и, улыбнувшись, сделал легкое движение кистью руки, не спуская глаз с лица Ордо, словно специально обращая на неё внимание, потом тонкие длинные пальцы, унизанные перстнями, сложились в знак, от которого Ордо уже не мог отвести взгляда. Да-Деган ласково посмотрел на Фориэ, и что-то проговорил на незнакомом ей языке.

Тело Аториса Ордо моментально расслабилось, сигарета выпала из рук, голова откинулась на спинку кресла. Да-Деган покачал головой, приблизившись к пилоту, поднял с ковра сигарету, положил её в пепельницу, и, посмотрев на Ордо, печально покачал головой.

— Видите, — проговорил он, обращаясь к женщине, — как просто управлять тем, кто родился на Эрмэ?

Она вскочила. Внимательный взгляд уперся в глаза вельможи, словно желая прожечь в том дыру. Мужчина встал и подошел к ней, остановившись лишь в шаге. От неё пахло духами, легкими, свежими, слегка пряными духами, но аромат был ощутим, только если находиться вот так, близко — близко, на расстоянии шага, не более. Да-Деган слегка подвинул губы к снисходительной улыбке, нагнувшись, заглянул ей в глаза. Она отодвинулась, сделав шаг назад, размахнулась, словно желая ударить, потеряв ту толику рассудительности, что придавала ей спокойствия, но он не позволил, перехватив её руку.

— Не стоит, — проговорил мягко, добавив в голос нотки задушевности, — я просто хотел вам продемонстрировать.

Женщина сглотнула комок, вставший в горле, отступила еще, вельможа не стал держать её руку, позволив ей высвободить запястье. Усмехнувшись, он тоже отступил на шаг, как и она, И так же не отрывал от неё взгляда, как это делала она.

— Зачем это вам, Дагги? — спросила женщина. Ее голос дрогнул, от волнения, которое ей хотелось, он видел, что хотелось, но которое она не могла скрыть. И не только голос выдал это волнение, еще слегка дрожали ресницы и кончики пальцев, и румянец разливался по светлой, словно бархатной, коже.

Пожав плечами, он отошел к окну, чувствуя кожей, как она прикусила губу и чувствуя на спине её настороженный взгляд.

— Не бойтесь, — повторил он мягко, — я не причиню вам вреда.

— А Ордо?

— И ему тоже.

— Но что он скажет, когда очнётся?

— Ничего, его попросту не будет это заботить. Он ничего не скажет и ни о чем не спросит, но я надеюсь, что он примет к сведению, как любой эрмийский воин, то, что я терпеть не могу, когда меня называют «Дагги», и когда курят в моём присутствии. Простите, но его привычки несколько раздражают меня.

Он слегка погладил пальцами стекло, обернувшись, посмотрел на Фориэ. Женщина казалась взволнованной, но страха уже не было, она держалась достаточно уверенно и даже нашла в себе сил, что б иронично улыбнуться.

— Вы меня восхищаете, — заметил Да-Деган, с легкой улыбкой, — вашему самообладанию можно позавидовать. Я думал, вы предпочтете упасть в обморок.

Женщина покачала головой.

— Зачем вам это? — проговорила, приближаясь к нему, — хотите меня напугать? Зачем?

— Не напугать. Я же сказал, что только хотел продемонстрировать, как просто управлять тем, кто родился на Эрмэ. Мне кажется, что в ваших глазах было излишне много иронии, когда я рассказывал вам. А я не люблю, когда ко мне относятся несерьёзно.

Женщина негромко рассмеялась.

— Хотите заставить меня поверить, что Ордо — эрмиец?

— Наполовину. Но первые годы своей жизни он провел именно там, на Эрмэ, так что не удивительно, что он повиновался.

— Это интересно. И интересно то, откуда известно вам?

— О, я знаю больше, чем можно подумать, глядя на это, — он прикоснулся пальцами к локонам прически, венчающей голову, словно короной и внезапно, иронично усмехнувшись, указал на Ордо и тихо спросил, — А Вам его не жаль?

Женщина удивленно посмотрела на него, пожала плечами.

— Хотите вина? — предложил вельможа, — Заодно и поговорим, как старые добрые друзья. Обсудим, все интересующие нас вопросы в дружеской обстановке и не торопясь....

Фориэ молча вздохнула и, повертев бокал в руках, отставила его на стол, не отпив и глотка. Да-Деган слегка пожал плечами и отпил из своего. Поставив его назад, он опять пожал плечами, словно бы удивляясь напряженной внимательности Фориэ, которая так противоречила его внешней, небрежно — расслабленной позе изнеженного сибарита.

Между ними стоял столик, с серебряным подносом, на котором покоились бокалы, как граница разделяющая их. В соседней комнате, дверь в которую была распахнута настежь, на широком диване спал Ордо, безмятежным спокойным сном, в котором не было сновидений. Во сне его лицо, хорошо видимое Да-Дегану, казалось более юным и умиротворённым, словно не было в жизни последних лет, мятежных и беспокойных.

— Я вам не враг, Фориэ, — проговорил Да-Деган, не сводя взгляда серых, льдистых, спокойных глаз с ее лица и фигуры, — я стараюсь ни с кем не враждовать. И я терпеть не могу делать людям гадости.

Женщина слегка качнула головой и сжала ладони, крепко обхватив одну другой. На её лице отражалось скептическое сомнение, смесь презрения и негодования. И вся она походила на сжатую пружину, готовую выстрелить.

— И поэтому вы решили, что вам дозволено манипулировать людьми? Чем же вы лучше эрмийца?

Да-Деган задумался, четко очерченные брови сошлись на переносице, на мгновение, изгнав из облика неженки и сибарита черты легкомысленного юнца, и поджались губы. Он вздохнул, устало и протяжно, прикрыл глаза. Он не спал несколько суток, не было времени, впрочем, как всегда, была бездна дел, обязанностей, потом мучила бессонница, теперь же, видя перед собой спящего Ордо, он чувствовал, что спать хочется непреодолимо, что измученное тело и разум требуют передышки, хотя бы краткого отдыха и забытья. Хотелось прекратить игру, не отвечать на вопросы и просто забыть о присутствии этой женщины здесь, в кресле напротив.

— Ничем, — проговорил он размеренно — тягуче, борясь с зевотой, — но я и не утверждаю, что я лучше. Я просто говорю, что не желаю причинять никому зла. Мне искренне жаль Ордо.

— А Энкеле Корхиду?

— Энкеле — подлец. Подлецов жалеть меня не учили, к сожалению.

Он поднялся на ноги, чувствуя, что еще несколько минут, проведенных в объятиях мягкого кресла, погрузят его в глубокий сон. Отойдя на несколько шагов, прислонился спиной к стене и вновь посмотрел на Фориэ. Его гостья была невысокого роста, но казалась выше, чем была на самом деле, это шло то ли от непоколебимой уверенности в себе, то ли от достоинства, явно проступавшего в чертах лица и умении держать себя. Она вызывала симпатию, и приходилось бороться и с этой, невольно рождавшейся в душе симпатией.

— Я не желаю никому зла, — повторил мужчина, — к сожалению, мы живем в мире, где из двух зол приходится выбирать меньшее, и никого не интересует, желаешь ли ты этого. Хочешь, не хочешь, а приходится смириться с тем, что тебе не по вкусу.

Фориэ недоверчиво покачала головой.

— Не ждала от вас такого, — заметила она, — когда Вероэс говорил о вас, он упоминал, что вы способны на многое. Но не на это.

— И что он говорил? Что я не люблю компромиссов?

— Он говорил, что вы честны, что вы неспособны на подлость...

— Что я — идеал? — усмехнулся Да-Деган, — ну, старик слегка ошибался. Идеалов в природе не существует. Кстати, о подлости, тут я могу поспорить. Вы очень многого не знаете, Фориэ. Того, что известно мне. Вы не знаете, что Эрмэ стремится поглотить Лигу, что уже несколько десятков лет готовит вторжение. Вы не знаете сил и мощи Эрмэ. Вы не знаете, как далеко они зашли в осуществлении своих планов, думаю, нам всем осталось не более десяти лет спокойной жизни, а там — рабство под Эрмэ. Но я не желаю становиться рабом. И вам бы не советовал того желать. Знаете, если б можно было хоть чем-то помочь Лиге, я бы помог, но ... не вижу способов. Эрмийцы хорошо контролируют ситуацию. Знаете, если они только заметят, что мы готовимся к конфликту, если они поймут, что Лиге известно о них и их планах — вторжение последует незамедлительно. Так что я не надеюсь помочь Лиге. Это мне не по зубам. Все, что я могу — это позаботиться о тех, кто мне дорог. Быть может, я и соглашусь лизать сапоги Хозяевам Эрмэ, но только потому, что не желаю, что б те, кто мне дорог, стали эрмийскими рабами.

— Вот даже как? — проговорила женщина холодно и с иронией, — этого я не знала. Простите за вопрос, но назовите мне хоть одно имя, хоть одного человека, который вам дорог?

— Вы знаете эти имена, — проговорил мужчина, приближаясь к ней. Подняв со столика свой бокал, он отпил несколько глотков, что б смочить пересохшие губы и горло. И, как всегда, поразился его вкусу и аромату, сладости, горечи, свежести, словно, и впрямь, губ коснулся горный ветер, а не вино.

— Лия, Рэй и Илант? — спросила Фориэ, посмотрев на него в упор.

— Вы догадливы, — ответил Да-Деган, — впрочем, думаю, если удастся уговорить Ордо, то некоторые льготы можно выторговать и для Рэны. Потомки Империи Кошу могут рассчитывать на снисхождение. Особенно, если докажут, что готовы заслужить право называть себя высшей расой. Для этого нужно не много, только согласиться выступить на стороне Эрмэ. Ну, а остальное зависит от Ордо.

Женщина удивленно вскинула брови.

— Координаты флота Аюми, — пояснил вельможа, слегка улыбнувшись, — они имеют большую цену. Настолько большую, что способны спасти от рабства целую планету. Не находите, что предложение звучит заманчиво?

Фориэ слегка кивнула, подняла бокал.

— Вы правы, — проговорила, задумчиво, — это лучше, чем пропадать всем, но.... Скажите, а почему бы вам просто не приказать Ордо передать вам эти данные. Вы же так легко можете это сделать, он так легко повинуется вам, почему бы эрмийцам не вытрясти из него это знание?

Да-Деган подошел ближе, дополнив из бутылки свой бокал, поднял его в честь дамы.

— Ах, Фориэ, — проговорил он грустно, — Неужели вы думаете, что я совершу эту подлость, ведь это будет безусловная подлость, все равно, что обокрасть ребёнка. И, к тому же, Ордо очень упрям, вы зря думаете, что шпионы Эрмэ не пытались узнать у него эти координаты. Но наш господин Ордо молчит. Не знаю, как у него это получается, но он замолкает, стоит лишь кому-нибудь завести разговор о флоте Аюми и его координатах. И никакая сила не может развязать его язык. Уговорить его можете лишь вы. Только Вы и Доэл. Понимаете? Только от вас зависит наше будущее.

Фориэ качнула головой, словно соглашаясь.

— Ваше здоровье! — проговорил Да-Деган, поднося кубок к губам.

— И Ваше! — проговорила женщина, внезапно выплеснув вино из своего в лицо вельможи. Глядя на то, как влага вина стекает на одежду, окрашивая ее в красноватый цвет, как изумленным и пораженным, неверящим становится выражение лица вельможи, она дерзко рассмеялась, словно окончательно потеряв контроль над собой. — Вы — подонок, — проговорила она взволнованно, — трус и подонок! И вы смеете предлагать мне эту низость?! Дали Небесные! Да вы просто негодяй!

Она поднялась на ноги, быстро подошла к двери, обернувшись, посмотрела на растерянное лицо хозяина дома, что стоял так и держа бокал в руках, застыв от изумления, словно окаменев. Только дрожали длинные ресницы, окрасившиеся от вина в алый цвет, да слегка подранивали губы. Он казался жалким и усталым, и, ещё, почти что больным. На какой-то миг женщина почувствовала жалость, но только на миг, резко развернувшись, она вышла в коридор, подхвативший и усиливший стук ее каблучков по паркету. Потом она вышла из здания и села во флаер.

Да-Деган тихонечко улыбнулся, глядя, как за окном он взвился птицей ввысь. Машинально снял с головы испорченный парик и, отерев им лицо, бросил на пол. Тихо, стараясь не тревожить эхо, вышел в соседнюю комнату, подвинув стул сел рядом с Ордо. Вздохнув, коснулся кончиками пальцев его волос, погладил темные пряди, в которых вились ниточки седины, и тут же отдернул руку, словно боясь обжечься.

Вздохнув, он уронил голову, чувствуя лишь усталость и разочарование. Было обидно видеть презрение на лице Фориэ, но не менее обидным было и то, что Ордо так легко попался на его уловку, откликнулся на движение, на знак сложенных пальцев, на слово. Раньше не приходило в голову проверить, а теперь.... Теперь было ясно, почему так легко и просто мерзавцу — генералу удалось войти в доверие, убедить и уговорить. Все было просто, так просто, что хотелось плакать.

«И куда раньше смотрели твои глаза? — спросил себя вельможа, чувствуя, что душу гложет недовольство и горечь, — думал, что все обойдется? Что Эрмэ что-то да помешает осуществить свои планы. Можно подумать, ты плохо знал Императора, и эту чёртову куклу — Локиту. Или ты ждал, что они перегрызутся между собой теперь, когда ещё нечего делить? Дали Небесные, они, разумеется, еще сцепятся, они еще столкнутся не на жизнь, а на смерть, только, боюсь, это будет уже после того, как Лига окажется в их власти. Но кто бы мог подумать, что они вспомнят об Ордо? Кто мог знать?»

Он вновь вздохнул и коснулся кончиками пальцев лица мятежника, провёл рукой по волосам, потрепал короткие пряди. Даже здесь, на Рэне все считали Ордо рэанином, разве что Вероэс знал правду. Но Вероэс умел молчать. Покачав головой, вельможа поднялся на ноги, налил вина в свой бокал. Хотелось напиться, хотелось забытья и покоя.

Он выпил вино одним глотком и вернулся к Ордо. Глядя на отметины времени на лице пилота, подумал, как несправедлива, бывает, судьба. Впрочем, что ей до справедливости? А еще вспомнился вечер, маленький корабль, уходивший в разгон, поразительное ощущение безопасности и покоя.

Контрабандисты, своеобразный, полудикий, безбашенный народ, они, после Эрмэ казались своими. Почти родными, добрыми, милыми братьями. Их грубоватый юмор только ободрял. Глядя на их сочувствующие лица, становилось понятным, что рабство на Эрмэ позади, что можно забыть все как сон. И насмешки Локиты — изысканные, тонкие, колющие иглами, и не терпящие возражений приказы Императора.

И Шеби, исцеляющую силу ее точеных, словно говорящих рук, ее отстраненную нежность, взгляд поразительных, синих глаз, в которых он тонул, забывая обо всем.