Легенда об Иных Мирах

Элейдж еще раз посмотрел на растерянные лица, подумав, что это — только начало, пожал плечами, что стало входить в привычку, потушил сигарету, и, тихонечко усмехнувшись, побрел прочь, заложив руки за спину.

Гресси Кохилла посмотрела на экран, чувствуя, как дрожь поселяется в кончиках пальцев. След эмоций. След волнения. На мгновение поджала губы, перепроверяя. Нет, ошибки не было, и быть не могло.

— Дали Небесные! — услышала вздох сидевшего рядом Нараяна.

Обернувшись к рэанину, встретилась с ним взглядом.

— Какой олух, — услышала она голос Шабара за спиной, — повторяю, какой олух ввел не те координаты?

Усмехнувшись, посмотрела на Шабара Кантхэ, отчего-то он командовал здесь, совершенно не считаясь с ее положением капитана, пожилой лагалиец без смущения выдержал ее, полный негодования взгляд.

— Мы вышли не в том районе, — заметил он. — Унари, — обратился он ко второму пилоту, — это опять ты чего-то напортачил?

Ирдалиец наградил спрашивающего недовольным взглядом.

— Ты проверял мои расчеты, Шабар, — ответил он, — тебе, кажется, ничего не показалось в них странным.

— Тихо! — проговорил Гресс, — еще не хватало, что б вы тут сцепились.

Она запустила программу проверки данных и, сверившись с атласом Галактики, выяснила местоположение корабля. Полученные данные ее весьма мало обрадовали. Получалось, что ошибка была просто глобальной. Вздохнув, она посмотрела на Шабара, что, несмотря на свой независимый нрав, казался ей наиболее разумным из собеседников.

— Поздравляю, — заметила строго, — мы вышли не просто не в должном районе. Нас вообще откинуло на окраину.

Шабар взглянул на экран, пожал плечами.

— Ками-Еиль-Ергу, — заметил чуть присвистнув.

— Именно, — проговорила женщина. Согласитесь, это приятная неожиданность. Что будем делать? Есть предложения?

— Разгоняемся — и в прыжок, — проговорил Нараян, — нечего нам здесь делать. Сейчас все просчитаем заново, и — вперед.

— Разумеется, — поддержал его Унари, — а о происшествии доложим.

Шабар отчего-то усмехнувшись, полез в карман за сигаретами и закурил, не обращая ни малейшего внимания на недовольное лицо капитана, на явное неодобрение. Выражение на его лице было выражением скептика и зануды.

— Давайте, — буркнул он себе под нос, — попытаемся.

Гресс прикрыла глаза, на минуточку, пытаясь воскресить в памяти данные, возникшие на дисплее за несколько секунд до прыжка. Что-то что ей весьма не понравилось, но что это было вспомнить так и не удалось. Она вновь посмотрела в лицо Шабара, показавшееся бестрепетно — умиротворенным, на взгляд прятавшийся под прикрытыми веками. Взгляд был напряжен. В противовес выражению лица.

Гресс молча погладила пальцами пластик пульта. Корабль ей нравился, он был удобен и послушен, при маневрах разгона он не выдал ни малейшего сбоя, весь предпрыжковый марш он проделал чисто и красиво, так, как можно было только мечтать.

Она вспомнила, как, впервые увидев его на верфях Та-Аббас, только тихо вздохнула. Этот крейсер был не только функционально верно рассчитан. Он был красив. Красив, как, бывает, красив породистый скакун, так же выделяясь среди рабочих лошадок и неуклюжих тяжеловозов. Еще больше он понравился ей после того, как она попала внутрь. Несмотря на миниатюрные размеры, немногим больше почтового бота, он не был тесен, как неловко скроенный костюм. Тут было все привычно и удобно. Несмотря на новые приборы и функции управление осталось максимально приближенным к стандартному.

Гресс невольно вздохнула — так обиден был этот первый прокол.

— Дали Небесные! — услышала она прозвучавший неожиданно и больно ударивший по нервам своими интонациями, взволнованный голос Равиго Унари, — это что за чепуха?

— Не те данные, — коротко заметил Нараян, — это точно.

Гресси посмотрела на мужчин.

— Что случилось?

— Вирус в системе, — сцепив зубы, заметил ирдалиец. — Вирус, что путает данные тем больше, чем мы ими пользуемся.

— Я сейчас, — заметил Нараян, поднимаясь из кресла, — пойду подниму из амортизационных капсул большую и лучшую часть экипажа. Ту, что, несомненно, нам пригодится. Придется поработать нашим программистам. В кои-то веки.

Гресс напряженно улыбнулась.

— Не нравится мне это, — пробормотал Шабар, сквозь сжатые зубы, так же поднимаясь из кресла, — И Нараян прав, пора сообщить программистам что от них требуется.

Гресси кивнула головой.

— Идите, — проговорила, проведя рукой по коротко стриженым прядкам волос. Облизнула пересохшие от волнения губы. Посмотрела на Равиго. — И вы тоже можете быть свободны, — заметила спокойно, — противометеоритная защита работает без участия центрального компьютера, впрочем, как и все системы жизнеобеспечения. Планет в этом районе нет, так что опасаться нечего. Идите, можете отдохнуть, а я подежурю.

Ирдалиец покачав головой, отказался, посмотрел на нее чуть пристальнее, чем всегда.

— Я, пожалуй, останусь, — заметил он, — хотя б до тех пор, пока не выяснится, сколько времени потребуется Кальтанну и девочкам, что б извести этот вирус. А там посмотрим.

Она, вздохнув, поднялась на ноги, разминая их, прошлась по покрытию, заглушающему шаги.

— Хорошо, — заметила, направляясь к выходу, — тогда я присоединюсь к остальным.

Найдя Шабара и Нараяна в обществе двух миловидных женщин, улыбнулась, глядя на дружеские, ненатянутые отношения. Оказалось, что всех в ее экипаже связывают давние дружеские отношения. И что в этой команде только она новичок.

Открытие было не из приятных, когда она его осознала — хуже нет, чем вписываться в уже сложившиеся команды, в установившиеся отношения, занимая чье-то место. Хочешь или нет, а некоторое время тебя будут воспринимать как чужака, как нечто совершенно чуждое, лишнее, стороннее. И будут, вольно или невольно стараться от тебя отгородиться. И с этим трудно что-то поделать.

Усмехнувшись, глядя на легкий флирт Нараяна со смуглой, пикантной невиянкой, подумала, что она им всем — как заноза. К ней подошел Шабар, встал рядом.

— Кофе желаете? — спросил он.

— А что? — усмехнулась Гресс, — кухонные приспособления на камбузе из строя не вышли?

— Нет, — ответил он.

— Жаль, — ядовито заметила Гресс, — думаю, случись так, и мы раньше получили б результаты. Как я заметила, Кальтанн жить не может без перекусов. Отсутствие еды заставило б его пошевелиться.

— Прошу прощения, — заметил возмущенный голос, откуда-то сбоку и она увидела всклоченную, темную шевелюру, выглядывавшую из-за дисплея. Программист сидел, едва не сросшись с компьютером, не отрывая взгляда от монитора. Гонял тесты.

— Ну и? — спросила она.

— Что и? — отозвался мужчина. — идите, отдыхайте. Пока чепуха полнейшая. Сам вижу, что вирус есть, а тесты уверяют в обратном. Попробуем разобраться.

Гресси усмехнулась, посмотрела недоверчиво, недовольно, чисто по-женски пожала плечами. А что еще оставалось делать? Это была не первая нештатная ситуация в ее жизни. И как она думала, не последняя.

— Идемте. — проговорил Шабар, беря ее под локоток, — Если Кальтанн просит нас удалиться, то нам стоит удалиться. Это не каприз.

Женщина слегка пожала плечами, посмотрев на Шабара, прошла вперед, он проследовал за ней в уютное помещение кают-компании, сел в уголке дивана. Гресси молча подошла к экрану, на который проецировались виды морского дна, усмехнулась, наблюдая за маленькой, пестро окрашенной рыбкой. Чувствуя на себе взгляд Шабара, хотела передернуть плечами, но отчего-то не посмела.

— Вы что-то хотите мне сказать? — спросила, не отрывая взгляда от окна экрана.

На ее лице играли голубые отсветы от экрана, как отсветы от воды, нежа, лаская кожу, успокаивая нервы. Отчего-то она была взвинчена, нервы отзывались на малейшее раздражение как на удар. Обычно это было ей несвойственно. Но контролировать себя здесь, сейчас, было больше, чем сложно, но поддаться эмоциям она не могла. И приходилось терпеть.

— Да, — ответил мужчина. — То, что мне не нравится эта ситуация. Я успел кое-что прикинуть. При всех данных, что мы имели, идя в прыжок — скорости, массе, напряженности гравитационных и электромагнитных полей, даже при наличии неучтенной массы прямо по курсу, мы никак не могли б выйти в районе Ками-Еиль-Ергу. При наличии любой аномалии шанс попасть именно в этот район не то, что б минимален. Он чисто отрицателен.

— И, тем не менее, мы здесь. — отозвалась Гресс, стараясь казаться спокойной.

Ей ситуация нравилась не больше, чем самому Шабару, только говорить об этом вслух первой она не стала.

— Вот именно.

Женщина, оторвавшись от созерцания экрана, посмотрела на лагалийца несколько внимательнее, чем смотрела до того.

— Мне кое-что не нравится, — заявил Шабар вновь. — Вы среди нас человек новый, быть может, поэтому, мне легче сказать это вам, чем всем другим. Еще когда мы уходили с Та-Аббас, я интуитивно чувствовал какой-то непорядок. Что-то меня настораживало. Обычно я доверяю своим предчувствиям, но на этот раз промолчал, подумав, что это может быть плод разгулявшейся фантазии. А, может, и нет. Посмотрите.

Кантхэ протянул женщине листок. Она, взяв его, развернула и усмехнулась, прочитав всего несколько слов. От текста в три слова по спине пробежала волна, холодный ток, что заставил волосы чуть привстать на макушке. Был страх, как подтверждение и ее предчувствий, но позволить признаться в нем она не могла никому.

— "Вы все умрете", — проговорила Гресси с усмешкой. Что это значит?

— Это я нашел в своем багаже перед отлетом. Записка лежала на самом виду. Я подумал, что это — шутка.

— Теперь вы так не думаете?

— Дело в том, Гресс, что теперь я кое-что вспомнил. Вспомнил поздно. Однажды я уже получал такое предупреждение. Мы все его получали. Это было здесь, в этом самом районе, перед уходом «Кана-Оффайн» в прыжок. А через пару часов после выхода из прыжка «Кана-Оффайн» был взорван. И есть еще одно совпадение, которое мне очень и очень не нравится. И оно тоже мне не пришло в голову сразу. Мы все, кроме вас, разумеется, были на том корабле. Были в его последнем рейсе. И как ни странно, мы — последние из тех, кто остался в живых от той команды. Отчего-то всех, кто был тогда на «Кана-Оффайн» с Ордо преследует рок. Я понимаю, если б пилоты гибли в космосе. Я это понимаю, так бывает. Но, как правило, все эти люди погибали внезапно и нелепо.

— Как Йивни?

Шабар слегка кашлянул, улыбнулся ей.

— Да, — заметил он, — как Йивни. Он должен был вести «Раяни», он должен был занять место капитана. Не вы.

— А вы не шутите? — спросила Гресс.

— Какие шутки, — откликнулся пилот, — я боюсь этим открытием поделиться хоть с кем-то из экипажа. Боюсь, потому как нам всем тогда, после рейса в этот район, досталось. Не знаю, как поведут себя ребята.

— И что вы предлагаете? — спросила она, глядя в лицо мужчины с пронзительным прищуром.

— Пора звать на помощь. Если, конечно, не поздно. Лучше перестраховаться.

Она на мгновение задумалась. Вспомнился вечер, проведенный в садах Софро перед отлетом. Лицо Элейджа, его предупреждения. Они были серьезны. Но отмахнулась от них, сама не понимая по какой причине. Наверное, дело было в том, что она не любила признаваться в своих фиаско.

— А не рано? — спросила она осторожно. — Может быть, сейчас Кальтанн выловит вирус, мы просчитаем траекторию и уйдем в новый прыжок.

— Боюсь, — усмехнулся Шабар невесело, — что сейчас уже поздно.

Гресси, пожала плечами, посмотрев на хмурый вид лагалийца, слегка обозначила улыбку в уголке губ.

— Посмотрим, — ответила уходя.

Глядя в угол, она вдруг отчетливо ощутила тоску и нечто похожее на укол страха. Уже привычного страха. А так же отметила, негодуя на себя, что, несмотря на два часа проведенные в горизонтальном положении на койке так и не сумела заснуть.

Мозг был занят разными мыслями, что мешали полноценно расслабиться и уснуть. А еще мешало смутное, не до конца понятое ощущение тревоги. Напрягали слова Шабара. Она сама не понимала, почему они так сильно ее задели. Наверное, они совпали с какими-то смутными ее опасениями. С чем-то, что жило в ней, как предчувствие.

Прикрыв ресницами глаза, она смотрела на потолок, пытаясь разобраться в себе. В клубке эмоций, мыслей, образов и чувств. Почему-то, вспоминался Ордо. Вспоминался отчетливо, как никогда за прошедшие годы.

Его темные, внимательные глаза, выражение решительности и упрямства на лице. А еще улыбка, вспоминалась его улыбка, что освещала его, несколько диковатое лицо, преображая черты, заставлявшая вспыхивать упрятанные в глазах золотые искры. Улыбка, от которой исходило только тепло.

Он был невысок, несколько нескладен, но это не мешало быть ему отличным пилотом. Еще в Академии он выделялся из массы учеников. У него, словно с рождения был свой стиль полета, он чувствовал любой корабль как живое существо, и чувствовал пространство. Был быстр, стремителен, непредсказуем.

А еще, когда-то давно, он бросал ей в окно цветы, и тут же скрывался, словно надеясь, что она не узнает. Когда-то давно они вместе топтали тонкие тропиночки Софро, любуясь безумными восходами, нереальными закатами, пустыми ночами. Когда-то, давно, она его любила, не смея признаться в этом никому. Ни себе, ни ему.

И ее никогда не покидало ощущение цельности этого человека. У него был характер. Были свои принципы. Тогда, когда она знала его. Когда еще не было барьера бунта между ними. Тогда ей казалось, что он никогда не станет лгать. Сумеет солгать, если оно будет нужно, но только если захочет. И трудно было представить причину, что заставила б его захотеть солгать. Но тогда, после потери корабля, многие из прежнего круга общения стали считать его лжецом.

Гресси, вздохнув, вспомнила визит, которым ее почтили еще там, на Ирдале. Вспомнила заинтересованность на лице Ис-Шабир и пожала плечами.

«Поздно, — подумала она, — слишком поздно что-то спрашивать. И даже сам Ордо, если б его спросили, ничего б не ответил. Скорее просто бы усмехнулся и закурил. Потому как есть время для вопросов и ответов, и есть время на молчание, а преградой меж ними события и молва».

Она слегка улыбнулась, вспомнив восторженные рассказы Ордо, блеск его черных глаз. В то, что он говорил, верить было невозможно. В то, что он говорил, она сама невольно верила, скрывая это от всего белого света. И от него тоже.

Вздохнув, женщина опустила ноги на пол и, обувшись, вышла из каюты в коридор. На мгновение ей почудилось, что за его мягким изгибом кто-то то ли тихо плачет, то ли смеется — не разберешь. Но стоило сделать шаг, и звук исчез, заставив подумать о галлюцинации.

Гресси машинально пригладила короткую стрижку, направляясь в кают-компанию. Там, на стенах — экранах отражалось небо Софро, ее сады, фонтаны, изгибы зданий, устремившихся к небу. Она любила Софро. Этот мир был мал. И это был особый мир. Второго подобного никто и никогда не видел.

Отчего-то вновь накатила грусть. Грусть, что принесла с собой задумчивость, она изучала пейзаж на экране, узнавая улочки, по которым ходила вместе с Ордо, вспоминая былое. И только чьи-то тихие шаги заставили ее повернуться, расставшись с воспоминаниями.

— Привет, — проговорила тонкая, как тростинка, женщина с волосами, поднятыми в высокую прическу.

У женщины были красивые миндалевидные глаза, чистого, яркого зеленого цвета, присущего рэанам. У представителей иных рас этот тон не был так явственен и ярок. Тем более в сочетании со светлой кожей и темным, смоляным или иссиня-черным цветом волос.

— Привет, — проговорила Гресс, присаживаясь в кресло.

Рэанка, усмехнувшись, присела рядом. Глядя на экраны, пожала плечами.

— Я сменю вид, — проговорила она. — Я слишком долго жила на Софро в последнее время.

Гресс машинально кивнула. Рэанка, взяв в руки пульт, переключила вид. И Гресси тихонечко вздохнула. Казалось, что стены исчезли, оставив их наедине с пространством.

С экрана, издалека, смотрели три звезды — синеватая и желтый карлик, третья звезда не была, собственно, звездой, это становилось понятным, сразу, третьим компонентом системы была гигантская черная дыра, окруженная шлейфами раскаленного сияющего газа, вытянутым из одеяний соседок. Черная дыра и карлик находились достаточно близко друг к другу, а голубая звезда пряталась в стороне, словно все еще надеясь избежать объятий черной дыры.

Гресси тихо вздохнула, глядя на это зрелище. Там, в рубке оно никогда не выглядело так впечатляюще. Его гасили мощнейшие фильтры и отвлекали внимание графики и столбцы данных, идущих в своих секторах экрана. И услышала вздох рэанки, похожий на всхлип.

— Ангабар, — проговорила она, глядя, как та отирает слезы с глаз, вы плачете?

— Простите, — проговорила, та, — это от наплыва чувств.

Смутившись, рэанка вновь переключила вид, вызвав на стены коралловых рыбок, и Гресси невольно почувствовала разочарование. Гресс, поднявшись на ноги, посмотрела на рэанку и тут же отвернулась, чувствуя смущение от чужих слез. Прошла в рубку.

Равиго не было в рубке, вместо него она заметила седую шевелюру Шабара Кантхэ, вольготно расположившегося в кресле.

— А где Унари? — спросила она, чувствуя легкий укол недовольства.

— Я его отправил к Акорэ. У нас неполадки со связью. Передатчик вышел из строя. Ни мы не слышим, ни нас. Так-то.

Женщина недоверчиво покачала головой.

— Как странно, — проговорила тихо.

Шабар кивнул.

— Да, — ответил он, — Каюсь, после нашего разговора я помчался к Акорэ, решив нарушить ваше решение. Как видите, не удалось. Передатчик перестал работать сразу после выхода из прыжка. Он только не успел сообщить это нам в рубку. А Унари одно время интересовался связью. Так что от него толка больше, чем от нас с вами. Правда?

— Правда, — невольно согласилась она, и присев в кресло, пристально посмотрела в лицо Шабара. Он улыбнулся ей в ответ.

— Хотите о чем-то спросить? — мягко сказал он.

— Хочу. — Гресси вывела на экран, поверх всех остальных данных, вид системы Ками-Еиль-Ергу.

— Так спрашивайте.

— Шабар, это правда, что Ордо нашел здесь флот Аюми?

— Наверное, да. — проговорил тот, подумав. — ничьим другим, похоже, тот быть не мог.

Она замолчала, чувствуя, как в душе всколыхнулся целый океан. Сама она верила Ордо и не верила. Слушала, как слушают Легенды, сказки, заинтересованно, и все же не веря вполне, не веря совсем, потому, как легенды и есть легенды. Сейчас не поверить Шабару она не смогла.

— И где? — спросила она не найдя более подходящего вопроса.

— Женский вопрос, — усмехнулся лагалиец, — кто знает где? Посмотрите на эту систему повнимательнее. Это ж не система, а прямая дорога в преисподнюю. Флот где-то здесь. Ордо, наверное, знает лучше. Но, только, наверное.

— Вы не оставили буя?

— Нет, — ответил лагалиец, — буй мы оставили, но толку-то? Еще в первую же гравитационную бурю, что здесь нередки, его разорвало в клочья. «Кана-Оффайн» в это время уже уходил из системы, разгоняясь для прыжка. Возвращаться никто не стал. Это было и бессмысленно и опасно.

— Да, — протянула Гресс разочарованно, невесело усмехнувшись, — а без буя найти здесь флот, все равно, что искать иголку в стоге сна.

Шабар тихонечко рассмеялся.

— Вот именно, — заметил он, — вот именно поэтому Ордо попал в опалу. Если б удалось повторить его открытие, он стал бы героем. Но не судьба.

— Никто и не пытался, — заметила Гресси, чувствуя, как накатывает нечаянная злость.

— Пытались, — отозвался строптиво пилот, — я был здесь в составе последней экспедиции, третьей по счету, которую организовали Стратеги. Ну что сказать, мы прошерстили практически всю систему, но без толку. Флот Аюми либо уже в преисподней, — он ткнул в зев черной дыры, либо, а что «либо», я и сам не знаю, — невесело признался Шабар. — Это везение, что Ордо не прошел тогда мимо. Это совпадение, похожее на чудо. Это, похоже, сама судьба. Ничем иным я объяснить то не могу.

Он замолчал. Промолчала и Гресс. Глядя на экран, тихонечко усмехнулась, подумав, что будет, если вдруг, нечаянно, налетит гравитационная буря. Перспектива для них была, не то, что бы очень приятна. Шабар пожал плечами, словно прочитав ее мысли.

— Мы еще достаточно далеко, — сказал он, — ну, потрясет чуток. Флот был ближе к черной дыре. Гораздо ближе.

Женщина молча уставилась в экран, словно пытаясь разгадать, что же их ждет в этой неприветливой системе. Здесь не было планет. Только эти три звезды, шлейфы плазмы, сгустки пыли.... И не проходило ощущение тоски. «Вы все умрете», — вспомнила она надпись, что на миг вспыхнула на экранах перед самым уходом в прыжок. Вспомнила и передернула плечами, словно от холода. Шабар вновь закурил, но теперь это было все равно.

— Как там, у Кальтанна? — спросила женщина, словно очнувшись от сна.

— Ничего, — сквозь зубы выдал Кантхэ, — он говорит, что уже не по разу проверил систему, но вируса не нашел. Хотя для всех очевидно, что он тут имеется.

Гресс молча посмотрела на Шабара, в умные проницательные глаза.

— А если вируса нет?

— Если... — пробормотал пилот, — не знаю, что тогда у нас за «если»

Гресси тихо, почти таясь шла по коридору. После встречи с программистами хотелось тихонечко взвыть, но позволить этого себе она не могла. Пошли вторые сутки после выхода из прыжка, но зловредный вирус так и не был пойман.

Кальтанн сидел хмурый. Прида и Вьеси были более сдержаны, чем эмоциональный рэанин, но и они хмурились все больше. От расположенности к легкому флирту не осталось и следа, хоть Нараян сидел тут же, как и все заваленный работой по самые уши. Докучать она не стала, не стала лезть с вопросами. Они были излишни.

— Гресс, — окликнул ее бодрый голос, — подожди.

Она, обернувшись, увидела Малиру Рэнди и невольно улыбнулась. Невозможно было не улыбнуться, увидев это существо с веснушками на носу, всегда готовую выпалить свеженький анекдот.

— Только не говори, что и у тебя проблемы, — тихо проговорила Гресс.

— А у меня их нет, — жизнерадостно откликнулась Малира, — проблемы у Кимана и Андари. Правда, небольшие. Основные двигатели на разгон потребляют несколько больше энергии, чем то заявлено. Но погрешности в пределах допустимого.

Гресс невольно выдохнула с облегчением. Эта новость не предвещала конца света. А Малира довольно расхохоталась. Видимо, этой хохотушке настроение испортить было просто невозможно.

— Хорошо, — проговорила Гресс, — учтем. Занесу в журнал.

— Да, и еще, У Андари в двигательном отсеке ерунда какая-то. Я зашла, и мне сразу жутко стало. Такое ощущение, что волосы дыбом поднимаются. Работать парням, должно быть, жутковато. Похоже, что идет вибрация корпуса. Ребята просили притащить им Кавиенни или Ангабар, пусть сделают замеры на инфразвук, а там они предпримут что-нибудь.

Гресси тихонечко усмехнулось. Она не могла сказать, что на душе было весело, и оттого улыбка выглядела слегка глуповато. Более того, радости оставалось все меньше и меньше, а смеяться если и хотелось, то только над собой. Как над бедным маленьким мышонком, пойманным в тот момент, когда он предвкушал полакомиться сыром. «Не ныть, — приказала себе Гресс, — не ныть, девушка. Рано еще. Там посмотрим...».

Она быстро пошла прочь по коридору, надеясь, что Малира не отметит смущения, что отразилось на лице. Шла быстро, хоть и не знала сама, куда. Глядя на мягкие закругления коридора, его светлую отделку, что словно прибавляла объема, на то, что все здесь работало на ощущение комфорта и уюта, подумала, что «Раяни» становится все более неуютен. И что она была б рада, оказаться далеко — далеко отсюда.

Гресс вспомнила свой дом, из окон которого открывался вид на побережье. Тихий, спрятанный от посторонних глаз, дом.

Иногда казалось, что цивилизация где-то очень далеко. А то, что у нее есть — то принадлежит только ей. Этот дом. Эти волны. Эти ветра. Эти небеса. И томик стихов Ареттара, и старые письма, и фотографии и рисунки. И маленькая коробочка с чужими наградами, что лежала на самом дне старого комода.

Она вспомнила Ис-Шабир, такую светскую, красивую, уверенную в себе, пришедшую к ней с расспросами. С вопросами, которые только разозлили, в чем она не желала себе признаться тогда, но в чем пришлось признаться теперь. И усмехнулась. То, что она почла за обиду, казалось столь незначительным теперь.

Глядя на Шабара, Гресси почувствовала, что еще немного — и у нее начнется истерика. Все было плохо. Плохо. Хуже, чем можно предположить. И он говорил ей об этом так спокойно, словно докладывал о несущественных вещах.

За последние трое суток только и происходило что-то плохое. Хорошего не было ничего. За последние трое суток у нее прибавилось несколько седых прядей.

За последние трое суток она сумела осознать, что ситуация безнадежна. Причин тому не было, но корабль совершенно вышел из-под контроля. Практически все системы работали кое-как, и готовы были отказать в любой момент. Даже системы жизнеобеспечения. Которые проверять не требовалось, они были старой, надежной конструкции и, тем не менее, работали все хуже. В воздухе уже присутствовал излишек углекислоты.

А ко всему постепенно портилось настроение. Инфразвук. Приходилось признать, что с этой напастью ничего нельзя сделать, если не заглушить реактор. Но, если его заглушить, то непонятно было, удалось ли бы его запустить вновь. Ведь если — нет, то даже при устранении всех неполадок крейсер был обречен. Вместе со своим экипажем. Объятья черной дыры достали б их. Рано или поздно.

Прикрыв глаза, женщина вспомнила визит Гайдуни, так явственно, словно наяву. Контрабандист пришел к ней в дом, прокравшись незамечено. Так, что, увидев его на собственной кухне, она едва не вскрикнула от неожиданности.

— Доброе утро, — проговорил Гайдуни, — и извините за вторжение. Но я должен вам что-то сказать.

Она присела на стул, глядя, как он готовит кофе, и только тихонечко покачала головой. Отчего-то желания выставить его за порог пришло слишком запоздало. Когда он сам проговорился об «Раяни». Это ее удивило, заставив молчать и удивленно хлопать ресницами. Как ни странно, но сама она получила известие о назначении только накануне.

— Откуда вам известно? — проговорила она, переборов волнение.

Контрабандист тихонечко, как сытый кот усмехнулся в усы, пожал плечами.

— Ареттар, — ответил, подумав, — не знаю, откуда знает он, но он предупредил, что вам грозит опасность. А вы слишком нравитесь мне, что б я позволил вам рисковать бездумно.

— Ареттар, — повторила она, — опять эти старые сказки....

— Девушка, вы можете не верить, но, ... да, впрочем, какая разница? Я знаю, что этот рейс нового крейсера слишком опасен. Знаю. И советую вам отказаться.

— Что б сказали, что я струсила или обленилась?

— Деточка, те, кто знает, как вы посадили свой «Нири» на Раст-Танхам, да еще заставили его починить, наведя орудия на город, не сможет вас упрекнуть в трусости. Да и по Раст-Танхам вы ходили без охраны. Для любого пилота Лиги — это более чем достаточно. В жизни не забуду, как мы познакомились. И вы после этого боитесь, что вас просто назовут трусихой?! Да, бросьте.

— Гай, прекратите, — проговорила она.

Контрабандист недовольно хмыкнул, осторожно примостившись на табурет, посмотрел ей в лицо. Выражение добродушного лица было почти что нежным, когда он вот так рассматривал ее, заботливым и обеспокоенным.

— Гресси, — проговорил контрабандист мягко, тихо, нежно, — ну зачем вам...

— Зачем вам? — перебила она жестко. — Зачем вламываться в мой дом и рассказывать сказки? Хотите, я скажу зачем? А я ведь могу догадаться. Думаю, что крейсера нового типа заставят вас держаться подальше от Лиги. И вы этого боитесь. И вы желаете устроить какой-нибудь сюрприз. Согласна, я вам нравлюсь. Вы мне тоже симпатичны, Гай, в какой-то мере. И вы пришли, уговорить, что б я осталась здесь, дома, что б со мной не случилось бы чего по вашей милости или милости ваших дружков. Не уговорите. Лучше уходите. От назначения я не откажусь. Так и знайте!

Гайдуни тихонечко вздохнул.

— Ненормальная, — проговорил он, — ну зачем вам затягивать веревку вокруг шеи?

— Прекратите, — проговорила она.

Гайдуни кивнул, сглотнул комок, вставший в горле, выложил перед ней на стол тонкий листок бумаги.

— Это от Ареттара, — проговорил он, — предупреждение, что он нашел в вашем доме, в книге своих стихов, наверху. Книга лежала на столике у окна. В следующий раз закрывайте форточки, когда куда-нибудь отлучаетесь.

Женщина посмотрела на листок, как на гадюку, посмотрела и скомкала не прочитав. В сердце было слишком много горечи и злости. Глядя прямо в лицо Гайдуни, она разорвала этот клочок бумаги на сотню маленьких частей, бросив их в его лицо.

— Убирайтесь, — проговорила неожиданно зло, — убирайтесь и больше не смейте являться в этот дом. Вас сюда не звали. Мы случайно познакомились, но это не дает вам права врываться ко мне и плести басни, не хуже, чем Легенды Ареттара. Убирайтесь! Вон!!!

Гайдуни посмотрел на с сожалением, медленно поднялся и тихо прошествовал к выходу. Ни сказав больше ни слова. А она, отчего-то почувствовала, что так и хочется расплакаться, сесть и выкинуть все эмоции.

Отпуск. Ее долгожданный отпуск, в который раз, летел в преисподнюю.

Тогда было бешенство, была злость, вылившаяся на первого встречного, теперь, отчего-то пришла тоска. Отчего-то думалось, что контрабандист не сказал ни слова лжи. Маленький листок, записка в пару строк мог лишь только подтвердить это.

«Вы все умрете», — вспомнила она стандартный набор слов, что был получен каждым из ее экипажа. «Вы все умрете», — такую записку нашли и у Йивни. Вздохнув, Гресс сцепила зубы.

Кто-то наглый, и беспощадный, кто-то играл с ними, как кот с мышами, не довольствуясь просто возможностью их уничтожить. Этому некто было слишком мало их просто убить. Словно он питался страхом, тоской, неверием, словно, что б остаться удовлетворенным, ему надо было сначала психологически уничтожить своих жертв.

«Вы все умрете», — тихо прошептала она и вдруг, непокорно тряхнула головой.