Ночью, без предупреждения, въезжали, можно сказать, врывались в воинскую часть, вскрывали склады и грузили в основном стрелковое оружие в машины. Прикрывала нас группа спецназа. Оружие переправляли на вертолетах в район Краснодарского края, в арочное укрытие, предназначенное для самолетов. Как только укрытие заполнялось, ворота заваривались, вокруг устанавливали мощное минное поле, ставили специальные таблички... А бронетехнику, наиболее новые санитарные машины, "Уралы", "КамАЗы" вывозили на ИЛ-76... Это продолжалось до тех пор, пока не произошло следующее. Однажды я приехал на аэродром, чтобы встречать наши самолеты из России, прибывающие за вооружением. Оружие, которое мы хотели переправить, спрятали в кустах, чтобы азербайджанцы ничего не заподозрили. И вот самолет заходит на посадку, выруливает на стоянку. И вдруг на полосу въезжают две военные машины с вооруженными азербайджанцами. Одна из них останавливается перед носом самолета, другая сбоку. Азербайджанцы высаживают экипаж самолета, подводят к ангару и ставят к стенке. И меня вместе с ними. Начинают оскорблять... Даже открыли огонь поверх наших голов... Когда они стрельбу прекратили и нам разрешили повернуться, я увидел среди них бывшего капитана Советской Армии и спросил: "Чего вы хотите?" Он ответил, что было получено задание арестовать экипаж самолета и людей, встречающих его, а затем отправить всех под арестом в одну из воинских частей...
      ***
      Так вчерашние сослуживцы становились врагами.
      Еще недавно они стояли в одном боевом строю и готовились к защите одной Родины. Теперь они все чаще направляли оружие друг на друга. За спиной у каждого уже была своя Родина, которая ненасытно объедалась суверенитетом и жадно глотала независимость...
      Вчерашние кавказские республики-сестры лихорадочно расхватывали и грабили советское военное наследство, еще недавно считавшееся общим, и со злой, подчас иезуитской ревностью следили за тем, чтобы в этом мародерстве кому-то не удалось хапнуть больше. И часто в ход пускались жалобы и доносы Москве друг на друга, в которых вероломная ложь перемешивалась с желчной обидой, предательство - с провокационными фантазиями.
      Ереван, который крайне ревниво отнесся к тому, что шустрый Баку сильно объегорил его и Россию по части "прихватизации" советского оружия, на весь мир заявил, что Азербайджан закупил у Украины 150 танков и 10 боевых самолетов и что это грубо нарушает Договор по обычным вооружениям в Европе.
      Баку молча проглотил эту пилюлю и стал с пристальностью разозленной кобры поджидать момента, когда ему удастся нанести ответный удар. И такая возможность ему через некоторое время представится. Удача привалила такая крупная, что азербайджанцы стали похожими на очумевших от нежданной удачи рыбаков, которые вышли в море половить мелкой кефали, а в их сети неожиданно попался многотонный кит. Причем данные о засекреченной афере генералов Минобороны и Генштаба, несколько лет подряд эшелонами и военно-транспортными самолетами переправлявшими оружие и боевую технику "в район Арарата", азербайджанцы получили не от своей разведки, а из Москвы, от людей, которые давно и отважно боролись с военной мафией (о подробностях этой крупномасштабной операции я расскажу чуть позже)...
      Читая секретные донесения нашей разведки на Кавказе и докладные записки тамошних наших командиров о разграблении оружейных арсеналов местными захватчиками, я часто думал о том, что ничто так не доводит людей до полуживотной злобы и вражды, как политические решения, которые разъединяют народы и их армии.
      Когда-то я считал самыми вкусными азербайджанские яблоки и армянский коньяк.
      Сейчас почему-то они кажутся мне кислыми и горькими...
      ГРУЗИНСКАЯ ДОЛЯ
      ...На похоронах Советской Армии было чем поживиться и Грузии.
      Только один дислоцировавшийся на ее территории 31-й армейский корпус имел почти 1000 единиц тяжелых вооружений, и только процентов 20 их было вывезено на территорию России. Остальное сосредоточили на складах в Кутаиси и многих других гарнизонах, где все это "добро" уже вскоре стали втихаря распродавать местным жителям наши командиры. Да и сами грузины стахановскими темпами потрошили наши военные городки и склады с оружием.
      Одним из первых объектов нападения грузинских боевиков стал склад в Ахалцихе. Охраняли его 6 офицеров и 22 солдата. У них были изъяты 36 автоматов, 18 пистолетов и 2 ручных пулемета. Со склада было увезено огромное количество боеприпасов для стрелкового оружия. После инцидента бывший в ту пору министром обороны Грузии Тенгиз Китовани официально сообщил, что склады взяты под совместную российско-грузинскую охрану и что все боеприпасы возвращены.
      Однако наши офицеры заявили своему командованию в штабе ГРВЗ, что это ложь.
      Как в Азербайджане и Армении, насильственные захваты российских военных арсеналов долгое время и тут были обычным явлением.
      "ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ ВС РФ
      АРХИВ
      Из сообщения сотрудника Главного управления прокуратуры РФ, специалиста по надзору за соблюдением законов в Вооруженных силах РФ полковника юстиции Виктора Крука:
      ...При попустительстве, а зачастую и с санкции органов управления Грузии и местных властей участились и становятся все более дерзкими захваты с применением оружия военных городков, складов, арсеналов, грузов боевой техники и иного вооружения российских войск. Такие же данные есть у нас и по Азербайджану, и по Армении.
      Мы располагаем данными, что склады в Ахалцихе, а также склады 34-й воздушной армии в Тбилиси захвачены по прямому указанию министра обороны республики (эти данные военный юрист докладывал в середине 1993 года. В.Б.)..."
      Только в 1991 году в Грузии было зафиксировано около 30 случаев вооруженных нападений на российские части и арсеналы. В 1992 году число их увеличилось уже в 2 раза. И только в 1993-м число нападений на склады и базы с ору-жием и боеприпасами пошло на убыль - российские часовые, охраняющие склады и арсеналы дислоцирующихся там частей, уже не имитировали огонь на поражение, а прицельно били по грабителям.
      Только в 1991 году в результате вооруженных нападений на наши объекты в Грузии исчезло свыше 60 тысяч единиц стрелкового оружия, более 300 тысяч гранат, десятки миллионов патронов, сотни автомашин, бронетехники, тяжелого вооружения. Материальный ущерб, нанесенный нашей армии, исчислялся миллиардами рублей.
      Казалось бы, Грузия вооружила себя до зубов. А в 1993 году Эдуард Шеварднадзе просил от нас "более эффективной" военной помощи. Почти 70% национализированных вооружений и боевой техники преждевременно вышли из строя в результате неграмотной и небрежной эксплуатации. Большая часть была уничтожена или повреждена в ходе грузино-абхазского вооруженного конфликта.
      Легкость, с которой зачастую в Грузии захватывались российские вооружения, нередко вызывала серьезные подозрения у российских спецслужб и сотрудников правоохранительных органов. Они обратили внимание на то, что в некоторых случаях слишком уж откровенно наши командиры проявляли халатность при организации охраны оружия и техники.
      Вспоминает офицер разведотдела бывшей 19-й отдельной армии ПВО майор Александр Тимофеев:
      - В конце декабря 1992 года грузинские спецназовцы без особых усилий захватили 7-й дивизион 144-й зенитной ракетной бригады. При этом в расположении дивизиона остались только два офицера. И это несмотря на то, что министр обороны России строго требовал не спускать глаз с оружия и боевой техники, организовать усиленную их охрану и оборону (все еще действовали официальные указания Грачева открывать огонь на поражение и минировать подходы к арсеналам). И только потом я понял, что идет большая игра в поддавки...
      Некоторые наши гарнизоны под прицелами грузинских танковых пушек получали ультиматум немедленно сдать оружие. Выбор у командиров был небольшой: или вступать в бой, или выполнять продиктованные условия. А за спиной офицеров были семьи и солдаты.
      Бывали ситуации, когда судьба подразделений и частей зависела не от директив и приказов Генштаба, а от последнего решения командира. Некоторые брали на себя ответственность даже в безвыходном положении принимать бой.
      13 июня 1992 года на российский учебный танковый полк в Гори было совершено нападение. Около 200 грузинских гвардейцев из Хашурского, Каспского и Горийского батальонов национальной гвардии ворвались на территорию полка, чтобы захватить оружие. Российским военным удалось отразить нападение. При этом 12 грузинских гвардейцев погибли, 20 были ранены и 28 взяты в плен. Русские потеряли убитыми 2 офицеров и восьмилетнюю Марину Савостину, дочь одного из военнослужащих.
      После этой трагедии из Москвы поступило странное указание командирам частей "действовать по обстоятельствам, избегая человеческих жертв". Что-то вроде "переходите реку вброд, не замачивая ноги".
      Проведавшие об этом грузины стали охотиться за российским оружием уже без боязни получить пулю в лоб.
      Офицеры 19-й армии ПВО засыпали Минобороны и Генштаб жалобами на варварские грабежи их частей грузинами. Но Москва проявляла спокойствие, похожее на равнодушие. 19-я армия оказалась полностью разграбленной. И на то была своя причина: наше военное и политическое руководство полудобровольную сдачу вооружений и войскового имущества грузинам обменивало на гарантии лояльности Тбилиси к россиянам в Грузии. Хотя у российских частей там было достаточно сил и средств, чтобы отбить любые нападения на наши склады, арсеналы, части. Однако нет для армии ситуации более идиотской, чем оказаться на положении квартирантки в зарубежной стране и при этом молча сносить издевательства хозяев над собой.
      Пожалуй, ни одна наша армия на Кавказе не пострадала от ненасытного мародерства местного населения так, как 19-я. Один из офицеров штаба армии рассказывал мне, что вооруженные и невооруженные грабители стремились поживиться всем, чем могли, - от зенитно-ракетного комплекса до пачки скрепок в столе командира дивизии.
      Из штаба армии шли к нам на Арбат леденящие душу шифровки. Офицеры штаба армии слали многочисленные просьбы о помощи в Кремль и правительство. Их обращение появилось в редакциях многих российских газет. Но его печатали только те издания, которые были независимы от Кремля и правительства. Яростней всех, пожалуй, бил в колокола начальник разведки 19-й армии полковник Валерий Симонов, до сих пор помню его рапорты и письма.
      Полковник дрался в арьергарде своей разгромленной армии "до последнего патрона".
      Грабительская вакханалия становилась обычным и тотальным явлением. Одновременно открылась гигантская "золотая жила" для нечистых на руку российских военнослужащих. Некоторые военные следователи вынуждены были признать, что установить, за какую сумму денег или за какое иное вознаграждение российские военнослужащие передавали вооружения и боеприпасы местным жителям, оказалось делом невозможным.
      В материалах уголовных дел по фактам дележки оружия то и дело мелькала фраза "Передано незаконно".
      Таких фактов незаконной передачи оружия и техники только в 1991-1992 годах минобороновскими комиссиями было установлено более 100. Специалисты правоохранительных органов считают, что их было гораздо больше.
      В начале октября 1992 года грузинские гвардейцы во главе с генералом Каркарашвили оцепили, а затем разграбили военные склады 34-й воздушной армии с авиационными запчастями и теплым обмундированием. Не только в Грузии, во всем Закавказье активно развивалась эпидемия растащиловки.
      В материалах расследований уголовных дел фигурируют фамилии многих наших военачальников, которые в период грабительской национализации частей Советской (затем - Российской) Армии находились в эпицентре драматичных событий на Кавказе.
      ГЕНЕРАЛ РЕУТ
      ...Еще в начале 90-х, когда генерал Федор Реут возглавлял 7-ю общевойсковую армию, стоявшую в Армении, многие у нас на Арбате знали, что командарму удалось наладить добрые отношения с армянским руководством. В Минобороны и Генштабе поговаривали, что благодаря дипломатическому искусству командарма Москве и Еревану удалось избежать многих конфликтов, связанных с разделом частей и вооружений бывшей Советской Армии. Хотя там, как и в других закавказских республиках, обстановка была тоже сложной.
      Однажды группа армян напала на наш склад и утащила штук сто автоматов и пистолетов. Реут обратился в МВД республики и потребовал возвратить стволы. Какие слова и аргументы он при этом использовал, было неизвестно, но реакция армянских властей на ЧП была запредельно жесткой: министр внутренних дел Серж Саркисян объявил, что если к указанному сроку оружие не будет возвращено на армейский склад, преступников найдут и покарают - "вплоть до расстрела". И проблема была снята.
      И все же время от времени нет-нет да и приползали с Кавказа на Арбат некоторые пикантные сведения, что умение Реута находить с армянами "оружейные компромиссы" якобы строилось на его чрезмерной уступчивости, связанной-де с некоторой личной выгодой...
      Такие разговоры, похожие на сплетни, сильно контрастировали на фоне воспоминаний наших офицеров о генерале Евгении Мещерякове, который командовал 7-й армией до Реута.
      Был случай, когда армяне возмутились не согласованным с ними внезапным отлетом нескольких наших "вертушек" на аэродром за пределами республики и в отместку за это взяли Мещерякова в заложники, требуя возвратить боевые машины.
      Ситуация накалилась до того, что во избежание покушения террористов на семью командарма офицеры штаба были вынуждены взять ее под усиленную охрану и упрятать подальше от дома.
      Генерала Мещерякова армяне почти два дня держали в заточении, да так, что он поначалу не мог сориентироваться, где находится. И лишь когда поутру услышал стук мячей, догадался, что узилище его - под трибунами футбольного стадиона.
      Подчиненные командарма-заложника рыскали по Еревану в поисках генерала. В случае его обнаружения они намеревались провести вооруженную операцию, чтобы высвободить командарма из плена, но Генштаб категорически запретил это делать, поскольку могли быть человеческие жертвы и громкий "международный" конфликт.
      В штабе армии придумали хитрый ход, вынудивший армян пойти на компромисс. Поскольку боевые вертолеты, внезапно "бежавшие" из Армении, были почти новыми (это и заставило генерала Мещерякова спасать их), на одном из наших аэродромов были оперативно подготовлены их "дублеры": несколько старых машин такого же типа быстро перекрасили и нарисовали соответствующие бортовые номера.
      Как только "вертушки" возвратились в Армению, командарм-заложник был отпущен на волю. Но обиду на него армяне все-таки затаили. Не лучшие чувства испытывал к своим обидчикам и Евгений Иванович. Особенно - к министру обороны Армении Саркисяну, на которого Мещеряков поначалу даже собирался подать в суд.
      И когда генерала Мещерякова перевели к новому месту службы, у нас на Арбате многие поговаривали, что таким образом руководство Минобороны России хочет погасить напряженность в отношениях с Ереваном. Когда генерал Мещеряков появился в Москве, многие офицеры с восхищением смотрели на него.
      Новый командующий 7-й армией генерал Реут тоже имел солидный послужной список и в представлении на новую должность характеризовался во всех отношениях положительно. И, наверное, не только меня удивляло то, что его имя то тут, то там начали потихоньку "стирать" в связи с тем, что новый командарм, в отличие от прежнего, якобы иногда неоправданно потрафляет армянам, когда они начинают вымогать технику и оружие.
      В конце лета 1992 года, улучив подходящий момент, я спросил начальника Генерального штаба Дубынина, что он думает о Реуте.
      С Виктором Петровичем Дубыниным я был знаком еще со времен афганской войны, по служебным делам он не один раз вызывал меня к себе в кабинет, где мне довелось слышать многие сенсационные откровения НГШ. Я очень дорожил доверием человека, занимающего один из высших постов в армии. Его огромная информированность о положении дел в стране и войсках в сочетании с житейской мудростью и железной логикой суждений частенько спасала многих генштабистов от поспешных или однобоких выводов, помогала отделять зерна от плевел.
      О Реуте Дубынин отозвался осторожно и корректно, заметив, в частности, что не следует клевать на провокационные слухи, многие из которых специально запускают западные спецслужбы или силовые ведомства бывших союзных республик, пытающихся уличить Россию в тайной военной помощи их противникам. Такая деза, например, не однажды запускалась из Баку, где очень ревниво относились к необычайно теплым отношениям армянского руководства с новым командующим 7-й армии.
      Однажды начальнику Генштаба позвонил кто-то из высоких чинов минобороны Азербайджана и возмущенно стал доказывать, что он располагает "абсолютно точной конфиденциальной информацией": не без ведома руководства 7-й армии оружие и техника армянам не только официально передавались, но и продавались. Тот же источник утверждал, что армянам была сдана "внаем" российская вертолетная эскадрилья.
      Наиболее достоверно всегда выглядит та "конфиденциальная информация", в которой ловко смешивается правда и ложь. В данном случае так и было. Восьмерка наших вертолетов МИ-24П действительно использовалась для обучения армянских летчиков. Но делалось это на основании официальных договоренностей между правительствами и военными ведомствами России и Армении.
      Через некоторое время - новый звонок Дубынину из Баку. Снова те же возмущенные упреки:
      - Почему по приказу Реута российские боевые вертолеты используются армянами против нас?!
      Дубынин приказал подчиненным немедленно проверить сигнал. Проверили. Оказалось, что по просьбе минобороны Армении одна из наших "вертушек" была выделена для перевозки армянского генерала, инспектировавшего свои войска.
      И все же во время армяно-азербайджанского вооруженного конфликта из-за Нагорного Карабаха не раз бывали случаи, когда командование армянской армии пыталось вовлечь наших вертолетчиков в боевые действия против азербайджанцев. Однажды в Генштаб из разведуправления Главного штаба Сухопутных войск поступило сообщение, что группе наших летчиков-инструкторов армяне за "большие деньги" предложили вылететь на бомбардировку позиций азербаджанских частей. Получив категорический отказ, армяне страшно обиделись.
      Во время нашей беседы Дубынин сообщил мне, что все же поручил группе офицеров Главного оперативного управления Генштаба проверить некоторые настораживающие сведения, в которых фигурировала фамилия генерала Реута. Информация была получена из штаба ГРВЗ.
      Генерал Дубынин был человеком сдержанным, но приходил в ярость каждый раз, когда за каким-нибудь военачальником волочился шлейф недобрых слухов, особенно тех, которые были связаны с моральной нечистоплотностью. Такие полководцы, естественно, упорно пытались опровергнуть аксиому "нет дыма без огня", но в конце концов некоторые из них становились фигурантами уголовных дел.
      За многие годы службы на Арбате мне приходилось не раз видеть их полные лживого возмущения глаза и слышать патетические клятвы в невиновности, которые на поверку оказывались дешевым враньем...
      Есть генералы с плутоватыми глазами вороватых буфетчиц.
      Когда рухнул Союз, в армии появилась целая когорта генералов, которые стремилась на полную катушку воспользоваться моментом к собственной выгоде. В условиях вакханалии, особенно сильно царившей на Кавказе в период раздела вооружений бывшей Советской Армии, такие люди находили свой Клондайк. Но когда военные следователи и прокуроры хватали их за одно место, они доказывали, что все их действия определялись "исключительно высшими военно-политическими" интересами России.
      Основательно проверить настораживающие сигналы, касающиеся генерала Реута, офицеры Главного оперативного управления ГШ и Главной военной прокуратуры не успели: в августе 1992 года генерал В. Дубынин подписал директиву № 314/03/0772 о расформировании объединения. Реута перевели в Тбилиси с повышением, он стал командующим войсками Закавказского военного округа.
      И все же некоторые любопытные моменты вызывали у генштабистов подозрения и определенные догадки. Было непонятно, например, из каких побуждений расщедрился президент Армении Левон Тер-Петросян, когда с его подачи в распоряжении генерала Реута оказался джип "Тойота". И дураку понятно, что такие царские подарки просто так не делаются. Когда у Тер-Петросяна однажды поинтересовались, за что он так осчастливил русского генерала, тот ответил:
      - За выдающийся вклад в укрепление братской дружбы между российским и армянским народами.
      Генерал Реут на кляче не ездил, командующему полагалась машина. И она у него была. Однако красавец-джип выглядел престижней отечественной тачки. Но когда наши генштабовские начальники и следователи стали въедливо интересоваться реутовским джипом, то произошла внезапная метаморфоза: оказалось, что иномарку генералу армянский президент не подарил, а якобы всего лишь "выделил во временное пользование".
      Это круто меняло дело. И прежде всего давало Реуту весомое юридическое алиби, хотя не уменьшило количество пересудов среди людей, хорошо понимавших скрытую сторону этой игры.
      Только слишком наивный человек способен поверить в то, что президент иностранного государства может, как говорится, "за красивые глаза" или от избытка природной щедрости осчастливить российского генерала престижной иномаркой. Даже на время.
      Пока шла проверка этого и других фактов, "доброжелатели" командарма подбросили некоторым московским газетам и Минобороны РФ новые: они утверждали, что это не без ведома Реута Ереван получал не только "внеплановое" оружие, но и продовольствие, вещевое имущество и топливо.
      Зачастую невозможно было понять, где проходит граница между правдой и ложью, между фактами и домыслами (тогда я еще не знал, что за хорошую плату некоторые столичные газеты охотно предоставляли место для компромата на некоторых наших "кавказских" генералов, не устраивавших конфликтующие стороны).
      Иногда случалось и такое, когда очевидная несогласованность между Минобороны и Генштабом давала возможность недругам Реута инкриминировать ему игнорирование директив Генерального штаба и уличать в незаконной якобы передаче частей и вооружений армянам. Суть этого скандального случая состояла в следующем.
      30 июля 1992 года Дубынин подписал директиву, в соответствии с которой 943-й и 217-й артиллерийские полки должны были передислоцироваться из Армении в российский гарнизон Урюпинск. Но осенью того же года выяснилось, что обе части... уже переданы армянским вооруженным силам в соответствии с перечнем, утвержденным в начале того же месяца министром обороны П. Грачевым.
      По чьей вине получился этот серьезнейший прокол? Снова всплыла фигура Реута. Он, дескать, приложил к этому руку, поскольку "подыгрывает" армянам (некоторые московские газеты охотно стали муссировать эту сенсацию). А когда Главная военная прокуратура разобралась, то выяснилось, что два артиллерийских полка достались армянам из-за несогласованности между руководством Генштаба и Минобороны РФ. Реут был тут ни при чем.
      В период развала Союза и после не было ни одного командующего ЗакВО-ГРВЗ, который бы не ушел с должности без серьезных неприятностей. После трагических событий в Тбилиси (1989) был покаран "ссылкой" на неприметную должность командующий войсками округа генерал-полковник И. Родионов. Во время грузино-абхазской войны тбилисские власти предъявили серьезные претензии Москве за то, что российские части в Грузии якобы подыгрывали абхазам - вскоре был смещен с должности другой командующий, генерал-полковник А. Патрикеев. Дольше всех продержался Реут, сумевший найти общий язык с политической командой Шеварднадзе. Но и его карьера там закончилась безрадостным указом президента об освобождении от должности.
      В штабе ГРВЗ слышал я фразу: "Легче плавать в серной кислоте, чем быть генералом на Кавказе". Президенты, правительства и военные министры тамошних республик с начала 90-х и до сих пор требуют от нашего командования "своей доли" оружия, боевой техники, имущества. А поскольку бесконечная политическая борьба то и дело переходит в военную, горячие кавказские головы раз за разом обращают жадные взоры на наши полки, дивизии и базы. И каким лисьим политическим нюхом, какой угриной дипломатической изворотливостью надо обладать, чтобы избегать конфликтов и натянутых отношений с хозяевами дома, в котором наш генерал со своим войском живет, в сущности, на положении квартиранта?
      Многие офицеры, служившие под началом Реута в ГРВЗ, говорили мне, что его умение ладить с республиканскими властями спасло не один десяток человеческих жизней. Но иной вопрос, какова та, другая, скрытая цена этого лада? И не только Реут много раз оказывался перед тяжелым выбором - "одолжить" ли местным военным несколько боевых машин или - в противном случае - терпеть вместе с подчиненными неизбежный террор и издевательства со стороны разгневанных "союзников"?
      Втихаря переданный грузинам или армянам автомат всегда можно обосновать "государственными интересами России на Кавказе". Но ничем нельзя оправдать смерть российского солдата или офицера, погибшего от рук озверевшего националиста, требующего у "оккупантов" свою долю оружия.
      Слухов о Реуте в Генштабе ходило много. К ним на Арбате даже стали привыкать. Но не один раз случалось так, что арбатские пересуды об опасных "шалостях" многозвездных генералов в конце концов оборачивались уголовными делами. Так случилось и с Реутом. Очень вероятно, что этого могло и не произойти, если бы летом 1993 года командиром одной из дивизий Группы российских войск в Закавказье не был назначен полковник Владимир Гладышев, вскоре ставший генералом.
      С именем этого человека связан один из самых крупных скандалов в российском военном ведомстве, эхо которого не погасло до сих пор. Появление Гладышева в Грузии привело его не только к драматичному столкновению с командованием Группы войск, но и с собственной совестью.
      Командир дивизии уже вскоре после прибытия на Кавказ был поставлен перед трудным выбором - поступать ли по законам офицерской чести или безмолвно выполнять сомнительные приказы начальников, которые под прикрытием тех же "высших интересов России" не без выгоды для себя стремились распоряжаться оружием и подчиненными, ввязываясь в трагические перипетии грузинской внутриполитической жизни.
      И он, Гладышев, по воле судьбы и обстоятельств не мог оставаться безучастной фигурой, когда оказался в самом кратере интриг, противостояний, вооруженных конфликтов и действовал по совести. И он стал еще одним российским генералом, блистательная карьера которых была сломана в жерновах грузинской и российской политики.
      Впрочем, предисловие, кажется, затянулось...
      КАВКАЗСКАЯ ЭПОПЕЯ ГЕНЕРАЛА ГЛАДЫШЕВА
      До назначения на Кавказ Гладышев служил в Прибалтике, был заместителем командира 242-го учебного центра ВДВ (так именовалась учебная дивизия, дислоцировавшаяся в Литве). К тому времени Владимир Петрович побывал во многих горячих точках, несколько лет воевал в Афганистане и еще там обрел репутацию офицера решительного, рискованно-смелого и несговорчивого с начальниками, особенно с ловкачами, ищущими свои служебные и материальные выгоды за спиной подчиненных.
      По этой причине еще с лейтенантских времен частенько доставалось ему от вышестоящих командиров, больше всего от тех, которым он не "гладил голенища", а посылал по популярному среди мужчин адресу, когда сталкивался с хамством, дурью или трусостью.
      Тем не менее каким-то чудесным образом все это ему сходило с рук: в работе он давал результат, который устраивал начальников. И даже имевшие на него острый зуб вынуждены были воздавать должное подчиненному - раза четыре за 25 лет службы очередное воинское звание ему присваивали досрочно.
      Оказавшись в Прибалтике в самый разгар выхода тамошних республик из СССР, Владимир Петрович порою выходил из себя, когда видел, что некоторые мямли-командиры смиренно терпели провокации, которые чинили прибалтийские националисты вокруг наших частей.
      В ту пору командиром его десантной дивизии был полковник Виталий Раевский. После автомобильной аварии он серьезно болел и потому фактически руководил соединением его зам, полковник Гладышев. Раевский был человеком крайне осторожным, конфликтов с прибалтами побаивался, да и к тому же втайне уже вынашивал планы перевода на родину, в украинскую армию.
      ...В тот день литовцы совершили бандитскую выходку, захватив в заложники командира соседней дивизии береговой охраны полковника Ивана Черных. Когда-то служивший в подчинении Гладышева сержант-литовец, ставший районным полицейским начальником, позвонил ему на квартиру и наглым голосом предупредил:
      - Готовься, скоро и твоя очередь. Вместе с выводком...
      Гладышев приказал выставить вооруженную охрану в жилом городке, а сам метнулся в штаб дивизии. А там - звонок из штаба ВДВ:
      - ...Вашу мать, нашего полковника прибалты посадили в клетку, а вы и не чешетесь!
      Гладышев - к Раевскому:
      - Надо действовать.
      Раевский пугливо посмотрел на зама и сказал: мол, давать из Москвы советы легко, а тут можно нарваться на серьезные неприятности. Лучше переждать.
      А из Москвы снова звонок, похожий на приказ:
      - Немедленно вызволяйте Черных!
      Гладышев сказал Раевскому, что негоже отсиживаться в кустах. Получилась крутая мужицкая свара с матюками и криком. Пока они спорили, контрразведка доложила в штаб ВДВ о ситуации. Командование ВДВ приказало Гладышеву взять управление дивизией на себя - Раевского временно отстранили.
      Гладышев собрал офицерское собрание, которое тут же направило по факсу ультиматум президенту Литвы В. Ландсбергису с требованием немедленно выдать полковника Черных. А чтобы у литовцев не возникло иллюзий насчет серьезности требований десантников, Гладышев приказал объявить по дивизии тревогу и вытягивать колонну бронетехники вместе с вооруженным личным составом "головой" на столицу Литвы.
      Часа через полтора Гладышеву сообщили по телефону из Вильнюса, что полковник Черных отпущен. Проверили - точно.
      Но литовцы не простили этой выходки Гладышеву. Они вскоре расклеили в городах и селах листовки со списками "русских оккупантов, которые должны быть покараны". В длинном списке была и его фамилия.