- Да, интересно, - ответил Ньянгу. - Пойду, перекушу, вернусь попозже.
      Он пошел обратно по коридору, гадая, что сломало Лискеарда и у всех ли есть такая точка, где они ломаются. Ньянгу подумал о людях, которых он видел после боя, дрожащих, плачущих или просто глядящих в никуда. У некоторых дело было в чем-то ужасном - кровавой смерти товарища, чуть не наступившей собственной гибели. А у других - ни в чем. Во всяком случае, ни в чем, что было бы понятно другим. Некоторые приходили в себя через несколько минут или после пребывания в больнице. А другие так и не возвращались в Корпус.
      Ньянгу надеялся, что с ним такое никогда не случится. Уж лучше смерть. Так ему пока казалось.
      - Вы все члены клана Твема? - спросил Джон Хедли.
      В комнате было восемнадцать мусфиев, все в оружейных поясах. Они стояли в традиционном для мусфиев боевом строю в виде перевернутого V. Тот, что был в центре, сказал, что его зовут Рлет и он среди пришедших самый опытный летчик. Акцент у него был кошмарный, но на всеобщем языке он, по его собственным словам, говорил лучше остальных.
      - Большинс-с-ство из нас-с-с ис-с-с клана Твема, - сказал Рлет. - Но кое-кто ис-с-с других кланов ус-с-слышал о с-с-смерти Твема и решил отомс-с-стить. Или поис-с-скать, как это у вас-с-с называетс-с-ся дейс-с-ствие, от которого ихор течет быс-с-стрее и вс-с-се вокруг кажетс-с-ся ярче и интерес-с-снее.
      - Возбуждение, - Хедли сам чуть не добавил парочку лишних "с".
      - Именно. В наших с-с-секторах мало таких с-с-событий. Поэтому мы хотим завербоватьс-с-ся.
      - И у всех вас есть опыт на "аксае"?
      - У вс-с-сех. У нас-с-с у вс-с-сех квалификация экс-с-сперта или с-с-старшего пилота.
      - Черт, так бы всех вас и расцеловал, - сказал Хедли. - Погодите, сейчас вызову Аликхана, а то ему уже одиноко становилось. И добро пожаловать в Корпус. Присягу принесете, как только командующий освободится.
      - Прис-с-сягу?
      - Это у нас такой обычай, прежде чем раздавать "аксаи" налево и направо.
      - Штаб Корпуса, - деловито произнес Гарвин, отвечая на звонок. - Это хаут Янсма.
      - Доброе утро, сэр. Это вроде как неофициальный звонок, сэр.
      Он узнал Дарод Монтагну.
      - Ну... хорошо, альт. Кстати, поздравляю с производством в офицеры. Я прочитал об этом в общем приказе, но так и не собрался позвонить. Извини, но у нас тут настоящий бардак. С меня выпивка. Скорее всего, в офицерском клубе - вряд ли у меня найдется время куда-нибудь идти. - Гарвин решил, что он несет ерунду. - Чем могу помочь?
      - Я затем и позвонила, сэр. Вы уже помогли. С тех самых пор, как мы отправились на Куру, со мной много всего произошло... много хорошего. Я вас хотела поблагодарить за то, что дали мне шанс.
      - Да я ничего не сделал.
      - Всего только не дал мне погибнуть.
      - А может, это ты не дала мне погибнуть, - улыбнулся Гарвин. - Работа командой действует в обе стороны.
      Дарод улыбнулась ему в ответ:
      - Как-то даже странно называть вас "сэр", а не "Гарвин" или "босс", раз вы теперь не в PP.
      Гарвину хотелось сказать, что она может называть его как хочет, но он вовремя остановился.
      - Все меняется, - ответил он.
      - Да, и сейчас, и потом еще будут перемены. Извините, что отняла у вас время, сэр. Но еще раз спасибо за все, что вы сделали.
      - Не за что... Дарод.
      Она снова улыбнулась:
      - Да, и еще... Гарвин. Не так уж я и пьяна была.
      Сигнал прервался.
      "Очень не по правилам, - подумал Гарвин. - Наверное, мне бы стоило попросить Лир накрутить ей хвост. И жизнь мне это усложняет. Так почему я совсем не против?"
      "Вечеринка Язифи" осталась в истории Корпуса и Камбры. Язифь никому не сказала, сколько это стоило, и оценки расходились от миллиона до трех миллионов кредитов.
      Пришли "всего лишь" сорок семь сотен членов Корпуса. Остальные были в космосе, на других планетах Камбры или входили в объявленную Ангарой четверть личного состава, которая всегда должна быть на службе. У некоторых не было настроения или они предпочитали проводить время по-другому. Конечно, когда прошло время и вечеринка вошла в легенду, никто, кто когда-то служил в Корпусе, не стал бы признаваться, что не был там.
      Язифь очистила одно из полей своей компании, величиной в квадратный километр. В каждом углу сидел носом кверху истребитель келли-класса. Между ними, покрывая поле, висела цельная на вид ткань-паутинка, придерживаемая маленькими антигравами. На самом деле это были скрепленные между собой волокнистые фильтровочные полотна из шахт.
      В середине поля стояли "аксай", "велв", "винт", "грирсон" и "жуков". Улыбающиеся солдаты предлагали гражданским экскурсию по кораблям. Товарищи-солдаты сочувствовали, что им приходится работать, пока одна страйкер не помахала листком бумаги.
      - Ага, работа, - фыркнула она. - У меня теперь телефонов парней хватит до следующего тысячелетия.
      Исполнялась популярная симфония Сейя, и музыка доносилась к слушателям через окружавшие площадку огромные громкоговорители. Транспортники привозили солдат из лагеря Махан и других постов на планете, и они выходили на поле прямо в парадной форме. Приглашенные гражданские - временами казалось, что Язифь, как и ее отец, созвала всю планету - парковали свои подъемники и лимузины и, блистая своими лучшими нарядами - вечерними или просто, - входили и сливались с толпой.
      Послали приглашение даже Лою Куоро. Он решил, было, проигнорировать его, но потом понял, что это будет выглядеть глупо, и скрепя зубы пробыл полчаса. "Матин" дала репортаж, но не поместила его в основные новости.
      Столы были переполнены едой, повсюду предлагались напитки. Никто не ушел голодным или вполне трезвым.
      Ньянгу Иоситаро помог Маев Стиофан выйти из подъемника, а Джон Хедли в это время отключил двигатель и поспешил открыть другую дверь Энн Хейзер. Все четверо с минуту постояли, оглядывая обстановку.
      В ночи огнями весь Брюссель сиял,
      - внезапно процитировал Ньянгу:
      Красивейшие женщины столицы
      И рыцари стеклись на шумный бал.
      Сверкают смехом праздничные лица.
      [Дж. Байрон, "Паломничество Чайльд Гарольда", перевод В. Левика. (Прим. переводчика.)]
      Остальные трое посмотрели на него в изумлении.
      - Я не знал, что тебе нравится Байрон, - удивился Хедли. - Черт, я вообще не знал, что на D-Камбре о нем кто-нибудь слышал.
      - Я это мальчишкой читал, про ночь перед какой-то битвой, - смущенно ответил Ньянгу.
      - В тебе есть глубины, - с восхищением заметила Маев.
      - Ага, - весело отозвался Ньянгу, - в этих глубинах я по уши завяз.
      Дант Ангара спокойно танцевал с женой, очень дружелюбной и веселой женщиной маленького роста. Кое-кто пытался к нему подойти, но таких людей вежливо, но настойчиво отводил в сторону адъютант и объяснял, что дант сегодня не на службе и хочет провести немного времени с человеком, которого видит реже всего.
      Неподалеку от Ангары танцевали Маев Стиофан и Ньянгу Иоситаро.
      - Слишком уж ответственно ты к этому относишься, - пожаловался Ньянгу. - Вряд ли сюда приглашали лариксанских убийц.
      - Моя вахта, - сказала Маев. - Ты что, забыл, что спишь с солдатом?
      Ньянгу рыкнул на нее, но потом рассмеялся, и она улыбнулась ему в ответ.
      - И потом, Т'Лаан здесь для подкрепления, - продолжала она. - Так что можем отойти за едой или выпивкой, когда захочешь.
      - Потом, может быть, - сказал Ньянгу. - Мне и здесь хорошо.
      - Тогда заткнись и танцуй.
      - Есть, мэм, - ответил Ньянгу. Маев положила голову ему на плечо.
      Через некоторое время Ньянгу спросил:
      - Ты счастлива?
      - Ага, - ответила она. - Знаешь, что я думаю, Ньянгу? Про после войны?
      Ньянгу дернулся:
      - Не сглазь.
      - Да брось, - сказала Маев. - Ты слишком большой негодник, чтобы погибнуть на честной законной войне, в военной форме и все такое.
      - Спасибо. Ладно, и что ты придумала... на потом?
      - Я никогда не могла разобраться в собственных поступках, - сказала Маев. - А тем более в чьих-нибудь еще.
      - Добро пожаловать в ряды человечества.
      - Я вот и думала, может, если... То есть, извини, когда все закончится, мне вернуться к учебе. Изучать психологию, а может, и социологию.
      - Ну, не знаю, - сказал Ньянгу. - Мне это не нравится. Станешь вся такая ученая и начнешь меня обходить.
      Маев рассмеялась мелодичным серебристым смехом:
      - А до тебя медленно доходит. Я все время тебя обхожу.
      - Что ты думаешь о детях? - спросил Хедли у Энн Хейзер, когда они поставили тарелки на стол и сели. Официант в белой форме спросил, что они будут пить, и ушел с заказом.
      - Поконкретнее, Джон, - сказала Хейзер. - О детях в качестве десерта, студентов, собеседников, физиков?
      - Нет, в смысле завести детей.
      - А. Вопрос оригинальный, - ответила она. - У тебя есть повод его задавать?
      - Ну, я... да нет. Мне вроде как было любопытно, - смутился Хедли.
      - Рождалась у меня и такая мысль, - сказала Энн.
      - Неудачный был каламбур.
      - Да, неудачный, - согласилась она. - Поскольку у тебя с этим, похоже, проблемы, позволь мне уточнить. Ты имеешь в виду завести твоих детей?
      - Ну, вроде как.
      - Вроде как? Ты что, сторонник гипотезы непорочного зачатия?
      - Может, хватит, Энн? Я никогда не думал, что придется задавать такой вопрос, но...
      - Да, Джон Хедли, - серьезно сказала Энн Хейзер. - Я ждала этого вопроса. И мой ответ - да.
      - И что это значит? - спросила Язифь, рассматривая браслет с подвешенным на нем амулетом.
      - Это самая лучшая миниатюрная модель лариксанского корабля, какая только получилась у ювелира, - объяснил Гарвин. - Корабль вроде того, что ты подстрелила. Смотри, тут есть место для новых.
      - Хм, Язифь Миллазин - ас Корпуса. Звучит как в романе.
      - Именно, - согласился Гарвин.
      - А по какому поводу?
      - Я просто хотел показать тебе, как я восхищен тем, что ты сделала, и... Ну, тем, кто ты есть.
      - Можешь поцеловать меня, Гарвин Янсма. Я тоже тобой восхищена.
      Гарвин так и сделал. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Гарвин как раз успел заметить Дарод Монтагну, танцующую с высоким и красивым сентом, которого он слегка знал.
      Он отвернулся и снова поцеловал Язифь.
      - Какой ты у меня сегодня страстный, - прошептала она.
      - Да я уж надеюсь.
      - Тогда тебе лучше потанцевать со мной. По крайней мере, пока твоя страсть не поуляжется, - хихикнула Язифь.
      - Ну, это вряд ли случится. Особенно если учесть твой стиль танца.
      - Тогда давай поищем темный угол.
      - Замечательно, - произнес Данфин Фрауде, поздравив Хейзер и Хедли. Энн, тебе не придется менять монограммы на белье.
      Она рассмеялась:
      - Да, мужчины настоящие романтики. Правда, Хо?
      - Иногда они бывают довольно романтичными, - ответила Хо Канг. - Но, вообще, что плохого в практичности?
      - Данфин, пора бы тебе сделать ей предложение, - сказала Хейзер. Вряд ли ты найдешь кого-нибудь, кто подходит тебе больше.
      Канг слегка покраснела.
      - Вообще-то, - отозвался Фрауде, - у меня была такая мысль. Но я не собирался делать это при свидетелях.
      - Мы уже уходим, - успокоил его Хедли. - Это, черт возьми, заразно. И потом, я хочу еще похвастаться своими способностями к танцам.
      Он взял Хейзер за руку, и они направились на танцплощадку.
      - Ты это серьезно? - спросила Хо Канг.
      - Очень серьезно, - ответил Фрауде.
      Он вынул из кармана коробочку, открыл ее, и мерцающее освещение отразилось в большом бриллианте.
      - Ой, - вырвалось у нее, - ты и правда серьезно. - Она встряхнула прямыми черными волосами и оглядела свою худую фигуру. - Я и не думала, что кто-нибудь когда-нибудь...
      - Замолчи, - велел Данфин Фрауде. Он обнял ее и поцеловал.
      - Ну, - задумчиво сказала она через некоторое время, - у меня не осталось выбора, так? Правда, его и с самого начала не было.
      Другие гости вступали в менее законные и более временные связи и уходили с вечеринки с новыми партнерами.
      Ангара наблюдал за тем, как они уходили, и решил, что завтрашний утренний рапорт будет либо самым лживым во всей истории Корпуса, либо, если он будет честным, ему придется обратить внимание на отсутствующий личный состав.
      - И что ты собираешься делать, дорогой? - спросила его жена.
      Ангара решил было, что высказал свои мысли вслух, но потом понял, что не делал этого.
      - Мы так долго вместе, что и говорить уже не надо. Это даже пугает, сказал он. - Наверное, у Корпуса будут самые чистые туалеты в мире.
      - И ты не можешь просто не обращать внимания?
      - Нет, конечно.
      - Нет, конечно, - повторила за ним его жена.
      Дарод Монтагна танцевала с разными партнерами до тех пор, пока играла музыка. Потом она вернулась одна в свою квартиру в общежитии и не была несчастна.
      Через неделю после вечеринки у Язифи подразделения Корпуса отправились в космос для последнего столкновения с Лариксом и Курой.
      Глава 24
      Ларикс
      Первая волна была направлена против лариксанских кораблей в космосе. Камбрийцы не рисковали и не совершали героических деяний. Три-четыре маленьких камбрийских корабля нападали на лариксанский истребитель, а для окончательного уничтожения "кейн" присылал еще.
      "Велвы" тучей атаковали выделенные им в качестве добычи патрульные суда, а "аксаи", всегда в звеньях по четыре или больше, использовались против вспомогательных и торговых судов. Одинокие волки вроде Дилла и Аликхана злились, но количество жертв оставалось небольшим.
      Корабли с Ларикса загнали обратно на их планеты, которые теперь были изолированы друг от друга точно так же, как Ларикс от Куры.
      В лариксанское космическое пространство вошли новые корабли транспортники и их эскорт. На кораблях пехотинцы чистили оружие, точили ножи и, как всегда, разносили слухи:
      - Лариксане собираются сдаться, и вторжения не потребуется.
      - У лариксан есть тайное оружие, поэтому они и отступили на родные планеты. На флот нападут в любую минуту.
      - Вторжение будет, и оно будет кровавым, потому что все припасенные лариксанские корабли выйдут из своих укрытий и разорвут камбрийцев на кусочки прежде, чем они достигнут планеты.
      Самый популярный слух гласил, что вторжение будет легкой прогулкой. Этому было некоторое подтверждение: при нападении на Камбру лариксанские солдаты сражались далеко не как львы. Да, соглашались многие офицеры, быстрая война, внезапные повышения в чине, и домой - так все и будет.
      Гарвин, Ньянгу и Маев сразу сказали, что это ерунда. Лариксане плохо воевали на D-Камбре потому, что они были на чужой планете и не питали настоящей вражды к своим противникам. На родных планетах, сражаясь за родной дом, они будут действовать по-другому. К ним мало кто прислушивался. То, что они одними из немногих сражались с лариксанами на их планете, значения не имело. Информированные источники, как всегда, знали лучше. Особенно тогда, когда не надо было уточнять происхождение их информации.
      Гарвин с огорчением обнаружил, что и коуд Фицджеральд соглашалась с этим мнением.
      - Мы видели, как плохо обучены лариксане и как плохо ими руководят, заявила она. - Достаточно будет нескольких резких ударов, и они выбросят белые флаги.
      Дант Ангара и Хедли скептически держали свое мнение при себе.
      Началась третья стадия. Небольшие эскадрильи нанесли атмосферные удары по трем второстепенным планетам Ларикса, уничтожая все, что они нашли в воздухе и на аэродромах. Но основной удар был направлен на Ларикс Приму. Над ней пронеслись фаланги военных кораблей. Любой взлетавший или обнаруженный на земле корабль обстреливался и уничтожался вместе с аэродромами, диспетчерскими башнями, ремонтными помещениями, аэрокосмическими заводами.
      Жертвы среди камбрийцев росли. Войска ПВО на Лариксе были хорошо обучены, и оружие у них было первоклассное. У них были ракеты вроде "Фьюри", только управляемые, 100-миллиметровая автоматическая пушка, наводившаяся радаром, и синхронизированные пулеметы для атак на малой высоте, которые могли передавать цель от орудия к орудию.
      Когда количество авиакосмических целей уменьшилось, корабли нацелились на правительственные здания Ларикса, места расположения войск, общественный транспорт, корабли на воде и систему обеспечения электроэнергией. Часто удары не попадали в цель, задевали гражданские здания, и гибли мирные жители. Один пилот хвастался, что когда войска высадятся, им ничего особо делать не придется. Стрелять будет уже не во что, и им надо будет только ловить перепуганных солдат.
      Дилл, Бурсье и Аликхан вспоминали, насколько малоэффективной оказалась мусфийская тактическая авиация против рассеявшихся камбрийских войск, и помалкивали. Они также заметили, как хитроумно лариксане прятали свои оставшиеся корабли. Склад, парк, четко обозначенный госпиталь - везде мог оказаться военный корабль Редрута. И никто не мог найти оставшиеся крейсера. Ларикс Прима покрылась кратерами, как Луна. Ее дороги были усеяны оспинами, а города - ранами.
      Но покоя не было. Пилотам так и не удалось полностью подавить ПВО, так что камбрийцы продолжали гибнуть. В бой вступили "грирсоны" и "жуковы" и начали неустанно бомбардировать и обстреливать планету. Но лариксане отстреливались.
      В штабах проводили подсчеты, изучали аэрофотосъемку, данные электронной и коммуникационной разведки. Ангара перевел свой штаб на "Бастонь", усовершенствованный штурмовой транспортник. Он знал, что должен командовать из космоса, чтобы видеть четкую панораму боя. Но он был старым пехотинцем, отказывался посылать туда свои войска и явно был не готов отправиться туда сам.
      На следующий день он объявил всему флоту дату и время высадки первой волны на Ларикс Приме.
      Глава 25
      Ларикс/Ларикс Прима
      Селидон прошел через дюжину постов охраны, продвигаясь все глубже внутрь командного пункта Редрута. Расположен он был хитро - не под самим дворцом, а примерно в полукилометре от него.
      "Хитро, да не слишком", - кисло подумал Селидон. Может, это и защищало Редрута от возможного ядерного удара, но вот отвечать на его вызовы легче от этого не становилось. Селидон в последнее время передвигался в "айше" с четырьмя другими в качестве поддержки и приманки, и то только при необходимости. Когда они вылетели из собственного бункера Селидона возле крупнейшего космопорта, то еле ушли от пары патрулировавших "велвов". Когда "айша" Селидона села у дворца, ее обстрелял "аксай". А сам Селидон торопился по туннелю в командный центр - все ниже и ниже мимо компьютерных залов, штабных кабинетов, спален и кафетериев.
      Два вооруженных адъютанта из гвардии Протектора ввели Селидона в офис Редрута, но не ушли. Они остались стоять по стойке "смирно", держа руку на кобуре.
      Комната была громадная, со стальными стенами и деревянным полом. Повсюду были огромные экраны и карты. Над большим столом возникали и исчезали голограммы. Было темно, и комнату освещали несколько спрятанных в разных местах ламп и экраны. Селидон заметил рядом с адъютантами темное пятно на полу.
      Редрут сидел за столом, рассматривая экран. Селидон подошел и отдал ему честь. Беловолосый наемник гордился своим командирским выражением лица, не менявшимся, что бы ни происходило вокруг. Селидон был рад этой своей способности, потому что Редрут выглядел ужасно. Его лицо постарело и покрылось морщинами, хотя Селидон последний раз видел диктатора всего месяц назад. Позднее он заметил свое отражение в экране и понял, что и сам выглядит не лучше.
      - Добро пожаловать, лейтер, - сказал Редрут, не отреагировав на приветствие Селидона. - Я вызвал вас, потому что, наконец, разработал план удара, который приведет камбрийцев в чувство и заставит их вернуться в собственную систему.
      Его веко дернулось раз, другой.
      - Вот, - сказал Редрут. - План на этом экране. Внимательно изучите его - я хочу, чтобы именно вы повели моих неустрашимых солдат в бой.
      Селидон заметил, что впервые с тех пор, как он служил Редруту, тот носил личное оружие. И это здесь, в самом надежном месте остававшегося у него королевства. Селидон посмотрел на экран и снова почувствовал благодарность за свое каменное выражение лица.
      - Ну?
      Селидон потянул время.
      - По последним сообщениям разведки, и "Хейфет", и "Кааф" были повреждены при бомбежках и не в состоянии взлететь. Так что они не смогут участвовать в вашем плане.
      Он не стал добавлять, что использовавшихся в плане туч истребителей больше не существовало. Редрут словно не слышал слов Селидона.
      - Ну? - повторил он резче.
      Селидон взглянул на Редрута, увидел расширенные зрачки и гневный взгляд.
      - Сэр, вы хотите, чтобы я был честен?
      - Я всегда от вас этого требовал!
      - Это... - Селидон собирался употребить одно слово, но выбрал вместо него другое: - Не самый мудрый маневр. Для такого масштабного удара у наших крейсеров не хватает кораблей поддержки. А удар действительно масштабный, и я восхищен вашим талантом, проявившимся в его разработке. Но на этой стадии войны это было бы, уж простите меня, Протектор, самоубийством. Я думаю...
      - Довольно! - почти взвизгнул Редрут. - Вы, как все они, - без видения, без той отваги, которая отделяет великих людей от их последователей. Вы только думаете, думаете, думаете! Я разрабатывал этот план с тех самых пор, как камбрийцы прибыли в систему. Я не желаю, чтобы во мне сомневались. Это не ваше дело и не ваше право задавать мне вопросы, Селидон. Ваше дело следовать приказам, моим приказам, и не больше того. И выполнять их так точно и эффективно, как мне надо. Я ждал от вас большего, Селидон. Вы всегда первым поддерживали меня и признавали мой гений. А теперь вы тянете и сомневаетесь, как и все остальные. Ну что ж, ну что ж. Возможно, я слишком многого от вас ждал.
      Итак, я даю вам следующий приказ: вы должны немедленно привести в исполнение этот план, который я назвал "Путеводная звезда", поскольку его результаты поведут за собой мой народ и мою армию. Одиночные удары, если они наносятся людьми гениальными и дальновидными, выигрывают битвы. "Путеводная звезда" будет одним из таких ударов!
      Голос Редрута опять повысился:
      - Я приказываю вам принять руководство "Путеводной звездой" и привести ее к полной победе! Все ясно, лейтер Селидон?
      - Конечно, ясно, Протектор, - ответил Селидон, заставляя свой голос звучать спокойно и уверенно.
      - Хорошо, - ответил Редрут. - Хорошо. Мгновение я опасался, Селидон, что и вы меня подведете, как и... как и некоторые другие. Мой план разработан очень тщательно. Идите и выполните его в течение дня. А когда сократите силы камбрийцев в десять раз, приходите с докладом.
      Селидон взял папку с планом, отдал честь не менее четко, чем обычно, развернулся и промаршировал к двери. Часовые отдали честь и распахнули перед ним дверь.
      Уходя, Селидон взглянул под ноги. Теперь он точно знал, что это за пятно.
      Слово, которое он чуть было не употребил в разговоре с Редрутом, но потом отверг, было "безумие".
      Глава 26
      Восемь громадных лариксанских крейсеров вышли из укрытий. Аналитики искали их с того самого момента, как Корпус вошел в систему. Но Редрут и его специалисты по камуфляжу проявили большую хитрость. Корабли прятались в туннелях под памятниками, школами или церквями, под водой в озерах, в природных пещерах. Не найдя больших кораблей, аналитики стали искать жилища их экипажей и помещения техобслуживания.
      Но Редрут расселил экипажи среди гражданского населения или даже вне городов - в палатках на природе. Перед тем как их спрятали, корабли прошли полное техобслуживание, и с тех пор в них производились только мелкие починки.
      Крейсеры поднялись из земли, как древние чудовища, и взвыли сигналы тревоги.
      Два из них так и не вышли из атмосферы. Один подбили снизу два истребителя, и он взорвался. А второй попался на пути пилотировавшего "аксай" мусфия, который сделал то, что считал своим долгом, - на полной скорости врезался в крейсер прямо под мостиком. Обученный экипаж мог, возможно, спасти корабль. Но команда этого корабля, недоученная и без боевого опыта, не могла считаться профессиональной. Потеряв управление, крейсер завертелся, врезался в городские трущобы и взорвался.
      Шесть крейсеров выбрались в космос. Протектор Редрут приказал им уничтожать транспортные суда противника и не обращать внимания на камбрийские военные корабли, пока не разберутся с самым опасным врагом армией вторжения.
      Войсковые транспортники находились в штурмовых позициях, собранные вертикальными рядами на геосинхронных орбитах на легкодоступном расстоянии от своих целей.
      Поскольку лариксане потеряли контроль над космическим пространством и своими атмосферами, камбрийские военные корабли находились не в глубоком космосе, а либо в атмосфере, либо близко вне ее, ожидая приказа поддержать высадку. Некоторые даже отошли к внешним планетам Ларикса для обслуживания судами поддержки флота.
      Между крейсерами и камбрийскими транспортниками была только горстка истребителей. Большинство экипажей сразу поняли, что надо делать, и напали. Еще один крейсер был искалечен, другой подбит. Истребителей смели с дороги, и пять оставшихся крейсеров пошли на транспортники, уже выбирая себе цели.
      Оставались только семь камбрийских истребителей, охранявших транспортники. И один корабль контроля.
      Альт Хо Канг вперилась в большой экран, на котором мчались лариксанские корабли. Она послала распоряжение отдаленным боевым подразделениям, сообщив, что помощь идет и что больше пока ничего сделать нельзя. Кроме одной вещи
      Она взяла микрофон и нажатием кнопки включила его. Попыталась заговорить, почувствовала комок в горле и сглотнула.
      - Всем сторожевым кораблям, - сказала она и порадовалась отсутствию выражения в своем голосе. - Я Ванн Контроль. Вражеские корабли в поле зрения ваших приборов. Атакуйте. Повторяю: атакуйте.
      Не дожидаясь подтверждения, она переключилась на мостик "Аль Мауна".
      - Курс на лариксанские корабли, полным ходом.
      Вахтенный офицер заколебался и взглянул на капитана. Тот кивнул, не меняя выражения лица. Офицер отдал соответствующие указания. Восемь маленьких кораблей, ведомых "Аль Мауна", атаковали пять гигантских крейсеров.
      - Всем сторожевым подразделениям, - сказала Хо. - Можете открывать огонь, как только подойдете на расстояние выстрела. Построение на контрольный корабль.
      Она снова переключилась на частоту мостика своего корабля:
      - Дайте мне капитана... Сэр, это Хо Канг. Нам лучше всего идти следующим курсом... Йот-три-четыре-пять к Мелм четыре-четыре-один.
      - Так мы пройдем прямо над крейсерами.
      - Так точно, - сказала Хо. - Может, нам удастся пройти над ними по дуге. Начинайте стрелять очередями, как только сумеете. Надо сбить их с толку.
      Капитан криво улыбнулся:
      - Ну хоть напугаем их, а?
      Канг улыбнулась, не ответила и прервала связь. Она взглянула на большой экран и увидела вдали мчащийся к транспортникам строй истребителей.
      "Слишком далеко, слишком поздно", - подумала она.
      Лейтер на мостике первого крейсера взглянул на экран.
      "Ерунда. Эти малявки против нас? Храбрые идиоты".
      Потом зазвучала тревога. "Возможно, здесь какая-то ловушка. Здесь может быть что-то, чего мы не знаем. Как это их чертово гиперпространственное оружие".
      - Мы на расстоянии выстрела, сэр, - доложил артиллерийский офицер. Несколько секунд лейтер колебался.
      Хо Канг увидела искорки, означавшие, что два ведущих истребителя произвели выстрел. Потом и остальные начали обстреливать крейсеры.
      * * *
      - В нас стреляют, - доложил офицер на мостике лариксанского крейсера.
      - Начинайте меры противодействия, - приказал вахтенный офицер, и навстречу "годдардам" вылетели противоракетные снаряды.
      - Сэр? - переспросил артиллерийский офицер.
      - Стреляйте, - распорядился лейтер.
      Один, два, потом три крейсера выпустили ракеты.
      - На нас идут четыре... нет, шесть ракет, - доложил техник на борту "Аль Мауна". - Запущены противоракетные снаряды... Идет слежение... идет слежение...
      Прошел, казалось, миллион лет.
      - Две... три их ракеты уничтожены, - сообщил техник. - Запускаю еще противоракетные снаряды... Идет слежение...
      Хо посмотрела на экран, на приближающиеся лариксанские ракеты. Уже не было нужды читать ряды цифр. На секунду ее охватила глубокая тоска по свадьбе, которой не бывать, детям, которые никогда не родятся, науке, которую так и не удастся изучить, жизни, которую так и не удастся прожить.
      Две ракеты ударили в "Аль Мауна" одновременно, и легко бронированный "кейн" прекратил свое существование.
      Еще один камбрийский корабль был подбит и уничтожен. Но остальные пять продолжали двигаться вперед.
      "Тут что-то не так, - подумал лейтер на первом крейсере. - Никто не может быть настолько глуп. Но если за этой ерундой прячется что-то смертельно опасное, то они наверняка ждут, что мы продолжим атаку и вломимся прямо в засаду".
      - Капитан, - обратился он, - мы меняем план боя.
      - Есть, сэр, - ответил офицер, которого тоже мучили сомнения.
      - Измените курс так, чтобы мы прошли над этими транспортниками, приказал лейтер. - Они будут между нами и Примой. Прима будет наковальней, а мы молотом. Отдайте приказ другим кораблям следовать за нами. - Есть, сэр, - ответил капитан, и пальцы штурмана забегали по клавиатуре компьютера. Другой офицер начал передавать осторожные, но срочные сообщения остальным лариксанским кораблям.
      Крейсеры успели перейти на измененный курс. Но тут сверху и слева по ним ударили камбрийские истребители.
      После залпа противоракетных снарядов лариксанам было не до пяти сторожевых кораблей. А тем временем два из них выстрелили по строю крейсеров сбоку. "Годдард" прорвался через завесу ракет и продырявил машинное отделение крейсера. Крейсер толкнуло вверх, в кучу истребителей, и они немедленно его уничтожили.