При дворе Вечного императора (Стэн - 3)

      - Более безопасного места я не знаю. Я ежедневно самолично прибираю в этой комнате и вышвыриваю всякую дрянь.
      Стэн чуть заметно улыбнулся. Из днища своего ящичка для архивных карточек он вынул крохотный приборчик изящной формы.
      - А я с этой дрянью пришел, - сказал Стэн, показывая Императору противоподслушивающее устройство.
      Император зыркнул на него и вопросительно поднял брови. Стэн взял ту гитару, которую властитель с презрением отшвырнул, повертел ее в руке и задумчиво произнес:
      - Не исключено, что гитара звучала так паршиво именно из-за этого аппаратика. Извините, Ваше Величество.
      Вечный Император насупился и решал про себя - осерчать ему или нет. Решил - принять с юмором. Улыбнувшись, он взял недоделанную гитару, кисть и горшок с дурно пахнущим клеем и занялся работой.
      Стэн с помощью своей аппаратуры проверял мастерскую на наличие подслушивающих устройств. Император оторвался от работы и поднял голову.
      - Ну?
      - Все чисто, - доложил Стэн.
      - Валяй, рассказывай, - сказал Император и снова принялся колдовать над гитарой.
      Стэн разложил на столе принесенные материалы и первым делом протянул властителю фотографию Кнокса, сделанную с экрана мозгового сканера.
      - Вот тот, кого мы искали.
      Император внимательно вгляделся в лицо Кнокса.
      - Большой босс, - сухо бросил он.
      - Если вы хотите сказать, что он ключевая фигура в этой истории, боюсь, это не так. Он должен был просто проследить за Динсменом - чтобы тот выполнил работу. На наше счастье, этот человек не удовлетворился своей ролью и превысил полномочия.
      Стэн показал следующую фотографию - крупный снимок руки Кнокса. Император тотчас же заметил эмблему на кольце.
      - Разведотряд "Меркурий"!
      - Да, ваше величество. К тому же мы знаем, что этот человек - будем пока продолжать звать его Кноксом - доктор. Скорее всего, он был штатным медиком в разведотряде "Меркурий".
      - Был или остается?
      - Надеюсь, что он уже не служит в отряде. Но точно не знаю. Инспектор Хейнз уточняет это в данный момент.
      Стэн на несколько секунд замолчал, глядя, как Император ошкуривает дерево. Затем властитель вынул из кармана маленький металлический предмет что-то вроде вилки с двумя зубьями - и этим предметом стал легко ударять по корпусу инструмента. Раздался низкий глухой звук - протяжное "буммм"...
      Император приложил вилочку к щеке - и звук исчез.
      - Созвучие пока не то, - сказал он. - Продолжайте, капитан.
      Стэн сделал глубокий вдох перед тем, как ступить на зыбкую почву.
      - Можно мне говорить совершено свободно, Ваше Величество? - спросил он, понимая, насколько глуп этот вопрос. Кто же может говорить с Императором совершенно свободно! Но дело было слишком серьезно. Надо решаться.
      - Говори.
      - В этой головоломке недостает одной важной детали. Центральной детали.
      - Что необходимо, чтобы раздобыть эту деталь?
      - Честный ответ.
      - Кто-то не хочет сказать правду?
      - Да, Ваше Величество.
      Император уже давно сообразил, о чем речь. Но все еще играл в кошки-мышки.
      - А может быть, загадочный кто-то - это я?
      - Боюсь, что да, Ваше Величество.
      - Ну ладно, выкладывайте свой вопрос, - кивнул Император. На его лице было до странности мягкое выражение.
      Стэн облегченно вздохнул.
      - Позвольте сперва изложить вам остальные факты. А потом я задам свой вопрос.
      - Хорошо, делайте, как вам удобнее. Только передайте мне клей.
      Стэн недоуменно уставился на него, потом сообразил, что Император просит передать горшок с вонючей жидкостью. Стэн подчинился.
      Император промазал верх гитары этой жидкостью, снова поколотил по ее боку раздвоенной металлической штучкой и удовлетворенно хмыкнул:
      - На сей раз гораздо лучше. Возможно, именно то, что нужно.
      Затем он стал широкими мазками наносить клей по изгибам инструмента.
      - Начну с того, - сказал Стэн, - что, похоже, существовала кодовая фраза, после произнесения которой через, определенный отрезок времени должен был произойти взрыв. Жизненные ритмы Динсмена подскакивали на двенадцать пунктов всякий раз, когда мы прокручивали ему эту фразу.
      - Что за код?
      Внимательно слушая капитана, Император прилаживал верхнюю стенку корпуса.
      - Кодом служило имя Рашид. Взрыв следовало произвести, если кто-то использует имя Рашид. Точнее, словосочетание "инженер Рашид".
      Стэн просматривал свои документы и не заметил, что на лицо Императора легла туча.
      - Продолжайте, - молвил он негромко.
      - Вторым кодом была кабинка "Ч", - сказал Стэн. - Динсмен должен был взорвать бомбу тогда, когда кто-то спросит насчет кабинки "Ч".
      - Стоп! - сказал Император. Сказал спокойно, но это был самый строгий приказ, слышанный Стэном за всю его жизнь. - Так, значит, это я убил ее... Стало быть, я сам.
      - Простите, Ваше Величество?
      Вместо ответа властитель достал из-под стула бутылку, приложился к горлышку и сделал долгий-предолгий глоток. Потом протянул бутылку капитану.
      Стэн молча ждал, вглядываясь в понуренное лицо Императора. Если можно в какие-то моменты пробиться к скрытой сущности этого человека - ведь он не только Император, но и человек! - то сейчас один из таких моментов.
      - Инженер Рашид - это я, - произнес Император. - Это одна из моих многочисленных масок, капитан. Мне приходится надевать личину, когда я хочу побыть среди своих подданных.
      Вся головоломка прояснилась для Стэна после этого признания.
      - В таком случае, Ваше Величество, следует сделать однозначный вывод целью покушения были вы, а не Годфри Алэн. И не ваш специальный представитель, с которым Алэн встречался - вместо вас.
      Император грустно улыбнулся.
      - Да. Я велел ему представиться инженером Рашидом. Они не должны были сидеть за стойкой. Предполагалось, что они попросят Яниз сразу провести их в кабинку "Ч".
      - Яниз? - переспросил Стэн. - Кто такая Яниз?
      Император махнул рукой - дескать, не будем на этом останавливаться. И Стэн продолжил нанизывать цепочку фактов.
      - Хорошо. Значит, события развивались предположительно следующим образом. Динсмен установил в баре бомбу. Она устроена так хитроумно, что должна разнести все в баре и пощадить одного нужного человека. То есть вас. Остальное проще простого. "Скорая помощь" должна была доставить вас ошарашенного или оглушенного - к доктору Кноксу.
      - После чего, по их мнению, я оказался бы в их полной власти, подхватил Император. - Чертовы дураки! И не такие пробовали - да не вышло!
      Он снова сделал большой глоток из горлышка бутылки. Потом тряхнул головой, закрыл горлышко пробкой и сунул бутылку под стул.
      - Иногда я сам себе противен, - сказал он. - У вас не бывает такого чувства?
      Стэн сделал вид, что вопрос Императора - риторический, и счел менее рискованным продолжать свою линию размышлений.
      - Сэр, - произнес он почти вкрадчивым голосом, - у меня сложилось впечатление, что таанцы не имеют никакого отношения ко всему этому. На деле кто-то в Империи - возможно, кто-то из вашего окружения - горит желанием стать Императором вместо вас. А таанцы примешались сюда по недоразумению из-за случайной гибели Годфри Алэна.
      Он ждал от властителя ответа, но тот молчал, погруженный в собственные мысли. Стэн решил, что наступило время задать ключевой вопрос.
      - Кем она была для вас. Ваше Величество?
      - Яниз, - сказал Император, поднимая свои такие молодые, такие древние брови. - Просто Яниз. Мы были любовниками. Несколько лет назад, когда я чувствовал себя так... а, кому интересно, как я себя чувствовал тогда...
      Я рассказывал ей всякие байки. Про свое темное прошлое. Про то, каким богатым стану. А она... она... Да, сынок, она меня слушала, черт возьми...
      - Но на самом деле вы были Императором, - деликатно вставил Стэн.
      Император покачал головой - нет.
      - Я и был инженер Рашид. Мечтатель и проходимец. Страшный врун. А она, черт возьми, верила мне. Я бывал в их городе регулярно - раз в год или в два года. Потом я повысил себя - стал капитаном Рашидом. Да, это звучало как музыка - капитан Рашид. Большая персона.
      - Но это было давно, - высказал свое предположение Стэн.
      - Да, - кивнул Вечный Император. - Мы перестали быть любовниками, но остались друзьями. Я оставлял ей достаточно денег. Я был совладельцем бара, но доходы шли только ей. Только кабинка "Ч" меня интересовала. Она ждала меня или моих людей. Там было установлено самое лучшее во всей Империи оборудование против прослушивания.
      Годфри Алэн был не первым, с кем я тайно встречался в кабинке "Ч". Иногда диву даешься, во что превращаются отношения с бывшей любимой женщиной...
      Император надолго задумался и кончил тем, что снова потянулся за бутылкой под стулом. На этот раз он глотнул совсем немного - для прочистки сознания.
      - Что посоветуете, капитан?
      Стэн встал и зашагал по комнате, вслух рассуждая:
      - Мы имеем дело с утечкой информации, Ваше Величество. Необходимо перекрыть все возможные каналы. Можно с определенностью сказать, что кто-то пытается убить вас.
      Император странно улыбнулся. Он хотел было что-то сказать, но промолчал. А Стэну было очень важно, чтобы Император высказался до конца. Что у него на душе? И о чем он умалчивает?
      - Итак, цель преступников - вы. Мы не знаем, сколько их. Выход один не доверять никому. Я займусь выяснением личности этого Кнокса. А вы, Ваше Величество...
      - Да, капитан, что прикажете делать мне?
      Стэн осекся. Язык мой - враг мой.
      Император насмешливо взял под козырек.
      - Да не переживайте за меня, капитан. Что мне сделается. Я в полной безопасности. Хотя временами я бы хотел...
      Недокончив своей мысли, Император взял последнюю из сделанных им гитар и начал перебирать струны.
      Даже Стэну, которому медведь на ухо наступил, сложные аккорды на гитаре показались приятными. Эти же аккорды словно пропели ему: "Можете идти, капитан".
      Глава 30.
      Каи Хаконе высыпал мелко посеченный табак на табачный лист. Осторожно побрызгал лист водой и свернул его. Сделав самокрутку, Хаконе удовлетворенно посмотрел на нее, потом макнул в стакан с земным коньяком. Удовлетворенный своим произведением, он откусил кончик самодельной сигары, щелкнул зажигалкой в деревянном корпусе и с наслаждением затянулся, откинувшись на спинку кресла. Метр находился в самом приватном зале одного из самых дорогих прайм-уорлдских клубов, где ему было очень удобно встречаться со своими приспешниками, не опасаясь подслушивающих устройств.
      В этом зале собралось человек пятьдесят - все примерно ровесники писателя или немного постарше. Промышленные воротилы, крупные чиновники в отставке, видные предприниматели, почившие на лаврах. Сторонний наблюдатель сказал бы, что в этом зале пахнет не просто большими, а невероятно большими деньгами. А для Хаконе это был запах смерти, запах тлена.
      Но этот же запах был все равно что щекочущий ноздри запах зажаренного ягненка или свинины с румяной корочкой - запах, который взбадривал Хаконе, возвращал к жизни, будил в нем писателя.
      Есть люди, характер которых определил какой-то один эпизод в их жизни. Хаконе относился именно к таким людям.
      Почти с младенческих лет он мечтал летать. Летать в космосе. Он родился в спокойном мире в благополучной семье. Его матери когда-то пришла в голову замечательная идея - открыть магазин одежды, где человек мог бы зайти в кабинку, компьютер снимет с него мерку, и через несколько минут любая одежда будет подогнана под покупателя. Эта идея принесла матери Хаконе и большое состояние, и моральное удовлетворение.
      Родители не одобряли желание сына покинуть родную планету и бороздить космос, но и не возражали против его мечты стать пилотом военных космических кораблей. В итоге Каи Хаконе стал учиться и вскоре в чине лейтенанта получил в свое командование небольшой боевой разведкорабль - это было как раз в начале Муэллеровских войн.
      Хаконе принял близко к сердцу уроки, преподанные ему в академии летного искусства, и искренне стремился стать хорошим командиром, примером и добрым другом всем членам своего небольшого экипажа - под его командованием было тридцать восемь человек.
      Однако судьба сложилась так, что его маленький корабль был сразу послан в самый ад - обеспечить огневую поддержку при высадке массированного десанта на Сарагоссу. В той злосчастной битве погибло четыре громадных линкора с десантом, а также большая часть Седьмой гвардейской дивизии. Среди миллиона погибших, чьи трупы с разорванными легкими заполнили верхние слои атмосферы или остались лежать на каменистых просторах планеты, были и члены экипажа под командованием Хаконе - мужчины и женщины.
      Разведкорабль погибал долго - сперва его обшивку пробили ракеты, потом их жег с близкого расстояния лазер, и в довершение их расстреляли снарядами из пушек. Лейтенант Хаконе был единственным оставшимся в живых. Его извлекли из обломков корабля и долго лечили - как телесные, так и душевные раны.
      По окончании Муэллеровских войн армию следовало сокращать, и Император приветствовал тех, кто добровольно подавал в отставку. По состоянию здоровья Хаконе не смог бы сделать карьеру в армии, и он благоразумно уволился. Он вдруг оказался штатским - совсем молодой парень, который получил более чем солидную пенсию, не имел ни малейшего желания вернуться на родную планету и познал наркотический запах смерти.
      Именно этот познанный аромат смерти сделал Хаконе писателем. Его первая видеокнига - роман о космической бойне с массой кровавых приключений прошла незамеченной. Зато вторая - дотошный анализ Муэллеровских войн стала бестселлером. Она была опубликована через десять лет после событий, то есть в удачное время для пересмотра представлений об этих событиях. С тех пор каждую работу Хаконе, даром что это были мрачные книги, трактующие о страшных смертях и исполненные пессимизма, встречали как произведение литературного патриарха, зрелого мастера, который шествует от удачи к удаче.
      Его шестая книга была возвращением к документальной прозе монументальный анализ неудачной высадки на Сарагоссу. Центральная мысль книги была скандальной - Хаконе высказывал идею, что молодой вице-адмирал, который командовал этой битвой, стал лишь козлом отпущения, а настоящим виновником поражения был сам Император. Разумеется, эта мысль высказывалась изощренным эзоповским языком, завуалировано, чтобы автора нельзя было обвинить в политической клевете.
      Но умные люди все поняли. Именно эта книга стала поворотной в судьбе Хаконе. Благодаря ей он стал вращаться в кругу самых богатых людей. Но сейчас в этом зале он чувствовал себя призраком на роскошном празднестве. Однако Хаконе подавил в себе эту мысль - как он давил в себе на протяжении очень долгого времени свербящий вопрос: а что бы стало с молодым лейтенантом, если бы имперские силы выиграли битву за Сарагоссу?
      Он постучал ногтями по столу, призывая всех к вниманию, и в зале установилась тишина.
      Он обвел глазами своих сообщников. Будь Хаконе человеком более проницательным или более склонным к безжалостному анализу, он бы непременно задал бы себе вопрос - почему среди этих пяти десятков людей нет ни одного отставного военного, на погонах которого было бы больше одной звезды; почему среди промышленных воротил с ним только те, кто не сам нажил состояние, а получил его в наследство; почему все поддерживающие его предприниматели сколотили свои капиталы на сомнительных спекулятивных сделках в далеких приграничных районах Империи. Но природа заговоров такова, что сообщников выбирать не приходится.
      - Господа, - произнес Хаконе тихим голосом, который так противоречил его медведеподобной внешности, - прежде чем мы начнем, позвольте заверить вас, что этот зал был тщательно проверен на наличие электронных подслушивающих приборов. Исключена и возможность любых других способов подслушивания. Господа, мы можем говорить, ничего не опасаясь.
      Один из присутствующих встал. Это был Со Тойер, который нажил состояние на поставках мундиров имперской гвардии.
      - Время течет неумолимо, уважаемый Хаконе, - сказал он тоном упрека. Мы - а я полагаю, что высказываю общее мнение, - отпустили вам щедрый, действительно щедрый срок. Мы ожидали, что нечто наконец-то произойдет сразу после Дня Империи. Как вы и обещали. И что же? Я не хочу влезать в ваши секреты, но у нас такое впечатление, что ничего не происходит. По крайней мере ничего такого, что мы могли бы ощутить и оценить. Не будь я душой и телом с вами, я бы задался вопросом - куда пошли мои пожертвования, в какую черную дыру они ухнулись?
      - Как раз это и есть цель нашей встречи, - сказал Хаконе. - Я собрал вас, чтобы проинформировать о происходящем.
      Хаконе мог бы изложить все в деталях. Рассказать, что попытка оглушить Императора при взрыве и похитить его окончилась полной неудачей. Что его убийца благополучно удрал из Прайм-Уорлда. Что Харс Стинберн, "доктор Кнокс", руководитель операции и по совместительству необходимый им человек с медицинским образованием, - исчез. Но Хаконе было известно и то, что все следы неудачной операции или уничтожены ее участниками, или уничтожены вместе с ее участниками - скажем, командир спецназа Крегер убит. Словом, все концы в воду.
      Однако Хаконе поостерегся выкладывать все это перед собравшимися. Если хочешь добиться успеха, не стоит волновать богатых вкладчиков досадными мелочами.
      - Да, первый этап нашей операции закончился неудачей, - сказал он вслух. - Но Император ни о чем не подозревает. Характерно, что он поручил расследование происшествия не опытному человеку, а начальнику своих телохранителей. Мы со своей стороны можем гарантировать, что никаких следов наших действий не отыскать.
      Однако одна проблема все-таки остается. А именно - наш источник информации пересох. У нас больше нет возможности получать сведения о грядущих шагах Императора.
      Хаконе снова погрузил свою сигару-самокрутку в коньяк и зажег ее, пережидая разочарованный гомон собравшихся денежных мешков.
      Дегенераты. Эти люди никак не поймут, что до цели всегда остается не меньше километра. Но оптимистическая жилка в Хаконе заставила его подумать: за одного битого двух небитых дают.
      Метр снова настоятельно постучал ногтями по столу, требуя тишины. Тем не менее заговорщиков обуял страх, и они продолжали шуметь. Хаконе макнул палец в коньяк и стал водить им по краю стакана. Звонкий писк заставил собравшихся замолчать.
      - Спасибо, - сказал Хаконе. - Что было, то прошло. А теперь - хорошие новости. Наш координатор весьма доволен происходящим.
      - С какой стати? - спросило сразу несколько голосов.
      - Потому что, невзирая на наш временный неуспех и на тщетные усилия Императора добраться до истины, дело сдвинулось с места и набирает обороты.
      - Так что же мы теперь предпримем? Неужели каждый выберет щель понадежнее и юркнет в нее? - Этот вопрос задал Бен Лусери, один из немногих генералов промышленности, которых Хаконе искренне уважал.
      - Нелепо даже думать об этом. Наш координатор - и я всей душой согласен с его решением - дает "добро" на переход ко второму этапу операции. Этот этап, господа, мы окрестили "операция Заара Ваарид". Итак, дни невыносимого диктата сочтены. Операция "Заара Ваарид" обречена на успех.
      Глава 31.
      Маленький человечек с помощью крюка вылавливал бревна в пруду, втаскивал на цепной конвейер, а пьяница - главный механик - тем временем сидел, навалившись спиной на штабель распиленных досок, и горланил песню. Наик Раи и старший субадар Читтаханг Лимбу одобрительно наблюдали за работой карликовой лесопилки.
      Стэн захлопнул коробочку с моделью лесопилки, и фигурки тут же исчезли, хотя капитан в душе надеялся, что его "бухарик" успел сделать еще глоток из бутылки, прежде чем исчезнуть.
      - Нехорошо, что вы переезжаете, - сказал Наик Раи. - Как вы там будете разбираться, какие носки когда носить?
      - Вы уверены, что поступаете правильно? - поддержал его Лимбу на гуркали.
      - Да будь оно все проклято, - ругнулся Стэн. - Я ни в чем не уверен, субадар. Я ничего не знаю наверняка, кроме того, что откомандирован для выполнения особого задания. И то, что ты примешь командование над гурками.
      - А я знаю наверняка одно - я за вас готов любому яйца открутить! рассмеялся Лимбу и козырнул своему капитану. - Ума не приложу, что происходит, капитан. Надеюсь, все обернется к лучшему.
      - Спасибо за добрые слова, Читтаханг. Не кипятись по поводу того, что я уезжаю. А теперь - все. Свободны.
      Оба гурка взяли под козырек и вышли из комнаты Стэна. Тот занялся упаковкой чемоданов. Загудел дверной звонок, и Стэн хлопком ладони открыл дверь.
      Это была Лайза. Он сразу обратил внимание на ящичек с антипрослушивателем в ее руке. Аппарат был включен. Как только дверь за ней закрылась, он решил, что долг первым делом обязывает его поцеловать лейтенанта Хейнз - крепко-крепко.
      Когда они наконец оторвались друг от друга, Лайза улыбнулась.
      - Ну что, опять жизнь вверх тормашками - как обычно?
      - Зато ногами в воздухе от души подрыгаю, - отшутился Стэн.
      - Переезжаешь?
      - Какая ты наблюдательная! Переезжаю организовывать "надежную явку".
      - А я знаю, что ты не переезжаешь, а улетаешь. И очень далеко. Вместе со своим коротконогим пузатым и хамоватым дружком.
      - Говори да не заговаривайся!
      - Мы разыскали нашего знаменитого доктора Кнокса.
      Хейнз бросила карточку с информацией на стол капитана.
      - Ну-ка, ну-ка, рассказывай - с подробностями.
      - Настоящие имя доктора Кнокса - Харс Стинберн. Уволен из разведотряда "Меркурий". В заключении военного трибунала сказано, я цитирую, "уволен с целью очищения рядов".
      Стэн испытал первый прилив облегчения - по крайней мере в заговор вовлечен человек, который уже не служит в армии.
      - Судя по документам, этот доктор Стинберн, человек нрава крутого, сторонник крайних мер в имперской политике, был отправлен в качестве бортового врача с командой, у которой был приказ умиротворить жителей одной звездной системы - в карточке указано, какой именно. Там возникли беспорядки, и нужно было как-то утихомирить бузотеров.
      Обитатели этого мира были существами непритязательными - все, что им требовалось, это копья со стальными наконечниками. Вот им и подарили для установления мира большое количество таких копий. Да только доктор Кнокс устроил так, что стальные наконечники оказались высоко радиоактивными. Вот, оказывается, чем вы, ребята, занимаетесь! Ну и ну!
      - Не капай мне на мозги, Лайза.
      - Извини. У меня был тяжелый день. Короче, все местные жители по-быстрому откинули коньки. Смерть косила их в таком темпе, что уже к тому времени, когда команда умиротворителей вместе с хитроумным доктором Стинберном покидала планету, разумных существ там не осталось и она была свободна для заселения имперскими колонистами. К несчастью для нашего доброго доктора Стинберна, кто-то настучал на него, и он попал-таки под трибунал.
      Стэн уже сунул карточку в считывающий аппарат на своем столе и слушал Хейнз только в четверть уха.
      - Так-так... Выдворен из рядов... В тюрьму все же не попал... дураки, надо было засадить!.. уволен в запас... нигде не работал.
      Стэн выключил считывающий аппарат и вопросительно посмотрел на Лайзу.
      - Хоть он нигде и не работал, - сказала она, - мы все же разыскали его. Но он не в Прайм-Уорлде.
      - А где?
      - Затаился в укромном местечке Вселенной - на малой планете под названием Кулак.
      Хейнз протянула капитану еще несколько карточек.
      - Как ты умудрилась найти его так быстро?
      - Ты подчеркивал, что этот наш доктор Кнокс - самовлюбленный эгоцентрик. И я подумала, а может, он настолько тщеславен и недалек, что не пожелал расстаться с профессией, которая может его выдать, и продолжает работать врачом - вместо того чтобы стать кем-то неприметным, вроде корабельного повара. И я оказалась права. Он нанялся врачом по контракту на Кулак - под именем Уильяма Блока.
      Стэн запустил карточки в считывающий аппарат и, по мере просмотра материала об астероиде Кулак, то бледнел, то серел, то покрывался холодным потом. Не будучи человеком трусливого десятка - вся его биография доказывала это, сейчас он здорово перепугался - и радовался, что Хейнз, занятая своими размышлениями, смотрела на него мало и рассеянно.
      "Лучше бы я остался в отряде коммандос, - думал Стэн про себя. Вероятность, что я так влипну, была меньше, чем десять тысяч к одному. Но не с моим счастьем...
      - Ты слышал о планетке Кулак?
      Еще бы он не слышал! Но Стэн не стал вдаваться в подробные объяснения все это было до такой степени личное, болезненное. Кулак был малой планетой - очень крупный астероид с ядовитейшей атмосферой и с окружающей средой, убийственной для человека. Вертится на своей орбите где-то на самом краешке Галактики. Только одно представляло интерес на Кулаке - тамошние металлы кристаллической структуры были живыми, росли подобно растениям. Один из этих металлов был неправдоподобно легкий и одновременно тверже любого металла или сплава, известного имперским ученым. Как раз его химические особенности и описание внешнего вида имелись на одной из карточек.
      Но Стэн был отлично знаком с этим металлом, он собственными руками сделал из этого металла спрятанный в рукаве кинжал, что был его постоянным спутником. Кинжал был изготовлен еще тогда, когда Стэн жил на Вулкане - в тамошнем "Адском Котле", тюремном секторе для провинившихся рабочих-рабов. В Адском Котле он работал в зоне номер тридцать пять, которая была точнехонькой копией всех прелестей убийственной атмосферы и прочих условий на Кулаке - вплоть до того, что там и там смертность среди работников была стопроцентной. И вот судьба подкидывает Стэну кошмарный сюрприз необходимость как бы вернуться в Зону-35. Да, никогда в жизни он так не пугался, а уж жизнь пугала его и пугала - казалось, пора бы ей и устать.
      Стэн усилием воли угомонил резь в желудке и продолжал просматривать содержание информационных карточек. После открытия астероида Кулак, обнаружившая его компания пыталась вести там разработки природных богатств, но сочла это нерентабельным и опасным и забросила тамошние шахты. Через несколько лет независимые шахтеры, закаленные мужчины и женщины, возобновили работы - не пропадать же добру! Работа на Кулаке не относилась к разряду легких, поэтому за врача, изъявившего работать там, да еще целых два земных года, вцепились руками и ногами. А поскольку большинство шахтеров сами были отпетыми уголовниками, которые скрывались на краю Галактики от имперской полиции, то лишних вопросов Харсу Стинберну никто не задавал, хотя наниматели отлично понимали - от хорошей жизни на Кулак не летят. Про Кулак говорили, что там даже к государственным изменникам отнеслись бы не строже, чем к прохиндею, который забыл уплатить налог на поддержку сирот.
      Стэн придал своему лицу нормальное выражение и отбросил карточку.
      - Да, слыхал я про этот Кулак, слыхал.
      - Я подготовила к отлету малый боевой корабль, - сказала Хейнз. - Никто не знает, куда летим. Даже пилот. И я доставила на борт специальные скафандры для работы в ядовитой атмосфере.
      Разные варианты ответа пронеслись в голове Стэна, и ни один из них не годился для произнесения вслух. Но тут в комнату ввалился пузатый Килгур, размахивая информационной карточкой.
      - Слушай, Стэн! - закричал он прямо с порога, не обращая внимания на лейтенанта. - Нет, ты только послушай, куда нас эта чертова баба хочет направить!
      - Да, знаю.
      - Извините, лейтенант. Нам со Стэном надо переговорить наедине.
      - Не суетись, - сказал Стэн. - У твоего бесстрашного командира поджилки трясутся не меньше, чем у тебя.
      - Стэн, какого шута нам туда переться? Неужели нельзя послать туда батальончик солдат и выволочь этого кобеля из его конуры?
      - Чтобы он опять удрал в последний момент?
      - А ты прав, приятель. Прав. К моему огромному сожалению. Итак, что будем делать?
      - Сдается, жизнь приперла нас к стене, - сухо заметил Стэн. - Придется лезть в шахту на чертовом Кулаке.
      - Нам предстоит хорошо позабавиться, - сказал Алекс. - Нет, моя мамочка не похвалила бы тебя за то, как ты со мной обращаешься!
      Но капитан уже не слушал его стенаний. Он продолжил упаковывать вещи.
      Глава 32.
      Джилл Шерман была единственным законом на Кулаке. Кулакский кооператив, состоявший сплошь из забубенных голов, оказал ей высокое доверие - выбрал своей начальницей, чтобы она железной рукой поддерживала хоть что-то похожее на порядок в шахтерском поселке под большим куполом. Будучи ничем не лучше самых отпетых из шахтеров, она резко превосходила их умом - и у нее хватало ума не слишком давить на своих кооператоров. Джилл требовала, чтобы свято блюли лишь три закона: никакого оружия, которое могло бы продырявить купол над поселком (стальное негласно разрешено); мошенничество в азартных играх равно государственной измене и карается соответственно; подсчет, кто сколько кристаллов добыл, ведется совершенно честно.
      Шерман сочла удобным завербоваться по контракту на Кулак после того, как на предыдущей работе наломала слишком много дров. Она служила заместителем шерифа в одной звездной системе, где мятежи были образом жизни (оно и понятно, этот мир был заселен множеством мелких враждующих народцев; когда один из них дорывался до власти, он начинал подавлять и истреблять остальные меньшинства). Правительства менялись чаще, чем времена года. Наконец у Шерман лопнуло терпение, и она поступила оригинально - бросила мини-атомную бомбочку, превратив в пыль очередное правительство. Но одновременно она превратила в пыль и свою карьеру - пришлось бежать от имперского закона, потому что ей предъявили обвинение в убийстве, превышении служебных полномочий и попытке геноцида.
      Именно эта женщина, изучив документы Стэна и Алекса, хмуро уставилась на двух новоприбывших, которых еще слегка мутило после посадки.
      - Доктор Блок работает отлично. С какой стати я должна помогать вам забрать его отсюда?
      - Я не хочу зачитывать ордер на ваш арест, - устало проронил Стэн. Там перечислены ваши мелкие проказы - государственная измена, массовое убийство, заговор, бегство от судебных властей. Сами знаете, что там. Весь джентльменский набор.