- Как я могу сказать? Я не очень хорошо умею видеть. Может быть, найти архонта и спросить его? - развеселилась я.
      - Ну, ну, чары должны работать. Кстати, не перепишешь ли завещание на меня, на тот случай, если это не так?
      Мы расхохотались и приступили к следующему этапу. Я спросила, на что был бы похож мир, где совсем бы не было магии.
      - Это невозможно, - фыркнул Гэмелен. - Легче вообразить мир без воды или без воздуха.
      Следующая моя мысль была не менее странной.
      - Большая часть боевой магии не работает или работает плохо в неразберихе защитных заклинаний с обеих сторон. Что, если идти в битву без всякой магии?
      - Ты никогда не нагревала пустой винный бочонок на огне, а потом, прежде чем он остынет, не затыкала его пробкой?
      - Я сделала так однажды, бочонок взорвался, и отец отправил меня в мою комнату, оставив без обеда. Амальрику больше повезло, он потом рассказывал, что пробку втянуло в бочонок с громким звуком.
      - Именно это и произойдет, если начнешь битву без воскресителей и без их магии, хоть она и кажется неэффективной. Огонь забирает что-то из бочонка, и образующаяся пустота втягивает пробку. Так и вражеская магия будет притянута пустотой - отсутствием защиты, и твои войска уподобятся стайке миног, на которых накинута сеть.
      - Значит, будут заклинания, и контрзаклинания, и контрконтрзаклинания, и...
      - Рали, нам надо работать.
      И мы начали работать. Но я все раздумывала, на что будет похож мир без магии. Война была бы гораздо проще, если бы приходилось рассчитывать только на ум, мышцы и меч. В таком мире, наверное, не было бы армий, они оказались бы не нужны, а мужчины и женщины решали бы споры, как наши первобытные предки, - в простом бою один на один.
      Когда мы все подготовили, мы пригласили оставшихся в живых конийских магов на свою галеру. Их осталось всего четверо - остальные погибли при взрыве галеры адмирала Трахерна. Мы получили четырех подмастерьев, потому что конийцы в магии здорово отстали от Ориссы. Мы отыскали четыре не открытых еще мешка с ветром и наложили на них чары, чтобы ветер из них не только был попутным, но и управляемым и чтобы его направление и силу можно было контролировать.
      Для этого я предложила положить у горловины каждого мешка по маленькому шлюпочному компасу. Заклинание произносили конийцы, а я закрутила стрелки пальцем, придав им быстрое вращение. Один из конийцев сказал, что в результате ветер будет дуть во всех направлениях или будет циклон. Я не обратила на выскочку внимания.
      По мере того как мы приближались к Тицино, ветер, насланный архонтом, стихал, и это было хорошо - если бы он следил за нами магическим способом, он бы передвинул шторм вслед за кораблями.
      Был уже полдень, когда мы заметили первый остров. Я снова превратилась в стаю крачек и полетела на разведку. Опасности быть обнаруженной даже в этом знакомом врагу образе не было, так как я держалась далеко от главного острова. На маленьких островках большинство наблюдательных постов были сняты, людей, наблюдавших за нашим бегством, отправили назад в Тицино. Оставшиеся наблюдатели вряд ли ревностно несли службу. Чтобы полностью обезопасить себя, мы применили еще одно заклинание. Никаких случайностей и расчетов на удачу быть не должно. Хорошо, что день был облачный, хотя, думаю, я справилась бы, даже если бы небо было чистым. На палубе мы установили пять жаровен на высоких треножниках по углам пентаграммы. В жаровнях сожгли ароматные порошки, чтобы ублаготворить конийских богов воздуха, потом в огонь бросили лавр, монастырник и горицвет, которые должны были добавить нам магической силы, что бы там ни решили насчет нас боги.
      В середине пентаграммы Гэмелен нарисовал мелом волшебные символы. Я развела маленький костер на углях в пентаграмме и встала возле него на колени. В огонь я бросила корень одуванчика и подорожник, а потом поставила котелок кипятиться. Когда вода забулькала, я прочитала по бумажке какие-то имена, пользуясь написанными там же инструкциями по произношению. Я не знала языка, на котором они были написаны. Гэмелен, к моему удивлению, - тоже.
      - Это одно из тех заклинаний, которые передаются из поколения в поколение воскресителей, поэтому я и не знаю языка - он слишком древний. Кого бы я ни спрашивал - никто не знал точного перевода, говорили только, что оно призывает облака, которые скрывают мага. В основном им пользуются ведьмы в деревнях, чтобы уменьшить потери от засухи ранним летом.
      Мы немного изменили заклинание для наших целей. Я читала слова, запинаясь в сложных местах. Взглянув вверх, я увидела, что облака очень медленно собираются над нами, повинуясь призыву. Мы прекратили колдовство, потому что туман вокруг нас был настолько густ, что я с трудом различала соседние корабли. Было бы глупо переусердствовать, а потом перетопить друг друга.
      Потом конийских магов отвезли на флагман Базаны, чтобы они не мешали, кроме того, там было безопаснее. Одному из них я поручила поддерживать чары, наложенные на ветер. Гэмелен вслух подумал, что, вероятно, ему следует позаботиться о них и перейти на корабль Базаны тоже. С некоторой горечью, напомнившей мне его настроение после тюрьмы, он сказал:
      - По крайней мере, здесь я не буду путаться под ногами.
      Я хотела резко возразить ему, но Памфилия опередила меня:
      - Господин, вы должны быть с нами во время нашей победной высадки. Кто-то из нас ведь должен быть способным к изнасилованию, что, по слухам, является любимым делом всех победителей.
      Гэмелен фыркнул, но его хандра прошла.
      Ксиа была в нашей каюте, когда я вошла. Мне нужно было надеть доспехи. Принцесса уже облачилась в форму маранонской стражницы. Доспехи лежали рядом с ней, она сидела на кольчуге и рассматривала свой меч - которым она уже недурно владела, - словно видела его впервые.
      - Принцесса, - официальным тоном сказала я. В тот момент я хотела говорить с ней как командир, а не как любовница и хотела добиться своего с помощью логики, а не любви. - Мы идем в бой...
      Ксиа перебила меня:
      - Когда мы будем сражаться, я буду рядом с вами, капитан. Я опешила.
      Я ожидала, что она будет возражать, когда я попрошу ее перейти на галеру Базаны, или, по крайней мере, не сходить на берег во время десантирования в Тицино. К этому я подготовилась. Но она выбила у меня почву из-под ног, воспользовавшись моим титулом. Наш разговор перешел еще в более официальное русло.
      - Никто из нашего рода не прятался в палатке во время боя. Я не опозорю семейную традицию.
      - Хорошо, - сказала я. - Это достойно восхищения, принцесса. Но вы последняя в роде Канара. Что, если...
      - Тогда мой отец усыновит кого-нибудь из своих внебрачных детей и, возможно, женится на одной из своих наложниц, - быстро ответила она. - И эти слабовольные дети его похоти промотают его состояние в десять лет.
      - В общем, речь не об этом, - сказала я. - Мне плевать, что было до моего рождения и что будет после моей смерти. Я знаю одно, и только это меня волнует - когда меня заберет тот, кого вы называете Жнецом жизней, мир вспыхнет и исчезнет, как догоревшая свеча. Может быть, все, что я вижу вокруг, было создано для моего развлечения.
      Я хотела развить эту нахальную мысль, но тут заметила, что Ксиа прячет улыбку, а в глазах ее ехидный блеск. Она положила меч на пол и встала.
      - В моей семье есть и другая традиция, - сказала она хрипло, подходя ко мне. Я была одета только в военные ботинки, короткую тунику выше колен и опоясана оружейным ремнем. Ремень с глухим стуком упал к моим ногам, и она стянула с меня тунику до пояса, положила руки на плечи, а потом она положила меня на пол, а сама легла сверху.
      Ксиа не разделась сама, она взяла меня, как воин берет девственницу, доставшуюся ему в бою. Ее губы и пальцы были везде, ласкали, гладили, и я чувствовала, что погибаю, доски палубы впились мне в спину, я пыталась не стонать громко, когда она заставила меня взлететь выше, чем я взлетала с помощью магии.
      Постепенно, через день, неделю, год, я вернулась и увидела, что Ксиа лежит на боку рядом со мной, нежно поглаживая мою кожу ноготками.
      - Восхитительная традиция, - еле сумела выговорить я. - Думаю, Антеро тоже примут ее.
      - После боя, Рали. После того, как мы уничтожим его. Тогда придет время любви.
      В полной темноте наши корабли тихо вошли в залив. Мы плыли, не зажигая огней. Я не слышала никаких тревожных криков, когда мы проплывали самое узкое место. Я пожалела только, что все не случилось так два дня назад. Тогда бы несколько тысяч человек еще дышали и мечтали о своих домах и о славе, вместо того чтобы гнить на дне океана, где их трупы медленно тащит прилив.
      Мы выстроились в боевой порядок до входа в гавань. Теперь полуразрушенные корабли с людьми Нора и добровольцами составляли авангард. Наши семь галер шли непосредственно за ними вместе к пятью кораблями капитана Иезо. За нами плыл флагман адмирала Базаны и остальной флот. Я отдала только один приказ - уничтожать все встречные корабли противника. Я надеялась, что командиры отрядов достаточно компетентны, чтобы разобраться в остальном. Я сказала им, что ночью врагу вряд ли удастся избежать ближнего боя, тем более что у нас в союзниках будет внезапность. В конце я сказала, что ни один корабль не имеет права выйти из битвы, пока не получит от меня, и только от меня, приказа об отступлении, а всякого, кто ослушается, пустят на дно морские демоны.
      Решив не заканчивать инструктаж такой наглой ложью, я подумала минутку, потом сказала:
      - Да будет благословлен плывущий на звук битвы. Сегодня боги на стороне Конии!
      Потом долгое время мне было нечего делать - только ждать и молиться, чтобы нас не обнаружили.
      Корайс стояла на баке вместе со мной. Мы глядели на огни прибрежных деревень, которые исчезали позади по мере того, как наш флот приближался к Тицино. Я повернулась, чтобы отправиться обратно на мостик. Она положила руку мне на плечо и остановила меня.
      - Когда вернешься в Ориссу, - сказала она, - в первый день лета устрой, пожалуйста, в честь меня турнир лучников. И пусть он будет для всех, особенно для девочек, желающих вступить в гвардию.
      Я начала говорить что-то, потом сказала совсем другое:
      - Хорошо. А ты будешь главным судьей и принесешь жертву Маранонии.
      - Принеси в жертву ранние летние цветы, - перебила она меня. - Розы, лилии и глицинии. И пусть над этой жертвой не проливают кровь.
      - Хорошо, - сказала я. - Но одно условие - ты не будешь приставать к лучницам, по крайней мере когда их матери смотрят.
      Корайс улыбнулась и коснулась рукой повязки на руке.
      - Спасибо, - только и сказала она.
      Огни Тицино светили сквозь тьму. Теперь станет ясно, сработает ли мой план. Больше всего я беспокоилась, не обнаружили ли нас. Может быть, мы плывем прямиком в ловушку. Еще у меня были некоторые сомнения насчет того, смогут ли конийцы хорошо биться во второй раз.
      Я приказала флоту вернуться в Тицино немедленно не потому, что хотела отомстить, и не для того, чтобы оправдать старый совет конников - если тебя сбросит конь, нужно немедленно снова вскочить на него, если хочешь ездить без страха. Нет, просто я знала солдат. После такой сокрушительной победы солдаты врага наслаждаются жизнью - пьют, едят, спят с женщинами.
      Самое лучшее - если бы нам удалось контратаковать предыдущей ночью, но это было невозможно. Хотя, вероятно, ко второму дню пиршества солдаты Сарзаны упьются сильнее. Мы проверим, так это или нет, через несколько минут. Я видела очертания заякоренных кораблей на фоне ярких огней Тицино. До нас доносился праздничный шум, звуки военных маршей, пьяные песни; на гондолах, плавающих по каналам Тицино, заменявшим улицы, светились факелы. В самой гавани была почти полная темнота, даже на мачтах кораблей сигнальные огни не горели.
      Я отдала приказ, и сержант Исмет посветила фонарем - длинный сигнал, короткий, снова длинный. Воскресители на флагмане должны были усилить чары. Я почувствовала, как посвежел попутный ветер. Гэмелен, стоящий рядом со мной, сказал:
      - По крайней мере, они умеют выполнять приказы. Пока.
      - Им придется это делать, - проворчала Полилло. - Или я сама научусь магии и наколдую так, что у них отвалятся остатки их мужских достоинств.
      Она посмотрела на Корайс, ожидая, что та поддержит шутку, но Корайс лишь грустно улыбнулась и промолчала. Полилло озабоченно посмотрела на нее еще раз, потом пожала плечами и пошла на свой пост - к катапультам.
      Наши паруса наполнились ветром, и Дюбан громким шепотом приказал взять риф. Ветер предназначался не нам - он должен был помочь другим, более медленным судам. Огромные туши конийских галер со скрипом, словно их заставляли нестись невесть как, поплыли быстрее. От их тупых носов отбегали белые бурунчики. Корабли капитана Йезо прошли мимо нас - они должны были вступить в битву раньше.
      Пока все шло по плану. Я начала беспокоиться, вспомнив старую поговорку, что если все идет по плану, значит, тебя завлекают в засаду. На вражеской патрульной лодке сверкнул огонь, послышался тревожный окрик. Через секунду корабль Йезо с треском прошел прямо по лодке, развалив ее на куски. Крики тонущих быстро заглохли. На поврежденных конийских галерах, следуя плану, зажгли факелы. Эти суда я хотела принести в жертву, они были брандерами - их загрузили горючими веществами, бочки с маслом привязали к мачтам, в трюмы напихали пропитанные воском паруса. Когда конийские маги усилили ветер, "сломанные люди" Нора выбили днища у бочек и зажгли их.
      В ночи заревело пламя, раздались крики очнувшихся караульных с кораблей Сарзаны. На фоне красных и желтых языков на брандерах были видны человеческие фигурки с факелами, они спасались, бежали к шлюпкам, привязанным за кормой. На одном брандере они не успели, и пламя пожрало их. Освещая все вокруг, брандеры плыли к стоящим на якоре вражеским кораблям.
      Там царил хаос, матросы Сарзаны толпились на палубе, разбуженные ото сна или оторванные от выпивки. Представляю, как эти бедняги пытались понять, что происходит и каким из множества выкрикиваемых приказов подчиняться. Некоторые, кто соображал побыстрее, перерубали канаты, и их корабли под действием ветра отплывали в безопасное место. На одной галере этого сделать не успели, и брандер столкнулся с ней. Пламя перекинулось на галеру и столбом взвилось к небу. Через несколько мгновений в факелы превратились еще несколько кораблей Сарзаны.
      За нашими спинами я слышала глухие удары - это немногочисленные катапульты на конийских кораблях открыли огонь. Расстояние было слишком большим, и камни только всплескивали воду и выращивали водяные столбы, не долетая до цели. Но вот несколько глыб проломили палубу галеры. Огненные стрелы ярко прочерчивали ночное небо, поджигая новые суда.
      Первый из конийских кораблей ударился борт о борт с вражеским судном, абордажные крюки крепко соединили их. Штурмовые группы с кровожадным боевым кличем бросились на врага. Второй корабль подошел с другой стороны, а третий - с кормы. Даже неуклюжие конийские галеры смогли научиться нашей тактике и окружать врага, как стая гончих.
      Мои катапульты тоже открыли огонь по мачтам. В мачты кораблей Сарзаны было легко попадать, они отчетливо вырисовывались на огненном фоне. В принципе, было не важно, попадают ли наши стрелы в мачты или поражают кого-нибудь в городе, - главное, они усиливали панику. Судя по радостным восклицаниям и воплям с бака, Полилло нравилась эта забава, помогающая забыть о горечи недавнего поражения.
      На нашей стороне было самое страшное оружие - неожиданность, и я не собиралась выпускать его из рук. Весь бой был только прелюдией к главной цели - схватке с архонтом. Но у меня было еще одно дело, прежде чем я могла отправиться на его розыски. Ближе к берегу стояли "черепахи". Без сомнения, их экипажи составляли элитные части. Сейчас на большинстве из них не было весел, некоторые стояли на приколе.
      Я вытащила из коробки модель такой галеры, которую искусно вырезал из дерева Сайт. Я наложила на нее чары и дотронулась до нее острием вражеской стрелы, чтобы она узнала своих старших сестер и нашла их. Я опустила модель в котел с водой - но не для того, чтобы имитировать море, а чтобы обеспечить безопасность нашего корабля. Я откупорила флакон и вылила на маленький кораблик лампадного масла.
      Масло, возьми жизнь,
      Масло, расти,
      Масло, возьми ветер,
      Масло, возьми огонь.
      Я коснулась лучинкой горящего факела и поднесла ее к пропитанной маслом модели.
      Теперь ты - огонь,
      У тебя есть власть,
      Ты сильнее ночи,
      Ты убьешь ее.
      Никто не выстоит,
      Все сдадутся.
      Приди и возьми,
      Все станет твоей пищей.
      "Черепахи" взорвались. Я с мрачным удовлетворением подумала, что оружие архонта, которое он применил против нас в битве возле вулканов, теперь усовершенствовалось и обернулось против него. Все до одной "черепахи" были охвачены огнем. Броневые пластины на палубах, которые делали их неуязвимыми, превратили их в ловушки. Всего лишь несколько матросов успели выскочить из люков, прежде чем "черепахи" обуглились и затонули. Магический огонь, пожиравший их изнутри, был гораздо прожорливее любого обыкновенного пламени.
      В гавани было светло как днем. В просыпающемся Тицино зажигались окна, но меня это не беспокоило. В запасе у нас было еще одно заклинание. Оно было не так уж и необходимо, но конийцы уже однажды бежали от воображаемого противника, и я не хотела рисковать.
      Гэмелен уже подготовил жаровню, и в нее я насыпала порошок высушенных трав, среди прочих - пастушью сумку и пустынник против магии и маргаритки, защищающие от смерти.
      Смотрите, глаза!
      Вы ведь не слепы,
      Смотрите на мир,
      Смотрите на мир,
      Вы увидите правду,
      Через дымку,
      За туманом,
      Вас не обмануть.
      Маленькое облачко дыма росло и росло, накрыло нас, наш корабль, весь наш флот, а потом исчезло. Я предупредила адмирала Базану, что мы наложим заклятье против иллюзии живых мертвецов и посоветовали ему сообщить об этом его матросам, но даже несмотря на все предупреждения, я услышала тревожные крики, и два корабля свернули с курса. Я выругалась, но сейчас было не до них, потому что пять кораблей капитана Йезо приближались к целям - к пяти морским воротам, отделяющим океан от каналов Тицино. Обычно их закрывали, чтобы уменьшить эффект прилива. Я видела, как по набережной бегут солдаты, осыпая корабли стрелами и копьями, но было уже слишком поздно.
      Теперь пришло время мне сбросить плащ воскресителя и заняться более знакомым делом. С мечом в руке я спрыгнула с квартердека и подбежала к своей штурмовой группе, которая выстроилась у абордажного мостика. Ксиа улыбалась жестокой улыбкой, сама не осознавая этого. Мы приближались к причалам Тицино.
      Пять кораблей Йезо - пять морских ворот... Я приказала им ударить прямо в ворота в том месте, где вода глубже. Один из них сбился с курса - видимо ранило рулевого - и ударился о пристань. Солдаты Сарзаны не поняли истинной цели атаки и, оставив без внимания остальные четыре корабля, сосредоточили огонь на поврежденном. До столкновения остались секунды, и я увидела, что дисциплина среди матросов Йезо железная - как он и говорил. Невзирая на поток стрел, они бросились к корме, где на импровизированных держателях висели якоря, и обрубили удерживающие их канаты, как уже делали на наспех устроенных вчерашних тренировках. Якоря с всплесками погрузились в темную воду гавани.
      Четыре корабля ударили в ворота. Громкий треск заглушил шум битвы, матросы на кораблях Йезо попадали от толчка, но тут же вскочили и бросились к кормовым лебедкам, оттягивая засевшие в воротах корабли назад на якорях.
      Я слышала, как Страйкер командует "полный вперед", как Дюбан кричит, чтобы гребцы "налегли", но смотрела я только на корабли Йезо. Медленно-медленно три из них отошли назад, освобождая проходы в каналы. На четвертом якорный трос порвался и со взвизгом, блеснув, хлестнул по палубе, сбивая людей с ног. Но трое ворот были открыты - путь к сердцу города, и на флагмане ревел Холла Ий, и я кричала, и наши галеры убрали весла, движимые только силой магического ветра. Я услышала душераздирающий скрип, когда один корабль зацепил за выложенный камнем берег, но это уже было не важно, потому что наша галера еще двигалась.
      Канал расширился, и мы снова могли плыть на веслах, что резко увеличило нашу скорость. Архитекторы Тицино построили город очень логично - каналы шли от окраин прямо в центр, к площади. Эта любовь к порядку определила судьбу города. Впереди нас была пустая площадь, и над ней возвышался замок Сарзаны с круглой башней. Я бросила взгляд назад, услышав звон мечей: люди Йезо покидали корабли вплавь или по заранее припасенным длинным доскам. Теперь их задача была проста - устроить в городе панику мечом и огнем. Им приказали не трогать жителей и не грабить дома, но я мало надеялась, что они выполнят приказ. Если битва на рейде закончится, как предполагалось, остальные конийские суда тоже высадят десант.
      Мне были нужны хаос и паника в городе, чтобы наши настоящие враги не заметили моих женщин и пиратов, подбирающихся к их горлу.
      Дюбан закричал как от боли, когда наша галера врезалась в каменную пристань на краю площади, но что с того? Если мы останемся в живых, конийцы сто раз починят нам галеры перед отплытием домой. Сходни со стуком ударились о камень, и мы бросились на берег, на площадь Тицино. С других кораблей тоже сбегали люди, но времени оглядываться вокруг не было, и я изо всех сил бежала по лестнице, ведущей к замку. На лестнице было пять - нет, шесть часовых, но они уже были мертвы, они лежали со стрелами в ребрах, пробившими броню словно холстину.
      Внешние ворота были открыты, и я увидела за ними внешний двор. Мы ускорили бег, чтобы попасть внутрь, пока ворота не закрылись. Впереди на стене были лучники. Передо мной в камень ткнулась стрела и с жужжанием отскочила. Наши луки тренькнули, стрелы со свистом полетели к стене, и лучников не стало.
      Я слышала боевой клич стражи. Крик Корайс "яп-яп" напоминал звуки, издаваемые разъяренной лисой. Волна радости накатила на меня. Для этой минуты я тренировала своих женщин, и теперь я вела их в бой. Они стали моим сверкающим лезвием, которым я нанесу смертельный удар. Мы были едины в ту минуту, пробегая мимо окровавленных трупов врагов. В этом смысл моей жизни, а не в бесконечной муштре и караулах, не в сгорбленном бормотании заклинаний над огнем.
      Мы были уже в нескольких ярдах от прохода, который вел сквозь стену во внутренний двор замка, когда сверху со скрежетом начала спускаться ржавая решетка с заостренными зубцами внизу. Полилло и Локрис подскочили к ней и задержали спуск. Четверо других стражниц - не помню всех, но одна из них была легат Невстрия, обогнав меня, воткнули в пазы свои копья, замедлив движение. Локрис куда-то убежала, и Полилло нечеловеческим усилием удерживала решетку. Локрис появилась вновь, таща бревно. Бревно поставили стоймя, уперев в решетку. Путь был открыт.
      Сзади подбегали стражницы с других галер и наемники Холлы Ий. Далеко внизу на площади я увидела три фигуры - это был Гэмелен и две его телохранительницы. Вдоль лестницы лежали тела моих убитых стражниц. Их было слишком много, чтобы я могла долго на них смотреть. Из бойницы вылетела смертельная стрела и ударила Локрис в бок, погрузившись почти по оперение. Локрис вскрикнула, вцепилась в стрелу рукой, сделала еще два шага и умерла. Из-за моей спины в бойницу выстрелила моя лучница, но, кажется, ни во что не попала, по крайней мере, мы не слышали звука попадания.
      Мы снова бежали через туннель в стене к внутреннему двору, где возвышалась круглая башня. Ее огромные ворота были зарешечены, а перед ними стоял отряд арбалетчиков.
      Я крикнула "ложись!", и мы упали, как делали тысячи раз на тренировках. Ксиа ткнулась в землю рядом со мной, в этот момент громко, как рвущиеся якорные канаты, зазвенели тетивы арбалетов, стрелы свистнули у нас над головами., Были убиты двое людей Холлы Ий, которые не привыкли мгновенно падать лицом вниз.
      В пяти ярдах от меня Дика вскочила на ноги.
      - Вперед! Пока они не перезарядили! - закричала она и побежала, подняв меч, и я не успела крикнуть, чтобы остановить ее. Первый ряд лучников опустился на колени, и выстрелил второй ряд. Дику скрючило ударом, она подбросила свой меч в небо и упала.
      Ночь стала красной - не от огня, а от крови. Гвардия бросилась вперед, вопя от ярости, заполняя пространство перед башней как ртуть. Исмет была рядом со мной, когда мы оказались среди арбалетчиков, рубя их топорами и мечами. Никто из них не успел перезарядить оружие, и все они погибли на месте. В тот страшный момент Жнец взял вместе с арбалетчиками Невстрию и Ясену.
      Я лишь секунду скорбела по Дике. Конечно, она совершила ошибку, бросившись на арбалетчиков, но она умерла в бою, и смерть ее была честной. Сколько стражниц заколебались бы на ее месте, и первый ряд успел бы выстрелить второй раз, и жертв было бы гораздо больше, если бы не нечаянное самопожертвование Дики. Так лучшие среди нас отправляются со Жнецом, и маранонская гвардия хоронит очень много своих людей.
      Огромные зарешеченные ворота были закрыты, но наш безумный натиск не оставил солдатам времени закрыть маленькую дверь в воротах, и мы оказались внутри.
      Полилло опередила меня. На нее бросились сразу трое. Наверное, им она казалась молнией, машиной убийства, но мне ее движения казались медленными, отточенными и точными, когда она обухом топора отбросила одного солдата на другого и сделала выпад, словно у нее в руке была рапира, и кончик топора пробил горло третьему. Даже не встав в позицию, она с силой выдернула топор из трупа, обернувшись к двум первым. Легко выбив меч у одного из них словно котенка отшвырнули ногой, - она обратным движением крюком лезвия зацепила шею второго. Первый воин, оставшись безоружным, с криком попытался убежать, но Полилло, двигаясь все так же изящно, как будто показывала пораженным рекрутам приемы искусства топора, обрушила лезвие ему на спину, и тот распростерся на земле, как пробитая гарпуном рыба.
      На нас выскочил солдат с длинной алебардой. Он сделал выпад, Ксиа увернулась и разрубила древко вместе с его рукой. Вопя от боли, он упал, обливаясь кровью.
      В тот момент я почувствовала, что защитные чары, наложенные Гэмеленом, исчезли, архонт видит меня как на ладони. Я услышала яростный удивленный крик, и мы все почувствовали, как дрогнули под нашими ногами камни - словно землетрясение. Это было еще одно проявление ярости обманутого архонта, и только через секунду я поняла, что все еще жива.
      Я снова выкрикнула боевой клич, и мы побежали по длинным извилистым коридорам. Из дверей выскакивали солдаты, мелькали в воздухе копья и стрелы, но охрана Сарзаны не могла остановить нас, их либо оттесняли назад в их комнаты, либо они погибали. Потом коридор закончился, и мы оказались в тронном зале. Купол потолка возвышался в сотне футов над нами, до противоположной стены было около двухсот футов. Стены были завешаны гобеленами и боевыми знаменами, факелы и огромный очаг освещали зал.
      В комнате никого не было кроме моих солдат и на возвышении в центре Сарзана. Так, по крайней мере, показалось моим стражницам и нескольким не отставшим от нас воинам Холлы Ий.
      Я увидела кое-что еще.
      Над Сарзаной стоял, как кукловод над марионеткой, архонт. Он был огромен - тридцать футов ростом, и сквозь его полуматериальное тело я видела противоположную стену. Его руки тянулись ко мне.
      Лук Корайс, стоящей рядом со мной, был натянут до ее уха, наконечник стрелы искал цель. Она была спокойна, как на стрельбище. Ее рука дернулась назад, и стрела полетела в Сарзану. Он протянул руку - клянусь, она двигалась медленно, как муха в варенье, - перехватил стрелу на лету и сломал ее двумя пальцами. Я услышала треск рядом с собой, и лук Корайс, который она с такой любовью сделала, сломался точно так же, как и стрела, отброшенная Сарзаной в сторону, - пополам.
      Мы, очнувшись, бросились к Сарзане, который в этот момент поднял правую руку, сложив пальцы наподобие змеиной головы, и из нее ударил зеленый огонь - такой я видела на мачтах кораблей во время шторма. Огонь охватил Корайс, она, извиваясь, упала. Я думала, она мертва, но она вскочила на ноги, с залитым кровью лицом, словно ее били. Зеленый огонь ударил снова, и в ту же секунду Корайс выхватила кинжал, провела лезвием по повязке на руке и метнула его. Корайс никогда не была волшебницей и не хотела ею быть, но, верно, талисман впитал в себя ее ненависть к тому, кто чуть не изнасиловал ее, - к Сарзане.
      Бросок был точен, и оружие погрузилось в грудь Сарзаны, как раз под ребрами. Он взвыл в агонии, как раненый кабан, потом вдруг радостно вскрикнул:
      - Я свободен!
      В ту же секунду я почувствовала, что архонт исчез.
      Сарзана вытащил кинжал из своего тела и метнул его в Корайс. Лезвие как ядовитая змея - ударило ее точно под сердце. Не знаю, был ли Сарзана мертв в тот момент или его огромная магическая энергия еще поддерживала в нем жизнь, но это не важно. Я подскочила к нему и с яростью рубанула мечом. Лезвие разрубило ему плечо возле шеи и разделило его надвое почти до грудины. Кровь брызнула фонтаном, и он мягко упал навзничь, когда я выдернула меч.
      Но я не успокоилась, и вместе с Исмет мы рубили и рубили труп, а потом она вырвала его трепещущее сердце и швырнула его в гаснущий камин. Может быть, стоило сохранить его для колдовства, но я не могла этого сделать ценой жизни Корайс. Пламя в камине взревело, словно в него вылили масло. Комнату словно осветило молнией, пол дрогнул, и я услышала далекий вой, когда демоны потащили прочь душу Сарзаны или то, что когда-то было душой и больше не вернется в этот мир.
      Но тогда я об этом не думала. Корайс лежала на полу, ее голова покоилась на коленях Полилло.