– Какими мелочами? – поинтересовался Ньянгу.

– Они проверяют, нет ли бомб в автомобилях, расчищают вам дорогу на мероприятиях и вообще заботятся о том, чтобы те, кого вы встречаете, знали, какая вы важная персона.

– Я пока подожду, чтобы найти нужных людей, – соврал Ньянгу. Он подумал, что шпионить на чужой планете достаточно сложно и без целой свиты. Он обойдется тем, что уже есть.

Разобравшись с личными потребностями, пора было браться за работу как для себя, так и для Редрута.

– Кем вы работаете? – спросил Ньянгу.

– Привратником, сэр.

– Извините за глупый вопрос, но непохоже, чтобы предприятия в этом квартале нуждались в охране. Ни одно из них, кажется, не является правительственным.

– Нет, сэр. Я наблюдаю за социально неприспособленными, смотрю, кто уходит и кто приходит, и докладываю обо всем подозрительном.

– Вам нравится ваша работа?

Коренастый привратник огляделся по сторонам, но когда Ньянгу улыбнулся, почувствовал себя увереннее.

– Ничего работа, сэр.

– У вас, кажется, акцент.

– Да, сэр, то есть, наверное, сэр. Я с Куры. Простите за дерзость, сэр, но у вас акцент ничуть не меньше, чем у меня.

Телохранители Иоситаро нахмурились, но при виде его улыбки их лица разгладились.

– Хм, Кура. Я там еще не был, но слышал, что это в основном сельская местность, джунгли и фермы.

– Верно, сэр.

– Должно быть, для вас была большая перемена – переехать на планету с таким количеством городов, как Ларикс.

– Да, сэр, большая.

– Вы когда-нибудь хотели вернуться?

Его собеседник ужаснулся:

– На Куру? Господи, конечно нет. Прошу прощения, сэр.

– Почему? Там такая тяжелая жизнь?

– Нет, сэр. Там совсем не так, как на Лариксе. Маленькие деревни, почти нет городов. Большие семьи, так что все знают друг друга и стараются помочь, если есть какие-то проблемы. Но…

– Продолжайте, – сказал Ньянгу.

– Ну, во-первых, там призраки.

– Какие призраки?

– Извините, сэр, – сказал привратник. – Не хотел об этом упоминать, даже если все так думают. Я знаю, это все неправда, уомбли давно исчезли, а может, их и не было никогда.

Иоситаро хотел спросить, что такое, черт возьми, уомбли, но решил, что лучше это выяснить потихоньку потом.

– Я почему не хочу возвращаться, сэр, – продолжал его собеседник. – Все находится в Лариксе, и если ты здесь пробьешься, особенно в Агуре, то ты чего-то стоишь, сэр.

– Вы староста квартала?

– Да, сэр. – На женщину явно произвело впечатление, что она беседует с таким важным лицом, как лейтер. – Уже шесть или семь лет.

– А что случилось с прежним старостой?

– Не знаю, сэр. Говорят, он не прислушивался к тому, что говорят люди.

– А вы прислушиваетесь?

– Точно, сэр. Не хочу хвастаться, но думаю, что это такие люди, как я, обеспечивают безопасность Протектора Редрута, благослови его Бог. Особенно от камбрийских шпионов.

– Без всякого сомнения, – согласился Ньянгу.

* * *

– Так что от старост кварталов эти рапорты попадают к вам? – спросил Ньянгу.

– Да, сэр, – ответил его собеседник, худой мужчина, и указал на свое безупречно чистое рабочее место. – Заметьте, никакой необработанной документации. Я читаю рапорты и передаю их на следующий уровень в течение суток, а как правило, даже в течение нескольких часов. Потом, если мой начальник сообщает, что с кем-то надо побеседовать или… еще хуже, я отправляюсь со стражей и помогаю их забирать, если так было приказано. Я слежу, чтобы все в квартале знали, что случилось, и выдаю награду старосте, который первым информировал меня о социально неприспособленной личности.

– Все районные рапорты сводятся воедино, – деловито объяснял его следующий собеседник, – потом сводка отправляется в… – он оборвал фразу.

– Можете употребить это слово, – сказал Ньянгу.

– В разведслужбу Протектора. А там на их основе оценивают обстановку.

– Предположим, количество жалоб на… Вы, наверно, называете это социальными нарушениями – извините, я пока только учусь терминологии – удвоилось. Что случится тогда? – спросил Ньянгу.

– Тогда весь район наказывают – урезают их дополнительные рационы или даже отказывают им в разрешении провести летний отпуск в зонах отдыха. Иногда мы даже лишаем их права посещения и просмотра спортивных мероприятий. Как вы наверняка знаете, это важный район. У нас здесь на полную мощь работают верфи. Так что мы наблюдаем за всеми очень тщательно.

– Ясно, – сказал Иоситаро. – А если из района поступало меньше жалоб, чем обычно?

– Возможно, увеличится количество малых льгот, – ответил чиновник. – Или, скорее всего, на их дисплеи передадут поздравительное послание от Протектора Редрута. У нас хранится несколько вариантов таких записей.

«Сукин сын, – подумал Ньянгу. – Эти поганцы все друг на друга стучат и тиранствуют: чем выше уровень, тем больше. Это как болезнь, и у всех у них температура».

– Сразу несколько человек, с которыми я разговаривал, упоминали камбрийских шпионов, – сказал Ньянгу.

Они были в квартире Селидона – такой же полупустой, как его каюта на корабле. Селидон улыбнулся.

– Да, и что?

– Насколько мне известно, камбрийцы только недавно начали засылать шпионов на Ларикс, – сказал Иоситаро. – А откуда взялись эти? Я о них никогда не слышал.

– У Протектора Редрута необычайная способность вынюхивать шпионов из других систем, – ответил Селидон. – Он уже два или три года выявляет камбрийские шпионские сети. До этого нас сильно беспокоили анархисты с миров Конфедерации. К счастью, Протектор обнаружил и уничтожил их и не позволил им отравить обстановку.

– Понятно, – сказал Иоситаро.

– Обычно предатели появляются, когда у Протектора возникает интерес к какому-то району. Вполне понятно, что предполагаемый враг творит ужасные дела и этим оправдывает беспокойство Протектора.

– А вы, очевидно, уверены, – заметил Ньянгу, – что эти комнаты Протектор не прослушивает.

– Ничего подобного я не предполагаю, – ответил Селидон. – Я преданный слуга Протектора, и мне нечего бояться.

– Боже, опять? – прошептала блондинка.

– Хочешь, чтобы я остановился, Эниде?

– Нет, я просто… устала, пытаясь угнаться за тобой. Мне еще двадцати нет, а тебе сколько, под тридцать?

– Немного побольше, дорогая.

– Ты никогда даже не выглядишь усталым.

– Это все гигиена и святость характера.

Эниде хихикнула:

– У меня нога выскочила. Привяжешь опять?

Ньянгу надеялся, что Эниде просто глуповата, а не пытается постельными разговорами заставить его сбиться в легенде. Он предпочитал тупых агентов тупым контролерам. Ему вовсе не хотелось из-за недоразумения попасть на допрос третьей степени.

– Опять ремнем?

– О да, пожалуйста.

– Конечно, я люблю спорт, – соврал Ньянгу одному из своих телохранителей, которого он про себя называл Громила А. – Какие виды спорта у вас здесь на Лариксе?

– Ну, – сказал тот, – сейчас осень, так что играют в «Вызов». Это как военные игры в старину, с затупленными копьями, луками и стрелами, фехтованием и тому подобными штуками.

– Мне это нравится, – вставил Громила Б. – У меня хорошо шли кулачные бои, когда я еще только поступил в армию.

– Ага, армия самое место для боев, – отозвался первый телохранитель. – Это не для меня. На Куре они это любят, им только бы гоняться друг за другом с дубинками вокруг холмов. Да, а после «Вызова» начинается раттес.

Это была командная игра, в которую играли на стадионах, с длинными ракетками, затянутыми сеткой, и мячом с изменяющимся центром тяжести.

– Недурно, – сказал Громила Б, – для зимы-то. А весной играют в хэрнхан. Я это люблю.

– Да, неплохой спорт, – согласился первый телохранитель. – Один человек бежит, остальные за ним гонятся. Поймают – ему несдобровать.

В хэрнхане район соревновался с районом, город с городом, пока не определялся чемпион.

– Но лучше всего моббал. В него играют летом, – сказал А, и Б усердно закивал в знак согласия. – Там я почти добрался до профессионального уровня. Когда играется финал, вся планета замирает.

Объяснение правил или, скорее, их отсутствия заняло несколько часов. Играли с мячом на открытом воздухе. На уровне района или пригорода играли в местном парке, где на каждом конце ставились ворота. О количестве игроков договаривались, или просто играло столько народу, сколько хотело. Цель была в том, чтобы загнать мяч в ворота, используя любые средства, кроме, по мнению Ньянгу, разве что ножей или ядерных взрывных устройств.

Команды городов, провинций и миров были профессиональными и играли более организованно. Часто, когда проигрывали фавориты или судьи принимали «неправильные» решения, игры заканчивались бунтами, и их даже приходилось усмирять армии.

Ньянгу сделал еще один вывод: «Если людям не позволено участвовать в политике и их жестко контролируют, то пусть они выплеснут агрессию в спорте. Спорт специально делается жестоким и помогает выявить потенциально хороших солдат». Он начинал восхищаться ловкостью Редрута, или, скорее, его предшественников.

Ньянгу пытался побольше узнать об истории системы. Не было известно почти ничего, кроме того, что первые колонисты двух систем прибыли сюда несколько сотен лет назад, скрываясь от кого-то или чего-то. Как они так быстро застроили Ларикс, записано не было. И про четверых или пятерых – тут в записях отсутствовала ясность – предшественников Редрута тоже мало что было известно. Кое-что он нашел в одном из файлов «Планетной Энциклопедии».

«Уомбли – термин, используемый для обозначения первых жителей системы Куры, которые были инстинктивно враждебны людям и противодействовали нашей благотворной колонизации не используемых ими земель. О них известно мало, поскольку их уничтожили под мудрым руководством Первого Протектора. Описания их внешности различаются настолько сильно, что нет смысла загромождать ими научный труд. Им приписываются многие сказочные способности: невидимость, способность ощутить присутствие человека и даже его намерения и ответить на них ужасным и мучительным способом. По данным фольклористов, на Куре ходят слухи, что уомбли уничтожены не полностью, а остаются в уединенных местах, считавшихся у них священными, и при возможности нападают на одиноких путников. Повторения подобной чепухи допустить нельзя, и сознательный гражданин, услышав такие байки, должен сообщить о рассказчике властям».

– Ну-ну, опять доносы, – пробормотал Ньянгу и попробовал поискать в других направлениях.

На следующий день ему позвонил адъютант Селидона и передал, что Селидон «порекомендовал заняться исследованиями в более полезных направлениях». Получалось, что в историю даже лейтеру лучше было не соваться.

Вой сирен вырвал Ньянгу из приятного сна, где он навещал один из банковских сейфов. Он проснулся мгновенно, но благодаря давней тренировке изобразил медленное и трудное пробуждение. Кариг, его четвертая компаньонка, была уже на ногах и натягивала халат.

– Пошли! Надо спуститься в убежище!

– 3-зачем?

– Может, это учебная тревога, а может, нападают камбрийцы. Пошли, староста квартала записывает такие вещи!

Ньянгу натянул штаны, рубашку и надел тапочки. «Хм, камбрийцы нападают? Хорошо бы!» И правда, в подвале суетился делового вида человек, проверяя имена по списку. Иоситаро сел, его компаньонки, прислуга и телохранители устроились вокруг. Все уже стали успокаиваться, когда вдалеке послышался рев запущенных ракет, а потом взрыв. Пайдер всхлипнула:

– Они, и правда, здесь.

Прогремел еще один взрыв, потом на три часа воцарилась тишина. Наконец послышался сигнал отбоя, и их выпустили из убежища.

Ньянгу совсем не хотелось спать. Он поднялся в сад на крыше и увидел, что лучи прожекторов все еще обыскивают темноту. Он задумался: что, черт возьми, случилось? Решил, что это входит в планы Корпуса. Он хотел было разбудить другую компаньонку, но счел, что важнее закончить с кое-какими бумагами.

Через час к нему в офис пришел Керман.

– Сэр, Протектор немедленно вызывает вас к себе.

«Это не очень хорошо».

Он оделся, с тоской подумал о том, что хорошо бы взять оружие, но вспомнил предупреждение Селидона. Менее чем через час он прибыл во дворец.

Его ждали Редрут и Селидон. На лице Селидона была обычная холодная усмешка, Редрут плотно сжимал губы.

– Я вами недоволен, Йонс, – без предисловия сказал Редрут.

– Прошу прощения, сэр, – ответил Ньянгу. – Могу я узнать…

– Вы сказали, что Камбра готовит рейд для проникновения к нам.

– Так поэтому была тревога?

– Да, – ответил Редрут. – Но вы сказали, что будет только одна атака.

– Было, по меньшей мере, два корабля, – сказал Селидон. – Один вышел из гиперпространства в месте, о котором вы нас предупредили, но второй использовал ту же точку, что и при первой попытке. Слава Богу, Протектор бесконечно мудр, и он приказал просматривать все установленные навигационные точки внутри системы.

Ньянгу хранил нейтральное выражение лица. Датчики у них явно были лучше, чем предполагал Корпус, а паранойя – сильнее.

– Что случилось? – спросил он. – Я услышал, как запускали ракеты.

– А, просто паника, – ответил Селидон. – Лейтер, отвечающий за оборону столицы, запаниковал и принялся палить из всех орудий неизвестно куда. За глупость его накажут. На самом деле первого нарушителя, единственного, надо заметить, о котором вы нас предупредили, быстро уничтожили в открытом космосе.

«На это мы и рассчитывали, когда придумывали этот план на Камбре», – подумал Ньянгу. Он также заметил особое ударение на «единственного».

– Второй корабль ненадолго скрылся от нас и направился к Приме, – вставил Редрут, – совсем как предыдущий камбрийский корабль. Не знаю, был ли первый корабль наживкой, но полагаю, что это было так. А саботажники, о которых вы нас предупредили, были на втором корабле. Мы атаковали, потеряли контакт и возобновили его как раз перед тем, как корабль ушел в гиперпространство. Мы не смогли проследить за кораблем, но полагаем, что он вернулся на Камбру.

Ньянгу вздохнул свободнее.

– Уже второй раз камбрийцы причинили мне беспокойство, – сказал Редрут. – На этот раз они уж точно получат ответ, который им не понравится. Для этого мне не понадобятся даже ваши знания об их системе. Вас я вызвал, чтобы уведомить: я не терплю ошибок от своих слуг. Вы предупредили нас о первой атаке, но не о второй. Недоделанная работа – все равно, что несделанная. Запомните это на будущее, Йонс. Сейчас я вами недоволен. Так что учтите это. Научитесь сосредоточиваться на своей работе, а не на развлечениях. И больше не повторяйте ошибок.

Ньянгу поклонился, повернулся и вышел.

Он был очень доволен. «Если что-нибудь пойдет не так – неважно, кто виноват, даже если никто не виноват – кого-то надо обвинить, и ни в коем случае не Протектора. Отлично. Подчиненные не будут докладывать не только о неудачах, но и о проблемах. И время, потраченное на моих компаньонок, не пропало зря. Редрут явно считает, что меня интересует только секс и принимать меня всерьез не стоит. Всегда полезно, когда враг считает тебя дураком».

Но больше всего он радовался очевидному успеху вторжения. Первый корабль, вошедший в систему далеко от Ларикс Примы, был беспилотным. Его и должны были обнаружить, проследить и уничтожить. Он должен был прикрыть второй корабль, который никак не должны были обнаружить. Но его все-таки обнаружили, и это было плохо. И все же Ларикс явно потерял его в решающий момент задания. На этом корабле был передатчик, который надо было разместить на одном из спутников Ларикса Пять. Кажется, это удалось.

Теперь, если он был там, осталось найти способ с ним связаться.

В идеале Ньянгу надеялся на то, что Эбу Йонсу полагается передатчик и его можно просто переделать нужным образом. Следующий возможный вариант – купить хороший мощный коммуникатор, вставить один из привезенных чипов, закодировать свою передачу, с помощью пары рекордеров сжать передачу и отправить ее, приглядываясь к пеленгаторам по соседству.

Ньянгу понял, что за ним наверняка пристально наблюдают и любая такая покупка привлечет внимание. Он надеялся припомнить свои способности на гражданке и украсть передатчик.

Протектор Редрут все держал под контролем. Передатчиков для гражданского использования просто не было. Все коммуникаторы контролировала служба безопасности. Они были опечатаны и заранее настроены на официальные частоты. Иоситаро понял, что если он доберется до одного такого передатчика и попробует его распечатать, то либо он не сумеет это сделать, либо тот самоуничтожится на месте, предварительно послав предупреждение, что его пытается вскрыть «социально неприспособленная личность». Даже в летательных средствах передатчики были опечатаны и настроены на определенные частоты.

Похоже, электронные детали не продавались ни в одном магазине, да Ньянгу и не знал, что покупать и как собрать передатчик из деталей. Он подумал о бесчисленных видеодисплеях. Были ли они просто ящиками, по которым крутили спорт, новости и правительственные указы? Не так сложно добавить к каждому дисплею камеру наблюдения и еще больше усилить хватку, в которой Редрут держал Ларикс.

Однажды Иоситаро прикинулся пьяным якобы от расстройства после отповеди Редрута. Он уселся с бутылкой у дисплея, в одиночестве ругаясь с какой-то спортивной трансляцией. Качество передачи вроде бы было плохое, и время от времени он ударял по дисплею, но это «не помогало». Наконец, после того как полторы бутылки исчезли (но не в его горле), он «не выдержал». Он споткнулся, схватил приемник, поднял его над головой и со всей силы бросил об пол. (Это покажет, какой он несдержанный.) Он знал, что в комнате есть и другие, более сложные камеры, продолжающие запись.

Через несколько минут, осмотрев обломки, он убедился в том, что в дисплее и правда была примитивная камера и передатчик.

«Жучок» был цельный, как и остальные детали внутри дисплея. Конечно, опытный техник наверняка сумел бы их переделать, но Ньянгу Иоситаро был мошенником, а не инженером-электронщиком. Он зло пнул обломки, разбудил Пайдер и велел ей взять кое-какие игрушки и идти с ним в комнату к Брите.

На следующее утро телевизор заменили, и никто ни слова не сказал по поводу вспышки гнева Иоситаро. Но он все еще не знал, как соединиться со спутником, если он там был, и с Камброй. А это значило, что все его хитрые планы были пока что ни к чему.

Он не переставал гадать, как именно Редрут решил ответить Камбре и как ему послать предупреждение своим.