– Кто это? – поинтересовалась Язифь.

– Одна из десантников, которые были со мной на Куре.

– Почему ты не позвал ее к нам?

– Не знаю, – сказал Гарвин. – Мы ведь все равно уходим, верно? Мне как-то не пришло в голову.

– Хм, – не поняла Язифь. – Она хорошенькая, правда?

– Я как-то не замечал.

– Ему не разрешается замечать, – объяснил Ньянгу. – У военнослужащего тяжкая жизнь. Нам нельзя возжелать никого, кто выше нас по званию или ниже. А те, кто в том же звании, скорее всего окажутся страшнее смерти на каникулах.

– А-а, – протянула Язифь и странно посмотрела на Гарвина. Но больше она ничего не сказала.

Два «аксая» отцепились от «велва» и на полной скорости пошли к точкам на экране. Они были примерно в трех астрономических единицах от Ларикса.

– Я Первый, – сказал Аликхан. – Предлагаю разделиться и ударить сначала по внешним кораблям.

– Я Второй, – ответил Дилл. – Годится. Ты первый. Через несколько секунд два корабля разошлись и приблизились к лариксанским кораблям «внизу».

Дилл приготовил ракеты к пуску, прицелился в одну из точек и нажал кнопку «огонь».

– Идет к цели… к цели… Ах ты черт!

В ухе у него взвыл сигнал тревоги, а на куполе появился красный огонек. В него кто-то целился. Он нажал кнопку управления противокорабельной обороной, сменил орбиту, но огонек вспыхнул опять.

– Никакой этот сукин сын не торговец, – пробормотал он и включил микрофон.

– Первый, это серьезный противник.

– Понял, – донесся голос Аликхана. – В меня тоже кто-то целился. Я выстрелил противоракетным снарядом.

Перед Диллом появились данные.

– Это один из истребителей, – сообщил он.

– На меня идет еще один.

– Черт возьми, – пожаловался Дилл, бегая пальцами по кнопкам запуска. – Вижу три истребителя. Они охраняют двух вшивых торговцев!

– Давай, сделаем двойной самонаводящийся запуск и будем отсюда уходить.

– Полностью согласен, – ответил Дилл. – Мы недовооружены, недоукомплектованы людьми и, кажется, недозапланированы.

Он выстрелил двумя «годдардами» в направлении кораблей с Ларикса, выбросил две зенитных ракеты «тень», чтобы прикрыть свой тыл, и ушел так же быстро, как и вышел.

– Я Второй, – доложил он «велву». – Поганцы изобрели систему конвоев. Пора менять план.

Следующее столкновение произошло между четырьмя «аксаями», которых поддерживал один «велв», и десятью кораблями Ларикса. Это была катастрофа. Шесть из десяти лариксанских кораблей были истребителями. Три «аксая» были уничтожены, четвертый доковылял до «велва», который сам еле скрылся в гиперпространстве от нападения истребителей.

Лариксанская система конвоев становилась весьма эффективной.

В командном центре на острове Шанс были пятеро: доктор Данфин Фрауде, альт Хо Канг, Янсма, Иоситаро и Эрик Пенвит. Все они сосредоточенно изучали данные на компьютерах. Все, кроме Пенвита, который выглядел довольно сонным.

Ньянгу бормотал себе под нос, пока на его экране мелькали данные.

– Черт, это все старье! Некоторые из этих файлов описывают битвы на воде!

– И что, эти ребята с копьями и луками делали что-нибудь интересное? – лениво отозвался Пенвит.

– Да нет вроде бы, – отозвался Ньянгу.

– Есть кое-что, – сказал Гарвин от другого терминала. – Нет, не то.

– Гарвин, – мягко заметил Фрауде, – может, расскажешь, в чем дело. А мы посмотрим, нет ли там чего полезного.

– Ладно. Но этот план просто не подходит. Идея тут в том, чтобы разбить конвой с помощью больших кораблей. Как раз таких, какие, мы надеемся, что Редрут не строит, а у нас таких и вовсе нет.

– А как насчет ударов другим молотком, так сказать? – сказала Хо Канг. – Если просто одолеть конвой повышенной мощностью?

– У нас все равно не хватит сил, – сказал Фрауде. – Мы не в состоянии держать дюжину истребителей или даже «велвов» за каждым поворотом в надежде наткнуться на конвой.

– Ты прав, – сказала Канг, – мысль неудачная.

– А почему бы вам, сент Пенвит, не перестать красоваться и не помочь нам? – предложил Гарвин. – Ангаре нужно было решить эту проблему с конвоями еще вчера. А мне еще надо смотаться на С-Камбру по указанию нашего бесстрашного лидера и проверить, чтобы мусфии были довольны и счастливы и находились в безопасности.

– Да, сэр, мил Янсма. Сэр, – ответил Пенвит. – Вообще-то у меня есть идея. Когда будешь там миловаться с нашими пушистыми инопланетными друзьями, намекни им, что они могли бы для забавы выслать нам на помощь военный флот. Или пять. Сравнять шансы, дать возможность прикончить побольше людей и так далее.

– Аликхан уже пробовал, – заметил Фрауде. – Они ответили, что подумают. Мне кажется, что они рады видеть, что люди убивают людей. А самим им рисковать ни к чему. Если бы у Редрута или его адмиралов была хоть капля способностей к стратегии, в чем я сильно сомневаюсь, то они попробовали бы взорвать на С-Камбре мины, убить несколько мусфиев и заставить их разорвать с нами отношения.

Гарвин театрально вздрогнул:

– Даже не думайте об этом, доктор. Помните, когда 'раум так и сделали, у нас началась еще одна новая война?

– Погодите, – сказал Ньянгу. – Похоже, у меня что-то есть. Сообщаю.

Шум утих, и все присутствующие обсудили находку Ньянгу.

– Хмм, – задумчиво протянул Фрауде. – Конечно. Единственная проблема в усовершенствовании кораблей и обучении операторов, что требует времени.

– Если ни у кого нет идей получше, – заключил Гарвин, – я пойду с этим к командующему и предложу попробовать.

Ангара одобрил и приказал модифицировать три строящихся «келли», заменив половину их вооружения на мощное электронное оборудование. Потом начался поиск операторов.

– Ну, это-то должно быть просто, – сказал Пенвит. – Всего-то надо найти людей, которые могут одновременно жонглировать четырьмя острыми предметами и в то же время уворачиваться от типа, который бросает в них ножами.

– Знаешь, – заметила Маев Стиофан, – я совершеннолетняя, благодаря тебе я свободна и через год смогу стать камбрийской гражданкой и голосовать, если не захочу сохранить гражданство Конфедерации. Но я понятия не имею, что собираюсь делать дальше. Ах да, – добавила она, – и я разорена.

Они лежали на берегу за «Шелборном». Ньянгу сумел вырваться на несколько часов. Поскольку коуд Ангара присутствовал на конференции и обеде в отеле, Ньянгу ему был не нужен, и они улучили момент, чтобы отправиться в более укромное место.

Ньянгу был рад, что Маев подняла этот вопрос. Проблемы действительно были. Он отложил достаточно, чтобы снять квартирку в Леггете на ее имя. Но даже с летными, боевыми выплатами и надбавками за специальность он еле справлялся от зарплаты до зарплаты.

Наверное, можно было бы занять у Гарвина, поскольку ему был открыт доступ к миллиардам Миллазинов, но Ньянгу не хотелось этого делать. Он стал бы зависеть от Янсмы – или от Язифи. Кроме того, Маев и так сейчас зависела от него. На Ларикс Приме ему некогда было думать о том, что будет, когда они выберутся оттуда живыми, поскольку такая возможность казалась тогда маловероятной.

– Ты могла бы пойти опять учиться, – предложил он.

– Могла бы, – сказала Маев, – как только решу, что стоит изучать.

Она закопала пальцы ног в песок.

– Что за тупик, черт возьми, – сказала она. – Я родилась на дурацкой гидропонной планете и все детство сходила с ума от скуки. Поэтому я вступила в армию. В итоге меня угнали и записали в армию какого-то придурка, где я пять лет была либо в ужасе, либо в бешенстве. А теперь я свободна как птица. Птицы хоть представляют себе, куда они летят. По тому, как обстоят дела, – мрачно продолжала она, – я могу с таким же успехом вступить в ваш чертов Корпус.

– Конечно, можешь, – согласился Ньянгу. – Подай заявление на офицера, чтобы мы могли по-прежнему спать вместе. Если ты, конечно, этого еще хочешь.

– А почему мне этого не хотеть?

– Ну, не знаю. – Он чувствовал себя неловко. – Просто когда я изображал лейтера, у тебя особого выбора не было.

– Ньянгу, если бы я не хотела с тобой остаться, только бы ты меня и видел. Наверное, – продолжала она задумчиво, – вопрос состоит в том, хочешь ли ты видеть меня, когда просыпаешься утром?

– Ну, я… – Ньянгу оборвал фразу. Потом он нашел ответ: – Да. Да, черт возьми, хочу.

– Ладно, – отозвалась Маев, стараясь скрыть облегчение в голосе, – одну часть задачи мы решили.

– Давай опять насчет твоей идеи вступить в Корпус, – сказал Ньянгу. – Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– А на гражданке со мной ничего не может случиться? – фыркнула Маев. – Редрут все еще воюет с нами, а он солдат и гражданских особо не различает. Особенно после той попытки с ядерной ракетой. И я ведь еще буду беспокоиться о тебе. Обстановка усложняется, и я не хочу просто сидеть и беспокоиться, когда ты отправляешься на задание.

– В Корпус, значит, – задумался Ньянгу. – Если найти тебе подходящую безопасную работу подальше от линии огня, но такую, чтобы ты принимала участие в событиях и не была под моей командой… хмм.

– Безопасную? – переспросила Маев. – Мне показалось, что достоинство Корпуса в том, что сражаются все.

– Вообще-то да, – ответил Ньянгу. – Но есть разные степени опасности.

– Ну ладно. Вот мое резюме. Что я умею? Командовать. Драить. В Корпусе на это не очень большой спрос. Отлично стреляю. Быстро собираю-разбираю оружие. Неплохо умею обращаться с ножом и драться. Полевые маневры. Руководство малым подразделением. А что, это мысль, – сказала Маев. – Я могла бы пойти в PP.

– Еще чего! – взвился Ньянгу. – Это бы все испортило, и…

Он остановился, заметив, что Маев смеется над ним.

– Об этом надо подумать, – пробормотал он.

– Поздравляю, сэр, – сказал Хедли. – Планетарное правительство практически сразу одобрило план, и ни мне, ни Пенвиту не пришлось особенно нажимать. Двухпроцентный чрезвычайный налог – некоторые члены Совета чуть не подавились – чтобы оплатить увеличение личного состава. Вот так вот. Со вторым предложением то же самое. Призыв введут как только будет возможно, но добровольцы все-таки лучше. Теперь вы командуете двадцатью тысячами бравых солдатиков. Две бригады вместо одной.

– Дьявол меня раздери, – медленно проговорил коуд Ангара. – Никогда не думал, что политиканы это сделают до того, как Редрут лично не захватит планету и не начнет насиловать и калечить их семьи. Может, они не так эгоцентричны, как мне казалось.

– Только не надо сантиментов, сэр, – сказал Хедли, – а то я начну за вас бояться. Они просто перепуганы. Через пару недель они начнут зудеть как комары и гадать, под каким это гипнозом мы их уговорили.

– Черт, двадцать тысяч, – повторил Ангара. – Теперь бы придумать, как удвоить это количество…

– Вот что мне в вас нравится, сэр, – улыбнулся Хедли. – Вам даже «да» всегда слишком мало.

– Это уже нарушение субординации, – отшутился Ангара. – Не пора ли тебе подумать, кто пойдет во Вторую бригаду?

– Ну, коудом буду я сам. Я бы взял с собой либо Фицджеральд, либо Риса. Кена Фонга вы могли бы повысить до начальника штаба. Я бы предложил Янсму – он соображает быстрее Фонга, – но ему еще нужен опыт. У меня есть списочек остальных людей.

– Быстро ты все спланировал по дороге.

– Сэр, – сказал Хедли, – я планировал собственную бригаду с тех самых пор, как стал офицером, еще там, на Центруме.

– Да-а, мне следовало этого ожидать. Бойся тощих паршивцев, ибо у них голодный взгляд, или как там.

– Еще раз поздравляю, сэр, – вернулся к серьезному тону Хедли.

– Это начало, – ответил Ангара, – неплохое начало.

– Эй, Гарвин, – сказал Ньянгу, – у меня к тебе вопрос.

– Давай, – ответил он. – Надеюсь, ты ребенка не ждешь?

– Ха. Очень смешно, – отозвался Ньянгу, и Гарвин заметил его обеспокоенный вид.

– Извини. Я слушаю.

– Как узнать, что такое любовь?

– Ого, – опешил Гарвин. – Сразу два «ого».

– То есть я никогда не стеснялся женщин или что-нибудь в таком духе, – начал Ньянгу. – В моей компании от секса воздерживаться было не принято, а некоторые девушки мне нравились не только в постели. И с Джо Пойнтон у нас все было неплохо. Но когда мы расходились, я особо не переживал, просто некоторое время чувствовал одиночество. Ничего плохого, кстати, в одиночестве нет, – сказал Ньянгу и внезапно задумчиво добавил: – Черт, может, я всю жизнь был одинок и сам этого не знал.

Гарвин почувствовал неловкость. В основании их дружбы лежало правило: о важных вещах всерьез не разговаривать.

– Извини, – сказал Ньянгу, заметив выражение лица Гарвина.

– Так ты думаешь, что влюблен в Маев?

– Черт, я даже не знаю, что я к ней чувствую, – попытался объяснить Ньянгу. – Мне нравится ее видеть, быть рядом с ней, и у нее всегда есть хорошие идеи. Но любовь? Я понял, что не знаю, что такое любовь. Поэтому я и спросил.

– А я, конечно, главный эксперт в этом вопросе, – ухмыльнулся Гарвин. – И, кстати, чтобы ты не вздумал всерьез принять любой совет, который придет мне в голову, – я сам собирался тебя об этом спросить.

Ньянгу уставился на Гарвина: – Да-а…

– Вот и я то же самое сказал пару секунд назад.

– Так как дела у тебя с Язифью?

– Не знаю… – ответил Гарвин. – Вся эта история такая странная. Я встречаю ее на вечеринке, и бум! Вспыхивает фейерверк, и мы бежим в постель при каждой возможности. Потом начинаются неприятности с 'раум, убивают кучу людей, и Язифь не хочет меня видеть. Я болтаюсь вокруг как в воду опущенный, а она берет и выходит за Куоро – теперь она говорит, что сама не знает, зачем это сделала. Я тоже не знаю. Ну вот, они женятся, я остаюсь в дураках, и тут нападают мусфии. Тут Куоро повел себя по-свински – начал работать на мусфиев. И вот Язифь возвращается, и мы опять вместе. Война кончается, и Куоро в прошлом.

– Ну, резюме было неплохое, мил Янсма, – сказал Ньянгу. – Так в чем проблема сейчас? Ты что, не можешь побыть игрушкой самой красивой и богатой женщины в системе?

– Не знаю я, в чем дело.

– Что, Язифь чем-то недовольна?

– Нет, – ответил Гарвин. – В чем бы ни состояла проблема, если она тут вообще есть, она с моей стороны.

– Ладно, давай попробуем простые вопросы, – предложил Ньянгу. – У тебя шашни с кем-то еще?

– Нет.

– Ты хочешь завести шашни с кем-то еще?

– Не знаю.

– Могу я спросить, с кем… Нет, нет! Это не мое дело, – остановил себя Ньянгу. – Вернемся к Язифи. Поскольку я, как мы уже установили, ничего о любви не знаю, то… Что не так? Волнение, так сказать, в крови на месте?

– Кажется.

– Что значит «кажется»? Если по-простому, вы все еще трахаетесь?

– Ну… да.

– Ладно, – решительно сказал Ньянгу, – давай подытожим. У тебя все еще встает, у нее тоже все в порядке, тут проблем нет. А в остальном… Если бы мы верили в какого-нибудь бога, я бы послал тебя поговорить с капелланом, которого Корпус, кстати, так и не заменил после того, как первый погиб при взрыве. Итак, давай сойдемся на том, что ты все еще влюблен. Просто у тебя наступил момент неуверенности в себе. А этого ни один уважающий себя мил не может допустить. Особенно если он хочет быть примером для своих солдат. Верно?

Гарвин улыбнулся – сначала слегка неуверенно, потом более решительно.

– Верно. Извини. Может, я просто устал. Или все дело в погоде.

– Наверное, – согласился Ньянгу. Но когда Гарвин вернулся к своим бумагам, Иоситаро внимательно изучил его слегка обеспокоенным взглядом.

Хо Канг, еще четыре офицера и две дюжины других курсантов уставились на корабль. Он выглядел как новенький истребитель келли-класса, но был длиннее на пятьдесят метров и называли его кораблем-контролером кейн-класса.

Канг задумалась над тем, что она делает здесь, когда уже нашла безопасное местечко по научной части. Она поняла, что в ней было больше от солдата, чем ей казалось, и мысль о том, что друзья по Корпусу отправляются в бой без нее, оказалась для нее невыносимой. А еще в Канг была здоровая доля кровожадности, и по всем этим причинам она вызвалась добровольцем в новый отряд.

Дело, которому ее обучали, было таким же древним, как и принятая лариксанами конвойная система – нападать на организацию с помощью организации. В темные времена прошлого эту систему называли волчьей стаей, и она работала очень хорошо. Особенно это удавалось, если руководитель держался достаточно далеко от поля битвы, чтобы координировать атакующих, но достаточно близко, чтобы реагировать на любые изменения в действиях противника.

Канг прошла ускоренные испытания, разработанные врачами Корпуса, и отлично с ними справилась. Это неудивительно, поскольку она была уже обученным пилотом, хорошо справлялась с моментальным выбором целей и интересовалась анализом вероятностей. Так что она вернулась к учебе.

Учеба была трудной. Хо поняла, насколько «заржавела» ее высшая математика, до какой степени в анализе вероятностей она опиралась на опыт и инстинкты вместо систематического использования уравнений Ноймана-Халлера. Приходилось учиться и другим вещам. Напри– мер, логистике: сколько снарядов было на борту контролируемых ею кораблей при взлете, когда у экипажей должен быть отпуск, на каких базах Корпуса можно подзаправиться. Или пониманию данных стратегической разведки: какой следующий план могли задумать Редрут и компания.

Что ей помогало, так это ее солдатское прошлое. Она была в хорошей физической форме, так что когда на курсантов обрушивали час за часом новые задачи, она была одной из немногих, кто еще мог добраться до решения.

Перед классом стоял тощий техник, который отрастил вислые усы в слабой надежде выглядеть чуть более по-военному.

– В романах такого не случается, – сказал техник, носивший имя Спелвин, такое же унылое, как он сам. – Меч или шлем воина всегда готовы, и он может схватить их и пуститься в бой. «Кейн» должен был быть готов еще две недели назад. Однако один из поставщиков решил понизить тарифы, и электронщики объявили забастовку. Вмешалось правительство, но чтобы разобраться, потребуется еще не меньше недели. Мы привели вас сюда, чтобы вы увидели, что вас не зря тренировали и один испытательный корабль уже готов, так что место для вас найдется. Правда, мы не знаем точно, когда.

Адж-прем Моника Лир и твег Дарод Монтагна сидели в кают-компании торгового корабля «Броне» с чашками мутной жидкости, условно называемой кофе, и коротали за разговорами очередную унылую вахту.

Пробирая их до костей, гудели двигатели космического корабля. «Броне» шел на запасном двигателе с D-Камбры на исследовательскую станцию – наблюдательный пост на К-Камбре. В качестве эскорта его сопровождал маленький патрульный корабль. Двое солдат РР были на борту потому, что коуд Ангара приказал не только сопровождать эскортом все корабли, выходящие за орбиту G-Камбры, но и вооружать их.

На корпусах торговых кораблей были срочно оборудованы пусковые установки. В них наготове были две противокорабельные ракеты «годдард», а по бокам в установках поменьше – зенитные ракеты «тень». Внутри корабля – так, чтобы не попадаться под ноги экипажу, – была установлена рубка управления, а четверо солдат Корпуса были назначены в качестве вспомогательных стрелков. Номинально ими командовал капитан корабля, за исключением четко определенных особых обстоятельств, требовавших от них выполнения общих приказов Корпуса.

Двое солдат были приписаны к «Бронсу» на постоянной основе. Один из них был староват для пробежек по холмам, а второй был новобранцем. Остальные двое – Лир и Монтагна – половину своего рабочего времени проводили на корабле, а половину – выполняли свои обычные обязанности. На борту корабля солдаты РР не носили форму и нашивки, а старались не выделяться среди гражданских и одевались в гражданское или в корабельные комбинезоны.

Другие камбрийские корабли получили такое же вооружение и такие же наряды стрелков. Сначала были проблемы. Солдат раздражало, что в торговом флоте больше платят и живется им в военное время лучше. А гражданские экипажи считали военных просто вооруженным стадом баранов.

Нараставший конфликт прекратили три вещи: приказ коуда Ангары, чтобы стрелки с тем же усердием, что и остальная команда, выполняли приказы капитана – неважно, были они связаны с ракетами или нет; постепенное осознание того, что если лариксане нападут на Камбру, то эти четверо солдат – единственная надежда корабля; и то, что большая часть солдат с негласного одобрения Ангары не боялась ввязываться в любые драки.

Поначалу многие солдаты клялись, что ни за что не уснут в космосе, что гудение двигателей сведет их с ума задолго до окончания рейса. Но через два дня они привыкли к шуму ничуть не меньше, чем команда.

– А я-то думала, что кататься на этих кораблях будет веселей, чем болтаться вокруг казарм и полировать бластер, – вздохнула Монтагна.

– Осторожнее, юный твег, – предупредила Лир. – Все войны, в которых я участвовала, начинались медленно, и все стонали и жаловались, что ничего не происходит и они не успели побегать и пострелять. А через год они спотыкались от усталости, вздрагивали от взрывов и не представляли, почему были такими дураками. Так что имей это в виду, Дарод.

– Мм-хм, – отозвалась Монтагна.

– Еще кое-что насчет войны, – продолжала Лир. – Начало всегда запоминается лучше. Когда дело становится серьезным, все сливается в сплошной кровавый туман. И запоминают лучше всего тех, кто погиб в начале войны. Так что если хочешь, чтобы в честь тебя назвали казарму или посадочную полосу, погибать героически лучше всего сейчас.

– Нет, спасибо, – ответила Монтагна. – А ты на скольких войнах побывала, адж-прем?

В бою и среди своих РР формальностей избегали. Но среди чужаков все менялось. На эскортном задании военные соблюдали все нюансы и старались выглядеть по возможности аккуратнее даже в промасленных рабочих помещениях торгового корабля. Друг другу они говорили вполголоса: «Выглядеть по-свински, как флотские, может каждый».

Моника подумала:

– 'Раум… Потом мусфии… Потом еще вот это… Две небольших кампании еще до того, как Корпус послали на Камбру. Господи, мы тогда назывались «Быстрое Копье», и командовал коуд Мелк, а потом коуд Уильяме, которого убили при восстании 'раум. Плюс еще на Камбре гоняли в холмах так называемых бандитов, но за это нашивок не давали. – Она остановилась подвести итог. – На многих.

Дарод не стала говорить, что Лир была явно старше, чем выглядела. Вместо этого она спросила:

– А каково было при Конфедерации?

– Да так же как сейчас, честно говоря. Отдельные ударные корпуса вроде нашего всегда посылали к черту на рога. Мне так и не удалось действовать с полноценной армией Конфедерации, и полномасштабной войны я так и не видела. – В голосе Лир звучало сожаление. – Но была и разница. Нас лучше снабжали, и быстрее, разумеется. Хотя вот сейчас я вспоминаю, что к концу, когда мы были на… как там его… Квете VII, уже были проблемы. И продвигали медленнее – были тесты и все такое. А если тебя продвинули в бою, то потом это надо было утверждать в самом штабе армии на Центруме.

– И что, по-твоему, случилось с Конфедерацией?

– Почем я знаю, – ответила Лир. – Скорее всего, они обленились, разжирели, позволили другим думать и воевать за себя. Но так, наверное, любой солдат скажет про любую империю, начиная с Рима и всех прочих стародавностей.

– Ну, так что, старый солдат, – сказала Монтагна, – что будет дальше?

– С кем?

– С нами.

– Сначала мы отлупим лариксан, научим их, как связываться с нами. Потом отстроим все и, скорее всего, отправимся искать следующего злодея.

– И кто это будет?

– Почем я знаю, – повторила Лир. – Я не в правительстве и не в генштабе. Я иду, куда посылают, убиваю и крушу, пока мне не прикажут прекратить.

– А ты когда-нибудь хотела быть кем-нибудь еще? Лир помолчала.

– Когда я была маленькой, то хотела быть профессиональной спортсменкой. – Она пожала плечами. – Но я училась не в тех школах. На особое обучение у моих родителей не было денег, а команды, в которых я играла, ничем не выделялись. Команда с одной звездочкой, как правило, не выигрывает турниров, и ее редко замечают, потому что для победы нужна поддержка. Лучшее, чего я смогла добиться в юности, это вступить в оперную труппу.

– Что это?

– Это когда разные истории показывают на сцене вживую, а не на голограмме. И все поют, а не говорят.

Я не очень-то хорошо пела, но неплохо танцевала и делала акробатические трюки. А потому, что мне приходилось изображать бои. Там были танцоры постарше, которые знали боевые искусства и были не против поучить меня в свободное время.

– Труппа была неплохая, – продолжала Лир, – и мы отправились в турне по паре звездных систем. Потом мы застряли посреди боевых действий, правительство рухнуло, и, чтобы выжить, пришлось научиться пользоваться бластером. Я научилась, и… ну, мне это подошло. Когда война закончилась, я не хотела опять оказаться на улице и беспокоиться, что со мной будет дальше. Так я завербовалась в Конфедерации. Все очень просто. А ты как здесь оказалась?

– Я из-под Лонсестона, – ответила Монтагна. – У моей семьи были деньги, и я могла заниматься любым спортом, каким хотела. В основном плаванием. Я думала, что все идет прекрасно. А потом началось это восстание 'раум, и бизнес моего отца пострадал, так что у нас стало сложнее с деньгами. А потом были большие соревнования. Так говорить не принято, потому что это выглядит, будто ты не умеешь проигрывать. Но соревнования были подтасованы, и два других человека получили медали и шанс продолжать. Плюс у меня был парень, и там тоже ничего не вышло. И мне захотелось оттуда убраться.

– В Корпус?

– Ага, – согласилась Монтагна. – Почему бы и нет?

– Куча народу приходит к нам по тем же причинам, – сказала Моника. – Ты собираешься оставаться?

Монтагна медленно покачала головой:

– Не знаю. Правда, не знаю. – Она встала. – Еще кофе?

Дарод снова наполнила обе чашки. Повернувшись к кофеварке, она спросила нарочито небрежным тоном:

– Могу я задать вопрос о том, что меня не касается? Не про тебя, адж-прем.

– Спросить всегда можно, – ответила Лир.

– Насчет мила Янсмы. Он женат?

– Нет. Пока нет.

– А кто эта девица, с которой он везде появляется? Богачка?

Моника кратко рассказала о Язифи. Дарод вернулась к столу и села.

– А что ты о ней думаешь?

– Это всего лишь мое мнение, – сказала Моника, – и я слишком плохо ее знаю. Но мне она не особо нравится.

– Почему?

– Во-первых, она бросила мила Янсму после восстания 'раум и, похоже, без всякой на то причины. Потом начались проблемы с мусфиями, ее муженек стал предателем – а он был именно предателем, хоть и откупился от трибунала после войны, – и она снова повисла на шее у Гарвина. Не люблю я людей, которые не придерживаются своих решений. Начинаешь сомневаться, а останется ли она с ним, если опять что-то случится. Я вообще не уверена, что солдату стоит с кем-то постоянно связываться. Есть друзья, и этого довольно. А если у тебя зуд, пойди и почеши его с кем-нибудь, кого ты больше никогда не увидишь. И тебе не надо переживать, что это за человек.

– Получается довольно одиноко, – заключила Дарод.

Лир пожала плечами:

– Ну и что? Люди рождаются в одиночестве и умирают в одиночестве, так ведь? – Она посмотрела на Дарод. – Янсма неплохо выглядит, и он неглуп. Хотя, на мой взгляд, самое умное, что он когда-либо сделал, это перепоручил думать о серьезных вопросах боссу.

Дарод вздрогнула:

– Сент Иоситаро хороший офицер, но очень холодный. Он как посмотрит жестким взглядом, так сразу кажется, что ты не человек, а цифра в уравнении.

– Ну, так и что? – отозвалась Лир с долей презрения в голосе. – Для человечности и заботы есть Гарвин. Или, точнее, у тебя Гарвина нет. По крайней мере, не сейчас. А если ты попробуешь это изменить и подойти к нему поближе, то можешь обжечься. У меня всегда было правило не стремиться к тому, что не суждено. И оно послужило мне и в армии, и на гражданке. Если ты…

Взвыла сирена, и синтезированный голос произнес:

– Всем, всем! Статус Красный! Солдатам Корпуса немедленно явиться на артиллерийскую позицию.

Они обе подхватили оружейные пояса, всегда лежавшие неподалеку, и побежали по коридору и вверх по лестнице на мостик. Их ждал капитан.

– Контрольный пост системы докладывает, что обнаружены неопознанные корабли.

– Где?

– К счастью для нас, они появились глубоко внутри системы. О них сообщила станция на одной из лун F-Камбры, и транспортник с Е-Камбры передал сигнал тревоги. Скорее всего, они идут к D-Камбре, хотя, судя по курсу, между ними и D находится солнце. Ближайший к ним населенный мир – это С-Камбра. Я собираюсь следовать по курсу к К-Камбре, если не будет других указаний и ситуация не изменится. Если эти корабли с Ларикса и изменят курс, то мы вернемся и скроемся среди астероидов.

– Ясно, сэр, – ответила Лир. – Мы будем на посту в боевой готовности до дальнейших указаний.

– Ну, разве не лучше воевать вот так? – сказала Язифь Миллазин.

– Наверное, – согласился Гарвин. – Но у меня внутри все зудит, что я должен лежать не здесь, а на армейской койке.

– И где это сказано, что военные должны быть нищими и несчастными?

– Не знаю, но где-то сказано, – ответил он. – И еще грязными и перепутанными.

– Фе, – бросила Язифь.

Она растянулась на постели, которая лишь чуть-чуть не дотягивала размерами до посадочной площадки для «аксая», в каюте судовладельца на своей яхте «Годреви».

Сквозь ковер ощущалась легкая вибрация, а окна заменяли два экрана, показывающие положение корабля в системе и его относительное положение в конвое. Но в остальном можно было думать, что они в гостиничном номере-люкс на земле. Честно говоря, Гарвину казалось, что антигравитационно контролируемый водопад у входа – это уже перебор. Да и доминировавший нежно-голубой цвет был не в его вкусе. Но он промолчал. В конце концов, это была ее яхта.