Глава 20

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Мой милый Гермиас. Ты видишь эти каракули, нацарапанные пером, и понимаешь, что я еще жив.

Но прежде, чем я открою тебе тайну, как это произошло, я прошу тебя щедро наградить Пипа и Отави. Они через многое прошли вместе с нами и вынесут еще больше, доставляя это приложение к моей рукописи.

Я верю, что ты уже сделал сказочно богатыми капитана Келе и Квотерволза, моих преданных друзей с мужественными сердцами. Убедительно прошу сделать то же самое и для этих двух храбрецов, которые доставят тебе мое последнее послание. Семья Отави давно и честно служит нашему семейству. А Пип из обычного бездельника превратился в настоящего человека, пройдя через все испытания, когда, казалось, все восстало против нас.

Должно быть, и еще кто-то из нашего отряда доберется до дома, хотя точно этого я сказать не могу. Но я всем им сказал, чтобы по прибытии в Ориссу они отыскали тебя, и ты осчастливишь их жизнь за тот великий вклад, что внесли они в историю.

Читая эти строки, ты, должно быть, пришел к выводу, что сам я возвращаться не собираюсь. Если так, то ты прав.

Эти строки – вместе с рукописью, которую ты уже должен был получить, – являются моим особым даром миру.

Миру, который я вскоре покину.

Когда я завершал ту рукопись, у нашей двери уже стояли демоны. А я торопливо дописывал последние слова.

До сих пор успех мне сопутствовал. А последующие события убедят даже самого упрямого скептика в величии достижений Джанелы.

И в том, как много еще можно достичь.

Мне казалось, что я уже видел все повороты всех дорог, которые предназначила мне Судьба. Мне казалось, что я уже взлетал на такие высоты, на которых обитают лишь гиганты, и опускался на такие глубины, где царит лишь Черный Искатель. И тем не менее я оставался жив.

В этом и заключается старческое высокомерие.

Когда за нами пришли демоны, мы ожидали их, успев принять ванну и одевшись в самые лучшие наряды. Я выбрал военную форму, желая тем самым показать непокорность, хотя все тело дрожало в ожидании предстоящих пыток. Джанела надела черные леггинсы, розовую тунику и свои любимые сапоги. В шляпу она воткнула перо под цвет туники.

Надев драгоценности, два браслета она оставила Квотерволзу и Келе.

– Когда войдут демоны, заклинания на браслетах спрячут вас, – сказала она. – Когда я подам сигнал, думайте только о темноте. Сосредоточьтесь на ночи и на тех укромных уголках, в которых можно спрятаться ночью, и демоны не увидят вас, когда войдут. От этого даже мысли их, если они попытаются вспомнить о вас, рассеются. И никто не заметит вашего отсутствия в наших рядах.

Наши друзья надели браслеты, как было велено, но при этом опустив головы и бормоча что-то о том, как им стыдно.

– Уж раз настали последние минуты побыть нам вместе, – сказал я, – так по крайней мере почему бы вам не ободрить нас веселыми выражениями лиц? Или вы хотите, чтобы я запомнил вас такими вот кислыми? И вспоминал бы лишь ваши опущенные головы?

С этими словами я откупорил последнюю бутылку бренди, принесенную нами из Ориссы, и налил всем.

– Попробуйте этой магии, – сказал я. – Если выпьете достаточно, то ослепнете, как и демоны.

Хороший руководитель показывает пример первым, поэтому я осушил бокал и наполнил его вновь до края. Джанела рассмеялась и последовала моему примеру.

Очень неохотно Квотерволз, а затем и Келе – тоже выпили.

– Пей, пей, – убеждал я Квотерволза и легонько подталкивал его бокал под донышко, пока последняя капля не скатилась ему в рот.

– Ну, меня направлять не надо, – предупреждающе сказала Келе и тоже выпила до дна.

Я снова разлил бренди.

– Я знаю, вы оба думаете, что если мы через столько прошли вместе, то вместе должны и конец встретить. Однако же перед вами стоит задача, которая важнее всех наших жизней вместе взятых.

Я кашлянул.

– Кроме того, шансов прорваться у вас не так уж много, так что как вы можете ощущать себя виноватыми?

Квотерволз улыбнулся. И сделал порядочный глоток.

– Ваша правда, мой господин, – сказал он. – Шансов не много. Примерно столько же, сколько у подростка не возбудиться при виде обнаженной девицы.

Он посмотрел на Келе и усмехнулся, заметив:

– В лучшем случае демоны недолго нас помучают. За то, что доставили много хлопот.

Келе улыбнулась, вдохновленная столь веселой перспективой.

– Но даже если они нас и не поймают, велики ли наши шансы добраться до Ориссы?

Квотерволз кивнул.

– Видят боги, ты права! – сказал он. – И чего мы с тобой переживаем? Если нас не убьют демоны, так это путешествие доконает.

Он опустошил бокал и протянул его за следующей порцией. Я долил ему. Квотерволз явно повеселел.

– Благодарю вас, мой господин, – сказал он, – за то, что указали, насколько безнадежна наша ситуация. Теперь мне гораздо лучше.

– Не торопите так с выпивкой, мой господин, – сказала Келе, отодвигая бокал Квотерволза своим. – Вы же знаете, я девушка деликатная, и поэтому мне нужна соответствующая доза, чтобы я не упала в обморок.

Квотерволз фыркнул.

– Ты потеряешь сознание, только если как следует надерешься. – Он вновь фыркнул. – Деликатная девушка! Задница!

– А вот по твоей заднице пройдется мой сапог, если ты будешь продолжать задевать мою чувствительную натуру, – ответила Келе.

– Дети, дети! – укоризненно сказал я. – Это вы так и собираетесь вести себя по дороге домой?

Квотерволз и Келе посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Конечно, мой господин, – сказал Квотерволз. – Иначе помрем со скуки.

Келе согласно кивнула.

– Для салаги Квотерволз не так уж и плох, – сказала она. – Лет через сто, глядишь, и получится из него настоящий моряк.

– Ни за что, – возразил он. – Я ненавижу воду. А рыбу – еще больше.

– Что ж, тогда тебя впереди ждут одни удовольствия, – радостно сказала Келе.

Еще когда Джанела одевалась, я заметил висящий у нее на шее мешочек с каким-то талисманом. Когда она надела тунику и, глядя в зеркало, оправила ее так, чтобы с помощью складок совершенно скрыть талисман, я понял, что это такое. Это же была та самая коробочка!

– Неужели у тебя есть план спасения? – спросил я.

– Так хотелось бы сказать «да», любовь моя. Но я не могу ничего придумать для нашего спасения.

– Зачем же ты берешь с собой коробочку?

– Я уже думала об оружии, которое мы могли бы спрятать на себе, – сказала она. – В призрачной надежде ранить одного-двух, прежде чем нас убьют.

– Я сам думал об этом, – сказал я. – Да что толку? Нанести царапину или две на чешую демона? Нет уж, лучше я приму грядущее спокойно, не размахивая попусту руками, как старый истеричный дурак.

Я внимательно посмотрел на нее.

– Но тем не менее ты так и не сказала мне, зачем же ты берешь с собой коробочку?

– На всякий случай, – серьезно сказала она. – Чем больше я ее изучаю, тем больше убеждаюсь, что эта коробочка, созданная королевской колдуньей, увеличивает мощь заклинаний. А вот насколько, сказать не могу. И мне пришло в голову, что когда Баланд будет совершать задуманное против нас и при этом боги смилостивятся над нами, то я смогу заклинание Баланда направить против него. Мы при этом все равно умрем. Но, по крайней мере, есть шанс сделать так, чтобы и он тоже пострадал.

– Из твоих бы уст да прямо в уши Тедейту, – сказал я.

– Именно об этом, дорогой мой Амальрик, я и думаю. Когда демоны-солдаты повели нас из наших апартаментов, мы не знали, где окажемся. Я не мог себе представить, чтобы они решились устроить над нами экзекуцию в каком-нибудь амфитеатре на глазах у всего населения. Ведь даже если Баланд держал в заложниках короля, такое публичное действие могло привести к грандиозному мятежу.

Но, пока мы шли, я молился богам, чтобы король Баланд пошел на такую глупость. И тогда даже ему и его солдатам не сдержать разъяренную толпу.

Но такая возможность таяла на глазах по мере того, как мы все дальше уходили от дворца. Нас повели не к амфитеатру, а по той тропинке, по которой проходили мы с Джанелой в тот день, когда впервые спустились в подземный тронный зал.

Остальные люди нашего отряда уже ждали нас в парке под усиленной охраной. Завидев нас, они вскочили и стали выкрикивать наши имена, а также имена Квотерволза и Келе, которых, как им казалось, они видели рядом с нами, что доказывало успешное действие заклинания Джанелы.

Не обращая внимания на демонов-охранников, наши друзья окружили нас, кто-то смеялся, кто-то плакал, проклиная судьбу, загнавшую нас в столь безвыходное положение.

– Подумать только, сколько денег перевел я, оплачивая жертвоприношения, мой господин, – жаловался Пип. – И вот мне за это благодарность! Вы уж в своей рукописи, надеюсь, предупредили потомков, чтобы они задумались. А десятина, которую я платил даже с наворованного? Что толку, спрашиваю я вас?

– Ты, Пип, поосторожнее со своими богохульными речами, – сердито сказал Отави. – Другие воспринимают происходящее по-иному. А боги по ошибке могут принять твою черную душу за чью-нибудь еще.

– Это вряд ли, – мрачно сказал Пип. – Они приметили меня, когда я еще на четвереньках бегал. – Он усмехнулся мне, показывая обломанные зубы. – А может быть, мне в последней дороге ухватиться за ваш рукав, господин Антеро? Ведь там, где окажетесь вы, богатств наверняка больше, чем в загробной обители для бедных, куда попадет страдалец Пип.

– Держись, если хочешь, – сказал я. – Но не промахнись. Говорят, что в загробной жизни богатых ждут лачуги, а бедных – дворцы королей.

Пип фыркнул.

– Прошу прощения, мой господин, но только такого пустого сотрясения воздуха я не слыхал с того времени, как мой дед съел блюдо испорченных бобов. Богатые останутся богатыми, куда бы боги их ни закинули.

Я рассмеялся, хлопнул его по спине и сказал, что он говорит ерунду. Хотя я понимал, что сказанное им может быть и правдой. Если есть загробная жизнь, почему там справедливость должна быть иной? Могущество любит могущественных. Власть любит властных. И боги, стало быть, любят богатых.

Иначе почему так много негодяев процветает, а не наоборот?

Охрана, нетерпеливо подталкивая нас копьями, выстроила всех ориссиан в цепочку, которую возглавили мы с Джанелой, и повела дальше.

Я ощутил потрясение, когда мы оказались на том месте, где мы устраивались как будто на пикник. Там, где раньше стояла таверна, вырыли большую яму, и теперь вниз, к руинам старого дворца, вела широкая лестница. Рабочие-тиренцы со скорбными лицами расчищали последние обломки, огрызаясь на удары плеток, которыми подгоняли их солдаты-демоны.

Еще больше потрясло меня магическое дерево. Изрубленный топорами ствол, обвязанный канатами, рабочие пытались повалить с помощью лебедки. Земля стонала, и из-под корней выбивалась вверх вода ручья, убегая вновь в туннель.

– Они бьются тут уже почти две недели, – прошептал мне Пип. – Сначала с топорами и пилами. Но это дерево – молодчина, тупило все лезвия, даже когда за них брались демоны. Теперь они пробуют новый метод. Пытаются вытащить его, раз не удается срубить.

Он рассмеялся. Громче, чем следовало бы.

– Но, похоже, и этот способ не срабатывает.

Охранник зарычал на него и подтолкнул копьем. Пип отмахнулся.

– Не трогай меня, вонючий ящер, – сказал он. – А то отведаешь кулаков старины Пипа.

К первому охраннику присоединились еще двое, и Пип с улыбкой повалился на спину.

– Ну, все на одного, давайте, давайте, – воинственно закричал он.

Мы вошли в туннель.

Здесь было жутковато. Магическое освещение потускнело и мигало, словно добирая остатки энергии. Вода капала со свода, стекала со стен, и идти приходилось по вязкой грязи.

Джанела шикнула, привлекая мое внимание.

– Выпей немного воды, – прошептала она. – И передай, чтобы остальные сделали то же самое.

Не сбиваясь с шага, она наклонилась,-черпнула мутноватой воды и выпила. Я последовал ее примеру, знаком показывая остальным делать то же самое.

Несмотря на грязь, вкус у воды из ручья был столь же восхитительным, как и раньше. Я ощутил прилив энергии. Мне показалось, что я стал выше ростом, шаг стал увереннее, а глазам прибавилось зоркости. Судя по реакции остальных – все ощутили то же самое.

Я коснулся Джанелы.

– Ты что-то придумала? – прошептал я. Она покачала головой и прошептала в ответ:

– Просто делаю то, что, может быть, позволит нам избежать неизбежного.

С этими таинственными словами, зарождавшими надежду, мы и вступили в древний тронный зал короля Фарсана.

Несмотря на огромные размеры зала, в нем было тесно от набившихся людей, жарко от тепла их тел и влажно от дыхания. У одной стены вместе с демонами стояли тиренские чиновники и представители самых высокородных фамилий. У другой стены стояли тиренские солдаты, выбранные Баландом для жертвоприношения. Их руки и ноги, закованные в кандалы, цепями присоединялись к широким металлическим поясам на талиях.

Впереди стояли их генералы Эмерль и Трэйд. Без цепей, они стояли прямо и гордо, как и подобает командирам. Они иногда, обернувшись, говорили подбадривающие слова своим воинам.

Сверху доносились стоны и поскрипывание механизмов, сражающихся с упрямым деревом. Снизу доносился плеск воды ручья. Поток становился все мощнее, разбуженный вмешательством в его жизнь людей.

От сцены для танцовщицы до сдвоенных тронов пространство оставалось свободным. Демоны отделили нас с Джанелой от остальных и погнали вперед, не давая оглядываться и прощаться с товарищами, кричащими нам вслед последние слова.

Нас остановили недалеко от сцены. Сдвоенный трон скрывался в полутьме. Вспыхнул яркий свет, и я, прикрыв глаза козырьком ладони, посмотрел туда. На одном троне сидел король Игнати, на другом – принц Соларос. Свет немного потускнел, и я разглядел выражение отчаяния на лице Игнати. Щеки его втянулись, а глаза глубоко запали от несчастий и усталости.

Соларос выглядел ненамного лучше, хоть и попытался улыбнуться ободряюще, увидев нас.

Освещение приобрело холодную голубую окраску, и стало видно лучше. Свет исходил от третьего трона, в два раза превосходившего размерами первые два. Его окружало широкое, зловеще сияющее магическое поле. На этом троне, развалившись, восседал король Баланд. Перед ним на четвереньках, как собака, сидел обнаженный человек. Каждая косточка у него выпирала от истощения, волосы свисали грязными прядями. Металлический ошейник на его шее цепью присоединялся к кольцу в руке Баланда. Я с трудом узнал в этом человеке Тобрэя.

Увидев нас, король демонов дернул за цепь. Цепь раскалилась добела, а Тобрэй застонал от боли.

– Посмотри-ка, кто к нам пришел, Тобрэй, – сказал Баланд. – Встань и поприветствуй их лаем, как и положено хорошей собаке.

Тобрэй не двигался. Король демонов дернул за цепь еще раз и прошипел:

– Встань, я сказал!

Но Тобрэй не повиновался, а наоборот, свернулся в клубок, словно надеясь в таком положении избежать боли. Я сморщился, увидев, как задымилась кожа на его шее, и под ним расплылась лужа, когда он потерял контроль над мочевым пузырем.

Баланд скривился.

– Какое же ты грязное животное, Тобрэй, – сказал он и пнул его^, – Следовало бы заставить тебя вылизать все это, да только потом придется нюхать вонь твоего дыхания.

Король демонов посмотрел на нас. Указал на Тобрэя:

– Вот видите? Все напрасно. Вы искали сказочную страну, где улицы покрыты золотом. А вместо этого оказались там, где и приличной собаки не сыщешь.

Я дерзко посмотрел в единственный глаз демона.

– Зато я знаю, дружище, где ты можешь отыскать себе собаку, – сказал я. – В одном местечке, где побывала моя сестра. В королевстве водорослей и гниющих кораблей. Малый, который там заправляет, стал бы для тебя шикарным псом. Если будешь в тех местах, загляни к нему. Он прыгнет к тебе на колени и оближет тебе физиономию, когда ты скажешь, что тебя прислал один из Антеро.

Вообще-то я нес полную чушь, по предложению Джанелы просто оттягивая время. И почему-то на ум пришел именно тот демон, которого провела Ради.

Чушь или нет, но она понравилась Баланду. Он хлопнул себя по бедру и весело захохотал.

– Элам? – сказал он. – Ты хочешь, чтобы собакой у меня стал Элам? Да ведь он перегрызет мне горло, а потом и тебе за такое предложение.

– Ну, моя-то шея наверняка предназначена не для того, чтобы на нее надели медаль, – сказал я. – Но постой, что же получается? Такой могущественный король, как ты, боится такую низкую тварь, как Элам?

– Дело не в страхе, – ответил Баланд. – Просто стараюсь держаться от него подальше. – Он махнул в сторону своих свирепых солдат. – Ты здорово удивишься, узнав, что не все демоны столь же цивилизованны, как мы. Иногда некоторые из них доставляют нам столько же хлопот, сколько и ты, и твои Серые Плащи. Но их мало, поэтому мы просто не связываемся с ними, и они живут сами по себе. Кроме того, они тоже питаются несчастьями смертных. А вы в этом смысле представляете весьма восхитительное блюдо.

Он чмокнул губами.

– Итак, вы с ними не связываетесь? – уточнил я. – Это потому, что они слишком могущественны?

Баланду не понравился такой поворот в разговоре.

– Не болтай о том, о чем не имеешь понятия, – сказал он. – Передо мною ты сейчас стоишь. И об этом тебе надо думать, человечек.

Я уголком глаза заметил, что Джанела медленно что-то вытаскивает из-за пазухи. Я не понимал, что она затевает. Но старался изо всех сил привлекать внимание Баланда к своей персоне.

– Веский аргумент, что и говорить, – сказал я Баланду. – Мы здесь. Ты на троне. Но вот что странно: если ты такой могущественный, что же ты так долго не мог с нами разобраться?

Желтый глаз Баланда прищурился.

– Сам не понимаю, – сказал он. – Я отрядил целый легион демонов-магов, чтобы ответить на этот вопрос. Почему Антеро и Серые Плащи – а особенно когда они вместе – так опасны для нас? Мои лучшие маги годами бились над этим вопросом. Но безуспешно. Я заковывал их в цепи, стегал, даже отрывал им конечности, но загадка решительно не поддается.

– Но ты бы не был королем, если бы и сам об этом не задумался, – сказал я. – И наверняка у тебя есть свои догадки.

– Разумеется. Дело в вашей крови. Я понимаю, что это объяснение на уровне рыночной колдуньи. Но в этой магической простоте есть доля правды. Кровь Антеро и рода Серого Плаща несет в себе семена могущества и величия. К нашему счастью, немногие смертные удостоены этой отметины. Когда мы впервые явились в ваш мир и обнаружили питательную благодать для нас, таких, как вы, насчитывалось совсем немного. Однако они сражались яростнее других и наносили нам самые серьезные потери. Но мы истребили их всех, истребили братьев их и сестер и тех детей, которых обнаружили. Среди нас, однако, ходили легенды о том, что кое-кто из таких людей все же избежал расправы, где-то скрывается и производит потомство, чтобы оно впоследствии начало борьбу с нами. Возможно, эти легенды оказались правдой и вы – результат того потомства.

– Наиболее толковая из всех слышанных мною гипотез, – сказал я. Затем усмехнулся. – И я от души надеюсь, что когда-нибудь эта гипотеза получит полное подтверждение. И лучшим доказательством явятся живые люди. Скажем, объединяющиеся в пары новые Антеро и Серые Плащи?

– Нет, – ответил Баланд, – это почти невероятно. Вероятность того, что Антеро и Серый Плащ встретятся еще раз, непредставимо мала. Дважды такую комбинацию не выкинуть даже самому счастливому и упорному игроку в кости. Тем не менее я не желаю испытывать судьбу. Заклинание, которое я сотворю из вашей крови сегодня, позаботится, чтобы такие, как вы, больше не появлялись. А чтобы уж окончательно увериться в этом, я разыщу всех ваших родственников и даже призраков ваших родственников и поглощу все их души, чтобы они стали моими.

– Ты бы поаккуратнее обращался со своим пищеварением, дружище, – сказал я. – Лично я позабочусь, чтобы моя душа стала самой горькой.

– Хорошо сказано, – рассмеялся Баланд. – Знаешь, мне даже жаль, что наконец этот день настал. Хотя теперь я буду жить спокойно, зная, что ты уже никуда не денешься, заточенный внутри меня. Не будешь бродить по свету, без конца доставляя мне хлопоты.

– Мы старались, – насмешливо сказал я.

– Не сомневаюсь, – сказал король демонов. – И за это вы с этой девкой умрете столь мучительно, что и представить не можете. Правда, кое о чем я сожалею. Чувствуешь себя спокойнее, когда знаешь своих врагов. И еще спокойнее становится, когда враги просят пощады. Но вот убьешь их – и где такие враги? Вновь наступает время неизвестности и беспокойного сна. И просыпаешься в тревоге и спрашиваешь себя: в самом ли деле ты убил их, не замышляется ли против тебя опять магическая хитрость?

– Мой призрак постарается, чтобы сны твои действительно стали беспокойными, – пообещал я.

– Не рассчитывай, – ответил Баланд. – Ведь я сказал уже, что даже призраков не останется.

Джанела хрипло рассмеялась.

– Сказать-то ты сказал, Баланд, – заметила она. – Но неужели тебя тревожат даже призраки? Такой могучий малый, как ты, и боишься слабеньких духов, которые лишь и могут постучать ночью в стенку да постонать.

– Я ждал, что вы заговорите, о моя дорогая госпожа Серый Плащ, – ответил демон. – Ты многих убедила в том, что являешься великим магом, возможно, даже более великим, чем твой прадед Янош Серый Плащ. Так скажи мне, о мудрейшая: какие слова мудрости ты приготовила нам в этот день?

Джанела пожала плечами.

– Мудрость никогда не интересовала меня. Мудрость означает размышления кого-то по поводу чего-то. А я предпочитаю все увидеть сама. И делать свои простые выводы из этого.

– Ну так расскажи мне, что ты видишь, – сказал Баланд. Джанела с минуту его разглядывала, затем сказала:

– Я вижу нелепого короля. Настолько нелепого, что даже непонятно, как удерживается корона на его голове. Похоже, этот король демонов боится слишком многого, что очень удивительно. Я перечислю его страхи. Ты боишься нас, и ты этого честно не отрицаешь. Ты боишься призраков. Ты боишься такого дикого демона, как Элам. – Она указала вверх, на корни, которые раскачивались в ответ на усилия рабочих. – Ты боишься даже этого дерева.

Баланд зашипел. Ему не понравились ее слова. Но он ничего не сказал.

– Также я думаю, что в своем собственном мире ты и тебе подобные сожрали слишком много энергии власти, больше, чем диктует благоразумие. Тут уместно сравнение с городом, который расширяется, вырубая вокруг леса, строит из них дома, отапливает их дровами из леса. Постепенно в лес становится ездить все дальше и платить дорогую цену за то, что некогда было под боком. Вот что вы сделали. И, возможно, не только в своем и нашем мире. Должно быть, существуют другие короли-демоны, с такими же проблемами, короли, которые с удовольствием понаблюдают за падением их брата-монарха. А если так, дела твои, Баланд, совсем плохи, тебе все больше приходится напрягаться, удерживая то, что отхватил.

К Баланду вернулось его скверное чувство юмора.

– Жаль, что я раньше тебя не поймал, – сказал он. – Я бы превратил тебя в такую же маленькую забавную зверюшку, как эта. – Он пнул Тобрэя. – Намного лучше, чем эта.

Джанела положила руку на грудь.

– Ах, что вы, ваше демонство! – сказала она застенчиво. – Такое внимание со стороны вашего демонства заставляет биться сердце бедной девушки. Мы же все знаем, как ваш образ действует на простых смертных женщин. Как вы очаровали прекрасную Талилу, она прямо пританцевала в ваши объятия, сгорая от желания.

– Ну, желала она или не желала, – прорычал Баланд, – но она стала моей.

– Разве? – сказала Джанела. – А может быть, ты стал ее? Она же играла тобой, как дурачком, ты же знаешь. Какой успешный заговор она осуществила против тебя. Неужели ты не знал? Не знал, пока я не продемонстрировала это здесь?

– Ты все врешь, ведьма! – рявкнул Баланд. – Показанное тобою – просто фокус. К тому же дешевый.

– Вот как? – спросила Джанела.

Она вытянула вперед руку. На ее ладони лежала каменная коробочка. В голубом свете на поверхности отчетливо виднелась высеченная фигурка танцовщицы.

– А хочешь, я позову ее для тебя? – спросила Джанела. – Не хочешь увидеть ее танец еще раз?

С этими словами Джанела изобразила в воздухе рукой изгибы тела. Баланд повернулся к страже, собираясь отдать приказ отобрать коробочку. Но в это же мгновение знакомая соблазнительная фигурка появилась, покачиваясь в воздухе, и Баланд не смог оторвать от нее взгляда. Из пустой оркестровой ямы зазвучала музыка, и фигурка девушки вдруг обрела плоть.

Король демонов, разинув пасть, уставился на пришедшие в движение изящные руки и ноги танцовщицы.

В этом освещении она казалась ледяной, но этот лед просил тепла, которое могло бы растопить его. Бедра извивались, ожидая ласк, груди набухали в томлении по поцелую любовника, губы обещали неземное блаженство. Ее духи заполнили своим соблазнительным ароматом весь зал. Я увидел, как затрепетал Баланд, когда она медленно и дразняще провела руками от бедер до грудей.

Джанела взмахнула рукой, и танцовщица исчезла. Это произошло так внезапно, что Баланд так и застыл с широко раскрытой пастью, как какой-нибудь морской змей.

Она шагнула вперед, протягивая коробочку.

– Здесь, – прошептала она, – находится Талила. Для тебя.

Баланд обнажил клыки и протянул руку. Джанела поднялась по ступеням. Оказавшись рядом с защитным полем, она сказала:

– Она ждет, Баланд. Ждет только тебя.

Баланд нетерпеливо взмахнул рукой, и поле пропало.

Джанела поднялась еще на одну ступень и вдруг рывком открыла крышку коробочки.

Демон Митель взвился вверх, яростно завывая от долгого заточения. Бывший фаворит короля Азбааса первым перед собой увидел Баланда и, завывая от предвкушения крови, бросился на него.

Баланд настолько был ошарашен, что Митель чуть не ухватил его. Но король демонов сгруппировался и сделал сальто назад через спинку трона. Трон разлетелся на куски, а Тобрэй едва успел отползти в сторону, когда Митель бросился за Балан-дом.

Солдаты-демоны устремились на помощь господину, который, вскочив на ноги, уже изготовился схватиться с Мителем врукопашную. Король Игната закричал, вскочил с трона. Ближайший к нему демон обнажил саблю, приблизился, и лезвие сабли легко вошло в грудь короля Тирении.

Его сын прокричал проклятие, прыгнул на убийцу отца, обхватил мускулистой рукой его за шею и с хрустом сломал.

Соларос отбросил труп и кликнул своих людей. Закованные солдаты загремели цепями, стараясь освободиться, а остальные тиренцы поспешили к ним на помощь. Принц помчался по залу, зовя тиренцев в бой.

Баланд тем временем сражался с Мителем. Митель пытался вонзить клыки в горло Баланду, а Баланд отбивался ногами. Наконец королю демонов удался могучий удар, и Митель отлетел назад, рухнув на солдат-демонов. Те покатились вниз, и у моих ног с лязганьем упала сабля. Я схватил ее и машинально рванулся вперед.