– Сейчас меня больше всего беспокоит ваше здоровье и ваше отсутствие благоразумия. Что это за затея – играть в теннис вопреки запрету врачей? Что заставило вас вести себя так глупо? Ответьте мне!
      Теперь он действительно заговорил тоном собственника, как показалось Брук. Она почувствовала себя слабой и напуганной.
      – Мне так хочется снова играть в теннис… – пряча глаза, прошептала она и, испугавшись, что сейчас расплачется, умолкла.
      Эшли покачал головой и слегка поморщился.
      – Мне больше нечего сказать. – С этими словами он направился к двери.
      Брук последовала за ним, готовая крикнуть, что сожалеет, что ей небезразлично его мнение. Но успела лишь воскликнуть:
      – О, Эшли… – Ее голос сорвался.
      Обернувшись, он молча смотрел на нее какое-то время, а затем, наклонившись, осушил ее слезы поцелуем. Этот поцелуй был нежным. Затем Эшли обнял Брук, привлек ее к себе. Но через какое-то мгновение снова отпустил ее и подвел к дивану. Более он не медлил. Брук снова была в его объятиях, но теперь не сопротивлялась, ее губы жаждали поцелуев. Оба они горели страстью. Эшли словно пробовал ее губы на вкус, узнавая ее и наслаждаясь ею.
      – Я хочу тебя, – шептал он, – но не так…
      Когда он внезапно отпустил ее и встал, для Брук это оказалось полной неожиданностью. Когда же Эшли отвернулся от нее, Брук совсем растерялась.
      – Боже мой, не смотри на меня так. Я хочу тебя прямо сейчас, я схожу с ума по тебе, но когда ты станешь моей, это произойдет не в доме твоего брата… И не в одежде.
      Он умолк, словно ждал ответа. Молчание затянулось.
      – Не хочешь ли выпить кофе? – тихо спросила Брук.
      Эшли улыбнулся:
      – Ты умеешь варить кофе? – И, почувствовав, что обескуражил ее своим вопросом, быстро добавил: – Я бы не отказался от чашечки.
      Брук только этого и ждала. С пылающими щеками она убежала на кухню. Что происходит, ради всех святых? Она вела себя как потаскушка, как будто просила у Эшли любви, здесь же и сейчас же. Неужели он подумал, что она легко доступна и опытна в таких делах? Эшли действительно первый мужчина, близости с которым она желала. Коуди никогда не заставлял ее терять голову, она ни разу с ним не испытывала того, что случилось сейчас.
      Дрожащими руками Брук попыталась налить две кружки кофе, но, волнуясь, пролила на стол.
      – О черт! – в сердцах пробормотала она.
      – Нужна помощь, дорогая?
      Брук обернулась. Прислонившись к дверному косяку, Эшли довольно улыбался. Брук снова почувствовала, что готова разрыдаться. Это несправедливо, что Бог создал его таким неотразимым.
      Заметив, что Брук сердится, Эшли насмешливо воскликнул:
      – Человек умирает от жажды! Давай помогу. Две пары рук лучше, чем одна. – И, взяв обе кружки, направился в гостиную. Брук ничего не оставалось, как последовать за ним.
      Они пили кофе молча, каждый, казалось, думал о своем. Перевалило за полдень, скоро Энн должна была вернуться от врача, и Брук с ужасом представила, как объяснит невестке присутствие Эшли. «Господи, что за паутину мы плетем!» – подумала она.
      – Поедем куда-нибудь, побудем в тишине. Ты похожа на кошку на раскаленной крыше. – Заметив, что Брук заколебалась, Эшли изменившимся голосом спросил: – Ты меня боишься?
      – Не совсем так… Но я уверена, что мне не следует с тобой встречаться. А если ты считаешь, что я нерешительна в чем-то, то более решительной, чем сейчас, я никогда не была. События развиваются слишком быстро вот что я хочу сказать, – закончила Брук.
      – Ты поверишь, если я скажу, что у меня самые серьезные намерения? И потом, разве не я первый остановился прямо здесь, сегодня?
      – У меня нет причин гордиться собой и, пожалуйста, не напоминай мне об этом, – ощетинилась Брук. Чертовски нагло с его стороны было отпускать подобные замечания.
      Эшли тяжело вздохнул:
      – Пожалуйста, давай не будем опять ссориться. Постарайся спокойно выслушать меня хотя бы минуту, и я уйду.
      Брук совсем не хотелось, чтобы он ушел, и в то же время она не собиралась просить его остаться. Ни за что на свете! Но каждый их разговор превращался в поединок.
      – Я хочу, чтобы завтра утром ты полетела со мной на остров Кауаи, – начал Эшли. – Я уже давно должен был быть там, но, как видишь, заехал сюда, чтобы повидаться с тобой. Мы поедем на два или три дня в зависимости от того, как сложатся обстоятельства. Мой дед будет рад с тобой познакомиться.
      – Что?! – громко воскликнула Брук. – Ты шутишь? Твой дед?
      – Я не шучу, – с какой-то даже обидой отозвался Эшли. – А что ты имеешь против моего деда?
      Брук поняла, что переборщила, и постаралась умерить свои эмоции. Она видела, как Эшли сжал губы.
      – Дело в том… – беспомощно пытаясь подыскать слова, пролепетала Брук, – я хотела сказать, визит в чужой дом…
      – Так ты едешь или нет? Судя по тому, как ты отвечаешь на мои поцелуи, ты согласна стать частью моей жизни, но когда я пытаюсь это сделать… В какую игру ты играешь?
      – Могу себе представить, с какой целью ты приводишь женщин в свой дом, – гневно парировала Брук. – Это мне следует спросить тебя, какую ты ведешь игру?!
      – Ради всех святых, Брук! Я только прошу тебя быть готовой завтра к восьми утра. А теперь я не намерен ни единой минуты оставаться здесь и препираться с тобой. – С этими словами он исчез, на прощание громко хлопнув дверью.
      Весь остаток дня Брук не могла прийти в себя. То она кипела от негодования и уверяла себя, что никогда, ни за что не поедет с Эшли, то через минуту ловила себя на том, что стоит перед платяным шкафом и раздумывает, что из одежды лучше взять с собой. Наконец после бесконечных колебаний, так ничего и не решив, она без сил опустилась на стул выпить стакан кока-колы.
      В этот момент ее застала Энн, вернувшаяся от врача.
      – Эй, детка, как дела? – весело поинтересовалась она, увидев, что Брук бесцельно уставилась в угол.
      – Здравствуй, Энн, – с тяжелым вздохом откликнулась Брук.
      – Что-то произошло, дорогая? – забеспокоилась Энн. – Ты нормально себя чувствуешь?
      – Да, все в порядке, – кивнула Брук. – Я надеялась, что все свои проблемы оставила в Хьюстоне, но оказалось, что, приехав сюда, лишь пополнила их список.
      – На этот раз это скорее Эшли, чем Джонатан, не так ли?
      – Откуда ты знаешь? – резко спросила Брук.
      – Успокойся, Брук. Совершенно ясно, между вами что-то происходит. Ты не хочешь мне ничего рассказать?
      – Рассказывать нечего, кроме одного: Эшли просит, чтобы я завтра утром полетела с ним на остров Кауаи и погостила там несколько дней, пока он будет заниматься делами.
      – Ты серьезно? – удивилась Энн. – Насколько я знаю, Эшли еще никогда не приглашал женщин в свой дом, вернее, в свою квартиру. И уж тем более в дом своего деда.
      – Я тоже не уверена, что попаду туда.
      – Он влюблен в тебя? – быстро спросила Энн.
      – Конечно, нет! – быстро бросила Брук. – Во всяком случае, в том смысле, в каком ты это понимаешь.
      – Откуда ты знаешь, в каком смысле я это понимаю? – Энн усмехнулась.
      Брук повернулась и сердито уставилась на невестку. И тут же, заметив, как лукаво сверкнули глаза Энн, поняла, что подруга просто подшучивает над ней.
      – Ах ты… – Не выдержав, рассмеялась Брук. Напряженность исчезла.
      – Прости, дорогая, – попросила Энн. – Но в данный момент я не уверена, что ты сама знаешь, чего хочешь.
      Брук не стала спорить, только вздохнула.
      – Ты права. – Помолчав, она налила себе еще стакан кока-колы. – Я никогда ничего не знаю, когда речь идет об Эшли.
      Взгляд Энн стал задумчивым.
      – Не отвечай, если не хочешь. – Энн явно колебалась, но наконец спросила: – Скажи, как далеко вы зашли?
      Брук опять вздохнула:
      – Не так далеко, как хотелось бы Эшли, это точно. – В ее голосе была горечь.
      – Меня волнует не он, а ты, – проговорила Энн, вглядываясь в лицо девушки.
      – Знаю, и я благодарна тебе за это, – прошептала Брук, пряча глаза от невестки.
      – Что ж, – понимающе вздохнула та, – не хочешь отвечать и не надо. Я понимаю тебя.
      – О, пожалуйста, Энн, – воскликнула Брук, – не обращай на меня внимания! Я просто… – она провела языком по пересохшим губам, – пока я не позволила своим эмоциям выйти из-под контроля, если это тебя беспокоит. Ничего плохого не произошло, и я не стала жертвой соблазна.
      – Я знаю, что такое попасть в подобную ситуацию, – опять сочувственно вздохнула Энн. – У соблазна не один цвет, а много, милая моя.
      – Расскажи мне об этом, – как-то потерянно попросила Брук.
      – Кажется, я больше расстроила тебя, чем помогла, – с сожалением сказала Энн и, вскочив, стала расхаживать по комнате.
      Брук нахмурилась:
      – Нет, Энн! Не смей так думать! Когда поговоришь с кем-нибудь, это всегда помогает.
      Энн прикусила нижнюю губу.
      – Мне хотелось бы думать, что я хоть частично вернула тебе мой долг за то, что не раз плакала у тебя на плече.
      Брук рассмеялась:
      – Считай, что ты уже расплатилась сполна. Кстати, – сказала Брук подчеркнуто серьезно, – я не оставила мысль поговорить с Джонатаном. Я знаю, что его поведение тебя беспокоит, да и меня тоже.
      – Спасибо, – поблагодарила Энн и откинулась на спинку кресла.
      Меняя тему разговора, Брук поинтересовалась:
      – Ты что-нибудь знаешь про деда Эшли Грэма? Расскажи!
      Энн помолчала.
      – Собственно говоря, я ничего о нем не знаю. Кроме того, что слышала.
      – И что же ты слышала?
      Энн улыбнулась:
      – Только то, что если старик говорит Эшли: «Прыгай!» – тот обычно спрашивает: «Насколько высоко?»
      Брук закатила глаза.
      – Я серьезно! Если я решусь поехать с Эшли, то должна знать, что меня ждет. Так что выкладывай все, что тебе известно.
      Энн сморщила нос.
      – Совсем немного, в сущности…
      – Хватит увиливать!
      – Ладно, – наконец согласилась Энн, пожав плечами. – Но тебя это может разочаровать, ведь я действительно очень мало знаю. – На мгновение она умолкла, раздумывая. – Говорят, Эшли никогда не мог найти себе подружку, которая понравилась бы его деду. Почему это так важно для Эшли, я понятия не имею. – Энн развела руками. – Говорят еще, что этому сварливому старику ничем не угодишь и, кроме Эшли, он ладит только с его теткой. Та живет в доме старика и ухаживает за ним.
      – У Эшли есть еще родственники? – спросила Брук.
      – Насколько мне известно, нет. – Энн сдвинула брови, припоминая. – Джонатан довольно хорошо знает Эшли, но он говорил, что тот не любит рассказывать о себе.
      – Похоже на то, – пожав плечами, согласилась Брук.
      – Я сказала тебе, что мало знаю о старике. Наверное, я еще больше разожгла твое любопытство. Это так?
      Брук нервно рассмеялась:
      – Вероятно, больше всего я сейчас похожа на Красную Шапочку, за которой гонится волк.
      – Пожалуйста, дорогая. Так что будь осторожна, – усмехнувшись, согласилась Энн. – Эшли сильный большой человек, и перед его обаянием мало кто устоит. Но… – продолжала Энн, поддразнивая Брук, – я по-прежнему считаю, что тебе стоит съездить хотя бы ради того, чтобы узнать, что он задумал.
      – Ну и здорово же ты мне помогла! – засмеялась Брук. – Теперь я знаю, что меня съедят волки. Но ты права: в глубине души я хочу поехать. Как там утверждает известная поговорка: каждую минуту рождается дурак?
      Смеясь, Энн последовала за Брук в ее комнату, где пробыла почти до вечера, помогая золовке собираться в дорогу.
 
      Брук встала рано, чувствуя себя отдохнувшей и бодрой. День обещал быть ясным и солнечным. Она особенно радовалась хорошей погоде, потому что немного побаивалась полета на маленьком самолете на остров Кауаи.
      На ней были легкие белые брюки с манжетами и светло-зеленая майка с треугольным вырезом. Волосы Брук собрала в узел на макушке, а свободные пряди по бокам заколола зелеными заколками. Брук немного загорела, и у нее снова был здоровый вид.
      Джонатан пришел в восторг от того, что сестра летит на Кауаи вместе с Эшли. Он даже зашел к ней вчера вечером специально, чтобы сказать, как он этому рад. Брук посоветовала ему не слишком преувеличивать значение этого события. Только теперь она заметила, что лицо брата стало более спокойным, во взгляде появилась живость, и он напомнил ей прежнего Джонатана, каким она знала его всегда.
      Ей даже захотелось поинтересоваться, как его дела, но Брук сдержала свой порыв. Она просто не была готова к их очередной стычке.
      Брук заподозрила, что настроение брата исправилось потому, что она якобы делает все так, как он спланировал. Все это, увы, было далеко от истины. В мыслях самой Брук царил хаос, и она слишком устала, чтобы пытаться переубедить Джонатана. Пусть пока думает все, что хочет. Его ожидает неминуемое и скорое разочарование.
      Две вещи, две мысли определяли поведение Брук: надежда вернуть себе прежний статус профессионала-теннисиста и еще тот грозный факт, что ей нельзя иметь детей. А это означало, что она ничего не могла предложить такому человеку, как Эшли. Лелеять какие-либо надежды, связанные с ее влиянием на него, было со стороны брата большой ошибкой. Возможно, следовало сразу же сообщить ему и Энн приговор врачей, но она не могла даже думать об этом, тем более говорить.
      Наконец собравшись, Брук спустилась вниз и присоединилась к Джонатану и Энн, которые пили кофе на кухне. Она тоже взяла в руки кружку с горячим кофе, и тут зазвенел дверной звонок. Взглянув на часы, она убедилась, что ровно восемь. Эшли, как всегда, был пунктуален.
      – Сидите, девочки, – сказал Джонатан, вставая. – Я открою.
      Когда он вышел, Энн наклонилась к Брук и шепотом спросила:
      – Нервничаешь?
      – Так сильно, что даже заболел живот, – призналась Брук. Лицо ее побледнело.
      Энн нахмурилась:
      – Послушай, я хотела просто пошутить, когда задала этот вопрос. Если ты передумала и не хочешь ехать, никто тебя не заставит.
      Потеребив золотую цепочку на шее, Брук сказала:
      – Я не совсем уверена, что хочу ехать. Но я поеду. – Она помолчала. – Жребий был брошен давно.
      Энн вопросительно взглянула на золовку, но времени для разговоров не осталось – опередив Джонатана, в кухню входил Эшли.
      Посмотрев на него, Брук почувствовала, что голова у нее пошла кругом. Влияние на нее этого человека было необъяснимым. Запах дорогого одеколона и присутствие гостя изменили атмосферу в кухне. Глаза Брук и Эшли встретились. Брук узнала взгляд собственника, которым ее окинули с ног до головы.
      Она угодила в ловушку!
      Брук огляделась в поисках выхода. Но в дверях стоял Эшли, небрежно прислонившись к косяку. Лицо его застыло словно маска.
      Поняв, что что-то случилось, Брук повернулась к брату. В лице Джонатана не было ни кровинки. Что произошло между ним и Эшли? Она не знала что, но было ясно, что случилось нечто неприятное.
      Казалось, Энн не заметила напряжения, которое воцарилось в кухне. Указав на пустой стул рядом с собой, хозяйка, улыбнувшись, обратилась к Эшли:
      – Неужели вы так спешите, что не присядете на минутку и не выпьете с нами чашечку кофе?
      Прежде чем гость успел ответить, Джонатан одернул жену:
      – Дорогая, конечно, он спешит! Я знаю, что у Эшли много дел на острове Кауаи. – Чувствовалось, что он страшно возбужден.
      Эшли еще сильнее сжал губы, однако подошел и уселся рядом с Энн.
      – Нет, – сказал он, неторопливо устраиваясь на стуле. – У нас достаточно времени.
      Лицо Джонатана залила краска. Он пошаркал ногами и тоже сел за стол.
      Брук сгорала от стыда, брат вел себя очень странно. Энн была в ужасе. Обеим было ясно: Джонатану не по себе в присутствии босса. Почему? Чтобы нарушить неловкое молчание, Энн быстро встала, схватила кофейник, стала вновь разливать кофе. И пролила.
      Джонатан не удержался от резкости:
      – Черт побери, ты что, даже не можешь подать кофе?
      Губы у Энн задрожали. Повернувшись, она отошла к мойке и стала возиться с посудой.
      – Тебе не кажется, что ты был груб с женой? – внезапно нарушил тишину ледяной голос Эшли.
      Джонатан, виновато потерев затылок, вздохнул и, встав, подошел к Энн, которая уже едва сдерживала слезы.
      – Прости, я… виноват…
      Брук не выдержала.
      – Еще бы! – гневно воскликнула она, окинув брата неприязненным взглядом. – Что на тебя нашло? Как ты можешь так разговаривать с Энн? Я…
      Но Эшли перебил ее:
      – Довольно, Брук! Не вмешивайся. Позволь мне все уладить.
      Брук была вне себя. Что этот чужак себе вообразил, и почему он разговаривает с ней как с младенцем? Джонатан ее брат!
      Прежде чем она собралась все это высказать, робкий голос Энн остановил ее:
      – Пожалуйста… не надо ссориться. – Энн умоляющими глазами смотрела на мужа.
      Брук не могла успокоиться. Во всем виноват Эшли. До этого он сказал брату что-то такое, от чего тот теперь взорвался. Возможно, если они с Эшли поскорее уйдут, то супругам будет легче помириться. Кажется, дело уже идет к этому. Энн немного успокоилась, с облегчением подумала Брук, глядя на невестку.
      – Если ты уже перестала мечтать, то, может, мы отправимся в путь? – прервал ее мысли требовательный голос Эшли.
      Пока она размышляла обо всем, Грэм, похоже, успел помирить Джонатана и Энн, потому что брат уже пожимал Эшли руку, а Энн целовала его в щеку.
      Если бы не собственная рассеянность, Брук нашла бы способ поставить Эшли Грэма на место. Он просто распоясался! Брук хмуро взглянула на него, а тот словно прочитал ее мысли, и его лицо тут же помрачнело.
      Повернувшись, Брук быстро обняла Энн за плечи и, не обращая внимания на брата, схватила свою сумочку и поспешила к двери.
      Лицо Эшли еще больше потемнело от гнева, но он промолчал, последовал за Брук и даже успел открыть перед нею дверь. Убедившись, что она удобно устроилась в машине, уложил ее вещи в багажник.
      Автомобиль тронулся. Брук и Эшли молчали. Она думала о брате. Что происходит между ним и Эшли? Этот вопрос не давал ей покоя. Если задать его Эшли, захочет ли он ответить?
      Каждый раз, когда он бросал на нее взгляд, Брук чувствовала это. Сама же она сидела неподвижно, смотрела перед собой и полностью игнорировала спутника.
      – Будешь дуться всю дорогу, дорогая? – осведомился он со смешком.
      Брук гневно сверкнула на него глазами:
      – Ты… ты… еще спрашиваешь? Это по твоей вине все произошло. Ты это начал. Я…
      – Начал что? – мирно поинтересовался Эшли. Его голубые глаза смеялись.
      – Ты… сам знаешь что, – быстро и сердито сказала Брук.
      Мужчина недоуменно поднял брови.
      – Нет, не знаю, – сказал он невинным голосом. – Может, ты мне скажешь, в чем дело.
      Брук смело встретила его взгляд:
      – В присутствии Джонатана и Энн ты вел себя со мной как с ребенком!
      Эшли опять засмеялся:
      – И это тебя расстроило?
      – Нет! – воскликнула Брук. – Ты сам знаешь, что не только это! Я хочу знать, что ты сказал Джонатану? Почему он стал так груб?
      Затаив дыхание, она ждала ответа.
      Прищурившись Эшли взглянул на Брук.
      – А что заставило тебя думать, будто я что-то сказал ему? – тихо спросил он.
      Брук хотелось завизжать от негодования, но она лишь впилась ногтями в свою ладонь и свирепо прошептала:
      – Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?
      Эшли улыбнулся:
      – Характер, характер и еще раз характер…
      Брук с отвращением уставилась на него:
      – Не пытайся испробовать на мне старый трюк психиатров. Не сработает!
      Эшли не сводил с нее глаз.
      – Милая, ты будешь довольна, если я попрошу прощения? – тихо поинтересовался он.
      Брук сдвинула брови.
      – Все зависит от того, за что ты попросишь прощения. – Брук затаила дыхание. Сейчас наконец она узнает все, что хочет, о невзгодах своего братца.
      Но воцарилось молчание.
      Они подъехали к аэропорту, и Эшли искал, где поставить машину. Когда это было сделано, он повернулся к Брук и, ласково глядя на нее, произнес грудным голосом:
      – Может, ты наконец просто поверишь мне, дорогая, и больше не станешь задавать вопросы?
      Его взгляд оказывал на Брук какое-то магическое воздействие, и она не могла ни перечить, ни сопротивляться.
      Но больше всего ее поразило то, что она верила ему. Во всяком случае, она уже устала препираться, а день был такой прекрасный, совсем неподходящий для перепалок…
      Поняв, что к Брук вернулось душевное равновесие и чувство юмора, Эшли взглянул ей в глаза.
      – Забыл сказать тебе, дорогая, ты прелестна в это утро. – И прежде чем она опомнилась, нагнулся и поцеловал ее в слегка тронутые помадой губы. Брук затрепетала. – Это только начало того, что тебя ждет, – прошептал он.
      Вспыхнув, Брук безмолвно уставилась на него. То он обращается с ней как с ребенком, то, как дикий зверь, ранит своими когтями, а потом вдруг – само обаяние и ласка. Узнает ли она когда-нибудь, каков на самом деле этот человек?
      – Пойдем. Самолет нас ждет, – довольный произведенным эффектом, рассмеялся Эшли.
      Брук не ожидала, что Эшли Грэм сам будет пилотировать маленький самолет. Но поняла, что удивляться теперь бесполезно. Он, очевидно, умел все. Лукаво подмигнув ей, Эшли забрался в кабину и стал проверять, все ли в порядке.
      – Успокойся, дорогая. Я летаю уже много лет. Без самолета невозможно управлять сахарными плантациями. Ты в надежных руках, поверь мне. Предлагаю сосредоточить внимание на ландшафте.
      Как только они поднялись в воздух, Брук убедилась, что Эшли опытный пилот, и, окончательно расслабившись, глазела на открывающиеся ей просторы, поросшие густой растительностью долины и горы вдали. Эшли предпочел оставить Брук наедине с ее мыслями. На мгновение девушка закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Она нервничала, боялась, что придется часто оставаться наедине с Эшли, тревожила и предстоящая встреча с его дедом.
      Стоило ей оказаться рядом с Эшли, как силы будто покинули ее. От его прикосновения она теряла всякое представление о реальности. Это раздражало и злило Брук. Она всегда хотела быть хозяйкой своего тела и своих мыслей, но если Эшли был рядом, она вдруг переставала владеть собой.
      Он так напористо вошел в ее жизнь, что она просто растерялась и не знала, как с этим быть. А теперь она должна встретиться с его дедом, который, несомненно, копия Грэма-младшего: такой же властный господин, разве что постарше. Как справиться с двумя Эшли? От этой мысли ей захотелось закричать.
      Что подумает о ней сварливый старик? Как сказала Энн, это единственный человек в жизни Эшли, с мнением которого тот считался.
      Интересно, как относится дед к возможной женитьбе своего внука? Если он не против, то почему Эшли не может найти такую подругу, которая понравится и деду? Не может быть, чтобы из всех красивых женщин, с которыми флиртовал мистер Грэм, не нашлось ни одной, способной соответствовать этим требованиям!
      Что-то неладно в этой ситуации. Но ей сложно разобраться в чужих семейных делах, ну а то, чего она не знает, не имеет к ней никакого отношения. Чего же ждет от нее Эшли, зачем затеял это путешествие?
      Брук невольно вздрогнула, однако не от предчувствий…
      Полет из Гонолулу на остров Кауаи длился полчаса. Брук вернулась к реальности, когда почувствовала, что самолет идет на посадку. Она почему-то была уверена, что они приземлятся в Лихуэ, самом большом городе острова. И опять не угадала. Стараясь перекричать шум мотора, Эшли сообщил ей, что они сядут на собственном аэродроме на плантациях. Он ловко посадил самолет на узкую взлетную полосу, где около небольшого здания их уже ожидал автофургон, возле которого стояли два человека. Как только самолет приземлился, они поспешили к нему.
      Эшли, соскочив на землю, дружески пожал им руки. Он помог Брук выйти из самолета и познакомил ее с двумя улыбающимися гавайцами.
      На то, чтобы перенести багаж из самолета в фургон, не ушло и минуты. Брук, не успев оглядеться, уже мчалась, как она полагала, в поместье Грэмов.
      Девушка прилагала титанические усилия, чтобы перестать беспокоиться, но снова – в который раз! – усомнилась в разумности своего приезда сюда. Она опять навредит только себе. Эшли нужны сыновья, чтобы унаследовать всю эту красоту и богатство сахарной империи, которые теперь открывались ее взору. Кауаи недаром называли остров-сад. Здесь простирались тростниковые и банановые плантации, и самые большие из них принадлежали семье Эшли.
      Сейчас он был занят разговором со своими работниками, которые докладывали ему о том, что произошло в хозяйстве за время его отсутствия. Эшли таким образом давал гостье время успокоиться, прийти в себя и освоиться в новой обстановке. Он, как всегда, читал мысли Брук и понимал, что она чувствовала. Хотя он не обмолвился с ней ни словом, время от времени она ловила его взгляды, в них была забота и даже нежность. Еще до того, как они подъехали к дому, Брук издали заметила роскошное здание в окружении цветников и высоких пальм. Когда фургон въехал на подъездную аллею, перед широко открытыми от восхищения глазами Брук предстал дом во всем его великолепии. Это было родовое поместье, гнездо многих поколений семьи, которые, видимо, берегли его и заботились о его процветании. Дом был сложен из белого камня, второй этаж опоясывала застекленная веранда, создававшая впечатление еще большего простора. Дом утопал в зелени парка. Вдали сквозь стволы деревьев блестели под солнцем золотые пески пляжа.
      – Ну как? – наконец спросил Эшли, помогая Брук выйти из машины.
      – Как здесь красиво, Эшли! Да, очень красиво!
      – Я рад, что тебе здесь нравится. – В его голосе звучала нежность.
      Когда он так разговаривал с ней и смотрел на нее таким взглядом, она мысленно не хотела отпускать его от себя, желая остаться с ним навсегда. И тут же напоминала себе – в который уж раз! – что все это для нее невозможно.
      На веранде их встретила высокая элегантная пожилая дама. Улыбка светилась на ее лице. По их сходству с Эшли Брук сразу поняла, что это его близкая родственница.
      Эшли обнял ее и крепко поцеловал в щеку. Притянув к себе Брук, он стал их знакомить:
      – Брук, это моя тетушка, Мэдж Конвей. – Эшли широко улыбнулся. – Она в полном смысле этого слова главный смотритель нашего дома. Без нее ни Эли, ни тем более я никогда не справились бы.
      – Ладно, ладно. Не верьте ему, – просияла тетушка, разглядывая Брук. – Рада познакомиться с вами, Брук. – Она улыбнулась. – Добро пожаловать в наш дом. Должно быть, вы устали с дороги, хочется привести себя в порядок. Эшли, почему бы тебе не провести нашу гостью в зеленую спальню? А потом тебе следует немедленно зайти к Эли, а то с ним случится еще один удар. Он слышал гул самолета и умирает от нетерпения увидеть тебя.
      – Как он чувствует себя в последнее время, тетя Мэдж? – с искренней заботой справился Эшли.
      – Не слишком хорошо, Эшли. И это беспокоит меня. Он наотрез отказывается выполнять предписания врача. Может, ты сможешь вбить что-то разумное в эту старую упрямую голову? Я, видит Бог, не в силах.
      – Твой дед болен, Эшли? Возможно, мне не следовало приезжать, – неуверенно сказала Брук, посмотрев на Эшли.
      – Эли болен давно, дорогая. Ему почти девяносто, он упрям как мул и не слушается врачей. Похож на одну мою знакомую, – понизив голос, шепнул он на ухо Брук. – Он не желает принимать лекарств, но я надеюсь, что твое пребывание здесь поможет ему лучше всяких снадобий.
      Брук с удивлением посмотрела на Эшли, но, прежде чем она успела что-либо сказать, он предложил ей руку, чтобы вместе подняться по лестнице.
      Внутри дом был не менее красив, чем снаружи, хотя Брук так и не успела что-либо как следует рассмотреть. Мебель в ее комнате была из темного дерева, обои светлые. Таких же светлых тонов были покрывало на кровати и занавески на окнах. Справа располагалась прекрасно отделанная ванная комната.
      – Когда ты приведешь себя в порядок, встретимся в гостиной, а затем я познакомлю тебя с Эли. Быстро поцеловав ее, Эшли ушел.
      Эти поцелуи стали у него привычкой, подумала Брук. Но не могла не сознаться себе, что они ей приятны.
      Чтобы подправить макияж, ей хватило нескольких минут. В надежде скоротать время Брук вышла на веранду полюбоваться океаном. Слова «красота» было недостаточно, чтобы передать то, что открылось ее взору. Она подумала, что могла бы вечно стоять так и смотреть в бесконечную даль, не желая ничего лучшего.
      Однако вскоре, почувствовав нетерпение, Брук спустилась вниз. Когда она вошла в гостиную, Эшли стоял у бара в углу и готовил напитки.
      – Надеюсь, ты не откажешься от прохладительного, я составлю тебе компанию. Попробуй пунш тети Мэдж с фруктовыми соками. Он сделает из тебя нового человека. – Эшли широко улыбнулся.
      – Звучит заманчиво. Дай попробовать. Я и не подозревала, что меня так мучит жажда, – рассмеялась Брук.
      – Тетушка отдает на кухне распоряжения, нам готовят легкий ленч. После него мы погуляем. Разумеется, после того как я познакомлю тебя с Эли. – Эшли немного подумал. – Надеюсь, он сможет присоединиться к нам за ужином.
      – Мне нравится этот план. Так хочется получше познакомиться с этим чудесным островом. Ты, должно быть, чувствуешь себя самым счастливым человеком, потому что твой дом здесь, – воскликнула Брук с неподдельным энтузиазмом и даже некоторым благоговейным трепетом перед окружавшей ее красотой.
      – Ошибаешься, мне здесь кое-чего не хватает для полного счастья, – ответил Эшли и многозначительно посмотрел на нее.
      Сердце Брук екнуло. Он, конечно, имеет в виду женщину. Ему, очевидно, не удалось уговорить ни одну из своих подруг выйти за него замуж и поселиться в этом раю. Брук снова почудилось, что она понемногу занимает место его очередной подруги, пока он не нашел ту, которая скажет ему магическое слово «да».
      Эшли, заметив, как изменилось лицо гостьи, обеспокоенно спросил:
      – Ты уверена, что не хочешь отдохнуть? Во всем виноват этот чертов теннис. Я надеюсь, ты сама поймешь, что глупо заниматься спортом, который небезопасен для тебя.
      Постаравшись скрыть внезапное раздражение, Брук, однако, возразила:
      – Я хорошо себя чувствую.