Мысль о том, что эта сладкая пытка скоро кончится и они вернутся к столику, немного ободрила ее. Девушка расслабилась… и внезапно услышала приглушенный стон. Эшли изо всех сил прижал ее к себе. Он заставил Брук обнять его за шею и легонько поглаживал ее спину, пока наконец его руки не остановились на ее бедрах. Брук показалось, что он нарочно так тесно прижимал ее к себе, заставляя ощутить, как возбуждено все его тело.
– Эшли, не надо, – взмолилась Брук, чувствуя свою беспомощность и пытаясь освободиться из его объятий, чем раззадорила его, казалось, еще больше.
– Тише, дорогая… – страстно прошептал Эшли. – Мне это необходимо. Разве ты не видишь, что я схожу с ума от желания прикоснуться к тебе. Успокойся, я не обижу тебя.
На какое-то время она смирилась, но, когда он попытался зарыться лицом в ее шею, готова была начать сопротивляться всерьез.
В этот момент музыка смолкла и был объявлен перерыв. Слава Богу, подумала она, наконец-то послана помощь свыше, пусть даже такая ничтожная.
Стараясь казаться спокойной, хотя все ее тело сотрясала дрожь, Брук позволила Эшли проводить себя к столику, но снова сесть за него отказалась.
– Эшли, мне хотелось бы вернуться домой, – заявила она дрогнувшим голосом.
– Хорошо.
Брук поняла, что Эшли не менее ее потрясен тем, что с ним произошло во время танца, и, видимо, тоже хотел бы поскорее расстаться с ней.
Когда была подана машина, Брук в изнеможении опустилась на подушки сиденья и глубоко вздохнула, пытаясь разогнать туман в голове.
Ехали молча. Напряженная атмосфера не рассеивалась. Единственное, чего хотела Брук, – как можно скорее оказаться в своей комнате и забыть об Эшли.
Когда машина остановилась перед домом, Брук, повернувшись к своему спутнику, вежливо проговорила:
– Спасибо за прекрасный… – Ей не удалось закончить фразу. Мужчина с молниеносной быстротой перегнулся через спинку сиденья и обнял ее. Пока Брук сообразила, что происходит, он зажал ей рот поцелуем. Прикосновение его губ было на этот раз удивительно нежным. Брук почувствовала, как слабеет, словно тает. О контроле над собой не было и мысли.
Нехотя оторвавшись от ее губ, Эшли глубоко вздохнул, а затем сказал:
– Дорогая, я должен уехать из города на пару недель. Видит Бог, мне этого страшно не хочется. Если ты немедленно не выйдешь из машины, я украду тебя и увезу с собой.
Дрожа всем телом и не нуждаясь в продолжении, Брук открыла дверцу и быстро взбежала по ступеням крыльца, словно от этого зависела ее судьба. Возможно, так и было.
Телефон упорно звонил. Лишь после восьмого гудка Брук наконец добралась до трубки.
– Алло! – прерывисто дыша, произнесла она.
– Где вы пропадали? – услышала она в трубке голос Джима Грегори.
– Провожала Энн. Она уехала к врачу.
– Она нездорова?
– Нет, просто очередное посещение.
– Это хорошо, – сказал Джим. – А как насчет партии в теннис? Вы готовы?
Брук на мгновение задумалась.
– Думаю, что да, если вы будете щадить меня. Я все еще в стадии выздоровления, не забывайте.
Джим рассмеялся:
– Обещаю. Скоро я за вами заеду.
– Отлично. Я буду готова.
Брук быстро переоделась в короткое желтое платье для тенниса и связала волосы на затылке такой же желтой лентой. Будет очень полезно проветриться, подумала она. Эшли уехал два дня назад, и она никак не могла справиться со своими расстроенными чувствами, виной которых был он. Игра в теннис – именно то лекарство, которое ей сейчас было нужно.
Джим отвез ее в первоклассный загородный теннисный клуб. Брук не терпелось поскорее выйти на корт.
На этот раз она играла более уверенно, чем с Дэвидом. И хотя они с Джимом решили играть без счета, сражались по-настоящему.
Джим оказался отличным теннисистом, разумеется, как любитель; он умел с необычной легкостью посылать трудные мячи, а его движения на корте отличались особой грацией.
Брук пыталась смотреть на себя как бы со стороны и все больше убеждалась, что к ней возвращается прежняя сила. Несколько раз девушка послала мяч далеко за пределы корта, а потом провела пару или тройку очень сильных подач. Она играла так уверенно, что временами прочно удерживала Джима у задней линии.
По окончании игры соперники весело рассмеялись и пожали друг другу руки.
– Зайдем в клуб, выпьем чего-нибудь, – предложил Джим. – Вам это можно?
Брук, улыбнувшись, согласилась.
– Вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовался он. – Не переутомились?
Брук, глубоко вздохнув, покачала головой:
– Нет, все нормально. – Она улыбнулась. – Немножко, правда, запыхалась.
– Хорошо. Тогда идемте. – Джим дружески обнял Брук за плечи.
В это время дня бар был почти пуст. Они устроились за столиком у окна с видом на бассейн. Джим заказал легкий аперитив для Брук, а себе – скотч и воду.
Пока они ожидали, когда принесут напитки, Джим вдруг несколько неуверенно спросил:
– У вас с Грэмом какие-то отношения?
Брук помрачнела.
– Нет… – Она нервно облизнула губы. – Почему вас это интересует?
Джим смущенно заерзал на стуле.
– Мне… мне показалось, что между вами что-то есть. – Он умолк, раздумывая, стоит ли продолжать. – Я не хотел бы вторгаться…
У Брук неприятно заныло под ложечкой.
– Не беспокойтесь, я свободна, – с горечью сказала она и отвела глаза.
Джим сжал губы и воздержался от дальнейших вопросов.
Когда принесли напитки, они поговорили о теннисе, что разрядило обстановку. Джиму интересна была ее карьера теннисистки, и Брук с удовольствием рассказывала ему об этом.
Время пролетело незаметно, Брук пора было возвращаться. Джим тоже вечером улетал по каким-то служебным делам.
Оставив девушку на крыльце ее дома, он пообещал позвонить, когда вернется, и обязательно показать ей город.
Брук, казалось, была в полном согласии с собой, но, едва Джим скрылся, ее мысли невольно снова обратились к Эшли. Неужели ее голова будет постоянно забита мыслями о нем?
Глава 4
В эти дни Брук не вспоминала об Эшли лишь тогда, когда была на теннисном корте. Она твердила себе, что должна научиться владеть своими чувствами и видеть все в реальном свете. Эшли Грэм не для нее, и чем раньше она его забудет, тем лучше.
Такой мужчина, как он, вряд ли способен на серьезное чувство. Не то чтобы ее это интересовало, тут же одергивала себя Брук. Просто у нее другие проблемы. Нужно прежде всего вернуться в спорт и прочно утвердиться как успешной профессиональной теннисистке. Возможно, флирт с Эшли – это ответ на все. Она сама не желает и не ждет ничего серьезного, ибо такие отношения сулят ей только страдания и боль.
С тех пор как Эшли уехал, она не слышала от него ни слова. Ни единой весточки с того момента, когда почти две недели назад она вышла из его автомобиля у дверей своего дома. И все это время она ждала, что он напомнит о себе, может быть, позвонит. Брук почему-то постоянно чувствовала тревогу, к которой примешивалось разочарование, ибо, когда звонил телефон, на проводе оказывался кто угодно, но не Эшли.
Джонатан и Энн пытались выспрашивать, что произошло до приглашения Брук в ресторан, как прошел вечер, но Брук отказалась говорить на эту тему. Она знала, что ее скрытность обидела их, и особенно Энн, но если для самой Брук отношения с Эшли были загадкой, то что она могла бы сказать о них брату и невестке?
Однажды утром, спустя несколько дней после отъезда Эшли, Брук поняла, что больше нельзя откладывать разговор с Энн о своих посещениях корта, особенно теперь, когда она почти открыто появляется в клубах с Джимом Грегори и Дэвидом Риттером.
Когда они с Энн не торопясь позавтракали, Брук, набравшись смелости, наконец начала:
– Энн, понимаешь… даже не знаю, как тебе признаться в этом… но я уже какое-то время незаметно ухожу из дома и тренируюсь. Честно говоря, я сыграла пару сетов на корте…
Прежде чем Брук собралась продолжить, Энн перебила ее:
– Что ты сказала? Что ты делаешь?
– Пожалуйста, Энн! – воскликнула Брук. – Не сердись! Успокойся на минуту и дай мне объяснить. Все не так страшно, как кажется.
– Как ты можешь так говорить! – не на шутку разволновалась Энн. – И это после всех запретов врачей? Ведь они не разрешили тебе брать в руки ракетку! Я согласна сделать вид, что ты мне ничего не говорила и все это дурной сон. – Энн сокрушенно покачала головой.
– Это не сон. – Брук не собиралась отступать. – Мне нужна твоя поддержка и доверие, чтобы я смогла продолжить тренировки.
– Я не уверена, что твои мышцы выдержат такую нагрузку, как профессиональный теннис, – возразила Энн. – Я знаю, тебе разрешено плавание – так ведь не на скорость же! – и другие упражнения, только не теннис! Просто не знаю, что и сказать.
Энн сокрушенно покачала головой.
Брук вздохнула:
– Понимаешь, еще до того, как покинуть больницу, я чувствовала, как окрепли мои ноги и руки. Но я не говорила об этом с врачом, потому что боялась: а вдруг мне просто показалось? Меня лечили в основном методом физиотерапии, и это дало результаты, я даже сама удивилась, как выросли мои возможности. Не вдаваясь в подробности, скажу одно: я начала с самых легких упражнений, с каждым днем усложняла их, повышая нагрузку. Всего несколько дней назад я начала играть по-настоящему. Я могла этим заниматься только тогда, когда вас не было дома, и, естественно, время было крайне ограниченным.
Энн продолжала скептически смотреть на золовку.
– Не знаю, Бруки. Боюсь, ты себе навредишь, если не посоветуешься с врачом. Обещай это сделать.
Брук беспомощно пожала плечами:
– Энн, поверь, я знаю, что делаю. Неужели ты думаешь, что иначе я решилась бы на то, что грозило бы мне остаться инвалидом на всю жизнь? Я не настолько глупа, чтобы вредить себе.
По глазам Энн золовка поняла, что не убедила ее.
– Скажи, какие у тебя планы?
Брук улыбнулась:
– Я хотела бы вернуться в большой спорт и стать профессиональной теннисисткой, какой была до аварии. Знаешь, Энн, я ведь уже была довольно известной, мне нравилась возбужденная толпа на матчах, поездки по стране… Конечно, деньги не так уж важны, если ты Билли Джин Кинг или Трейси Остин, но я надеялась, что цель близка и я достигну ее.
– А ты не хотела бы выйти замуж, иметь семью? – тихо проговорила Энн. – Разве для тебя это уже не так важно?
Отвернувшись, чтобы скрыть подступившие слезы, Брук ответила:
– Все, что сейчас меня интересует, – это возможность играть в теннис так, как я играла. – Она выбросила из головы образ Эшли Грэма, нахально напомнивший о себе.
– Ладно, дорогая моя, даю слово, что не встану на твоем пути, если ты обещаешь беречь себя, отдыхать и уделять мне какую-то долю своего внимания. Я до некоторой степени эгоистка и хочу, чтобы ты проводила со мной столько времени, сколько сама найдешь нужным, пока ты здесь.
Вскочив, Брук порывисто обняла Энн. Обе смеялись и плакали одновременно.
– Я еще надоем тебе своим присутствием, потому что не собираюсь все время торчать на теннисном корте, – рассмеявшись, пообещала Брук.
Она сдержала слово. Тренировалась по утрам, а потом все время проводила с подругой. Они загорали, плавали в бассейне, и Энн иногда даже играла с Брук в теннис в загородном клубе.
Позднее, когда возвращался с работы Джонатан, они втроем совершали прогулки на машине по городу. Такие поездки, казалось, развеивали обычно мрачное настроение Джонатана. Он действительно стал пить больше, чем прежде, и Брук видела озабоченность на лице Энн, хотя та старалась не подавать виду.
Для Брук настали хорошие дни. Поездки и возможность осматривать новые места не оставляли времени на раздумья. Кругом все цвело, и особенно прекрасны были окраины города. А о пляжах и говорить нечего, они были великолепны. Брук еще не отваживалась плавать в океане, но с волнением ждала, когда представится подходящий случай.
В одно прекрасное утро Джонатан решил повезти их на гавайский пикник. Праздник был организован их фирмой. Как обычно в подобных случаях, служащие фирм могли пригласить любое количество своих друзей. Джонатан предупредил жену и сестру, чтобы обе приготовились к долгому, насыщенному дню, – такие пикники продолжаются до позднего вечера.
Приняв душ, Брук стояла перед гардеробом и раздумывала, что бы ей надеть. Предстояло выбрать из нескольких летних открытых платьев, купленных уже здесь, на Гавайях. Наконец она остановилась на голубом, с аппликацией по подолу и узкими бретелями. К нему подобрала удобные босоножки на низком каблуке.
В легком нижнем белье Брук сидела перед зеркалом и укладывала волосы. Прическа была почти готова, когда в дверь постучали и в щель просунулась голова Энн. Она приветливо улыбалась:
– Доброе утро. Ты готова? Твой брат уже ждет нас внизу.
– Попроси его дать мне еще десять минут, – улыбнувшись в ответ, сказала Брук. – Я обещаю, что только десять. Сегодня утром я какая-то нерасторопная.
– Понимаю, – вздохнула Энн, входя в комнату. – Я тоже чувствую себя сегодня как-то странно.
Брук встревоженно посмотрела на невестку:
– Тебе нездоровится?
– Нет, просто какая-то лень, – улыбнулась Энн.
– Ты уверена, что только это? – спросила Брук, внимательно глядя на нее.
– Честное скаутское слово, – кивнула Энн. – Однако, должна признаться, – она чуть виновато улыбнулась, – утром меня подташнивало, Джонатан даже принес мне в постель пару крекеров. Потом все прошло. Сейчас я в полном порядке.
Брук немного успокоилась.
– Я верю тебе, но предупреждаю, что весь день не собираюсь спускать с тебя глаз и не позволю тебе переутомиться.
Энн лукаво посмотрела на золовку:
– Разве ты не понимаешь, что балуешь меня? А ведь я могу к этому и привыкнуть.
– Вот и отлично! – воскликнула Брук. – Мне страшно хочется кого-нибудь баловать. Так я чувствую себя полноправным членом семьи.
Энн, обняв Брук, успокоила ее:
– Ты и так, моя дорогая, стала неотъемлемой частью нашей семьи, даже не пытайся думать иначе. Мы с Джонатаном решили, что ты навсегда останешься у нас.
Такой порыв чувств смутил Брук. Она высвободилась и напомнила невестке:
– Если мы сейчас же не прекратим объясняться в любви, я никогда не оденусь, и тогда нам обеим влетит от Джонатана.
– Ты права на все сто! Я спущусь вниз выпить чашечку кофе и тебя подожду. Не забудь захватить купальник, – напомнила Энн, закрывая за собой дверь.
Чуть-чуть подкрасившись, Брук расчесала волосы, блестевшие как шелк. Откинув локоны с лица, она закрепила их ярко-голубыми заколками. Надела платье и, завязав на плечах бретели, сунула ноги в босоножки, на ходу подушилась.
Едва Брук спустилась вниз, из кухни с чашечкой кофе в руке вышел ее брат и тут же остановил ее вопросом:
– Купальник взяла? Он может и не пригодиться, но лучше на всякий случай захватить.
– Ох, совсем забыла! – воскликнула Брук и хлопнула в ладоши. – Забыла, хотя Энн только что мне об этом напомнила. Похоже, у меня не все ладно с памятью.
– Ничего, сбегай-ка наверх. У нас еще есть время, – улыбнулся Джонатан.
Вернувшись, Брук кинула в сумку купальник, полотенце, косметику и темные очки.
Наконец они поехали на пляж. Брук на заднем сиденье глазела в окно, держа стаканчик с кофе в руке. Она наслаждалась дорогой.
Пикник должен был состояться в Морском парке, примерно в сорока пяти минутах езды от Ваикики. Джонатан был одним из ответственных распорядителей, и поэтому они должны были прибыть заранее.
Машина ехала вдоль побережья. Брук любовалась красивым видом на океан, зеленовато-голубой океанской волной, золотистым песком и пестрыми дикими цветами.
Когда они въехали в парк, Энн, повернувшись, чуть лукаво сказала:
– Интересно, какое у тебя будет лицо, когда начнут готовить тушу кабана? Жду не дождусь посмотреть.
– Я не уверена, что хотела бы…
– Энн, перестань, – перебил жену Джонатан, – не заставляй ее уже сейчас морщиться от брезгливости. Мы еще даже не доехали.
– Просто захотелось подразнить тебя, – сказала Энн, снова повернувшись к Брук.
– Я так и подумала, – шутливо ответила та.
– Нет, серьезно. – И Энн озорно засмеялась. – Это зрелище, на которое стоит взглянуть. Поверь мне. Если я это выдерживаю, то и ты сможешь. Сама знаешь, в каком состоянии теперь мой желудок.
Брук скептически посмотрела на невестку:
– Я в этом ничего не понимаю, так что придется во всем положиться на тебя.
– Лучше поверь брату, – вмешался Джонатан, – тебе здесь все понравится.
– Хорошо, – с неохотой кивнула Брук. – Кажется, я к этому готова.
Энн и Джонатан, обменявшись многозначительными взглядами, рассмеялись.
Поставив машину, Джонатан открыл дверцы и помог каждой из дам выйти, а затем провел их к какому-то зданию. Столы в банкетном зале были уже накрыты.
Убедившись, что все в порядке, Джонатан вместе с дамами поспешили на свежий воздух, где должно было готовиться основное блюдо – большая свиная туша.
Вокруг огромной печи уже собралась толпа. Джонатан пожимал руки, разговаривал и отдавал распоряжения. Он нашел для Брук и Энн место, откуда было удобно наблюдать за происходящим. Руководитель, отвечавший за пикник, начал объяснять, как все будет происходить.
– Слушай внимательно и не смей заранее падать в обморок, – вдруг прошептал на ухо Брук Джонатан.
Та прямо подскочила от неожиданности и, повернувшись к брату, шутливо толкнула его в живот.
– Ты до смерти напугал меня, – сказала она с упреком.
– Извини, – весело ответил Джонатан, но я не хочу, чтобы ты отвлекалась и глазела по сторонам.
– Слушаюсь, сэр, – покорно ответила Брук.
Тут повар-гаваец заговорил. Брук слушала его с нарастающим интересом. Он напомнил присутствующим, что главным блюдом пикника будет приготовленная особым способом свинина. Указывая на тушу, он подробно объяснил, как ее будут свежевать, потрошить, чистить, скоблить и натирать соевым соусом и каменной солью.
Этого для Брук оказалось более чем достаточно. За спиной она услышала ехидный смешок Джонатана. Сжав зубы, девушка сделала несколько глубоких вдохов. Это помогло: Брук лишь чуть вздрогнула, когда начали скоблить тушу. Посмотрев на Энн, она заметила, как та, крепко зажмурившись, держится за живот. Брук вспомнила ее насмешки. Так кто же оказался выносливее?
Джонатан нагнулся и что-то шепнул на ухо жене. Энн кивнула.
Подготовив, выпотрошенную свиную тушу уложили на металлическую сетку и наполнили раскаленными добела камнями, которые тут же вынимали из огня щипцами. Затем туше связали передние и задние ноги и завернули ее в сетку. Наконец повар обложил тушу сладким картофелем, бананами, кусочками свиного сала и масла, а сверху накидал кукурузных початков и банановой листвы, чтобы не дать выхода пару, и, накрыв все это джутовой мешковиной, засыпал для верности землей. На этом церемония приготовления была закончена.
Брук, рассмеявшись, повернулась к Энн:
– Как наш животик?
У Энн был растерянный вид.
– А ты как?
– Э, – небрежно откликнулась Брук, – я вышла из этого испытания с честью.
– Что ж, – ласково произнес Джонатан, – когда вы перестанете хвастаться и похлопывать друг друга по спине, подумайте, чему вы хотели бы посвятить ближайшие несколько часов. Я буду занят.
Посоветовавшись, Брук и Энн решили прогуляться и осмотреть парк. Брук где-то слышала, что в парке работает одна из лучших выставок, рассказывающих о жизни моря. Они полюбовались огромным стеклянным аквариумом, где собралось тысячи две представителей морской фауны. Два часа подруги провели в театре, где актерами были морские животные. Особенно интересными оказались номера с дельфинами.
Когда представление окончилось и они в толпе зрителей спешили к выходу, кто-то окликнул Брук. Обернувшись, девушка увидела Дэвида Риттера, который пробирался к ним.
– Привет, Брук! – воскликнул он, несколько запыхавшись. – Я искал вас по всему парку. Вам здесь нравится?
– Пока очень, – улыбнулась Брук. – Хотя я не совсем уверена, что мне захочется отведать свинины, за процессом приготовления которой мы наблюдали.
– Я вас понимаю, – поморщившись, кивнул Дэвид.
Вспомнив наконец о правилах хорошего тона, Брук представила ему Энн:
– Дэвид, познакомьтесь с моей невесткой, Энн Лоусон. Энн, дорогая, это Дэвид Риттер, мы встретились с ним на городском корте. Помнишь, я исчезла из дома, когда вы ушли в магазины?
– Очень приятно, Энн, – проговорил Дэвид. – Кстати, не знаю, стоит ли признаваться, но Брук столь же опасна на корте, как и прежде. У нее отличный удар!
– Хватит, Дэвид, – покраснев, остановила его Брук. И чтобы сменить тему, спросила: – Что привело вас на это корпоративное пиршество?
– Пригласили друзья, работающие в этой фирме. Возможно, я даже получу от этого удовольствие. – Он выразительно посмотрел на Брук.
Намек был недвусмысленным, но Брук предпочла хотя бы временно не замечать попыток Дэвида флиртовать с ней. В свою очередь, он, похоже, не собирался отступать.
Когда вся компания направилась к главному павильону, Дэвид пристроился рядом с Брук.
– Если вы не против, – он взглянул Брук прямо в лицо, – и это не помешает вашим планам, хотел бы пригласить вас на ужин.
Он почувствовал ее замешательство.
Прикидывая, как лучше отказать, чтобы не обидеть его, она неуверенно сказала:
– Видите ли…
– Пожалуйста, – не дал ей продолжать Дэвид, – не говорите «нет». Пожалейте одинокого человека и поужинайте с ним.
Брук, отдавая должное его настойчивости, подумала: почему бы нет? Он ведь помог ей в трудную минуту…
– Может, присядете за наш столик? – посмотрев на него, наконец предложила Брук. – Тогда вы не будете чувствовать себя одиноким. – В ее тоне была легкая ирония. Сказав это, она посмотрела на Энн.
Поняв ее взгляд, та поддержала Брук:
– Конечно, присоединяйтесь к нам, мистер Риттер. С нами за столиком будет еще одна пара, но вы ни в коем случае не будете лишним.
– Великолепно! – согласился Дэвид.
Взглянув на часы, Брук увидела, что уже половина шестого. День пролетел незаметно. Первая его половина была слишком перегруженной впечатлениями. Брук с удовольствием втянула в себя запах готовившегося мяса и поняла, что проголодалась. Даже мысль о жареной свинине не вызвала протеста.
– Поспешим, – сказала она.
Когда они вошли в павильон, Джонатан уже ждал их. Брук представила всем Дэвида и заметила, как нахмурился брат. Очевидно, ему не понравилось, что за их столом будет еще один гость. Брук была удивлена неприветливостью брата. Дэвид никак не мог вызвать чью-либо неприязнь, он был вполне безопасен. Или нет?
Отмахнувшись от этих мыслей, она, извинившись, подала знак Энн – пора было пройти в дамскую комнату и привести себя в порядок. Не успели они выйти в холл, как Энн внезапно спросила:
– Ты заметила, как рассердился Джонатан, когда ты сказала, что Дэвид будет ужинать за нашим столиком?
– Еще бы! – воскликнула Брук. – Но почему?
Энн пожала плечами:
– Я тоже хотела бы знать. В последнее время его раздражает любая мелочь, ты, наверное, сама заметила. Не знаю, что с ним происходит, – закончила она, печально покачав головой.
– Не стоит сейчас об этом, – мягко остановила невестку Брук. – После пикника, я уверена, он успокоится. Ты же знаешь мужчин… – Брук красноречиво закатила глаза и развела руками, что рассмешило Энн. Настроение у подруг улучшилось.
Выпив прохладительные напитки в баре, они прошли в зал, где толпы гостей уже бродили вокруг столиков в поисках своих мест. Джонатан ждал их. Молодая супружеская пара и Дэвид Риттер сидели на своих местах.
Бросив быстрый взгляд на брата, Брук отметила про себя, что его настроение улучшилось. Энн тоже это заметила, и ее лицо просветлело, когда муж улыбнулся ей.
Лоусон познакомил жену и сестру с молодой супружеской парой. Их звали Роберт и Синди Грей. Вскоре Энн и Брук узнали, что Роберт сотрудник отдела кадров, а его жена домохозяйка, воспитывает детей – в семье их было двое. Молодые люди были на редкость приветливыми, приятными собеседниками и с настоящим энтузиазмом приветствовали Брук.
Несмотря на то что появление Дэвида Риттера было экспромтом, он неплохо вписался в их общество. Роберт, Джонатан и Дэвид разговорились об экономическом положении страны, и Энн с интересом ловила каждое слово. Это позволило Брук и Синди поболтать вдвоем.
Молодая женщина с темными глазами восхищенно смотрела на Брук.
– Я слышала, вы профессиональная теннисистка, – заметила она.
Брук провела языком по губам, как всегда, когда нервничала.
– Была, – поправила она собеседницу. – Я несколько месяцев не играю, но надеюсь, что ситуация изменится в ближайшее же время.
– О, это было бы здорово! – с милой улыбкой откликнулась Синди. – Я обязательно стану вашей фанаткой. Меня восхищают все, кто проявил себя в спорте. – Она развела руками. – А я вот воспитываю детей. Это все, на что я способна.
Потупившись, Брук тихо сказала:
– Не надо недооценивать то, что вы делаете. Это гораздо важнее, чем все, чего я смогу достигнуть на корте.
Брук надеялась, что в ее голосе не прозвучит ни горечи, ни обиды, однако, судя по взгляду Синди, это ей не удалось. Та явно собралась задать очередной вопрос. Но прежде чем Синди успела это сделать, Дэвид, повернувшись к Брук, спросил:
– Вам не хочется чего-нибудь выпить?
Девушка на мгновение задумалась.
– Пожалуй. Бокал белого вина.
– А вам, миссис Грей? – обратился Дэвид к Синди.
– То, что заказала Брук, звучит заманчиво. Мне то же самое.
Длинный стол в баре был заставлен аппетитными закусками. Брук увидела маринованную севрюгу с мелко нарезанным луком и помидорами. Она с удовольствием положила себе порцию, соблазнившись еще и кусочком жареной курицы в соусе из таро и кокоса. За Брук вдоль стола двигалась Энн. Когда же обе подошли к свинине, то, взглянув друг на друга, расхохотались.
Вернувшись к своему столику, подруги с удовольствием съели все, что выбрали, и, запив прохладительными напитками, приготовились насладиться предстоящим представлением. В это время Брук случайно взглянула на Джонатана. Тот с изменившимся лицом смотрел куда-то в зал. Проследив за его взглядом, Брук увидела мужчину, замершего в дверном проеме, который тоже смотрел на Джонатана. В это мгновение незнакомец подал знак, как бы подзывая к себе ее брата.
Закусив губу, Джонатан, наклонившись к жене, что-то резко сказал ей и встал так стремительно, что опрокинул стул. Громкий стук произвел эффект выстрела. Выругавшись сквозь зубы, Джонатан поднял стул и, даже не оглянувшись на Энн, направился к двери.
За столом воцарилось неловкое молчание. Брук видела, что невестка готова вот-вот расплакаться. Черт бы побрал братца. Разве он не понимает, во что обходятся Энн его настроения? Или ему все равно?
Ситуацию спас Дэвид – он заказал всем прохладительные напитки; а когда с этим было покончено, на сцену выбежали девушки и стали исполнять гавайский танец хулу. Брук заметила, что Энн повеселела, но ее взгляд то и дело останавливался на входной двери. Джонатан вернулся, когда концертная программа закончилась.
Мрачный как ночь, он снова сел за стол. Энн нагнулась к мужу и, коснувшись его руки, тихо спросила:
– Милый, кто был этот человек и что ему нужно?
Джонатан повернулся к ней и прошипел, но так громко и грубо, что все за столиком услышали:
– Не приставай ко мне, какое тебе дело? Это тебя не касается! Оставь меня в покое.
Энн, обведя всех испуганными глазами, вскочила. По ее лицу покатились слезы.
– Джонатан, как ты мог? – прошептала она, прежде чем почти бегом покинуть зал.
За столом воцарилась мертвая тишина. Брук была вне себя от гнева. Ей хотелось дать пощечину брату, – возможно, это привело бы его в чувство.
Брук встала и ровным голосом попросила извинить ее. Взгляд Джонатана жег ей спину, когда она шла к двери, чтобы разыскать Энн.
Она нашла невестку в дамской комнате. Та рыдала. Обняв, Брук попыталась ее успокоить:
– Ш-ш, родная. Не плачь. Подумай о ребенке. Ты заболеешь, если будешь так переживать. – Вынув бумажную салфетку, она вытерла Энн слезы. – Все будет хорошо.
– О, Бруки, я…
– Не волнуйся, – перебила ее Брук. – Я постараюсь узнать, в чем дело, если ты пообещаешь мне сейчас же прилечь на этот диван и перестать плакать.
– Хорошо, – покорно кивнула Энн. – Обещаю.
Брук крепко сжала ей руку и вышла, оставив Энн одну.
Подходя к столику, она увидела, что Джонатан за ним один. Какая удача, что новые знакомые оказались такими деликатными людьми, подумала Брук. Сев рядом с братом, она прямо сказала:
– Если бы мы не были в общественном месте, я дала бы тебе в глаз, старший брат. Меня не так просто напугать, как бедняжку Энн, так что выкладывай все начистоту.
Прежде чем ответить, Джонатан затянулся сигаретой.
– Мне очень жаль, сестрица, но я ничего не могу тебе рассказать. Поверь, с этим я должен разобраться сам. – Он сделал очередную затяжку. – Я знаю, что был груб с Энн, и искренне сожалею об этом. С ней все в порядке?
– Да, – вздохнула Брук. – Но ты вел себя ужасно. Неужели хочешь, чтобы она потеряла ребенка?
– Конечно же, нет! – рассердился Джонатан. – Что, черт возьми…
Брук сердито поджала губы:
– Ты так себя ведешь, что я уже стала сомневаться…
Джонатан поморщился:
– Просто все идет не так, как я предполагал. – Он умолк, словно не в силах решить, стоит ли продолжать. – Что, черт побери, делает здесь этот щелкопер Риттер? Увивается за тобой? Эшли это не понравится…
