– Брук… – Голос Эшли дрогнул. В нем слышалась нерешительность.
      – Да?.. – переведя дух, ответила Брук.
      – Я ждал тебя, хотел поговорить.
      Брук не была уверена, что готова к этому. Увидеть мужа после многих недель разлуки – это само по себе оказалось потрясением. Проще всего было бы отвернуться, прогнать его… и так и не узнать, что он хотел сказать.
      Проведя языком по пересохшим губам, Брук наконец согласилась:
      – Я тебя слушаю.
      – И ты не поможешь мне?
      – Нет.
      – Ладно. – Эшли обреченно вздохнул и потер затылок, что у него всегда означало усталость и озабоченность. – Давай присядем на какой-нибудь камень, если тебе это будет удобно.
      Брук кивнула. Место, которое он нашел, было достаточно укромным и удобным. Кругом была роскошь тропической растительности, воздух напоен ароматом цветов. Это был уголок любви, а не арена столкновений, ссор и обид.
      Брук, повернувшись к Эшли, спросила:
      – Ты давно узнал, что я здесь?
      – Всего четыре дня назад, – хрипло ответил тот.
      – Ты серьезно?
      – Уверяю тебя, да. – В его голосе звучали горькие нотки.
      – Я думала, – запинаясь, произнесла Брук, – что Джонатан и Энн давно сказали тебе, где я.
      – Да, сказали.
      – А почему ты говоришь, что узнал об этом только четыре дня назад? Не понимаю…
      – Я позвонил деду спустя два дня после того, как узнал, куда ты уехала, но он заявил, что тебя здесь нет, ты улетела в Хьюстон к друзьям.
      – Нет, нет! – воскликнула Брук и затрясла головой. – Эли не мог такого тебе сказать!
      – Он сделал это, черт бы его побрал!
      – Но почему?
      – Сейчас я тебе объясню почему. Он вообразил себя богом. Решил преподать мне урок – во всяком случае, он так объяснил свою ложь. Он, черт побери, чуть не убил меня! Не представляешь, через что я прошел, пытаясь узнать, где ты и с кем. Я был на грани безумия, когда снова позвонил сюда уже из аэропорта в Хьюстоне и справился, слышал ли Эли что-либо о тебе.
      – Ты был в Хьюстоне? – Брук не верила своим ушам.
      – Да, черт возьми, был! Я хотел найти тебя и привезти обратно. Наконец старый тиран признался, что ты здесь и все время была здесь. Я бы придушил упрямого старика, если бы он попался мне в руки в ту минуту!
      – Ох, Эшли, какой кошмар!
      – Из Хьюстона я полетел прямо сюда и тут же позвонил твоему брату. Они с Энн извелись, гадая, где ты. Старый деспот всем нам задал жару.
      – А я-то недоумевала, почему они мне не пишут, не звонят! Теперь понимаю.
      – Не представляешь, через что ты заставила меня пройти с помощью моего деда.
      – Я думала, что не нужна тебе теперь, когда… – слова застряли в горле, и Брук смолкла.
      – Откуда у тебя эта дурацкая идея?
      – Я… я видела тебя с Тони в тот день, когда улетала сюда, – призналась Брук.
      – Неужели ты подумала?.. – Увидев страдание и обиду на ее лице, он поспешил объяснить: – Дорогая, то, что ты видела, – это был конец моего последнего разговора с Тони. Я попросил ее не вмешиваться в нашу жизнь и оставить меня в покое навсегда. Я сказал ей, чтобы не смела даже приближаться к тебе. Я посадил ее в такси – и только. Больше мы не встречались…
      Брук изменилась в лице. Сколько времени они потеряли!
      – Ты хоть немного любишь меня, Брук? – тихо спросил Эшли. – Если нет, то жизнь для меня не имеет смысла.
      Глаза Брук ответили раньше, чем она начала говорить.
      – Хоть немного? Конечно, я люблю тебя, люблю больше, чем ты можешь представить!
      Брук едва успела закончить фразу, как очутилась в объятиях Эшли. Неистовые поцелуи потрясли их обоих.
      Оба не заметили, как сползли с камня на песок и улеглись, тесно обнявшись.
      – Родная моя, – шептал Эшли, – обещай, что никогда больше не сбежишь от меня.
      Светясь счастьем, Брук сказала:
      – Боюсь, теперь я не смогу это сделать…
      – Твои слова – словно сладкая музыка, – бормотал Эшли, еще крепче прижавшись к ней.
      Они помолчали.
      Через некоторое время Эшли, посерьезнев, спросил:
      – Брук, есть один вопрос, который нам надо обсудить. Я обстоятельно поговорил с Энн и твоим врачом в Хьюстоне.
      Брук замерла в его объятиях. Она не простит невестке, если та рассказала Эшли о ребенке. Нет, Энн этого не могла сделать, тут же успокоила она себя.
      – Дорогая, только не расстраивайся. Разве не справедливо то, что я теперь тоже все знаю о твоих проблемах со здоровьем? Пожалуйста, выслушай меня. Я люблю тебя, и только тебя одну. И женился на тебе потому, что люблю, а не по какой другой причине.
      Брук молчала, уткнувшись лицом в его плечо.
      – В том, что наговорила тебе Тони, есть известная доля правды. Я и другие члены правления нашей компании несколько раз пытались убедить Эли уйти в отставку по состоянию здоровья. Он слишком стар и болен, чтобы отдавать работе ту энергию, которая необходима. Правда и то, что дед был решительно против моей женитьбы на мисс Латтимер. – Он помолчал, горькие складки в углах рта стали еще заметнее. – Но что касается того, что дед принуждал меня к женитьбе ради наследника, это чистейший вздор, выдумка ревнивой и мстительной женщины.
      Слова мужа обезоружили Брук.
      – О, Эшли! – воскликнула она. – Я должна была послушать Энн. Она пыталась убедить меня, что, прежде чем уехать, надо попытаться поговорить с тобой, но я…
      – Тише, милая, – остановил жену Эшли, приложив палец к губам. – Я не виню тебя. Но я так устал без тебя за последние недели…
      – Я тоже, – призналась Брук и прерывисто вздохнула. Эшли нежно поцеловал ее в губы. И еще раз, еще… Он словно припал к живительному источнику, как путник, изнуренный жаждой.
      Когда Эшли отпустил ее, оба были в состоянии легкого потрясения.
      – Боже мой, твои губы сводят меня с ума. – Он был растерян.
      – А меня – твои, – улыбнулась Брук.
      Эшли еще раз звонко чмокнул ее и широко улыбнулся:
      – Это за то, что ты так смотришь на меня.
      – Эшли? – осторожно спросила Брук, которой было жаль нарушить магию счастливого момента. – Мы можем с тобой сейчас сказать Эли, что мы снова вместе? – Она перевела дыхание. – Он всего лишь пытался защитить меня. Понимаешь, мы очень подружились…
      Эшли нахмурился и почесал затылок.
      – Прямо сейчас? – растерянно спросил он. – Ведь нам еще столько надо рассказать друг другу, объяснить…
      – Конечно, – поспешно согласилась Брук, – но Эли должен знать, что все в порядке. – И Брук одарила мужа очаровательной улыбкой. – В конце концов, мы с тобой обрели так много, что можем простить старика. Пожалуйста…
      – Хорошо, ты победила, – вздохнув, ответил Эшли. – Но не жди, что я подставлю ему другую щеку, по крайней мере сейчас. И давай постараемся все это сделать, черт побери, побыстрее! Хочу, чтобы ты отныне принадлежала только мне. – Он нежно улыбнулся.
      Взявшись за руки, они направились к дому. Брук была задумчива. Потом, когда они останутся наедине, она поделится с Эшли тем сокровенным, что хранила в себе. Ей не терпелось увидеть лицо мужа, когда он узнает эту новость.
      Старый Эли сидел в малой гостиной и смотрел в открытую дверь, ведущую на террасу. Глаза его мгновенно повеселели, когда он увидел Брук, и тут же потемнели от гнева, когда за ней вошел Эшли.
      Младший Грэм с мрачным видом молчал. Брук вздохнула, поняв, что помирить этих двоих будет труднее, чем она ожидала.
      Старик тут же взял быка за рога. Глядя на Брук, он строго спросил:
      – С тобой все в порядке, девочка? – Голос его был более суровым и скрипучим, чем обычно.
      – Конечно, в порядке! – не выдержав, тут же завелся Эшли. – Неужели ты думаешь, что я способен сделать что-либо плохое собственной жене?
      Эли побагровел.
      – Милый, прошу тебя, – тихо взмолилась Брук.
      – Проклятие! Я… ладно, молчу, – начал было Эшли и умолк, увидев лицо Брук. Не сводя с нее взгляда, он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. Движение было столь нежным и интимным, что Брук почувствовала, как сладкая слабость разлилась по ее телу.
      Отвернувшись, она взглянула на Эли.
      – Мы только хотели вам сказать, что у нас все хорошо, я на вас не сержусь. – Она поколебалась и все же добавила: – И Эшли тоже. Мы…
      – Подожди, – опять не выдержал Эшли. – Я не говорил…
      – Сынок, – перебил его Эли взволнованным голосом. – Я считал, что будет лучше, если Брук пока побудет у нас. Я полюбил ее и, черт побери, не хотел, чтобы ее обижали. – Старик отвернулся.
      Брук смахнула слезинку с ресниц и, подойдя к старому джентльмену, села рядом с ним на диван. Обхватив рукой костлявые плечи, она успокаивающе погладила его по плечу. Подняв глаза на мужа, Брук безмолвно молила его сменить гнев на милость.
      Какое-то мгновение Эшли стоял, застыв, и смотрел в ее глаза.
      – Черт! – тихо выругался он скорее на себя самого и подошел к деду.
      Старик поднялся с помощью Брук. Когда Эшли приблизился, дед встретил внука, стоя на дрожащих ногах.
      Он внимательно вгляделся в лицо Эшли, прежде чем произнес:
      – Сынок, прости меня… Я… – Голос его оборвался.
      Эшли обнял деда.
      – На этот раз прощаю, старый хрыч. Но больше не смей этого делать!
      Эли не успел что-либо ответить, потому что Брук, бросившись к ним, стала обнимать и целовать обоих. Ее глаза, полные слез, сияли от счастья, и она шептала мужу на ухо слова благодарности.
      Вскоре к ним присоединилась Мэдж, и все вместе отпраздновали возвращение Эшли. Наконец Мэдж увела усталого и счастливого Эли в его спальню.
      Брук и Эшли остались одни. Он предложил прогуляться по берегу, где им никто уже не смог бы помешать. Брук согласилась.
      Взявшись за руки, они шли по берегу, слушая шелест волн, лизавших их босые ноги. Они молчали, наслаждаясь тем чувством покоя и согласия, которое охватило обоих. Каждый боялся случайным словом нарушить эту блаженную тишину.
      У того камня, где они недавно объяснились, Эшли остановился и, усевшись на песок, притянул к себе Брук. Он нежно обвел пальцем овал ее лица, залитого лунным светом, чуть откинул голову назад и, глядя Брук в глаза, тихо проговорил:
      – Не думай о ребенке. – Его слова прозвучали для Брук как оглушительный грохот пушек в День независимости. Эшли умолк, стараясь разглядеть лицо жены. – Наша жизнь и без детей будет полна содержания.
      Брук вздрогнула:
      – Но я…
      Эшли наклонился и поцеловал ее.
      – Пожалуйста, дай договорить. – Голос его был полон нежности. – Я люблю тебя и никогда не позволю тебе рисковать собой. – Он пожал плечами. – Эли, конечно, будет разочарован, но какое нам дело до этого? Он вскоре успокоится. – Эшли улыбнулся. – И знаешь что? Если хочешь, можешь играть в теннис, но только не рискуй, слышишь? – уже шутливо пригрозил он.
      Брук похолодела. Неужели он не хочет ребенка? И это после всего, что между ними было?
      Отстранившись от мужа, Брук с внезапно охватившей ее печалью промолвила:
      – Прости, Эшли, но я не могу остаться с тобой. Пока поживу здесь, а потом скорее всего вернусь в Хьюстон.
      Эшли вскочил. В голосе его был гнев:
      – Что означают твои слова?
      – Не спрашивай, не надо, – взмолилась Брук. – Уходи и оставь меня одну. – Она разрыдалась.
      Со стоном отчаяния Эшли прижал ее к себе и, пытаясь успокоить, начал укачивать как маленькую.
      – Не плачь, родная, скажи мне, что случилось. Мы во всем разберемся вместе.
      – У нас будет ребенок! – всхлипнула Брук.
      – О Боже! – прошептал ошеломленный Эшли. Напряженность и гнев его исчезли без следа. Глаза сияли.
      Уловив и радость и недоверие в голосе мужа, Брук, чуть отстранившись, заглянула ему в лицо. О чем он сейчас думает?
      – Так получилось, Эшли. Я сама этого не знала. А когда узнала…
      – Помолчи, Брук, – попросил ее Эшли. – Ты можешь навредить себе, расстраиваясь. Поговорим, как только ты успокоишься.
      Бережно обняв жену, он подвел ее к теплому валуну и, усадив, устроился рядом.
      – Ты сможешь когда-нибудь простить меня, идиота, за то, как я вел себя? – В голосе его была мольба. – Простишь?
      – Любимый, я не виню тебя. Я счастлива. – Брук подняла заплаканное лицо. – Счастлива потому, что ношу твоего ребенка.
      – Ты не представляешь, что для меня значат твои слова! Но доктор Тодд предупредил меня, что это огромный риск. – Эшли был растерян.
      – Знаю. Зато доктор Норман из Гонолулу считает, что сердце у меня, в сущности, здоровое и все выдержит, если я буду достаточно осторожна. У меня и ребенка есть все шансы выжить.
      Услышав это, Эшли похолодел.
      – Это моя вина, – корил он себя. – Я должен был принять меры предосторожности. Но когда ты рядом, я теряю голову, просто перестаю соображать. Ты словно околдовала меня, я полностью в твоей власти.
      – Я понимаю твои чувства, – успокоила его Брук. – Знаешь, доктор в Хьюстоне не советовал мне иметь детей, это правда, но голова моя была постоянно занята тысячей других проблем. Я просто забыла о его предупреждении. И я хочу, чтобы ты знал: сейчас у меня есть все, чего я могла бы желать. Мне безразлично, возьму я когда-нибудь в руки теннисную ракетку или нет. Я люблю тебя, в тебе вся моя жизнь и вся моя карьера.
      Эшли не удержался и снова поцеловал ее, тихо шепнув:
      – Мне с трудом верится, что у нас с тобой будет ребенок. Почему у тебя такой плоский живот? – Он нежно погладил ее.
      – Не такой уж плоский, Эшли Грэм, и тебе это известно. Посмотри, как я раздалась вширь. – Брук провела рукой по своей талии.
      Глаза Эшли потеплели.
      – Какая ты красивая, – сдавленным от волнения голосом проговорил он.
      Когда они возвращались в дом, Брук, в душе которой наконец воцарился покой, думала о том, что их брак спасен. Они с Эшли связаны теперь такими узами, которые не разорвать никогда. И никому.