ТВМатар начал вещание на восходе первого дня весеннего новолуния. В газетах и журналах Васабии незадолго до этого появилось множество рекламных объявлений, призывающих женщин смотреть новый канал: «Только для вас! «, «Восхитительные рецепты! «, «Советы, как воспитать детей и быть хорошей женой в сегодняшнем мире! « Все эти объявления легко проскользнули мимо васабийских цензоров, решивших, что это будет еще одним ТВ-шоу, где учат готовить пряный хуммус и правильно крахмалить тхобусвоего мужа. Как же удивились царственные мужья Васабии, услышав взрывы женского смеха, когда Милая Азадакак по мановению волшебной палочки возникла в каждом доме от Каффы до Акбукира!
      — Моя следующая гостья… Что-то я не могу ее разглядеть… Вы здесь, Фара?
      — Я тут, Азада!
      — Хвала Всевышнему. Итак, Фара, насколько я понимаю, вы водите автомобиль?
      — Да! «Мерседес».
      — Удивительно. И что вы испытываете, сидя за рулем?
      — Трепет… У меня просто нет слов.
      — А вы никого не сбили?
      — Нет. Только несколько мукфеллинов, которые гнались за мной. Я даже потом вернулась и переехала их еще раз.
      — Ну как же вы так, — упрекнула ее Азада. — Вас за это хорошенько побьют. И что было потом?
      — Потом я продолжала ехать до самой границы. Машина сейчас стоит на улице. Я даже мотор не глушила. Хотите немножечко порулить?
      — Только если мы сможем сбить кого-нибудь еще из религиозной полиции. А теперь нас ожидает реклама чудесных духов. Оставайтесь с нами, даже если у вас действительно есть автомобиль. Чуть позже мы продолжим нашу программу. У нас в гостях инструктор по самозащите, который даст нам несколько полезных советов, как справиться с разбушевавшимся мужем или бойфрендом во время праздника Рамадан.
 
      Телефоны в министерстве религиозного правоохранения в Каффе звонили без остановки. Однако мукфеллины не могли ничего поделать. Единственное, что им оставалось, это ездить по городу и разбивать или отнимать телевизоры. Их традиционно лиловые автомобили сновали по улицам и скрежетали тормозами при виде работающего телевизора где-нибудь в магазине или кафе. Из машин выскакивали взбешенные мукфеллины в своих черно-синих тхобах и с кнутами наперевес.
      — Итак, мы снова в эфире, хвала Всевышнему. Согласитесь, что советы инструктора по самозащите были чрезвычайно полезны.
      — Ну разумеется, — отвечала Азаде вторая ведущая. — Думаю, что теперь я буду с нетерпением ждать Рамадана.
      — А я куплю большой медный поднос с ручками, чтобы закрываться им, как щитом. Итак, встречайте нашу следующую гостью! Она написала книгу.
      — Как замечательно!
      — Разумеется, вы не найдете ее в магазинах. Однако сейчас на экране появится номер, и вы сможете заказать эту книгу по телефону. Вам пришлют ее в специальной, не бросающейся в глаза обложке.
      — А как называется книга, Азада? Мне уже не терпится ее прочитать.
      — Она называется «Хватит! Ты убиваешь меня, или Издевательства над женщиной в арабском обществе и как вы можете их избежать».
      — Хвала Всевышнему. А про что эта книга?
      Публика в студии засмеялась.
      — Знаешь, это точно не книга по домоводству.
 
      Министр иностранных дел Васабии позвонил матарскому послу в Каффе. Услышав в трубке звуки злосчастной телепрограммы, он взбесился еще больше.
      — Это враждебный акт, — прорычал он.
      — Я извещу своего эмира, Ваше Сиятельство, — ответил посол, спеша положить трубку, чтобы вернуться к телевизору.
      — А что побудило вас написать эту книгу?
      — Трудно так сразу сказать, милая Азада, но, видимо, меня вдохновили те мукфеллины, которые загнали девочек в горящую школу. Я подумала в тот момент — в каком же варварском обществе мы живем, если такие ужасы происходят у нас каждый день?
      Публика в студии зааплодировала.
      — Спасибо, что рассказали нам об этом. Итак, книга называется «Хватит! Ты убиваешь меня». Автор — Ясмин Хамза. Мне бы хотелось, чтобы все, кто нас смотрит, купили по две книжки. Плюс еще по одной для остальных жен вашего мужа. Мы сделаем так, что у них головы пойдут кругом, мои дорогие сестры. Благодарю вас, Ясмин, за то, что пришли к нам сегодня утром. А теперь будет еще немного рекламы, после которой на нашем канале — показ мод. То, что мы носим на головах эти безобразные тряпки, вовсе не значит, что мы не умеем быть красивыми.
 
      Где-то в Париже раздался телефонный звонок.
      — Пора, — сказал голос в трубке. — Это самый подходящий момент.
      — Полностью с вами согласен.
 
      Тем временем в Ум-безире, где эмир предавался неге и наслаждениям, его старший слуга Фетиш не знал, как побеспокоить хозяина, который уединился в своей обтянутой шелком беседке с тремя дамами. Две из этих чрезвычайно одаренных прелестниц прибыли недавно из Киева и Санкт-Петербурга. Третья была парижанка, и тоже крайне одарена. В гарем эмира она попала по рекомендации его брата Малика, ужасного пройдохи и хитреца. Он встретил эту девушку по имени Аннабель во время одной из своих поездок во Францию за новыми гоночными машинами. Эмир по достоинству оценил выбор брата и снова готов был признать, что в вопросах любви, как и кулинарии, французам просто нет равных.
      Телевизионный проект Лейлы настолько увлек ее, что Газзи снова был свободен, хвала Всевышнему, и безмятежно резвился в полях эроса, омываемых бирюзовой морской водой.
      — Повелитель, — робко позвал слуга.
      — Ну в самом деле, Фетиш… Ну сейчас не время…
      Фетиш прикрыл телефонную трубку рукой и прошептал:
      — Это сам король Таллула.
      Король Васабии звонил эмиру далеко не каждый день.
      — Чего ему надо?
      — Повелитель, он мне этого не сказал. Но голос у него недовольный. Точнее, очень сердитый.
      — Ну дай сюда телефон… Послушайте, дорогуши, — обратился Газзи к трем дамам. — Идите-ка искупайтесь, а?.. Алло?
      Эмир постарался собраться с мыслями, разбегавшимися куда-то из-за шампанского.
      — Ваше Величество? — сказал он. — Вы оказываете мне честь этим звонком. Да пребудете вы в добром здравии, и пусть осенит вас сила десяти мужчин, которые вполовину вас моложе. Какова причина вашего беспокойства, вынудившего меня прервать молитву? Телевидение? Нет, нет, нет. Это бизнес Лейлы… То есть шейхи. Женские дела — рецепты, тряпки, детишки, пироги, все в этом духе… А? Да-а? О! Хм… Нет, но этому должно быть какое-то объяснение. Разумеется, я разберусь. Да, да. Угу… А принц, ваш брат — с ним все в порядке, хвала Всевышнему? А сорок тысяч наследных принцев? Воистину Всевышний щедр и милосерден. Совершенно верно. Порукой тому мое слово. Я свяжусь с вами, прежде чем солнце сольется в поцелуе с вашими западными границами. Верьте моему слову. И передайте мои добрые пожелания вашим женам. И маленьким принцам. Салям.
      Он нажал кнопку на телефоне и швырнул его Фетишу который дав но уже был натренирован ловить бросаемые разгневанным хозяином аппараты
      — Должен ли я известить королевского пилота о том, что мы возвра щаемся в Амо-Амас, повелитель!
      — Разумеется, нет. Этот старикашка, этот сын египетской шлюхи, еще будет выламываться передо мной как мой владыка. Матар — не провинция Васабии. Пусть посмотрит на карту. Похоже, этот телевизионный проект не снискал его высочайшего одобрения, — задумчиво сказал Газзи, и на лице у него появилась довольная ухмылка — Ха! Хорошо. Передай Аззиму, чтобы он разобрался во всем этом и представил доклад. Но знаешь что?
      — Что, мой повелитель?
      — Скажи Аззиму чтобы не очень спешил.
      Эмир хихикнул, а затем выглянул из беседки. В лагуне, окаймленной пальмовыми деревьями, три полуобнаженные женщины резвились в неглубокой воде, словно три повелительницы Багдада. Они смеялись брызгались водой и расчесывали друг дружке волосы
      — Изволит ли мой повелитель совершить омовение в лагуне до обеда?
      — Ну, если ты будешь и дальше бегать за мной с телефонами, то про падает всякий смысл .Ты меня понял?
      Фетиш улыбнулся и поклонился
      — Уверен — ничто более не потревожит моего повелителя.
      — В таком случае, — сказал эмир, — я пойду освежусь в лагуне. А по том отобедаю. Мы будем есть лобстеров с черной икрой, чтобы наши русские гостьи чувствовали себя как дома. А после этого подашь нам соки и шербет из ягод мирта.
      — Превосходно, мой повелитель.
      Тем временем девушки продолжали резвиться в лагуне, как туземки на полотнах Гогена. Их умащенная маслом кожа блестела в солнечных лучах, падающих на них сквозь пальмовые кроны.
      — Фетиш, когда будешь подавать шербет, положи по крупной жемчужине на каждую тарелку.
      — Выращенный на плантации жемчуг или со дна залива?
      Эмир на секунду задумался:
      — Со дна залива Сегодня особый случай, Фетиш. Слушай, ты иногда такой скряга.
      — Как скажете, мой повелитель.
 
      Дядя Сэм позвонил Флоренс. Он был в восторге:
      — Браво, браво! Устроили им настоящую бурю в пустыне. Уже в ООН начались заседания по этому поводу. Делегат от Васабии потребовал извинений от матарского делегата.
      — То ли еще будет на следующей неделе, когда выйдет новая программа.
      — Непременно включу телевизор. А вы, юная леди, поосторожнее там. В пустыне водятся змеи. Поменьше привлекайте к себе внимания. И присматривайте, пожалуйста, за этим вашим Тибодо.
      Провести рейтинговый опрос в такой стране, как Васабия, оказалось делом довольно хитрым. Заниматься этим пришлось Джорджу, который имел природную склонность чиновника Госдепартамента изучать любую проблему до тех пор, пока она не перестанет существовать вообще. Он нанял одну голландскую фирму в Гааге (что само по себе географический синоним Надежности и безопасности) для проведения завуалированного телефонного опроса жителей Васабии. Большинство вопросов касалось качества импортированных овощей.
      Результаты проведенного исследования Джордж представил Рику, Флоренс и Лейле. Бобби отсутствовал: занимался проблемами безопасности. Сам он называл свою деятельность «превентивными мерами».
      — Похоже, они заглотали наживку, — сказал Джордж. — В общих чертах мы теперь по популярности в Васабии номер один.
      — Хорошая работа, Ренард, — сказала Флоренс. — Пиар-концепция оправдывает себя.
      Рик кивнул.
      — А как к нам относятся мужчины? — спросила Флоренс.
      — Консервативно настроенные — не очень. Они либо выключали телевизоры, либо выбрасывали их в окно. Это, кстати, хорошая новость для «Сони». А тем, кто помоложе, вроде понравилось. — Джордж оторвал взгляд от своих бумаг и вздохнул. — Это, конечно, далеко не научный подход. Я бы предпочел более скрупулезное исследование…
      — У нас мало времени. Что еще?
      — Восемьдесят процентов опрошенных женщин говорят, что хотят увидеть, как она снимет свою абайюпрямо в эфире.
      — Не думаю, что мы к этому готовы, — сказала Лейла. — Азада — это такой цветок, который должен распуститься не сразу.
      — Две трети хотят, чтобы было меньше рецептов, — продолжал Джордж. — И больше секса. И чтобы Бритни Спирс рассказала о том, как проколола пупок… Понятия не имею, каким образом в список попал этот вопрос. Я его не включал. Я вообще эту Бритни Спирс и в уме не держал.
      — А как дела с книгой Ясмин?
      — Лидер продаж! Мы ее, конечно, раздаем по большей части бесплатно, поскольку у женщин нет кредитных карт. Пересылаем из Голландии и Франции. При этом половину конфискуют на васабийской таможне. Мы вынуждены творчески подходить к упаковке. Сейчас наклеиваем на ящики этикетку «Тюльпаны» или «Шоколад» и пишем: «Скоропортящийся продукт». Но, видимо, скоро придется поменять тактику. Почтовая служба «ФедЭкс» не очень довольна. Коробки слишком тяжелые.
      — Спасибо, Джордж. Отличная работа.
      — На следующей неделе проведем новый опрос. После второй премьеры.
 
      Второй премьерой была «Площадь Секир-Башка» — мыльная опера, транслируемая в прайм-тайм. Сюжет вращался вокруг некой королевской семьи, проживающей в неназванной стране, которая была откровенно похожа на Васабию. Сериал стартовал в восемь вечера и был осужден в пятистах мечетях уже на следующее утро. Министерство информации Васабии назвало его «порождением зла перед лицом Всевышнего».
      Бобби, который выглядел еще более невыспавшимся, чем обычно, сообщил, что великий мулла Мука — религиозный лидер Васабии и уж точно не кисейная барышня — собирается объявить самую страшную фетву.
      — Ну что же, — сказала Лейла, вынимая из пачки следующую сигарету. — Думаю, это растопит воск в ушах Газзи.
      Флоренс уже успела заметить, что Лейла буквально упивается всем происходящим. И причина, скорее всего, была связана не с яростью, которую ТВМатар вызвал среди васабийцев, а с той непростой ситуацией, в которую Лейла поставила своего мужа. За день до этого, как она сама рассказала Флоренс, во дворце эмира произошла настоящая семейная сцена.
      Эмир сказал:
      — Чем вы там занимаетесь с этой американкой, во имя Всевышнего? Таллула звонил мне три раза.
      — Сначала он позвонил сюда, дорогой. Я сказала ему, что ты в Ум-безире. Отдыхаешь от своих тяжких обязанностей, гнетущих тебя здесь.
      — Вот только вот этого не надо, мадам. Могла бы сообщить мне о содержании всего этого… всей этой твоей телевизионной возни. Ради святой бороды пророка, Лейла! Чем вы там занимаетесь с этой американкой? Ты знаешь, что мне про нее рассказывают?
      — Она настоящая бизнес-леди. Хочешь, я покажу тебе, сколько ты заработал на прошлой неделе? Вот отчеты. Сам посмотри.
      — О-о! Ну надо же… А тут… все точно?
      — Это, дорогой мой, только начало. Разве мой повелитель не заметил…
      — Перестань меня так называть! Ну что на тебя нашло?
      — А на тебя?
      — Я разве взял себе новых жен? Нет.
      — Значит, так ты определяешь супружескую верность?
      — Лейла, у меня из-за тебя, кажется, сердце прихватило. Перестань. Или ты хочешь, чтобы Хамдул остался без отца?
      Эмир всегда прикидывался больным, когда его загоняли в угол.
      — Может, мне позвать королевского кардиолога? — спросила Лейла.
      — Нет, все прошло. Хотя тебя, конечно, это вряд ли волнует. — Он снова посмотрел на листок с цифрами. — Да, суммы все-таки впечатляющие.
      — Как и вот это, — Лейла протянула ему вырезку из общеарабской газеты «Аль-Ахрам».
      Статья называлась «Неужели 'Матарский пудинг' и есть новый Саладин? «
      Текст был написан Джорджем, отправлен в газету Ренардом, а Бобби за него заплатил.
 
      ТВМатар, новый телевизионный канал, базирующийся в Амо-Амасе, удивляет зрителей своей дерзкой позицией, заставляя задуматься всех жителей нашего региона о новом облике эмира бен Хаза, который до настоящего момента, по общему мнению, просто распутничал и резвился в своем «зимнем дворце», а теперь, как кажется, проявляет мужество и самые передовые взгляды.
 
      — Хм-м, — хмурясь, сказал Газзи.
      — Моему повелителю это не нравится?
      — «Матарский пудинг»?
      — Дорогой, они называют тебя новым Саладином, господи боже мой. Ты не считаешь это комплиментом?
      — Не знаю, не знаю, — сказал Газзи, роняя газетную вырезку на пол. — Это твои дела, а не мои.
      — Послушай меня — давай делать это вместе. Как одна команда, — она с нежностью погладила его щеку. — Мы уже давно с тобой…
      — Угу…
      — Дорогой?
      — Что, дорогая?
      — Ты в последнее время был очень занят… и мне бы не хотелось подцепить от тебя что-нибудь.
      — Слушай, Лейла! Ну ты совсем уже!
      — Не тебе на меня обижаться, Газзир. И нечего злиться. Я беспокоюсь об элементарной гигиене.
      — Умеешь ты испортить настроение.
      — Ой, да ради бога, я тебя умоляю. Даже Хамдул ответственнее тебя. А ему всего десять лет. Я прошу тебя только сделать анализ крови. Скажешь, у меня нет на это причин? Тебе ведь так и так эту кровь меняют каждый месяц. Трудно, что ли?
      — Ладно, перестань. Так что с этим телевидением?
      — А что с ним?
      — Таллула из-за него рассвирепел.
      — Дорогой, ты ведь сам терпеть не можешь этого Таллулу и всех васабийцев вместе взятых. А это самое телевидение сделает тебя одним из богатейших мужчин в Заливе. Я уж не говорю о «новом Саладине». Если тебя что-то беспокоит, то я никак не могу взять в толк — что именно.
      — Я вынесу это на обсуждение со своими министрами.
      — Уверена, что они проявят мудрость и ты примешь правильное решение.
      — Хвала Всевышнему. Но знаешь, — сказал эмир, — иногда мне кажется, что я женился на дьяволице!
      — Ты раньше говорил мне это в постели. Помнишь нашу первую ночь в лондонском отеле «Коннот»? О, каким львомбыл тогда мой повелитель, — она снова погладила его по щеке, продолжая нежно поддразнивать.
      Он страстно хотел ее, но просто не мог позволить себе опуститься до анализа крови. Раздраженно топая, он вышел из комнаты, чтобы предаться своему раздражению в одиночестве, но при этом все же не смог удержать довольной улыбки, поскольку доход от телевизионной рекламы действительно был как бурный поток живительной влаги в иссушенной зноем пустыне. Да и новым Саладином считать себя было приятно. Хотя он не совсем отчетливо понимал — кто же тогда неверные, с которыми надо сражаться.

      Суть того, что господин Делам-Нуар разъяснял Малику за чашечкой кофе в роскошной гостиной дворца Фрамбуаз недалеко от Парижа, где располагалась штаб-квартира возглавляемого господином Деламом департамента французского правительства, заключалась в том, что ключевыми фигурами во всей этой игре должны стать мусульманские священнослужители. Малик был раздражен, нетерпелив и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Ему не нравилось то, как снисходительно беседует с ним этот высокий элегантный мужчина в дорогом костюме от модного портного, то и дело проявляя недюжинную эрудицию в области истории Васабии и Матара.
      Доминик Делам-Нуар возглавлял 11-й отдел, занимавшийся проведением наиболее щекотливых операций за пределами Франции. Он также являлся автором монументального отчета об установлении мира на Ближнем Востоке в 1922 году, отражающего французскую точку зрения и озаглавленного следующим образом: «Мы заберем Ливан и Сирию, а евреев и палестинцев можете оставить себе». Он говорил на трех арабских диалектах, а также на курдском и пушту. Еще он любил извиняться (пожалуй, несколько переигрывая) за свое произношение на фарси. Ко всему прочему он писал стихи на арабском. Критик из «Суар» определил его поэзию как «попытку сплавить воедино туповатый мистицизм Гибрана с перенасыщенным кофеином нигилизмом Сартра». И никак иначе.
      — Разумеется, — манерно говорил Делам-Нуар Малику, — диалектика, которая была характерна для взаимоотношений Рафика с имамом Мука в начале восемнадцатого столетия, не совсем соответствует нашим взглядам на будущее обновленного Матара, не правда ли?
      Малик реагировал на вышесказанное с абсолютно непроницаемым выражением лица, как будто хотел сказать, что его мозг настолько занят анализом всех нюансов и тонкостей, что ему просто не хватает нейронов для управления примитивными лицевыми мышцами. По правде сказать, он вообще ни бельмеса не понимал в речи этого самого Делам-Нуара. Единственное, что его волновало, отливалось в довольно ясную и простую мысль: Когда же мы, наконец, будем обсуждать то, как я стану эмиром?
       —И возвращение к периоду с 1825 по 1834 год — продолжал ДеламНуар, — тоже вряд ли кого-то устроит! Ведь вы, наверное, помните смуту в междуцарствие Али бен Хавалли и последующий крах экономики при Мохабе, сменившийся тем, что впоследствии назвали нувелль хеджираво время правления Бахима Хабба?
      Делам-Нуар безмятежно улыбнулся и приподнял одну бровь, подчеркивая картезианское великолепие этой исторической перспективы. А Малик уже буквально погибал от желания оказаться за рулем одной из своих машин класса «Формула-1», мчащейся по раскаленному асфальту с показателями спидометра в четверть скорости звука и проносящейся мимо толпы, подобострастно вопящей во всю мочь: «Малик! Малик Великолепный! «
      Нет, с него уже достаточно всей этой белиберды!
      — Мне хорошо известно все то, о чем вы говорите, — сказал он, опуская свою чашку из севрского фарфора на столик, сделанный в свое время для одной из любовниц Людовика XV. — Но я приехал обсуждать с вами будущееМатара, а не его прошлое.
      Делам-Нуар прикоснулся кончиками пальцев к его рукаву и сказал:
      — Ну разумеется!
      Малик в изумлении уставился на него.
      — Вы так замечательно чувствуете историзм этой ситуации. Возможно, вы единственный, кто его чувствует среди нынешних умара.И как любопытно созерцать эту параллель между эмиром, вашим братом, и его троюродным дядей Мустафой бен…
      — Да, да, да, Мустафа, — буквально простонал Малик. — Эта параллель бросается в глаза прямо как сирханская гадюка на человека. Но, может, лучше поговорим про банковские счета?
      — А-а, — промурлыкал Делам-Нуар, указывая своим длинным пальцем почему-то на семиметровый потолок с изображениями пухлых ангелочков. — Меня поражает ваше абсолютное понимание. Для вас, Малик бен Каш аль-Хаз, это не просто политический шанс… Нет, нет… Это долг.Родственные чувства в идеальной гармонии с понятием долга. И все это в контексте гиродинамики историчности.
      О чем говорит этот старый болван? По крайней мере, похоже, что он заканчивает нести свою изысканную чушь.
      — Нет, нет, такое встретишь не каждый день. Браво, mon prince. Я вам аплодирую.
      — Банковские счета, — снова попытался прервать его Малик.
      — В Йемене, — сказал Делам-Нуар. — Все уже устроено.
      — А как быть с этой американкой Фарфаф… Никак не могу произнести это имя… С этой Флоренц.
      Американка сильно интересовала самого Делам-Нуара, но до поры до времени этот старый и хитрый шпион старался не показывать своего интереса и скрывал даже то, что внедрил одного из своих сотрудников, ту самую одаренную Аннабель, в ум-безирский гарем эмира.
      — Мы, разумеется, внимательно наблюдаем за ней, — сказал Делам-Нуар, и речь его была теперь уже проста и конкретна, без всяких витиеватых завитушек в стиле рококо. — Этот телевизионный проект оказался очень успешным. Она зарабатывает большие деньги для вашего брата. И, кажется, его это очень устраивает.