Пение - это та же речь, но вокальная. В разделе книги, посвящённом третьему секрету настройки голоса, об этом подробно говорилось. Чтобы понять, как перевести речевой голос в певческий, лучше всего обратиться к наследию Шаляпина. Сейчас не все знают, что Шаляпин себя, как певца и как личность, создал сам. Попробуем открыть завесу над тайной феномена Шаляпина.
      Шаляпин при жизни и до сих пор является непонятым гением. Сущность любого явления можно познать только в том случае, если это явление рассмотреть во времени. Применительно к творцу нового подхода, каковым был Шаляпин в искусстве пения, это значит подробно ознакомиться с его биографией. Рассмотрим важнейшие вехи его жизненного пути.
      Великий русский певец Федор Иванович Шаляпин родился в Казани 13 апреля 1873 года в семье земского писаря И.Я. Шаляпина. До сентября 1892 года - жизнь в тяжелейших бытовых условиях. Образования по бедности не получил. Первые музыкальные впечатления - от пения матери. Приобщается к пению в 8-летнем возрасте. Поет в церковном хоре, на свадьбах, живо интересуется театром. Участвует в различных антрепризах в Казани и других провинциальных городах России в качестве хориста. В 1892 году в результате неустроенной, скитальческой жизни близок к самоубийству. В результате знакомства в 1892 году в Тифлисе с вокальным педагогом Д. Усатовым, который принял участия в судьбе молодого певца, Шаляпин быстро становится известным в местных музыкальных кругах. В 1894 году переезжает по контракту в Петербург на летний сезон в сад "Аркадия", затем поет в Панаевском театре. В 1895 году становится солистом Мариинского театра. Сближается с ведущим актером этого же театра Мамонтом Дальским, от которого перенимает технику актерской игры. Летом 1896 года в Нижнем Новгороде во время гастролей на Нижегородской ярмарке Шаляпин знакомится с С. Мамонтовым, крупным промышленником и владельцем оперного театра, и соглашается перейти в его труппу, в которой состоит до декабря 1899 года. Летом 1998 года обвенчался с итальянской балериной Иолой Торнаги, танцевавшей в труппе С. Мамонтова.
      В эти три года Шаляпин при активной поддержке С. Мамонтова вырабатывает новые подходы к оперному искусству и становится самым знаменитым и почитаемым русским певцом. С 1900 по 1922 год является солистом Мариинского театра.
      Заграничные гастроли: Милан, "Ла Скала" - 1904, 1909, 1912; Монте Карло - 1907, 1908, 1910, 1911, 1913; Берлин, Королевский театр -1907; Париж, "Дягелевские сезоны" в "Гранд Опера" - 1907, 1908, 1909, 1911; "Нью-Йорк-Метрополитен Опера" - 1907, 1908; Лондон - 1914.
      После отъезда в 1922 году за границу Шаляпин непрерывно выступал в спектаклях и концертах по всему миру и всюду имел огромный успех. Своим высшим творческим достижением считал роль Бориса Годунова из одноименной оперы М.П. Мусоргского. Фонотека записей голоса Шаляпина насчитывает более 150 произведений. В конце творческого пути снялся в звуковом фильме в роли Дон Кихота в английском и французском вариантах. Прекрасно владел итальянским, французским и английскими языками. Постоянно совершенствовался в рисовании, занимался лепкой, считая эти занятия неотъемлемой частью работы над художественным образом, воплощаемым им средствами голоса и пластики. Для работы над ролью использовал многочисленные литературные источники. Его личная библиотека насчитывала более тысячи книг, из которых более сотни были им досконально проштудированы. Умер в Париже 12 апреля 1938 года в 17 часов 15 минут. Последние слова Шаляпина: "Тяжко мне. Где я? В русском театре? Чтобы петь надо дышать, а нет дыхания", и через минуту, взяв за руку жену, находившуюся у изголовья, сказал: "За что я должен так страдать? Маша, я пропадаю".
      Похоронен Шаляпин на парижском кладбище Батиньоль. 29 октября 1984 года состоялась церемония перезахоронения праха великого русского певца на Новодевичьем кладбище в Москве.
      Великий русский певец Федор Иванович Шаляпин до сих пор является одной из самых загадочных натур человечества. Начиная с 1900 года и до момента кончины, его бесспорная гениальность была для всех очевидна. Тем, кому хоть раз в жизни посчастливилось услышать живого Шаляпина, те минуты считали ни с чем не сравнимыми в своей жизни и старались, чтобы дорогие им люди во чтобы то ни стало испытали такое же наслаждение от этого божественного голоса, как и они. Задолго до начала продажи билетов на спектакль с участием Шаляпина или на его концерт публика занимала место в огромной очереди и неделями выстаивала, только чтоб услышать великого певца и сохранить на всю жизнь эти незабываемые впечатления. Людей не останавливали ни баснословно высокие цены на билеты, ровнявшейся подчас месячному заработку, ни ночные бдения в зимнюю стужу, ни другие испытания.
      Сохранившиеся звукозаписи из-за несовершенства техники того времени не могут дать истинного представления обо всем богатстве голоса певца. И даже при всем этом Шаляпин по тиражу проданных звукозаписей идет далеко впереди любого современного оперного певца.
      Известно, что Шаляпин не сумел создать своей школы. Тому есть немало причин. Главная - это отсутствие свободного времени (на годы вперед были расписаны его спектакли и концерты как в самой России, так и за рубежом.). Незадолго до революции Шаляпин пытался реализовать свою мечту о создании своей школы, но этим планам по понятным причинам не суждено было сбыться. К западному пению, преклонявшемуся перед итальянской вокальной школой имел полнейшее отвращение и не помышлял что-либо в нём изменить.
      Вот что пишет Шаляпин своей любимой дочери Ирине из Неаполя в!934 году: "…Здесь в первый (увы!) раз ставят "Князя Игоря" достаточно грандиозно (театр S. Carlo), но, конечно, как везде в Италии, халтурно -я, как мог, в короткий срок научил всех действовать (актеры так себе). "Итальянское бельканто" мешает им быть хотя бы даже посредственными актерами, все горланят в "маску" и поют, конечно, одинаковым голосом -ненавижу и люблю, - работают, откинув ногу назад и разводя по очереди то одной, то другой руками в воздухе. Отвратительно. Устал я от этого глубокого идиотизма".
      Когда слушаешь незабываемый голос Фёдора Ивановича Шаляпина, особенно его исполнение русских народных песен, то всё время ловишь себя на мысли, что какое-то гениально простое решение кроется за этим феноменом, к которому более ста лет никто не может приблизиться. Казалось, что после защиты В. Дранковым докторской диссертации, посвященной природе художественного таланта и выхода в свет в 1973 году его книги "Природа таланта Шаляпина", секрет раскрыт. Напомним, что автор убедительно доказывает, что в основе феноменального успеха Шаляпина лежит художественная система, основанная на взаимодействии литературных, графических, скульптурных, режиссерских, актерских способностей. Эту систему целесообразно обозначить как психологическую компоненту - "альфу" феномена Шаляпина.
      Но прошло около 25 лет - время, за которое, воспользовавшись имеющимися знаниями о системе Шаляпина, можно было бы добиться некоего подобия, - но ничего близкого и похожего мы не видим. Следовательно, не оставляла меня все эти годы мысль, есть ещё какая-то неразгаданная тайна, - "омега" феномена Шаляпина. Этой тайной, "омегой" феномена Шаляпина, вероятнее всего, является физиологическая составляющая его системы, поскольку пение, как и любое исполнительское искусство, является психофизиологическим процессом.
      Однако физиологическая компонента системы Шаляпина, по-видимому, резко отличалась от известных, так как он всегда скептически относился к таким незыблемым для любого вокалиста понятиям, как "опора дыхания", "пение в маску" и др.
      Ключом к разгадке физиологической компоненты феномена Шаляпина явилось внимательное прочтение трудов самого Шаляпина и воспоминаний о нём. Главным толчком в развитии его певческого таланта является, на мой взгляд, тот факт, что как слушатель в оперу он попал несколько позже, чем в драматический театр. Особо хочу подчеркнуть и то, что первые и потому самые сильные впечатления им были получены от постановки, в которой актёры исполняли свои роли в декламационной манере, с пафосом, громким голосом, как это требовалось при исполнении древнегреческой трагедии "Медея". "Царица я, но женщина и мать" - фраза Медеи, запомнившаяся двенадцатилетнему Шаляпину и постоянно декламируемая им, к удивлению ночных сторожей и случайных прохожих на улице. Вскоре он попадает в оперу и здесь его ошеломляет не то, что артисты поют (к тому времени он уже имел немалый опыт пения в церковном хоре), а то, что на сцене соединяются вместе близкие и одинаково дорогие Шаляпину драма и пение. Очень скоро он свою будничную жизнь превратил в оперу. Обращаясь к отцу и рискуя получить нагоняй, он пел: "Папаша, вставай, чай пи-ить!". Вот так он учился интонированному пению, основанному на живой речи, из которой в дальнейшем родилась система Шаляпина.
      Эта система, как следует из достижений современной психологической науки, основывается на иных психофизиологических механизмах, нежели методы пения, практикуемые в учебных музыкальных учреждениях у нас и за рубежом. Не вдаваясь в подробности психофизиологических механизмов подобного рода явлений, начало изучения которых было положено Ленинградской психологической школой под руководством её основателя - академика Б. Ананьева, отметим лишь то, что касается непосредственно рассматриваемого вопроса. Пение Шаляпина являлось, по сути, рече-мыслительной деятельностью, регуляция которой идёт по информационным каналам, не требующим и сотой доли энергозатрат, которые требуются обычно при пении, особенно при взятии "верхов". Исходя из этого, можно предположить, что главным фактором физиологической компоненты - "омегой" системы Шаляпина -явилась сознательная минимизация всех физических усилий, связанных со звукоизвлечением. Это подтверждается, в частности, тем, что специалисты вокала и певцы, наблюдавшие за особенностями дыхания Шаляпина, не выявили какой-либо системы в его дыхании (ключичное, грудное, брюшное, смешанное). Создается обманчивое впечатление, что его "физиология" была как бы не причем. И вот в этом "как бы не причем", на мой взгляд, и "зарыта собака". Попытаюсь это доказать.
      Как известно, Шаляпин, не получив по бедности образования, имел редкое свойство, как губка, впитывать в себя самое ценное из окружающей среды, которую подчас он сам и формировал для себя. Попытки соединить речь и пение Шаляпин не оставил, попав на сцену Мариинского оперного театра. И здесь, как и в детские годы, ему приходилось выслушивать, но уже от музыкального начальства, нарекания и издевки. Ему приходилось выслушивать такие замечания, от которых у многих бы опустились руки и отпала бы охота делать "не как все", т.е. ровно тянуть ноту, следя в первую очередь за звуком, а не за смыслом, как это пытался делать ищущий Шаляпин. Из режиссеров особенно его одёргивал И.И. Палечек. Как только Шаляпин пытался внести в роль что-то свое, тот его грубо останавливал: "Что вы еще разводите тут какую-то игру? Делайте, как установлено! Были и поталантливее вас, а ничего не выдумывали! Всё равно лучше не будет!…"
      Убедившись в том, что соединение речи с пением не очень-то удается, Шаляпин всё свое свободное время (а его было предостаточно, так как в театр он был взят на далекую перспективу) начал проводить в Императорском Александрийском театре, пытаясь постигнуть секреты звучащего слова и актерского мастерства. Можно смело сказать, что наилучшей школой Шаляпина было отсутствие таковой, ибо он не успел наработать неправильных навыков, от которых затем очень трудно освободиться. Усвоенная им в раннем детстве манера речевой подачи вокального звука удачно совпадала с главным принципом физиологии человеческого голоса -минимизацией физических усилий при звукоизвлечении. Именно поэтому, думается, он и подходил с такой тщательностью к работе над ролью. Шаляпин постоянно подчёркивал, что он, находясь на сцене, ни на секунду не теряет контроля над своими действиями, а следовательно, добавим мы, и эмоциями. Именно потеря эмоционального контроля приводит к изменениям в дыхании и, следовательно, ко всем вытекающим отсюда отрицательным последствиям. И вот как он это объясняет в своей книге "Маска и душа": "Когда я пою, воплощаемый образ предо мною всегда на смотру. Он перед моими глазами каждый миг. Я пою и слушаю, действую и наблюдаю. Я никогда не бываю на сцене один… На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует. "Слишком много слез, брат, - говорит корректор актеру. - Помни, что плачешь не ты, а плачет персонаж. Убавь слезу". Или же: "Мало, суховато. Прибавь". Бывает, конечно, что не овладеешь собственными нервами. Помню, как однажды, в "Жизни за царя", в момент, когда Сусанин говорит: "Велят идти, повиноваться надо", и, обнимая дочь свою Антонину, поет:
       "Ты не кручинься, дитятко мое,
       Не плачь, моё возлюбленное чадо ",
      я почувствовал, как по лицу моему потекли слезы. В первую минуту я не обратил на это внимания, - думал, что это плачет Сусанин, - но вдруг заметил, что вместо приятного тембра голоса начинает выходить какой-то жалобный клекот… Я испугался и сразу сообразил, что плачу я, растроганный Шаляпин, слишком интенсивно почувствовал горе Сусанина, то есть слезами лишними, ненужными, - и я мгновенно сдержал себя, охладил. "Нет, брат, - сказал контролер, - не сентиментальничай. Бог с ним, с Сусаниным. Ты уж лучше пой и играй правильно…"
      Этот случай в наиболее яркой форме подтверждает нашу мысль о существовании в феномене Шаляпинского пения двух компонентов - психологического и физиологического, -одновременное взаимодействие которых и породило явление, к которому вот уже более ста лет никто не может приблизиться. И как в связи с этим не вспомнить нашего выдающегося соотечественника Владимира Стасова, писавшего о Шаляпине: "Ни в какой школе он не был, ни в каких классах не сидел, не учился никаким предрассудкам. Каким-то чудом он уберёгся от педагогической дрессировки, худых задач и примеров, особенно же уберёгся он от Музыкальной Италии, пожравшей и обезобразившей столько поколений".
       Подведем итоги.Шаляпин добился таких выдающихся результатов только потому, что он в самом начале своего творческого пути сумел понять, что пение - эта та же речь, но выражаемая иными, более тонкими интонационно-музыкальными средствами, что требует не тренировки в механических приемах звукоизвлечения, а гармоничного развития личности. Непрестанное стремление к самосовершенствованию, неудовлетворенность достигнутым, постоянная готовность изменять то, что уже как будто вылилось во вполне художественную форму, становится неотъемлемым свойством таланта Шаляпина. Его манеру пения можно выразить формулой "говорить и петь одновременно".
       Важный совет Шаляпина. Как учиться пению по пластинкам (звукозаписям)
       По воспоминаниям С.Ф.Стрелкова, нашего соотечественника, большого любителя пения и поклонника Шаляпина, оказавшегося после революции в Америке.
      "…И еще один совет дал мне Шаляпин в тот вечер: "Чем лучше голос, - тем больше надо работать". Я похвалился, что купил его пластинку "Солнце всходит и заходит". Он улыбнулся и спросил:
      - А вы знаете, сколько вариантов у меня было хотя бы для слов "Солнце всходит и заходит"? Уйма целая! А если поработаешь хорошенько, то поймешь, что даже и одно-то слово: "всходит", "заходит", "ворон", "цепи" и т. д. и т. д. - можно спеть с разными оттенками, менять интонации слогов одного и того же слова много раз. - Вот вы похвалились, - сказал он, - что часто слушаете мои пластинки. Это хорошо, но надо быть осторожным, чтобы не впасть в почти всегдашнюю ошибку начинающего - имитацию. Вот я, например, только после многих лет работы над голосом и всеми другими нужными артисту средствами добился, скажем, именно такого звучания фразы "Прощай, мой сын, умираю…" - ну и вы начнете стараться так же спеть, дескать, не зря же хвалят. А это уж будет не учеба, а простое подражание, без всякой вашей осмысленности, вашего понимания. Лучше слушайте сначала пло-хеньких басов. Вы слышите, пластинка играет, трубит какой-то бас во все горло: "Прощай, мой сын, умираю", - вы и думаете: "Вот дрянь-то какая, зачем дальше слушать?" А надо не только прослушать все до конца, а понять: почему вы подумали, что такое пение дрянь, какие его ошибки вы не допустили бы в своем исполнении? Нашли все недочеты в данной пластинке, ставьте другую, лучшего певца. Поищите там, не найдете ли чего неудачного. И вот так одну пластинку за другой. Пройдет время, и вы сами увидите, какую громадную пользу принесет вам такая учеба. Ну, а потом опять послушайте Шаляпина и сделайте это тоже очень внимательно, дескать, не найду ли я и у него такого, что окажется не совсем удачным".
 

      Метод перевода речи в пение, который вам будет предложен, может показаться кому-то необычным и даже нелепым. Однако это не так. Своим ученикам я советую вначале научиться пропевать в импровизационной манере стихи. Для этой цели очень подходят сказки Корнея Чуковского и великого Пушкина. Большую пользу можно извлечь из соединения речи и пения на бытовом уровне, как это делал в детстве Шаляпин и как это делают киноактеры во французском кинофильме "Шербургские зонтики". Так что композитор Легран не является здесь первопроходцем. После прохождения этого этапа (от 1 до 3 месяцев) советую обратиться к опыту выдающегося русского певца, главного конкурента Шаляпина, - В.И.Касторского. Вот его краткая творческая биография, помещенная в коллекции пластинок первой серии "Выдающиеся русские певцы прошлого".
      Владимир Иванович Касторский (1871-1948) после окончания Пензенской духовной семинарии в 1890 году поступил в абхазский полк вольно-определяющимся, откуда через десять месяцев вышел прапорщиком запаса. Накопив за годы службы небольшую сумму денег, он поступил в 1893 году в Петербургскую консерваторию. Однако недостаток средств вынудил Касторского оставить занятия и поступить в оперную труппу, гастролирующую в Западном крае. Вскоре из-за болезни ему пришлось и вовсе бросить сцену. Но желание стать певцом победило. В 1897 году он выступил в Большом театре, а в 1898 году без дебюта был принят в Мариинский оперный театр, на сцене которого с успехом пел около полувека.
      Обладатель красивого "бархатного" голоса, отличавшегося широким диапазоном и замечательной ровностью во всех регистрах, Касторский с одинаковой легкостью исполнял высокие и низкие басовые партии (и даже баритоновые). Он являлся великолепным исполнителем партий Сусанина, Руслана ("Иван Сусанин", "Руслан и Людмила" М.Глинки), Мельника ("Русалка" А. Даргомыжского), Пимена ("Борис Годунов" М.Мусоргского), Томского ("Пиковая дама" П.Чайковского) и многих других. Касторский вёл также педагогическую работу, был профессором Ленинградской консерватории.
      Период его жизни с 1893 по 1897 год можно назвать периодом его болезни и страстного желания стать певцом. Потеряв голос в результате вокальных занятий с педагогами и отчаявшись от бесплодности всех своих попыток восстановить голос - самое дорогое, что у него было от рождения, певец решил покончить с собой. Полуживого, из петли его вынул его ближайший друг, состоятельный человек. Он неплохо разбирался в пении, знал о методе выдающегося итальянского вокального педагога и композитора XVIII века Порпора. Напомню, что Порпора прославился подготовкой самого выдающегося тенора того времени Фаринелли. Сам же Фаринелли прославился не только на оперной сцене. Невиданный гонорар он получил от испанского короля Филиппа VI. Король был болен, как всем казалось, неизлечимой формой шизофрении. Медики испробовали всё, но ничего не помогало. Дело дошло до того, что он их всех выгнал и никого к себе не подпускал. Даже пищу ему приносили в соседнюю комнату. Кто-то из ближайшего окружения предложил пригласить певца для проведения вокалотерапевтических сеансов. В то время о целебных свойствах человеческого голоса знали лучше, чем сейчас. Несколько дней с небольшими перерывами Фаринелли пел из соседней комнаты, и свершилось чудо: король выздоровел, болезнь исчезла, как будто ее и не было. На радостях Филипп VI одарил певца огромными имениями. Певец стал одним из богатейших людей того времени.
      В конце 70-х годов в Эрмитаже была выставка знаменитых итальянских полотен. Анонсировался портрет Фаринелли. Почти всё время, выделенное на посещение этой выставки, я провел, всматриваясь в изображение этого певца. Вероятно, этот образ вошел в мое подсознание и каким-то образом (извините за невольную тавтологию) сыграл свою роль в выработке теории и методики. Певец был изображен во весь рост. Судя по всему, он был человеком среднего телосложения. Легкая, мягкая, непринужденная осанка. Правая рука на груди (примерно так же, как и у Шаляпина). Никакой атлетичности, что меня тогда поразило. Мне ведь вбивалось в голову представление о необходимости поддержания высокой спортивной формы, что я и делал.
      Эта картина была первым толчком, пока не осознанным, но пробудившим, в конце концов, новые представления о природе пения. Если то, что вы узнаете о методе Касторского, нигде официально не зафиксировано, то о методе Фаринелли, точнее методе Порпора, который развил голос будущего мирового певца, хорошо известно в истории музыки.