Ключи от заколдованного замка

Когда парусник подошел ближе, промышленные увидели надпись. На борту было написано крупными буквами: «Ростислав».

На шканцах Слепцов различил человека небольшого роста с подзорной трубой. Он был одет в меховую парку.

— Кабыть, Александр Андреевич Баранов, — обрадованно сказал он. — Дайте трубку, командир. Он и есть… Ура, ребята!

Это был Баранов. Уж месяц прошел, как он покинул Ново-Архангельскую крепость.

Правитель обрадовался до чрезвычайности. Когда шлюпки подошли к «Ростиславу», а мореходы забрались на палубу, он обнял и расцеловал каждого.

— Спасибо вам, родные, осчастливили старика. А то все несчастья да несчастья — и поворачиваться не успеваю… И одетые, и сытые, видать… А корабль чей? — указал он на зеленый парусник. — Похоже, «Провидение».

— Аглицкой, — ответил Слепцов и в коротких словах рассказал о последних событиях.

— Немедленно правь к бригу, — распорядился Баранов. — Надо все с него снять, а парусник сжечь. Нам бриг после воровского дела не надобен, а индейцам оставить нельзя. Это же крепость плавучая… Потом поговорим подробно, а сейчас за работу.

«Ростислав» подошел к бригу и встал рядом, борт о борт. Не теряя времени, мореходы снимали пушки и переносили их на «Ростислав». Захватили ядра и оставшийся на баке порох. Из большого трюма взяли все товары до последнего гвоздя. Все было нужно Баранову. Взяли превосходный компас, секстан, веревочный лаг и лот. Взяли запасные паруса и сняли паруса с мачт.

Александр Андреевич ходил по палубе довольный, потирал руки, смеялся.

На «Ростиславе» вкусно запахло печеным хлебом.

Когда с брига все было взято, что можно было взять, и погружено на русскую галеру, Баранов велел накормить индейцев. Каждому по очереди вынимали кляп и предлагали пищу. Но индейцы, словно по уговору, отказывались от всего. Даже от воды.

— Положите пленных на бат и оставьте в море. Когда парусник будет гореть, индейцы увидят и приплывут. Тогда и развяжут своих. Пленные за свои скальпы боятся.

Жалко было мореходам губить прекрасное судно. Но приказ надо выполнять. Парусник подожгли в нескольких местах, и он запылал, как сухой костер.

В подзорную трубу Баранов увидел, как засуетились в селении индейцы.

— Вот ударить бы сейчас по колошским родам, — злорадно предложил Иван Степанович. — Пушки есть, порох тоже.

— Зачем, ваше благородие, — с неодобрением посмотрел на него правитель. — Разве колоши дурно к вам отнеслись, лихо какое сделали?.. Не согласен, напрасно их обижать не будем. Нам с ними жить вместе. Ну, с богом, пошли. Вздымайте парус, ребята!

«Ростислав» развернулся и медленно набирал ход.

— К русской крепости правь, — распорядился Баранов и подозвал Слепцова. — Пойдем, расскажешь.

На своих приказчиков, грамотных и отважных, Александр Андреевич надеялся крепко. На приказчиках держались дела компании. Они находились рядом с командирами судов и правителями отделений главной конторы. Они вели счет промыслам, заведовали магазинами. Отвечали за расход компанейского добра. Из приказчиков назначались передовщики промысловых партий и начальники крепостей и редутов. Эти люди в большинстве своем были верными сынами России и, невзирая на суровые условия, работали не покладая рук.

— Горемыки вы, мои родненькие, — сказал Баранов, выслушав отчет Слепцова, и заплакал. — Разве деньгами оплатишь все страдания и адские труды ваши? — продолжал он, утирая слезы. — Не беспокойся, Тимофей Федорович, что на пай положено, все получите, так и промышленным скажи… А вот крепость новая меня тревожит. Отстроили мы ее заново, вооружили, кормов дали в запас, а начальника там нет. Без новой крепости жить нельзя, колоши наши партии на Ситку не пустят.

— Так, Александр Андреевич.

— Понимаешь, значит. Вот я хочу тебя начальником назначить, пока человека подходящего не найду.

— Тяжко, Александр Андреевич, после плена очухаться не успел.

— Очухаешься в крепости. Пока ты здесь, я буду спокоен. Индейцы тебя выучили сторожким быть.

Слепцов молчал.

— Возьми еще две пушки, порох. Муки возьми и еще чего хочешь из аглицких запасов. Людей пятерых возьми по выбору.

— Через год отпустишь, Александр Андреевич?

— Отпущу, со мной будешь работать… Ну, согласен?

Баранов протянул старческую руку с кривыми от вечной сырости пальцами.

— Раз надо, назначай. — Слепцов крепко пожал руку.

Александр Андреевич обнял приказчика. Поуспокоившись, он сказал:

— Бог услышал мои молитвы, наказал агличан. Сколько раз говорил капитану Хейли: не продавай колошам порох и ружья! Не продавай. Тем паче пушек. Так нет, за бобровые шкуры на все готов.

Баранов смотрел на американские земли и народы, их населяющие, как на собственность Русского государства, и как рачительный хозяин заботился о лучшем их устройстве.

— Я думаю, Тимофей Федорович, надо агличан и бостонцев приструнить. Их корабли в наших водах захватывать и промысел отбирать. Голыми руками того не сделаешь. Я просил господ акционеров прислать нам хотя бы два больших корабля с пушками и военной командой. Ежели пошлют, отучим нам на пятки наступать… А еще скажу: теперя я высокоблагородие.

Слепцов с удивлением посмотрел на правителя.

— Чего смотришь, словно баран на новые ворота? Удостоен государем императором.

— Ваше высокоблагородие, Александр Андреевич…

— Я не хочу, чтобы ты так меня называл. Но с господ офицеров я спрашиваю строго. — Баранов сжал сухонькие кулачки. — У нас худой год, в Ново-Архангельске два корабля офицеры утопили. И не знаю, то ли по промыслу божьему, то ли по пьянству. Скажи-ка, Тимофей Федорович, как штурман Круков себя показал?

— Как сказать, Александр Андреевич, штурман он хороший и не пьет вовсе, а к нашему делу не гож.

— Как так?

— Твердости в нем нет.

Тяжело груженный «Ростислав» подошел к новой крепости и отдал якорь. Приказчик Слепцов в шлюпке перебрался на берег и с присущей ему неугомонностью приступил к обязанностям начальника крепости и правителя всех компанейских дел в здешних местах.

Промышленные стали перевозить в крепость пушки, порох, ядра и все остальное, что необходимо для жизни людей.

Баранов остался один в своей каюте. После радостных, бурных встреч с вернувшимися из плена мореходами он почувствовал себя слабым, никому не нужным стариком, у которого все валится из рук, ускользает между пальцев.

«Но ведь я сделал не так уж мало для пользы отечества, — утешал себя правитель. — Прибыв в Америку, я принял в свое управление небольшую колонию русских на острове Кадьяк. Окрестные бобровые промыслы были истощены, а ведь от них зависело благополучие и проистекало богатство компании. Надо было двигаться дальше, на новые места, и я шел, не обращая внимания на трудности. А их было немало. От компании Лебедева — Ласточкина принял окрестности Кенайской губы и занял весь берег Чугачского залива, до устья Медной реки. Но и этого оказалось мало: бобры быстро исчезали. Двигаясь, дальше к юго-востоку, образовал поселок у горы Святого Ильи, потом в Якутате. Годами по разным причинам не получал помощи от компании и давно бы должен свернуть все дела и вернуться в Иркутск. Но я, как русский ванька-встанька, после неудач и поражений снова поднимался и начинал работать. Добывал корма для всех, кто работал в Америке на колонию, платил за меховой товар… Эх, сколько испорчено крови, сколько положено сил на добычу кормов, чтобы люди не померли с голоду! Люди болели, и не было лекаря. А я шел дальше, занял обширный остров Ситку с обильным бобровым промыслом и тем укрепил компанию… Основал при хорошей гавани Ново-Архангельский порт. Теперь Ново-Архангельск стал главным местом управления всеми колониями. Пространство российских владений от Кадьяка я увеличил к востоку на 550 миль . Только один бог знает, сколько трудов вложил я в каждую милю. Не раз я слышал из уст иноземцев и русских людей, что труд мой — пустая затея, что нет выгоды для России в занятии берегов Северо-Западной Америки: удержание их сопряжено со значительными издержками. Но если бы не Россия, то, наверное, Англия или Соединенные Штаты незамедлили давно бы занять сии берега, а уж они-то надеялись получить пользу и выгоды. Нет, верю я, что скоро расцветет в России купеческое мореплавание и суда, построенные купцами и ими управляемые, пойдут по всем морям. Вот тогда познают цену сих мест, на которые ныне столь мало обращают внимания».

Александр Андреевич тяжело вздохнул. Жизнь вечереет. Совсем еще недавно скорый на ногу, он с трудом поднялся с деревянного стула и открыл окно каюты.

Деревянная новая крепость перед глазами. Бревенчатые стены с бойницами и двухэтажный дом. На высоком шпиле русский трехцветный флаг. Несколько небольших хозяйственных строений… А вокруг на сотни миль пустынные берега и островки, покрытые хвойным лесом. И океан, густо населенный всякой живностью.

Александр Андреевич снова услышал несмолкаемый гул океана. Огромные темно-зеленые волны, наступавшие от юго-запада, с грохотом ломались о прибрежные скалы. Океан грозно звал к победам и новым завоеваниям.

* * *

После описанных в романе событий русские владения в Америке просуществовали еще около шестидесяти лет. В 1867 году Аляска была продана, и 18 апреля русский флаг в Ново-Архангельске был спущен и поднят американский.

Какова же судьба некоторых героев, действовавших в романе?

Николай Петрович Резанов рано ушел из жизни. Он удачно завершил свою миссию в Калифорнии. Его романтическое и достойное уважения знакомство с дочерью испанского коменданта Консепсией известно во всем мире. После возвращения из Сан-Франциско на «Юноне», нагруженной продовольственными товарами, он еще шесть месяцев провел во владениях Российско-Американской компании. В 1806 году Николай Петрович отправился из Охотска в Петербург сухопутьем через Сибирь. Не доехав до Красноярска, он умер. Похоронен в Красноярске. Его смерть разрушила многие планы компании.

Александр Андреевич Баранов провел безвыездно на Аляске двадцать восемь лет и, будучи в преклонном возрасте, захотел возвратиться на родину. 27 ноября 1818 года на корабле «Кутузов» Баранов отправился по морям и океанам в Петербург. Во время перехода Александр Андреевич заболел и, когда «Кутузов» шел Зондским проливом, внезапно скончался. Его похоронили по морскому обычаю, опустив в море вблизи острова Принцев. Никаких капиталов Баранов после себя не оставил.

Иван Федорович Крузенштерн после возвращения из кругосветного плавания быстро пошел в гору. Он успешно служил по Адмиралтейству, им написано несколько научных работ, составлены морские атласы. За 1809 — 1812 годы изданы его трехтомные записки о кругосветном плавании. С 1827 по 1842 год он был директором Морского кадетского корпуса, где заслужил уважение и добрую славу. Вышел в отставку в чине полного адмирала. Умер в 1846 году.

Юрий Федорович Лисянский был менее счастлив на морской службе. По возвращении из кругосветного плавания он был назначен командиром корабля и несколько лет прослужил в этой должности. Вышел в отставку в 1809 году в чине капитана 1 ранга. Он с трудом, за свой счет, издал превосходные записки о кругосветном плавании, где много места уделил описаниям Русской Аляски. Умер Ю. Ф. Лисянский в 1837 году.

Мало что известно о дальнейшей деятельности ученого московского купца Федора Шемелина. Он был главным приказчиком от компании во время кругосветного плавания. Вел дневник. В 1816 году в Петербурге издана его превосходная книга «Первое путешествие россиян вокруг земного шара».

Часть записок, где освещены события, разыгравшиеся на острове Нукигаве, не вошли в книгу. Рукопись, однако, целиком хранится в Публичной библиотеке в Ленинграде.

Мореход и землепроходец Тимофей Тараканов, человек незаурядный, приказчик Российско-Американской компании, выведен в романе под вымышленной фамилией Слепцова. Его воспоминания о кораблекрушении и плене у индейцев я отчасти использовал в книге. Тимофей Федорович в 1814 году еще раз побывает в плену у индейцев более южных широт и опять оставит для потомства интересные записки.

Наконец, Иван Александрович Кусков, ближайший соратник Баранова. В 1808 — 1819 годах он несколько раз совершал плавания в Калифорнию. В 1812 году им основана крепость на западном берегу Американского материка и земледельческое поселение Росс. Под его руководством русские промышляли зверя на всем калифорнийском берегу. Иван Александрович управлял поселением Росс до 1821 года, после чего возвратился к себе на родину в Тотьму, где и умер в 1823 году.

В материалах Российско-Американской компании, относящихся ко второму периоду работы правителя Баранова, автор обнаружил немало интересных событий, происходивших на Аляске и других местах. Но об этих событиях будет рассказано особо.

Note1

Остров в Аляскинском заливе.

Note2

Промысловый рабочий компании.

Note3

Расположена на северном побережье Аляскинского залива.

Note4

Повелитель. Так звали индейцы Баранова.

Note5

Предполагается, что название «колоши» произошло от слова «колюшка», которым русские называли деревянную спицу, торчавшую в нижней губе индейских женщин.

Note6

Т л и н к и т а м и называли себя индейцы, обитающие в южной части Аляски.

Note7

Замечательный флотоводец Ушаков оказался превосходным политиком. Попытки английского адмирала Нельсона отвести русскому флоту в Средиземном море вспомогательную роль не увенчались успехом.

Note8

Купцы Соединенных Штатов Северной Америки.

Note9

Маленькая деревушка в десяток глиняных домиков, разбросанных по берегу залива, где расположен Севастополь.

Note10

Мария Федоровна была вторая жена Павла I.

Note11

Ф. Г о л о в к и н. Двор и царствование Павла I. Москва, 1912.

Note12

Б о б р о в ы м м о р е м на картах описываемого времени называлось современное Берингово море.

Note13

Б а р а б о р а — жилище.

Note14

Из наставления Баранова приказчику Медведникову перед отъездом с острова Ситки от 19 апреля 1800 г .

Note15

У индейцев — общественное здание, существовавшее в каждом селении, что-то вроде мужского клуба; у русских — общежитие промышленных.

Note16

Русский посол в Лондоне.

Note17

Строительство английского флота было основано в значительной мере на русском корабельном лесе, пеньке, парусине, смоле, как и в царствование Ивана Грозного или царя Федора.

Note18

В Русской Америке американских поселенцев на восточном берегу называли республиканцами.

Note19

Замок был заложен 26 февраля 1797 года, строился по проекту зодчего В. И. Баженова. После смерти Баженова (1799) достраивался архитектором Бренна.

Note20

В начале XIX века военные корабли, как и гражданские, назывались с у д а м и.

Note21

Записки Саблукова о временах императора Павла I и кончине этого государя.

Note22

Записки Н. И. Греча. «Русский архив». 1873 год.

Note23

Грузовые суда.

Note24

И г р у ш к и, или и г р и щ а, — увеселительные или обрядовые празднества.

Note25

В 1799 году здесь умерло больше сотни кадьякцев, отравившихся черными ракушками.

Note26

Вернее, метис. На Аляске русские звали к р е о л а м и детей от русского отца и туземной женщины.

Note27

Одежда, сшитая из кишок морского зверя. Обычно надевалась в дождливую погоду поверх меховой.

Note28

В Петербурге на содержание гвардейского солдата в день отпускалось казной пять копеек.

Note29

«…Его И. В. дозволил двум судам американской компании с действительным камергером Резановым, отправляющимся кругом света, употреблять по надобности военные флаги…» Материалы для истории русского флота, часть XVII. Спб., 1904.

Note30

Описание событий на Нукигаве приведено в первоначальном тексте «Первого путешествия россиян вокруг света» Федора Шемелина, хранящемся в рукописном отделе Государственной Публичной библиотеки в Ленинграде.

Note31

Самый большой остров у группы Маркизских островов.

Note32

Из инструкции И. П. Резанову, утвержденной императором Александром 10 июля 1803 года. «Внешняя политика России XIX — начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел». Серия первая, 1801 — 1815, том I. Москва, Госполитиздат, 1960.

Note33

П. А. Т и х м е н е в. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании и действий ее до настоящего времени. Письма Н. П. Резанова. Спб., 1863.

Note34

Индейцы х а й д а обитали на островах Королевы Шарлотты и южной оконечности островов Принца Уэльского.

Note35

Д о л г о р у к о в — один из приближенных императора Александра, противник Адама Чарторыйского.

Note36

Описание самоубийства лейтенанта Головачева приведено в сочинении Федора Шемелина «Первое путешествие россиян вокруг земного шара». Спб., 1816.