Глава 68

– Этот умник вчера выписался из гостиницы! Все, что мы узнали, – имя, отчество и фамилию! – входя в богато обставленную комнату, раздраженно проговорил бородач и тут же, замолчав, растерянно остановился.

– Во-первых, – быстро надев халат, спокойно заметила Мария, – к женщине, если даже она преступница, прежде чем войти, необходимо постучаться. А во-вторых! – Голос ее прозвучал резче. – Ты в последнее время постоянно опаздываешь. И это постоянство мне не нравится!

– Но кое-что я все же узнал, – попытался оправдаться бородач.

– Что именно?

– Их в номере было двое, – поспешно заговорил бородач. – Этот мужик, Серов Сергей Николаевич, и молодой парень, Варанкин Дмитрий.

– Кто из них за нами ехал?

– Варанкин.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно. Варанкин намного моложе Серова…

– У меня старики, по возрасту годные мне в отцы, порой такое делают! Любому молодому не под силу, – насмешливо заметила Мария.

– Но Глобус говорит, он в номере с мужиком был.

– А Варанкин, по-твоему, девушка? – засмеялась женщина. Бородач растерянно замолчал.

– Вот что! – строго посмотрела на него Маркиза. – Поезжай к Глобусу. Пусть он хорошенько опишет внешность того, с кем был в номере. Понял?

– Понимаешь, – нерешительно начал Барон. – Он это… в общем…

– Ты убил его! – гневно догадалась женщина. – Я же тебе говорила, отпусти его!

– Слабаком оказался, – недовольно ответил бородач. – Его и прижали всего ничего. А он дуба двинул.

– Убирайся! – обожгла его Гончарова яростным взглядом и демонстративно отвернулась к зеркалу. Катая желваками, Барон направился к двери.

– И вот что! – остановил его повелительный женский голос. – Найди этих, из гостиницы! Обоих! Даю на это трое суток!

Не обращая внимания на порывающегося что-то сказать Барона, она стала расчесывать волосы.

Глава 69

– Опять скулит? – мотнув головой в сторону, откуда слышался тихий детский плач, недовольно спросил Хан.

– Он еще малыш, – грустно вздохнула невысокая симпатичная женщина в длинном широком халате. – Ему мать нужна.

Недовольно пробурчав что-то, мужчина неторопливо вышел из большого, утопающего в цветах и зелени двухэтажного дома.

– Сайд! – несмело окликнула его женщина.

– Чего тебе? – явно недовольно повернулся он.

– Давай вернем его…

– Зульфия! – гневно выкрикнул Хан. – Я тебе в последний раз говорю! Не лезь с советами! Знай свое место, женщина!

Та испуганно бросилась бегом по лестнице. Проводив ее мрачным взглядом, Хан движением руки подозвал невысокого мужчину в тюбетейке. Тот мгновенно подскочил.

– Сегодня же отправь на Колыму Басмача е его парнями. Послезавтра они должны быть по этому адресу, – Хан сунул худощавому лист бумаги. – У дома пусть ждут, во дворе. С двенадцати до трех. Должен подойти Лорд. Басмач его знает. Делать должны то, что он скажет. Если в течение трех дней Лорд не появится, пусть возвращаются.

Глава 70

Маркиза вошла в комнату и, выпроводив взглядом рыжую, посмотрела на понуро сидевшую у окна Надежду.

– Добрый вечер, – негромко поздоровалась она. Поставив локти на подоконник, положив подбородок на ладони, Соколова не обратила на нее внимания.

– Чего молчишь? – плотно прикрыв дверь, спросила Мария. Не услышав ответа, взяла стул, поставила его рядом с Надеждой и тоже села.

– Так и будешь в молчанку играть? – с улыбкой на губах, но совсем невесело спросила Гончарова.

– А чего говорить? – безвольно, негромко спросила Соколова.

– Ну хотя бы о том, – засмеялась Мария, – какая я мразь, дрянь.

– Зачем? – так же негромко спросила Надежда. – Я к тебе как к подруге приехала, – грустно улыбнулась она. – К Маше. А ты, – Соколова посмотрела на Марию, – Маркиза! И плевать тебе на меня, на моего Алешку, – горько закончила она.

– Вчера ты лучше выглядела, – попробовала пошутить Гончарова.

– Я, если бы могла, убила бы тебя вчера, – Надежда горько заплакала. – Я же к тебе только ради Алешки приехала. Понимаешь? Ради сына! Ты просто не знаешь, не можешь понять, что это значит – твой ребенок! Твой сын!

– Мне этого не дано, – лицо Марии неожиданно затвердело. – Это нечестно, Надька! Я же тебе писала, – негромко сказала она.

– Ax, какие мы ранимые! – вскинув голову, насмешливо посмотрела на нее Надежда. – Почему ты хочешь честности только по отношению к себе? Почему тебе плевать на остальных? Ведь раньше ты не была такой! Что случилось? Что произошло, Маша?

– Ничего особенного, – с болью в глазах и голосе ответила Гончарова. И тут же нашла в себе силы улыбнуться. – Просто я преступница. И не рядовая. Мне кажется, это объясняет все.

– Но почему ты ею стала? Как это случилось?

– Это трудно и неприятно вспоминать.

– Ты в этом уверена? – вытирая слезы. Надежда заглянула Марии в глаза. – Я думаю, нет. Я не верила в твои преступления! И сейчас не верю! Я тогда приезжа… – Соколова вдруг замолчала.

– Так это ты была тогда у прокурора?! – всплеснула руками Маркиза. – Я-то все думаю, кто из-за меня прокурору в морду плюнул.

– Это неважно, – сердито посмотрела на нее Соколова. – Ты мне про себя сейчас объясни! Расскажи, почему ты стала такой. Как ты можешь быть богом и судьей для ни в чем не повинных людей?

– Ты имеешь в виду этих красавиц? – презрительно фыркнула Мария, мотнув головой.

– Я говорю про тех, – сверкнула глазами Надежда, – кого твои люди грабят, обворовывают, убивают!

– А когда во мне убили способность дать жизнь ребенку? Стать матерью! Это как, по-твоему, называется?! – вспыльчиво спросила Гончарова.

– Что ты говоришь? – растерянно пролепетала Соколова.

– Я приехала домой после войны, после стонов, крови! А мать как жила в коммуналке, так и живет. Отец в тайге погиб. Он у нас геологом был.

– Помню, – кивнула Надежда. Она внимательно, с ожиданием чего-то ужасного смотрела на замолчавшую подругу.

– Ну так вот! – вскинула голову та. – Из армии я ушла. Не могла больше. Впрочем, ты через это сама прошла, – криво улыбнувшись, Мария взглянула на притихшую подругу. – Устроилась работать в областную больницу. Через три месяца меня назначили заведующей отделением. А там воруют все! Начиная с главврача и кончая санитарами. Я воевать с этим начала. Неплохо получалось. И что же? – Она резко и неприятно засмеялась. – Меня уличили в краже наркотиков! В сумке нашли морфий и промедол. А я уже беременная была, два месяца. И что ты думаешь, Соколова? – криво улыбнулась Мария. – Посадили меня! Стала я воровкой и торговцем наркотиков. Статья 224 Уголовного кодекса. Попала я в тюрьму! А там грязь, клопы. И даже вши. Но страшнее всего запах отчаяния. Ты знаешь, какой запах у отчаяния? А я знаю! У него тяжелый запах пота, мочи, табака и еще чего-то! Запах тюрьмы! – Гончарова порывисто встала. – Я следователю про настоящих преступников говорю, а он смеется! И глазами меня раздевает, сволочь! А тут драка в камере. Бабы народ скандальный, а в таких условиях особенно. Не помню, из-за чего скандал получился, да это сейчас и не важно. Дрались сильно, жестоко. Все дрались, и каждая за себя.

Со слезами на глазах Маркиза замолчала. С жалостью Надежда смотрела на подругу и тоже молчала. Не в силах, да и не зная, что сказать. По лицу подруги чувствовала: она сейчас там, на далеком и ужасном для нее дне.

– А тут в камеру надзиратели, их сейчас контролерами зовут, ворвались, – глухо продолжила Гончарова. – С дубинками! И давай всех подряд избивать. Успокаивать! Меня ударили по животу. Три раза. Больно было. Очень больно! А потом… – Недоговорив, Мария застонала.

– Маша! Милая! – бросилась к ней Надежда. – Прости меня! Слышишь, прости!

– Уже в больнице, после операции, – посмотрела на нее мокрыми глазами Гончарова, – мне сказали: жить будешь. Женщиной будешь. А матерью… – Обхватив громко плачущую подругу, Мария безутешно, по-бабьи, зарыдала. И сквозь громкий плач обеих, с болью, как безжалостный приговор, прозвучал ее голос: – Никогда!

– Найдите Серова и парня этого, Варанкина, где угодно! – не терпящим возражения тоном, отрывисто приказал Барон. – Зайдите к администраторше, Зинке. Может, она чего подскажет. Потрясите дежурных по этажу! Как выглядели, во что одеты. Может, кто из баб этого Серова у себя в постели греет.

– Если найдем, чего с ними делать-то? – перекатывая во рту жевательную резинку, лениво спросил мускулистый парень среднего роста.

– Найдете без если! – злобно рявкнул бородач. – Как возьмете, к Манекенщице на хату. Да хватит тебе чавкать! – заорал он на парня.

– Не знаю как, но именно Егору удалось прекратить дело. Меня освободили за отсутствием доказательств состава преступления. Даже не извинились, – криво улыбнулась Мария. – Представь, каково мне было? Тебе написать, – она поморщилась, – не то, чтобы не хотела. Просто не думала об этом. А с Лапой, с Лапиным, – поправилась Маркиза, – я месяца за два до ареста познакомилась. Врать не буду, нравился мне, – Гончарова, вздохнув, замолчала. Затем, взглянув на притихшую подругу, продолжила: – Егор освободил меня. И именно он дал то, что тогда было просто необходимо. Спокойствие, защиту, нежность, ласку, а главное – понимание. Но в то же время он взводил меня, как курок револьвера. Я это позже поняла. Тогда же для этого много не требовалось. Я готова была на что угодно. Я знала, что не была преступницей! Не воровала наркотики! – Голос Марии сорвался на громкий крик. – Не воровала! Не воровала, – еле слышно добавила она. – За что меня посадили? За что убили моего неродившегося ребенка? За что? Почему у меня отняли право быть матерью? Почему? – снова закричала Гончарова. Затем вдруг визгливо, неприятно рассмеялась. – Егор сделал меня Маркизой, – резко оборвав смех, сказала она. – И очень скоро я поняла: чтобы с тобой считались, уважали, нужны ум и сила! Ни в том, ни в другом недостатка я не испытывала. К тому же – злость, всепоглощающая ярость против тех, кто убил во мне мать! Убил моего не увидевшего свет ребенка! Именно поэтому очень скоро получилось так, что лидером стала я. А утвердила это очень просто, – лицо Марии приняло злое, жесткое выражение. Она усмехнулась и совершенно спокойно продолжила: – Я нашла и убила контролершу, которая ударила меня дубинкой тогда, в камере…

– Убила?! – поразилась Надежда.

– Да, – странная улыбка снова появилась на красивых губах Гончаровой. – Ее привезли сюда, и мы дрались. Она и я. Она знала, зачем ее привезли, и дралась яростно. Потому что защищала свою жизнь. Но я убила ее! Задушила вот этими руками, – Мария, подняв руки, пошевелила сильными пальцами, которые не раз помогали людям, а многим спасли жизнь. Именно это почувствовала Соколова.

– Ты врешь! – отчаянно выкрикнула она. – Я не верю тебе!

– Зачем мне врать? – спокойно спросила Мария. – Я говорю правду. И знаешь, – она внимательно посмотрела на взволнованную подругу, – я сразу успокоилась. Как после удачной операции, в благополучный исход которой никто не верил.

– Убила человека и успокоилась?! – широко распахнулись серые глаза Соколовой.

– Ты забыла Афган, – напомнила ей Мария. – Помнишь, как…

– Там была война! – закричала Надя. – А здесь…

– Не наша война! – резко перебила ее Маркиза. – Мы воевали в чужой стране! Нас никто туда не звал. Вспомни, как относились к нам те, за кого погибали наши ребята! А здесь, в этом бою со здоровенной надзирательницей, я мстила за убийство моего ребенка, которому она не дала появиться на свет! Неужели это трудно понять? А вот ты, – Мария изучающе вгляделась в лицо Соколовой. – Если что-то произойдет с Алешкой? Что…

– Нет! – прервал ее отчаянный крик. Подскочив, Надя ладонью закрыла рот Марии.

– Нет!

– Ты не ответила, – мягко отвела ее руку Мария.

– Я убью Андрея! – твердо заявила Соколова. – Убью любого, кто встанет между мной и сыном!

– И меня?

– Но ведь ты… Ты поможешь мне? – умоляя подругу и голосом и взглядом несмело спросила Надежда.

– Егор что-то знал. Но меня в это почему-то не посвятил. Здесь в мае из лагеря бежали трое заключенных. Солдаты их возле реки догнали. Одного убили, двое ушли. Да и вообще, здесь летом такое творится! В нашем районе, где мои люди золото моют, старателей никто не грабит, – засмеялась Маркиза. – Впрочем, тебе это неинтересно. Как говорится, это наши внутренние дела. А вот про чемодан этот не знает никто, и двух курьеров Любимова нет. Они договаривались с Егором о боевиках для сопровождения до Магадана, мало ли что может случиться. Но ни один из них на место встречи с боевиками не пришел. Директор клянется, что товар тем двоим отдали. А тут, как назло, человек, который относил чемодан, возвращаясь, попал под раненого медведя и сейчас в больнице. В очень тяжелом состоянии. Но чемодан этот где-то здесь, рядом! Я уверена в этом! – заявила Маркиза. – Это Колыма! Отсюда подобный груз так просто не вывезешь. Егор что-то знал про это, поэтому и поехал к Любимову. И именно из-за этого его и убили!

– Я слышала об этом, – тихо сказала Надежда. – Андрей поэтому и отправил меня сюда. А ребенка ты от Егора ждала? – спросила она и тут же пожалела о заданном вопросе. Мария порывисто отвернулась и снова всхлипнула.

– Маша, – обняла ее Соколова, – прости.

– Ничего, – сквозь слезы улыбнулась та и отрицательно покачала головой. – Нет. Ребенка я носила от другого. Которого я любила и который, я была уверена в этом, любил меня. А когда меня арестовали, он в общественные обвинители набивался.

– Гад! – высказала свое мнение о том человеке Надя.

– Ты, как всегда, права, – засмеялась Маркиза. Затем, посмотрев на подругу долгим, тепло-внимательным взглядом, серьезно проговорила:

– Этот чемодан разыскивают все, кто знает о его существовании. Я его тоже ищу. Но пока безуспешно. Не удается найти даже следов людей Любимова. А что касается тебя, – Мария вздохнула, – я дам тебе человека, который поможет во всем. Пока это все, что я смогу для тебя сделать.

– А если чемодан найдешь ты? – встревоженно спросила Соколова.

– Если он окажется у меня, я сделаю все, чтобы ты могла с ним уехать, – уклончиво ответила Гончарова.

Глава 71

– Вы куда собираетесь, юнкер? – развалившись в старом глубоком кресле перед не менее старым телевизором, поинтересовался Серов.

Дмитрий, расчесывая перед зеркалом жесткие волосы, заметно смутился.

– Да так, – неопределенно отозвался он.

– Да так, – смеясь, передразнил его Серов. – С полчаса оттирал джинсы, которые потом еще и утюжил. Теперь пытаешься пригладить свои космы. И все это «да так», – весело закончил он.

– Прошвырнусь по райцентру, – отложив расческу, Капрал повернулся к Серову.

– Интересно, где встреча? – негромко обратился Сергей сам к себе и, не раздумывая, ответил: – Разумеется, у кинотеатра. Ибо этот молодой человек ничего, кроме гостиницы и автовокзала, в райцентре Ягодное не знает. Назначать встречу у одного из названных мест прекрасной даме – просто верх неприличия. Так что, учитывая хорошее воспитание моего юного друга, ответ однозначен. Место свидания – кинотеатр.

– Вы про универмаг забыли, – улыбнувшись, подсказал парень.

– Кто же встречается у магазина, когда в двух шагах от него расположен кинотеатр? – расхохотался Серов. – Не заметить который ты просто не мог.

Отсмеявшись, уже серьезно, с ноткой мужского одобрения, заметил:

– Внешне она смотрится. Глаза хитрые, но красивые.

– Кто? – растерянно спросил Варанкин.

– Кто-кто, – по-стариковски проворчал Сергей. – Света, конечно! Если же ты предпочел кассира Нину, то, извините, молодой человек, это не свидание, а освоение профессии альфонса. Ибо Нина, как ни прекрасно она выглядит, старше тебя, по крайней мере, лет на десять.

– Вот это да! – восхищенно покрутил головой парень. – Живого Шерлока Холмса вижу!

Тогда, в универмаге, услышав объявление, он фазу спустился вниз. В отделе мужской одежды попытался подойти к кассе. Несколько женщин, только что занявших очередь за столь дефицитными теперь мужскими трусами, мгновенно объединившись, дружно набросились на молодого «нахала», коим, по общему мнению, являлся Дмитрий. Растерянный и чуточку напуганный столь дружным напором, он попытался объяснить, зачем ему нужно подойти к кассиру. Как ни странно, но это разъярило женщин еще больше. И когда вконец растерявшийся Варанкин начал отход, ему на помощь пришла длинноногая продавщица.

– А как познакомились? – спросил Сергей с неподдельным интересом.

– Сначала просто разговаривали. Потом я ей помог какие-то коробки таскать.

– Во дает! – весело возмутился Ковбой. – Я старушку на автовокзале сорок минут удерживал только благодаря популярньм для ее возраста разговором о спекуляции и быстро растущих ценах, а он в грузчики играл.

– Да я только минут через пятнадцать догадался кроссворд посмотреть, – виновато признался Дмитрий. – Читаю, а там:

«Жду на автовокзале». Я и рванул.

– Но свидание назначить не забыл, – поддел его Серов.

– А встречаемся мы возле кинотеатра, – весело признался парень. – Вы правильно отгадали. А как узнали, что ее Светой зовут? – не смог он удержаться от вопроса.

– Я что, глухой? – искренне удивился Ковбой. – Кассира Ниной зовут. Продавщицу трикотажа Валей.

– Лично я и внимания не обратил бы! – честно признался Дмитрий.

– Сейчас, мой юный друг, мы вступили на тропу войны. И чтобы выжить, просто необходимо запоминать все! – немного напыщенно-произнес Серов.

– На кой они нужны, имена баб в магазине, – засмеялся Капрал. – Это же мелочь!

– Довольно часто незамеченная тобой мелочь вполне может погубить, – уже серьезно заметил Сергей. – Неужели война тебя этому не научила? И вот еще что. Светлана красивая девушка. Умеет и любит себя подать. Но сейчас она чем-то, как мне показалось, раздосадована. Поэтому будь внимателен! Вполне возможно, ты ей понадобился для «наставления рогов» какому-нибудь кавалеру.

– Наше дело не рожать, – подмигнув, Варанкин посмотрел на часы и, кивнув на прощание, быстро вышел.

– Роман, – постучав в дверь, позвала Лариса.

– Заходи, – послышался веселый голос парня. – Я один. В джинсах и кроссовках, задрав ноги на спинку, он лежал на кровати. Когда девушка вошла. Роман удивленно приподнял голову.

– Давай сходим куда-нибудь, – довольная его реакцией, улыбнулась нарядная Лариса.

– Лорка! – Страшила окинул восхищенным взглядом ее длинные красивые ноги и ладную, стройную фигуру. – Ты классная девочка!

Вскочив, он подхватил ее и весело закружил по комнате.

– Уронишь, – притворно испугалась Лариса, обхватив сильную шею парня. Осторожно положив ее на кровать, парень вдруг крепко прижал девушку к себе.

– Блузку порвешь, – смеясь, попыталась она вырваться. Затем обмякнув, закрыла глаза и тихо прошептала: – Ромка, милый.

Ощущая тепло ее стройного, гибкого тела. Роман увидел испуганную радость в больших, темно-синих глазах, которые он когда-то любил. А потом не менее сильно ненавидел.

«Ведь она проститутка, – шевельнулось в голове парня. – А почему она стала такой?» – уже не в первый раз спросил его кто-то. И Страшила внезапно понял! Это он. Роман Лугов, с изуродованным лицом, но с чистой совестью из далекого теперь и одновременно такого близкого прошлого задает вопрос ему, боевику Петровича, Страшиле.

– Не надо, Ромка, – прошептала девушка. Именно так, провожая в армию, называла его невеста, Лариса Богданова. – Не надо, – повторила она. – Вдруг войдет кто-нибудь.

– Того сразу вынесут! – прорычал парень, закрывая рот девушки губами.

– Ну и что? – встретил Рудин у гостиницы усталых, недовольных Вадима и Татьяну.

– Ни хрена! – зло буркнул Терминатор. – Мы это позорное Ягодное вдоль и поперек протопали. И голяк! Нигде этого фраера не засекли, – он довольно грубо выругался.

– К бабкам насчет квартиры обращались? – вопросительно взглянул на женщину стриженый.

– У них сейчас ничего не узнаешь, – покачала головой Татьяна. – По области указ вышел. За временных, непрописанных жильцов налог большой берут. Поэтому они все только руками разводят. Штрафа боятся.

«Может, Ковбой уехал куда-нибудь? – подумал Рудин. – Надо попробовать через Татьяну выйти на Маркизу».

Он бросил быстрый взгляд на женщину.

«Она говорила, что с Машкой в хороших отношениях была», – Рудольф равнодушно махнул рукой.

– Ну и черт с ним! Никуда не денется, найдем. А сейчас и расслабиться не грех, – коротко засмеялся он. – Может, в кино сходим? Афиши кругом. Какой-то сексуальный боевик. Пойдем? Там наверняка и с градусами что-нибудь есть.

– Ну его на хрен, этот секс. Вместе с градусами! – зло отмахнулся Терминатор. – Я весь день не жравши. Пожевать в номере есть что-нибудь? – он вопросительно посмотрел на – Рудина.

– Рыбные консервы, чай, колбаса, селедка, – начал перечислять тот. – С голоду не умрешь, – подмигнул Рудольф верзиле и обратился к женщине: – Ты тоже устала?

– Немного, – улыбнулась она. – Но в кино пошла бы. Сто лет не была.

– Вот и топайте на пару! – обрадовался Вадим. – А я в душ. Похаваю, и бай-бай.

Взмахнув на прощанье большой, сильной ладонью, он пошел к гостинице.

– Вадим, – догнала его Татьяна, – ты что, обиделся?

– Сдурела, что ли? – весело удивился Терминатор.

– Значит, высокий? – потушив сигарету, насмешливо посмотрел на брюнетку-администраторшу мускулистый парень среднего роста.

– Да, – согласно кивнула она. – И симпатичный мужчина. Глаза красивые. Бабам такие нравятся. Темно-карие, веселые.

– Одет как? – уже грубее спросил мускулистый.

– Джинсы. И рубашка темно-синяя.

– Утюг, – лениво проговорил один из развалившихся на диван-кровати троих парней, – погладь ее. Вдруг память улучшится.

Боевики дружно захохотали. Утюг получил свое прозвище, ставшее его вторым именем, два года назад. Забирая излишки, по его мнению, денег у новоявленных коммерсантов, он проглаживал несговорчивых раскаленным утюгом, который всегда брал с собой на «экспроприацию».

– Закрой хайло, Голубь! – недовольно буркнул Утюг.

– Может, трахнем телку, – неожиданно предложил длинноволосый здоровяк. – Вдруг без Утюга вспомнит.

– Попробуй, – насмешливо фыркнула женщина. – Тебя потом самого оттрахают!

– Чего кудахчешь, курица! – вскочил боевик.

– Осади, Дьяк! – прикрикнул на него Утюг и снова спросил вызывающе улыбающуюся брюнетку:

– Как ты думаешь, где нам этого симпатягу в джинсах отыскать?

– Не знаю, – она равнодушно пожала плечами. – Как я поняла, он ехать куда-то собрался. – Почему ты так думаешь? – внимательно посмотрел на нее Утюг.

– Он сам про это что-то сказал, – пытаясь вспомнить, задумчиво произнесла женщина.

– Что именно? – шагнул к ней парень.

– Да подожди ты! – сердито отмахнулась администратор и радостно воскликнула: – Вспомнила! Говорил, мол, хорошо у вас, в Ягодном, да ехать надо.

– Куда?

– Про это он не сказал, – засмеялась брюнетка. – Меня и майор спрашивал, куда, мол, он поехал?

– Какой майор? – насторожился Утюг.

– Милиции, – недовольно ответила женщина. – Серов этот, который вам нужен, в мою смену выписался. Только он ушел, ко мне мужчина подходит и о нем спрашивает. Я ему что-то не так ответила, он и сунул мне удостоверение под нос. Майор ОБХСС Рудин Рудольф, – замолчав, пытаясь вспомнить, она наморщила лоб. – Отчество какое-то…

– Почему про легавого сразу не сказала? – перебил ее Утюг. – Мозги пудришь, сука!

Он коротко ударил женщину в грудь. Вскрикнув, та грохнулась на пол.

– Чопаем отсюда! – махнул парень остальным и быстро вышел из комнаты.

– Жопка у нее путная, – неохотно поднимаясь, слащаво улыбнулся Дьяк. – И ляжки класс! Такое добро пропадает, – с сожалением посмотрел он на администраторшу.

– В зонах за это спрашивают, – усмехаясь, взглянул на него рослый бритоголовый парень.

– Я туда не собираюсь, – спокойно парировал длинноволосый. – Потому что в такое время на нарах валяются только дурики вроде тебя.

– Чего?! – угрожающе повернулся к нему бритоголовый.

– Бритва! – поймал его за руку Голубь. – Тормози!

– А чего он, сука! – вырвался тот.

– Может, все-таки огуляем телку? – усмехаясь. Дьяк дернул замок на молнии джинсов.

– Увянь, – посоветовал ему Голубь. – К ней сам Директор ныряет.

– А чего же Утюг вписал ей? – мгновенно застегнув молнию, удивился Дьяк.

– Утюг, он и есть Утюг, – увидев возвратившегося мускулистого поперхнулся смехом Голубь.

– Добазаришься, – угрожающе проворчал тот и, наклонившись над испуганно дернувшейся женщиной, спросил:

– В каком номере этот майор?

– В двадцать пятом, – держась за левую грудь, простонала та. – Рудольф Оттович Рудин, – вспомнила она отчество.

– Почему сразу про мента не сказала? – уже спокойнее поинтересовался Утюг. Подав женщине руку, он помог ей встать.

– Больно, – заплакала она, прижимая к груди руку.

– Пройдет, – равнодушно отозвался парень и, достав шариковую ручку, что-то записал на руке.

Глава 72

В зале зажегся свет. Наполнив его грохотом откинутых сидений, топотом ног и оживленными разговорами, многочисленные зрители двинулись к выходу.

– Лорен! – перекрывая этот шум, раздался изумленно-взволнованный женский голос.

– Катрин! – весело отозвалась на возглас Лариса.

– Кто это? – быстро спросил Страшила, увидев идущую к ним невысокую красивую молодую женщину.

– Знакомая, – ответила девушка.

– Обо мне ни слова. Поболтаете – иди к кассе. Я там буду, – проговорил Роман и, расталкивая выходящих, быстро пробился к выходу. На улице остановился и торопливо прикурил. Подойдя к кассе кинотеатра, встал в тень.

– Роман! – услышал он громкий, испуганный голос девушки. Развернувшись ей навстречу, со злым блеском в глазах, хотел напомнить ей об их договоре. Не называть его по имени при народе. Но, увидев ее лицо, сдержался.

– Ромка, – задыхаясь от волнения, явно чем-то напуганная пролепетала Лариса.

Схватив ее за руку. Страшила потащил девушку в темный переулок. Подальше от людей, от света.

– Что с тобой? – наконец остановился он.

– Меня милиция ищет, – на одном дыхании выпалила Лариса.

– За что? – непонимающе посмотрел на нее парень.

– Нашли Петра и…

– Ясно, – Лугов не дал ей договорить. Прижав мокрое от слез лицо девушки к груди он немного помолчал, обдумывая услышанное.

– Тебе эта шкура сказала? – просто чтобы не молчать, спросил он.

– Она, – всхлипнула Лариса.

– Она откуда узнала?

– У нее вчера милиция была. Обо мне расспрашивала. А в ресторане приятели Петра шумели: мол, поймаем, на куски порвем.

На щеке Романа мелкой дрожью запульсировал шрам. Отстранив девушку, он глухо спросил:

– Как ты к ним попала?

– Я тебе говорила, – громче заплакала девушка. – Он меня когда из милиции…

– Не ной! – грубо оборвал ее Страшила. – Я спрашиваю, хата чья? Твоя или этих педиков?

– Меня за эту квартиру, – в глазах девушки плеснулся злой страх, – Петя хотел по кругу пропустить. Это когда…