– Я не люблю задавать вопросы, – вздохнул Геннадий, – но все-таки почему вы решили, что это он совершил налет на машину с деньгами?

– Делай, что я сказал, – недовольно проговорил Федор Матвеевич. – Мне он нужен. Птицын посмотрел на лист.

– Марков Артем, – прочитал он. Усмехнувшись, покачал головой. – Вы знаете, сколько в России Марковых? Артем, конечно, не распространенное имя, но, вполне возможно, человек пять-шесть наберется. Он сидел?

– Не знаю, – раздраженно ответил Бобров. – То, что он совершил налет, точно. Скажу даже больше – навел его Павлюк. Большего, к сожалению, узнать не удалось. Сердце у него слабое оказалось. Я думал, «афганец», – презрительно сплюнул он, – супермен. А он… – Пренебрежительно махнув рукой, усмехнулся.

– Как вы на него вышли? – заинтересовался Птицын.

– Его величество случай, – довольно улыбнулся Бобров. – Тут ко мне гости пожаловали. И так получилось, что они мне глаза открыли. Я и в мыслях не держал, что Павлюк как-то причастен к нападению, но он сам рассказал, назвал Маркова и умер, зараза.

– Тут только одна зацепка, – немного подумав, начал вслух рассуждать Птицын, – Эдик. Он с Валентином был в хороших отношениях. Их несколько раз видели вместе. Но Эдик на это не способен. Там работал умный…

– Эдик к налету никакого отношения не имеет, – сказал Яков Павлович. – Его счастье, что его Павлюк застрелил, – буркнул он. – Я бы с него шкуру снял.

– Мне необходимо осмотреть комнату Павлюка, – сказал Геннадий.

– Пока это сделать можно, – кивнул Бобров. – Труп Павлюка не найден. И о том, что он пропал, заявления не будет по крайней мере дня четыре. Так что езжай. – Достав из кармана связку ключей, положил на стол. – От квартиры, – сказал он. – А вот от гаража. – Положил рядом со связкой еще один ключ. – В машине нет ничего, парни проверяли.

Птицын встал, шагнул к двери. Остановившись, повернулся.

– Яков Павлович, Славик действительно уехал на похороны?

– Конечно, – кивнул тот. – Почему ты спросил?

– У меня есть все основания предполагать, что к налету причастен его брат.

– Вот как? – удивился Бобров. – Будь любезен, поделись со мной этими самыми предположениями.

– Да хрен его знает, – пожал плечами Григорий. – Даже если он и у Бобра, тот мне что, докладываться будет?

– Ну, а если переговорить с парнями? – отпив глоток из пивной кружки, спросил сидевший напротив пожилой лысый мужчина с исколотыми татуировкой руками.

– Что-то ты, Воробей, мутишь, – усмехнулся Григорий. – На кой тебе Стаc понадобился?

– Мне он на хрен сто лет не нужен. – Поставив кружку, лысый достал сигареты. – Просто попросили узнать. Бабки обещали. Я уже не работаю. – Вытянув пальцы правой руки, он с сожалением вздохнул. – Видишь? – кивнул на мелко дрожащие пальцы. – Это сейчас так. А в карман или в сумочку лезешь, вообще, как у припадочного, трясутся. А пенсии, суки, не дают, – усмехнулся он. – И помирать не хочется. Вот я и согласился скатать в Курск. О тебе вспомнил. Слышал, что ты у Бобра крутишься. Значит, ничего за его братца не слыхал?

– Если бы слышал, сказал бы. Я сделаю, как ты говоришь, – добавил Григорий. – Перебазарю с «гориллами» Бобра. Если узнаю что, как с тобой связаться? Или, может, давай телефон того, кто просил, – предложил он. – Я ему звякну и скажу, что от тебя. Бабки ты все равно выцепишь.

– Да ладно, – махнул лысый рукой. – Я сам дня через три прикачу.

– Не думаю, – покачал головой Бобров. – Слава не мог сделать этого. Хотя бы по той простой причине, что он не знал об этом.

«Значит, все-таки ты допускаешь, что зять может воткнуть тебе в спину нож», – мысленно отметил Птицын, а вслух сказал:

– Я тоже так думаю. Да и речь идет не о вашем зяте, а о его брате. Даю восемьдесят против двадцати – Белый участвовал в налете.

– Так в чем дело? – строго спросил Бобров. – Найди его и доставь ко мне. – Давая понять, что разговор закончен, начал просматривать лежавшие перед ним бумаги.

– Извините, – несмело напомнил о себе Птицын. – Вы не могли бы дать мне адрес деревни, в которой умерла мать Вячеслава? Не исключено, что Белый тоже приехал на похороны. А через него мы можем выйти на Маркова.

«Из-за того, что в деревню может приехать брат Славика, – подумал Яков Павлович, – туда поехала Елена. Но она не знает об участии Белого в налете. Впрочем, дочь – человек умный и быстро поймет, что делать». Он открыл ящик стола, достал потрепанную записную книжку. Пролистав, нашел нужное, продиктовал адрес. Когда Птицын записал, захлопнул книжку, сунул ее в ящик.

– Трофимову я ничего не говорил, – напомнил Птицын.

– Предоставь это мне, – отмахнулся Бобров.

– Я вспомнила! – возбужденно сказала светловолосая полная женщина. – Я этого мужика с Колькой Лугиным видела!

– Тормози, – удивленно повернувшись к ней, буркнул плотный парень, – какого мужика?

– Меня Юрка Грачев расспрашивал о мужике, – начала объяснять женщина, – которого я с Лилькой видела. Я рассказала об этом Соньке, подруге. А она и говорит: так ты же мне его показывала, когда он от Кольки Лугина выходил. А я и забыла…

– Поехали к Грачу, – перебил он, – ему и расскажешь.

– Так ты же, Куница, не на Грача работаешь, – засмеялась она, – а на Матвеича. Поехали лучше к Трофимову. Может, он по доброте душевной, – потерла она указательный и большой пальцы, – подкинет мне на бедность.

– Поехали к Грачу, – раздраженно бросил он, – там и решим, сколько твои воспоминания стоят.

– Как уехал? – спросил в телефонную трубку Трофимов.

– Он мне понадобился, – спокойно проговорил голос Боброва.

– Но, Яков, – удивленно сказал Федор Матвеевич, – сначала ты присылаешь Птицына, потом зятя, чтобы они сумели разобраться. Потом Вячеслав уезжает. Я понимаю, – словно Бобров мог видеть его, кивнул он. – Похороны матери – веская причина. Но я узнаю, что пропал Птицын. Звоню тебе, а ты спокойно сообщаешь, что он…

– Вот что, Федя! – перебил его Бобров. – Отчитываться перед тобой за своих людей я не собираюсь. Геннадий понадобился мне здесь.

Услышав гудки отбоя, Трофимов с маху впечатал трубку.

– Каков гусь! – зло буркнул он. – Подумаешь, его величество Бобров! – Он хлопнул по столу ладонью. Сморщившись от боли, подул на нее. Левой рукой пригладил короткие седые волосы. – Грача ко мне! – крикнул он. – Немедленно!

– Он сказал, что, как узнает, – преданно глядя на развалившегося в кресле Адама, сказал Воробей, – сразу цинканет. Я ему номер соседки дал. Она меня к телефону с ходу кликнет.

– Ты уверен, что он сможет что-то узнать? – нeдоверчиво спросил Жигун.

– Сто процентов. Гришка у Бобра с командой в вышибалах ходит. Бобр ему верит. Да и вообщеон парень путевый. Сказал – сделает.

– Ладно, – махнул рукой Адам. – Иди. Но как только что-нибудь от него узнаешь, сразу ко мне!

– А как насчет бабок? – заискивающе спросил Воробей. – Ведь вы обещали.

– Но ты же не узнал ничего, – рассмеялся Трофимов. Увидев сморщившееся лицо уголовника, полез в карман пиджака. – Держи, – протянул он тонкую пачку десятитысячных. – Это аванс, как только что-то конкретное скажешь, в три раза больше получишь. Но смотри, если хоть слово соврешь, обижусь.

– Да ты что, Сигизмундович, – поспешно сунув деньги в карман, сказал Воробей, – ты же мне как пахан. Да я для тебя…

– Иди, – пренебрежительно бросил Жигун, – сыночек.

Когда Воробей, заверяя Адама в своей по гроб верности, поспешно вышел, Жигун набрал номер на радиотелефоне. Подождав несколько секунд, недовольно поморщился и отключил.

– Впрочем, пока и говорить нечего, – пробормотал он. Задумавшись, ладонью погладил толстый живот. – Может, зря я в это ввязался? – вслух спросил он себя. – Потому как Краснодар, ой, далеко, – махнул он рукой, – а Бобров – вот он, под боком. Но если мне правду сказали, то рискнуть стоит. Ведь и обмануть могут? И что я тогда смогу? К Боброву обращаться? Так у него самого на меня будет зуб гореть, ежели правду узнает. Стаc – все-таки какой-никакой, а брат его. Ну, а если уж сам Стаc прознает, меня быстренько угробят. Нет, – покачал он головой, – надо говорить, что… – Замолчав, вздохнул. – Тогда они ко мне киллера пришлют. Вот индюк! – сердито обругал он себя. – Зачем клюнул?! Я этого Джона и знаю совсем ничего – раза три встречались, не более. Да, раз сок покупал для бара и два раза виноград оптом брал. Что же делать? Да ничего, – немного подумав, вдруг засмеялся Адам. – Я же сказал, что попробую. А откуда он узнает, пробовал я или нет? Впрочем, как раз пробовал. А вот это-то и плохо, – снова погрустнел Жигун. – Воробей может где-то ляпнуть. Или тот парень, про которого он разузнать просил. – Напряженно всматриваясь в стену, словно пытаясь найти там ответ, задумался. – Впрочем, пока никто ничего не знает. И, Бог даст, так все и останется.

«Зачем я ему сказал, что номер соседки дал? – выходя из подъезда, подумал Воробей. – Впрочем, хрен с ним, бабки выцепил, а там – и трава не расти. – Остановившись, достал тонкую пачку, пересчитал и, расправив плечи, вздохнул. – С не хрена выцепил, – похвалил он себя. – А если понадобится, Адамчика можно за горло брать. Мол, гони, или Бобер все узнает».

– …Кажется, вышли на двоих! – возбужденно проговорил вошедший в кабинет Трофимова Грач.

– Где ты был? – сердито спросил Федор Матвеевич. – Я…

– Того фраера, – перебил его Геннадий, – который, как Птицын говорил, Лильку пришил, видела ее подруга с одним парнем. Тот освободился недавно. К нему, кстати, приятель приезжал.

Трофимов с интересом смотрел на него. Ожидая вопросов, Юрий замолчал.

– Кто? – нетерпеливо бросил Трофимов.

– Колька Лугин, – сказал Юрий и, опережая следующий вопрос, добавил: – У него приятель жил, Влас. Сейчас обоих нет. Через два дня после налета исчезли. Мне соседка одна говорила, что видела, как они втроем выходили. Лугин, Влас этот и еще какой-то парень. Худой такой. Волосы, говорит, длинные. Он хромал здорово.

– Значит, Кощей! – зло сверкнул глазами Федор Матвеевич. – Вот гад! – Выскочив из-за стола, подбежал к полкам, уставленным папками. Вытащил одну, открыл. – Я же его, гаденыша, мог в тюрьму упрятать, когда ему только шестнадцать стукнуло! – процедил он. – Колька свой день рождения отмечал. Зачем-то на вокзал зашел. Там скандал получился. Он дежурного сержанта ударил. Сидеть бы ему! – Он хлопнул ладонью по папке. – Но я как раз там задержался. Мать его хорошо знал. В общем, сумел замять это. Он соседу голову разбил. Пока сидел, мать погибла.

Бросив взгляд на Грача, он замолчал.

– У него родственники где живут? – спросил Грач.

– Да нет никого у него, – зло буркнул Трофимов. – Мать Колькина без родственников была. Отец не известен. Так что он куда угодно мог поехать. А что за Влас с ним был? – вспомнил он слова Грача. – И откуда ты про этого Власа узнал?

– Так соседка и сказала, – ответил Грач, – бабулька одна. Он, этот Влас, воспитанный мальчик. Пойдет в магазин, мол, обязательно…

– Зачем ты мне его характеристику излагаешь?! – взвился Трофимов. Махнув рукой, бросился к телефону. – Надо срочно Птицына вызывать. – Но, сняв трубку, задумался. – Впрочем, нет, сам найду. Узнаю, кто остальные, вот тогда и буду говорить с Бобровым. А может, лучше их уговорить на меня работать? Ладно, – махнул он рукой, – там видно будет. Сейчас найти их надо, – строго посмотрел он на Грача. – А где их искать-то?

Грач недоуменно развел руками.

– Если вернется, тогда…

– У него здесь приятели по колонии есть, – сказал Трофимов. – Поговори с ними. Может, кто что знает.

– Короче, как хотите! – раздраженно заявил Кощей. – А я домой качу! Бабки есть, а мы сидим, как старички, на лавочке, молочко попиваем. Мне такая конспирация на хрен не упала!

– Воля твоя, – пожал плечами Зверобой. – Я буду Маршала ждать.

– Да сколько ждать-то?! – заорал Николай. – Если бы знать, когда он прикатит. А так… – не находя слов, зло выматерился.

– Ты тоже? – обратился Иван к Власу.

– Скорее всего, да, – буркнул тот. – Мне тоже не в кайф здесь торчать. К тому же с Маршалом может случиться все что угодно. А мы и знать ни хрена не будем.

– В натуре, – кивнул Кощей. – Может, его уже где-нибудь хлопнули, а мы…

– Все, – прекратил разговор Зверобой. – Дергайте. Только имейте в виду, если что, о Маршале ни полслова.

– Да ты за кого нас принимаешь?! – взвился Кощей. – Сам нар не нюхал, а…

– Потому что не нюхал, – спокойно перебил Зверобой, – и говорю. В жизни всякое бывает. Короче, вот что: о Маршале и Белом лучше вообще забудьте. И еще, – добавил он. – Скорее всего, вас вычислили. Так что не спешите в Орел возвращаться. Трофим ждет, наверное, когда приедете.

Переглянувшись, Кощей и Влас промолчали.

– Когда тронетесь? – спросил Иван.

– Да сегодня вечерком, – ответил Николай.

– Лучше с утра, – посоветовал Зверобой, – а то запросто можно под шмон попасть. Сейчас на вокзале мусора вниматель…

Договорить ему не дал стук в дверь.

– Кто? – лениво спросил Влас.

– Да хозяйка, – недовольно буркнул Кощей. – Все…

– Ребята… – В приоткрытую дверь заглянула пожилая женщина. – Здесь милиция ходит. Проверяют паспорта. Вы…

– Где они? – вскочил Кощей.

– Так вот… – Посторонившись, хозяйка пропустила капитана милиции. – Участковый наш, – добавила она.

– Здравствуйте.

Тот шагнул в комнату.

Увидев за ним еще двоих, Николай выхватил пистолет, что-то заорал и трижды выстрелил. Первая пуля попала в живот капитану. Вторая, надорвав руку хозяйке, попала в бедро рослому молодому мужчине в штатском. Третья пробила косяк, рикошетом ушла вправо и щелкнула о батарею. Человек в штатском, отпрыгнув назад, рванулся к выходу.

– Валим!

Влас сунул ноги в кроссовки, схватил спортивную сумку, бросился к окну. С матом поднявшись, Иван натянул олимпийку. Оскаленный Кощей подскочил и выстрелил в голову пытавшемуся подняться штатскому. Влас, увидев бегущего к калитке третьего, дважды выстрелил ему вслед. Словно споткнувшись, тот упал. Но туг же поднялся и, прихрамывая, добрался до калитки. Из окна кухни по нему трижды выстрелил Кощей. Протяжно завыла зажимавшая простреленную руку женщина. Зверобой с маху опустил ей на голову табурет. В деревне стало на удивление тихо. Казалось, все живое прислушивается к несущим смерть выстрелам.

– Документы возьми! – гаркнул присевший возле капитана Иван.

Прохлопал его карманы, достал «макар». Сунув за ремень джинсов, наклонился к рослому.

– Валим! – закричал с улицы Кощей. Влас помог идти хромавшему Ивану. Выйдя из дома, они увидели крытый брезентом «уазик».

– В темпе! – поторопил их сидевший за рулем Кощей.

– Давай в ту сторону! – Зверобой махнул рукой налево.

– Дорога там! – крикнул в ответ Кощей.

– Там телефонная линия! – ответил Иван. – Надо оборвать ее, к черту! А то ментам кто-нибудь позвонит!

Кощей, заложив крутой вираж, развернул автомобиль.

– Паспорт взял?

Иван повернулся к Власу.

– Тут! – Влас хлопнул себя по заднему карману. – Вот влипли, – покрутил он головой. – Но почему их мало было? – удивился он.

– Да они просто, наверное, документы проверяли, – бросил Зверобой. – Может, ищут кого. Или просто бумага от начальства пришла. У второго пистолета не было.

– Куда? – притормаживая, спросил Кощей.

– Вот она, – ответил Иван,-линия. Тормози, провода надо перебить.

– Какие? – выскакивая из уазика, спросил Влас.

– Бей в ящик! – крикнул Зверобой. – Все замкнет. Света нет, и телефоны молчат.

– Где ты этого нахватался? – с уважением спросил Кощей.

– Маршал учил, – ответил Иван. – Поэтому и хозяйку табуретом огулял. Если и жить будет, хрен что вспомнит, – ухмыльнулся он. – А больше нас и не видел никто. Только, кажется, зря ты их стрелять начал, – проговорил Иван. – Они просто…

– А если не просто? – огрызнулся Кощей. – Да и сам же базарил, – напомнил он, – что Трофим нас шарить может. Вдруг эти суки на него пашут? У Трофима во многих областях увязано.

– Попал, – залезая в машину, довольно улыбнулся Влас. – Два провода перебил. И ящик расшмалял.

– Куда теперь? – спросил Кощей Зверобоя. Он и Влас безоговорочно признали того лидером.

– Вперед, – сразу решил Иван. – Некоторое время кипиша не будет. Только гашникам не попасться бы. До трассы дойдем, машину менять надо будет. И проселочными двинем.

– Да хрен ее знает! – заорал Кощей. – Где трасса!

– От дома ты хотел в ее сторону ехать, – напомнил Иван. – Оттуда «УАЗ» с ментами приехал.

– Жми прямо, – сказал Влас. – Куда-нибудь, да выедем. Нам сейчас главное – от деревни бы подальше.

– Надо, пока время есть, – сказал Зверобой, – на трассу выбираться. Там машину поменяем, и тогда шансов больше. Атак… – Недоговорив, замолчал.

Кощей, не снижая скорости – уазик шел под о, – бросил на него быстрый взгляд.

– Давай вперед, – решительно сказал Зверобой. – Сомове в другой стороне. Видите? – Он махнул рукой. – С моей стороны железка. Значит, в сторону Воронежа катим. От станции мы два километра прошли. Точно, – кивнул он. – Сейчас река будет. Выберем спуск и машину спустим. Сами – на первый поезд от Воронежа и до упора.

– Тачку хрен где спустишь, – возразил Влас. – Сейчас народу на реке уже полно. Весна ранняя и жаркая. Если не купаются, то загорают. Да и рыбаки эти, мать их! – Он сплюнул. – Так что…

– Давай сюда, – кивнул Иван на примятую машинами траву. – Дороги нет, а проехать можно. Эта дура тем более, – имея в виду «УАЗ», сказал Он, – пройдет. Где-нибудь курканем. Закидаем или еще как. Главное, чтобы часов восемь не нашли. Мы за это время уже далеко будем.

– Телефон не работает! – истерично прокричала в окно пожилая женщина.

– Так света нет! – со злостью отозвался человек в спецовке. – Надо кого-то на машине посылать!

– Я сразу говорил! – крикнул пожилой человек в кепке.

– Ага, – усмехнулся худощавый парень, – поедешь, а они тебя на дороге и расстреляют.

06 этом, видимо, думали все, потому что после его слов больше никаких предложений не последовало.

– А един хрен подыхать, – нарушил затянувшуюся паузу пожилой. Рывком надвинув на брови козырек, трусцой побежал к стоявшему невдалеке «уралу». – За два года фашисты не убили, – вставляя ключ, крикнул он, – так неужто я каких-то шпанюков спужаюсь!

– Ты что? – спрыгнув с замедляющего ход товарного поезда, спросил Влас. – На нем можно было…

– Если нас уже ищут, – ответил Иван, – то просто знают, что трое молодых парней. Возможно, имеют примерное описание внешности. Ведь нас все-таки видели. И наверняка сейчас и стрелочники, и служащие станций проверяют товарняки. Так что поступили мы правильно. Отскочили на товарном три станции. Теперь на электричку. Садимся в один вагон, но держимся поврозь. Сидеть спокойно, не дергаться, даже если менты пойдут. Не начни снова стрелять! – Он зло взглянул на Кощея. – Если уж, конечно, попытаются брать… – Сморщившись, замолчал. – Нога болит, – отвечая на вопросительные взгляды под ельников, сказал он.

– Этого, что ты базарил, – ухмыльнулся Кощей, – тоже Маршал натаскал?

– Он мне целые лекции читал, – кивнул Иван. – Где бы я сам этому научился? – весело спросил он.

– Увидимся в вагоне, – быстро уходя в сторону, сказал Влас.

– Садимся в третий! – крикнул ему вслед Кощей.

– Вы делаете успехи, – заметил Иван.

– Дохромаешь? – спрыгнув с железнодорожной насыпи, спросил Николай.

– Доковыляю, – кивнул Иван.

– Их никто толком описать не может! – раздраженно проговорил майор милиции. – Про их внешность говорят каждый по-своему. Все твердят одно:

мол, студенты они из Москвы. Так хозяйка говорила. А они ей наверняка лапшу на уши вешали. И убили ее, чтобы она их, если что, опознать не могла!

– Думаешь, судимы? – с надеждой спросил коренастый полковник.

– Черт их знает… – Майор пожал плечами. – Сейчас и не судимые такого наворочают, что рецидивисты за голову хватаются. Если и сидели, то немного и по пустяку. Потому что нервные больно. Участковый зашел – расстреляли. Капитан с председателем совета по домам ходил. Скоро выборы, вот и узнавали, у кого из приезжих открепительные талоны есть. А эти с ходу всех троих положили. Шофера уже у калитки добили. Старухе голову табуреткой разбили. И ведь, твари, линию повредили! Хорошо, один старик до Сомова на мотоцикле добрался, а так бы вообще…

– У нас по области не проходят, – заглянув в кабинет, сообщил молодой старший лейтенант.

– Значит, залетные, – недовольно отметил полковник. – Где-то что-то крупное совершили. Один из них, говорят, прихрамывает. Скорее всего, пулю где-то получил. Сделай запрос по соседним областям, – повернулся он к вошедшему капитану. – Они откуда-то из ближних мест. Придурки, сразу в участкового стрелять начали. Пальчиков по всей комнате полно. А с другой стороны, не каждый рецидивист догадается линию перебить. Скорее всего, из области они выскочить не успели. – Полковник подошел к большой карте. – Но вполне могли машину бросить и на поездах уходить. Судя по всему, держатся они вместе. Один хромой. И нервные очень. Если кто-то из патрульных в электричке или поезде увидит подозрительных, пусть не геройствует. Они сразу стрелять начнут. Так и передай всем, – приказал он майору. – А то молодежь все себя проявить хочет. Награждай их потом посмертно.

– Чего мы вышли? – недоуменно спросил Влас. – Надо было катить.

– Хорошо, нас не засекли. – Зверобой остановился и прикурил. Увидел двух смотрящих на них милиционеров. – Прикуривай у меня и вали.

Влас неторопливо двинулся в ту же сторону, куда шли вышедшие из электрички люди. Ощущая на себе взгляды милиционеров, прикусив губы, чтобы не заорать от боли в подвернутой ступне, Зверобой быстрым шагом пошел за Власом. Увидел ступеньки подземного перехода и почти побежал. Потом ухватился за железный поручень, остановился. Весь лоб покрылся крупными каплями пота. Мимо него неторопливо прошел Кощей. Спустившийся в основной переход Влас растерянно остановился. В основном люди шли налево, и только небольшая часть направо.

– Извините, – виновато улыбнувшись, обратился он к двум молодым девушкам, – как этот город называется?

– Лондон, – серьезно ответила одна. Вторая фыркнула.

– Шалавы, – процедил Влас.

– В электричке объявляли, – остановившись возле него, усмехнулся Кощей: – «Электропоезд прибыл в город Грязи». Это конечный пункт. Автовокзал вправо.

Прикурив, так же неторопливо двинулся по переходу. Влас увидел медленно спускавшегося по ступеням Зверобоя. Подскочив, закинул его руку себе на плечи и медленно повел по направлению к автовокзалу.

– Куда теперь? – спросил Влас.

– Я в электричке с мужиком разговорился, – промычал Иван. – Через Грязи в Тамбов автобусы ходят. Последний вроде часов в восемь идет. Да и сейчас, кажется, уехать еще можно.

– Тачку возьмем, – предложил Влас, – и…

– Нет, – покачал головой Иван, – у таксистов глаз наметанный. И просто в разговоре могут ментов на след вывести.

– Думаешь, ищут нас? – подводя его к лестнице, спросил Влас.

– Не нас конкретно, – осторожно ставя больную ногу на первую ступеньку, ответил Зверобой, – а тех, кто трупов в деревне наделал.

Поднявшись, вышли на площадь. В нескольких метрах от перехода стояли три машины. Справа – коммерческие ларьки. Слева тоже.

– Вот суки, – подошел к ним недовольный Кощей. – Пива ни в одном ларьке нет, приказ главы области. Пес комолый, – зло бросил он. – Везде торгуют, а этот табу на пиво наложил. Берем тачку? – сделав шаг к машине, спросил он.

– На автобусе едем, – ища взглядом автовокзал, сказал Иван. – Бабушка, – обратился он к торгующей семечками пожилой женщине, – а где автовокзал?

– Так вот. – Она показала на небольшое здание. – Прямо перед тобой.

– Во, – усмехнулся Кощей, – по натуре, Грязи. Автовокзал – сарай оштукатуренный.

– Иди расписание посмотри, – рывком сбросив руку Власа, сказал Зверобой.

– Думаешь, там и расписание есть? – захохотал Николай. Но быстро пошел к автовокзалу.

– Парни, – окликнул их коренастый водитель из белой «волги», – куда? За полцены домчу.

Не отвечая, Зверобой и Влас медленно прошли мимо.

– Елена Яковлевна, – подойдя к палатке, тихо позвал высокий парень.

– Что надо? – сердито спросила Елена.

– Птицын приехал.

– Что? – удивленно спросила она. Не успел он ответить, как полог отодвинулся и Елена в купальнике вылезла из палатки. Встала. Поправив волосы, насмешливо спросила разглядывающего ее стройную фигуру парня:

– Освободился сегодня, что ли?

– Да нет, – усмехнулся он, – просто вы женщина…

– Не для тебя, – закончила она за него и строго спросила: – Где Геннадий?

– Здесь. – Из-за яблони вышел Птицын.

– Кого не ждали, – развела она руками, – тот и прибыл. С чем пожаловали, комиссар Мегрэ?

– Белый здесь? – спросил Птицын.

– Понятно, – кивнула Елена. – Значит, отец засомневался в моих способностях.

– Дело не в этом. – Он жестом спровадил парня. – Белый участвовал в ограблении людей Трофимова, – чуть слышно сказал он.

– Вот как? – Елена поражение вскинула голову. – Это точно?

Вячеслав услышал голос Птицына и хотел вылезти из палатки, но после слов жены осторожно придвинулся, приложил ухо к брезентовой стенке и прислу– шалея. Он не сумел разобрать слов Птицына, но удивленный голос жены – «Вот как? Это точно?» – заставил его замереть.

– Абсолютно, – кивнул Птицын. – Ты говорила с ним?

– Начала, – ответила Елена. – Так, в общих чертах. Ничего конкретного. Но мне кажется, он согласится.

– Согласится? – переспросил Геннадий. – На что? – Уже спросив, понял, что поступил неправильно.

– Да так, – деланно рассмеялась она, – хотела предложить ему работу телохранителя. Все-таки брат моего мужа. – Понимая нелепость своих слов, замолчала.

«Так, – вглядываясь в размытое темнотой лицо Елены, подумал Птицын. – Значит, Бобров хочет что-то предложить Белому. Именно поэтому подключил к розыску меня. То есть, – поправил он себя, – ему нужны были бандиты, совершившие налет на людей Трофимова. И Белый, видимо, нужен по этой же причине. Поэтому Ленка поехала на похороны вместе с мужем. А Славик знает истинную цель поездки супруги? – Усмехнувшись, ответил себе: – Разумеется, нет».

– Где Вячеслав? – спросил он.

– Там. – Она кивнула на палатку. – Спит. Храпит здорово. Я потому и не спала. Ты приехал из-за Белого?

– Когда Яков Павлович узнал о том, что Белый участвовал в налете, – сказал Геннадий, – он ненавязчиво посоветовал мне ехать сюда. Ведь…

– Понимаю, – улыбнулась Елена. – Но ты явился зря. Здесь все нормально. Кроме того, у нас с мужем прекрасная охрана. Сначала, правда, был инцидент, но все кончилось без обычного в таких случаях мордобоя. Ты уедешь? – спросила она.

– Не сегодня, – улыбнулся он. – К тому же хочу поговорить с Белым. Ведь он мой, так сказать, крестник.

– Именно поэтому тебе и надо уехать, – требовательно сказала Елена.

Услышав короткий стук в окно сарая, где они с Ириной спали. Маршал выхватил пистолет из-под подушки и прыгнул к двери.

– Маршал, – услышал он горячий шепот, – это я.

– Ну?

Маршал выскользнул из сарая.

– Тут мусор приехал, – приблизившись к нему, прошептал Белый. – Птицын. Я курнуть вышел. Глядь, к палатке, где Вячик с бабой спит, кто-то идет.

– Ты спишь? – спросила Ника лежащего рядом Анатолия.

– Да нет, какой тут сон. Ты рядом, вроде все хорошо, ты со мной… – Он тяжело вздохнул. – Но завтра или послезавтра уйдешь. Ника! – Приподнявшись, он повернулся к ней. – Давай поженимся. У нас все будет, слышишь? Я смогу сделать, чтобы…

– Молчи. – Она прижала пальцы к его губам. – Ты хороший парень. Толик, – сказала Ника. – и будешь прекрасным мужем, верным, любящим. Но постарайся понять: я боюсь… – Она горько улыбнулась. – Боюсь остаться здесь, в деревне, навсегда. Потому что семья – это уже навсегда. И нельзя будет просто уйти, если с чем-то буду несогласна. Кроме того, мы молоды и, даже сами того не желая, сделаем так, что я буду беременна. Представляешь? – Порывисто сев, она обхватила его шею руками и вздохнула. – Мы нищие. А я не хочу жить и думать о куске хлеба. О том, как одеть и прокормить ребенка. Нет! – Ника замотала головой. – Не подумай, что я не хочу ребенка. Каждая женщина, наверное, мечтает об этом. Но я боюсь, – повторила она. – Когда болела мама, я себе отказывала даже в том, что пусть редко, но могла позволить. Например, шоколадку. – Снова вздохнув, она тихо засмеялась. – Не обижайся, но у нас как у семьи нет будущего. А торговать по воскресеньям яйцами на рынке, заводить корову я не хочу. Не могу.

– Ника, – немного помолчав, сказал Толик, – у нас будет будущее. Я знаю это. Я заработаю деньги. Ты права, именно деньги дают право на жизнь. И на ребенка. – Прижав ее гибкое тело к себе, прошептал: – У нас все будет хорошо.

В завешенном марлей открытом окне появилась неясная тень. Увидев на полу в темно-желтом квадрате лунного света темный движущийся круг, Ника испуганно вскрикнула и крепче прижалась к Анатолию.

– Это я, – услышали они приглушенный голос, – Артем.

– …Хорошо, – пожал плечами Птицын, – как хочешь. Но что мне сказать Якову Павловичу?

– То, что есть, – улыбнулась Елена. – Скажи, что встретиться с Белым тебе не дала я. До свидания. – Поежившись, обхватила голые плечи руками. – Ночью как-то прохладно, я замерзла.

– До свидания, – сухо попрощался Птицын и быстро пошел к дому.

Птицын подошел к калитке сада, когда справа с земли поднялся черный силуэт. Сильный удар по голове выбил из Птицына сознание. Подхватив падающее тело. Маршал приглушенно бросил:

– Давай в хату и не вылазь полчасика. Потом обязательно нарисуйся. Так, чтобы тебя увидели.