Часть первая

Громко лопнуло левое заднее колесо идущего на скорости синего «москвича». Визжа тормозами, машина заюзила по асфальту. Водитель сумел удержать ее на дороге и остановить.

– Замерли!

К машине из лесополосы бросились трое людей с закрытыми темными платками лицами. В руках двоих были легкие автоматы. Третий – с пистолетом. Сидевший рядом с водителем человек открыл дверцу и хотел выскочить. У его коснувшейся асфальта ноги ударила пуля и с визгом ушла в сторону. Человек замер и, подняв вверх руки, выпустил пистолет. Водитель и двое сидевших сзади о сопротивлении не помышляли.

– Молотки! – оценил бандит с пистолетом. – Теперь давай чемодан, – требовательно бросил он сидевшему за водителем пожилому крепкому мужчине в темных очках.

– Вы думаете, что делаете? – опасливо опуская руку к стоявшему между ног небольшому кожаному чемодану, спросил тот. – Ведь с вас живых шкуру спустят.

– Ты свою береги! – усмехнулся бандит с «узи». Взяв чемодан, налетчик с пистолетом удовлетворенно кивнул. – Теперь стволы выбросите. И убедительная просьба минут двадцать не шевелиться. У нас там мужик нервный, – кивнул он на лесополосу. – Стреляет быстро и метко. Так что, если желаете прожить еще немного, не рыпайтесь.

Водитель и сидевший рядом с пожилым пассажир выкинули пистолеты.

– Я оружия не ношу, – сказал пожилой.

– Верю, – кивнул налетчик и побежал назад. Один из автоматчиков подобрал три пистолета. Второй достал шило и пробил все четыре колеса. Потом бандиты стремительно побежали к лесополосе.

– Думаешь, снайперы там?

Пожилой, опустив руки, всмотрелся в ровную полосу деревьев.

– Хрен его знает, – буркнул сидевший рядом с водителем. – Что он стреляет здорово, ясно. Так что лучше посидеть.

– Время пошло! – как бы подтверждая его слова, звучно крикнули из лесополосы.

Спустившись к реке, трое в масках подбежали к моторной лодке. Первым в нее вскочил главарь с чемоданом. Двое столкнули лодку и забрались в нее уже в воде. Посмотрев друг на друга, весело рассмеялись. Сунув пистолет в карман, молодой мужчина сорвал с лица платок и, подмигнув, начал быстро грести. Двое других побросали «узи» в воду.

– С железками людей Трофимова обули, – сняв платок, громко рассмеялся скуластый парень.

– Если бы пришлось стрелять, – спокойно объяснил главарь, – я и Зверобой с ними справились бы.

– А не зря мы их там оставили? – спросил смуглолицый парень. – А то сейчас поедет кто-нибудь. Они могут…

– Ничего они не могут, – перебил его главарь. – Во-первых… – Подгребая к берегу, он обернулся. – Снайпер периодически предупреждает. А потом, сказать кому-то – значит, подключить к делу ментов. Трофимову это совсем не в кайф. Так что будут сидеть минут двадцать пять, пока не поймут, что снайпер – лажа, – без улыбки закончил он.

– Варит у тебя башка, Маршал! – восхитился скуластый.

– Идея-то Белого, – сказал Маршал. – Я просто нашел вас и подкорректировал немного.

– Все ништяк, – проговорил смуглый, – но с настоящей дурочкой я бы себя увереннее чувствовал.

– Времени было в обрез. Да и тратиться не хотелось. – Маршал усмехнулся. – К тому же я уже говорил – стрельба была не нужна. Все строилось на нервах. Если в себе и Белом я уверен на все сто, то, зная тебя, Кощей… – Он засмеялся. Лодка ткнулась носом в берег. – Просто боялся. Ты же любитель пальбы в воздух.

– С шумом, оно веселее! – захохотал тот. Выбравшись из лодки, все трое быстро побежали к стоявшим на грунтовой дороге красным «Жигулям».

– Двадцать минут прошло, – посмотрев на часы, буркнул пожилой.

– Но он, – сказал сидящий рядом человек, – только что орал. Мол, сидеть! – Высунувшись в окно, он закричал: – Те сказали – двадцать минут! Ты бы свалил наскоряк!

Не услышав ответа, рывком открыл дверцу, вывалился на асфальт, откатился в сторону и прыгнул в придорожную канаву, где уже были выскочившие водитель и пожилой. Парень с первого сиденья шел спокойно.

– Они не черти, – усмехнулся он. – Время выдержали. Он сейчас шпарит, как на чемпионате мира. Те-то уже далеко. Вот бы поймать козлов! Я бы их….

– Латайте колеса! – выбираясь из канавы, перебил его пожилой. – Мы что, здесь ночевать будем?

– Да чем латать-то? – огрызнулся парень – Не взяли мы ни хрена. Запаска одна. А клея нет.

– Надо было брать! – крикнул пожилой.

– Хорош, Грач, – поморщился парень, – не глухие. Подождем, может, поедет кто. Сходи-ка глянь, – повернулся он к тому, кто первым выскочил из машины. – Где он там сидел, сука! А ты давай колеса откручивай! – рявкнул он на водителя и, зло выматерившись, открыл багажник, достал запасное колесо.

– Кто-то едет. – Грач посмотрел в сторону, откуда они приехали.

По дороге неторопливо катил старый горбатый «запорожец». Грач выскочил на середину дороги, махнул рукой.

– Так под колеса и попадают, – остановив «запорожец», недовольно проговорил блондин в темных очках.

– В город отвезешь? – спросил пожилой.

– Я вообще-то мимо еду, – немного подумав, сказал блондин, – но почти до города. Я не суюсь в города, – доверительно сообщил он, – светофоров боюсь.

– Слышь, мужик, – шагнул к «запорожцу» парень, – у тебя клея нет? Колеса пробились.

– Как же нет, – кивнул блондин. – Но ведь это… – Он вздохнул. – Я за него деньгу платил. А сейчас в колхозах…

– Хватит? – вытащив из кармана сто долларов, перебил его парень.

– Чего ты мне хреновину какую-то тычешь?! – возмутился водитель «запорожца». – Ты мне рубли давай! Куда я с этим сунусь?

Красные «жигули» подъехали к небольшому дому. Из калитки, улыбаясь, вышел худой длинноволосый парень. Маршал с чемоданом в руке быстро пошел к дому. Длинноволосый открыл ворота. Сидевший за рулем скуластый въехал.

– Ну и хохма! – Скалясь в веселой улыбке, Кощей хлопнул худого по вытянутой руке. – Они, наверное, до сих пор там кукуют.

– Белый кого-нибудь подцепит, – Маршал выглянул в раскрытое окно. – Если увидит, что какая-нибудь тачка в ту сторону едет, первым до них докатит. Давайте сюда, – позвал он всех. – Цепляйте свою долю и в разбег. Трофимов – дядя очень серьезный. У него с ментами вась-вась. Сам бывший. Если понадобитесь, найду.

– Мне все надоело! – с грохотом захлопнув дверь и швырнув пластиковый пакет, из которого вылетели тетради, истерично закричала молодая высокая девушка с длинными светлыми волосами. – Я так больше не могу! Я уже три года наслаждаюсь прелестями деревенской идиллии! Школа! Дети! Школа и снова дети! Тороплюсь проверить тетради, потому что вечером отключают свет! Нам уже полгода не платят! Часть зарплаты отдают мукой и сахаром! – Словно отдав все силы крику, плюхнулась на стул, положила на стол руки, уткнулась в них лицом.

– Ника, – позвала ее лежащая на кровати женщина. Ее морщинистое худое лицо в обрамлении седых волос казалось неживым. Большие, мокрые от слез синие глаза смотрели на девушку. – Сейчас всем тяжело. Но…

– Мама, – плача, проговорила Ника, – ты всю свою жизнь отдала Крайнему Северу. Летом работала на съемке, зимой в кочегарке. Летом каждый день была по колено в ледяной воде, а зимой… – недоговорив, махнула рукой. – И что? Заработала постоянные боли в ногах. Распад легких. А тебе даже пенсию вовремя не дают. Тебя из больницы привезли сюда умирать… – Ника вскочила и бросилась к матери. Упав у кровати на колени, уткнулась лицом в желтую высохшую руку. – Прости, – прошептала она. – Но я больше так не могу. Мне все надоело. Нет! – Вскинув голову, посмотрела в глаза матери, И не увидела в них упрека. Ника увидела нечто другое. – Мама, – растерянно проговорила она. – Я не то хотела сказать. Я сделаю все, чтобы…

– Наверное, пришло время, – вдруг ясно проговорила мать, – сказать тебе правду. Мне было двадцать два года, как сейчас тебе, когда я уехала в Магаданскую область. Сначала работала мониторщицей, мыла золото. В то время там хорошо платили. Раз в три года полугодовой отпуск. Вместе с отгулами выходило месяцев по восемь. Билет туда и обратно оплачивал прииск. Потом повстречала Валерия, твоего отца. Первым родился Лешка. – Она тяжело вздохнула. – Ты его, наверное, и не помнишь.

– Помню, – поспешно сказала дочь. – Ведь он всего на десять лет старше. Мне семь было, когда его посадили. Правда, больше не видела. Он…

– Бандит он, – сердито перебила ее мать. – Мы с отцом, когда он первый раз отсидел, все для него сделали. И на работу устроили, и…

Она закашлялась. На губах появилась розовая пена. Испуганно ойкнув, Ника метнулась на кухню и вернулась со шприцем. После укола матери стало легче. Немного полежав с закрытыми глазами, она глубоко вздохнула.

– Я ведь на съемку не по своей воле пошла. Отец ваш картежник заядлый был. Хотя чаще выигрывал, чем проигрывал. – Она слабо улыбнулась. – Но однажды здорово проигрался. Мы отпуска в Сочи проводили. Ты помнишь, наверное?

– Конечно, – кивнула Ника. – Только не в Сочи, а в Лоо. Там пансионат «Магадан» был.

– Вот-вот. Там Валерка и проигрался. Все, что было, и на несколько лет вперед. Он меры ни в чем не знал. Пить – так пил. Работал как заведенный. Ну а меня он… – Согретая воспоминанием, она снова улыбнулась. – Страстно любил. Не изменял. – Мать немного помолчала, а потом, собравшись с силами, снова заговорила: – Я и работала на съемке. Золото воровала… – с болью призналась мать. Широко раскрыв глаза, Ника изумленно уставилась на нее. – Правда, потом, когда Валерка погиб, мне платить обещали. Но так и не заплатили ни разу. Я каждый раз, когда с ковриков на ленте промприбора по несколько грамм брала, думала, что все. Вот сейчас арестуют. Но, видимо, Бог миловал. Ты думаешь, почему я к Славке в Курск не еду? Ведь квартира на меня записана. Я ее на Колыме через кооператив купила. Там этот Бобров! – с ненавистью прошептала мать. – Который долг с Валерки у тех, кому он проиграл, скупил и меня заставлял золото воровать. Я ему написала, чтобы он хоть сейчас те деньги отдал, которые после смерти Валерки обещал платить, так он хоть бы слово ответил. Я к чему тебе все это говорю… – Мать тяжело вздохнула. – Скоро Лешка должен приехать. Не знаю, почему так думаю, но уверена. Сердцем чувствую. Я ему хотела сказать. Ведь он все равно бандит и рано или поздно в тюрьму сядет. Я на Колыме, недалеко от участка, грамм двести золота оставила. Три маленьких самородка. На черный день, думала, ведь золото, оно завсегда в цене. Сейчас, кажется, чернее дня уже и не будет, – с горечью прошептала она. – Да вот не забрать это золото никак. Я, когда на пенсию вышла, хотела забрать. Но как подумала, что найдут, сходила туда, замаскировала получше и уехала. Думала, пенсию большую получать буду, – виновато проговорила мать. – А видишь, как получается. Не то что мне пенсию, вам, учителям, и то не платят. Так вот, дочка… – Ее голос окреп. – Золота там, конечно немного. Но ты скажи Лешке, как приедет. Меня то он, наверное, уж на этом свете не застанет. Он с тобой поделится, – уже слабым голосом закончила она. – Лешка хоть и беспутный, но к родственникам честно относится. О тебе в письмах спрашивал. Правда, писал мало.

– Почему ты думаешь, что он приедет? – спросила Ника. – Откуда он знает, где ты? К тому же…

– Мать моя здесь жила, ваша бабушка. Так Лешка у нее часто бывал. Раз даже с милицией здесь стрелялся. Он же где-то магазин ограбил. Вот его здесь и арестовали. Мне в магазине часто в глаза тыкают.

– Я когда приехала сюда, – сказала Ника, – мне тоже часто говорили. Но он же не знает, что ты здесь. Так почему думаешь, что приедет?

– С приездом, – шагнув навстречу широкоплечему молодому мужчине, протянул руку высокий полный мужчина с загорелой лысиной.

– Добрый день, Яков Павлович. Улыбаясь, тот пожал его ладонь.

– Силен ты, Славик, – тряхнул рукой Яков Павлович, – прямо богатырь былинный.

– Да вроде не жалуюсь, – самодовольно расправил тот налитые силой плечи.

– Как съездил? – уже серьезно спросил мужчина.

– Через день два контейнера будут здесь, – улыбнулся Славик. – И торг удачен. Деньги почти все целы. – Он хлопнул по висящей на плече спортивной сумке. – Вы правильно туда партию фруктов отправили. Они там в большой цене. Тем более по весне.

– Я же там жил, – напомнил Яков Павлович. – Так что запросы известны. Брал пушнину у артельщиков?

– У них сейчас один хозяин, – засмеялся Славик, – Лев Антонович. Вам, кстати, большой привет от него, звал в гости.

– Ну уж нет! – Яков Павлович засмеялся. – Как говорят в популярной комедии, лучше вы к нам.

– Значит, он приедет сегодня, – с сожалением проговорил лежащий на кровати атлет с сигаретой в руке.

– Наверное, уже приехал, – посмотрев на настенные часы, сказала молодая женщина.

– Так мне пора! – Вскочив, атлет стал одеваться. – Твой-то мне по фигу, но если папуля твой про. нашу любовь узнает… – Застегнув молнию, усмехнулся. – А мне еще лет двадцать прожить охота.

– Да Славка нужен ему только для дела, – фыркнула женщина. – У него знакомых много на Колыме. А чем здесь за пушниной гоняться, лучше там ее оптом брать. Тем более Славик это делает быстро и почти даром. Он же жил там, прежде чем на юрфак поступил. А вот ты, Эд… – Она укоризненно покачала головой. – Только и знаешь, что кулаками да ногами махать. Конечно, это хорошо, когда мужчина сильный, – закрыв глаза, томно прошептала она. – Чувствовать под руками сильное, гибкое тело намного лучше, чем покрытые жиром мускулы. Но раньше Славка тоже не таким был. Это сейчас все забросил. Так, иногда в теннис поиграет, и все. Так что…

– В общем, как всегда. – Шагнув к кровати, Эд наклонился и поцеловал ее в губы. – Ты хищница, Ленка! – Он с трудом освободился от обвивших его шею рук. – Особенно это проявляется в постели.

– Я позвоню, – сказала она ему вслед.

– Ты узнал, о чем я просил? – спросил Яков Павлович пьющего кофе Вячеслава.

– Сейчас это почти невозможно, – сделав глоток, покачал головой тот. – Это раньше «Аэрофлот» пользовался полным доверием. На чем и играли многие. Ведь с Магадана, в сущности, путь один – авиация. Можно, конечно, по волнам, но все порты были закрыты. И в основном пассажиров не брали. Да и знаете, Яков Павлович, конечно, вы голова и решать вам. Но, на мой взгляд, с металлом связываться не стоит. Себе дороже выйдет. Во-первых… – Он загнул указательный палец. – Сразу большую партию взять в одном месте не удастся. Не то что бы добыча золота стала хуже, просто сейчас в основном артели. А у них, конечно, нет того размаха, что был у государства. Они работают день и ночь, но теряют в количестве. Артельщики не понимают, что хозяин-предприниматель не сможет обеспечить постоянный подъем работы. Там вечная мерзлота. Следовательно, необходима специальная техника. Взрывчатка, масла, бензин и прочее. Конечно, купить золото стало очень просто. Но вывезти… – Вячеслав развел руками. – С этим государство пока справляется. Ужесточен контроль во всех аэропортах, даже на внутренних линиях Колымы. Я уже не говорю о рейсах на материк.

– Все это я знаю, – согласился Яков Павлович. – Я же сам некоторое время жил на Колыме. А уж бывал там по роду работы ежесезонно. Но понимаешь… – Он вздохнул. – Не буду перед тобой лукавить, Славик. Ведь ты мне вместо сына. Ленка – она очень родной человек, но женщина. А значит, и той душевной близости, что у нее была с матерью, нет. Ты же знаешь, я ее с шестнадцати лет один ращу. Ведь сколько раз жениться мог… – Яков Павлович засмеялся. – ан нет. Дочь поднимать надо. И слава тебе, Господи… – Он перекрестился. – Получилось. Только вот одно плохо – когда вы меня внуком побалуете? Или внучкой? – Он махнул рукой. – Что-то не торопитесь вы. Ладно, если бы бедствовали. Но ведь в достатке живете.

– Так вот именно поэтому и не торопимся, – сказал Вячеслав и, увидев непонимание в глазах Якова Павловича, объяснил: – Скоро выборы. Вдруг коммунисты к власти придут, тогда ведь, всех, кто что-то имеет, на улицу повыкидывают. А плодить нищету… – Вячеслав усмехнулся. – Нет смысла. Да и желания тоже. Вот если бы гарантия была, то…

– Это что-то новое, – засмеялся Яков Павлович. – Из-за нестабильности в политике детей не рожают. Что же касается возвращения коммунистов, то они уже не те. Поверь мне, многие вкусили прелести так называемых рыночных отношений и делают себе приличные деньги. Конечно, опасность все-таки существует. Хотя бы из-за того, что они ратуют за восстановление СССР. Я думаю, немногие страны СНГ захотят этого. Некоторые, без сомнения, – да. А другие… – Он покачал головой. – Яркий пример тому Чечня. Но, впрочем, хватит о том, что будет. Хотя думать об этом, конечно, следует. Но демократию коммунистам хотя бы в ближайшие годы не отдадут. Что же касается продолжения рода… – Он замялся. – Ладно, в другой раз. А насчет золота ты подумай. Оно деньги во все времена и при всех режимах. Конечно, из-за килограмма или даже десяти я на риск не пойду. Минимум килограммов пятьдесят. – Увидев удивление на лице Вячеслава, засмеялся. – Я думаю не только о себе. Ну ладно, – отпустил он зятя, – иди. Ленка, наверное, уже заждалась.

– Придурки, – обхватив голову руками, протяжно простонал невысокий мужчина с седым ежиком. – Болваны. Так попасться. Почему не оказали сопротивления?! – взорвался он.

– Хотя бы потому, – хмуро ответил Грач, – что это было бесполезно. Деньги они все одно забрали бы. И нас бы положили. Подумайте сами, Федор Матвеевич. В этом случае вмешалась бы милиция. И не столько искала бы убийц, сколько узнавала причину нападения. Ни для кого не секрет, что я доверенный человек Трофимова. Извините, – вздохнул он, – но ваша репутация не на высоте. Все знают, что вы делаете большие деньги, помогая отмывать барыши преступным группам. Кроме этого…

– А то, что я отдал товар бесплатно?! – зло прервал его Трофимов. – Как это? Деньги исчезли! Бобр отдал их мне! Но я не получил их! А ему на это чихать!

– Пусть не сейчас, – твердо проговорил Грач, – но мы найдем тех мерзавцев в масках. Деньги вернутся. Сейчас надо выяснить, кто мог навести на меня. Ведь я специально, чтобы не вызвать никаких подозрений и избежать проверок на дорогах, поехал на «москвиче». То, что это были не люди Бобра, однозначно. Он коммерсант, птица высокого полета. У него есть боевики, способные совершить нечто подобное. Но слишком мала сумма. Навел кто-то из вашего окружения. – Он взглянул на Трофимова. – Потому что…

– Почему вы ехали проселочными дорогами? – подозрительно спросил Трофимов.

– Во-первых, – спокойно сказал Грач, – проселочными гораздо спокойнее. Там если и попадутся гаишники, с ними договориться гораздо проще, чем на трассах. Во-вторых, я поехал, как вы говорили, чтобы увидеть прибытие нашего товара и, загрузив вагон пушниной, отправить его в Орел. Но человек Бобра сказал, что пушнины пока нет, и заплатил по счету. Мы сразу поехали назад. Остановили нас после переезда, в лесополосе. Хрен его знает, сколько бы мы там просидели, если бы меня мужик до кольцевой не довез. А им клей оставил. Они меня с объездной и подобрали… – Он кивнул на парней.

– Значит, говорите, снайпер там был? – зло покосился на парней Трофимов.

– Сначала был, – поморщившись, честно признался старший группы. – Мы там магнитофон нашли. Вот он и орал периодически… – Зная, что хозяин терпеть не может, когда при нем матерятся, зло блеснул глазами.

– Да уж слышал. – Махнув рукой, Трофимов неожиданно тонко рассмеялся. Стоявшие перед ним растерянно переглянулись. – Как они вас? – Посмеиваясь, издевательски посмотрел на них Трофимов. – Как малышей-несмышленышей. Пистолеты-то у них не водяные были? – Не зная, что не далек от истины, махнул рукой и вышел. Остановившись за дверью, глухо бросил: – Я пришлю Геннадия. Деньги нужно найти. И мне нужны эти умельцы. Найдите их.

Удивленно посмотрев на блондина, Маршал улыбнулся.

– Лихо, – пробормотал он.

– Мне чертовски захотелось их хари увидеть, – подмигнул ему блондин. – Жаль, не дождался того, кто ходил снайпера искать. Видел я, как он там лазил. Только вы работать начали, две тачки с орловскими номерами прут. Хорошо, я шипов набросал. Там сейчас, наверное, затор.

– Что ты позади, я знал, – кивнул Маршал. – Опасался, что с другой стороны кто-нибудь поедет.

– Исключено, – весело засмеялся блондин. – Я там объезд поставил и знак: ведутся дорожные работы. Остановился, в кусты зашел и туда рванул. Хорошо, машин не было. Убрал знаки и назад. В общем, вез я его долго, – снова захохотал блондин. – Нас эти три козленыша на объездной достали. Рожи от ярости перекошены. Я им хотел намекнуть про автоматы… – Сложившись от смеха, прижал руки к животу.

– Ладно, – не поддержал его веселья Маршал. – Вот твоя доля. Исчезай. Потому что ты человек залетный и тебя могли срисовать. Я чуть задержусь. Трофимов начнет концы искать, это ясно. Хочу помочь ему.

– Не понял? – вопросительно взглянул на него блондин.

– Он будет искать, кто навел. Я ему отдам того, кто ему нужен.

– Все равно не въехал, – признался блондин. – Но у тебя котелок варит. Я сегодня отчалю. Если понадоблюсь или припечет – вот. – Он протянул листок. – По этому адресу можешь заскочить. Если даже меня там не будет, знают, куда я упылю.

– Ну, а ты, – держа листок двумя пальцами, Маршал щелкнул зажигалкой… – Знаешь, куда заходить. Там без атаса.

– Как она? – тихо спросил высокий плечистый парень с сумкой в руке.

– Плохо, – печально вздохнула Ника. – Лекарство нужно. А где денег взять? Можно, конечно, Славке позвонить. Он, наверное, даст. Но не буду! Он, сволочь, квартиру матери занял и носу не кажет. Два раза за три года приезжал. И то раз за свининой, а второй, когда…

– Ника, – услышала она голос матери и бросилась в комнату. – Кто там?

– Толик.

– Здравствуйте, Зинаида Степановна. – Толик вошел в комнату. – Я вот из магазина иду. Хлеба для вас купил, сахару взял. И варенья клубничного принес, бабушка дала.

– Спасибо тебе, милый, – устало улыбнулась женщина. – Ника, – посмотрела она на дочь, – дай мне чаю с вареньем.

– Да, мама.

Обрадованная тем, что мать хоть чего-то хочет, девушка бросилась на кухню.

– Толя, – тихо сказала Зинаида Степановна, – присядь.

Парень поставил сумку у двери и осторожно присел на стул.

– Я давно хотела с тобой поговорить, – прошептала она. – Любишь Нику?

– Люблю, – вздохнул он, – я бы…

– Я знаю. Это, может, и нехорошо, – скорее для себя, чем для него, прошептала Зинаида Степановна. – Но по-другому нельзя. Ты только не оставляй ее. Ника хорошая. Она в Анадыре педучилище кончила. Тут как раз мать моя померла. Мы приехали на похороны, да так и остались. Я-то ведь уже на пенсии. Раньше по-северному вышла. Да вишь… – Она горько вздохнула. – Приболела. Но я зачем все это говорю? – Замолчав, прислушалась. С кухни донеслось звяканье ведра. – На Колыме я золото спрятала, – прошептала Зинаида Степановна. – Немного. – Увидев округлившиеся глаза Анатолия, с трудом приподняла сухую руку, положила пальцы на его колено. – Это грех, – прошептала она. – Знаю. Но я для чего тебе это говорю… Съезди туда. Я скажу, где золото. И к кому подойти, чтобы вывезти, скажу. Это пусть небольшие деньги. Атак… – Она заплакала. – Без денег ничего не будет. Вы молодые, вам ведь и одеться…

– Зинаида Степановна, – пробормотал потрясенный Анатолий, – но ведь это преступление. То есть я хотел сказать…

– Боишься, – поняла она. – Ника говорила, ты смелый и сильный парень. Ты же на границе служил?

– Да, на китайской.

– Тогда знаешь, что такое сопки.

– Я не знаю, зачем вы это говорите, но…

– Ты подумай, – прошептала она. – И если решишься, то приди. Только торопись, Толик. – Она закашлялась. – Видишь, – сказала Зинаида Степановна, – у меня рак. Мне жить совсем мало осталось. Ты решай быстрее.

– Вот чай, – ответить Толику помешал голос Ники.

– Я люблю тебя.

Ткнувшись губами в холодные губы жены, Вячеслав встал с кровати. Набросив на голое тело халат, посмотрелся в зеркало.

– Пойду душ приму, – сообщил он и игриво предложил: – Не желаешь?

– В другой раз. Если бы ты знал, – усмехнулась она, – что…

Резко зазвонил телефон. Лениво протянув руку, Елена взяла трубку.

– Да?

– Елена. – Она узнала голос отца. – Где Вячеслав?

– В ванной, – улыбнулась женщина.

– Пусть немедленно приезжает ко мне! Немедленно!

– Я не понимаю вашего волнения, – пожал плечами рослый мужчина с тонкими черными усиками. – Ну и что…

– Ты идиот, Григорий! – ожег его злым взглядом Яков Павлович. – Трофимов может подумать, что это мои люди напали и забрали деньги.

– Не думаю, – спокойно возразил Григорий. – Он не настолько глуп, чтобы, даже подумав так, – усмехнулся он, – сказать вам об этом. Ведь в его разговоре с вами не было ни малейшего намека на то, что он может так думать. Трофимов просит вас помочь разыскать этих специалистов. Знаете, – засмеялся он, – не хотел бы я оказаться на месте Грача. Двадцать минут сидеть, боясь пули снайпера, и потом узнать, что угрозы выкрикивал магнитофон. Неплохо бы узнать этого снайпера поближе.

– У тебя есть такая возможность, – сухо заметил Бобров. – Ты прямо сейчас начнешь заниматься поиском этих, как ты соизволил заметить, умельцев. Не знаю, почему, но мне кажется, что информация, которую получили налетчики, исходила от кого-то из наших людей.

– Не думаю, – возразил Григорий. – Взяли они Грача с парнями на территории Курской области. А маршрут могли знать только люди Трофимова.

– Почему же, – услышали они голос вошедшего Вячеслава, – именно этой дорогой наш человек ездит в Орел. Так что, вполне возможно, наводка исходит от кого-то из наших людей. Если я правильно понял, – подошел он к Боброву, – поэтому вы меня вызвали?

– Понял ты совершенно правильно. Но позволь спросить: откуда ты об этом узнал?

– Обижаете, Яков Павлович, – засмеялся Вячеслав. – По дороге я встретил нескольких человек из вашего круга. По-моему, о том, что Трофимова облапошили в грубой форме на сто десять миллионов, знают все.

– Сумма, как это всегда бывает, – засмеялся Бобров, – немного завышена. Но это не важно. Мне нужны люди, совершившие налет. Все. Разумеется, живыми.

– Трофимов наверняка желает того же, – сказал Григорий.

– Допускаю, – улыбнулся Яков Павлович. – Но у нас разные причины, хотя желания совпадают. Ты, Григорий, – перешел он к делу, – проверишь всех уголовников. Вполне возможно, что кто-то из них знает о налете не понаслышке. За полезную информацию плати не скупясь. Ну, а ты, – повернулся Бобров к Вячеславу, – немедленно отправляйся в Орел. С тобой будет работать Птицын. Он уже там. При разговоре с Трофимовым не переборщи с сочувствием. Он очень самолюбив. А мне он пока нужен.

– Но, Яков Павлович, – удивился Вячеслав, – мне же завтра нужно встречать контейнеры.

– С этим управимся без тебя, – отрезал Бобров. – Вплотную занимайся налетчиками.

– Понятно, – вернувшись к «вольво», кивнул плешивый мужчина лет сорока. – Ждали они вас недолго.

– Почему ты так думаешь? – удивился стоявший рядом Грач.

– Я не думаю, а знаю. На месте, где они наблюдали за дорогой, нет ни одного окурка. Хотя у реки, где оставляли лодку, окурков полно. Видно, знали время. Взяли вас и на лодке на тот берег. Там наверняка была машина. Что вы не дернулись, – сказал плешивый, – поступили правильно. Снайпер сидел на дереве. Он бы вас, как ворон, перещелкал. Колесо он вам прострелил?

– Он, – кивнул Грач. – Мы из колеса пулю достали.

– Где она? – тут же спросил плешивый.

– Да там… – Грач пожал плечами. – В гараже, где «москвич» стоит.

– Что же вы мне сразу не сказали? – разозлился плешивый.

– Слушай, Птицын! – буркнул Грач. – Ты на полтона пониже базарь! Я тебе…

– Я работаю! – резко перебил его Птицын. – И говорю так, как хочу. Все претензии к Федору Матвеевичу.

– Вечер добрый, – улыбнулся Маршал открывшей дверь плотной женщине.

– Здравствуй. – Она прижалась к его груди. – Заходи.

– Ты одна?

– Конечно, так что можешь смело…

– Я, собственно, не за этим. Я в Курск еду. Ты скоро домой тронешься? Если есть желание, поехали. Устанем, где-нибудь остановимся. Представляешь, – улыбнулся он, – ночь под звездным небом.

– А ты, Артем, поэт, – удивилась женщина. – Я сейчас соберу вещи, и поедем.

– Ты ничего не слышала? – присев на стул и закуривая, спросил он.

– Нет. – Складывая одежду в сумку, женщина покачала головой. – А что я могла услышать?

– Именно об этом я и спросил, – засмеялся он.

– Ты знаешь… – Открыв косметичку, женщина подошла к зеркалу. – Я сегодня Птицына видела. В магазин ходила, смотрю, он из машины выходит. С ним Юрка Грачев был и еще трое парней.

– Кто он, этот Птица? – насторожился Артем.

– Бывший следователь по особо важным делам, – подкрашивая губы, невнятно проговорила женщина. – Сейчас у Боброва работает. То ли консультантом, то ли сыщиком. Или, как сейчас говорят, частным детективом.

– А почему же не следователем? – поинтересовался Маршал.

– Вытурили его за что-то, – укладывая косметичку в сумку, сказала она и шагнула к Маршалу. – Ну что, пое…

Резкий удар снизу вверх в подбородок отбросил ее назад. Ударившись затылком о треснувшее зеркало, женщина тяжело упала на пол.

– По дороге тебя со мной могли заметить, – словно оправдываясь, сказал Маршал. – А жить тебе нельзя. Судя по всему, этим делом и Бобр занялся. Он мужчина очень серьезный. Надо сделать так, чтобы труп нашли люди Трофимова. В этом случае милиция об убийстве знать не будет, а Федор Матвеевич получит ответ о наводчике.

Надев тонкие перчатки, Маршал взял женскую сумочку и накинул длинный ремешок на шею женщины.

– Здесь открыто, – раздался вместе с. шумом открывшейся двери мужской голос.