Илайдж Бейли делает важное сообщение

Однако Дэниел воспротивился намерению своего партнёра возобновить деятельность немедленно.

– Завтра, – твердил он почтительно, но достаточно твёрдо. – Завтра с утра вы будете делать всё, что вам угодно, партнёр Илайдж. Сейчас уже поздно, и вы нуждаетесь в отдыхе.

Бейли вынужден был признать справедливость подобного утверждения. К тому же он сам понимал, что должен хорошо подготовиться к тому, что ему предстояло. Он знал решение проблемы, он был уверен в правильности своего решения, но одних логических рассуждений недостаточно, требуются веские, неопровержимые доказательства. Ему предстоял нелёгкий поединок сразу с несколькими солярианами. Землянин против соляриан… Да, для этого он должен быть в хорошей форме. Значит, следует отдохнуть и выспаться.

Однако он чувствовал, что не сможет заснуть. Ни особая мягкость постели, которую ему приготовили неслышно двигающиеся роботы, ни нежная музыка, доносившаяся откуда-то издалека… ничто не заставит его сомкнуть глаза.

В тёмном углу комнаты тихо сидел Дэниел.

– Вы охраняете меня от Гладии? – насмешливо спросил землянин.

– Я не считаю разумным оставлять вас одного без всякой защиты, – бесстрастно ответил робот.

– Ну, как хотите. Слушайте, Дэниел, вы выполнили все мои поручения?

– Да, конечно, партнёр Илайдж.

– Как обстоит дело с ограничениями, налагаемыми Первым Законом?

– У меня есть сомнения, связанные со встречей, которую вы хотите завтра организовать.

– Уверяю вас, я буду крайне осторожен.

Дэниел испустил вздох, настолько напоминающий человеческий, что Бейли невольно вздрогнул и стал пристально вглядываться в темноту, где неясно белело лицо совершенно механического существа.

– Мне иногда кажется, что люди ведут себя нелогично, – заметил Дэниел.

– Мы также нуждаемся в Трёх Законах, – усмехнулся Бейли, – но всё же я рад, что их у нас нет.

Он уставился в потолок и стал напряжённо думать. Многое, очень многое зависело от Дэниела. И, несмотря на это, он мог рассказать ему всего лишь часть правды. Конечно, у планеты Аврора были причины послать в качестве своего представителя не человека, а робота. Но всё-таки это была ошибка. У робота есть свои слабые стороны, которыми разумный человек может воспользоваться. Мысли его потекли по другому руслу. Если всё пойдёт гладко, через каких-нибудь двенадцать часов всё будет кончено, а через двадцать четыре он сможет отправиться домой, на родную Землю. В сердце Илайджа Бейли теплилась надежда. Правда, странная надежда… И, однако, это был бы выход для Земли, единственный выход. Это должно стать выходом для его родной планеты. Покой и уют родного дома! Думая о доме, он стал засыпать. Но вдруг вздрогнул. Почему мысли о Земле и о доме не вызвали обычной умиротворённости и радости? Между ними и городами Земли возникло какое-то странное отчуждение… Всё перепуталось в его мозгу… Он погрузился в сон.

Хорошо выспавшись, Бейли принял душ и оделся. На сердце у него было неспокойно. Сейчас его рассуждения казались ему менее убедительными, чем накануне. А сегодняшняя встреча! Он один против многих.

Можно ли с уверенностью рассчитывать на их понимание, на их правильную реакцию? Или он опять действует вслепую?

Первой на экране появилась Гладия. Она выглядела бледной и вялой. На ней было белое одеяние, которое делало её похожей на статую. Сразу же начали появляться и остальные. Следующим Бейли увидел правителя Корвина Атлбиша, нового главу Департамента солярианской Безопасности, высокого и надменного, с презрительно поднятым подбородком. Весь вид его выражал неодобрение. На лице роботехника Либига было выражение возмущения. Правое веко сильно подёргивалось. Вот социолог Квемот. Он покровительственно улыбается Бейли, как бы напоминая ему, что они уже знакомы и даже встречались в интимной обстановке. Клариса Канторо нерешительно поглядывала на всех остальных. Некоторое время она, наморщив лоб, разглядывая Гладию, затем демонстративно отвернулась и уставилась на пол. Последним появился доктор Алтим Тул… Он выглядел очень старым, очень измученным. Все собравшиеся были одеты торжественно и официально.

«Пока что Дэниел справился со своей задачей хорошо – собрал всех сразу, посмотрим, что будет дальше», – нервно подумал Бейли. Его сердце билось сильными толчками. Он ещё раз оглядел собравшихся спейсеров. Каждый из них смотрел на него из своего дома. Убранство, меблировка, освещение в каждом доме были различны, от этого могла закружиться голова.

Илайдж Бейли прочистил горло и начал:

– Я хотел бы обсудить с вами вопрос об убийстве правителя Рикэна Дельмара с точки зрения мотива преступления, возможности его совершения и средств, применённых для…

– Вы собираетесь держать длинную речь? – прервал землянина Атлбиш.

– Возможно, – резко ответил Бейли, – но прошу не мешать мне. Я приехал сюда специально для расследования происшедшего убийства. Это моя профессия, и я лучше, чем вы, разбираюсь в подобных вопросах. – («Ничего нельзя им спускать, или всё пропало, – лихорадочно твердил он себе. Во что бы то ни стало, надо суметь взять над ними верх»). – Прежде всего остановимся на мотиве, – продолжал Бейли, решительно отчеканивая каждое слово. – Труднее всего установить именно мотив преступления. Возможности и средства для совершения преступления выяснить гораздо легче. Это – объективные факторы. Мотив же преступления бывает субъективен. Иногда он понятен окружающим, иногда – нет. Более того, мотив преступления может существовать у самого, казалось бы, неподходящего индивидуума. Все собравшиеся здесь убеждены в том, что убийцей является жена покойного. Об этом мне было сказано всеми с полной уверенностью. Никто другой, как вы полагаете, физически не мог совершить преступления, Допустим, что это так. Рассуждаем следующим образом. Каков же мог быть мотив для подобного столь необычного на Солярии преступления? Правитель Либиг сообщил мне, и это было подтверждено затем самой Гладией Дельмар, что у неё часто происходили жестокие ссоры с мужем. Ссора и вызванное ею состояние аффекта может, в принципе, привести к тяжёлым последствиям, даже к убийству. Очень хорошо. Но возникает следующий вопрос. А могут ли у кого-нибудь другого существовать серьёзные причины желать смерти Рикэна Дельмара? Вот, например, правитель Либиг…

При этих словах спейсер подскочил. Он угрожающе протянул руку в направлении Бейли.

– Думайте, что говорите, землянин! – крикнул он.

– Я только рассуждаю… пока… – холодно ответил Бейли. – Вы, доктор Либиг, работали вместе с Рикэном Дельмаром. Вы лучший специалист в области роботехники на Солярии. Вы сами так утверждали, и я не имею оснований не верить вам.

Либиг улыбнулся с видом превосходства.

– Но, – по-прежнему невозмутимо продолжал Бейли, – я установил, что покойный Дельмар собирался прекратить совместную работу с вами. Он не одобрял какие-то ваши идеи и методы.

– Ложь, чепуха! – снова крикнул Либиг.

– Возможно. Ну, а если это было всё-таки правдой? Разве вам не хотелось бы избавиться от него прежде, чем он публично заявил бы о разрыве ваших отношений, а?

– А вы – госпожа Канторо? – быстро продолжал Бейли, не дав времени Либигу опомниться, – разве смерть Рикэна Дельмара не поставила вас во главе весьма важного на Солярии предприятия?

– О небеса! – воскликнула Клариса. – Разве мы уже не обсуждали этого?

– Обсуждали, но честолюбие – фактор, который нельзя так просто скидывать со счётов. Что же касается доктора Квемота, то он имел привычку играть в шахматы с покойным Дельмаром и постоянно проигрывал. Возможно, ему надоело всегда оставаться в проигрыше.

– Полагаю, что проигрыш в шахматы, безусловно, недостаточно веский мотив для убийства, инспектор, – мягко вставил социолог.

– Всё зависит от того, насколько серьёзно вы относитесь к игре. Случается и так, что мотив, которым руководствовался преступник, кажется совершеннейшей чепухой всем, кроме него самого. Но не в этом дело. Я хочу доказать вам, что мотив ещё далеко не все. Практически у каждого может найтись более или менее веский мотив, особенно когда дело касается такого человека, каким был покойный Дельмар.

– Что вы хотите этим сказать? – негодующе воскликнул доктор Квемот.

– Только то, что Дельмар был хорошим солярианином. Все вы так о нём отзывались, не правда ли? Он полностью отвечал всем самым строгим требованиям вашего общества. Он был идеальным гражданином, идеальным человеком, почти абстракцией. Разве можно испытывать какие-либо тёплые чувства к такому человеку? Его совершенство только заставляло каждого осознать собственные слабости и дефекты. Один поэт древности, английский поэт девятнадцатого века, некий Теннисон, писал: «Если у человека нет недостатков, значит он сам и есть сплошной недостаток».

– Но человека не убивают только за то, что он слишком хорош, – поморщилась Клариса Канторо.

– Откуда вы знаете? – возразил детектив. – Разве у вас есть хоть какой-нибудь опыт в подобном вопросе? Однако в одном я с вами согласен. Дельмар был убит не потому, что он был слишком хорош, и не потому, что слишком хорошо играл в шахматы, а по гораздо более веским причинам. Мне стало известно, что покойный Дельмар узнал о существовании на Солярии конспиративной организации. Эта организация подготавливала нападение на другие миры Галактики с целью их завоевания. Рикэн Дельмар был решительно против целей и существования этой организации. Разве для её членов не было важным вовремя избавиться от Дельмара, человека с большим влияние на Солярии? Любой из вас, здесь присутствующих, мог быть членом этой организации, в том числе и Гладия Дельмар. Я даже не исключаю главу Департамента Безопасности, правителя Атлбиша.

– Неужели? – презрительно заметил спейсер.

– Конечно. Вы почему-то пытались прекратить расследование преступления, как только после отравления правителя Груэра вы заняли его пост, не так ли?

Бейли сделал несколько глотков воды из свежераспечатанного пакета. Пока всё шло неплохо. Соляриане сидели тихо и слушали внимательно. Отчасти потому, что подобные встречи были для них редкостью. У них не было опыта жителей Земли.

– Далее, – продолжал Бейли, – следует обсудить вопрос о возможности совершить преступление. Общее мнение таково, что только госпожа Дельмар имела такую возможность, поскольку она одна могла находиться в личном контакте с жертвой. Но можно ли быть так уверенным в этом? Предположим, что некто, нам пока неизвестный, решил устранить Рикэна Дельмара. Разве при этом соображения неприятности личного присутствия не отойдут на второй план? Разве каждый из вас не пренебрёг бы подобным неудобством и не мог бы прокрасться в дом Дельмара и…

– Вы невежественны, землянин, – громко и надменно вмешался Корвин Атлбиш, – дело вовсе не в нашем удобстве или неудобстве. Дело в том, что сам правитель Дельмар никогда не допустил бы ничего подобного. Никакое долгое знакомство, никакая дружба не могли заставить его терпеть чьё-либо личное присутствие. Рикэн Дельмар был истинным солярианином. Он немедленно попросил бы пришельца удалиться или приказал бы роботам выдворить его.

– Вы правы, – спокойно согласился Бейли, – Дельмар поступил бы именно так, но… – он обвёл взглядом присутствующих – только в том случае, если бы он знал о чьём-либо присутствии.

– Что вы имеете в виду? – воскликнул доктор Тул пронзительным голосом.

– Когда вы лично явились на место происшествия, доктор Тул, – ответил Бейли, глядя на него, – госпожа Дельмар была уверена, что она видит не вас, а ваше телеизображение, пока вы не дотронулись до неё. Я, например, привык только к личным встречам. Поэтому, когда я впервые увидел главу Департамента Безопасности Груэра, я считал, что вижу его живого во плоти и крови. И когда он вдруг исчез, я был поражён. Может быть и обратное, не так ли? Представьте, что некто всю свою жизнь имел только телеконтакты с другими людьми, за исключением редких встреч со своей женой. Появление любого человека он будет воспринимать как телеконтакт, особенно если робот сообщит ему, что кто-то желает установить с ним таковой. Разве это невозможный случай?

– Совершенно невозможный, – сказал Квемот. – Окружение, фон, запах – все выдаст личный приход.

– Но не сразу, доктор Квемот, не сразу. Пока Дельмар успел заподозрить что-либо, пришелец мог подойти к нему и сильным ударом раскроить череп.

Бейли остановился. На его лбу выступил пот. Но утереть его выглядело бы проявлением человеческой слабости. А он всё время должен быть хозяином положения, не упускать инициативы из своих рук. Тот, в кого он метил, должен быть публично и убедительно разоблачён. Нелегко землянину вести себя так по отношению к спейсеру, но он, Бейли, обязан это сделать. Он оглядел устремлённые на него лица. На всех было выражение тревожного внимания. Даже у Корвина Атлбиша появилось нечто человеческое во взгляде.

– Итак, мы переходим к вопросу об орудии убийства, – продолжал землянин, – и, надо признаться, что это – самый сложный вопрос. Орудие, с помощью которого было совершено преступление, так и не было обнаружено.

– Если бы не этот пункт, – заметил Атлбиш, – мы бы считали обвинение, предъявленное госпоже Дельмар, вполне доказанным, и нам не потребовалось бы никакого дополнительного расследования.

– Конечно, – согласился Бейли. – Итак, давайте рассмотрим вопрос об оружии. Если преступление было совершено Гладией Дельмар, оружие должно быть найдено на месте преступления. Мой партнёр, Дэниел Оливо с Авроры, в настоящее время не присутствующий на нашем совещании, считает, что это оружие было унесено доктором Тулом. Во всяком случае, у него имелась такая возможность и был для этого мотив. Нами установлено, что Гладия Дельмар родная дочь доктора Тула. Я спрашиваю доктора Алтима Тула, спрашиваю публично, обнаружил ли он во время осмотра находившейся в обмороке госпожи Дельмар какой-либо тяжёлый предмет, могущий служить орудием убийства?

Доктор Тул весь вытянулся.

– Нет, нет, клянусь, я не находил ничего подобного, – дрожащим голосом еле вымолвил он.

– Есть ли желающие опровергнуть слова доктора Тула?

Наступило гробовое молчание.

– Тогда рассмотрим другую возможность. Она заключается в том, – продолжал детектив, – что какой-то посторонний проник в лабораторию и, совершив преступление, унёс оружие с собой. Но спрашивается, зачем ему это делать? Зачем уносить оружие? Тем самым он доказывает, что госпожа Дельмар не убийца. Казалось бы, проще оставить оружие около жертвы и тем самым навлечь серьёзнейшие подозрения на жену убитого. Только круглый дурак не поймёт этого. Значит, орудие убийства находилось где-то поблизости от убитого и его лежавшей в беспамятстве жены и при этом остаться незамеченным.

– Так что же, вы принимаете нас за дураков или слепых? – вскричал Атлбиш.

– Нет, я принимаю вас за тем, кем вы являетесь, – за соляриан, – спокойно ответил Бейли. – Вы, как истые соляриане, не могли догадаться, что то особое оружие, которое было применено, находилось тут же у вас под носом.

– О небеса! Что говорит этот землянин! Я не понимаю ни единого слова, – в смятении прошептала Клариса.

Гладия, которая не пошевельнулась в течение всей речи Бейли, с ужасом взглянула на него.

– На месте преступления были обнаружены не только мёртвый Дельмар и его жена в бессознательном состоянии. Там также находился ещё и испорченный робот.

– Ну и что же? – негодующе вскричал Либиг.

– Разве вам не очевидно следующее? Исключив все возможные варианты, мы приходим к истине, сколь бы невыносимой она вам не казалась. Именно этот самый робот и был тем смертельным оружием, которым хитро воспользовался убийца. Но вы, соляриане, в силу ваших привычек и традиций, не смогли догадаться об этом.

Вскочив с места, все закричали сразу. Все, кроме Гладии, которая молча смотрела на Бейли.

Бейли поднял руку и громовым голосом заорал:

– Эй вы, успокойтесь! Я ещё не кончил. Выслушайте меня до конца, и вы все поймёте!

Сила ли убеждённости, звучавшая в голосе Бейли, или неожиданность и непривычность его грубого окрика, но он подействовал на соляриан магически. Вновь наступила мёртвая тишина.

– Садитесь и слушайте! – приказал Бейли. – Вы забыли, что убийство Дельмара – не единственное преступление на Солярии. Было совершено покушение на правителя Груэра. Наконец, пытались устранить меня с помощью отравленной стрелы!

Последнее заявление было встречено тихим ропотом аудитории.

– Здесь целая цепь преступлений. И все они невозможные, немыслимые, как мне сказал доктор Либиг, когда я пытался из с ним обсудить.