Многие бездумно следовали за ним, отдавали ему все, что имели, и слепо верили в его обещания, что им открыт рай вечного счастья.
      Только некоторые из них догадывались, что они подчинены Молоху, который ведет их вместо рая в ад. Они сами были его послушными орудиями, и многие добровольно шли на смерть, так как верили его словам.
      Тогда как он был не больше, чем жирный, противный Молох, представлявший собой невидимую силу.
      Обнаженной и соблазнительной предстала она перед ним. Ее глаза приобрели странный отблеск, когда две мускулистые фигуры волокли ее к жертвенному камню.
      Огонь факелов дрожал, было видно застывшую кровь, которая бурыми пятнами темнела на камнях. Прозвучал гонг, и гулкое это прокатилось по голым стенам гигантской пещеры. Опьяняющий запах от азиатских курительных палочек лежал, как облако, над нереальными и странными событиями.
      Под сводами раздалась тихая зловещая музыка. Тогда из многочисленных ниш вышли нагие молодые девушки. Взгляды их были прикованы к жертвенному камню.
      Сопровождаемая двумя мускулистыми обритыми мужчинами, обнаженная приблизилась к жертвенному камню. В молчании, склонив голову, она скрестила руки на своих упругих грудях.
      Через некоторое время, прочитав тихую молитву, девушка вскинула голову и с восторгом посмотрела на толстого Молоха, который возвышался рядом на золотом троне, скрестивши по-турецки ноги, руки его были украшены золотыми перстнями.
      Черные, как смоль, глаза толстяка, не мигая, смотрели на девушку поверх жертвенного камня. На бедра его была накинута красная повязка.
      Новый удар гонга прокатился по пещере, он был глуше и тише, чем предыдущий. Это был сигнал, что обнаженная может говорить. В последний раз в своей недолгой жизни!
      Девушка это прекрасно понимала. Добровольно и совершенно без боязни пожелала она отдать свою жизнь любимому и почитаемому божеству. Обнаженная совершенно не страшилась своей участи!
      — Твоя недостойная рабыня Яна перед тобой, бесподобный, заговорила она спокойным, светлым голосом. — Я была твоей старательной ученицей и поняла, что ты, мой гуру, показываешь правильную дорогу, дорогу к вечному счастью, дорогу к бессмертию, дорогу к раю счастья.
      Когда гуру говорил, он возбужденно жевал губы.
      — Моя любовь провожает тебя в твое путешествие, — раздался его резкий голос. — Вселенная откроется тебе, и ты будешь вознаграждена за свои земные труды.
      Восторг пробежал по красивому лицу девушки.
      — Все, что я даю тебе, мой гуру, даю я от чистого сердца, сознавая, что покупаю дорогу к вечному счастью, — произнесла она уверенно.
      — Не покупаешь, Яна, — молвил толстый Молох. — Ты заработала себе счастье, потому что ты достойна этого. Ты готова к дороге в рай вечного счастья?
      Яна поникла.
      — Я готова, — прошептала она.
      Нагие девушки и женщины, которые вышли из разломов, образовали большой полукруг. Их приглушенные голоса, по которым невозможно было понять: страх, отвращение или ужас, а может быть, и гордость испытывают они, наполнили пещеру. Однако в глазах некоторых девушек отражался безысходный ужас, и они с трудом заставляли себя смотреть на происходящее. Девушки были под влиянием невидимой власти, эта власть еще не захватила их полностью, их чувства и мысли еще не были под ее контролем.
      Сзади появились желтокожие и загорелые мужчины, на которых были лишь набедренные повязки. В руках они держали девятихвостые плетки, которые заканчивались маленькими свинцовыми шариками. Холодно и отчужденно смотрели они на обнаженные фигуры и отмечали каждое их движение.
      Яна поднялась на три ступеньки, которые вели ее к жертвенному камню.
      Когда она взошла на жертвенное место, она свысока оглядела своих соплеменников.
      — Я иду к вам, сестры, — сказала Яна и засмеялась так, как будто уже очутилась в раю. — Скоро я переступлю порог вечного счастья, и я знаю, что многие из вас последуют за мной и будут делить со мной счастье и всепоглощающую любовь. Как и вы, так и я отдам все, что имела, нашему гуру и последую его пророчеству: во Вселенной я буду вознаграждена за свои труды. Всем вам я могу только лишь сказать: «До свидания в империи вечного счастья!»
      Нагая девушка встала на колени и взглянула в последний раз на толстого Молоха. Гуру вытянул руку и растопырил пальцы. Тонкая, как игла, молния выстрелила внезапно из кончиков его пальцев и затрепетала над склонившейся.
      Тело Яны задрожало, как под дуновением ветра. Медленно легла она на спину, уронила руки на живот и закрыла глаза.
      Третий удар гонга прокатился по пещере.
      Медленно поднял Молох правую руку указательным пальцем вверх. Один из мускулистых мужчин оттянул вниз голову девушки. В другой руке он держал острый кинжал. Медленно нацелил острие на беззащитное горло жертвы.
      Одним сильным и резким ударом проткнул он горло девушки насквозь. Ни звука не вырвалось из губ обнаженной, когда из вен била кровь, а жизнь уходила прочь из тела.
      Только тихая дрожь прошла по ее телу, и кожа уже приобрела желтоватый оттенок.
      Отчаянный крик нарушил гробовую тишину. Одна из девушек не выдержала этой кровавой сцены и забилась в истерике от сознания ужаса происшедшего. Никто не пошевелился, чтобы утихомирить избивающую себя девушку. Вскоре крики стихли, и скорченное тело так и осталось лежать на полу.
      Некоторые другие приглушенно стонали и старались подавить свои чувства.
      Кровь забрызгала правую часть камня от девушки и медленно стекала вниз.
      Немного позже Яна покинула земной мир.
      Жирный Молох опустил руки на объемистый живот. Взгляд его черных глаз скользил по застывшим слушателям.
      — Яна награждена за свои благородные убеждения, свою преданность мне, — заключил он дребезжащим голосом. — Она отошла в мир вечного счастья, и я слышу ее тихий голос.
      Молох поднял голову к потолку пещеры и закрыл глаза.
      — Вы не слышите ее голос, вы — послушницы великого гуру Гаднипура? — прошептал он в полной тишине. — Слушайте, она говорит со мной, с каждым из вас.
      Послушницы следили за взглядом Молоха. Их глаза расширились, когда они услышали отчетливый голос Яны.
      — Я нашла рай, мой гуру, мои сестры, — раздавался голос Яны в пространстве. — Меня окружает вечное солнце, пение птиц, ручьи с кристально-чистой водой, деревья с экзотическими фруктами. Я иду полями, чей запах пьянит мой разум.
      Голос затих.
      Нагие создания прислушивались к голосу. Затем одни из них оживленно заговорили, другие, наоборот, задумались.
      Когда их взгляд вновь обратился к желтому камню, тот был пуст. Тела Яны больше не было видно. Только свежие пятна крови напоминали о прошедшей церемонии.
      Две девушки в трансе вышли из полукруга и направились к темной нише. Когда они вернулись, то принесли золотую чашу и белые платки.
      Девушки пали ниц перед троном гуру и начали омывать его ступни водой из лепестков роз.
      Раздалась песня. Эта была уже хвалебная песня гуру.
      Церемония закончилась, и тогда одна из девушек подбежала к Молоху и легла на его живот.
      — Мой гуру, — прошептала она, — я хочу последовать за Яной. Ты выполнишь мою просьбу?
      Посреди ночи ее разбудил легкий шум. Она открыла глаза, но не увидела ничего, кроме прямоугольного окна.
      Шум слышался снаружи, тихие шажки ритмично раздавались в коридоре. После того, как шум стих, Глория Стэнфорд снова закрыла глаза. Где-то в маленьком отеле скрипела дверь. Слышались вздохи. Ветер стучал в окно.
      Глория вздрогнула и натянула одеяло до подбородка. «Странное место», — подумала она. Этим вечером она приехала из Оксфорда в Крэтл на своем автомобильчике. Крэтл — небольшое местечко недалеко от Балморала. Глория Стэнфорд, занимавшаяся в колледже историей искусства и получившая большое наследство, была независима, и ее хобби было коллекционирование дорогих работ старых мастеров.
      Именно поэтому была она здесь, на севере горной Шотландии. Маленькое объявление в специальном журнале заставило ее обратиться к биржевому брокеру, который предлагал по поручению неизвестной частной коллекции картины Гейнсборо, Фэрбенкса и Ренуара.
      С трудом нашла Глория брокера, выяснила все необходимые сведения и три дня спустя получила по телефону извещение, что ей нужно быть в Крэтле, где продавец будет ждать ее лично.
      Уже по дороге сюда в нее закрались сомнения, так как часто произведения искусства подделывались.
      Поздним вечером прибыла юная леди в Крэтл и сняла комнату в единственном отеле местечка. С удивлением она обнаружила, что ее здесь не ждут, что о цели ее визита тут неизвестно никому.
      Глория не приняла случившееся близко к сердцу. Она поужинала, выпила стакан твина и около одиннадцати поднялась к себе в номер. С мыслями, что продавец найдет ее наутро сам, она спокойно заснула. Шум ветра усиливался. Где-то хлопала форточка, лаяла собака и хлопали крыльями птицы.
      «Скорее бы ночь прошла», — думала миллионерша. Она ругала себя за то, что вообще приехала сюда, а не остановилась в мотеле фирмы «Эссо». Но желание быстрее увидеть полотна и заполучить в свою коллекцию заставило ее смириться с этим. Она почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине, когда скрипнула дверь в ее номер.
      Глория, затаив дыхание и вжав голову, ждала, что будет дальше. Она не сомневалась, что за дверью кто-то был. Может быть, запоздалый постоялец, который ломится не в ту дверь!
      Но раздался стук в дверь.
      — Кто там? — подалась вперед Глория.
      — Мисс Стэнфорд? — раздалось снаружи, хотя и тихо, но отчетливо.
      — Да? — она не скрывала своего удивления.
      — У нас есть предложение, мисс Стэнфорд, — произнес неизвестный.
      Глории уже были известны эксцентричные типы, но как он смог пробраться в отель ночью и найти нужную комнату? Он должен быть невидимкой, чтобы сделать это.
      — Вы посмотрите на часы, уважаемый! — сказала она колко. — Утром, за завтраком.
      — У меня важное сообщение, мисс Стэнфорд, — перебил ее неизвестный. Он проникновенно добавил: — Откройте дверь! Вы поймете меня, когда я вам все объясню.
      Любительница живописи поколебалась, но затем встала с кровати, набросила халат и направилась к двери.
      Она хотела зажечь свет, но передумала, сообразив, что кто-нибудь, увидев в окне свет, может неправильно истолковать это.
      Когда ее глаза привыкли к темноте, она смогла разглядеть силуэт худого мужчины с пышными усами.
      — Вы разрешите войти? — промурлыкал ночной гость. — Мне очень жаль, но у меня не было другого выхода.
      Глория пропустила его в комнату.
      — Мистер Гиббс в Лондоне передал мне, что здесь меня встретят, — ответила она ему тихо. — Но что это будет так поздно, он не предупреждал. Надеюсь, это не будет нелегальная сделка?
      Незнакомец, так и не представившись, закрыл за собой дверь на ключ.
      — Я хочу успокоить вас, это дело чистое, — развеял он ее подозрения. — Мое нынешнее положение не позволяет мне делать все открыто. Я слишком известный человек в этих местах, и мне нельзя быть скомпрометированным.
      — Значит, никто не должен узнать, что вы продаете картины из личной коллекции, — заключила мисс Стэнфорд.
      — У вас умная голова, мисс! — проворчал незнакомец. — Да, я хочу расстаться с частью картин. Поймите, мне это очень тяжело, но у меня нет другого выхода.
      — Картины у вас дома?
      — Да, в моем поместье, в четырех милях отсюда, — подтвердил посетитель. Мой необычный визит связан также с одной необычной просьбой.
      И в этот момент Глория решилась.
      — Я хочу пойти с вами, чтобы уже сегодня ночью осмотреть картины и сделать выбор, — заключила она. — Я думаю, вы располагаете заключением знающего дело эксперта, которое подтвердит подлинность вашей коллекции.
      — Вы останетесь довольны, мисс Стэнфорд, — успокоил ее незнакомец.
      — Но вы мне еще не представились, мистер…? — сказала юная миллионерша.
      — Мак-Килларн, — ответил тот быстро, — извините, но я просил мистера Гиббса не называть моего имени. Обещайте мне, что нигде не упомянете мое имя.
      — Даю вам слово, мистер Мак-Килларн. Я прошу подождать вас снаружи, пока я не оденусь.
      Мак-Килларн исчез.
      Десять минут спустя Глория была готова. Она была практичной женщиной. Собрав свой чемоданчик и положив деньги за номер на столик, Глория на рекламке написала, что вынуждена была внезапно уехать. Никто в доме напротив не заметил, как она покинула гостиницу через задний выход, пройдя туда, где стояла ее машина. Из темноты неслышно вынырнул Мак-Килларн.
      — Я пришел пешком, — объяснил он приглушенно, открывая дверцу автомобиля. Глория, не сказав ничего, села за руль. Мотор тихо заурчал. Она зажгла фары только тогда, когда они выехали из городишка. Мак-Килларн объяснил Глории дорогу, которая целую милю петляла по холмистой местности.
      Узкая тропа шла тесными ущельями, в которых папоротник и мох карабкались по отвесным спускам.
      Дорога снова повернула вокруг холма и вышла на вспаханную равнину. В ночном небе отчетливо вырисовывались контуры монументального строения.
      — Балморал Кастл? — спросила она молчавшего мужчину.
      — Девилз Лодж, — возразил Мак-Килларн. — Мое поместье. Балморал в четырех милях отсюда севернее.
      — Девилз Лодж? — пробормотала Глория Стэнфорд. — «Дом дьявола»? Впечатляющее название!
      Мак-Килларн передернул плечами.
      — Один мой предок окрестил так этот замок, — проворчал он.
      Девилз Лодж быстро приближался. Он представлял собой неприступное сооружение с толстыми стенами, прямоугольными окнами со свинцовыми рамами, массивными дверями и бесконечными дымовыми трубами, торчащими на покрытых шифером крышах. В восточной части сооружения возвышалась церковь, крест которой высоко вонзался в небо.
      Глория, сморщив лоб, смотрела на мощное сооружение, которое произвело на нее подавляющее впечатление, она чувствовала, что где-то здесь в темноте за толстыми стенами скрывается опасность. По дороге, окруженной с обеих сторон колючим кустарником, девушка вела машину к въезду в поместье. Из двух окон первого этажа лился свет. Входная дверь открылась, и Глория увидела широкоплечего мужчину в ливрее, который напряженно всматривался в приближающуюся машину.
      — Это Джордж, мой секретарь и дворецкий, — объяснил Мак-Килларн, после того как Глория притормозила около входа.
      Джордж подошел к ним с приветливым лицом, вежливо поприветствовал посетительницу и помог ей выйти.
      Юная искусствоведка думала о делах. Конечно, встреча с МакКилларном произошла при очень странных обстоятельствах. Однако близость замка Балморал, который являлся осенней резиденцией английского королевского двора, была как бы гарантией безопасности и того, что все пройдет в рамках закона.
      Глория ответила на приветствие и последовала за дворецким в прихожую, похожую на зал, из которой вела дюжина дверей.
      — Не хотите ли подкрепиться, мисс Стэнфорд? — вежливо спросил у нее Мак-Килларн.
      — Кофе и бренди не помешали бы, — среагировала Глория. Только теперь у нее появилась возможность разглядеть Мак-Килларна, У шотландца было узкое лицо, нос с горбинкой и глубоко запавшие серые глаза, напоминавшие воду горного озера. Над тонкими губами красовались чуть рыжеватые усы.
      Многие молодые люди в этой горной стране выглядят точно так же, отметила молодая англичанка.
      — Принеси напитки в галерею, Джордж, — распорядился Мак-Килларн и снова повернулся к гостье. — Я думаю, что вам не терпится осмотреть картины.
      Глория кивнула. Ей хотелось осмотреть хваленые картины и приобрести их, если они будут, действительно, ценными произведениями.
      Мак-Килларн подошел к последней двери с левой стороны гостиной и вытащил из кармана ключ. С трудом повернул его в замке и нащупал выключатель в дверной раме. С жужжанием дверь отошла в сторону.
      В следующий момент их глаза ослепили лазерные лучи, освещавшие большую комнату без окон. Их свет был направлен на картины и гравюры, висящие на стенах.
      — Вы хорошо защитили свой клад, — прошептала Глория Стэнфорд и почувствовала, как сильнее забилось сердце от предвкушения близости встречи с выдающимися произведениями.
      — Осторожность не помешает, — объяснил Мак-Килларн, уступая ей место и усаживая за маленький столик.
      Первое, что увидела Глория, были три картины, ради которых она отправилась в столь необычное путешествие. Медленно приблизилась она к творению Гейнсборо, изображавшему всадника. Она точно знала, что это был оригинал.
      В галерею вошел Джордж и принялся сервировать стол. Дворецкий уже собрался уходить, когда восклицание посетительницы заставило его обернуться, несмотря на то, что Мак-Килларн уже отослал его.
      — Покажите, пожалуйста, мне заключение эксперта, мистер Мак-Килларн, — попросила она, не отводя глаз от картины.
      Хозяин, увидев застывшего в дверях Джорджа, отправил его взять документы из сейфа.
      — Я надеюсь, что в ближайшее время мы придем к согласию, — сказала Глория убежденно. — Сначала договоримся о цене.
      — Три эксперта, которые оценивали ценность этих произведений, установили также и стоимость этих картин, — объявил он. — По этому пункту, я думаю, мы также быстро придем к согласию.
      Он налил кофе и подал его Глории.
      — Вы хотите вернуться этой ночью?
      — Конечно, ночь скоро закончится, — ответила она. — А возвращаться в отель у меня нет никакого желания.
      Она не заметила, как удовлетворенно усмехнулся Джордж, который только что вошел с папкой документов и некоторое время стоял у двери. Дворецкий протянул папку Глории.
      Следующие четверть часа молодая женщина провела за чтением бумаг. У нее уже не было ни малейшего колебания по поводу сделки. Картины были проверены международным бюро экспертов, которое признало картины подлинными. Против цены у Глории также не было возражений.
      — Я покупаю картины, — решительно сказала она и оглянулась на Мак-Килларна. — Рамы мне не нужны, поэтому транспортировка не вызовет трудностей.
      — Как хотите, — Ответил Мак-Килларн. — А это не рискованно? Вы — одна в машине с такими ценностями?
      Глория покачала головой.
      — Никто не узнает, что у меня в чемоданчике, — уверила она и вынула чековую книжку из дамской сумочки.
      — Восемьсот тысяч фунтов стерлингов… согласны?
      Мак-Килларн сделал вид, что ему тяжело принять решение.
      — Согласен, — вздохнул он, — Джордж приготовит вам купчую.
      Глория торжественно раскрыла чековую книжку, но еще не заполнила чек.
      — Я полагаю, вы уже навели справки о моей платежеспособности? — спросила она.
      — Мистер Гиббс позаботился об этом, о вас отзываются только с хорошей стороны, — заверил он.
      Глория повернулась и оценила остальные картины. Она замерла около картины одного неевропейского, явно непрофессионального художника.
      — Откуда здесь эта картина и что на ней изображено? — тихо спросила она.
      — Мой отец долгое время жил в Индии, — сказал Мак-Килларн. — Он привез это оттуда. Здесь нарисован гуру из Гаднипура.
      — Гуру? — Глория Стэнфорд задумалась и внезапно почувствовала, что ее сердце учащенно забилось.
      Эта мерзкая фигура напоминает жирного Молоха, который любил человеческие жертвоприношения, подумалось ей.
      Глории хотелось оторваться от отталкивающего зрелища. Но это не удавалось. Ее взгляд бегал по толстым, жирным пальцам, бесчисленным кольцам, по сложенным на животе рукам, охватывал отвисшие груди, пока не остановился на черных, как смоль, глазах, взгляд которых пронзал насквозь.
      Внезапно у Глории появилось такое ощущение, что эти глаза живы и что от них исходит гипнотическая сила, захватывающая ее.
      Судорожно отвела она взгляд от этих глаз, чтобы не видеть их больше, но они преследовали ее и не отпускали.
      — Вам нехорошо, мисс Стэнфорд? — откуда-то издалека дошел до нее голос Мак-Килларна.
      Не звучит ли это как приказ отвести глаза от жуткой картины?
      Глория медленно повернулась. Шотландец стоял у стола и держал в руках купчую на картины.
      — Пожалуй, мне не помешало бы вздремнуть часок, — Глория рассмеялась смущенно и подошла, волоча ноги, к столу.
      Она мельком взглянула на бумаги, поданные ей Мак-Килларном, и поставила под ними подпись. Потом она подписала чек и вернула его шотландцу.
      Но теперь ей показалось, что выбранные ею картины до сих пор висят на месте.
      — Я бы просила… — раздраженно повысила она голос.
      Мак-Килларн словно провалился сквозь землю. Вместо него дверной проем загораживала фигура дворецкого.
      — Не волнуйтесь, мисс, — прошипел он, дружелюбные нотки в его голосе сменились ледяными, — картины останутся висеть там, где они были!
      — Но это теперь моя собственность! — возразила она. — У мистера Мак-Килларна есть чек на эти картины, который…
      Из горла Джорджа раздался жуткий смех.
      — Но мы этого больше не хотим, — гордо заключил он.
      — Я аннулирую чек, и вы в полиции…
      — Слишком поздно, дорогая, — усмехнулся он, и на его лице ясно читалось торжество.
      Он нажал выключатель, и дверь за ним закрылась. По его глазам она поняла то, что чувствовала с самого начала: все здесь было как-то не так. Если бы она прислушалась к голосу рассудка и не помчалась бы среди ночи к Мак-Килларну…
      Она поняла, что ее провели двое мошенников, целью которых было облегчить ее кошелек на восемьсот тысяч фунтов стерлингов. Они оба были также уверены, что смогут снять эти деньги с ее счета и исчезнуть навсегда.
      Однако как они вышли на столь ценную коллекцию? Может, картины украдены. Так как все это делалось не совсем легально, то они воспользовались этим и получили возможность сделать состояние без страха и риска. Внезапно свет погас. Темнота окружила ее, когда она вернулась к столу и, дрожа, легла на него. Голова ее дернулась, когда тонкая вспышка света пронзила темноту.
      Ее охватил ужас, когда она увидела, что свет исходил от полотна с гуру из Гаднипура.
      Она опять окаменела под взглядом черных глаз жирного Молоха. Никаких сомнений в том, что глаза жили.
      Руки с жирными, волосатыми пальцами уже не покоились на животе. Белые морщинистые ладони уже указывали наверх, рука тянулась к девушке.
      То, что видела Глория, не было больше картиной, это была реальность. Картина стала огромной. Гуру стал в человеческий рост.
      «В какую комнату ужасов я попала?» — думала Глория. Она учащенно дышала. Девушка хотела бежать от взгляда этого жирного типа, чья кожа блестела от пота. Но она была не в состоянии сдвинуться ни на миллиметр.
      Может, ее превратили в колонну, скульптуру, камень? Нет, она жила и чувствовала биение своего сердца, болезненные уколы в легких. Вдруг в ее сознании прозвучал голос.
      — Я благодарю тебя за сердечную жертву, которую ты принесла империи, миру вечного счастья, дочь греха.
      Пойманная прислушивалась. Толстые губы гуру заходили, словно жуя. Жертва, подумала она… Ее ограбили на восемьсот тысяч…
      Гуру, похожий на Молоха, как бы прочитал ее мысли.
      — Ты внесла большой вклад в развитие мира счастья, — протяжно продолжал тот же голос. — Никто тебя не ограбил, но ты этого не понимаешь. Благодари случай, что у тебя есть возможность служить мне жрицей, что ты сможешь участвовать в жизни рая вечного счастья.
      Глория Стэнфорд внимала каждому слову. Вдруг она почувствовала сладкий запах, который помутил ее рассудок и сломал волю.
      Гуру не спускал с нее глаз.
      — Скоро ты придешь в этот мир вечного счастья, — заключил он, — закрой глаза и приготовься к важному шагу!
      Последнее сопротивление было подавлено. Она закрыла глаза и не заметила поэтому, как жирный Молох исчез и в комнате потемнело.
      Глории вдруг стало легко и свободно. Она не ощущала больше земли под ногами, и ей хотелось летать.
      Облако терпких, удушающих запахов азиатских курительных палочек окутало ее. Она вознеслась на нем высоко вверх, и ей хотелось лететь в бесконечность. Картинная галерея осталась далеко позади. Призрачный свет окружил ее, становилось все светлее и светлее. Красные, желтые, синие вспышки кружили вокруг и убегали. Симфония цветов окружила ее, когда она достигла пещеры, похожей на зал. Загадочные фигуры сновали между цветными пятнами.
      Внезапно в поле ее зрения возник гуру. Как бог, восседал он в золотом кресле, направив взгляд своих черных глаз на худеньких нагих девушек, которые исполняли перед ним странный танец.
      Глория Стэнфорд легко перешла в этот мир. Но краем сознания она поняла, что ее перенесли туда, откуда нет возврата.
      Отчаянно вскрикнув, она потеряла сознание.
      Едва лишь завидев его вдали, его обходили стороной. Непроницаемое лицо, костлявая фигура, тощие ноги торчали из-под шотландской юбки, как палки, хромающая походка, ритмичное покачивание палкой с набалдашником в виде кошачьей головы, все приводило жителей Крэтла в ужас.
      Дориан Мак-Килларн, глава клана Мак-Килларнов, владелец обширной территории, овечьих стад и заводика по производству виски, появлялся раз в неделю в местечке на реке Ди, чтобы посетить банк.
      Что он там делал, какие проворачивал финансовые операции, знали только двое служащих банка, но они хранили молчание.
      Однако слухи, ходившие по городку, уверяли, что Мак-Килларн еженедельно перечислял деньги, вырученные за счет продажи картин и художественных ценностей, принадлежавших исчезнувшим жертвам. Вот уже на протяжении длительного времени люди, имевшие с Мак-Килларном дело, бесследно исчезали.
      Для жителей Крэтла это не было тайной, что давало им повод строить самые смелые предположения. Хотя, разумеется, доказательств вины хромого Дориана ни у кого не было. Полиция графства Абердин была также в курсе этих событий и однажды навестила Мак-Килларна в его усадьбе.
      Около четырех столетий резиденция Мак-Килларнов находилась в Девилз Лодж, который, как могучий камень, утопал в центре Лохнагарского холма.
      Визит полицейских чиновников к Мак-Килларну закончился безрезультатно, осмотр имения также ничего не дал.
      Однако прошли слухи, что хромой Дориан дал полицейским крупную взятку. На этом вся история и закончилась, если не считать заявления горничной и хозяина местной гостиницы об исчезновении девушки, которая у них останавливалась. Однако та заплатила за постой, поэтому об этом все скоро забыли.
      Как каждую пятницу, отправился Мак-Килларн и в этот пасмурный день в Крэтл. Он шел по ухабистой деревенской дороге, чья мостовая тускло блестела в темноте.
      Тридцатипятилетний мужчина не обращал внимания на посылаемые ему вслед недружелюбные взгляды любопытствующих. Так он дошел до самых дверей банка.
      О том, что происходило за стеклянной дверью этого заведения, не знал никто.
      Десять минут спустя Мак-Килларн, как ни в чем не бывало, вышел оттуда. Презрительно игнорируя обращенные к нему взгляды, он медленно побрел обратно.
      Его фигуры уже не было видно, но стук его палки еще долго раздавался в тишине. Только тогда, когда стук стих совсем, люди приступили к своим обычным занятиям.
      Хозяин «Прыгающей собаки» стоял вместе со своим соседом Клиффом Богартом в дверях своей гостиницы и долго смотрел вслед удаляющемуся Дориану.
      — Неприятный тип, — заключил мрачно Богарт. — Каждый раз, когда я его вижу, у меня по спине пробегает холодок. Давай лучше выпьем чего-нибудь, Барт, и забудем про него.
      Барт Оруэлл, хозяин гостиницы, с внушительным животиком, согласно кивнул, почесав свою лысину.