Мистер Артур Каннинг, главный компаньон преуспевающей адвокатской конторы, носившей его имя, был убежден, что не нуждался, да и не мог себе позволить иметь другой автомобиль. Однако его девятнадцатилетняя дочь считала смехотворной первую причину, а жена Джоан презрительно высказывалась относительно второй. Тот факт, что принадлежавшая им пятилетняя развалюха даже при попутном ветре не могла развить более 50 миль в час, вызывал у Анджелы негодование — при их социальном положении было просто непристойно ездить на подобной машине, к тому же Джоан знала, что в последнее время муж хорошо зарабатывал. В конце концов ему, как и пристало настоящему демократу, пришлось подчиниться большинству и на следующий же день заглянуть на Грейт-Портлэнд стрит, про которую ходили небылицы, куда стекались все желающие обменять автомобиль, и где их могли надуть при продаже. Мистер Каннинг не собирался покупать новую машину — его вполне устроила бы подержанная.
      Задержавшись у входа в магазин, торгующий автомобилями, мистер Каннинг с интересом принялся разглядывать впечатляющий «седан», стоящий на краю тротуара. Табличка на радиаторе гласила, что это «Хайуэй Стрэйт 8» по цене всего лишь 350 фунтов. Это происходило в мирные 20-е годы, до того, как людей, вкладывающих свой капитал, посвящали в тайны высших финансов судейские и следственные органы, и когда эти люди все еще могли без слез на глазах смотреть на простой спичечный коробок.
      Поэтому «хайуэй» показался мистеру Каннингу очень ценной находкой.
      Из магазина вышел опрятно одетый молодой продавец и поприветствовал мистера Каннинга.
      — Меня интересует вот этот «хайуэй», — проговорил последний, — мне часто приходилось ездить на такой модели в Америке, но что-то не припомню, чтобы встречал такую машину здесь, в Англии.
      Молодой человек, вот уже некоторое время осторожно наблюдавший за мистером Каннингом, который показался ему человеком хитрым и решительным, сказал себе, что перед ним достойный противник (как приятно было иногда провести покупателя!). Но, по-видимому, этого господина не так-то просто было убедить в том, что 350 фунтов — минимальная цена.
      — Да, сэр, это отличная модель, но ее выпуск невелик, и для британского рынка она слишком дорога.
      — А как эта машина попала к вам в руки?
      — Один господин привез ее из Америки и решил продать через нас. Это модель 1924 года. По-моему, очень выгодная сделка.
      — Разумеется, машину стоит посмотреть, — ответил мистер Каннинг с улыбкой и тоном искушенного человека, разбирающегося в автомобилях не хуже этого молодого продавца. Затем он мельком окинул взглядом автомобиль и, приняв решение, сказал:
      — Я попрошу одного специалиста осмотреть машину. Если его оценка будет положительной, то тогда поговорим…
      — Боюсь, что… — начал было молодой человек.
      — Вот адрес, — невозмутимо продолжал мистер Каннинг, отправьте по нему машину, а я его об этом предупрежу. До свидания.
      В течение следующих нескольких дней миссис и мисс Каннинг осматривали «хайуэй» и наконец дали заключение, что внешний и внутренний вид автомобиля их удовлетворяет. Специалист, оценив механические детали автомобиля, дал ему сертификат AI. Оплатив по счету 270 фунтов, мистер Каннинг стал владельцем «хайуэя», и Тонкс, личный шофер Каннинга, отпарковал машину по адресу Грей Лодж, близ Гилфорда, Суррей. Специалист обратил внимание Каннинга на довольно большое пятно на желтовато-коричневом вельвете на заднем сиденье и сказал, что это не его рук дело. Мистер Каннинг успокоил его, ответив, что пятно он заметил еще раньше, в магазине.
      Мистер Каннинг, человек достаточно влиятельный, построил себе очень удобный и, с эстетической точки зрения, красивый дом в западном Суррее. Как и все, что его касалось, это свидетельствовало о наличии налога на сверхприбыль, а не о налоге на наследство. Социальное положение мистера Каннинга было весьма устойчиво, он пользовался уважением у соседей; его супруга, миссис Каннинг, женщина благовоспитанная, умела, как истинная шотландка, хорошо повеселиться и умело принять гостей.
      Приехав домой на следующий вечер, мистер Каннинг узнал, что жена с дочерью уже успели опробовать автомобиль и отзывы были самые положительные. Миссис Каннинг особенно понравились пружины и заднее сидение; однако она заметила, что одно из окон дребезжало. Анджеле больше всего понравилось, что «хайуэй» мог развивать 70 миль в час.
      — Но, знаешь, — сказала она, обращаясь к отцу, — Джимбо машина сразу не понравилась.
      — С чего ты взяла? — спросил отец.
      — Понимаешь, все время, пока мы ехали, он выл и возился. И как только вернулись домой, он как сиганет из машины в сад с поджатым хвостом!
      — Что ж, ему придется к ней привыкнуть, — голос мистера Каннинга был тверд. Это означало, что он и слушать не желает о такой чепухе касательно избалованного и бестолкового спаниеля. — Тонкс уже стер пятно с сиденья?
      — Он как раз сейчас этим занимается, — ответила Анджела, — чехол всего лишь нужно протереть бензином.
      После ужина вся семья собралась у камина в гостиной. Джимбо развалился на полу, Каннинг был занят обычным развлечением, мастерски имитируя звук автомобильного клаксона, от которого Джимбо каждый раз приходил в восторг.
      Но на этот раз собака лишь как-то неуверенно взглянула на хозяина и завиляла хвостом не больше, чем из простой вежливости.
      — Видишь, — сказала Анджела, отлично знавшая характер Джимбо, — он не понимает, то ли ты пытаешься изобразить клаксон от старой машины, то ли от новой.
      — Черт его подери! Да он просто спать хочет, — без особой уверенности произнес мистер Каннинг, — ну да ладно, я все равно возьму его с собой в субботу в Сауз-Ниллаз. Вообще-то я всегда говорил, что Джимбо — дурачок.
      — Да он просто милашка! — негодующе вмешалась миссис Каннинг. — Иди ко мне, крошка!
      Джимбо встал и неохотно поплелся к ней, всем своим видом показывая неудовольствие тем, что потревожили его покой.
      — Завтра мы собираемся к Талботам, — продолжала миссис Каннинг, — но вернемся вовремя, чтобы успеть отправить машину на мойку.
      Ее супруг что-то сонно проворчал и опять уткнулся в чтение «Кантри Лайф».
      — Привет Уильям. Я вижу, ты не соизволил стереть пятно с сиденья, — сказала Анджела на следующий день шоферу.
      Это заявление задело Уильяма. Он считал, что мисс Анджеле, которую он еще с детских лет учил водить машину, следовало обращаться к нему с большим почтением.
      — Я сделал все, что мог, мисс, — ответил он, — протер сиденье бензином, но что-то без толку.
      — Что же это может быть? — поинтересовалась Анджела.
      — Не знаю, мисс, но вчера вечером пятно на ощупь было влажным.
      — Сейчас оно высохло. Но попробуй оттереть его еще разок. А вон и мама!
      Талботы жили в двадцати милях от Каннингов. Мисс Талбот посещала школу вместе с Анджелой. При упоминании имени последней Боб Талбот всегда заливался краской.
      Вообще Талботы были премилыми людьми, общительными, настоящие «сельские жители», сильно нуждающиеся в деньгах. Каннинги были тоже премилыми людьми, истинными горожанами и на финансовом подъеме. В общем, две семьи были противоположны во всех отношениях и замечательно дополняли друг друга. Общение доставляло им удовольствие.
      В 6 часов, распрощавшись с Талботами, семейство Каннингов тронулось в путь уже в обожаемом ими «хайуэе». Отъехав немного, Анджела сказала:
      — Что-то душно, мама. Можно, я открою окно?
      — Разумеется, дорогая. Тебе не кажется, что в машине пахнет какой-то плесенью?
      — Да нет, по-моему, просто душно, — ответила Анджела, — я открою окно с твоей стороны — с моей очень дует.
      Облокотившись на спинку, она вдруг резко вскрикнула:
      — Не надо, мама! Зачем ты это сделала?
      — Что сделала, дорогая?
      — Горло мне сжала рукой!
      — О чем ты говоришь?! Я ничего подобного не делала!
      Анджела опустила окно и замолчала. Зачем маме понадобилось лгать? Она же сдавила, и притом довольно сильно, до боли, ее горло. Но с другой стороны, это было совсем не похоже на маму — выкидывать подобные штучки или лгать. Ну, а в общем-то, иногда с каждым происходит что-то странное и непонятное. Анджела решила подумать о чем-нибудь другом. Например, об этом болване Бобе. «А он довольно недурен, — подумала она. — Миссис Роберт Талбот. Ну, как звучит? Неплохо». Хотя нет, она пока замуж не собирается. Пусть он сначала хорошенько втюрится в нее, и только когда она будет убеждена… Но и не стоит его так часто отшивать.
      Вылезая из машины, Анджела для равновесия облокотилась на спинку сиденья. Прежде чем возвратиться вслед за матерью домой, она обернулась к Тонксу и, сложив руки, сказала:
      — Это пятно опять влажное.
      Шофер включил в салоне свет и дотронулся до пятна.
      — Если оно и влажное, мисс, то только чуть-чуть, — с сомнением в голосе проговорил Тонко, — я протру его еще сегодня вечером.
      В прихожей Анджела осмотрела кончики пальцев, затем протерла их носовым платком. Посмотрев на него, она поморщилась и направилась в свою комнату.
      Субботнее утро выдалось на славу, и мистер Каннинг велел подать машину к половине десятого. Пока он ожидал ее, возле него все время крутился Джимбо. Наконец машина вырулила из гаража. Собака окинула ее взглядом и вдруг галопом понеслась в сад.
      — Джимбо, Джимбо! Вернись! Иди сюда! — закричал мистер Каннинг. Джимбо словно ничего не слышал, и разгневанный хозяин отправился в погоню. Ах. вон он, дьяволенок, косится из-за березы. Погоня продолжалась, но Джимбо, подавленного и встревоженного, было уже невозможно заманить в какую-либо ловушку ни лестью, ни обманом. В конце концов, после обильного потока ругани, обрушившегося на бедного пса, и обещаний хорошенько выпороть его в ближайшем будущем, мистер Каннинг направился к машине. Он был взвинчен, а вид пятна на сиденье совсем вывел его из себя.
      — Разве так сложно вывести его, Уильям? — набросился он на шофера, которому эта тема уже набила оскомину. Тем не менее тот достаточно твердо, но не повышая голоса, ответил, что сделал все, что мог, однако безрезультатно.
      Мистер Каннинг лишь что-то невнятно пробурчал в ответ и велел отвезти его в Сауз Хилл.
      …Изрядно попотев, он все же выиграл партию в гольф у своего вечного противника Боба Пэлхема, затем сытно позавтракал и, перед тем, как отправиться домой, выпил виски с содовой. Выйдя из клуба в прекрасном настроении, в предвкушении хорошего отдыха дома, он увидел, как в дверях раздевалки появился Боб. Пэлхем вразвалочку подошел к машине Каннинга и заглянул в салон. Потом он оглянулся и заметил владельца автомобиля стоящим у дверей клуба. Лицо его вытянулось от удивления.
      — Ах вот вы где… Странно, могу поклясться, что только что видел в машине…
      — По-моему, вам больше не следует пить, — заметил мистер Каннинг.
      — Пожалуй, что так. Но все равно, держу пари, что видел вас в автомобиле.
      — Всего хорошего, мистер Пэлхем. Пожалуй, я сяду рядом с тобой, Уилльям, — обратился он к шоферу, — сзади очень спертый воздух.
      Становилось темно, и впереди была видна лишь полоска дороги, освещаемая фарами. Мистер Каннинг прикрыл глаза. И тут ему показалось, что машина резко ускоряет ход. Он открыл глаза, намереваясь обратиться к Тонксу, но почувствовал, что не может ни шелохнуться, ни вымолвить ни слова, что что-то крепко прижимает его сзади. В чем дело? Что случилось? Где он? Это не Гилфорд Роуд. Машина с бешеной скоростью несется по какой-то долине, залитой неясным, туманным светом. Автомобиль пронесся через перекресток, и взгляд мистера Каннинга успел ухватить указательный столб какой-то странной формы, на котором, как ему показалось, было написано «ЧИКА». Тут вдруг сзади раздался отвратительный шепот!
      — А ну-ка, задай ему перцу! Кончай с ним!
      Каннинга охватил мучительный страх перед близкой смертью. Раздался грохот, потом истошный крик, что-то вспыхнуло.
      — В чем дело, сэр? Вы порезались? — в голосе Тонкса был испуг. Тормоза резко заскрипели.
      Какое-то время Каннинг молчал, подрагивая от ужаса, затем выдавил хриплым голосом:
      — Что произошло?
      — Вы ударились локтем о стекло, сэр. Дайте мне взглянуть. В порядке, сэр. Пореза нет.
      — Что это был за крик? — спросил мистер Каннинг, осматривая порванный рукав пиджака.
      — Крик, сэр?
      — Да, женский крик!
      — Я не слышал никакого крика, сэр.
      — Ну да ладно, — помолчав, проговорил Каннинг, — я уснул, и это, наверное, мне приснилось. Поезжай, только медленно. В понедельник вставишь новое стекло.
      Выходя через полчаса из машины, он сказал шоферу:
      — Я сам все объясню дамам.
      — Хорошо, сэр. Все в порядке?
      — Да, Тонкс, вполне, спасибо.
      Из-за перил лестницы показался Джимбо. Глаза его светились радостью.
      — Привет, Джимбо. Ну, ну, хороший мальчик, — поприветствовал его мистер Каннинг. С явным облегчением и удивлением пес навострил уши, радуясь настроению хозяина, и поспешно стал спускаться вниз с целью укрепить дружбу. Мистер Каннинг потрепал Джимбо за ушами и чмокнул его в нос.
      — Ты заслуживаешь хорошей порки, негодяй, но на этот раз я тебя прощаю.
      За обедом глава семьи вскользь упомянул об инциденте, происшедшем в машине.
      — Это забавно — тыкать в стекла локтями, — прокомментировала сказанное миссис Каннинг.
      — Даже и не знаю, как это получилось. Я спал, машина, вероятно, резко дернулась…
      — Кстати, Тонкс вывел наконец это безобразное пятно? поинтересовалась миссис Каннинг.
      — К черту это пятно! — вмешалась в разговор Анджела. — Я им уже по горло сыта! Да и в конце концов, оно не такое большое…
      — Пожалуй, действительно, надо оставить его в покое, согласился мистер Каннинг, — вещество, похоже, здорово въелось в ткань.
      В эту минуту ему совершенно не хотелось слышать о машине.
      Позднее, лежа в ожидании сна, мистер Каннинг с тревогой думал, придет ли к нему еще этот кошмарный сон, который привиделся в автомобиле. Разумеется, это был СОН, хотя раньше ему ничего подобного не снилось. А этот крик? Он все еще стоял у него в ушах, повторяясь, словно эхо, крик ужаса и боли. А отвратительный шепот! Мистер Каннинг даже вздрогнул. Наверное, это все из-за того, что он не привык так быстро засыпать, вот и все. Так и порешив, он начал прокручивать в голове первый раунд с Бобом Пэлхемом. Первая лунка: хороший удар налево по лужайке, отличная подача в яму, еще пара ударов в лунку. Очко выиграно. Вторая лунка: неточный удар… а потом… потом наступило воскресное утро. Джимбо заскребся в дверь, пытаясь войти в комнату. Затем пес получил кусок бисквита в награду за безупречный — хотя, как считал сам Джимбо, это не всегда оценивалось по достоинству — характер.
      В течение последующих нескольких дней ни миссис Каннинг с Анджелой, ни сам мистер Каннинг не пользовались машиной по вечерам. У миссис Каннинг заболело горло, и ее пришел проведать веселый и вечно болтливый доктор Гейблз. Когда после осмотра больной он выходил из дома, Анджела спросила его:
      — Хотите взглянуть на наш автомобиль?
      — С удовольствием, — ответил тот, — не будь такой гриппозной зимы, я сам бы подумал о покупке новой машины.
      — Ничего, — подбодрила его Анджела, — скоро сезон всех этих свинок и корей пройдет. Ну ладно, вы идите, я только возьму ключи от гаража и догоню вас.
      Когда Анджела выходила из парадной, то увидела, как доктор Гейблз заворачивает за угол дома, направляясь к гаражу. Мгновение спустя она с некоторым удивлением услышала, как он говорит кому-то «Добрый вечер».
      Когда она подошла к гаражу, доктор спросил ее:
      — Что это с Тонксом?
      — С Тонксом? — переспросила Анджела. — Да он уже давно домой ушел.
      — Нет, не ушел. Я только что видел его у двери в гараж. Когда я заговорил с ним, он вдруг исчез за углом. Какой невоспитанный!
      — Думаю, что это был не Тонкс, — отрезала Анджела.
      Она отперла дверь гаража, зажгла свет, и они вошли вовнутрь.
      — Симпатичный автомобильчик, — проговорил доктор. — Никогда раньше не приходилось видеть «Хайуэй». Да-а, хорош! Он поднял капот и с любопытством осмотрел двигатель.
      — Теперь заглянем в салон.
      Он открыл дверь, просунул внутрь голову и потянул носом воздух. Затем забрался на сиденье и откинулся на спинку кресла.
      — Что такое! — вдруг воскликнул он. — Я к чему-то прилип!
      Обернувшись, он увидел пятно.
      — Ах вот к чему я прилип! Что это?
      — Не знаю, — ответила Анджела, — это пятно было, когда мы покупали машину. Ну как, насмотрелись?
      — Да, отличный автомобиль! Ладно, мне пора. Должен идти помогать принимать роды. В наше время рожать — антигуманно, но что поделаешь — человек должен жить. Позвони мне утром, скажешь, как мама. Пусть вовремя полоскает горло. Спокойной ночи, милочка.
      Возвращаясь домой, он думал:
      «В этой машине какой-то странный запах — прямо как в перевязочном пункте возле Буа Гренье. Наверное, именно поэтому машина вызвала во мне такое неприятие. Полагаю, что с Тонксом все в порядке. Я всегда думал, что он нормальный человек, однако сегодня он как-то странно испарился. Наверное, все-таки там был кто-то другой. А впрочем, это не мое дело».
      …Субботнее утро выдалось промозглым и ветренным. Стрелка барометра падала, и чувствовалось, что надвигается дождь. Мистер Пэлхем, хвативший накануне за масонским обедом лишку портвейна и чувствовавший себя утром отвратительно, согласился с мистером Каннингом, что партию в гольф придется отложить. Утром после завтрака Каннинг вышел прогуляться по своим владениям и случайно заглянул в гараж. Тонкс мыл машину. Каннинг поздоровался с ним и справился о здоровье.
      — Благодарю Вас, сэр, все в порядке, — ответил шофер.
      Однако вид его и тон не соответствовали сказанному.
      «Что-то тут не так», — подумал мистер Каннинг.
      Тонкс, как, впрочем, и его хозяин, был по происхождению кокни, выходец из лондонских низов, — они, в общем-то, принадлежали к одному и тому же классу, поэтому в душе хорошо понимали друг друга. Между Каннингом и простым людом существовала пропасть непонимания, однако таких людей, как Тонкс, он знал как свои пять пальцев.
      — Ну так в чем дело, Уильям? — спокойно, но твердо спросил он.
      — Да ни в чем, сэр.
      — Ты работаешь у меня семь лет и шесть месяцев, так?
      — Так, сэр, — ответил тот, польщенный точностью хозяина.
      — И как часто за это время ты мне лгал?
      — Ни разу, сэр, честно!
      — Ну так и не начинай этого делать сейчас, Уильям. В чем же проблема — деньги или женщина?
      — Нет, сэр.
      — Я так и думал. Тогда что же?
      — Да как-то глупо все это, сэр.
      — Оставь уж мне решать, глупо это или нет.
      — Ну ладно, сэр, скажу — мне страшно.
      — Страшно? Отчего? — спросил мистер Каннинг, удивляясь, что подсознательно ожидал подобного ответа.
      — А вот отчего, я и не знаю, — доверие в голосе Тонкса говорило о том, что стена скованности разрушена, — поэтому все выглядит так глупо. Но мне кажется, страх пришел тогда, когда появился «хайуэй».
      — Появился в гараже, ты имеешь в виду?
      — Да, сэр.
      — Ну и что же произошло?
      — Сначала у меня возникло чувство, что кто-то за мной следит. Я все оглядывался, но никого не замечал. Мне казалось, что наблюдавших за мной трое. С тех пор так и продолжается, сэр. Все начинается, как только стемнеет. Такое ощущение, будто кто-то ходит по пятам и следит за мной.
      — Это все? — помолчав, спросил мистер Каннинг.
      — Вообще-то, нет. Как-то вечером я ставил машину в гараж. Открыл гаражную дверь и только собрался включить свет, как мне показалось, что около меня кто-то стоит, дотрагивается до меня и что-то шепчет. Ну, потом еще несколько раз происходило подобное. Знаете, у меня есть тетка, так вот, ей тоже разные вещи мерещились. А потом она сошла с ума. Я боюсь, как бы со мной такое не вышло. Мне казалось, что если так случится, мне больше не следует водить машину.
      — Чепуха, — отрывисто проговорил Каннинг, — ты такой же нормальный, как и все.
      — Я тоже так думаю, сэр, но тогда почему мне все это мерещится?
      — Ну и что, ерунда какая-то. Со многими такое иногда случается.
      — Правда, сэр?
      — Разумеется. И забудь обо всем этом.
      — Хорошо, сэр, я постараюсь.
      В течение следующего часа мистер Каннинг прогуливался по саду. Какая-то отвратительная мысль все время крутилась у него в голове, мысль, над которой он всегда насмехался. В ушах у него стояло эхо того ужасного крика, на память приходило лицо Анджелы. Все это как-то нелепо! Глупые фантазии надо выкинуть их из головы. «Сегодня тяжелый день. К тому же на этой неделе я был так занят работой. А тут в голову лезет всякий вздор». Он засвистел какой-то веселый мотивчик и направился домой с намерением выпить бокал шерри.
      В четверг Анджела взяла машину и поехала к соседям играть в теннис. Когда она вечером вернулась домой, Уоклер, дворецкий, открывавший ей дверь, заметил, что она выглядит очень уставшей и расстроенной. Залпом выпив брэнди, она немного успокоилась, краска прилила к лицу. Во время ужина она сидела, погруженная в себя, не произнося ни слова. Отец, заметив ее состояние, предположил, что она, возможно, подхватила от матери простуду. На это Анджела с раздражением ответила, что с ней все в порядке. Однако от взора мистера Каннинга не ускользнуло, что она пьет больше вина, чем обычно, и что у нее пошаливают нервы. После ужина она сразу ушла в свою комнату под предлогом, что хочет почитать.
      В понедельник утром горло миссис Каннинг болело уже не так сильно, однако доктор Гейблз посоветовал ей не выходить из дома. Миссис Каннинг была женщиной деловой и энергичной, и всякий вынужденный отдых вызывал в ней бурю возмущения. А тот факт, что Анджела уехала за покупками, совсем выбил ее из колеи — она чувствовала себя брошенной и одинокой. Утром она занималась по хозяйству, затем немного поспала, сделала маникюр, попыталась сосредоточить внимание на каком-то романе; однако посчитала, что автору — двадцатилетней девушке, в сущности, нечему учить 49-летнюю жену и мать. Секс — думала она, зевая, в общем-то, всегда одно и то же, и все мысли о том, что сексуальная жизнь очень разнообразна — чепуха. Выпив чаю, она решила, что надо чем-нибудь заняться: Анджела не должна была оставлять ее одну. Похрапывание Джимбо действовало ей на нервы. Доктор Гейблз — просто старый перестраховщик! Внезапно ей в голову пришла идея, и она позвонила в колокольчик. На звонок пришла горничная Марта. Миссис Каннинг велела ей передать Тонксу, чтобы он немедленно подогнал машину. Потеплее одевшись, чтобы успокоить свою совесть, она спустилась вниз.
      — Покатай меня часок по округе, — велела она шоферу, только не выезжай на главную дорогу.
      Какое-то время она наслаждалась движением и думала, как все-таки прекрасен Суррей в лучах заходящего солнца. В машине было жарко. Мысли ее постепенно путались, она начала клевать носом. Несколько раз она, вздрагивая, просыпалась с ощущением, что до нее кто-то дотрагивается. Вскоре она заметила, что уже стемнело. Ей показалось, что машина движется слишком быстро. Что происходит? Она протерла глаза и осторожно попыталась пошевелить локтями. Нужно сохранять спокойствие и ясную голову. Итак, Тонкс повез ее покататься, и во время поездки она, должно быть, заснула.