Глава 5

РЕЖИМЫ ДЖАГЕРНАУТА

...построение новых тканей. Увеличение кровотока. Новые кровеносные сосуды...

– Проснись!

Кто-то звал меня и тряс за плечо. Я попыталась не обращать внимания, но этот кто-то упорно пытался меня разбудить. Наконец-то я высвободилась от сознания Эльтора. Собственно, он сам отпустил меня и погрузился в сон.

Я открыла глаза. На кровати, стоя на коленях, надо мной склонился Джошуа. Это он и тряс меня за плечо.

– Джош, прекрати! Мой голос дрожал.

– Ну, слава Богу!

Он отпустил плечо и немного откинулся назад. В окно косыми лучами струился послеполуденный свет, и поперек кровати лежало желтоватое пятно. Я присела и от неожиданности сощурилась.

– Который час?

– Почти пять. Я уже было заволновался. Никак не мог разбудить ни тебя, ни его. – Джошуа кивнул в сторону стола. – Я уже давно принес тебе ленч.

Стоило мне увидеть поднос из кафетерия, как у меня потекли слюнки. Следующая моя мысль была еще забавней – уж если такой недоросток, как я, проголодалась, то такой великан, как Эльтор, наверняка уже давно умирает с голоду.

Я подтолкнула его в плечо.

– Просыпайся, соня!

Никакой реакции. Я легонько потрясла его. Памятуя о его ранах, я не осмелилась трясти сильнее. И снова ничего.

– Может, нам стоит его посадить? – предложил Джошуа.

– Что ж, давай попробуем.

Опустившись на колени рядом с кроватью, мы подтянули Эльтора в сидячее положение.

– Эльтор, пора просыпаться! – сказала я. Никакого ответа.

Джошуа пристально посмотрел на спящего. Затем легонько шлепнул по лицу. Ничего. Никакой реакции. Джошуа шлепнул сильнее. Эльтор никак не отреагировал, и тогда Джошуа уда...

Рука Эльтора метнулась, словно стрела, и вцепилась ему в запястье. Внешние веки открылись, и Эльтор с силой оттолкнул Джошуа от себя. Бедняга Джош свалился с кровати.

– Hola! – Я схватила Эльтора за руку. – Все в порядке. Мы просто пытались разбудить тебя.

Он повернул голову в мою сторону – его глаза застилала золотая пленка – и снова безвольно осел. Он был слишком тяжел, и я не могла его удержать, так что мы с ним оба повалились на кровать.

Джошуа поднялся с пола.

– Он проснулся?

– Не пойму. – Я встала на колени и склонилась над Эльтором. – Эльтор, ты меня слышишь?

Внутреннее веко наполовину обнажило глазное яблоко, от чего Эльтор стал похож на обторчавшуюся черепаху.

– Боюсь, на большее можно не рассчитывать, – сказала я.

– Может, нам стоит попробовать его покормить?

– Давай.

Я с трудом удержалась, чтобы не запихнуть еду себе в рот. Джошуа улыбнулся.

– Я принес еды на целый полк. Ешь, не стесняйся. Я сам его покормлю.

– Ты настоящий друг.

Я была голова его расцеловать.

Джошуа взял поднос и поставил его на кровать. Затем сел рядом с изголовьем Эльтора. Я взяла с подноса тортилью и подняла вверх, зажав между большим и указательным пальцами.

– Что это?

– Можно подумать, ты не знаешь, – ответил Джошуа и взял в руки стакан с апельсиновым соком.

– Кусок жареной картошки?

Джошуа поднес стакан к губам Эльтора.

– Ты не любишь тортильи?

– Нет, просто никто не умеет готовить их так, как умела моя мать.

Ее тортильи были большими и мягкими. Она готовила их на своей comal, круглой металлической плитке, которую ставила прямо на огонь – на двух горшках и камне. Я и сейчас слышу, как она снова и снова мнет и колотит маисовое тесто. Как я любила этот звук! Первые восемь лет моей жизни ранним утром я слышала его отовсюду. Изо дня в день.

И вот теперь его нет.

Я опустила тортилью и вместо нее взяла сандвич.

Эльтор никак не реагировал на предложенную ему пищу. Тогда Джошуа открыл ему рот и влил туда сок. Сначала ничего не произошло, но потом Эльтор подавился и закашлял. Оранжевые брызги разлетелись по всей комнате. Пока он пил сок, внутренние веки вновь наехали на глаза, и лицо опять превратилось в маску. После того как с соком было покончено, Джошуа взял стакан и повернулся, чтобы поставить его на поднос. Внезапно он застыл, в ужасе глядя на кровать.

Я сама едва не подавилась.

– Что случилось?

Джошуа указывал куда-то на талию Эльтора.

– Ты только посмотри.

Эльтор согнул руку в локте и оторвал кисть от постели. Вид у нее был действительно странный – рука словно застыла в воздухе. Но вряд ли это перепугало Джоша. Причиной испуга скорее было другое – кисть Эльтора сложилась по всей длине до запястья. Теперь средний палец находился напротив безымянного, а указательный – напротив мизинца. Собственно, мизинец мизинцем было трудно назвать, потому что все пальцы были примерно одинаковой длины. Когда кисть находилась в сложенном состоянии, они выполняли роль двух пар больших пальцев. А сам большой палец при этом одиноко торчал в сторону.

Рука приблизилась к подносу, и пальцы ухватили яблоко. Эльтор поднес его ко рту и принялся есть или, вернее сказать, поглощать какими-то механическими движениями. Съев яблоко, он опустил руку, пока не уперся локтем в кровать. После чего наполовину распрямил кисть.

– Что нам с ним делать?

Джош заморгал от удивления.

– Может, он все еще голоден?

Я протянула Эльтору еще одно яблоко.

Эльтор съел четыре яблока, миску овощного салата и немного кукурузы со сливками. К гамбургеру он даже не притронулся. Если не считать работающих челюстей и руки, все это время он лежал на спине совершенно неподвижно. Поев, опустил руку и полностью распрямил кисть. Еще пара секунд – и он спал как убитый.

– Он всегда так? – поинтересовался ошарашенный Джошуа.

– Не знаю. Не думаю.

– Что, если от нашей еды ему станет плохо?

– Ни разу не слышала, чтобы это было для него проблемой.

Джошуа нахмурился.

– Знаешь, ты говоришь как-то по-другому.

– Это как по-другому?

– Не знаю даже. – Джош призадумался. – Ты стала лучше говорить по-английски.

– Но я же все время практикуюсь, – пожала плечами я.

– Да, наверное.

Больше мы об этом не говорили. Никто из нас не догадывался и даже при большом желании не мог догадаться, какие процессы происходят в моем мозгу.

Чаша с водой. Капли влаги блестят на ее гладкой внутренней поверхности, готовые в любое мгновение скатиться вниз. Сама поверхность окутана облаками – голубыми, серыми, белыми. Они все кружатся и кружатся. Пустая чаша. Женщина верхом на кентавре – четыре ноги у него для того, чтобы скакать. Верхние конечности распростерты в воздухе. Вместо головы у него носик, откуда льется вода, такая прохладная и вкусная, она струится искрящимся ручейком, такая прозрачная, такая журчащая...

Я открыла глаза и увидела потолок. Образ чаши не исчез, когда я проснулась, как обычно это бывало с моими сновидениями, а прочно засел в моем сознании. Нет, мне не хотелось пить, но я по-прежнему видела, как из носика вытекает вода.

Комната была наполнена утренним светом. Я спала на полу, потому что на кровати было тесно. Джошуа накануне вечером дал мне футболку, а я постирала мою окровавленную одежду в раковине. Джошуа в комнате не было. Правда, перед этим он накрыл меня одеялом и оставил записку со своим распорядком дня. Я знала, что он ушел, чтобы не мешать нам. Обычно он занимался по ночам, а по утрам отсыпался. На кровати...

Эльтор лежал на кровати и в упор смотрел на меня. Он не проронил ни слова, но как только я его увидела, тотчас поняла, чего он хочет. Я встала и подошла к шкафу. Порылась немного и отыскала то, что мне надо, – старую чашку из яркого оранжевого пластика. Я наполнила ее водой и поднесла к нему. Эльтор выпил воду залпом. Затем он снова откинулся на кровать и тяжело вздохнул.

Я по-турецки села рядом с ним на кровати.

– Ну, как ты?

– Лучше. – Он обвел глазами комнату. – А где твои друзья?

– Учатся. Джошуа вернется только к вечеру.

Эльтор кивнул и закрыл глаза. Мы накануне сняли с него одежду, чтобы ему было удобнее спать, и накрыли голубым одеялом. Казалось, от талии и ниже его накрывал кусочек неба. Сквозь занавески в комнату струился солнечный свет, и кожа его поблескивала золотом. По руке у Эльтора тянулся шрам, еще один пересекал грудь. Тогда я понятия не имела, что при желании он мог бы легко от них избавиться. Но он не стал этого делать – не видел необходимости.

Сонный и теплый, Эльтор казался мне таким прекрасным, даже со шрамами. Вернее, особенно со шрамами. Таким привлекательным. Я склонилась над ним и поцеловала.

Веки его открылись, оба – и внешнее, и внутреннее. Но затем он оттолкнул меня.

Я покраснела. Я нарушила какой-то неизвестный мне запрет? Или в тот момент ему просто не хотелось, чтобы его целовали? Ведь он только что был, что называется, одной ногой в могиле, и вдруг тут я пристаю к нему со своими ласками.

Но затем Эльтор произнес:

– Нам ведь кое-что нужно? Правда?

– У тебя есть с собой?

– И не один.

Он сложил кисть и потянул мою футболку. Я подняла руки, и он стащил мне ее через голову. Затем я опустила руки и положила их на колени. Странно, однако, подумала я, разглядывая свои запястья – на мне ведь ничего нет, кроме старинного браслета. Я чувствовала себя ужасно неуютно раздетой. Мне было стыдно в таком виде сидеть перед ним, не имея на себе ничего, да еще среди бела дня.

– Ты похожа на рейликанскую богиню, – нежно проговорил Эльтор. Я подняла глаза, и он улыбнулся. – Есть такое древнее племя. Сейчас от него мало кто остался. Ты похожа на их богиню.

Эльтор взял мою грудь в ладонь и произнес что-то на другом непонятном языке. До этого он лишь однажды заговорил на нем, перед тем, как мы пришли домой к Марио. Тогда мне этот язык показался ужасно знакомым.

– Что это за язык? – спросила я.

– Иотический. Он очень древний. Сейчас на нем почти никто не говорит.

– Откуда ты его знаешь?

– Моя бабушка была потомком рейликан.

Эльтор привлек меня к себе на постель, нежно обнимая меня. Я прижалась к нему, а он приподнял одеяло и положил меня себе на грудь и живот. Эльтор показался мне таким сильным и теплым. Я подняла голову, чтобы поцеловать его...

И увидела его лицо.

Он лежал, устремив глаза в потолок. Внутренние веки были опущены, отчего взгляд казался неживым. Собственно говоря, лицо это никак не могло принадлежать живому человеку. У меня было такое чувство, будто я оказалась в одной постели с роботом.

Я скатилась с него, быстро села и завернулась в одеяло. Эльтор механическим движением повернул ко мне голову – словно она вращалась у него не на шее, а на подшипниках.

– Мы не завершили программу.

Голос его звучал ровно и невыразительно, и это звучание показалось мне сродни однообразию пустыни, по которой ветер носит сухие шары перекати-поля. Эльтор протянул руку, чтобы обхватить меня за талию.

– Нет! – вскрикнула я. – Не прикасайся ко мне!

Его рука вернулась на прежнее место.

– Почему?

– Где Эльтор?

– Я Эльтор.

– Нет, где настоящий Эльтор? Эльтор-человек.

– Я не человек.

Я плотнее закрутилась в одеяло.

– Ты – нет, а он человек!

– Я – это он.

– Тогда почему у тебя другой голос? Ты говоришь как машина.

– Я и есть машина.

– Ты можешь вновь выпустить того Эльтора?

– Я и есть Эльтор. Как мне это тебе объяснить? Это всего лишь режим, неполная репрезентация моего эмотивно-механического интерфейса. То, что ты называешь настоящим Эльтором, это просто другой режим. Сейчас он находится в нерабочем состоянии. Таков я, – произнес он. – И если ты не хочешь иметь дела со мной таким, то не можешь рассчитывать на большее.

Вот и все. Принимай меня целиком, каков я есть, и не надейся ни на что другое. Возможно, это кое-что говорит о моей тогдашней жизни. Мне почему-то было легче воспринимать тот факт, что Эльтор убил Нага, нежели то, что, в сущности, он машина. Нет, его способность убивать потрясла меня. Но одновременно она была мне понятна. Это же просто не укладывалось в голове.

Но ведь и я попросила принимать меня такой, какая есть, – сирота без роду и племени. Насколько я понимала, у него не было причин воспринимать меня как-то иначе. Не лицемерь, сказала я себе, нехорошо требовать от него большего, нежели сама требуешь.

– Хорошо, – сказала я после небольшой паузы. – Если мы с тобой займемся этим, значит ли это, что я буду заниматься любовью и с «другим» Эльтором тоже?

– Режим не означает другой личности.

– То есть если я буду с тобой, то одновременно и с тем Эльтором, которого я знаю.

– Да.

Я положила руку ему на грудь. На ощупь он был человеком. Я склонилась над Эльтором и заглянула ему в лицо, в золотистые омуты его глаз. Ну хотя бы попробуй, сказала я себе. Если ничего не получится, всегда можно остановиться.

Я легла и поцеловала его в грудь. Эльтор провел ладонями мне по спине. Это были размеренные, механические движения. Затем он произнес:

– Возобновить.

Возобновить? У меня не было времени, чтобы спросить, что это значит. Вместо того чтобы нежно поцеловать, Эльтор жадно и больно впился мне в губы – он явно не соизмерял силу своего порыва с моими возможностями. Затем навалился на меня, и мы с ним скатились к самому краю кровати. Откуда-то из валявшейся на полу одежды Эльтор извлек презерватив, присел, обхватив меня коленями, и принялся вертеть в руках пакетик.

Я не могла оторвать от него глаз. Было в этом зрелище нечто завораживающее – словно кто-то управлял движениями Эльтора при помощи пульта дистанционного управления. В некотором роде так оно и было. Спрятанные внутри него биочипы приводили в движение встроенную в тело гидравлику. Да, Эльтор был машиной, безумно красивой, но все-таки машиной.

– Эльтор! – позвала я.

– Да? – поднял он глаза.

– Когда ты такой, ты все равно будешь чувствовать? Ну, ты понимаешь.

– Да. – Он надорвал пакетик. – Нет причин, почему мои физические ощущения должны стать слабее только потому, что мой эмотивно-механический интерфейс работает не в полном режиме.

Я едва не расхохоталась. Нет, я, конечно, уже давно задумывалась над тем, каким будет мой первый мужчина. Но мне и в голову не могло прийти, что им окажется робот. И что, надевая презерватив, он будет рассуждать о работе какого-то там эмотивно-механического интерфейса.

Он надевал его медленно, аккуратно разглаживая складки – латекс на золото. Я приподнялась на локтях, наблюдая, как Эльтор это делает. Ну кто бы мог подумать, что зрелище это будет полно эротики? Я взяла в ладонь его яички. Из любопытства, чтобы проверить, какими они окажутся на ощупь. По крайней мере такими ли металлическими, какой Эльтор весь на вид. Ничего подобного. Нормальное человеческое тело. Живое и теплое.

Эльтор опустился на меня, и я почувствовала, что мне не хватает воздуха. И даже не оттого, что он был такой огромный и тяжелый, а потому, что этот новый его режим создал в моем сознании ощущение чего-то металлического.

Эльтор приподнялся на локтях.

– Я не слишком тяжелый? – спросил он так, словно добавлял в память новые данные.

Интересно, как он догадался?

– Ты чувствуешь мои эмоции в этом режиме?

– Да. – Он наклонился и поцеловал меня. И еще, и еще, словно проверял базу данных. – Я при всем желании не могу снизить свой вес.

– Все нормально. Не бери в голову.

Он снова опустился на меня, сжав мне руки с такой силой, что я едва не ойкнула от боли. Правда, я сжалась, и он ослабил хватку. Тогда я этого еще не понимала – но поскольку сеть его была повреждена, Эльтор неправильно интерпретировал данные о том, какую силу должен придавать своим мышцам, обнимая такую худышку, как я. Но как только его система уловила мое напряжение, он тотчас произвел переоценку и перерасчет данных.

Большими пальцами он погладил мне грудь, затем его руки скользнули ниже, сначала к талии, затем к бедрам. Я ожидала, что он будет делать то, что ему хотелось, быстро и эффективно, как и полагается машине. Когда он вошел в меня, было уже не так больно, как в прошлый раз. Я не подозревала, что благодаря биочипу, контролирующему его действия, Эльтор мог менять уровень интенсивности своего желания и, следовательно, степень стремительности своих действий. Я понемногу расслабилась и крепче прижала его к себе. Его мышцы напрягались в такт движению тела, движению ровному и размеренному, словно заданному программой.

Установить связь, подумал он, и в моем мозгу возникло ощущение чего-то металлического.

Эльтор прикоснулся к моей щеке.

Загрузка информации?

– Я не знаю как, – сказала я. До этого все происходило само собой. – Поцелуй меня еще раз, – шепнула я ему на ухо. – Мне нравится, как ты это делаешь. Сильно и жадно, словно не можешь насытиться.

И он меня поцеловал – опять так, словно пополнял базу данных. Я чувствовала, как его новый режим интерпретировал приятные ощущения. Было в этом нечто от мертвой хватки механических тисков. Знать, что кто-то хочет тебя так страстно и жадно, – наверное, нет в мире более эффективного возбуждающего средства. По сравнению с ним даже самое сильное любовное зелье кажется лишь слегка подкрашенной водицей.

Связь установлена, мелькнуло в моем мозгу.

И в это мгновение мои сенсорные окончания вошли в режим повышенной боевой готовности. Способность моего мозга воспринимать как эмпатическую, так и сенсорную информацию заметно усиливается, если человек, от которого я ее воспринимаю, находится в непосредственной близости, и при этом чувства его обострены до предела. Эльтор накрыл меня лавиной расплавленного металла. Она захлестнула меня с головой, погасив все остальные чувства, и на какое-то мгновение я не видела и не слышала ничего вокруг. Я задыхалась. Задыхалась.

Погоди!

Я впилась пальцами ему в спину.

Не так сильно.

Произведена настройка, подумал он в ответ.

Ощущение ослабло до терпимого уровня. Эльтор замедлил движение, контролируя себя. Я закрыла глаза и настроила мои ощущения только на него, стараясь почувствовать близость живого человека. Но двигался он совсем не как человек. Скорее, как хорошо отлаженный автомат.

Ожидание.

Слово возникло в моем мозгу, словно команда. Ожидание? удивилась я. Ожидание, повторилось в моем сознании. Ожидание чего? подумала я. Задержка последней фазы.

Напряжение в нем росло и поднималось волной, бьющейся о стены шлюза.

Что значит задержка? подумала я. Эльтор дышал, но какими-то короткими всхлипами. Отмена, подумал он.

Его движения тотчас приобрели мощь и темп. На этот раз он обрушил на меня реку своих чувств всю, без остатка. Он просунул мне под талию руку и приподнял от кровати, прижимая к себе. Мы слились в едином движении. С Эльтора градом катился пот, и струйки соленой влаги просачивались между нашими телами. Когда он достиг вершины, то весь напрягся, и на какое-то мгновение мы с ним застыли, словно окаменев от самой силы наших ощущений.

Постепенно река начала откатываться назад. Объятия его ослабли, и мы, обессилев, опустились на кровать. Эльтор лежал, прижавшись щекой к моей макушке. Дыхание тоже постепенно стало ровнее и спокойнее. Эльтор соскользнул с меня и лег рядом. Тело его на ощупь было теплым. Живым, человеческим. По крайней мере если не смотреть ему в лицо. Так мне было легче поверить, что рядом со мной лежит человек, а не машина.

Возврат, произнес он. Я открыла глаза.

– Что?

Эльтор не ответил. Он спал.

Я закрыла глаза, и мое сознание пустилось в странствования. То там, то здесь в моем мозгу возникали обрывки слов, сказанных им ранее, слов из древнего языка его предков. Shibalank, shibalan...

Я открыла глаза. Комнату наполнял солнечный свет, но это был уже не утренний свет, свет нового дня. Откуда-то снаружи доносились голоса. Посмотрев на настенные часы, я увидела, что мы проспали несколько часов, а до прихода Джошуа остается еще пара-тройка.

Я пошевелилась, и Эльтор открыл внешние веки. Я приподнялась на локте.

– Ну, как ты? Лучше?

– Прекращаю связь, – ответил он, и слова его еще заметнее прозвучали как слова машины.

– Что-то не так? – спросила я.

– Мои функции деградируют.

– То есть ты больше не можешь восстанавливать себя?

– Нет. – Он закрыл глаза. – Доступ прекращен.

– Что?

На этот раз он открыл оба века – и внешнее, и внутреннее. Его лицо расслабилось, а в речи чувствовался сильный акцент, такой человеческий и знакомый.

– Доступ прекращен. Это означает, что, если ты задаешь вопрос, я не могу на него ответить.

У меня отлегло от сердца.

– Ты вернулся.

– Я никуда не исчезал, – улыбнулся Эльтор.

– Тебя не смущает, что мы с тобой занимались любовью, пока ты был... тем, другим.

– Он это я. Нет, меня это не смущает.

– Ты все помнишь?

– Каждую секунду, – улыбнулся он. – Могу проигрывать эту сцену в мозгу столько раз, сколько захочу.

– Шутишь.

Я залилась краской.

– А вот и нет. – И тихо добавил: – Извини, если это смущает тебя. Обычно мое соединение с людьми происходит в более скрытой форме.

– А разве ты не человек?

Вместо ответа Эльтор провел рукой вдоль моего тела.

– Я чувствую все то, что чувствует человек, – ответил он, чуть подумав. – Биомеханическая сеть не лишает меня человеческих свойств. Скорее, она их усиливает.

– Ты родился таким? Я имею в виду, с этой сетью?

Его эмоции тотчас погасли, словно кто-то щелкнул выключателем.

– Нет.

– Я что-то не то сказала? Эльтор ответил не сразу.

– У меня с этим... связаны неприятные воспоминания, – сказал он, а потом добавил уже менее скованно: – Нет, я родился без сети, но с кое-какими изменениями на клеточном уровне. Предполагалось, что я передам эти свои качества детям. – Он пожал плечами. – Но мои врачи не уверены, что план сработает. Я первый, на ком проводился эксперимент.

Я в ужасе вытаращила на него глаза.

– Но это ужасно. Как можно на тебе проводить эксперименты!

– Кто-то должен быть первым. Я – вполне подходящий для этого материал.

– Никто не смеет называть тебя материалом!

– А тебе не приходило в голову, что я и сам не против. Что это помогает мне решить проблемы, какие я не хотел бы передавать своим детям?

Ну разумеется. Анемия. Кисти рук. И множество других, о которых я тогда не догадывалась.

– Нет, не приходило.

– Наверное, я слишком остро реагирую на подобные вопросы, – вздохнул он. – По крайней мере так утверждает Рагнар.

– Ты имеешь в виду адмирала?

– Да. Он же мой личный врач. Он прекрасный хирург, специалист по биомеханике. Он возглавлял команду врачей, снабдивших меня сетью. Когда я был маленьким, он учил меня пользоваться ею. – Эльтор улыбнулся. – Он, бывало, гулял вместе со мной, когда я учился пользоваться ногами. Мы с ним постоянно говорили друг с другом.

Скажу честно, слова Эльтора слегка озадачили меня. Я потрогала розетку у него на запястье.

– Я думала, ты при помощи этого подсоединяешься к Джагу.

– Верно.

– То есть ваши военные подсоединяют детей к боевым кораблям?

Эльтор весь напрягся.

– Разумеется, нет. Джагернауты получают свою биомеханическую сеть уже будучи взрослыми, перед тем, как их произведут в офицеры.

И все равно это плохо укладывалась в голове. Однако я чувствовала, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Эльтор просто замолчит. Поэтому сказала:

– А что ты имел в виду, говоря, что прекращаешь связь?

– Моя сеть – это составная часть компьютера Джага. Я... как бы это сказать? Сейчас сеть Джага разрушается. Потому что в нем копаются. Если его сеть разрушится, то разрушится и моя. Я то и дело перехожу из одного режима в другой, гораздо чаще, чем ты себе можешь представить. Просто последний переход был сильнее выражен. Но случались и другие. И я, и мой Джаг, когда мы с ним оказались разорваны, автоматически закрыли программу связи. И все-таки то, что в нем копаются, сказывается и на мне. Мешает ориентироваться. Сбивает с толку.