Глава 17

Новая жизнь

«Бекки! Ты обещала ухаживать за моими детьми. Если не передумала — приезжай! Ты, наверно, знаешь, что я снимаюсь в кино, а может быть, видела фильмы, где я играю. Теперь у меня собственная квартира. Я забираю к себе Линду. Приезжай, Бекки! Деньги на дорогу посылаю. Сообщи, когда приедешь.

Твоя верная подруга Джин».

Бекки следила за сестрой, читавшей письмо Джин. Сандра сложила листок и заглянула в конверт:

— А деньги где?

— Там было пятьсот долларов. Я спрятала.

— И ты помчишься к ней?

Бекки кивнула.

— Думаешь, она такая, как была? — Сандра не сдавалась. — Я нагляделась на знаменитостей! Капризные, высокомерные. На нас смотрят вот так! — Сандра презрительно скривила губы и уставилась в пол. — Будет с утра до ночи тобой помыкать. А если что-нибудь случится с ребенком, она тебя со свету сживет!

— Ты против того, чтобы я ехала?

— Сама решай. Мое дело предупредить.

— Если будет плохо, я вернусь. А здесь, Сандра… — Бекки обвела глазами комнату: конечно, своя, никто не командует, делай что хочешь. Но всю жизнь одна! Ничего, кроме этой комнаты и больничной палаты! — Здесь, Сандра, мне уже невмоготу.

Сандра понимала, что отговаривать сестру бесполезно. Пожалуй, она и сама попыталась бы.

— Пошли ей телеграмму, пусть встретит.

Бекки послала телеграмму. Она приехала на тот самый вокзал, куда когда-то прибыла Джин в надежде, что Скотт одолжит ей двадцать тысяч долларов. Пассажиры успели разойтись. Смеркалось, и Бекки стояла в одиночестве у фонаря, чтобы ее легче было заметить. Сумкурюкзак, свой единственный багаж, она поставила у ног.

К ней подошел мужчина в кепке и кожаной куртке-безрукавке:

— Вы мисс Бекки?

— Да…

— Я шофер мисс Лоу. Разрешите ваши вещи?

Бекки покраснела. Ее вещи даже она сама могла легко поднять одной рукой. Подумала с горечью: сама не встретила, шофера прислала!

Машина неслась по шоссе, уходящему в предместье. Совсем стемнело. Вдоль дороги сплошняком тянулись громады деревьев. Иногда, прорываясь сквозь черную листву, мелькали огни вилл. Бекки сидела рядом с шофером, держа на коленях сумку. Неожиданная перемена в ее жизни, мрачные предостережения сестры, переезд в город, где обитали киношные боги, — все это было для нее слишком большим испытанием. Она чувствовала себя потерянной.

Машина остановилась, посигналив фарами. Ажурные железные ворота, освещенные фонарями, плавно разошлись, и машина въехала во двор. Шофер вышел, открыл дверцу со стороны пассажира, Бекки вышла.

Хозяйка виллы стояла на площадке перед украшенной лепным карнизом дверью. Она не успела переодеться после возвращения с приема по случаю завершения съемок и была в зеленом вечернем платье, усыпанном блестками. Свет из украшавшего подъезд ажурного фонаря падал на блестки, и они вспыхивали радужными искрами.

— Приехала!

Джин быстро пошла навстречу Бекки, нежно обняла ее и почувствовала, как та вся напряглась.

— Просто не верится, что ты здесь, умница моя! — Джин сделала вид, что не замечает замешательства давней подруги. — Пойдем, ты, наверное, устала…

— Я не устала, совсем нет, — возразила Бекки.

Они поднялись на мансарду, в большую комнату с овальным окном. Возле кровати со спинкой из лакированных прутьев лежал толстый ковер. Обстановку дополняли кресла, маленький секретер и какое-то пышное растение в фаянсовом вазоне.

— Это твоя комната, — сказала Джин. — За той дверью — ванная. Отдыхай. Завтра поговорим.

— Когда ты привезешь Линду?

— Линда уже здесь, она спит… Ты так смотришь на меня, Бекки… Что, я очень изменилась?

— Ты другая…

— Прошло больше трех лет.

— Не поэтому. Ты другая.

— Хуже?

— Нет. Не знаю…

Бекки действительно не знала. Ее поразил дом, платье, личный шофер, дорогая машина. Все было из другого мира, о котором сочиняют сказку. Ей хотелось остаться одной, и она была довольна, когда Джин ушла. Она прошла в ванную. Разделась и изучала свое отражение в зеркале. Зеркало было большое и беспощадное. Бекки отвернулась, но на противоположной стене висело такое же, и она снова увидела себя. Она отвернула краны, стала мыться. Потом вернулась в комнату, надела халат и подошла к окну. На газоне высвечивалось пятно — от ее окна и еще одно — от окна комнаты, расположенного под ней. Рамы там были распахнуты, и Бекки слышала голос Джин и другой, мужской. Мужчина сказал:

— Ты тоже не сразу привыкла. Дай ей время.

Значит, ей отведут время, чтобы она освоилась? Сколько? Неделю, месяц? А если не получится, отошлют обратно?.. Бекки не хотела слышать ответ Джин. Она откинула одеяло и легла. Надо было послушаться Сандру и не приезжать. Но никто не может ей запретить завтра же уехать!.. Утром она скажет Джин, что их мечты о совместной жизни всего лишь больничная болтовня…

Она проснулась рано. Окно выходило на восток, и лучи еще низкого солнца, пройдя сквозь листву, расцветили стену напротив кровати. В доме было тихо. Все еще спали. Бекки смотрела на шевелящиеся блики. Вчерашнее настроение ушло вместе с ночью, унеся уныние и напряжение. Но уверенность еще не пришла к ней. Она оделась, не зная, спуститься ли ей или ждать, пока позовут.

Неожиданно дверь в комнату приоткрылась и на пороге появилась Линда. Она и Бекки смотрели друг на друга, словно старались предугадать свои дальнейшие отношения. Линда сказала первая:

— Здравствуй…

Она была рыжая, с розовой кожей и темными глазами. Бекки попыталась увидеть себя глазами девочки и осталась недовольна.

— Здравствуй, Линда, — ответила она. — Подожди, я сейчас…

Прошла в ванную, распустила волосы, схватив их на затылке заколкой, подвела глаза.

— Так красивей, — с пониманием сказала Линда, когда Бекки вновь предстала перед ней. — Идем, я хочу есть!

Они спустились в столовую. За длинным столовом, рассчитанным на дюжину едоков, сидел мужчина с седеющим ежиком. Рукава его полосатой блузы были закатаны, обнажая крепкие руки. Он пил кофе, поглядывая в газету, которую прислонил к кофейнику. При появлении Бекки он встал:

— Это Ред, — представила его Линда.

— А вы Бекки. — Мужчина отодвинул стул, предлагая его Бекки. — Джин рассказывала о вас. Очень хорошо, что вы решили приехать. Я вижу, Джин не предупредила вас обо мне, а могла хотя бы сказать, что я приличный человек.

— Ред приличный, — серьезно подтвердила Линда.

Бекки улыбнулась: с этими двумя у нее не будет проблем.

Ред, стоя, допил кофе.

— Мне пора…

Джин пришла вскоре после его ухода. Отдохнувшая, сияющая.

— Познакомилась с Редом?

— Он мне понравился. Кто он?

— Режиссер. Я тебе рассказывала: он первый снял меня в кино и дал десять тысяч. Он спас отца от банкротства.

Они быстро позавтракали — кофе, грейпфрутовый сок, круассаны. Линде были предложены попкорн с молоком, яйцо всмятку и большое желтое яблоко. С ним она убежала по каким-то своим делам, оставив подруг вдвоем.

— Ред твой муж, Джин?

— Нет.

Бекки хотелось спросить почему, но она сказала:

— Он тебя любит.

— Я знаю.

— И вы не женитесь?

— Разве это что-нибудь изменит?

Бекки считала, что изменит, но понимала, что ее объяснения не убедят Джин. Та скажет, как обычно, когда Бекки, по ее мнению, высказывала несовременные взгляды: «Ты как моя мама!»

— Завтра будет презентация нашего нового фильма, — сообщила Джин. — Вы с Линдой тоже пойдете…

Фильм показывали в небольшом просмотровом зале при студии. Пригласили полсотни гостей — друзей, критиков, представителей прессы и тех, кого позвали, чтобы не перебежали в лагерь врагов.

Джин не пошла в зал. Она не смотрела фильмы, в которых играла, кроме необходимых, рабочих просмотров. Ей всегда казалось, что она ужасна, что все надо было делать не так.

Когда начался показ. Джин повела Линду в бар и купила для нее пепси-колу. Она смотрела как девочка смакует напиток, но мысленно видела каждый кадр, который в эту минуту мелькает на экране. Ред уверял, что она сыграла отлично. В работе он никогда не кривил душой, даже ради того, чтобы успокоить Джин. Но при первых просмотрах она все равно волновалась.

— Джин?..

Она оглянулась и увидела Скотта. Долгое время они, случайно сталкиваясь на студии, делали вид, что не замечают друг друга. Скотт снял «В джунглях любви». Картина не получилась: критика свирепствовала, в прокате — почти провал. Он впал в депрессию, много пил. Но по слухам, недавно снова стал работать. Когда-то они с Редом начинали вместе, и теперь Ред пригласил его на просмотр.

— Здравствуй, Джин.

— Здравствуйте…

Он усмехнулся.

— Ты говоришь мне «вы»?

— Почему вы не в зале? — спросила Джин. Она как бы ответила ему: он гость на просмотре ее с Редом нового фильма, больше их ничего не связывает — ни в прошлом, ни в настоящем. Он притворился, что не понял.

— Сейчас пойду… А это чей ребенок?

Линда оторвалась от пепси:

— Я ребенок Джин.

Он недоверчиво и требовательно смотрел на Джин.

— Это правда?

— Да.

— Значит, она моя…

— Нет!

— Но ты… вы тогда звонили!..

— Я обманула.

— Тогда или сейчас?

— Тогда.

— Я не верю! Это моя дочь!

— Я не ваша, — спокойно сказала Линда.

— Мне нужны были деньги, и я соврала, — сказала Джин.

— Не верю!

— Не верите сейчас? А тогда?

— Сейчас.

— Но что с тех пор изменилось?

…Тогда его разозлила наглость девчонки: беременность, аборт, а в итоге

— выкладывай деньги! Он бы забыл тот инцидент, не позвони ему вскоре Виктория. Она спросила со спокойным презрением:

— Почему ты отказал ей? Девчонка сама не своя?..

— Так это от тебя она узнала мой телефон?

— От меня. А ты, конечно, никогда в жизни ее не видел и ни в чем не виноват?..

Когда-то давно у него с Викторией был бурный роман, давший репортерам обильную пищу для сплетен. Их любовь прошла все стадии: страсть, ненависть, прощение, забвение. Правда, у них все закончитесь дружескими отношениями. Хотя к Виктории иногда — как в тот раз — возвращался рецидив ненависти: в свое время он не захотел ребенка от нее, и она этого ему не простила…

Он не отпирался.

— Было. Случайно. Но очень уж ловко придумано: деньги на аборт!

— Тебя волнует аборт? Или расходы? — спросила Виктория…

Потом он узнал, что Джин снимается. И не у кого-нибудь, а у Реда! Читал хвалебные рецензии. Несколько раз сталкивался с ней на приемах и презентациях, но не подходил. Да и она не стремилась к встрече. Она стада подругой Реда, и Скотт думал, что девчонка неплохо успела. Но никогда и нигде, ни в газетной светской хронике, ни в студийных сплетнях не упоминалось о ее ребенке. Виктория зря возмущалась, он был прав: не было ребенка — следовательно, не было и беременности…

— Что изменилось? — переспросил он. — Глаза прозрели. Мой дед был рыжим. Девочка в него!

— Ау меня бабушка рыжая, — заявила Джин. — Идите в зал. Скоро фильм кончится.

Он ушел, так и не поверив ей.

Линда спросила о нем: кто это?

— Артист.

— У него дедушка рыжий?

— Его дедушка носил парик.

— А про нашу бабушку ты соврала: она не рыжая, и у нее нет парика…

Джин взглянула на часы: идут последние кадры. В эту минуту ее героиня узнает о возвращении возлюбленного. Ред часто заканчивал хеппи-эндом. Он говорил, что у людей достаточно проблем, они устали и хотят верить, что не всегда все плохо — бывают удачи…

Она ждала появления первых зрителей. По их лицам, еще не привыкшим к яркому свету, не успевшим надеть глубокомысленно скучающее или льстивое выражение, Джин читала правду.

Первой появилась Бекки. В зале ее место было в последнем ряду, и, едва вспыхнул свет, она поспешила к Джин.

— Я видела Скотта! Он сидел возле меня. Ему понравилось!

— А тебе?

— Джин, это просто замечательный фильм! И ты в нем замечательная! Но, послушай, Скотту…

Джин не успела одернуть ее: тот уже стоял рядом.

— Это верно, — подтвердил он довольно мрачно. — Понравилось. Мои поздравления. Передайте Реду — он удачлив… во всем. — И ушел.

Глава 18

Возвращение к истокам

Бекки не хотелось вставать. Вчерашний вечер был фантастичен, и она вспоминала о нем, как вспоминают что-то прекрасное, но нереальное. Она обрадовалась, когда вошла Джин, Та объявила, что свободна до новых съемок и хочет отдохнуть. Они втроем — Линда, Бекки и она — отправятся путешествовать.

— А Ред?

Ред тоже собирался отдохнуть. Но его отдых обычно заключался в том, что он целыми днями валялся на диване, курил и читал. Читал все подряд — газеты, детские комиксы, классику, мемуары. В результате у него возникала идея, ничего общего не имеющая с тем, что читал. Этой идеей он делился со сценаристом, с которым обычно работал. Тот проникался замыслом, возникал сценарий, и все закручивалось заново.

За три года совместной жизни Джин только раз отдыхала с Редом. Две недели они жили в рыбацком поселке на берегу океана. Там никто их не знал, никто не приставал с автографами и расспросами. Ред подолгу сидел на берегу, глядя на бесконечную череду волн, или возился со щенком рыбака, у которого они поселились. И был очень доволен таким отдыхом. Джин знала: этот пустынный берег и этот щенок когда-нибудь появятся в новом фильме…

И еще однажды они два дня гостили у ее родителей. Мать отозвала Джин в сторону и сказала:

— Ты говорила, что отец Линды рыжий?

— Это не ее отец. С тем мы развелись…

Она сказала, что Ред известный режиссер — это было истиной — и что именно он дал те десять тысяч долларов, благодаря которым удалось избежать банкротства — что тоже было правдой. Это примирило мать с режиссером, и она уже не приставала к дочери со щекотливыми расспросами…

— Ред займется сценарием, — сказала Джин. — Не будем ему мешать.

— Ты любишь его? — спросила Бекки.

— Мне с ним хорошо.

— Ты не счастлива?

— Почему ты решила?

— Потому что женщина счастлива, только когда любит.

Джин хотела спросить, откуда Бекки это известно? Хотя, чтобы что-то знать, не обязательно испытать это самой. Надо уметь «влезть в чужую шкуру»

— так утверждает Ред.

— Ты не совсем права, — сказала она. — Меня любят, и я счастлива.

— У тебя не получается, — сказала Бекки.

— Что не получается?

— Обманывать себя. Ты не забыла Стива.

— Ты права, не забыла. Я надеялась, что Став сообразит, где искать меня, когда узнает, что я снимаюсь в кино. Смотрит же он фильмы! Если бы хотел — нашел. Значит, не хочет. А с Редом мы живем четвертый год. Нам хорошо. Но у него тоже есть боль, о которой он не говорит, — за год до нашей встречи умерла женщина, которую он любил. У них остались две дочери. Они живут у его родителей. Ред действительно занят новым сценарием, но, как только мы уедем, он уедет к дочерям. Потом вернется ко мне. Ему нелегко. Но и мне трудно жить с человеком, у которого вторая жизнь, где мне нет места…

— А почему его дочери не с вами? Все бы устроилось.

— Бабушка и дедушка не отпускают к мачехе.

Джин взглянула на Бекки, расстроенную рассказом, и сообщила, что они поедут в очень красивое место.

— Это пристань, где Стив когда-то назначил мне свидание, — призналась она. — Но сперва я навещу братца Фрэнка. А ты увидишься с Сандрой…

Приехав, в город, где жил Фрэнк, Джин наняла машину и отправила Бекки и Линду в отель «Морской лев».

— Сними номер, — сказала она Бекки. — И ждите меня…

Сменщик Фрэнка Том Кирш стоял у подъезда ресторана. Значит, Фрэнк дома. Джин поднялась по лестнице. Она волновалась, потому что не знала, как ее встретит двоюродный брат. Она поступила неблагодарно, убежав тайком, и за все время с тех пор написала только раз. Он этого не заслужил.

У нее оставался ключ от квартиры, но она позвонила. За дверью было тихо, и Джин позвонила снова. Наконец дверь открылась. На пороге стояла расплывшаяся женщина в домашнем халате. Джин в удивлении смотрела на нее. Женщина тоже вглядывалась в Джин, словно старалась вспомнить, где видела ее прежде. Джин спросила:

— Фрэнк дома?

Женщина покачала головой.

— А где он?

— У нас нет Фрэнка.

— А где он? — повторила Джин, думая, что Фрэнк все-таки женился и перебрался к жене.

— У нас нет такого! — сказала женщина. — Мы живем здесь уже несколько лет.

— И вы не знаете, куда он переехал?

Женщина снова покачала головой. С лица ее сбежало мучительное напряжение: она вспомнила, где видела эту красивую гостью.

— Вы Джин Лоу? — спросила она, улыбаясь. — Я видела вас в кино…

Но Джин уже сбегала по лестнице.

Сменщик Фрэнка был на посту. Он открывал дверь перед пожилой дамой, одновременно готовясь приветствовать следующих гостей из уже подъезжавшей машины.

Джин не стала его беспокоить. Она пошла через служебный подъезд: лучше она обо всем расспросит Риту… Почти шесть лет назад она впервые переступила этот порог и начала свою трудовую деятельность у лохани с грязной посудой…

У дверей стоял охранник. Он чуть оробело смотрел на даму в дорогом платье, перепутавшую подъезды. Хотел было вежливо указать на ее ошибку, но Джин сказала, что ей нужно поговорить с Ритой.

— С Ритой?.. — совсем растерявшись, спросил охранник.

— Да. У вас работает такая?

— А как доложить?

— Доложите, что ее спрашивает Джин.

Спустя минуту выбежала Рита. Она бежала, раскрыв руки, готовая обнять Джин, но, увидев красивую леди в платье, о каком сама не смела мечтать, остановилась в восхищении и растерянности:

— Какая ты!..

— Где Фрэнк?

Рита опомнилась. Неторопливо приблизилась и обняла Джин:

— Фрэнк умер. Уже четыре года как умер.

— Но отчего? Он же был не старый!

— У него обнаружился диабет, причем какой-то… очень агрессивный.

— Я ему писала… Теперь понимаю, почему не получила ответ.

Она спросила, не знает ли Рита, как Фрэнк воспринял ее отъезд.

— Знаю. Ему было неприятно. Детей у него не было, он привязался к тебе. Я сразу ему сказала, как только тебя увидела: с этой красоткой не обойтись без проблем! Он и твоим родителям писал. Не сразу, может, через год, не помню. Твой отец ответил, что у тебя ребенок и ты замужем за каким-то киношником. — Рита вздохнула. — Вот тогда он по-настоящему переживал. Он же не дурак — все понял! Говорил, что знает, от кого у тебя ребенок. Скотта ненавидел. Один раз даже побить его хотел…

— Ребенок не от Скотта.

Рита помолчала и продолжила, как бы перешагнув через поразившую ее новость:

— Фрэнк ни за что бы тебя не отпустил. Просил, если ты появишься, передать, что он зла на тебя не держит… Все его вещи, что остались, — твои. Они у меня, можешь забрать, когда хочешь.

— Спасибо, — сказала Джин. Она благодарила Риту, но прежде всего — Фрэнка. Не за вещи, теперь она сама в состоянии была помочь ему. Ведь не пригласи он ее пожить у него, она так и сидела бы на отцовской ферме.

— А ты такая… — Рита не могла подобрать нужных слов. — Знаменитая! Прямо звезда! Когда показывают картины, где ты играешь, мы все смотрим…

— И Фрэнк смотрел?

— Он не успел. Тогда мы еще не знали, что ты актриса.

— А ты вышла замуж? — Джин кивнула на улицу, где дежурил Том Кирш.

— Вышла.

— Довольна?

Рита ответила скупо:

— Ничего. Живем.

Джин не стала донимать ее расспросами. Спросила про Грегори.

— Грегори тоже умер. Помнишь, какой толстый был? Говорили, много ест. А это неправильный обмен… Теперь я главный повар…

— Справляешься?

— Не жалуются.

— А Арчи?

— Арчи давно нет. Нет, нет, он жив! Но у нас не работает. Тут такая история!

Рита рассказала про суд над официантом.

— Его оправдали. Но, сама понимаешь, здесь ему оставаться было нельзя: разговоры, сплетни. Придумывали, что было и чего не было. Он куда-то уехал. Вот такие у нас дела…

Джин вспомнила о предостережении Фрэнка не связываться с Арчи — отомстит! А вышло вон как!..

Она сказала, что в гостинице ее ждет дочка.

— Показала бы, — попросила Рита.

Джин обещала на обратном пути привезти Линду.

Она поехала в гостиницу. Объявила, что утром они все отправятся на пристань, будут купаться и кататься на лодке.

— Ты видела Фрэнка? — спросила Бекки.

— Нет. Он умер.

— Жаль… А мы с Сандрой поболтали.

Джин попросила Бекки узнать у сестры, здесь ли Виктория.

Однажды Джин встретила Викторию на вручении «Оскаров». Стареющая актриса

— все с тем же жемчугом вокруг шеи — сама подошла. Шепнула:

— Все хорошо, что хорошо кончается? Поздравляю!

Джин тогда не поняла, относилось поздравление к ее связи с Редом или Виктории стало известно о существовании Линды.

Виктории в отеле не было. Сандра сказала, что актриса давно не останавливалась здесь…

Утром они на машине отправились в путь. Приехали в полдень и остановились в городском отеле. Джин сказала, что жить они будут в горах, у миссис Роджерс. Она заранее выяснила, что Питер Скотт всерьез занялся съемками и, следовательно, в гостинице миссис Роджерс его не будет.

Она обещала Линде показать океан, и девочка с нетерпением ожидала, когда мать позовет ее. Джин не стала распаковывать вещи. Она заказала в номер сандвичи и молоко, накормила Линду. Затем они втроем спустились в вестибюль. Швейцар вызвал их машину. Линда уселась рядом с шофером. Джин и Бекки сзади.

Машина взбиралась вверх по шоссе, разрезавшему город на жилую часть — с домами, газонами, детьми, мчащимися на роликах по асфальтированным дорожкам, пожилыми миссис, восседающими на складных стульях у своих домой, и на часть торгово-административную, напичканную отелями, шопами, кафе, автостоянками. Едва город кончился, шоссе запетляло между лугами, потом начались кустарники. У обочины дороги лежали огромные валуны, лежали с незапамятных времен…

С каждым ярдом приближалась гора, отгородившая город от океана. На развилке машина свернула к пристани. По-прежнему на воде залива ритмично хлопали бортами о волны лодки с пиками мачт. Недвижно лежали каменные глыбы. У здания пристани стояли те же скамейки. На одной сидел береговой матрос. Матрос был новый — совсем молодой, в синих плавках; солнце и соленый ветер зажарили его до черноты, подчеркивая белесость выгоревших волос. Матрос спросил у Джин, не хотят ли они взять напрокат лодку, можно вместе с гребцом. Джин не поняла, кого он имел в виду, предлагая гребца, но кататься отказалась: может быть, попозже. Сказала Бекки:

— Поднимись с Линдой на площадку. Оттуда отличный вид. Я потом подойду…

Ей хотелось побыть одной. Все было, как тогда, когда она впервые пришла сюда. Не верилось, что с тех пор прошло только шесть лет. Ей казалось — целая жизнь! Она подумала о миссис Роджерс. На веранде гостиницы виднелись цветы. Значит, миссис Роджерс жива.

Она села, прижалась спиной к теплой стене и подняла голову. Небо было однотонно-голубое, без облаков. Солнце еще не перевалило через гору, и здесь, с пристани, его не было видно. Вокруг все освещалось ровным, набирающим силу светом.

Шесть лет… Что у нее случилось за эти шесть лет? Да все! Все плохое и все хорошее…

Глава 19

Союз рыжих и влюбленных

На лицо легла тень, как в тот раз, когда миссис Роджерс подошла, заслонила солнце и сказала, что прежде ее здесь не видела. Джин взглянула и вздрогнула — перед ней стоял Стив. Немного раздавшийся в фигуре, немного заматеревший, а в целом такой же: большой, рыжий, веснушчатый. Такой же, как в день их встречи и расставания, в их единственный день…

Они стояли друг против друга, не веря, что это действительно случилось и они встретились.

— Джин? — От неожиданности он повторял ее имя: — Джин! Ты давно здесь?

— Нет…

— Ты одна?

— Нет.

— С мужем?

Она покачала головой.

— А ты? — Она словно отбрасывала ему мяч: сперва он спросил, теперь она.

— Ты один?

— Я с невестой. — Он показал на гору, где стоял дом миссис Роджерс. — Когда-то я часто приезжал сюда.

— С невестой?

— Нет. Это было еще до тебя. А с невестой мы помолвлены всего три месяца. У нее траур, и раньше будущего года…

Он продолжал говорить. Джин, которая вспоминала, что было три месяца назад в ее жизни, прислушалась. Спросила:

— Ты любишь ее?

Он ответил быстро, словно ждал этого вопроса:

— Я уважаю ее. Она очень хороший человек. — Немного помолчал. — Помнишь, мне позвонили? Тогда, в кемпинге? Ты еще сказала, что я все подстроил. А мне сообщили, что сестра попала в автокатастрофу. Я не знал, жива ли она, и не хотел тебе ничего говорить. Но и мне не сказали всей правды: в той катастрофе погибла моя мать… Я не смог приехать, как обещал тебе. Но я должен был тебя видеть, мы не могли так нелепо расстаться! Я много думал и верил: мы встретимся и поймем, что нам делать… Позже я разыскал твоего брата, но тебя у него уже не было, и он не знал, где ты…

Он смотрел на Джин. Поверит она ему или нет? Он знал, что Джин стала киноактрисой. Видел фильмы, где она играла. Он сознавал, что она слишком отдалилась от него. И вдруг она здесь! Что привело ее сюда? Неужели не все ушло из ее души?

— Отчего ты не вышла замуж? Ты красивая женщина, — спросил он.

Что она могла ответить? Что приезжала на пристань за неделю до свидания? И в день намеченного свидания тоже приезжала, ждала его и, потеряв надежду, от отчаяния, от безысходности оказалась в постели изнасиловавшего ее Скотта? Что потом жизнь свела ее с Редом…

Они продолжали смотреть друг на друга, мысленно задавая и мысленно отвечая на вопросы.

Джин услышала голос Линды, спускавшейся с Бекки по лестнице.

— Мама! — крикнула Линда. — Я видела океан!

Она подбежала к Джин и остановилась, уставясь на мужчину, разговаривавшего с ее матерью.

— Мама? — повторил Стив, глядя на огненно-рыжую девочку. Он повернулся к Джин, — Это твоя дочь?

— Да.

— Сколько ей лет?

— В апреле будет шесть, — ответила Линда.

— А где твой… — Джин запрещающе подняла руку, но Стив успел договорить: — где твой папа?

— Мой папа Стив. Но я не знаю его. Он очень далеко. — Линда смотрела спокойно, с интересом разглядывая его рыжую шевелюру. — У вас парик? — спросила она.

— Почему парик? — Стив растерянно потрогал свою голову. — Это мои собственные.

— У меня тоже собственные.

— Линда! — строго сказала Джин. — Не приставай… Иди к Бекки.

Линде не хотелось уходить. Она скорчила гримаску. Спросила у Стива:

— А вы уйдете?

— Мы еще с тобой обязательно увидимся.

Линда одобрительно кивнула и убежала.

— Если бы я зная…

— Что бы изменилось?! — сказала Джин. — Прошло шесть лет. У каждого своя жизнь.

— И ты ничего не расскажешь ей? — Он показал на Линду, оживленно беседующую с Бекки.

— Нет. Она свыклась с мыслью, что отец очень далеко. Зачем ее тревожить? Она слишком мала.

— Ты хочешь сказать, что мы с ней не будем встречаться?