СВЕНЕЛЬД АЙРОНФИСТ
      СЕРЬГА БАЛАСУРА
      
      Не властен смертный над собой,
      Его свобода - призрак злой.
      1.
      Скрытые темнотой ночи, трое неприметных людей скользнули за ворота одного из крупнейших джовильских постоялых дворов "Семь трубочистов". Они осторожно миновали конюшни и, стараясь не производить лишнего шума, приблизились к входной двери. Старший из троих глухим хрипловатым голосом отдал приказ:
      Сиборд, пойдешь через окно. Будешь ждать сигнала. Ян - со мной. И чтоб тихо.
      Подчиненные молча кивнули, и один из них тут же скрылся за углом постоялого двора. Старший открыл дверь и вошел внутрь помещения. Ян последовал за ним. Первый этаж "Семи трубочистов" занимал просторный зал, уставленный столами и лавками. Здесь постояльцы и просто любители шумных компаний принимали пищу, выпивали и развлекались. Так было всегда, так было и в эту ночь. В лицо вошедшим ударил запах пережаренного мяса и прокисшего вина, равномерный гул голосов наполнил их слух. Изредка раздавались дикие крики, грязные ругательства, вырывавшиеся из пьяных глоток, то там, то здесь грохотали опрокидываемые лавки. Однако никто не придавал этому серьезного значения. Здоровый вышибала следил, чтобы посетители не ломали мебель, но не больше. Никто не обратил внимания и на двух коренастых коротко стриженых мужчин неопределенного возраста, подошедших к стойке. Лишь слуга, он же по совместительству портье, услужливо потянулся в их сторону.
      Чего желаете, господа?
      Высокий подвизгивающий голос портье был под стать его внешности. Лицо спившегося юнца чудесным образом сочеталось с худощавым телом дистрофика. Старший мрачно взглянул на слугу и негромко сказал:
      Нам нужна комната на втором этаже. На одну ночь.
      Да! Разумеется! Все лучшие комнаты у нас свободны. Я готов предоставить господам скидку, если они выберут!
      Поторопись, - голос старшего был тверд, взор тяжел и властен.
      Конечно, конечно! - портье засуетился и вынул из-за стойки связку ключей. - Вот возьмите, это от третьего номера. Только! Деньги вперед.
      Ты нам не доверяешь?
      Нет, ни в коем случае! Просто хозяин убьет меня если узнает, что я заселил кого-то, не получив никаких гарантий...
      Старший резким движением вырвал из руки портье ключ от комнаты.
      Мы поговорим с твоим хозяином. Главное, не глупи, мальчик.
      Гости повернулись и направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Портье замер, глядя им вслед. Он привык общаться с крутыми искателями приключений, но эти двое внушали просто первозданный ужас! Сиборд обогнул постоялый двор и остановился у водосточной трубы, спускающейся с крыши здания. Взобраться, цепляясь за трубу, на второй этаж оказалось делом нескольких мгновений. С трубы Сиборд перескочил на подоконник ближайшего из окон, затем с него перепрыгнул на подоконник следующего. Он делал так до тех пор, пока не очутился у окна, светящегося слабым светом. Сиборд отдышался и осторожно заглянул через щель между створками ставней внутрь комнаты. В мерцающих отблесках свечи двое занимались любовью. Мужчина лет сорока пяти в сладкой истоме лежал на спине, с обожанием глядя на свою возлюбленную. Черная повязка, скрывавшая его правый глаз, намокла от пота, но он похоже не испытывал от этого неудобств. Отдавшись наслаждениям плоти, мужчина был на вершине блаженства. Женщина, длинноволосая брюнетка, восседала на мужчине верхом, совершая ритмичные движения вперед-назад. Алые соски ее белых грудей были напряжены, длинные ногти царапали плечи любимого, изо рта вырывались сладострастные вздохи. Влюбленные не замечали ничего вокруг, услаждая друг друга со всей энергией, на которую были способны. При виде женских прелестей, Сиборд ощутил прилив крови в нижней части туловища. Его глаза похотливо заблестели.
      К реальности затаившегося наблюдателя вернуло мерцание желтого камня на браслете. Сиборд тряхнул головой, возвращая себе бесстрастно деловой настрой, и коснулся зеленого камня, подавая сигнал, что готов к действиям.
      На браслете старшего зеленый камень вспыхнул ярким светом.
      Сиборд на месте. Начинаем.
      Они вынули из заплечных мешков блестящие стальные шлемы со свисающей кольчужной бармицей и тяжелые двулезвенные боевые топоры. Экипировавшись, старший приблизился к двери с номером два и встал справа от нее. Ян замер по левую сторону от двери. Старший нажал на зеленый камень, и тут же, с размаху, рубанул топором по двери. Сиборд, получив сигнал, ринулся сквозь оконную слюду в сторону влюбленной парочки. Он обнажил два острых как бритвы кинжала и стремительно атаковал. Головкой рукояти правого кинжала Сиборд попал точно в лоб мужчине, лишив того сознания. Левый кинжал метнулся к спине женщины, а правый с небольшим запаздыванием понесся ей под левую грудь. Одно мгновение отделяло несчастную от стремительной смерти. Женщина сумела воспользоваться этим мгновением, будто подкошенная упав с кровати на пол. Кинжалы оставили кровавые порезы на ее коже, но не причинили существенного вреда. Сиборд метнулся вслед за жертвой. В этот миг под ударами топоров разлетелась в щепки входная дверь. В комнату ворвались двое коренастых убийц. Они успели заметить, как рука женщины скользнула под сваленную на полу одежду и вскинула к плечу взведенный арбалет. Шелковое сюрко полетело вниз, высвобождая натянутый лук. Пальцы надавили на рычаг, вращающий костяной орех. Медленно, будто нехотя, орех повернулся, спуская тетиву. Стальной болт, разгоняемый тетивой, сорвался с ложа и со свистом, вспарывая воздух, понесся к Сиборду. Убийца не успел даже удивиться, как рухнул с развороченной грудью. Старший и Ян, не давая жертве опомниться, бросились на нее, размахивая топорами.
      От первого удара женщина ловко увернулась, второй больно задел ее по бедру. Женщина бросилась к мечу, лежавшему на стуле. Но чуть-чуть не успела. Топор старшего подсек ее левую ногу, разрубая мышцы и кости. Женщина с криком повалилась на пол. Ярость блеснула в глазах убийц. Ян нанес удар и промахнулся. Старший целил женщине в живот, но она дернулась в сторону, и топор отхватил ей правую ногу по щиколотку. Кровь хлестала из разрубленных артерий непрерывным потоком. Старший занес топор для решающего удара. Внезапно гримаса боли исказила лица убийц. За их спинами стоял обнаженный одноглазый мужчина с кинжалами Сиборда в руках. Кинжалы были вогнаны по самые рукояти под левые лопатки убийц. Через мгновение пальцы, державшие топоры, разжались, и оружие с грохотом полетело на пол. Еще чуть позже туда же отправились два коренастых тела.
      Дорвинд! - простонала, истекающая кровью женщина. - Я покидаю тебя!
      Милая! Нет! - мужчина склонился над возлюбленной. - Не смей умирать! Я пошлю за лекарем, он спасет тебя!
      Ты не успеешь! Лучше слушай, что я скажу. У меня в ухе серьга. Возьми ее. Это очень могучее волшебство! - женщина закрыла глаза.
      Лея! Нет! Не покидай меня! Я люблю тебя!!!
      Женщина снова открыла глаза и прошептала слабеющим голосом:
      Я тебя тоже! Дорвинд! Серьга!
      Лея!!! - крик Дорвинда был скорее хрипом отчаянья. Женщина умирала у него на руках. Он ничем не мог ей помочь.
      Последний вздох Леи мужчина встретил скупой слезой в единственном глазу. Его дрожащая рука потянулась к уху возлюбленной, где он сразу же нащупал серьгу. Непослушные пальцы отказывались расстегивать замочек, которым украшение крепилось к мочке уха покойницы. Неосторожным рывком Дорвинд сорвал серьгу!
      Когда серьга оказалась зажата в кулаке Дорвинда, его мысли переключились к оценке текущей ситуации. Абсолютно голый, забрызганный чужой кровью, в комнате, усеянной трупами, он представлял хорошую мишень для местного правосудия. Если его не повесят, не посадят в тюрьму, то, по меньшей мере, измотают по судам. Дорвинд не хотел терять время. Ведь время - это деньги. Дорвинд наскоро ополоснулся в рукомойнике, оделся в одежду, незапятнанную кровью, запихнул в большой дорожный мешок более-менее ценные пожитки, снятые с трупов и подобранные на полу. Меч и арбалет он завернул в плащ и взвалил на плечо, кинжалы убийцы извлек из тел, отер тряпицей и заткнул за пояс. Трофейным оружием Дорвинд никогда не пренебрегал. Окажись у него еще один мешок, он не забыл бы захватить и крепкие железные шлемы нападавших и их топоры. Но на все рук не хватало. Кроме того, надо было торопиться. Дорвинд поцеловал на прощание синеющие губы Леи, подхватил мешок и шагнул за порог. В коридоре царил сумрак. Слабый свет свечи, закрепленной в дешевом бронзовом канделябре у лестницы, едва выхватывал из мрака толстые бревенчатые стены. Дорвинд воровато огляделся и, не заметив ничего подозрительного, пошел к лестнице.
      - Уже уезжаете? В такую рань? - удивился портье, когда Дорвинд проходил мимо.
      Я - купец. У меня каждое мгновение на счету. Надеюсь, лошади покормлены?
      Да! Конечно! Если желаете, я скажу мальчишке, чтобы он запряг их для вас, - портье услужливо улыбнулся.
      Не стоит. Я сделаю это быстрее. Прощайте!
      Портье подозревал, что купец сорвался с места не просто так, но его любопытства не хватило на то, чтобы тут же подняться во второй номер и обнаружить там четыре коченеющих трупа.
      2.
      Колеса фургона поднимали дорожную пыль, оставляя после себя неглубокие следы на иссохшей земле. Дорвинд управлял парой гнедых лошадей, насвистывая себе под нос какой-то невразумительный мотивчик. Он был доволен. Проехав указатель, говорящий, что владение Вустар осталось позади, а теперь дорога идет по территории земель свободного города Челви, купец вздохнул свободнее. Вероятность преследования человека, оставившего залитую кровью комнату в "Семи трубочистах", властями Джовилля упала до минимума.
      Вдоль дороги тянулся унылый лесной пейзаж. Кустарник, подлесок и чуть на удалении высокие деревья не таили в себе ничего необычного. Дорвинд ездил здесь не один раз и знал, что скука будет его спутником еще добрых пять - шесть часов.
      От нечего делать купец сунул руку в карман и извлек оттуда серьгу. Причудливый серебряный узор окаймлял достаточно крупный красный камень. При ярком дневном солнце камень сверкал всеми оттенками алого, блестя ровными гранями. Что в серьге волшебного Дорвинд понять не мог. Его личный амулет-оберег никак не реагировал на серьгу, трение и постукивание тоже на нее никак не действовали. Единственное, что показалось Дорвинду интересным, была надпись, выгравированная на застежке. Древние письмена складывались в причудливое слово "Баласур".
      Баласур! Баласур? Хм! Где-то я это уже слышал!
      Припомнить, почему слово казалось знакомым, Дорвинд не мог. Впрочем, это его не сильно заботило. Сунув серьгу в карман, Дорвинд взмахнул кнутом, понукая лошадей, и... тут же рванул за вожжи. На дороге будто из-под земли выросли двое детей. Мальчик и девочка, одетые в потертую холщовую одежду.
      Тпрру!!! Эй, вы! Жить надоело?! - рявкнул Дорвинд, останавливая лошадей.
      Дяденька, извините, - пролепетала тонким голосом девочка. - Мы не хотели.
      Да, чтоб вас! Перепугали, однако, меня! - Дорвинд уже успокоился и улыбаясь смотрел на детей. - Откуда такие будете? Вроде в окрестностях селений никаких нет.
      Мы из Отарна, - ответил мальчик. - Ходили к тетушке в Даннвилль.
      Ого! Вы, однако, путешественники! Сейчас направляетесь домой?
      Да, дяденька.
      Ну, садитесь в фургон. Подвезу вас до Сагбена. Оттуда до Отарна рукой подать.
      Спасибо, дяденька! - обрадованные дети полезли внутрь фургона.
      Дорвинд хлестнул лошадей кнутом, и колеса повозки снова завращались.
      Жду интересных рассказов, детишки, - купец был доволен, что у него появились собеседники. - Развлеките старика, уж будьте добры.
      Дети несколько мгновений о чем-то между собой шушукались, потом девочка высунула голову из-под тента фургона.
      Дяденька, хотите, я расскажу сказку про белого бычка?
      Белого бычка? - Дорвинд не мог вспомнить такой сказки. - Что ж рассказывай.
      Девочка устроилась рядом с Дорвиндом на козлах и начала незатейливый рассказ:
      Жил-был белый бычок!
      Детский голос очаровывал. Не важно о чем шла речь, главной была интонация, с которой это говорилось. Близость теплого, невинного тела, подпирающего бок, дополняла обстановку, в которой купец потерял контроль над ситуацией. Он расслабился, и если бы по пути встретилась развилка, то выбор дороги пал бы не на возницу, а на лошадей.
      Из транса Дорвинда вывел звук лопающегося стекла. Так могло звенеть только трианское стекло, то из которого был сделан уникальный сосуд, один из товаров купца. Дорвинд обернулся, заглядывая в фургон.
      Черт возьми! Парень, что ты делаешь???
      Мальчишка с беззастенчивым видом рылся в вещах купца. Сосуд он разбил случайно, не ожидая, что из тюка вывалится нечто хрупкое.
      Маленький негодник! - Дорвинд остановил лошадей и уже хотел лезть в фургон, чтобы наказать воришку! Купца остановил вид заряженного арбалета, направленного ему прямо в лоб.
      Арбалет подрагивал в слабых руках мальчишки, но сил нажать на спусковой рычаг у мальца могло хватить. По крайней мере, Дорвинд не хотел испытывать судьбу.
      Э-э! Парень, это серьезное оружие. Положи его. А то ненароком выстрелит.
      Мальчишка ничего не ответил. Он нажал на спуск.
      Арбалетный болт со спиральным оперением, вращаясь в воздухе, летел к Дорвинду. Для купца время будто остановилось. Он видел безжалостные глаза мальчишки, оружие в его руках, приближающуюся смерть. Однако, парализованный страхом, он был бессилен что-либо поделать.
      Лишь только болт скользнул вдоль его щеки, купец вмиг очухался и бросился с козел на землю. Вообще-то, это было излишне. Мальчишка промахнулся.
      Когда Дорвинд поднялся на ноги, дети уже скрывались в придорожном кустарнике. Преследовать их не было ни желания, ни сил. Несколько мгновений смертельного страха измотали Дорвинда больше, чем весь путь, который ему пришлось сегодня проделать. Купец заглянул в фургон, констатировал потерю ценнейшего трианского сосуда, вернулся на козлы и стегнул лошадей.
      Вот детишки пошли! Воришки - ладно, но убивать! - в сильнейшем возбуждении Дорвинд не брезговал разговаривать сам с собой. - Однако, теперь и в Риано ехать не надо. Сосуда нет, а больше я там продавать ничего не собирался. Значит прямо в Челви. Черт возьми, вот ведь приключений на мою голову!
      Дорвинд кнутом добавил резвости своим лошадям, и фургон стремительно понесся вперед.
      3.
      Город Челви встретил Дорвинда толпами на узких улицах, гомоном бродячих лоточников и актеров, пристальными взглядами взопревших под стальными латами блюстителей правопорядка. Попав в атмосферу одного из крупнейших городов Мотарии, купец сразу повеселел. Скоро наступит время сбывать товар, считать звонкую монету и облапошивать простоватых клиентов - время, ради которого Дорвинд и занимался своим ремеслом.
      Дорвинд направил лошадей в сторону Центральной Площади. Десятки плотников трудились здесь, сооружая временную арену. Верхолазы развешивали цветастые флаги на зданиях городского совета и канцелярии. Город готовился к ежегодной летней Ярмарке. Это была древняя традиция, приносившая купцам типа Дорвинда неплохие доходы. Когда в Челви съедется охочая до развлечений часть населения Мотарии, сухарь станет стоить столько, сколько сейчас дают за свежую булку.
      Свернув на небольшую боковую улочку, Дорвинд остановил фургон около дома с вывеской "Экзотический Закат - Лучшие комнаты задешево." Купец спрыгнул с козел и вошел в дверь постоялого двора. Обстановка внутри здания чем-то напоминала общий зал в "Семи трубочистах": бар, камин, столики и лавки. Только здесь было намного теснее, пахло противнее и публика имела более грязный вид. За стойкой возвышался здоровенный детина, заросший недельной щетиной. Он ловко разливал крепкие напитки в огромные кружки и готовил на пригорелом противне горячие тосты. Смазливая официантка неюного возраста разносила снедь клиентам, которые не брезговали пощипывать ее за ляжки и произносить сальные шуточки.
      Здорово, Пэл, - улыбаясь, поздоровался Дорвинд с детиной за стойкой.
      О! Какие люди! Привет, Дор. Товар привез?
      Не без этого. Скажи своим парням, чтоб открыли мне ворота. А то на улице щас все барахлишко растащат.
      Дор, давно ты у меня не был. Я тут теперь единственный парень. Дела идут не больно хорошо, - Пэл через заднюю дверь отправился во двор. ! Сейчас открою.
      Дорвинд вышел на улицу и взялся за поводья своих лошадей. Когда ворота, скрипя давно не смазываемыми петлями, распахнулись, он направил фургон в глубину двора.
      Да, и ты, я гляжу, все на той же старой повозке колесишь, - Пэл похлопал ладонью по изодранному и протертому во многих местах тенту.
      Откуда ж новой взяться? Я - бедный купец, - усмехнулся в ответ Дорвинд. - А честно говоря, не слишком щас спокойное время, чтобы на каретах разъезжать. Знаешь, сколько солдат после заключения мира с хрианцами без любимого дела осталось?
      Болтая о жизни, женщинах и злодейке-судьбе, приятели распрягли лошадей и отвели их в стойло. Пэл насыпал в кормушку пару ведер овса, а Дорвинд тем временем стал затаскивать тюки с товаром в сарай.
      Извини, Дор, но покупать у тебя в прежних количествах я нынче не способен. Возьму только на тридцать руанов.
      Пэл? Как же так? И куда я теперь все эти одеяла дену?
      Продашь. Не мне тебя учить торговать, - Пэл обнял приятеля за плечо. ! Да тут через неделю толпы иногородних шататься станут. Те, что победнее, ночевать прямо у городских стен будут. Им одеяла, думаю, понадобятся. А у меня, ей богу, наличности кот наплакал.
      Неделю? В Челви? Я на одном питании разорюсь. Тут у вас цены просто дикие.
      А вот покормить тебя я берусь. За пару одеял, - Пэл улыбнулся. - По рукам?
      Ох, и умеешь же ты уговаривать, Пэл! - Дорвинд рассмеялся, вскидывая на плечо дорожный мешок с вещами первой необходимости. - Однако, если меня так же обломит старый Шуль, которому я привез семена цурли, завтра же брошусь с Вианского моста.
      Перебрасываясь шуточками, приятели вошли внутрь постоялого двора. Пэлу тут же пришлось удовлетворять возникший спрос на выпивку, а Дорвинд, стянув с противня хрустящий хлебец, аппетитно его зажевал.
      Слушай, ты в курсе, сколько такое может стоить? - Дорвинд достал из кармана серьгу и положил на стойку.
      Пэл с интересом поглядел на украшение. Красный камень в полумраке зала тускло светился.
      Это что за чудо? Где взял?
      Где взял - там уже нет. Камень определить берешься?
      До сих пор, я считал, что не плохо разбираюсь в драгоценностях. Но это! Камень - не рубин, не аметист! Я такого никогда не видел. Возможно, нечто волшебное.
      А почем его можно продать?
      Серьгу Баласура продать нельзя! - писклявый голос донесся со стороны низкорослого человека, одетого в черную сутану. Он приближался к стойке из глубины помещения, уставившись безумным взглядом на серьгу.
      Что? Что ты сказал?
      Порождение Ада должно оставаться в Аду! - человек в сутане потянулся дрожащей рукой к серьге.
      Дорвинд накрыл украшение ладонью, прежде чем его коснулись пальцы внезапного собеседника.
      Стоп! Это принадлежит мне.
      Из горла человека в сутане вырвался нечленораздельный хрип, его морщинистое лицо приобрело болезненно белый цвет, рука скользнула под одежду. Через миг в воздухе блеснула сталь. Трехгранный клинок кинжала резанул по кафтану Дорвинда, вспарывая ткань и кожу. Купца спасло то, что в момент удара он шатнулся в сторону, перенося тяжесть с одной ноги на другую. Иначе острое лезвие торчало бы сейчас не в дубовой доске, а в его груди.
      Первым среагировал на нападение Пэл. Он схватил человека в сутане за волосы и со всей силой приложил лицом об стойку. Тот завопил от боли и отпустил рукоять оружия. Пэл треснул неудавшегося убийцу кулаком в нос. Человек в сутане, с грохотом опрокидывая лавки, свалился на пол.
      Крикните блюстителей! - завопил кто-то из посетителей.
      Нет!!! - рявкул Пэл. - Никаких блюсов в моем заведении. Мы сами решим эту проблему!
      Перепачканный кровью из лопнувших в носу сосудов, человек в сутане попытался подняться. Но Пэл не позволил ему даже сесть. Он перемахнул через стойку и парой пинков по болевым точкам вогнал опрокинутого противника в бессознательное состояние.
      Спасибо, Пэл, - Дорвинд очумело смотрел на поверженное тело. - Однако, с чего это он так меня?
      Сумасшедший какой-то. К Ярмарке их тут еще больше соберется. - Пэл схватил человека в сутане за ногу и потащил к двери. - Дор, помоги мне выкинуть этого ублюдка.
      Приятели под одобрительный гогот посетителей выволокли тело на улицу и бросили на мусорную кучу.
      Однако, сегодня явно не мой день, - констатировал Дорвинд, возвращаясь на постоялый двор. - Три раза за сутки из меня пытались сделать холодный труп. Острых ощущений - на две жизни вперед.
      Правда? Так вот откуда у тебя серьга? - Пэл ухмыльнулся. - Опасную жизнь ведешь, приятель.
      Я это сам знаю. Но думаешь, у меня есть выбор? C тех пор, как я повстречал одну очень недурственную собой кошечку, все идет именно так, как ты видел.
      Кошечку, говоришь? Ну, и как она в постели? А?
      Все, что нужно, было на высшем уровне. Только сейчас она, должно быть, уже гниет на каком-нибудь заброшенном кладбище. И, похоже, судьбе угодно, чтобы я отправился вслед за ней.
      Любовь до гроба! - грубо пошутил Пэл.
      Ну, смейся, смейся!
      Ладно, не обижайся, приятель. Какие-то забавные истории ты рассказываешь. У нас тут, бывает, и убивают из-за женщин, но не так резво, как тебя.
      Хо-хо! Я ж всегда отличался от других! - Дорвинд заулыбался и, опрокинув в себя пинту свежего эля, продолжил:
      Пойду просплюсь. А то прошлая ночь выдалась беспокойной. Делами займусь с утра.
      Спокойной ночи. Комнату знаешь. Запрись там на все засовы. И гляди, четвертая попытка укокошить тебя, может увенчаться успехом.
      Спасибо за добрые слова на сон грядущий!
      Дорвинд поднял с пола мешок с вещами и направился к лестнице. Вслед ему смотрел не только Пэл, подсчитывающий грядущие убытки от визита друга, которого хотят убить. Пара заинтересованных глаз наблюдала за Дорвиндом из самого темного угла зала. Этот взгляд был тяжел и недобр.
      4.
      Дорвинд проснулся от оглушительного стука в дверь. Он поднял голову с мягкой пуховой подушки, непонимающе глядя на источник шума. Снаружи донесся приглушенный голос:
      Эй, Дор! Открывай скорее! Это я - Пэл!
      Что за черт? - недовольно кряхтя, Дорвинд слез с теплой перины и потопал босиком к двери. Судя по скудному свету, льющемуся из окна, только-только начала заниматься заря.
      Скорее! Открывай!
      Пэл! Пожар что ли? - вяло отодвигая засовы, купец пытался оценить обстановку. - Щас открою.
      Ну же, Дор!
      Наконец дверь распахнулась и тут же в комнату влетел взъерошенный Пэл.
      Черт возьми, что случилось? - Дорвинд медленно протирал заспанные глаза.
      Собирайся скорее. Тебе пора делать ноги. - Пэл захлопнул за собой дверь и парой ловких движений запер ее. - Ты мне и не сказал, что у тебя на хвосте висят разъяренные блюстители. Влип ты, парень.
      Что??? Какие еще блюстители?
      Из Джовилля. Похоже, ты там успел напачкать, и они прибыли за тобой.
      Это ерунда какая-то. Я не Жерар Беспощадный Клык, чтобы устраивать за мной погоню по всей Мотарии. И вообще, там была самооборона.
      Собирайся, живо! Про самооборону ты ангелам будешь рассказывать! ! Пэл начал сгребать вещи приятеля в мешок. - Внизу сидят следователь и четыре блюстителя. Про твою одноглазую физиономию им поведают максимум через шестую часть оборота, как только удастся разбудить кого-нибудь из упившихся завсегдатаев. Когда это случится, я хочу, чтобы твой след уже простыл.
      Дорвинд стал неловко одеваться, постоянно спотыкаясь и путая лямки.
      Почему они помчались именно за мной? Столько преступников скрывается из пределов одних владений в других. У них другого дела не нашлось, что ли? Вообще, как у этих блюсов с грамотой от местного судьи?
      Их грамота, приятель, - их скорость. Они сами знают, что местные ребята так просто никого не отдадут. Сейчас они просто выпустят тебе кишки и уберутся в родные края. Если их застукают над твоим распотрошенным телом, никто и не заикнется о задержании чужих блюстителей. Вот, если местные успеют вмешаться до этого момента, чужих в три пинка отправят на родину, а тебя возьмут под охрану.
      Черт возьми, радужная перспектива! В обоих случаях!
      Поэтому поторопись! Краем уха я слышал, что ты в Джовилле положил брата следователя. Думаю, тебя не намерены щадить.
      Вот, однако, дела! - Дорвинд уже оделся и вооружился мечом Леи, подвешенным в поясной петле. - А как мой товар?
      Не беспокойся за него. Этим блюсам нужен ты, а не твои тряпки. Когда их вышвырнут из Челви, спокойно вернешься и все заберешь.
      В этот момент Пэл заметил арбалет Дорвинда.
      Заряди эту штуку. Если придется предъявлять неопровержимый аргумент, он тебе пригодится.
      Дорвинд не стал спорить, а быстро извлек из мешка два арбалетных болта. Первый имел тяжелый четырехгранный наконечник черешкового типа, второй был снабжен плоским жалом, на котором виднелась маленькая шишечка ! мушка. Более тяжелый болт не имел оперения, у легкого на конце древка виднелись пластины амфировой кости.
      Какой? - лаконично спросил Дорвинд.
      Ставь боевой. Блюсы в доспехах. Охотничьим можно и не пробить.
      Дорвинд взялся за "козью ногу" - одноплечевой рычаг для натяжения тетивы, и рванул его на себя. Лук согнулся, тетива зашла за зацеп на орехе. Дорвинд положил четырехгранный болт на ложе и прижал его роговым зажимом. Арбалет был готов к бою.
      Идем, - Пэл отпер дверь и первым шагнул в коридор. - Все тихо. Нам надо незаметно проскользнуть вниз и свернуть на кухню. Оттуда есть черный ход.
      Держа в одной руке арбалет, в другой мешок с вещами, Дорвинд последовал за приятелем.
      Однако, неприятно, когда на тебя охотятся! Давненько я не чувствовал себя жертвой.
      Дор, а я вот тебе немножко завидую, - Пэл скривил лицо в ухмылке. ! Романтика.
      К черту такую романтику! - Дорвинд не успел толком возмутиться, поскольку внезапно одна из дверей распахнулась и буквально перед носами приятелей появилась молодая румяная девушка.
      Оба замерли как вкопанные, пораженные нечаянным событием. Первым пришел в себя Дорвинд, поспешивший опустить арбалет и улыбнуться обворожительной блондинке. Ее первоначальный испуг, вызванный видом двух суровых мужчин, один из которых был давно не брит, а другой одноглаз, тоже сменился скромной улыбкой.
      Просим прощения, красавица, - галантно раскланялся Дорвинд. - Мы не хотели вас напугать. Могу ли я рассчитывать на прощение?
      Да, и к тому же мы спешим, - Пэл дернул товарища за рукав.
      Подожди. Я хотел бы узнать имя прекрасной леди. Меня называют Дорвинд. А вас?
      Виолетта, - тихо ответила девушка, застенчиво глядя в пол.
      Я бы с удовольствием угостил вас обедом, Виолетта, - Дорвинд улыбнулся еще шире, чем прежде. - Но сегодня вопрос жизни и смерти требует немедленного разрешения. Можно я приглашу вас позже, вы еще долго останетесь здесь?
      Виолетта хотела что-то ответить, но в этот момент из-за ее спины появился седой сгорбленный дедок лет семидесяти.
      Доча! Это кто такие? А ну, быстро в комнату! Я говорил тебе, доча, не ходи одна!
      Виолетта смутилась и повернулась, чтобы вернуться в комнату. Ее отец начал близоруко разглядывать мужчин в коридоре, стараясь понять, можно ли от них ждать неприятностей. Недовольный задержкой Пэл раскрыл рот чтобы пожурить Дорвинда! Но тут со стороны лестницы послышались шаги. В свете масляных ламп появились две широкоплечие фигуры, одетые в кольчуги, вооруженные мечами и легкими шнепперами. На их белых хаубертах были изображены гербы Вустара и виднелись знаки блюстителей порядка.
      Противники заметили друг друга одновременно. Их взгляды встретились, руки потянулись к оружию.
      Это он! Одноглазый! Сдавайся! - блюстители вскинули шнепперы. Ложись! ! Пэл толкнул Дорвинда и Виолетту в распахнутую дверь комнаты.
      Щелкнули спусковые механизмы, тетивы пропели свои короткие песни и две пули, выпущенные шнепперами, отправились в полет. Первая сильным ударом переломила берцовую кость Пэла, вызвав у него болевой шок и временную потерю сознания. Вторая буквально вспорола горло старика, недоуменно уставившегося на блюстителей порядка. Алая кровь фонтаном брызнула из вскрытой аорты, и дед как подкошенный свалился на пол.
      Дорвинд увидел, что противники обнажили мечи и бросились в его направлении. Времени на раздумья не было. Купец выбрался из-под упавших тел и поднял арбалет. Он думал, что увидев угрозу, атакующие остановятся, вступят в переговоры, но этого не произошло. Вероятно, им не хватило нескольких мгновений, чтобы осознать реальность опасности. Все происходило слишком стремительно.
      Дорвинд нажал на спуск. Арбалетный болт четырехгранным жалом разорвал кольчугу одного из блюстителей и вонзился ему в живот. Раненый согнулся пополам и с криком боли упал под ноги своему товарищу. Тот споткнулся, припав на одно колено. Это дало Дорвинду время извлечь меч и приготовиться отразить атаку.
      Блюститель работал мечом профессионально. Он не совершал лишних движений, каждый его удар был силен и наносился в строго определенное место. Дорвинд похвастать успехами в фехтовании не мог. Он отражал сыпавшиеся на него удары с огромным трудом, не предпринимая никаких контратак. Бой близился к безрадостному для купца финалу, когда пришедший в сознание Пэл склонил чашу весов на другую сторону. Неожиданным уколом острого кинжала в пах, под нижний край кольчуги, он отправил блюстителя на пол. Тот еще несколько мгновений бился в конвульсиях, рыгал кровью и надрывно стонал, но потом затих, добитый серией уколов лезвием в горло.
      Пэл! Ты жив! - Дорвинд, тяжело дыша от усталости, склонился к товарищу.- Спасибо! Ты спас меня! Еще чуть-чуть и здесь лежал бы мой труп.
      Не стоит благодарности, Дор. Уноси ноги. Скоро тут будут остальные трое.
      Черт! Но я не могу тут бросить тебя, истекающего кровью!
      Не беспокойся. Виолетта присмотрит за мной. Правда, девочка? - Пэл посмотрел на обливающуюся слезами девушку, стоящую на коленях над телом отца.