Обязательно ударил бы. Потому что так легче всего выместить на обидчике все, что чувствуешь.
      Постучали в дверь. Красильников хотел открыть.
      ? Не подходи! Я сам.
      Макс. Вот человек, всегда появляется там, где его меньше всего хотят видеть. Надоедливый до жути.
      ? Чего тебе? ? спросил я стоя в проходе, не пуская его в комнату.
      ? Ничего.
      ? А зачем тогда стучал? Развлекаешься?
      ? Вы опять, что ли, поругались?
      ? Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, тебе задали вопрос, на который нудно ответить.
      ? Ну ладно, Длинный, пусти...
      Он не успел договорить, как я толкнул его в плечо и макс отлетел к противоположной стенке. Красильников схватил меня за шиворот и оттащил от двери.
      ? Чего ты к нему лезешь. Если опять начинается, ругайся со мной, чего ты ко всем подряд пристаешь!
      За свое крайне неуместное нравоучение он тут же получил по шее.
      Макс вошел и толкнул меня сзади, я не ожидал и свалился на пол. Тут началась настоящая драка, причем численный перевес был на стороне Макса и Красильникова. Они меня далеко не по голове гладили, но я тоже ударов не пропускал и им прилично доставалось. К тому же рука у меня тяжелая. Пока мы силой восстанавливали справедливость в номер вошла Ева, благо дверь была открыта. Она как полагается выпучила глаза, сделав их как два блюдца и видимо не желая выполнять функции арбитра решила нашу драку прекратить.
      Спустя пару минут ей это может быть и удалось, но на шум явилась Лидия Васильевна и мы поняли, что сейчас нам придется несладко.
      ? Немедленно прекратите это! ? раздался глас справедливости, принадлежащий нашей классной даме. ? Почему вы постоянно что-то затеваете? Красильников! Гислер! Смирнов!
      Мы перестали и как по волшебству выстроились перед Стрижевой. Красные злые физиономии были далеко не эталонами красоты, судя по тому как захихикала дура-Кирсанова стоя перед открытой дверью.
      ? Оля, иди в свой номер, ? Лидия Васильевна лишила ее возможности поглазеть и в дальнейшем посплетничать.
      Состороив нам препротивную рожу (и кто ее красавицей назвал?) Кирсанова удалилась.
      ? Ну, что мне с вами делать, господа хорошие? ? поинтересовалась Стрижева строго глядя на нас. ? Неужели, мне для нужно для каждого из вас найти надсмотрщика? Кто виноват на сей раз?
      Мы упорно молчали. Потом макс исподлобья посмотрел на меня, как будто взвешивал, получит он еще или нет.
      ? Это Гислер, ? наконец решился он.
      Ну как же! Наш маменькин сынок все расскажет, лишь бы его по попе не отхлопали. Интересно, а Красильников подтвердит?
      Ведь я его буквально утром, что называется за уши вытаскивал, пока Генрих Модестович на него нападал.
      ? Юра, это правда? ? Лидия Васильевна буквально сверлила меня взглядом.
      ? У нас никогда не получалось ладить со Смирновым.
      ? Значит, ты признаешь, что виноват?
      ? Нет, мы мы оба виноваты, если честно. Или даже все втроем. Только это наше дело, можно мы сами разберемся, ? попросил я.
      ? Если так будет продолжаться, то думаю, что в Псков ваша троица вернется в гипсе, а мне придется объясняться с вашими родителями. Вы все наказаны.
      Когда Стрижева выходила из комнаты было видно, что она очень расстроена. У меня на душе скребся, наверное, десяток кошек.
      Так стыдно. И препаршиво чувствовал себя. Ребятам тоже, должно быть стыдно. Даже Максу. Ева все также молча стояла между шкафом и дверью. Только смотрела на нас огромными глазами.
      ? Ну вы даете, ? наконец протянула она.
      ? Мне нужно с тобой поговорить, ? сказал я Еве, чувствуя, что это именно мое и не чье больше право.
      ? Мне тоже!
      Однако, Красильников оказался вторым и я знал, что приложу все усилия для того, чтобы разговор у них не состоялся.
      ? Идем, ? я потянул Еву за руку.
      ? Куда?
      ? Идем, там видно будет.
      ? Юра, подожди, так не честно! ? Антон преградил нам путь, встав у двери.
      ? Не тебе об этом говорить. Пусти, иначе драка повторится.
      А я этого, откровенно говоря, не хочу.
      ? Да что у вас тут произошло? Вы можете мне нормально объяснить?
      ? Да, я все тебе расскажу, только давай уйдем отсюда.
      ? Ева, подожди, мы должны поговорить вместе.
      Макс сидел на кровати и с величайшим любопытством смотрел на нас троих. Наконец Антон не выдержал и зыркнув на Смирнова попросил:
      ? Макс, выйди, пожалуйста! Буквально на пару минут. Потом вернешься.
      ? Никуда я не пойду, вы меня потом не пустите или сами подеретесь. И вообще, я наказан, а значит не имею права никуда выходить.
      ? Слушай, ты уже вывел из себя Гислера и если сейчас меня достанешь, то получишь в два раза больше, чем пятнадцать минут назад. Все понятно?
      Макс очумело посмотрел на нас и пулей выскочил в коридор.
      «Все-таки он сообразительный» ? подумал я.
      Мы с Евой стояли у двери, так, словно в любой момент могли уйти и оставить Красильникова одного. Он, наверное, отлично понимал это. Я нарочно молчал. Пусть сам рассказывает как было. Только сверлил его взглядом. И почему-то хотелось унизить его. Как он меня у антиквара. И тут вспомнил, что мне нужно идти к Генриху Модестовичу. Я схватил Еву за руку и потащил за собой. Антон даже опомниться не успел, как мы бежали по коридору. Попавшийся навстречу Макс отскочил в сторону, иначе я опять бы толкнул его. Он оторопел посмотрел нам вслед и зашел в комнату к девчонкам. Красильников выскочил за нами и хотел догнать, но мы опережали его на два пролета лестницы, а дверь он, скорее всего, не запер, поэтому Антону пришлось вернуться.
      Я и Журавлева выбежали из гостиницы чуть не столкнувшись в фойе с Женькой Салиным. У него было назначено свидание с Евой, но буквально летела за мной, а шаги у меня, соответственно росту не маленькие. Крикнув, что его в сорок шестом номере ждет Ксенька, Ева помахала ему рукой и мы завернули за угол. Салин слишком долго раздумывает что нужно делать, а чего все-таки не стоит, поэтому он и не побежал за нами. И слава Богу, потому что только его мне сейчас не хватало.
      Пробежав еще два квартала мы, наконец, остановились и перешли на нормальный шаг. Такая встряска явно пошла мне на пользу, забыл я про тренировки напрасно. А теперь физическая нагрузка почти вернула мне душевное равновесие. Когда Ева восстановила дыхание и пришла в себя после пробежки она остановилась и спросила: ? скажешь ты мне или нет, что все-таки случилось?
      ? Случилось то, что должно было случиться, ? спокойно сказал я и протянул ей на ладони ту самую булавку, из-за которой поезда в Ярославль проходила шиворот навыворот.
      ? Булавка? ? казалось, что журавлева не верит собственным глазам. ? Где вы ее нашли?
      ? В кармане у Красильникова.
      ? Как она туда попала?
      ? Думаю, что самым естественным образом ? ее туда положил.
      ? Антон?! ? Ева все еще не понимала, что я поймал нашего экс-друга на месте преступления.
      ? Конечно, Антон. Или ты думаешь, что Генрих Модестович подложил ее в карман его куртки.
      Мы пошли в сторону лавки и я дорогой рассказал Журавлевой, как нашел то, что мы считали безвозвратно потерянным. Так и выяснилось почему мы подрались с Красильниковым и Максом.
      Ева только удивлялась. Даже ни одного слова не могла сказать. Потом, конечно, выдала:
      ? А ты точно уверен, что это Антон? Ведь сам же защищал его. Говорил, что он просто не мог этого сделать. И что ты даже рад исчезновению булавки...
      ? Говорил. Я это прекрасно помню. Но я же не знал тогда, что булавка лежит у него в кармане. Тогда я думал бы по-другому.
      Пока делились соображениями по поводу того, что же теперь делать с «находкой дубль два», как мы ее назвали, оказались прямо у антикварной лавки. Постучав тяжелым молотком, мы стали ждать, когда же появится Генрих Модестович. Спустя пять минут деревянная дверь открылась и на пороге стоял наш знакомый с воем пиджаке со старинным гербом.
      ? А молодые люди, ? он сразу же нас узнал, ? здравствуйте-здравствуйте! Проходите. С чем вы пожаловали?
      ? Мы нашли булавку, ? с ходу объяснил я, ? как вы и предполагали, она была у Антона, ? добавил я, опережая вопрос антиквара.
      ? Надо же, какой же это брат, если он украл ее у своего же брата, ? тихонько возмущался старикашка.
      Луч света скользнул по его лицу, блеснув на стеле монокля.
      ? Антон мне не брат... ? был вынужден признаться я.
      ? Ну, юноша, я в этом и не сомневался. А теперь, вы быть может, расскажете мне истинную историю появления этого украшения у вас?
      ? Да, мне это не сложно, но я хотел бы, чтобы вы никому об этом больше не рассказывали, ? робко попросил я.
      ? О да, в этом вы можете быть уверены. Я ? джентельмен и привык держать свое слово.
      Дальше я со всеми возможными подробностями рассказал Генриху Модестовичу о том, как была найдена эта булавка. Он долго допытывался, что-то сверял, в который раз рассматривал булавку, смотрел что-то по каталогам.
      ? Ну что ж, если вам интересно, а я думаю, что это именно так, могу раскрыть, вернее приоткрыть вам завесу тайны, которая несомненно существует и окутывает мраком вашу, Юра, находку.
      Он так сложно говорил, что я понял только смысл, а это главное. Он что-то выяснил и хочет рассказать.
      ? Конечно, нам интересно! ? выпалили мы с Евой.
      И вот что он нам рассказал. Где-то в Восточной Европе она была изготовлена. Достаточно давно. В каталогах она упоминается примерно с начала девятнадцатого века. Вот это да! Я такого даже не ожидал. Она несомненно очень дорогая.
      Последним ей владел какой-то барон в Западной Германии, который разорился и был выужден заложить эту булавку в ломбарде. Затем она перекочевала в Австрию. Оттуда в Венгрию и была куплена в Будапеште каким-то сумасшедшим немцем из Петербурга, который был казнен за зверства, учиненные им над своими подданными. Потом из-за этой булавки передрались или что-то вроде этого два сына слабоумного немца. один был застрелен, а второй тоже тронулся.
      ? Вот это жуть... ? прошептала Ева. Я полностью был согласен.
      ? А теперь самое интересное, молодые люди, я смог узнать какой польский род владел ею. Это князья Чарторыжские. Ну что же? пожалуй, я сказал вам все6 что мог.
      ? Генрих Модестович, вы хотели купить булавку? ? спросил я, потому что был твердо уверен, что ее нужно продать и решил воспользоваться предложением антиквара.
      Старичок лукаво улыбнулся, отвел глаза и вынул монокль. Было видно, что он не торопится с ответом и о чем-то напряженно думает. ева теребила меня за рукав, показывая какие-то знаки, но я не понял ничего из того6 что она мне хотела показать.
      ? Знаете, Юра, я пожалуй откажусь от своего предложения.
      Поскольку я не могу купить у вас булавку по некоторым причинам, которые мне хотелось бы сохранить в тайне, я вынужден вам просто отказать. Но, думаю, что при желании вы и ваша спутница сможете без лишних трудов найти достойного покупателя. Надеюсь, что не очень сильно расстроил вас.
      Так, значит, делать тут больше нечего. И так старикашка очень нам помог, столько всего рассказал об этой булавке.
      Надо же, оказывается, какая у нее занятная история. Теперь осталось только попрощаться и можно возвращаться в гостиницу, а то Лидия Васильевна ругаться будет. Хотя, мне-то что? Я ? человек взрослый и самостоятельный, так что классная дама мной не должна командовать.
      Мы с Евой попрощались, поблагодарили Генриха Модестовича, тот попросил разрешения сфотографировать булавку. Я не был против ? пусть. Он разложил ее на синем, а потом на кроваво-красном бархате и сделал несколько снимков старым фотоаппаратом. Я думал, что такие только в кино бывают и они все не работают, а этот фотографировал, да еще как!
      Ева направляла свет лампы на булавку, я держал коробку с проводами, а антиквар фотографировал. Это было недолго, минут пятнадцать. Затем он собрал все свои вещички, которые достал для съемки, пожелал нам счастливого пути и приглашал приходить еще, если отыщем что-нибудь интересное, а главное
      ? старинное. Мы, конечно же, пообещали, что так оно и будет и с этим распрощались.
      Мы вышли из лавки тогда, когда сиреневые сумерки, словно чернила, кто-то разлил по небу Ярославля. И было как-то непривычно, потому что такое небо бывает только у нас. Как будто они, ярославцы, украли кусочек. Но вот звезды были удивительно высоко и совсем не хотели падать. Мы пристально смотрели на них и идти приходилось с запрокинутой головой, пока не затекала шея. Так, почти молча, мы дошли до гостиницы. Звезды оставались на месте, ни одна не упала, словно тут никто не загадывает на них желания.
      ? Знаешь, ? вдруг сказала Ева, ? мне кажется, что ты должен выбросить эту булавку. Она плохая. Помнишь, сколько сумасшедших ею владело?
      ? Ну и что? Мне она нравится. На самом дле. В Ярославле мне не особо хорошо было. Пусть хоть какая-то память останется со знаком плюс. Тебе не кажется, что это небо похоже на наше?
      ? Да, цветом. Только у нас пахнет водой. Ты все равно думаешь, что это Антон ее тогда взял? Мне почему-то не верится в это.
      ? А вот я даже не сомневаюсь. Через два дня мы уезжаем. Я очень хочу домой.
      ? Ребята, ну сколько можно? Вас все ищут! Вы понимаете, что нельзя вот так пропадать? Гислер, ты сядешь под ключ. И до отъезда не будешь выходить из номера. А от тебя, Журавлева, я подобного не ожидала. Даже если вы и ушли вместе, неужели нельзя было предупредить? Если бы не Женя, то мы бы просто вызвали милицию. И, наверное, я так и сделаю.
      Стрижева разразилась такой тирадой, какую я не и не думал от нее когда-нибудь услышать. Женька и Антон стояли и смотрели на нас, как на экспонатов воскового музея. Макс чего-то говорил Кирсановой, а та дала ему подзатыльник. Наверное, по одному из евкиных астропрогнозов у него плохой день. От всех по шее получает.
      Мы пошли по лестнице пешком. Все равно этаж третий. Это так, для развлечения на лифте кататься. Теперь просто хотелось уйти ото всех. Надоели. И особенно Красильников. Он, скорее всего, рассказал Стрижевой, что мы с Журавлевой ушли. Или Женька. То же мне, Ромэо!
      Все разошлись по комнатам. Я сидел в совершенно пустом номере. Макс и Антон ушли к Пашке. Ну и ладно, мне же лучше.
      Как выяснилось, они, вернее Салин, все рассказали Лидии Васильевне и она уже собиралась бежать к антиквару, но мы как раз пришли. Вовремя. Еще только там разбирательств не хватало.
      Я сидел один и рассматривал булавку. В комнату постучали.
      ? Чего?.. ? неопределенно откликнулся я, надеясь, что пришедший попросту уйдет.
      ? К тебе можно? ? в комнату просунула голову Кузнецова.
      ? Смотря зачем?
      ? Просто Антон, нам, как бы, все рассказал. Мне, это, ну посмотреть очень хочется, можно? ? Ксенька вечно путалась в словах и читала умные книжки, чтобы говорить лучше.
      ? Вам красильников действительно все рассказал? И то, что булавка пропала, а потом нашлась у него в кармане. Про это он тоже рассказал? ? со злорадством спросил я. Мне очень хотелось унизить Антона.
      ? Не-ет, но, как-то, знаешь, говорил, что она... исчезала что ли. Но как, вернее где, не сказал. И еще он говорил, что ты, только не думай, что я, то есть мы тоже так думаем...
      ? Так чего же вы думаете? ? не выдержал и перебил я Кузнецову.
      ? Ну, что ты, орешь на всех...
      ? Я на тебя ору? ? я хитро посмотрел на нее. Она всегда меня смешила, так, понаблюдать за ней интересно.
      ? Нет, ? она опустила глаза на значок с Дэвидом Духовны и улыбнулась.
      Я понял, что смутил ее. Почему-то мне страшно нравилось, чувствовать себя хозяином положения. Она стеснялась и как будто теряла часть себя. А я эту часть брал. Интересно, словно ты владеешь человеком.
      ? Ты посмотреть булавку хотела? Я покажу, но с одним условием. Вернее мне нужно, чтобы ты кое-что прояснила.
      Договорились?
      ? Да... ? односложные ответы шли ей больше.
      Но мне ужасно нравилось, как она подбирает слова и жестикулирует при этом. Мама говорит, что итальянцы разговаривают руками. Кузнецова, наверное, была каким-нибудь экспрессивным итальянцем в прошлой жизни.
      ? Объясни мне такую вещь, ? попросил я, ? например, я кое-что нашел, а эту штуку у меня потом выкрали. С точки зрения закона это наказуемо?
      ? Да, в зависимости от того, что за вещь и как ее украли.
      Грабеж, там, воровство. Это, ну как тебе объяснить, по-разному оценивается. только как ты собираешься доказать, что Антон у тебя ее украл.
      ? А ты не дура... ? протянул я.
      ? Как бы, да...
      Мы еще немного поболтали с Ксенькой, она рассказала мне очередную серию «Секретных материалов», как успела посидеть в чате на официальном сайте, про музыку кое-что, она тоже «HIM» любит. Так что я неплохо провел время и отвлекся от Красильникова. Это было очень кстати, потому что если бы он попался мне под горячую руку, то я бы снова дал ему по шее.
      В комнату вошла Стрижева.
      ? А где мальчики?
      ? Сидят у Синева, наверное. Я не знаю.
      Она вышла, не закрыв двери и постучала в соседний номер. Я слышал, что открыл Красильников. Лидия Васильевна спросила почему он и Макс не идут спать в свою комнату. Антон что-то промямлил и через пару минут они уже сидели рядом со мной.
      ? Ну что? Доволен? ? спросил я у Красильникова.
      ? Чем доволен? ? он сделал вид, что ничего не понял.
      ? Все рассказал, да? А про то, что я нашел у тебя в куртке украденную булавку ты просто забыл сообщить всему классу.
      Конечно, вдруг они подумают, что Антошка не такой хороший мальчик, как о нем привыкли думать. Так испортить репутацию!
      А этот Гислер, наверное, сумасшедший, раз наговаривает на этого пай-мальчика...
      ? Замолчи!
      ? А что, я говорю неправду?
      ? Я н знаю, как у меня оказалась эта булавка. И ты это знаешь.
      ? Да, только я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Я знаю КАК оказалась у тебя в куртке эта самая булавка, ? тут я протянул свое сокровище на ладони, ? ее кто-то туда положил. Хочешь скажу кто? Красильников Антон.
      И тут Антон схватил меня за руку, отобрал заколку и выкинул ее в открытое окно.
      ? Ах ты!.. ? у меня больше не нашлось слов и мы с ним снова сцепились.
      Смирнов вскочил и побежал за классной дамой. Через минуту она была в нашем номере и растаскивала нас с Красильниковым.
      Поскольку у нее было множество тренировок, то Лидия васильевна без труда сделала это. Она буквально кипела. Я тоже. Это же невероятно! Он взял и выкинул булавку, которая стоит кучу денег. Я взахлеб рассказал о том, что произошло Стрижевой. Она поразилась тому, что мы ? друзья так повздорили из-за этой находки, пусть даже и дорогой. Но то, что Антон так легко отобрал ее у меня и выкинул, почти добило ее. Я сказал, что спросил у Кузнецовой и она подтвердила мое право обратиться в милицию или куда-нибудь еще, если заколка будет утеряна.
      ? Неужели ты намерен обращаться в милицию? ? ужаснулась наша классная дама.
      ? Если он сейчас не пойдет ее искать, а главное, если он не вернет мне ее в течение пятнадцати минут, то я просто не вижу другого выхода, ? сказал я совершенно спокойно, хотя был готов взорваться внутри.
      Антон покраснел до самых ушей. Он вскочил и выбежал из комнаты, потом его шаги были слышны на лестнице, значит, побежал искать.
      ? Юра, расскажи мне, что произошло между вами? Почему вы постоянно ругаетесь? Ведь раньше такого никогда не было. вас всегда ставили в пример. Даже в баскетбольной секции вы вместе играете.
      ? Мы были друзьями. Пока я терпел Антона. Это же он всегда был пай-мальчиком, отличником. Я всегда был на втором плане.
      Хулиган. И директриса всегда его в пример ставит...
      ? Так ты что же, завидуешь ему? ? поразилась Лидия Васильевна. ? Ты ? Юра Гислер ? надежда баскетбола кому-то завидуешь?
      Меня как хлыстом ударило. Я завидую? Да никогда! К тому же Красильникову. Это он должен завидовать мне. Потому что я притащил его в нашу секцию. Я везде таскал его за собой, когда он только приехал из Волгограда.
      ? Никому я не завидую! Просто мне надоело, что Красильников везде лезет вперед, всегда меня отталкивает, оттесняет на второй план, как будто я хуже. Неужели я не прав?
      ? Думаю, что нет. Антон очень тепло к тебе относится. я в этом просто уверена. А то, что произошло между вами, я уверена, всего-навсего недоразумение.

* * *

      Лидия Васильевна выглянула в окно. Она смотрела как Красильников ищет булавку, которую отобрал и выкинул.
      ? Ты не хочешь помочь своему другу? ? поинтересовалась она.
      ? Он мне больше не друг.
      ? Юра, ну так же нельзя! Давай закроем комнату и спустимся, чтобы поискать твою булавку. Нельзя просто так сидеть.
      Особенно, если эта вещь так дорога тебе.
      Лидия Васильевна буквально вытянула меня из комнаты и заставила пойти на поиски булавки. Мы спустились, обошли крыло комплекса и увидели Красильникова, который ползал в траве. Судя по всему безрезультатно. Я опустился на колени недалеко от него и принялся обыскивать клумбу. Стрижева делала тоже, что и мы с Антоном.
      Мне вдруг стало его жалко. Жалко и все. Наверное, у меня и правда нервы, как мама говорит. Я почти успокоился и тут укололся чем-то. Ну все, так колоться могла только моя булавка. Я это хорошо помнил по игре в стрит-болл, когда мы играли с одноклассниками Женьки. И действительно: стоило мне только раздвинуть траву руками, как моя находка блеснула в темноте. Мне почему-то показалось, что эта булавка всегда должна быть со мной. Как будто эти камушки давали мне силу или подзарядку. Не могу точно объяснить, я же не Ева, которая в этих штуках понимает. Ведь булавка пропадала, ее крал у меня Антон, выкидывал в окно и вот она снова лежит у меня на ладони.
      ? Лидия Васильевна! Я нашел! ? почти выкрикнул я с нескрываемым торжеством в голосе.
      Потом посмотрел на Красильникова. И как он мог вызывать у меня жалость? Это мне даже не свойственно. Жалеть кого-нибудь. Захотелось показать ее Еве. Пусть порадуется вместе со мной, что булавка вновь у меня.
      Стрижева и Красильников одновременно поднялись с земли, с той лишь разницей, что Антон тут же отвернулся, только бы не смотреть на меня. Ну я и не очень-то расстроился. Можно подумать, что он мне нужен.
      ? Можно я зайду к Журавлевой? ? попросил я у классной дамы.
      ? Если только ненадолго. Ты же знаешь, что на завтра у нас большая программа, а через день мы возвращаемся. Всем надо выспаться.
      ? Конечно, я буду недолго. Спокойной ночи! ? сказал я, обращаясь только к Стрижевой, как будто Антона рядом не было, словно он сквозь землю провалился. И даже если бы так и случилось, я бы, может, и не расстроился.
      Журавлева не спала. Они чего обсуждали с Ксенькой и Ольгой.
      Ольга тоже на гаданиях «повернута», но все-таки не так, как Ева.
      ? Я нашел булавку! ? с порога объявил я.
      ? А она чего опять пропадала? ? не поняла Ева.
      ? Да нет, не то, чтобы пропадала, ее Красильников в окно выбросил.
      ? Он с ума сошел, наверное, ? предположила Ксенька.
      ?Пойдем, ? Журавлева потащила меня из комнаты. ? Не хочу ничего там рассказывать. Я почти уверена, что тебе нужно выкинуть эту мерзкую булавку. Она плохая.
      ? Ты понимаешь, чего говоришь?! Она же кучу денег стоит! и вообще, теперь это мой талисман. Она, если хочешь знать, мне подзарядку дает.
      ? Знаю я про эту подзарядку. На ней негативная энергетика.
      Помнишь, сколько сумасшедший ей владело? А камни, между прочим, все это запоминают. Уж я-то понимаю в этом. Тебя ждут крупные неприятности, если ты оставишь эту гадость у себя.
      ? Ну начинается! ? я уж жалел, что пришел к Журавлевой.
      Думал, что она порадуется, а вместо этого слышу нравоучение и бред, по поводу своей находки. ? Я пойду спать. Идешь завтра на выставку?
      ? Я-то пойду. А вот ты вряд ли. Если не выкинешь булавку.
      Юрка, ну пожалуйста! Я бы не стала просто так приставать к тебе. На самом деле! Ну хочешь, я при тебе разложу карты?
      ? Ладно, развлекусь перед сном, ? позевывая сказал я.
      Мы вернулись в комнату. Ксенька сидела и грызла ногти.
      Значит, нервничала. Это весь класс знает ? если Кузнецова грызет ногти, значит, что-то будет.
      ? Представляете! Завтра в кино «Секретные материалы»! ? выпалила она, ? Не сериал, а фильм! А мы не попадаем. Он начинается в восемь. Я спрашивала у Стрижевой, но она не пускает! Что делать?
      ? Бриться на голо и объявлять сидячую голодовку, ? посоветовал ей я.
      ? Ну и дурак!
      ? Ну и дура! ? я даже успел язык показать, как в детстве.
      ? Хватит ругаться! ? Ева уже выходила из себя. ? Чего ты всем гадости говоришь? Это невыносимо. С Антоном ругаешься, даже до драк дело доходит!
      Я вышел из их номера, все-таки девчонки невероятно вредный и даже глупый народ! Это я приставал к Кузнецовой? Да я ей просто ответил чего надо делать. А они распсиховались.
      Ненормальные. И Ева какая-то другая стала, ведь раньше ей булавка нравилась.
      В комнате все спали. Все ? это Макс и Антон. Или делали вид, что спали. Темно. Я нашарил выключатель. Номер залил яркий желтый свет по цвету абажура. Красильников сел на кровати. Макс, как разведчик высунул нос из-под покрывала и с некоторой опаской смотрел на меня.
      ? Чего? ? в этот вопрос я постарался вложить все свое недружелюбие.
      ? Ничего. Зачем включил верхний свет? Ночника тебе мало? ? с той же интонацией спросил Антон.
      ? Ну допустим.
      ? Опять подеретесь? ? подал голос замаскировавшийся Макс.
      ? Только давайте на этот раз без меня. Я лучше заранее в коридор выйду.
      ? Лежи, где лежишь. И шевелиться не вздумай.
      ? Не приставай к нему.
      ? Вечный заступник всех страждущих и несчастных ? Красильников Антон! ? я театрально склонился перед ним.
      Так хотелось, чтобы он встал и опять начали драку. На ночь.
      Вместо тренировок.
      ? Я не хочу с тобой с тобой ругаться. Уже достаточно. И драться тоже не буду. Ты, Гислер, за эти пару дней так изменился, что если бы ты был таким с самого начала, я с тобой и не поздоровался бы. Я, вообще, поражаюсь, как человек из нормального парня может превратиться в полное ничтожество. С тобой же никто не разговаривает уже. Если только Ева. Но и эта долго не продержится.
      ? Заткнись! Тебя никто не спрашивает что и как. И держи свои дюже умные мысли при себе. Их у тебя, между прочим, не так много.
      После слов Красильникова мне стало как-то неуютно. Я, конечно, знал, что он говорит мне это чтобы разозлить и что в этом нет ни слова правды. Но то, что Ева может перестать со мной общаться, почему-то беспокоило. Может, она и не слишком умная, но лучше остальных. Хотя, вдруг, Красильников что-нибудь наговорил ей про меня? Скорее всего, так оно и есть. И за это он получит. Прямо сейчас.
      Я подошел и двинул ему по шее. Он оттолкнул меня. Но так, чтобы я не упал.
      ? Я сказал, что не буду с тобой драться!
      ? Значит, драться не будешь, а Еве на меня наговаривать будешь? ? я опять подошел к нему, чтобы ударить.
      ? Ты параноик, что ли?
      Он меня буквально доконал. Я выскочил из номера, побежал по коридору, потом по площади. Было совершенно все равно куда бежать. Пусть Антону достанется от Стрижевой. Ведь теперь виноват только он. Он меня довел. Значит, она на него ругаться будет. А я потеряюсь в городе. И попробуйте меня найти! Я сжимал в руке булавку. Она периодически тихонько колола меня, но это было неважно. Абсолютно безразлично. Я бежал и бежал. Было ощущение, что теперь всем достанется по заслугам.
      Красильников и Смирнов не знали куда я так помчался. Им, наверное, даже интересно не было. Где-то в часа два ночи они опомнились, что время много, а меня нет. Пошли будить ребят и Лидию Васильевну. Она женщина с потрясающей выдержкой.
      Нашла администратора, оставила дежурных в гостинице, вызвала милицию. Поиски развернулись грандиозные. Я почему-то вспомнил приключения Гекльбери Финна, когда он круче, чем в боевике инсценировал собственную смерть и все его потом искали. Я понимал, что уже не ребенок, но хотелось сделать чего-нибудь в этом духе.
      Когда я остановился, чтобы перевести дух и огляделся, то понял, что стою у того самого музея, где нашел эту булавку.
      «Вот это да!» ? подумал я, ? «И как это ноги меня сюда принесли! Я сел на холодные степени. Время было начало третьего. У меня часы со светящимся корпусом, поэтому всегда видно сколько время. „Наверное, пора возвращаться“ ? решил я. повеселился и хватит. Красильникову уже досталось. Так что можно идти и любоваться на плоды розыскной деятельности.
      Я не сомневался, что меня ищут, но масштабы, которые предстали предо мной позже просто поразили меня.
      Я не спеша шел по дороге. Машин почти не было, как будто этот город в одночасье затих, вымер, потух. Луна светила в спину и от этого аж мурашки бежали по коже, до того было жутко.
      Еле-еле я находил те улицы и переулки, которыми бежал.
      Наконец, увидел знакомые дома, магазинчики, а потом и очертания гостиницы.
      Я вошел в вестибюль и увидел, что Лидия Васильевна сидит на одном из диванов и разговаривает с мужчиной в форме. Она посмотрела на меня, я ? на нее, скорее всего это произошло случайно, а может, Стрижева автоматически поворачивала когда кто-то входил. Не договорив слова, наша классная дама подбежала ко мне.
      ? Куда же ты делся, Юра?! Мы всю гостиницу подняли, тебя милиция ищет! Разве так можно исчезать? Просто невероятно, чтобы взрослый человек был таким безответственным!
      Я стоял молча, потому что бессмысленно что-то говорить сейчас, когда нервы у нее на пределе. Если оправдываться, то еще больше вероятности получить по шее. Разумеется, что этого не хочется. Я же не дурак.
      Красильников вышел из гостиничного кафетерия с бутылкой «Pepsi» и посмотрел на меня злыми покрасневшими глазами.
      Взгляд у него был тяжелый и весьма красноречивый, пожалуй словами он бы не смог сказать мне всего того, что сейчас обо мне думает. А вот глазами у него это отлично получалось. Я ухмыльнулся так, чтобы это видел только он. Сделал это специально, чтобы еще сильнее довести его, буквально добить.