– Кино, – просто сказал Филин.
– Вам здесь опасно находиться, – стал ворчать он. – И куда только родители смотрят?
– Дедушка, мы сюда случайно забрели, – стараясь его задобрить, ласково пролепетала Вика. – А вы куда идете?
– Гуляю.
– А что же, разве для вас эта дорога не опасна? – не выдержав, съехидничала девочка. Кирилл взглянул на сестру с укором, и та поняла, что ей лучше помолчать. К счастью, дед пропустил Викино ехидство мимо ушей.
– Пойдем обратно? – спросил Филин друзей.
– И вправду, здесь нечего делать, – притворился Кирилл разочарованным.
– Да, да, идите, – приговаривал старик, радуясь, что дети оказались такими доверчивыми.
– До встречи, Исидор Афанасьевич, – хитро улыбаясь, сказала Вика напоследок.
И уже через несколько минут мальчики, таясь за камнями, деревьями и кустами, следили за каждым шагом старика. Вику же оставили ненадолго одну, чтобы не возиться по пути. Девочку такой расклад совершенно не устроил. А если Вику Нефедову что-то не устраивает, то она никогда не станет сидеть на месте и ждать неизвестно чего. И у нее сейчас была прекрасная возможность самой отыскать лисицу, и если повезет, то даже быстрее, чем брат и Филин.
Детям не хотелось верить, что вредность старика объясняется простым беспокойством об их безопасности. Тут было еще что-то. Какую же мысль он таил?
– Все, мы можем пока вернуться за Викой, – отдышавшись, сказал Филин.
– Почему?
– Я теперь знаю, где это логово.
– Ты уверен?
– Да, потому что это ущелье я раньше знал, как пять своих пальцев, – рассказывал Филин. – С одним моим другом мы облазили его вдоль и поперек. Я тогда хотел стать альпинистом. Но как-то мой друг, когда спускался, неудачно шагнул и покатился вниз. Хорошо, что мы были уже рядом с землей. Падение было такое, как если бы ты, например, свалился со второго этажа. Короче говоря, он сломал себе правую руку.
– И после этого вы не ходили туда?
– Да, одному там как-то скучно.
Кирилл вообразил себе это ущелье. Оно представилось ему страшным и, одновременно, хранящим в себе какую-то тайну.
– Значит, чтобы оказаться в этом ущелье, надо спуститься по крутому склону? – спросил он.
– Что, высоты боишься? – усмехнулся Филин. – Есть другая дорога, но если мы по ней пойдем, то доберемься туда только к вечеру.
– Неужели в это ущелье есть только два пути?
– Не знаю... – задумался Филин. – Вообще, оно очень странное. Я слышал о нем какую-то легенду, но почему-то забыл...
– А что ты чувствовал, когда был там?
Филин не сразу ответил на этот вопрос, поскольку, вообще, не любил рассказывать о своих чувствах.
– Там такая необычная тишина, что малейший шепот отдается эхом. Там даже говорить не хочется. Спустишься, сядешь у ручья и молчишь... А! Раньше называли его Ущельем Одиночества.
– Почти что как остров Уединения, – добавил Кирилл.
– Точно, если охота уединиться, то лучше места для этого не придумаешь.
За разговором они не заметили, как прошли мимо того места, где давеча оставили Вику. Неудивительно, ведь Вики там уже не было. Вскоре они поняли, что и звать ее бесполезно. Кирилл мало-помалу стал представлять себе неприятную беседу с перепуганными родителями.
– Филин, ну куда она могла уйти?!
– Знаешь, мне кажется, она, вообще, здесь не собиралась сидеть. Наверняка, как только мы ушли...
– Может быть, она за нами пошла? – волнуясь, перебил Кирилл. – Я знаю свою сестру. Уж точно ее задело то, что мы не взяли ее с собой. Вот она и решила пойти черт знает куда, лишь бы показать свою гордость.
– Давай-ка, сделаем так, – бодро сказал Филин. – Мы вернемся к ущелью по той же дороге, только так, чтобы случайно не попасться на глаза деду. Если Вика шла за нами, то она в любом случае должна нам встретиться.
Кирилл поддержал эту идею, однако без особого энтузиазма. И все от того, что все мысли его занимали переживания о младшей сестренке. Ведь местность эта была и впрямь опасной.
Теперь дорога к ущелью показалась Кириллу скучной и долгой. В какой-то миг они заметили Исидора Афанасьевича, который уже возвращался в пансионат еще более медленной походкой и в плохом настроении. Причина его внезапного возвращения была в том, что он почувствовал какую-то слабую боль в пояснице. И к ущелью Исидор Афанасьевич не подошел, поскольку был крайне мнителен по отношению к своему здоровью. Он решил перенести вторичное наблюдение за лисицей на завтра.
Филин и Кирилл ускорили шаг, когда старик был вдалеке и уже не мог их заметить. Кирилл еще раз окликнул сестру, но в ответ услышал лишь эхо. И вот они поднялись к отвесной скале. Надо было, идя под этой нависшей глыбой, постараться осторожно ее обойти, чтобы при этом не сорваться вниз. Там, внизу, с какой-то зловещей выжидательностью вился плющ и кое-где виднелись неуклюжие громадины камней.
– Да уж, – удивляясь, говорил Кирилл Филину, когда они, сильно нагибаясь и, к тому же, мелко шагая, обходили скалу, – твой дед прямо-таки альпинист. Теперь понятно, на кого ты похож.
Наконец, они мужественно прошли эту трудную дугу и оказались над ущельем. Кирилл оглянулся вокруг и тут же включил видеокамеру. Такую поднебесную, природную роскошь, казалось, было невозможно запечатлеть. И мальчику стало жаль, что автоматический «глаз» многое не увидит.
– Кирилл! Посмотри вниз! – воскликнул Филин. Кирилл машинально направил объектив камеры в ущелье...
Там, словно в безопасном и тихом раю, кувыркались рыжие пушистые комочки и рядом с ними, что-то нежно лопоча, сидела Вика. Лисицы не было видно.
– Как она там оказалась?! – поразился Кирилл проворству сестры.
– Понятия не имею, – не меньше удивился Филин. – Кажется, самой лисицы нет дома...
– А если бы?...
– Даже не спрашивай, – отмахнулся Филин. – Хорошо, что ее нет.
Мальчики стали спускаться. Кирилл боролся со страхом и, в тоже время, его переполняло какое-то сладостное чувство риска. Ему никогда еще не приходилось ощущать подобного. Филин же, напротив, кажется, знал каждый здешний камешек, поэтому он шел впереди, и Кирилл не отставал от него ни на шаг. Вика, слушая, как редко и торопливо сыпятся камни, замирала от страха. Вскоре грунт под ногами мальчиков стал более устойчивым, и они быстро сбежали вниз. И лисята, испугавшись такого внезапного набега, спрятались в нору.
– Вы видели, видели! – радовалась Вика. – Они такие ласковые, такие умненькие!
– Еще скажи, что они на тебя похожи, – обиделся Кирилл на непослушную сестренку.
– Ты чего так злишься? – недоумевала она.
– Во-первых, – назидательно говорил брат, – ты, спускаясь по этому склону, могла разбиться. Во-вторых, хорошо, что тебе не встретилась лисица...
Вика вдруг погрустнела, ей меньше всего сейчас хотелось ссориться с братом. Но тот продолжал обвинять ее в самовольничестве:
– ...Ты только представь, что хищники за своих детенышей готовы кому угодно отгрызть голову! Или ты считаешь, что твой безобидный вид их успокоит?
– Да ладно, – усмехаясь, заговорил Филин. – Не бесись так. Ты что ей, мама с папой?
– Я за нее отвечаю, – серьезно сказал Кирилл. – А она возомнила себя лесной феей и решила, что ей ничего не грозит.
Лисята снова выглянули из логова. Один лисенок смело подбежал к Вике и стал кусать ее за кроссовок, будто прося поиграться с ним. Девочка взяла лисичку на руки и, снова развеселившись, решила напрочь опровергнуть все мрачные доводы Кирилла.
– Ты ничего не знаешь, поэтому и злишься, – просто говорила Вика. – Я ни за что не стала бы спускаться с такой высоты. И лисицу, между прочим, я видела.
Мальчики, немного в удивлении помолчав, тут же стали попеременно и нетерпеливо задавать ей однотипные вопросы «что» да «как». Тем временем остальные два лисенка, тоже набравшись смелости, покинули свою нору. Кирилл включил камеру и, стараясь записать на пленку и рассказ сестры, принялся запечатлевать их нежные и, как у всех детенышей, милые мордочки. Лисята бегали около своего «дома» и не удалялись от него. Подражая той лисичке, которой понравилась обувь Вики, другие два лисенка не отставали от ног Филина. Мальчишка сам дразнил их, прыгая по камням, обегая и хитря не меньше, чем они. Лисят, как и ребят, было трое: два мальчика и одна девочка, та, которая была не равнодушна к Викиным кроссовкам. Лисичке, кажется, нравилась и сама Вика.
– Только не говори, что тебе не было страшно, когда ты ее увидела, – скептично произнес Кирилл.
– В самом деле, я испугалась...
– Вика, но как ты сюда проникла? – перебил ее Филин.
Девочка не знала, о чем ей сначала говорить, и поэтому вновь стала притворяться, выдумывая всякие неправдоподобные ситуации. Вскоре Кирилл понял, что на сестру невозможно злиться, и если она захочет рассказать, как все было на самом деле, то непременно это сделает. К тому же, радость от того, что они, наконец-то, нашли запретную лисью нору, была в тот момент больше, чем какая-нибудь интересная болтовня. Он направил объектив видеокамеры в лисью нору. Это было большое и, по всей видимости, уютное помещение, защищенное снаружи крупным камнем. Там для лисят из сухой травы имелась пушистая выстилка.
– Эй, Лялька! – подзывала Вика свою любимицу, и та в миг оказывалась рядом с девочкой, будто Ляля, действительно, ее имя.
Филин, взглядом показав в их сторону, намекнул Кириллу, что лисичка на Викиных руках составит при желании отличный кадр.
– Все! Ты теперь Ляля, а когда подрастешь, то станешь Лала, – разговаривала девочка с малышкой. – Я тебя никогда, никогда не забуду.
И было странно видеть, как лисенок нисколько не чуждался нежных человеческих объятий. Словно детеныш уже давно знал ласку этих милых, легких рук.
Кирилл случайно обратил внимание на часы и убедился, что время промелькнуло, подобно восхитительной комете. Было уже девять часов вечера, и они пропустили обед и ужин.
– Вик, прощайся со своей подружкой, – сказал Кирилл. – Пора идти.
Именно о такой чудесной встрече мечтала Вика с тех пор, как ей приснилось море. Именно тем утром в ее душе поселилось ожидание какой-то доброй и светлой истории. И теперь история свершалась. Девочке не хотелось даже на минуту приостанавливать ее, но обстоятельства требовали возвращения. Ночь могла застать их врасплох.
* * *
Филин всю обратную дорогу был изумлен открытием Вики. Доселе мальчик был уверен, что к ущелью вели лишь два пути, причем оба были крайне неудобными и даже опасными.
– Мы с моим другом думали, что знаем каждую трещинку в этом ущелье, но, оказывается, там еще есть что разгадывать, – говорил он. – Ты случайно обнаружила этот третий вход?
– Почти, – как-то смутившись, ответила Вика.
– Может быть, этот туннельчик появился недавно? – предположил Кирилл.
– Возможно, но как? – недоумевал Филин. – Вик, а почему ты сказала «почти»?
Девочка вдруг рассмеялась и побежала вперед.
– Какая разница! Ведь мы нашли их! – крикнула она. Филин вдруг задумался, а потом спросил рядом идущего Кирилла:
– Как считаешь, твоя сестра ничего не скрывает от нас?
– Тебе пора привыкнуть к ее странностям, – рассмеялся мальчик. – Она просто любит напускать на себя таинственность.
ГЛАВА 4
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
– Вы уж поверьте мне, Екатерина Николаевна, – лукавил Исидор Афанасьевич, – я-то лучше знаю эти места. Как-никак, каждый год здесь бываю.
Они сидели за столиком в летнем кафе. Рядом водным ковриком поблескивал прямоугольный бассейн. Екатерина Николаевна пила кофе и ждала мужа, уехавшего на конференцию в город. Она была не в настроении, к тому же, Исидор Афанасьевич, высказывая свои опасения, пытался ее припугнуть.
– Не беспокойтесь, – сухо говорила она, – отныне дети не ступят и шага без моего ведома.
– А где они сейчас? – словно проверяя ее бдительность, спросил он.
– В музее, рассматривают там чучела животных, – меланхолично ответила Екатерина Николаевна. В данный момент она думала о муже и о той экологической конференции, на которую он так внезапно уехал. Андрей Павлович, где бы он ни был, всегда думал о работе. Разумеется, Екатерина Николаевна гордилась тем, что ее муж стремится спасти планету от загрязнения, но ей так хотелось просто отдохнуть. Ей хотелось жизни, похожей не на бег, а на ровное и спокойное дыхание. С такими мыслями она вполуха слушала назойливого Исидора Афанасьевича, который готов был поучать бесконечно, лишь бы показаться мудрым и достойным уважения стариком.
– Я бы на вашем месте удостоверился, – настаивал он. – Эти сорванцы для того, чтобы добиться своего, могут пойти на разные хитрости. Вчера я тоже отругал своего внучка – слишком уж много воли ему родители дают.
– А разве ваш внук не знает здешних мест?
– И что с того, что знает? Один неосторожный шаг, и – в пропасть!
– Ах! Исидор Афанасьевич, но здесь всюду так, – не поддавалась Екатерина Николаевна настойчивым внушениям старика. – Что поделать? Это Горный Крым, а не какой-нибудь там степной овраг! Мне кажется, вы просто очень заботливый дед...
Она хотела сказать еще пару любезностей постольку, поскольку Исидор Афанасьевич как бы сам напрашивался на всякого рода комплименты. Но в эту минуту к столику подошла Вика. Девочка вежливо поздоровалась со стариком и сообщила матери, что пришел Филин, и теперь они втроем идут гулять, при этом коллективно обещая не задерживаться до поздна. Екатерина Николаевна даже не думала отказывать дочери, а Исидора Афанасьевича она все больше воспринимала как мнительного старика.
– Не втроем, а вдвоем, – словно передразнивая, сказал дед. – Филька никуда не идет. И вообще, передай ему, чтоб он ко мне шел.
Вика, слушая его, мысленно готовила какие-нибудь обидные слова, но, поскольку произнести их было б слишком смело и чревато последствиями, она молча отправилась за Филином. Екатерина Николаевна, почувствовав недовольство дочери, сказала старику:
– Не будьте вы так строги с мальчиком. Дети, находящиеся среди такой красоты, не должны ощущать какое-то стеснение, иначе все краски в их глазах померкнут.
Исидор Афанасьевич не нашел слов, чтобы возразить. А впрочем, если бы он и здесь стал протестовать, то, наверняка, навлек бы на себя некое подозрение. Все-таки он желал сохранить репутацию мудрого старика. Екатерина Николаевна допила свой ароматный приготовленный «по-турецки» кофе; подумав о прохладном бассейне, в котором с удовольствием собиралась поплавать, она решила более не грустить.
– Нет, все же... Вы, Катенька, еще молоды и легкомысленны! – высокомерно громогласно заявил старик, когда Екатерина Николаевна беззаботно нырнула в бассейн.
Исидор Афанасьевич не стал дожидаться внука, и Филин, как всегда, не застав деда, не захотел даже искать его.
– Может быть, поищем его? – спросил Кирилл. – Вдруг он совсем разозлится и запретит тебе сюда приезжать?
– Подумаешь! – усмехнулся Филин. – Он меня все равно не любит.
Вику потрясли эти слова. Она давно чувствовала, что у Филина с дедом не всегда гладкие отношения. Мальчик и вправду обижался на старика за его видимую холодность и даже равнодушие. А Филин все-таки тянулся к нему, ведь родителям, как ему иногда казалось, он не нужен вообще. Но несмотря на это, мальчик оставался весел и умело скрывал свои чувства. Что ж, таков был Филин.
Всю ночь напролет Вике снилась Лялечка. Но во сне все как-то забавно исказилось – снилось, будто лисичка рассказывала ей что-то, правда, на своем зверином языке. «Как в мультфильме», – подумала Вика, проснувшись. И теперь, когда они снова шли к ущелью, девочка старательно вспоминала то, о чем же в этом фантастическом сне она разговаривала. А еще Вика думала над тем, поведать ли брату и Филину одну историю, которая произошла вчера в их отсутствие. «Нет, – решила она, – может быть, это не только мой секрет. Так зачем же мне наперед его раскрывать?»
Троица пробралась в ущелье через тот же потайной туннельчик. Поначалу лисята, завидев непонятных двуногих существ, инстинктивно попрятались в нору, от страха позабыв даже о своем завтраке. Но вскоре, почувствовав, а может и вспомнив, что им не грозит опасность, поочередно стали выбираться из своего крепкого «домика». Первой, конечно же, была Лала. Лисичка тут же узнала Викины кроссовки и, в особенности, шнурки, которые, как ей, видимо, показалось, она вчера не дожевала. Остальные двое, выбежав за сестренкой, тут же принялись доедать оставленную на произвол судьбы добычу. Едой им служила рыба, небрежно разбросанная около норы. По всей видимости, это была форель, которую лисица раздобыла в каком-нибудь горном ручье. Лисята вели себя так, как подобает хищникам. Они с большим удовольствием и даже наслаждением превращали свой завтрак в увлекательную для себя игру. Смешно рыча, показывая свой еще совсем не страшный оскал, они растаскивали рыбу в разные стороны.
– Странно, а где сама лисица? Неужели она вчера не почуяла, что в ее доме побывали чужаки? – гадал Кирилл.
– Может быть, детки рассказали ей, как здорово мы вчера поиграли, – предположила Вика.
– Ага, прямо-таки рассказали, – посмеялся Филин.
– Ты напрасно так. Животные тоже разговаривают друг с другом, но на своем языке...
Пока девочка высказывала свое мнение, Лала сидела рядом на задних лапках и внимательно следила за каждым движением девочки, будто стараясь запомнить о ней как можно больше. Ее братишки, потеряв интерес к добыче, стали бороться друг с другом. Лала почему-то не пожелала принять участие в этой схватке, она как будто знала, что драки – не дело для девчонок.
В ущелье «Одиночества» по-прежнему было тихо, как в раю. Каждый занимался тем, что его интересовало. Филин разыскивал новые входы и выходы, Кирилл выбирал для съемки разные ракурсы, Вика мечтала стать горной отшельницей, знающей язык животных и птиц. Атмосфера этого таинственного ущелья успокаивала и отвлекала от плохих мыслей. Кто бы мог подумать, что над ним, притаившись за камнем, стоял Исидор Афанасьевич? Он был очень расстроен, а впрочем, он был зол, ведь дети, сами того не подозревая, нарушили его кое-какой умысел. Однако старик нет-нет да тешил себя мыслишкой, что только в его власти разлучить ребят с лисятами. Он еще немного понаблюдал за ними и вскоре ушел, по пути обдумывая план своих действий.
* * *
Филин постеснялся остаться с Нефедовыми обедать, а деда ему и вовсе не хотелось видеть. Но когда Кирилл провожал его, и они шли к автобусной остановке, Филину все-таки пришлось повстречаться с ним. Тогда Исидор Афанасьевич позвал внука, сказал ему что-то, тут подъехал автобус, в который нахмуренный Филин быстро запрыгнул, даже забыв попрощаться с другом. Кирилл нисколько не обиделся. Напротив, ему стало стыдно от того, что в данной ситуации он ничем не мог помочь. Когда внук уехал, Исидор Афанасьевич в какой-то миг грозно взглянул на Кирилла, а затем продолжил грезить о еде, поскольку в это время он тоже шел обедать.
Андрей Павлович сообщил по телефону, что остановится на ночь в городской гостинице и приедет лишь завтра, к ужину. Конечно, такая новость была не из приятных, но Екатерина Николаевна, Кирилл и Вика, уже привыкшие к таким внезапным делам их папы, не очень расстроились. Они решили, что им самое время спуститься к морю. К тому же небольшой шторм, который начался в день их приезда, утих, и жгучие, прозрачно-скользские медузки снова попрятались в своих глубинах.
Пляж был как всегда пестрым и многолюдным, а море ласковым и теплым. Кирилл сожалел о том, что он не человек-амфибия. Его сестра боялась далеко заплывать, и все же мечтала об этом. Вика думала, а может даже верила, что, если какая-нибудь волна вдруг унесет ее в открытое море, то, наверняка, и там ей ничего не грозит, поскольку тут же на помощь приплывут дельфины – настоящие морские спасатели. Однако увидеть сейчас хотя бы одного черноморского дельфина она даже не надеялась. В самом деле, эти животные, кажется, недостижимы, хотя и существуют дельфинарии, где на них можно посмотреть... Но ведь это совсем не то. Вика успела убедиться, что животные чувствуют и любят свою свободу даже сильнее, чем люди. А дельфины и бескрайнее море – неразрывны. Как не представить себе стаю дельфинов, грациозно взмывающих над морем, чтобы потом вновь погрузиться в родную стихию?
Море и мечты о дельфинах отвлекли Вику от мыслей о Лале. Однако Кирилла не оставляли какие-то смутные подозрения по поводу безопасности лисьего семейства. И вся причина этих неспокойных мыслей была в Исидоре Афанасьевиче. Давеча на остановке Кирилл случайно расслышал и почему-то запомнил одну фразу, которую старик со злостью выговорил внуку. Старик сказал: «Ты больше никогда их не увидишь!» И чем больше мальчик задумывался над этим, тем понятней ему становилось, из-за чего Исидор Афанасьевич ругался на Филина.
– Вика, как ты считаешь, – решил Кирилл посоветоваться с сестрой, – дед Филина может убить животное?
Девочка не ожидала такого вопроса, который прозвучал так, что спустил ее с небес на землю.
– Не знаю... – удивленно ответила она.
– А мне кажется, может.
– Но ради чего? На браконьера он как-то не похож... Давай, у мамы спросим! – сказала Вика, и Кирилл не успел оглянуться, как сестра в миг оказалась у Екатерины Николаевны. «Только бы она не проболталась...» – заволновался он, поскольку знал, что их мама порой бывает мнительна и одновременно строга.
– Из-за прихоти, – кратко и спокойно ответила Екатерина Николаевна на вопрос дочери, и та опять подошла к брату. Они сели у самого берега, так, что набегающие волны ласково обнимали их ноги.
– Почему ты решила у мамы спросить?
– Потому что нам взрослых не понять, – с какой-то обреченностью сказала Вика. – У них свои забавы...
– Ладно, не расстраивайся, – утешил ее брат. – Я ведь только предположил. Может быть, старик совсем не о лисятах говорил...
– Нет, раз ты услышал, – перебила она, – значит, это неслучайно... Кирилл, у меня плохое предчувствие. Давай пойдем туда прямо сейчас.
– А что маме скажем?
– Я что-нибудь придумаю, – торопливо ответила Вика.
Кирилл не сомневался в актерских способностях сестры. Ведь через несколько минут они ушли с пляжа. Действительно, Вике пришлось потрудиться, чтобы изобразить недовольство и усталость. Ведь детям, в отличие от взрослых, очень сложно скрывать свои намерения. Однако у Екатерина Николаевны, поскольку она все-таки была врачом, на этот счет были иные подозрения. По глазам, голосу и болезненному румянцу на щеках, мать заключила, что ее дитя и вправду плохо себя чувствует. Но как только Екатерина Николаевна высказала свои подозрения по поводу болезни дочери, Вика постаралась напрочь их отмести.
Несмотря на то, что уже вечерело и рядом не было все знающего об этих местах Филина, дети все же решились отправиться в ущелье. Но прежде они проверили, на месте ли Исидор Афанасьевич, поскольку им совсем не хотелось встретить его на своем пути. Они подошли к высокому можжевельнику – месту, где, случайно подслушав, как Исидор Афанасьевич хвастался перед рыжей Ниной Кирилловной, они впервые узнали о лисице. К счастью, старик не изменял своим вечерним привычкам и, как обычно, перед сном мило беседовал со своими соседями. Исидор Афанасьевич, размахивая руками и, вообще, как ему самому казалось, эффектно жестикулируя, снова делился своими байками и другими, всяческими шутками-прибаутками. А глуховатый муж Нины Кирилловны, при этом, все так же был недоволен своим слуховым аппаратом.
– Отлично! – воскликнул Кирилл. – Вражеский дозорный глядит в другую сторону, и у нас есть немного времени...
Они шли как могли быстро. Вика старалась не показывать своей усталости. «Пусть я прямо на дороге усну, лишь бы с лисятами ничего не случилось», – думала она, когда они шли вверх по склону. Вика была простужена, но не знала пока об этом. Поэтому ее состояние казалось ей вдвойне странным и, в тоже время, чудесным. Иногда ей мнилось, что весь этот путь просто сон. Каменные глыбы, тонкие ручьи, ветвистые, душисто томные деревья в какие-то мгновения превращались в одно огромное живое существо. И как человек чувствует свое тело, так и организм по имени Природа ощущает каждую свою тропинку. Но девочка думала лишь о своих новых друзьях, и плохое предчувствие все так же не давало передохнуть ее горячему воображению. А что, если всего этого нет, и сейчас она, Вика Нефедова, находится в Москве, в своей комнате? Что, если она больна и просто бредит? Кирилл заметил, что сестра как-то на редкость молчалива. Беспокоясь о ее самочувствии, он спросил, не устала ли она. Вика ответила не сразу. Тогда брат предложил ей посидеть где-нибудь и немного отдохнуть. Девочка, ощущая все большую слабость, просто не смогла возразить брату.
– Ты побудь здесь, пока я их быстренько проведаю, – как бы издалека слышала она голос Кирилла. Он побежал к скрытому плющом туннельчику, тем более, что до ущелья было уже совсем недалеко...
Вика почувствовала, что ей холодно так, словно наступила зима. Она села на землю и прислонилась к голому стволу какого-то дерева. Ей хотелось поскорей укрыться чем-нибудь мягким и теплым – майка и джинсы ни капельки не согревали. Вика была так слаба, что взгляд ее все путал и искажал. То ей казалось, что она плывет по ледяным волнам, держась одной рукой за скользский плавник быстрого дельфина; будто это морское существо уносило ее на холодную, давящую глубину, а потом они снова взлетали над водой к жаркому солнцу. В какой-то момент этого болезненного бреда Вике приснилось, словно она сама превращается в дельфина, и вот за ней уже охотятся, но она снова погружается в холод...
Казалось бы, это состояние длится бесконечно. Неожиданно она ощутила, что по спине ее крадется нежное, успокаивающее тепло, как будто она прислонилась не к дереву, а к большой мягкой игрушке. Вика уже была не в силах поддерживать вертикальное положение, поэтому ей невольно пришлось лечь. Она как маленький зверек свернулась комочком, обхватив колени руками. Ей захотелось обнять эту воображаемую игрушку, которая так хорошо грела со спины, обнять и взять как можно больше ее тепла. Вика повернулась, и полуоткрытые глаза ее увидели то, чему не хотели верить... Своим материнским и, быть может, даже больше, чем человеческим теплом одаривала девочку рыжая, пушистая лисица. Это была та самая лисица, которую Вика увидела там, на перепутье, когда искала встречи с ее детенышами. Девочка тогда никому об этом подробно не рассказывала. Да и что она могла рассказать? Все равно бы ее рассказ приняли за очередную выдумку. А впрочем, для самой Вики такое поведение лисицы было загадкой. Она обняла свою ласковую спасительницу и, легко засыпая, в мыслях своих все повторяла: «Тебя хотят убить... я защищу тебя, а ты спрячь своих деток...» Вскоре Вика уснула.
* * *
Мягкий шелест простыней, уютный квадрат подушки, утренний луч, пробравшийся через узор занавески – что может быть приятней этого? Проснувшись, Вика стала вспоминать вчерашний день как некий быстрый и насыщенный образами сон.
– Доброе утро, лисичка! – будто пропела Екатерина Николаевна.
– Почему ты называешь меня лисичкой? – насторожилась Вика, ведь она прекрасно помнила об их с братом уговоре. «Неужели я во сне проболталась?» – думала она.
– А потому, – улыбаясь, говорила мать, – что ты здорово вчера меня перехитрила. Я еще на пляже почувствовала, что ты заболеваешь.
– Я не могу вспомнить, что вчера со мной произошло, – приподнимаясь, сказала девочка.
– Нет, нет, моя дорогая, сегодня у тебя постельный режим, – снова укладывая дочь, профессиональным тоном проговорила Екатерина Николаевна.
– Но мама! – попыталась Вика возразить, однако тут же, взглянув на мать, поняла, что любые «но» здесь бесполезны. Мама-врач в этих вопросах была непреклонна.
– Позови хотя бы Кирилла, – попросила Вика, получив подмышку градусник.
Кирилл тем временем с большой надеждой и с маленьким терпением смотрел на дорогу, по которой следует маршрутка Филина. Он все-таки хотел верить, что новый знакомый все эти дни приезжал не просто так. И хотя тот был старше, Кирилл относился к нему как к ровеснику. Но можно ли тоже самое сказать о Филине? И чем дольше Кирилл ждал автобус, тем больше думал, что мальчишка просто-напросто пренебрегает его дружбой.
Он уже хотел вернуться в пансионат, как услышал урчание долгожданного автобуса. Через несколько секунд он увидел своего, теперь уже несомненного друга. Филин был совершенно в ином настроении, нежели вчера. На плече у него висела спортивная сумка. Он улыбался и, кажется, хотел поделиться какой-то своей радостью. Мальчики поздоровались, и Филин первым делом спросил Кирилла, не видел ли он самого вредного на свете деда.
– Я не хочу с ним встречаться, – говорил Филин. – Вот увидишь, он сам скоро по мне соскучится.
Они решили идти к их любимому дубу. Дерево-дом лесной попрыгуньи был весьма гостеприимным, в особенности, для тех, кто им искренне восхищался.
– Интересно, как там поживает наша кинозвезда? – вспомнил Кирилл о белке.
– Я думаю, она еще и не мечтает стать фотомоделью, – сказал Филин, доставая из сумки «роскошный» фотоаппарат.
– Ух ты! – приятно удивился Кирилл. – Это твой?
– Да, родители вчера подарили. Я уже давно мечтал фотографировать диких животных. Такие фотки всегда популярны. Кстати, потом сходим еще в ущелье. Нечасто выпадает такой случай...
– Вот об этом я хотел с тобой поговорить, – перебил Кирилл. – Ты ведь заметил, что Вика сегодня с нами не гуляет?
– Да, – посмеялся Филин, – не всегда же ей ходить за тобой. Все-таки она девчонка. Но постой, что-то я не понимаю, о чем речь. С Викой все в порядке?
– Вчера вечером я и она снова пошли в ущелье. Правда, дошел туда только я, – серьезно говорил Кирилл, а лицо его друга начинало выражать все большее недоумение. – Так вот. Лисята в ущелье теперь не живут. Я даже не представляю, куда они могли деться. Правда, у меня есть кое-какие соображения, но их сначала надо проверить.
– А с Викой-то что? – все-таки беспокоился Филин.
– Она простудилась, – наконец-то толком объяснил Кирилл. – Мама сейчас ее лечит. Но я еще не говорил ей о лисятах.
