17. КЕВИН

Когда мы появились в моём кабинете в королевском дворце на Астурии, было начало пятого по местному времени. Я задержался дольше, чем рассчитывал, так как после продолжительной беседы с Брендой и Дейдрой решил повидаться с мамой, королевой Даной. Она была, как всегда, прекрасной, но немного грустной, потому что у отца начался очередной загул с той, чьё имя я избегаю произносить даже мысленно. Мой приход очень обрадовал маму, и я никак не мог заставить себя уйти, зная, что, оставшись одна, она снова загрустит. Мы много говорили о разных вещах, я рассказал ей об Анхеле (но умолчал о космической цивилизации), рассказал о ребёнке, и матушка уснула счастливой, думая о своём будущем внуке или внучке. Лишь тогда я нежно поцеловал её в лоб и вышел из спальни. Если бы по пути в покои Бренды мне попался отец, то честное слово – я бы ударил его. К счастью для нас обоих, мы не встретились.

Как оказалось, моя задержка была на руку Дейдре и Мелу. Судя по всему, они неплохо порезвились, и кузен не был на меня в обиде за то, что я увожу Дейдру на ночь глядя. Зато бедняжка Бренда всё это время томилась, изнывая от неудовлетворённой страсти, порядком поистрепала брошюру, наверное, раз десять перечитав её от корки до корки, и, как только мы прибыли к месту назначения, она чуть ли не с улюлюканьем набросилась на компьютер, охая и ахая, повизгивая от восторга.

Что же касается Дейдры, то она лишь сказала: «Хорошая машина, приятный дизайн», и потеряла к ней интерес, переключив внимание на обстановку комнаты.

– Я ожидала чего-то более экстравагантного, – поделилась своими впечатлениями сестра. – Всё-таки космическая цивилизация.

– Экстравагантность нынче не в моде, – заметил я. – К тому же аристократия консервативна и в космическую эру. На танцах здесь играют живые музыканты, придворные танцуют вальсы Штрауса...

– В самом деле?! Какая прелесть! – Дейдра плавно закружила по комнате. – Король бессмертен! Даже через полторы тысячи лет он остаётся королём вальсов... – Вдруг она остановилась. – Знаешь, Кеви. Боюсь, я принадлежу к тем, кто бесцельно прожигает свою долгую жизнь. Я живу лишь ради собственного удовольствия...

– Каждый стремится получать удовольствие от жизни.

– Я не делаю ничего для других людей...

– Вот уж нет! Даже если не считать того, что ты осчастливила меня самим фактом своего существования, ты ещё спасла Вселенную от катастрофы и помогла Источнику обрести истинную Хозяйку.

– Оба мои достижения более чем спорные. Во-первых, Джона не собирался уничтожать Вселенную, а Силу он так или иначе заполучил.

– Но без тебя отцу не представился бы случай проявить милосердие. Джона стал бы царём Израиля, и по его вине пролилось бы много крови.

– Я так не считаю, – возразила Дейдра. – Избавившись от пут Порядка, Джона сам бы осознал чудовищность своего замысла. Он раскаялся бы и без отцовского милосердия. А что до Хозяйки... Кстати, ты пробовал обратиться к ней за советом?

– Пробовал. И получил ответ: «Любое дитя имеет право стать взрослым». Я даже имел наглость просить о помощи, но она сказала, что её задача – охранять Источник, а моя как адепта – поелику возможно использовать его могущество во благо человечества. Всего человечества, без деления на господ и рабов, высших и низших, колдунов и простых смертных.

– Довольно конкретный ответ, ты не находишь?

– Нахожу.

– Тебе следовало довериться нам раньше. Если ты заручился поддержкой Хозяйки, то в самом худшем случае мы просто не стали бы тебе мешать.

– И всё равно я боялся. Источник не Бог, а Хозяйка – не Ангел Господень, и её слово не является законом, обязательным для всех адептов.

– Зато слово отца – закон.

– Да, и это пугало меня. И до сих пор пугает. Отец убил Харальда главным образом потому, что считал его угрозой стабильности и равновесию. Самозащита и беспокойство за жизни родных были второстепенными мотивами. А вдруг он решит, что само существование космической цивилизации угрожает стабильности и равновесию? В таком случае он выступит защитником не каких-то десяти миллионов колдунов и ведьм, а множества населённых миров, ради безопасности которых стоит принести в жертву один-единственный мир. Мысля в таких масштабах, можно оправдать уничтожение любого количества людей – хоть миллиардов, хоть триллионов.

Бренда совершила подвиг, на минуту оторвавшись от компьютера.

– Ты плохо думаешь о своём отце, Кевин, – произнесла она. – Ты ожесточён и оттого несправедлив к нему. На свете есть только три человека, за которых я могу полностью поручиться – это Артур, Брендон и Колин, – и за них я ручаюсь головой.

– Ловлю тебя на слове.

– Лови, – небрежно бросила Бренда и вновь занялась компьютером.

Ещё четверть часа я позволил тётушке поблаженствовать, затем включил встроенный в часы комлог. Ответ последовал через несколько секунд:

– Кевин?

– Привет, Дженни. Ты где?

– У себя. Собираюсь вздремнуть. Ты уже нагулялся?

– Да. Сейчас я в кабинете.

– Трезв?

– Как стёклышко. Зайди и убедись.

– Хорошо, так и сделаю.

Когда я отключил связь, Бренда недовольно проворчала:

– Мог бы дать девочке поспать... Кстати, у неё приятный голос. И очень знакомый.

– Ещё бы. Ты слышишь его каждый день, только искажённый – когда говоришь сама.

– Правда?

– Да, – подтвердила Дейдра. – Очень похож. – И обратилась ко мне: – Дженнифер итальянка?

– Нет, но это единственный язык, на котором мы понимаем друг друга. А так она родом с Нью-Алабамы, планеты, основанной выходцами из Северной Америки, но её английский просто ужасен.

– Какой-то редкий диалект?

– Можно сказать, книжный. Говорят, как пишется.

– Уф! Действительно жуть.

Дверь кабинета отворилась, в проёме появилась Дженнифер... и застыла на пороге, как вкопанная. Дейдра и Бренда уставились на неё круглыми от изумления глазами.

Эффект превзошёл все ожидания. Даже мне на мгновение почудилось, что к нам пожаловала Юнона. Дженнифер не только перекрасила свои волосы в тёмно-каштановый цвет, но и в точности скопировала причёску с фотографии. Сходство было не просто поразительным, а потрясающим. А когда она застенчиво улыбнулась...

– Боже мой! – прошептала Бренда. – Боже мой... Кевин, ты целый месяц видел её и... Нет, это невероятно! Ты либо слеп, либо...

– Да, я дурак. Я был слеп и глуп. Но чья бы корова мычала, тётушка. Говорят, ты была последняя во всём Авалоне, кто узнал, что Колин сходит по тебе с ума. Или я ошибаюсь?

– Ты не ошибаешься, Кеви, – сказала Дейдра, продолжая смотреть на Дженнифер. – Но это разные вещи, совсем разные. Тебе нужно обратиться к окулисту... Или к психиатру.

– Извините, – наконец опомнилась Дженнифер, прошла внутрь и закрыла за собой дверь. – Я не понимаю, что вы говорите. Но я знаю вас, вернее, видела вас на фотографиях. Вы Бренда, не так ли?

– Она самая.

– А меня зовут Дейдра, – отозвалась сестра. – Мы кузины, потому что Кевин мой брат.

– Рада с вами...

– Только не надо «выкать». В нашей семье на вы обращаются только к деду Янусу.

– Тогда я рада с тобой познакомиться, Дейдра, – сказала Дженнифер. – И с тобой... тётя Бренда. Но как вы здесь... откуда вы взялись?

– Это долгая история, – ответила Бренда и вдруг часто заморгала ресницами. – Я... Может, я сентиментальная дура, но я просто не могу сдержаться. – С этими словами она обняла Дженнифер и расцеловала её в обе щеки. – Господи, ты так похожа на маму, что... что даже не верится.

– И не надо верить. У меня крашенные волосы. На самом деле я светлая шатенка.

– Это не имеет никакого значения, – возразила Бренда, глядя на неё с восторгом и умилением. – Совсем никакого...

– Отец не устоит, – сказала мне Дейдра по-валлийски. – Он не сможет устоять.

– Да, – согласился я, начиная понимать, что экзальтированная реакция Бренды обусловлена той частью её эго, которая была, по её же собственному выражению, «от Брендона». А мой отец был не в меньшей мере, чем дядя Брендон, одержим Юноной. – Думаю, Дженнифер ждёт тёплый приём. Боюсь, даже слишком тёплый.

Услышав своё имя, Дженнифер вопросительно глянула на меня.

– Извини, – произнёс я уже по-итальянски. – Я сказал Дейдре, что тебе нечего опасаться встречи с нашим отцом.

– Совершенно верно, – подтвердила Бренда. – Артур будет рад такой племяннице. А ещё больше он обрадуется, когда узнает, что скоро станет дедом. У тебя мальчик или девочка?

Дженнифер покачала головой:

– Не знаю. И не уверена, что хочу знать. Пусть это будет для меня сюрпризом... А вот что мне хочется узнать, это как вы здесь очутились. Насколько мне известно, сегодня на планету не садился ни один корабль. Вы прибыли нелегально?

– В некотором смысле Кевин провёз нас контрабандой, – ответила Дейдра. – Сейчас мы тебе всё объясним.

– Я объясню, – вызвалась Бренда в нарушение нашей предварительной договорённости, что этим займётся Дейдра. Она чуть ли не с мольбой посмотрела на нас. – Вы не возражаете? У меня есть некоторый опыт в таких делах.

Дейдра пожала плечами:

– Воля твоя, тётя. Я не против.

– А как же компьютер? – спросил я.

– Подождёт, – небрежно отмахнулась Бренда. – Нигде он не денется.

Я хрюкнул:

– С ума сойти! По такому случаю не грех и выпить. – С этими словами я открыл встроенный в стену бар и достал из холодильного отсека бутылку виски. – А заодно отметить ваше знакомство.

– И ещё одно событие, – добавила Дженнифер, как мне показалось, не очень радостным тоном. – Ты, бедненький, так забегался, что совсем забыл о своём обещании напиться в стельку.

– О каком обещании? – В первый момент я не понял, но потом до меня дошло. – Так ты уже знаешь?!

– И не я одна. Анхела имела неосторожность оставить улики на месте вашего преступления – видно, очень торопилась на заседание кабинета. Горничная обнаружила в спальне твою записку и «лепестки ромашки», ну и раззвонила повсюду. Сейчас во дворце только и говорят об этом... Гм, кое-кто даже считает тебя героем.

Я покраснел:

– А ты что думаешь?

– Во всяком случае, героем не считаю. Невелик подвиг сделать ребёнка. – Дженнифер взглянула Бренду и Дейдру, которые добродушно улыбались. – Кевин уже похвастался вам?

– Да, – ответила Бренда. – А что это за «лепестки ромашки»?

– Индикаторы ранней беременности, – объяснил я и достал из кармана пакетик. – Дают надёжный результат уже через три часа.

– Интересно, – сказала Бренда, взяла у меня пакетик и вынула одну белую полоску. – Как ими пользоваться?

– Просто смочить слюной.

Бренда лизнула полоску языком, и та почти мгновенно покраснела.

– Очень мило. Мелочь, но приятно.

– Тётушка! – воскликнул я. – Это правда?

– Уже на четвёртом месяце, – кивнула она. – Через полгода у Мела и Бриана появится сестрёнка.

– Поздравляю, – от всей души сказал я и поцеловал её в щеку. – Очень рад за тебя и Колина.

В глазах Дженнифер застыло вполне понятное удивление – ведь на вид Бренде нельзя было дать больше двадцати лет.

– У тебя уже третий ребёнок? – недоверчиво спросила она.

– Да.

– Но как ты успела? Ты же такая молоденькая.

– Ну, не такая уж я и молоденькая, – заметила Бренда. – А впрочем, думаю, что пора тебе всё объяснить.

Она подступила к Дженнифер и обняла её за плечи.

– Прежде всего, ты что-нибудь слышала о телепортации?

– Да, конечно. Но эта проблема ещё не решена даже теоретически. А что?

– Мы её решили. Сейчас расслабься и ничему не пугайся. Возможно, тебя слегка затошнит, но это не страшно. Можешь закрыть глаза, а можешь не закрывать. Готова?

– Но я не понимаю...

– Скоро поймёшь. – Бренда вызвала Образ Источника, и они обе исчезли.

Я повернулся к Дейдре:

– Неплохое начало, а?

Сестра согласно кивнула:

– По-моему, правильный подход. Сперва Дженнифер решит, что в кармане у Бренды спрятан миниатюрный телепортёр, потом Бренда доходчиво объяснит ей, что этот телепортёр у нас в генах – а дальше всё пойдёт, как по маслу. Честное слово, я бы не додумалась до такого. Я собиралась начать со стандартного сообщения о дарованном нам бессмертии.

– Дженнифер дитя своей эпохи, и ей легче принять телепортацию, чем вечную молодость, – заметил я. – Бренда сразу поняла это и пошла по пути наименьшего сопротивления. Она опытный педагог.

– Что верно, то верно, – сказала Дейдра и лукаво улыбнулась. – Боюсь, что теперь Бренда никому не уступит Дженнифер, сама будет обучать её чарам.

– А почему боишься? – спросил я.

– Жаль девочку. Под мудрым руководством тётушки она вместо заклятий будет стряпать исходники и компилировать их в ехе-файлы. Так что вашего полку извращенцев прибавится.

Я фыркнул:

– Это ещё неизвестно, кто извращенец. Можно подумать, что ваши с Колином лагранжианы естественнее наших exe-файлов. В конце концов, любое заклятие является набором алгоритмов; оно так и просится быть представленным в виде программы. Если бы ты не была так ленива и вместо того, чтобы насмехаться над нами, постаралась бы вникнуть в суть нашего метода...

– Опять ты за своё! – с добродушной улыбкой перебила меня Дейдра. – Никак не оставишь попыток обратить меня в свою веру. При других обстоятельствах из тебя получился бы очень настойчивый миссионер. – Вдруг она помрачнела. – М-да, миссионер...

– Ты про Александра?

– Про него. Как думаешь, что он затеял?

Я пожал плечами:

– Знал бы прикуп... Впрочем, одно бесспорно: он намерен использовать потенциальную мощь этого мира для осуществления своих планов мести.

– Ну, это и ослу понятно, – сказала Дейдра. – А потом?

– Не думаю, что он собирается стать ангелом-хранителем космической цивилизации, скорее наоборот. Я полагаю, что его Церковь Второго Пришествия – это мина, заложенная в фундамент галактического сообщества.

– Мне тоже так кажется. – Дейдра вздохнула. – Бедная Дженнифер. Не повезло ей с отцом.

– Зато повезло с другими родственниками, – заметил я.

– Особенно с тобой. Ты всегда был нежен с сёстрами и кузинами... гм, кроме Пенелопы. Наконец-то я поняла, почему ты так враждебно относишься к ней.

Я покраснел:

– Ошибаешься. Я не...

– Пожалуйста, Кеви, не нужно лукавить. Ты не любишь Пенелопу, это факт. Ты почти ненавидишь её – и не только потому, что она дочь Дианы. Ты видишь в ней ещё одну соперницу нашей мамы.

– Глупости! – запротестовал я.

– Ты прав, это действительно глупо, – согласилась Дейдра. – И тем не менее факт. Когда ты говорил о дочерях, которые берегут свою невинность для папаш, у тебя был такой вид... Именно с таким выражением лица и таким тоном ты всегда говоришь о Пенелопе.

Я до боли закусил губу.

– Ты слишком много фантазируешь, Дейдра.

– Вовсе нет. Я знаю, что говорю. В отличие от тебя, я вижу то, что есть на самом деле, а не то, что мне хочется видеть. – Она подошла ко мне и положила обе руки мне на плечи. – Кеви, когда ты смягчишься? Когда ты поймёшь, что в этом нет чьей-то вины, это наша общая беда. Ты уподобляешься Александру – с той только разницей, что ненавидишь не брата, а сестру. Я уже не говорю о Диане...

– И не нужно говорить, – жёстко отрезал я. – Она... Эта женщина не имеет никакого права разрушать нашу семью.

– Она и не хочет...

– Ой ли! А что, по-твоему, она делает?

Дейдра отступила от меня и села на край стола.

– Она просто любит нашего отца. Любит – и ничего не может с собой поделать. Любит так, как ты... как до недавнего времени ты любил Монгфинд.

– Но я не... – начал я, но затем умолк.

– То-то и оно, Кеви, – качая головой, произнесла Дейдра. – То-то и оно. В этом нет твоей заслуги. И воздержись от шовинистических аргументов, вроде того, что ты мужчина, а Диана женщина. Пойми наконец, что ты не вправе судить отца и Диану. У тебя самого рыльце в пушку... Гм... Как, впрочем, и у меня.

– О чём ты?

Дейдра серьёзно посмотрела на меня:

– Угадай, кто был моим первым мужчиной?

Я почувствовал неприятную сухость во рту.

– Только не говори, что...

– Да.

– Проклятье! – Я подошёл к бару, налил полный стакан виски, одним духом осушил его, затем бухнулся в кресло. – Сестричка, ты не разыгрываешь меня?

– Нет.

– Но... Чёрт! Я даже подумать не мог, что Брендон такой... такой...

– Он не виноват, Кеви, это я его соблазнила.

– Он не невинная девица, чтобы его соблазнять.

– Он мужчина, – возразила Дейдра, – и этим всё сказано. Однажды ночью, когда не было Бронвен, я залезла к Брендону в постель. Он был застигнут врасплох, а я не дала ему времени опомниться. Сомневаюсь, что ты на его месте смог бы устоять.

После некоторых раздумий я тяжело вздохнул:

– Твоя правда, сестричка. В таких ситуациях мы, мужчины, сначала действуем, а потом уже думаем. Матушка-природа сделала нас образцовыми самцами... Кто об этом знает?

– Бренда и Бронвен.

– Бронвен тоже?! – воскликнул я.

– Да, она тоже, – подтвердила Дейдра. – Только не думай, что Бронвен использовала тебя, как орудие мести. Просто ты очень похож на отца, и она... ну, ты понимаешь. Надеюсь, ты понимаешь.

Меня обдало жаром.

– Как... как ты об этом узнала?

– Точно я не знала, но всегда подозревала, что твоя эпопея с замужними блондинками началась с Бронвен. Полагаю, это ради тебя она вернула себе облик Снежной Королевы.

Я закрыл лицо руками.

– Боже мой! Боже мой... Как ты думаешь, Брендон догадывается?

– Думаю, что да. Во всяком случае, подозревает – но, вместе с тем, относится к тебе без тени враждебности. В отличие от Эрика, кстати.

– Так вот почему он... – Я осёкся, не закончив свою мысль.

Дейдра кивнула:

– Боюсь, это так, Кеви. Хотя вряд ли Эрик сознательно подозревает тебя. Я полагаю, что он даже не отдаёт себе отчёт в причинах своей антипатии к тебе. Просто, будучи ребёнком, он почувствовал в твоих отношениях с Бронвен что-то неладное и с тех пор... Короче, братишка, прежде чем бросать камни в отца и Диану, хорошенько поразмысли, безгрешен ли ты сам.

– Все мы из одного теста слеплены, – пробормотал я. – Семейка кровосмесителей... Интересно, это наследственная болезнь или коллективное помешательство?

– Скорее, это извращённая форма инстинкта самосохранения. Ты же сам говорил, что в нашей семье здоровая кровь...

– Пока здоровая, – поправил я.

– Ладно, пока здоровая, – уступила Дейдра. – И пока она здоровая, мы страшно не хотим мешать её с заведомо худшей. Отсюда и наше повальное увлечение родственниками.

– Которое, в конечном итоге, погубит нас.

– Это уже другой вопрос.

В наш разговор вклинилось мелодичное пищание моего комлога. Я сделал Дейдре знак молчать и включил обратную связь.

– Слушаю.

– Кевин, ты где? – раздался в ответ взволнованный голос Анхелы.

– У себя.

– Сильно пьян?

– Нет, не очень. На мир смотрю трезво... правда, сквозь розовые стёкла.

– Опять ты со своим юмором! Ладно, жди меня, сейчас я зайду. – С этими словами Анхела прервала связь.

Я повернулся к Дейдре:

– Пошли, скорее. Спрячешься в моей спальне.

Сестра покачала головой:

– Только не там. Думай, что говоришь, братишка. Если твоя Анхела застанет меня в спальне, тебе будет трудно выкрутиться.

– В самом деле, – согласился я. – Тогда ступай развейся. Осмотри город, планету, весь этот мир.

– Успеется. Сперва я хочу посмотреть на Анхелу.

– Но...

– Не беспокойся, – поспешила добавить Дейдра. – Если между вами начнётся, я тотчас же смоюсь. Я любопытна, но не бестактна.

– Хорошо, – сдался я, – оставайся здесь. У тебя есть готовое заклятие невидимости?

– У меня всё есть.

– В случае чего, воспользуйся им. И будь хорошей девочкой.

– Буду, – пообещала Дейдра.

Я вошёл в гостиную всего за несколько секунд до появления Анхелы. Не говоря ни слова, мы бросились друг к другу, обнялись и начали целоваться. Я подумал, что мы ведём себя, как влюблённые подростки, но мне было всё равно. Анхеле, очевидно, тоже.

– От тебя несёт спиртным, – наконец сказала Анхела.

– А ты пахнешь цветами, – вернул я ей комплимент.

– Много выпил?

– Самую малость.

Мы ещё раз поцеловались, затем Анхела отстранилась от меня.

– Кевин, мне кажется, что за нами кто-то подглядывает.

Я обострил своё восприятие и заметил стоявшую у стены Дейдру. Окутанная чарами невидимости, она смотрела на нас и улыбалась.

«Сестричка, – мысленно упрекнул я. – Ты же обещала!»

«Но ведь ещё не началось, – резонно возразила Дейдра. – А мне очень хотелось увидеть её просто так, своими глазами. Знаешь, Кеви, она прекрасна!»

«Знаю», – сказал я и уже вслух, обращаясь к Анхеле, произнёс: – По-моему, никого нет.

– А где Дженнифер?

– Понятия не имею, – ответил я и не солгал. – Здесь её нет. А что?

Анхела села на диван, а я пристроился рядом с ней.

– Произошло нечто странное, Кевин. К планете приближается челнок Интерпола.

– Челнок? – переспросил я.

– Да, только челнок с одним человеком на борту. Это первая странность.

– Что ещё?

– Только что я получила телекс с запросом на немедленную посадку и требованием выдачи преступников.

– Каких?

– Тебя и Дженнифер.

Анхела испытующе посмотрела на меня, но, надеюсь, не увидела ничего, кроме искреннего недоумения. Я действительно был удивлён – тем, как быстро меня вычислили. Не иначе, за мной постоянно следили, ни на мгновение не выпуская из вида, а я был так беспечен, что не заметил слежки.

– И в чём же нас обвиняют? – спросил я.

– Во-первых, из телекса следует, что Дженнифер вовсе не твоя сестра, а некая миссис Купер с Нью-Алабамы, урождённая Дженнифер Карпентер. Против неё выдвинуто обвинение в краже десяти миллионов марок наличными из банка её мужа, а тебя подозревают в том, что ты сознательно помог ей скрыться от правосудия.

Я громко рассмеялся:

– Какая глупость! Я всегда был невысокого мнения об агентах Интерпола, но на сей раз они превзошли самих себя. Их ввело в заблуждение обыкновенное стечение обстоятельств. – (Я понимал, что хитрить с такой умной женщиной, как Анхела, опасно, но на моей стороне была логика.