Глава 6

МАРК И БЕАТРИСА. СИЛА ЛЬВА

– Проснись, Марк, проснись, милый. Мне так одиноко без тебя... Ну, пожалуйста, братик! Я же знаю – ты можешь...

Марк постепенно выбирался из мрака забвения. Его разум всё ещё блуждал в потёмках, но он уже начал осознавать себя человеком, мыслящим существом. Медленно, шаг за шагом он стал собирать из разрозненных фрагментов воспоминаний цельную картину своего прошлого, пока наконец не добрался до последнего эпизода на трактовом пути. Пережитый тогда ужас вновь охватил Марка; в панике он хотел было вернуться обратно в спасительное небытие, но его остановил мысленный призыв Беатрисы: 3

– Не уходи, Марк. Не оставляй меня одну. Ты мне очень нужен.

– Беа? – Прикосновение мыслей сестры согрело Марка, уняло его страх, вернуло ему способность здраво рассуждать. – Беа, родная, ты жива?

– Да, братик. Я здесь, я с тобой.

– А я... я жив? Разве я не умер?

– Нет, Марк, ты не умер. Ты долго болел, но наконец выздоровел.

Некоторое время он обдумывал эту информацию.

– Если я жив, то почему не могу шевельнуться? Почему я ничего не вижу?

– Ах, извини! Сейчас всё будет в порядке.

В следующую секунду Марк почувствовал своё тело и смог открыть глаза. Он обнаружил, что лежит в густой траве под сенью разлогого дерева, чья густая крона прикрывает его от палящих лучей полуденного солнца. С трудом поднявшись, Марк принял сидячее положение и огляделся вокруг.

Он находился в незнакомой лесистой местности, невдалеке от хмурой громады полуразрушенного замка, возвышавшегося над окрестностями, подобно сказочному великану. Рядом с собой Марк обнаружил лук и дюжину стрел, длинный кинжал в ножнах, вместительную флягу и открытую кожаную сумку, в которой лежали какие-то бумажные свёртки – очевидно с едой. Беатрисы нигде видно не было, но он явственно чувствовал её мысленное присутствие.

– Где ты, сестричка? Что это за замок? Как я сюда попал?.. И где Бекки?

– Слишком много вопросов, Марк, – сдержанно произнесла Беатриса. – Даже не знаю, с чего начинать.

– Начни с того, что покажись мне. Почему ты прячешься, Беа? Бекки с тобой?

– Нет, она не со мной, – ответила сестра с невыразимой тоской. – Её никогда не будет с нами, Марк. Она... она умерла.

У Марка замерло сердце, дыхание перехватило, а по всей груди разлился неприятный холод.

– Нет! – воскликнул он вслух. – Нет, это неправда! Ты... ты ошиблась.

– Как бы я хотела ошибиться, братик! Но я сама нашла её... мёртвую. И похоронила... вчера... Она была... Господи, она была так изувечена! Её истязали... замучили...

Марк почувствовал, как по его щекам текут слёзы. Не в силах дальше сдерживаться, он рухнул ничком на траву и громко зарыдал. Плакал он долго и горько; плакал и никак не мог остановиться, пока не выплакал все слёзы. Известие о смерти младшей сестры, которую он любил почти так же сильно, как старшую, явилось для Марка таким потрясением, что все остальные мучившие его вопросы временно отошли на второй план. Он не мог думать ни о чём, кроме того, что больше никогда не увидит малышку Бекки, никогда не услышит её жизнерадостного смеха, не сможет обнять её и прижать к себе, никогда больше она не посмотрит на него своими ясными, полными любопытства глазами и не спросит: «Марк, а почему...»

Беатриса не мешала ему горевать. Она лишь поддерживала брата своим присутствием и терпеливо ждала, когда его боль немного утихнет. Марк чувствовал исходящую от сестры любовь вместе с печальной нежностью, и эта любовь и нежность не позволяли его неокрепшему разуму вновь кануть в пучину небытия, спрятаться от жестокой действительности во мраке беспамятства. Если бы он ещё мог обнять Беатрису, зарыться лицом в её волосах, услышать биение её сердца...

– Где ты, Беа? – позвал её Марк, утирая мокрое от слёз лицо. – Приди ко мне. – Он хотел было оглядеть окрестности с помощью колдовского зрения, в надежде увидеть ауру прячущейся поблизости сестры, но вдруг натолкнулся на непреодолимое препятствие: его магия не действовала! – Что со мной, сестричка?

– Твои способности заблокированы, – объяснила Беатриса. – Похитители не только парализовали нас, но и наложили какие-то специальные чары. Когда я очнулась в подземелье, то не могла привести в действие ни единого заклинания...

– Так ты в подземелье?! – воскликнул Марк. На секунду он решил, что наконец-то понял причину отсутствия сестры – она просто не могла выбраться на свободу.

– Нет, Марк. Я уже не в подземелье. Я здесь, с тобой.

– Где же? – Он снова огляделся по сторонам и вдруг замер, поражённый внезапной догадкой. – Но... Если мои способности заблокированы, как я могу слышать твои мысли? – Его тотчас зазнобило от ужаса. – Ты мне только кажешься, Беа? На самом деле тебя нет? Я сошёл с ума?

– Успокойся, братик, ты не сошёл с ума. Я действительно есть, я разговариваю с тобой. Просто теперь для этого нам не нужны никакие колдовские способности.

– Почему?

Беатриса мысленно вздохнула.

– Потому что мы живём в одном теле.

– Как это? – растерянно спросил Марк.

– Именно так, как я сказала. Мой разум, моя душа переселились к тебе. Вот, смотри.

Тут Марк обнаружил, что его правая рука поднимается. Он не собирался ею двигать – и тем не менее она поднималась. Мало того – он перестал чувствовать её!..

Не на шутку испугавшись, Марк попытался восстановить контроль над вышедшей из повиновения рукой, и ему это без труда удалось. Теперь рука снова подчинялась его воле.

– Убедился? – спросила Беатриса. – Если хочешь, могу показать, как я полностью контролирую твоё тело. Только расслабься, пожалуйста. И не пугайся.

Вконец ошарашенный Марк без возражений исполнил просьбу сестры и расслабился. Он почувствовал, как у него отняло ноги, затем руки, вскоре он перестал чувствовать всё своё тело и, наконец, лишился слуха, зрения, обоняния. Он вновь оказался в кромешной тьме, однако на сей раз не испугался, так как был готов к потере всех ощущений. Ему, конечно, стало немного жутковато, но рядом с ним была сестра, он прикасался к её мыслям, воспринимал её эмоции и благодаря этому не чувствовал себя полностью отрезанным от мира.

– Теперь придвинься ближе, – сказала Беатриса. – Соединись со мной – точно так же, как мы делали это раньше. Смотри через меня, слушай через меня, чувствуй тело через меня.

Марк последовал совету сестры и осторожно проник в её разум. Он делал это не впервые – в последнее время они с Беатрисой часто устанавливали между собой такой тесный контакт. Марку безумно нравились эти моменты единения с сестрой.

Во всех предыдущих случаях ему приходилось преодолевать значительное сопротивление, чтобы объединиться с разумом Беатрисы, зато сейчас это удалось ему без каких-либо усилий. Спустя лишь несколько секунд к нему вернулись зрение, слух и обоняние, он вновь почувствовал своё тело – но теперь воспринимал его через сестру. Ощущения были весьма непривычные, но не неприятные: он был так близок с Беатрисой, что воспринимал её не как другого человека, а как неотъемлемую часть себя, поэтому не испытывал ни малейшего дискомфорта от того, что сейчас она находится в его теле.

Беатриса поднялась на ноги и немного прошлась, показывая Марку, что полностью владеет телом. Затем вернулась на прежнее место, села и уступила контроль брату.

К этому времени Марк успел немного собраться с мыслями. И мысли эти были очень тревожными. Множество вопросов, которые ненадолго отступили под натиском горя, вновь навалились на него всем скопом и наперебой требовали ответов. Теперь этих вопросов стало ещё больше, а перспектива услышать ответы на них повергала Марка в панику. Ему опять захотелось расплакаться – и от тоски за умершей Ребеккой, и от страха узнать нечто ужасное о Беатрисе. А в том, что и со старшей из его сестёр случилось что-то плохое, он уже не сомневался...

– Успокойся, братик, – ласково произнесла Беатриса, мигом почувствовав его страх. – Ведь я здесь, я с тобой. Я жива. Вспомни, чему нас учили на уроках философии: «Я мыслю, следовательно, существую». А я мыслю, это бесспорно.

– Что с тобой случилось, Беа? – набравшись наконец смелости, спросил Марк.

– Я... у меня... – Сестра явно растерялась. – Ах, Марк, я даже не знаю с чего начать! Ты что-нибудь помнишь после того, как нас схватили на тракте?

– Нет, – ответил Марк. Он решил пока не рассказывать о том, что не был сразу парализован, а ещё какое-то время сопротивлялся и в конце концов предпринял неудачную попытку самоубийства. – А ты когда очнулась?

– Довольно давно. Может, неделю назад, а может, больше. Я точно не знаю. До позавчерашнего дня меня держали в подземелье, в маленькой камере с крохотным окошком под самым потолком, и тогда я совсем потеряла чувство времени. Я постоянно была какая-то сонная – наверное, в еду мне подмешивали специальное зелье, чтобы держать меня в таком состоянии. Теперь я думаю, что если бы не эта сонливость, я бы точно покончила с собой.

Марк вспомнил, что и сам пытался убить Беатрису руками МакГрегора, но потерпел неудачу. А потом...

– Беа! – взволнованно произнёс он. – Они с тобой ничего не делали?.. Ну, ты понимаешь, о чём я.

– Да, понимаю. Я тоже боялась этого. Когда я очнулась, то первым делом подумала об этом. Я осмотрела себя, но вроде всё было в порядке. А потом я каждый раз просто сходила с ума от страха, когда слышала за дверью шаги. Но они не трогали меня – теперь я знаю, почему... – Под давлением эмоций сестры из груди Марка вырвался всхлип. – Это случилось позавчера. Меня отвели ещё глубже в подземелье, в огромный мрачный зал с жертвенником, положили в центре начерченной на полу пентаграммы и навели какие-то чары, от которых я полностью потеряла способность двигаться и говорить. Потом старший из них, который представился нам на тракте МакГрегором, долго творил надо мной всякие заклинания, он читал их вслух, подвывая, и я медленно погружалась в сон. А тем временем его помощник – тот чернокожий «мастер» – приносил в жертву маленького ребёночка... Это было так ужасно, Марк! Я думала, что сойду с ума. Я бы точно сошла с ума, если бы вскоре не заснула.

Марк зябко поёжился.

– Беа, милая! Тебя они тоже принесли в жертву?

– Нет, не совсем. Меня... В общем, пока я спала, мне виделся странный сон. Я словно плыла среди золотого сияния, меня переполняли покой и умиротворение. Тогда я подумала, что умерла, но ни капельки не испугалась, а скорее обрадовалась – ведь я слышала, что души принесённых в жертву попадают в Нижний мир, а это сияющее пространство совсем не походило на Преисподнюю. Затем передо мной возникли три человека... три призрачные фигуры – мужчины лет под пятьдесят и двух мальчиков, один из которых был нашего возраста, а другой года на два или три старше. Все трое улыбались мне, их улыбки были грустными и добрыми. Мужчина сказал, что я пришла слишком рано, и велел мне возвращаться обратно. Я хотела спросить, куда я пришла слишком рано и куда мне возвращаться обратно, но не смогла вымолвить ни слова. Сияние вокруг меня начало тускнеть, я вновь стала засыпать... или просыпаться, и последнее, что я услышала, были слова старшего из мальчиков: он просил меня довериться силе льва.

– Какого льва?

– Понятия не имею. Он сказал: «Доверься силе льва, Беатриса». Может, он говорил не о животном, а о человеке по имени Лев... Не знаю, что и думать, Марк.

– Гм... Ну, ладно. Что было дальше?

– А потом я очнулась в твоём теле. Правда, я не сразу поняла, что это твоё тело. Я лежала в постели в тёмной комнате, шторы на обоих окнах были задвинуты, сквозь них слабо пробивался дневной свет. Вдруг за дверью послышался шум, а затем – голоса. Говорили двое – мужчина и девочка. Голос девочки был властным, а мужчины – угодливым, заискивающим. Они беседовали на каком-то незнакомом языке, и я ничего из их разговора не поняла – однако мне показалось, что пару раз они произносили моё и Бекки имена. Затем голоса смолкли, а спустя некоторое время послышался плеск воды. Осмелев, я тихо выбралась из постели, подкралась к двери и заглянула в щель. Я увидела... Ах, Марк, представь: там я увидела себя! Та вторая «я» сидела в большой лохани с водой, а рядом на полу валялась моя грязная одежда. Я не закричала только потому, что меня парализовало от ужаса. Всё то время, пока она мылась, а потом наряжалась в чистую одежду из моего сундука, я неподвижно стояла на коленях, словно приклеенная к двери. Лишь когда она вышла из комнаты, я немного очухалась и вот тут-то обнаружила, что нахожусь не в своём теле...

Марк в полной растерянности тряхнул головой.

– Что ж это значит, Беа? Кто-то захватил твоё тело? Но как?

– Не знаю, Марк. Ничего не знаю. Я и сейчас мало что понимаю, а тогда и вовсе перестала соображать. Может, это и спасло мне... нам обоим жизнь. Если бы я начала что-то мудрить, попыталась бы бежать, меня наверняка поймали бы. А так я просто залезла под кровать и лежала там, дрожа от страха. Где-то через полчаса похитительница моего тела вернулась и на этот раз вошла в спальню – я видела лишь её ноги ниже колен, в тех красных сапожках, которые подарил мне перед отъездом папа. Она прошлась по комнате, но под кровать не заглянула и меня не заметила. Потом она вернулась в соседнюю комнату, долго там что-то делала – как я понимаю, собирала вещи, – и наконец ушла. Тогда я...

– Погоди, Беа, – перебил сестру Марк, уловив в её рассказе очевидную несуразность. – Ты говоришь, она вошла, увидела пустую постель и спокойно себе вышла? Почему она не подняла тревогу, не бросилась искать меня?

– Наверное, она не знала, что ты должен был находиться в спальне. Думаю, ей ничего о тебе не сказали. Только так можно объяснить, почему она не стала тебя искать.

– Неужели она не заметила, что недавно в комнате кто-то был?

– Полагаю, заметила. Но, видимо, решила, что в постели спал МакГрегор или один из его помощников. К счастью, сундук с твоими вещами стоял в дальнем углу, и она его не заметила. Или просто не придала ему значения. В общем, под кровать она не заглянула и ушла, не закрыв дверь на замок. Я ещё немного подождала, затем выбралась из-под кровати и решила бежать. Выбираясь из замка, я никого по пути не встретила... Из живых, имею в виду, – в обеденном зале я увидела МакГрегора, который лежал на полу в луже крови.

– Его убили? Но кто?

– Вне всяких сомнений, похитительница. И не только его – она убила всех разбойников. Позже я нашла их мёртвые тела в подземелье. Но то было позже, а тогда я ничего не искала, ни о чём не думала. Я хотела только одного – поскорее бежать оттуда. Слава богу, мне хватило ума задержаться возле выхода и сначала осмотреть двор. Как раз в это самое время похитительница вывела из конюшни двух лошадей и поехала прочь от замка. Потом она исчезла – очевидно, выехала на Трактовую Равнину. И тогда я побежала. Только добравшись до леса, я заметила, что на мне... на тебе... короче, на нас с тобой ничего, кроме белья, нет. Но возвращаться я не рискнула – я же не знала, что в замке все мертвы. Полдня, целую ночь и всё вчерашнее утро я провела в лесу, продрогла до костей, проголодалась... Тем более что я с самого начала была голодна – пока ты лежал без сознания, тебя, конечно, кормили, иначе бы ты умер от голода, но позавчера разбойники были заняты мной и о тебе, наверное, позабыли. А вчера к полудню мне стало совсем невмоготу, и я решилась вернуться в замок. К тому времени я уже начала подозревать, что остальные разбойники разделили судьбу своего главаря: ведь твоего отсутствия так и не хватились, никто тебя не искал, и вообще в окрестностях замка не наблюдалось никакого движения. Так что я украдкой пробралась в башню, отыскала твою одежду – она была там же в спальне, – прихватила с собой кое-какую еду и быстро побежала обратно в лес. Вечером я осмелела настолько, что уже тщательно обследовала весь замок. Лошади в конюшне просто сходили с ума, и я выпустила их на волю. Вон видишь, две из них пасутся возле замка. А потом я нашла Бекки... нашу бедную сестрёнку... Я похоронила её вместе с ребёночком, которого принесли в жертву, когда отнимали у меня тело. Боже, он был такой... Ой, нет, Марк, я не могу рассказывать. Мне больно об этом вспоминать.

– И не надо, Беа, – произнёс Марк, с трудом проглотив подступивший к горлу комок. Слушая о злоключениях Беатрисы, он на минуту позабыл о Ребекке. А теперь вспомнил о ней, и его с новой силой охватила тоска... – Значит, в замке нет никого из живых?

– Никого. Но я всё равно боялась там оставаться. Сегодня я тоже ночевала здесь. Я заснула только под утро, мне было страшно спать в тёмном лесу... Но ещё страшнее в замке. Мне везде страшно, Марк! Я боюсь, что похитительница моего тела вернётся. Или появится кто-то другой. А я... мы совершенно беспомощны.

Марк задумался. Он лишь недавно очнулся и ещё туго соображал, но и без глубоких размышлений было ясно, что они с Беатрисой попали в жуткую историю. Быть может, в самом скором времени они горько пожалеют, что не разделили судьбу несчастной Ребекки...

– Знаешь, Беа, – наконец отозвался Марк, – я никогда не слышал, чтобы один человек вселялся в тело другого.

– Я тоже, – сказала сестра. – Однако сейчас я нахожусь в твоём теле. Это факт, с которым не поспоришь. А моё тело... Марк, это ужасно! Его захватило какое-то исчадье ада.

– Ну, почему сразу исчадье ада, – не очень уверенно возразил он. – Если ты смогла вселиться в моё тело, то, может, какой-то другой человек вселился в твоё? Старый, больной или смертельно раненный...

– Тогда бы я нашла прежнее тело похитительницы – но кроме МакГрегора и его помощников в замке никого нет.

– А вдруг это был один из разбойников? Почём ты знаешь, что твоё тело похитила именно женщина... или женский дух.

– Нет, – решительно произнесла сестра. – Будь это разбойник, он бы знал о тебе, и мне не удалось бы провести его, спрятавшись под кроватью. К тому же она говорила с МакГрегором как с подчинённым... даже не так – как с низшим существом. А он лебезил перед ней и заискивал. Нет, это не мог быть один из шести разбойников, с ними МакГрегор обращался властно. Это был кто-то другой – а раз я не нашла его тела, то он... она была бесплотным духом, исчадьем ада...

На сей раз Марк не просто содрогнулся, его затрясло от страха – и своего собственного, и того, который испытывала сестра.

– Что же нам делать, Беа?

– Даже не знаю, Марк. То есть знаю, конечно: нам надо немедленно бежать – но как? Пока твоя магия не работает, мы не сможем воспользоваться «колодцем», чтобы покинуть эту Грань. А сюда рано или поздно придут – и, боюсь, это будут не наши друзья.

Марк угрюмо и беспомощно посмотрел на замок, который даже в ясный солнечный день выглядел мрачным и зловещим. Сестра права: им нужно уходить отсюда, и как можно скорее, но все пути к бегству для них перекрыты. Если бы действовала его магия, они могли бы открыть «колодец» и по нему вернуться домой, ведь вряд ли их увезли слишком далеко от Нолана. Но все колдовские способности Марка были заблокированы, они с сестрой оказались пленниками этой враждебной Грани, и помощи им ждать неоткуда. Разве что...

– Как ты думаешь, Беа, – спросил он, – то твоё видение, перед тем как ты вселилась в меня, оно было не просто видением?

– Думаю, нет. Вот если бы затем я очнулась в своём собственном теле, тогда бы я однозначно решила, что всё это мне привиделось. Но потом случилось такое... Нет, Марк, я уверена, что это было не просто видение.

– А что?

– Спроси что-нибудь полегче, братик. Может, то были ангелы... а может, и нет. Во всяком случае, я не так представляла себе ангелов. И церковь изображает их иначе.

– А разные церкви изображают их по-разному, – добавил Марк. – Ты же понимаешь, Беа, что священникам нельзя верить без оглядки. Как и все люди, они многого не знают, но простой народ ждёт от них ответов на все свои вопросы, вот им и приходится выдумывать – и об ангелах, и о всяких других вещах. Вполне возможно, что никаких ангелов вообще нет, а есть только обитатели Вышнего мира.

– Какая, собственно, разница – ангелы или просто обитатели, – возразила Беатриса. – Дело не в названии, а в сути. Суть же такова, что тот мужчина и двое мальчиков были не из мира земного. И уж явно не из Нижнего. Так что остаётся лишь Вышний... Правда, на уроках теологии нам говорили, что Вышний мир не вмешивается напрямую в дела человечества.

– Но ведь они и не вмешивались напрямую. Вот если бы они спасли нас от разбойников... спасли малышку Бекки, тогда другое дело. А так они лишь завернули тебя обратно и сказали что-то непонятное о льве. Это нельзя назвать прямым вмешательством.

Сестра немного подумала, затем сказала:

– Пожалуй, ты прав, Марк. Они просто не пустили меня в свой мир, заставили вернуться, а поскольку моё тело было занять, я вселилась в твоё... Не знаю, как это получилось – может, само собой, из-за нашей тесной связи. Нам дали шанс спастись, и отчасти мы уже воспользовались им, когда я спряталась от похитительницы моего тела. А теперь... – На секунду Беатриса растерянно умолкла. – Ну почему, почему тот мальчик не выразился яснее? Почему он не сказал прямо: искать ли нам волшебного льва, или же ждать прихода колдуна по имени Лев. Или здесь что-то другое, как ты думаешь, братик?

Марк не знал, что и думать.

Ближе к вечеру Марк сходил на могилу, где была похоронена Ребекка вместе с принесённым в жертву младенцем. Небольшой холмик свежей земли находился недалеко от замка, в длинном ряду других, более старых холмиков, под которыми, очевидно, покоились останки предыдущих жертв банды МакГрегора. По словам Беатрисы, сначала она хотела похоронить сестру с младенцем подальше от замка, но затем увидела возле стены уже готовую могилу – несомненно, предназначенную для Ребекки, ребёнка, а может, и для Марка, – и отказалась от прежних планов. Трезво оценив свои силы, она поняла, что не сможет сама вырыть достаточно глубокую яму, поэтому решила воспользоваться той, которую днём раньше вырыли разбойники.

Марк добрый час просидел возле холмика, с тоской и грустью думая о Ребекке и то и дело заливаясь слезами. Раньше он никогда так много не плакал – но ведь раньше он не терял никого из близких ему людей, а кроме того, раньше в его теле не жила Беатриса, которая, будучи девочкой, не привыкла сдерживать слёзы...

Когда нижний край солнца коснулся макушек деревьев, Марк попрощался с могилой Ребекки и направился в замок, чтобы пополнить запасы провизии и подыскать пригодную для сооружения палатки ткань. Как и Беатриса, он был не в восторге от перспективы ночевать в лесу, но ещё меньше ему хотелось оставаться на ночь в замке, где каждая стена таила в себе неясную угрозу, где каждый камень был насквозь пропитан злом.

Держа наготове кинжал, Марк с опаской вошёл в башню и, осторожно ступая по каменным ступеням лестницы, поднялся на второй уровень, в просторный обеденный зал. Вдруг Беатриса перехватила контроль над его свободной левой рукой и указала на тёмное пятно на полу возле стола с остаткам трапезы.

– Ой, смотри! – испуганно произнесла она. – МакГрегор исчез!..

На эти слова Марк среагировал мгновенно – он тотчас метнулся к ближайшей стене, прижался к ней спиной и, выставив перед собой кинжал, обвёл быстрым взглядом всё помещение. Зал был пуст – в нём не было ни других трупов, ни воскресших мертвецов. Сердце Марка учащённо забилось, на лбу выступил холодный пот, а внизу живота возникла неприятная щекотка. Первым его порывом было броситься к лестнице, а по ней – вниз, к выходу, но усилием воли он подавил это паническое желание, вовремя сообразив, что восставший из мёртвых МакГрегор вполне мог затаиться на нижнем уровне башни, где располагались кладовки и прочие хозяйственные помещения... А также вход в подземелье, где лежали тела ещё шести разбойников!

– Он точно был там, Беа? – с робкой надеждой спросил Марк. – Ты не ошиблась?

– Нет, Марк, я точно помню. Он лежал возле стола, там осталось пятно крови – ты же видишь его... – В мыслях сестры сквозили ужас и раскаяние. – Боже, ну я и дура! Как я могла забыть школьные уроки! Ведь нам ясно говорили, что тела чёрных магов и одержимых нужно уничтожать – сжигать или расчленять, чтобы они не превратились в зомби. Самое меньшее, что я должна была сделать, это перетащить МакГрегора в подземелье и замкнуть его вместе с остальными. Но я боялась... боялась даже приблизиться к нему. Трусиха несчастная!..