Глава 15

ИННА. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Но это была не Цветанка. Младшей сестрёнки Владислава больше не было в живых, а в её теле находилась другая девочка по имени Беатриса. Вместе с ней был её брат Марк – тот самый мальчик в львиной шкуре, который так часто снился кузену. Вернее, снились ему они оба – и Марк, и Беатриса, до недавнего времени жившие в одном теле. Это объясняло многие странности, подмеченные Гуннаром за мальчиком в своих снах, – например, частые разговоры с самим собой, временами проскальзывавшие в его поведении девчачьи манеры или венок из полевых цветов, в котором он однажды ехал.

Рассказ ребят потряс меня до глубины души. То, что случилось с Беатрисой, выходило за рамки возможного, противоречило всему, что я знала и чему меня учили лучшие в мире колдуны. Весь накопленный за многие тысячелетия опыт однозначно свидетельствовал о том, что земное человеческое тело можно временно подчинить, взять под контроль, заставить выполнять приказы, однако в него нельзя вселиться по-настоящему – так, чтобы жить в нём, как в своём собственном. В истории было известно немало попыток перевоплощения, но все они заканчивались неудачей, а учёные мужи уже давным-давно аргументировано доказали, что в теле человека не может жить никто, кроме его, так бы выразиться, законного хозяина.

И вот оказалось, что всё-таки может. Тело Беатрисы захватил кто-то неведомый (даже страшно подумать, кто), а она, в свою очередь, совершила целых два перевоплощения, второе из которых произошло перед самым нашим появлением. Ребята клятвенно уверяли, что это случилось помимо их воли, они просто хотели помочь несчастной Цветанке, а в результате Беатриса неожиданно вселилась в её тело.

Когда бедная девочка узнала, что её новое тело прежде принадлежало моей золовке, она горько расплакалась и стала просить у меня прощения. Я молча обняла её, еле сдерживаясь, чтобы самой не зареветь. Про себя я последними словами проклинала свою неопытность и медлительность – ведь успей мы сюда хоть на день раньше, нам, без сомнения, удалось бы спасти Цветанку. Но сразу вслед за тем я придумала себе оправдание: будь я опытной путешественницей, мы пришли бы сюда ещё две или три недели назад, то есть слишком рано, и не застали бы здесь никого. Я бы, скорее всего, уничтожила ведьмино логово для подстраховки – но сестре Владислава это не помогло бы. Так что дело здесь вовсе не моей неопытности или медлительности, а в элементарном невезении. Просто мы явились чуть-чуть позже, чем следовало...

Немного успокоившись, Беатриса спросила:

– А тот мальчик... или ангел, который очень похож на вас, он действительно ваш брат?

– Да, наверное, – ответила я. – Наверняка.

– А старшего из мальчиков вы тоже знаете?

– Они оба мои братья. Их зовут... звали Сигурд и Гийом.

– Значит, тот мужчина – ваш отец?

– Нет, это Ривал де Каэрден. Когда-то он был опекуном нашего отца, а потом погиб, защищая его от колдуна Женеса.

Марк изумлённо уставился на меня:

– Сигурд? Гийом? Ривал де Каэрден?.. Так вы та самая принцесса Инга?!

Я через силу улыбнулась:

– Ты слышал эту историю?

– Конечно, слышал. И Беа тоже. Все о вас знают, а тем более – мы. Ведь мы с вами... ну, вроде как родственники. Правда, дальние.

– Вот как? – заинтересовался Гуннар. – И через кого?

– Наша прабабушка, – объяснила Беатриса, глядя на меня сияющими глазами, – мама нашего дедушки по папиной линии, была родом с Лемосского архипелага. Её отец, граф Норман де Фриз с Грани Оттис, был сыном леди Мелиссы, принцессы Арранской, чья мать была дочерью Абеля д’Ивэйна, третьего сына короля Лиона Бернарда Второго, вашего предка, госпожа.

Гуннар кивнул:

– Теперь ясно, почему львиная шкура признала вас за своих.

Марк вопросительно посмотрел на него:

– Вы что-то знаете о ней?

Гуннар принялся рассказывать им о короле Ивэйне и его шкуре. Ребята сидели рядышком на траве и внимательно слушали. Леопольд, удобно устроившись у меня на коленях, растерянно молчал. Он молчал с тех самых пор, как Беатриса заявила, что она не Цветанка. Впервые на моей памяти кот был так сбит с толку, что напрочь лишился дара речи. Всё случившееся было выше его понимания. Он видел перед собой сестру Владислава, которую знал на Истре, и в его голове никак не укладывалось, что теперь это не она, а совсем другая девочка. Такие вещи были непостижимы для его детского ума...

На самый конец своей истории Гуннар припас для Марка неприятный сюрприз, сообщив ему, что уже после однократного использования шкуры у человека развивается зависимость от неё. Мальчик мигом побледнел и с дрожью в голосе спросил:

– А... а что это значит?

– Теперь ты не сможешь с ней расстаться, – объяснил Гуннар. – Она должна всегда быть рядом с тобой, а желательно – на тебе. Ты когда-нибудь пробовал отходить от шкуры дальше чем на десять шагов?

– Ну, наверное, когда купался.

– И что ты тогда чувствовал?

– Мне было очень неуютно. – Марк прикоснулся ладонью к своей груди, где перекрещивались львиные лапы. – Но я думал, что это просто страх перед незнакомым окружением. Ведь мы с Беа слабенькие колдуны, а шкура даёт нам чувство уверенности в себе, защищённости. Когда она рядом со мной, а особенно, когда она на мне, я не чувствую себя таким уязвимым.

– В том-то и дело, – сказал Гуннар. – Именно об этом предупреждает в своём завещании король Ивэйн. Он пишет, что шкура словно вобрала в себя всю его смелость, без неё он становился законченным трусом, пугался любого громкого звука или резкого движения, во всех окружающий видел врагов, жаждущих его смерти. Однажды Ивэйн попробовал провести целый день вдали от шкуры, но не смог – во время приёма чужестранных послов он вдруг заподозрил, что те сговорились со стражей убить его, спрятался за своим троном, забаррикадировался там и наотрез отказывался выходить. Дело закончилось тем, что один из слуг смекнул в чём дело, и быстренько принёс ему шкуру. С тех пор он не расставался с ней ни на минуту и дожил до глубокой старости, никого и ничего не боясь. А вот Гавэйну Третьему, единственному из королей Лиона, кто ослушался предостережения своего предка, повезло куда меньше. Возможно, и он дожил бы до глубокой старости, как Ивэйн, но, к сожалению, с ним приключился несчастный случай, причиной которого была его роковая зависимость от шкуры. Как-то раз после охоты, когда он парился в бане, одна взбесившаяся борзая схватила шкуру и унесла её в лес. Поиски продолжались весь вечер и всю ночь, а к тому времени, когда шкура была найдена, Гавэйн из крепкого сорокалетнего мужчины превратился в седого полубезумного старика, который боялся даже собственной тени. Спустя несколько месяцев он умер, и после него уже никто не рисковал связываться со шкурой. Так что тебе, Марк, нужно беречь её как зеницу ока. Она даёт тебе большую силу, однако за это приходится платить.

Марк поёжился и плотнее запахнулся в шкуру.

– И что же мне делать? – жалобно произнёс он. – Ведь я должен буду вернуть её законному владельцу, нынешнему королю Лиона.

Нынешний король Лиона и законный владелец шкуры покачал головой:

– Насчёт этого не беспокойся, он не станет требовать её назад. Теперь она принадлежит тебе. Верно, Инга?

В ответ я лишь молча кивнула, думая о своём.

– А я? – отозвалась Беатриса. – Ведь я тоже пользовалась шкурой, когда жила в теле Марка.

Гуннар развёл руками:

– Вот тут я ничего сказать не могу. Если шкура воздействует только на тело, на мозг, тогда с тобой всё должно быть в порядке. Но если на дух, на разум, то в таком случае тебе придётся постоянно быть с Марком и не отходить от него дальше, чем на десять шагов.

– А это можно проверить? Прямо сейчас?

– Да, конечно. Пусть Марк отойдёт в сторонку, а мы посмотрим, как ты будешь на это реагировать.

– Хорошая идея, – сказала я. – Отойдите оба – и ты, Марк, и ты, Гуннар. Проверим, а заодно Беатриса переоденется. Этот её наряд никуда не годится.

На том и порешили. Марк с Гуннаром отошли вглубь леса, а я достала из сумок комплект чистого белья с шерстяными колготками, свои запасные сапожки, клетчатое платье, которое надевала на привалах (в пути я носила брючный костюм), и тёплую кофту. Ничуть не стесняясь присутствия Леопольда, Беатриса стала переодеваться.

– Ну как? – спросила я. – Что-нибудь чувствуешь?

– Да вроде бы ничего такого. Пока вы рядом, мне совсем не страшно. Ни капельки.

Беатриса надела платье, подвязалась пояском и накинула сверху кофту. Моя одежда была великовата на неё, но смотрелась она в ней гораздо лучше, чем в рубашке и кафтане своего брата.

– По-моему, неплохо, – сказала я, оглядев девочку со всех сторон. – Как ты думаешь, Леопольд?

К моему удивлению, кот спокойно ответил:

– За неимением лучшего сгодится. – Он подбежал к Беатрисе, потёрся о её ноги, на которые она ещё не успела обуть сапожки и категорическим тоном заявил: – Всё это глупости! Ты – Цветанка. Просто ты не помнишь об этом.

Девочка наклонилась, взяла Леопольда на руки и прижалась щекой к его мягкой шерсти.

– Если хочешь, можешь называть меня Цветанкой.

„Инга,” – пришла ко мне мысль Гуннара. – „Что там с Беатрисой?”

„Кажется, всё нормально. Она говорит, что рядом со мной ей ничего не страшно.”

„Тогда похоже, что она не попала в зависимость. Король Ивэйн в своём завещании пишет, что страх, порождаемый отсутствием шкуры, совершенно иррациональный, беспочвенный и ни в малейшей мере не зависит от того, существует ли объективная опасность. Так что с девочкой всё в порядке.”

„Ну и слава богу,” – сказала я. – „Ко всем её бедам не хватало ещё паранойи. Вы далеко отошли?”

„Шагов на тридцать.”

„Этого достаточно?”

„Если верить Ивэйну, вполне.”

„Дальше не идите, но пока что не возвращайтесь. Давай подождём немного, посмотрим.”

„Хорошо... Кстати, что ты думаешь о всей этой истории?”

Я вздохнула:

„У меня просто голова кругом идёт. Я уже говорила тебе, что не верю в случайные совпадения, а здесь эти самые совпадения буквально толпятся и толкают друг друга. Это и шкура Ивэйна, что так удачно попала в руки Марка и Беатрисы, и тот факт, что они оказались нашими дальними родственниками, что позволило им воспользоваться её силой. Да и наша встреча с ними – ведь мы вполне могли разминуться. И то, что со мной оказался ты – эта шкура словно бы притянула тебя к себе. Быть может, мы так долго блуждали вокруг Контр-Агриса не по моей вине... то есть не только по моей вине, а потому что должны были появиться здесь именно сегодня, именно сейчас. О том, что приключилось с Беатрисой, я даже не говорю. Тут явно не обошлось без вмешательства высших сил, которые заставили её вселиться в тело брата.”

„Гм... А я думал, что Вышний мир избегает вмешиваться напрямую в дела земные.”

„Чёрта с два избегает! Это всё сказки, Гуннар. Разве Великие, мессии там всякие, или пророки – это не вмешательство?”

„Да, вмешательство,” – признал кузен. – „Но опосредствованное.”

„Ай, чепуха! Всё это лишь слова. Прямое, опосредствованное – какая, собственно, разница. Меня волнует другое: было ли вселение Беатрисы в тело Цветанки чистой случайность, или к этому тоже приложили руку сверху. Что же касается самой Цветанки, то тут я полностью исключаю любую случайность. Я уверена, что её выбрали для воплощения вовсе не наугад, а потому, что она сестра Владислава.”

„Думаешь, Велиал разгадал твой план и под маской Цветанки хотел подсунуть тебе шпиона?”

Несколько секунд я размышляла над предположением Гуннара.

„Этот вариант тоже следует рассмотреть. Хотя я сомневаюсь: последние несколько дней мы блуждали вокруг этой Грани и в любой момент могли на неё попасть. А тогда все планы Велиала сорвались бы. Если бы он готовил девочку для меня, то произвёл бы воплощение гораздо раньше. Скорее всего, моя хитрость удалась, и он не ожидал моего появления на Контр-Агрисе. А шпион в Цветанкином теле был предназначен для моего мужа. Очевидно, Свен Ларссон или другой агент из нашего окружения доложил Велиалу, что Владислав очень привязался к своей младшей сестре и хочет забрать её с собой, а тот решил воспользоваться этим. Если я не ошиблась в своих догадках, то через несколько дней после похищения Цветанки инквизиторы каким-то образом напали на её след – возможно, поймали сообщника ведьмы, который рассказал им об этом логове, – и теперь они спешат сюда, чтобы освободить сестру Владислава. Не будь нас и Марка с Беатрисой, они бы «спасли» её от якобы готовящегося заклания и вернули на Истру, а потом она поехала бы с братом в Вечный Город. И никто, никто не заподозрил бы, что эта девочка – не та, за кого себя выдаёт.”

„Ты так думаешь?”

„Безусловно. Её непременно проверили бы на предмет возможной одержимости – и установили бы, что с ней всё в порядке. Затем наверняка допросили бы под гипнозом, чтобы узнать, как с ней обращались в плену, – но она, как и все обученные колдуны, была бы снабжена соответствующей защитой, которая позволяет убедительно изображать гипнотический транс, не теряя контроля над словами, мыслями и поступками. А предположить переселение душ никому бы в голову не пришло. К тому же она наверняка симулировала бы сильное нервное расстройство в результате испытанного потрясения. На это списали бы и провалы в её памяти, и перемены в характере и манерах, и разные мелкие странности в её поведении. Любовь, как говорят, слепа, а мужчины, вдобавок, любят глазами, поэтому Владислав, видя перед собой Цветанку, продолжал бы любить в ней ту девочку, которую знал до похищения, даром что она с тех пор сильно изменилась... А впрочем, кто знает. Возможно, в тело девочки собирались вселить талантливую актрису, состоящую на службе у тёмных сил.”

„М-да, любопытная теория,” – сказал Гуннар. – „И если ты права, то в самое ближайшее время здесь следует ждать инквизиторов. А может, и самого Владислава.”

„Совершенно верно,” – подтвердила я. – „Сегодня они вряд ли появятся, зато завтра или послезавтра – наверняка... Ну ладно, кузен. Я вижу, Беатриса чувствует себя нормально. Возвращайтесь уже.”

Через минуту Гуннар с Марком вернулись, и мы стали совещаться, что делать дальше. Беатриса предлагала немедленно пойти к избушке и посмотреть, куда всё-таки ведут следы похитительницы. Марк не соглашался с ней и советовал обождать до завтрашнего утра. У меня создалось впечатление, что он полностью доволен новым телом сестры и очень не хочет продолжать поиски прежнего.

– А как именно ты видишь эти следы? – поинтересовалась я у девочки.

– Ну, по-настоящему я их не вижу, – немного замявшись, ответила она. – Мне они только кажутся. Просто я чувствую, куда шла похитительница, и в тех местах, где она была, у меня перед глазами возникают такие призрачные отпечатки, словно тут ступала её нога. На самом же деле она ехала на лошади – но я всё равно вижу следы её ног.

– Занятный феномен, – сказала я. – Что ж, давай обувайся и пойдём к избушке. – Посмотрев на Марка, я объяснила: – Лучше это сделать сейчас, а то завтра сюда могут нагрянуть сообщники ведьмы.

Мальчик неохотно кивнул.

Беатриса обула мои сапожки, затем снова взяла Леопольда на руки и спросила:

– Котик пойдёт с нами?

– Конечно, пойду, – ответил сам Леопольд. – Должен же кто-то вас защищать. А киски мне помогут.

На том и порешили. Коня Вулкана и все наши вещи мы оставили в лесу, а кота и кошек понесли с собой. Дойдя до избушки, Беатриса указала на место, чуть правее туши убитой ими козы:

– Вот здесь немного натоптано. Я думаю, что тут похитительница спешилась и поснимала с лошади поклажу. Потом вошла в избу и больше оттуда не выходила.

– А где же тогда её лошадь? – произнёс Гуннар. – Даже две лошади – её и лейтенанта Ларссона.

– Ларссон вполне мог уехать, – заметила я. – Беатриса же не видит его следов. А вторую лошадь он мог забрать с собой.

– Нет, госпожа, – возразил Марк. – Я думаю, что лошадь похитительницы осталась здесь и бегает где-то в лесу. Когда коза стала с рёвом гоняться за Кариной... то есть, конечно, за Фридой... ай, ладно, буду называть её Кариной, – он ласково погладил рыжую кошечку, которую держал на руках, – так вот, ведьма выбежала успокоить свою козу и совсем не была готова к нападению. Наверное, она решила, что из леса вернулась лошадь похитительницы.

– Ладно, принимается, – сказала я. – Беатриса, ты точно уверена, что похитительница не выходила из избушки? Ни через дверь, ни через окна?

– Через дверь она не выходила. А через окна... Мы осматривали её со всех сторон, из леса, и никаких следов я не заметила.

На всякий случай мы обошли вокруг избушки, но результат был отрицательный. Похитительница тела из логова ведьмы не выходила... Или, возможно, там с ней произошло что-то такое, после чего она перестала оставлять видимые Беатрисе следы. Судя по всему, эта же мысль посетила и Марка, но он воздержался высказывать её в слух.

Из открытой двери избушки несло таким смрадом, что я предпочла бы сразиться с целой армией Кощеев Бессмертных, чем входить внутрь. К сожалению, поблизости не наблюдалось ни одного Кощея, так что волей-неволей нам пришлось войти. Котов мы оставили снаружи, объяснив недовольному Леопольду, что ему поручено ответственное дело – стоять на стрёме и тотчас предупредить нас, если к избушке кто-то приблизится. Кот со всей ответственностью отнёсся к этому поручению и вместе с кошками затаился в траве.

Мы вошли в избушку, спустились по лестнице в подвал и прошли в соседнее подземное помещение, которое служило ведьме чем-то вроде капища.

– Вот здесь, – Беатриса указала на начерченную на полу пентаграмму, – лежало моё тело... тело Цветанки. А след ведёт туда. – Девочка прошла в дальний угол помещения и остановилась перед каменной стеной. – Вот и всё, – в её голосе прозвучало отчаяние. – Дальше ничего нет. Она словно испарилась.

Я задействовала своё колдовское зрение и внимательно обследовала стену и пол, но ничего подозрительного не обнаружила. Стена была как стена, пол как пол, никаких признаков потайного хода не было.

– По всей видимости, здесь похитительница воспользовалась «колодцем», – наконец сказал Марк. На его лице явственно отразилось облегчение.

Беатриса покачала головой:

– Нет, это невозможно. Если она хотела уйти по «колодцу», зачем ей было спускаться в подвал и тащить сюда свои вещи? Здесь что-то другое.

Я тоже так думала. Кое-что в этом углу капища, где обрывались следы похитительницы, мне не нравилось. Что именно – я понять не могла. Это было не чутьё, а скорее наитие.

Я подошла к «алтарю», осмотрела разложенные на нём предметы и нашла среди них то, что, в общем, ожидала найти, – покрытый затейливой резьбой посох из чёрного дерева, очень похожий на тот, который был у Женеса, но несколько меньших размеров. Я уже знала, что этот магический инструмент назывался Ключом Освобождения. Как и подавляющее большинство артефактов, он не знал разницы между обычной магией, основанной на врождённых способностях человека, и чёрной – которая опиралась на источники силы в Преисподней. Ключом могли пользоваться все колдуны – как обычные, «правильные», так и слуги Нижнего мира.

С опаской взяв в руки посох, я вернулась к своим спутникам и сказала:

– Сейчас мы кое-что проверим. Пожалуйста, отойдите в сторонку и приготовьтесь по моей команде бежать отсюда.

Увидев в моих руках посох, Гуннар догадался, что я собираюсь делать.

– Надеюсь, ты будешь осторожна, – произнёс он.

– Не беспокойся, кузен. Чтобы вызвать Прорыв, недостаточно просто открыть путь. Так что всё будет в порядке.

Гуннар и ребята отступили от угла. Я воткнула в земляной пол посох в том самом месте, где по словам Беатрисы обрывались следы похитительницы, и медленно, по слогам, произнесла заклинание его активизации. Ключ слабо засветился, земля под ним прогнулась, образовав неглубокую коническую воронку метра полтора в диаметре.

– Боже мой! – прошептал за моей спиной Марк. – Это инфернальный туннель, да?

– Он самый, – ответила я и вынула посох. Пространство внутри воронки тотчас затянула чернота. – Теперь ясно, как исчезла отсюда похитительница.

– Она отправилась в ад? – с дрожью в голосе спросил Гуннар.

– Скорее, просто переместилась на другую Грань, – ответила я. – Но для нас это ничего не меняет. Мы всё равно не сможем узнать, куда ведёт туннель. Остаётся только уничтожить его.

– Нет! – воскликнула Беатриса. – Так нельзя! Я должна вернуть своё тело.

Прежде чем я успела среагировать, она вихрем промчалась мимо меня, вступила в воронку, и в тот же миг её поглотила чернота.

– Беа, назад! – запоздало вскричал Марк. – Не уходи, вернись!

Он бросился к воронке. Я попыталась преградить ему путь, но мальчик с неожиданной силой оттолкнул меня, я не устояла на ногах и, уже падая на пол, увидела, как он исчезает в туннеле вслед за сестрой.

Гуннар немедленно подбежал ко мне, наклонился и помог встать.

– Ты в порядке, кузина?

Я слабо кивнула, потирая ушибленное место, и в полной растерянности посмотрела на воронку, где ещё колыхалась чернота, потревоженная Марком и Беатрисой.

– Господи! – прошептала я. – Что я наделала?! Как я могла это допустить?..

– Ты не виновата, Инга... – попробовал утешить меня Гуннар, но я перебила его:

– Нет, виновата! Я не должна была открывать туннель при Беатрисе. А теперь... – Я резко отстранилась от Гуннара. – Вот что, кузен. Быстро поднимайся наверх, забирай котов и уходи в лес. Жди там меня. Если... если что, через день-другой здесь будут инквизиторы. Дождись их.

В его глазах застыл ужас:

– Инга, не смей!

– Я должна, Гуннар. Я обязана. Иначе я не смогу жить. Ступай позаботься о Леопольде, а Владиславу передай... нет, не нужно, он и сам знает. Лучше скажи отцу, что я... что я очень хотела полюбить его.

– Пожалуйста, Инга!

Гуннар нерешительно схватил меня за руку, но я вырвалась и шагнула в воронку...

Инфернальный туннель недаром считается самым быстрым и удобным средством перемещения между Гранями. Если бы людям удалось создать нечто подобное без участия Преисподней, это перевернуло бы весь жизненный уклад на Гранях, радикально изменило бы облик человеческой цивилизации. К сожалению, в самой своей основе туннель является потусторонним конструктом, принцип его функционирования основывается на доступе к источникам энергии в Нижнем мире, и все попытки заменить их чем-то другим неизменно терпели фиаско. Мгновенная телепортация по-прежнему остаётся прерогативой тёмных сил, а людям, как и раньше, приходится довольствоваться неторопливым путешествием по Равнине и трактам, проникновением сквозь Рёбра или «колодцем».

Туннель, ведущий с одной Грани на другую, имеет нулевую длину, и перемещение между ними происходит за доли секунды. Едва я вступила в черноту туннеля, перед моими глазами на короткое мгновение мелькнул непроглядный мрак, а уже в следующий момент какая-то сила подхватила меня и отнесла в сторону от воронки. Когда мои ноги соприкоснулись с твёрдым полом, я пошатнулась от резкого толчка, однако сумела удержать равновесие и не упала.

Перво-наперво я подумала, что туннель просто выбросил меня обратно – вокруг царил такой же полумрак, как и в подвале ведьминой избушки, а столь быстрое перемещение не позволило мне ничего ощутить. Но затем я увидела неподалёку Марка, который быстро поворачивался ко мне, прикрываясь только что созданным силовым щитом. Позади него на полу лежала Беатриса.

Увидев меня, мальчик облегчённо вздохнул:

– Госпожа...

– Что с Беатрисой? – спросила я. – Она ранена? – Я чуть не сказала: «Убита?»

– Нет, всё в порядке. Просто она отказывалась возвращаться, и мне пришлось наслать на неё сон.

– Правильно, – одобрила я. – Бери её, и уходим отсюда.

Марк убрал щит и опустился перед сестрой на колени, а я тем временем торопливо осмотрелась вокруг. Помещение, в котором мы находились, было немного побольше подземного капища ведьмы и представляло собой нечто вроде заброшенного бункера или бомбоубежища. Пол, стены и потолок были сооружены из прочного материала, по своей текстуре и плотности напоминавшего бетон. Воздух в бункере был влажный и затхлый. В стене напротив я увидела массивную железную дверь, над которой тускло горел зарешечённый эльм-светильник... нет, электрическая лампа! Только теперь я обратила внимание, что мои колдовские способности несколько «отмороженные» – они испытывали на себе угнетающее воздействие условий Основы!

Взяв Беатрису на руки, Марк поднялся с колен и сделал шаг в сторону воронки, как вдруг из черноты туннеля ему навстречу выпрыгнуло небольшое длиннохвостое существо с горящими зелёными глазами. Мальчик испуганно отпрянул, едва не уронив от неожиданности сестру, а я тихо воскликнула:

– Леопольд!

Кот мягко приземлился на все четыре лапы и, мигом сориентировавшись, бросился ко мне. Спустя секунду из воронки вылетела белокурая Лаура, а вслед за ней – рыжая Фрида, кошка Ларссона, которую Марк и Беатриса переименовали в Карину. Леопольд что-то промурлыкал своим подругам, и те быстренько отбежали в сторону, уступив место Гуннару, который вынырнул из туннеля, держа на руках свою кошку Беллу. В отличие от меня, кузен споткнулся и наверняка упал бы, не успей я вовремя поддержать его.

– Спасибо, Инга, – пробормотал он, выпустив кошку из рук. – Слава богу, с тобой всё в порядке.

– Зато с тобой не в порядке, – сердито ответила я. – Какого чёрта ты попёрся за мной? И зачем пустил Леопольда?

– Никто меня не пускал, – вмешался кот. – Я сам пошёл. Когда я почувствовал, что ты опять полезла, куда не надо, то сразу прибежал вместе с кисками вниз и увидел, что Гуннар стоит с разинутым ртом и пялится в эту дырку. Ну и я, не долго думая, махнул сюда. Не мог же я бросить тебя на произвол судьбы.

– А мне уже ничего не оставалось, – развёл руками Гуннар. – Куда все, туда и я.

Я обречённо вздохнула и повернулась к Марку, который стоял со спящей Беатрисой на руках и растерянно смотрел на меня.

– Ну что ж, – сказала я. – Твоя сестра выиграла. Можешь её будить.

– Так мы не вернёмся назад?

– Нет, конечно. Раз все мы здесь, то возвращаться нет смысла... Вернее, смысл-то есть – там остались все наши вещи, а главное, звёздные карты и книги по навигации на Равнине, к тому же мы с Гуннаром добирались на Контр-Агрис больше месяца, – но лучше не рисковать. Я предпочитаю потратить лишние несколько недель в старом добром «колодце», чем снова соваться в туннель, где нас запросто могут прикончить. Нам чертовски повезло, что мы выбрались оттуда целыми и невредимыми, и я не хочу вторично испытывать судьбу. Так что буди Беатрису, Марк.

Мальчик бережно опустил сестру на пол и стал колдовать над ней. А я, убедившись, что железная дверь в противоположной стене – единственный выход из помещения, подошла к ней и осторожно «прощупала» пространство с той стороны. Никакой опасности я там не почувствовала. За дверью начиналась каменная лестница, которая вела наверх и упиралась в ещё одну дверь. Что было дальше, я не видела – мои притуплённые Основой чувства не могли пробиться сквозь второй слой железа и бетона.

Между тем Беатриса проснулась – я поняла это по звуку пощёчины, которой она наградила брата за заботу о её безопасности.

– Извини, Беа, – виновато сказал Марк. – У меня не было другого выхода.

– Ты мог бы пойти со мной. А теперь... Нет, постой! Ведь мы ещё здесь!

Я повернулась к ребятам. Беатриса уже сидела на полу и озадаченно озиралась по сторонам.

– Мы решили пойти за тобой, – сказала я. – Все вместе.

– Ага! – вставил словечко Леопольд. – Так это ты, Цветанка, втянула нас всех в историю?

Девочка взяла его на руки и поцеловала в розовый нос.

– Прошу прощения, котик. Я не хотела вас втягивать. Просто так получилось. – С этими словами она встала на ноги и подошла ко мне. – Не сердитесь на меня, госпожа. Пожалуйста...

– Да ладно уж, – отмахнулась я. – Ты хоть следы видишь?

– Вижу, но очень слабо. Очень-очень слабо. Как бы они совсем не исчезли.

– А у меня что-то не в порядке со шкурой, – растерянно произнёс Марк. – Её магия здорово ослабла.