– Ты помнишь её?

– К сожалению, нет. Когда я проснулся, слова мигом вылетели из моей головы. Кажется, в ней пелось об учителях и студентах, об академии...

– А ну постой! Случайно, не эта? – И я тихо напела:

Vivat academia!

Vivant professores!

Vivat memb...

Глаза Гуннара сверкнули.

– Да, точно она! – перебил он меня. – Ты её знаешь?

– Ясное дело. Ведь это «Гаудеамус» – популярный на Основе студенческий гимн.

– Значит, паренёк родом с Основы?

– Не обязательно. «Гаудеамус» известен и на Гранях. Его можно услышать в инквизиторских школах и академиях, в других учебных заведениях для колдунов.

Гуннар бросил окурок на землю и раздавил его каблуком.

– Ну, то, что мальчишка колдун, ясно и без песни. Притом довольно сильный колдун, раз сумел снять со шкуры охранные чары, которые не позволяли воспользоваться ею никому, кроме потомков Ивэйна. – Он на секунду умолк и тряхнул головой: – Нет, не получается. Если бы парень был таким умелым колдуном, то шёл бы по Трактовой Равнине, а не сквозь Рёбра. Да и вообще, тогда бы ему не понадобилась шкура. Здесь что-то не то.

– Почему же, – возразила я. – Всё то. Во-первых, чары мог снять Женес. Или кто-то другой, к кому затем попала шкура. А во-вторых, мальчик вполне может быть потомком Ивэйна. Посчитай, сколько поколений сменилось за двенадцать с лишним веков, и прикинь, в жилах скольких людей должна быть хоть капля крови нашего предка. Тем более что род Ивэйнов, насколько я могу судить по своим скудным знаниям из истории Агриса, всегда славился своей плодовитостью.

– Возможно, возможно, – не стал спорить Гуннар. – Сейчас я затрудняюсь назвать хотя бы один из известных мне королевских домов Лемосского архипелага, с которым мы не были бы связаны кровным родством. Да и в соседних архипелагах живёт немало наших родичей. Поэтому всё может быть. Правда, я всегда считал, что шкура признаёт за «своих» только потомков Ивэйна по мужской линии – то есть, по научному, носителей его игрек-хромосомы... А впрочем, какая разница! Меня больше занимает другое: что значат мои сны, почему они мне снятся?

– Я думаю, особого подтекста искать в них не стоит, – сказала я. – Скорее всего, они значат именно то, что ты видел: какой-то мальчик завладел шкурой Ивэйна, перебил кучу зомби и сейчас куда-то направляется. Остаётся выяснить лишь самую малость: кто этот мальчик, где он взял шкуру, как оказался в компании восставших мертвецов и, наконец, куда он держит путь. – Я усмехнулась. – Ну, а почему тебе снятся эти сны, вопрос посложнее. Одно из возможных объяснений кроется в уже упомянутой тобой игрек-хромосоме. Она хранит в себе наследственную память всех твоих предков по мужской линии, в том числе и короля Ивэйна, который многие годы носил львиную шкуру. Так что связь с ней у тебя есть – и, может, поэтому ты видишь свои сны.

Гуннар в задумчивости потёр подбородок.

– Интересная мысль. Но это, скорее, ответ на вопрос «как». А вот «почему» – в смысле «зачем», «для чего», «с какой целью», – остаётся неясным.

– Мне тоже хотелось бы это знать. Одно несомненно: тот мальчик каким-то образом связан с нами. Со всеми нами – с тобой, со мной, с Владиславом... Да, кстати, о Владиславе. Я думаю, нам следует рассказать ему о твоих снах.

– Не возражаю, – кивнул Гуннар.

Я мысленно позвала мужа, объяснив, что речь идёт об очень важном деле. Владислав немедленно извинился перед Джозефом Арно, поднялся с травы и подошёл к нам. Но не успел он спросить, что случилось, как в нашу компанию вклинился Баз, который в своём кошачьем облике здорово напоминал миниатюрного барса.

– Посмотрите! – пискляво произнёс он, указывая передней лапой в сторону озера. – Мой папа совсем рехнулся!

По озеру плыл Леопольд. Нас это не удивило – в отличие от большинства котов, воды он не боялся и плавал, как левиафан. Вместе с тем он полностью разделял нелюбовь своих соплеменников ко всему слишком мокрому, и лишь крайние обстоятельства могли вынудить его добровольно полезть в воду.

– В чём дело? – спросила я у База.

– Не знаю. Папа сидел-сидел на берегу, смотрел-смотрел на озеро, а потом взял – р-раз! – прыгнул и поплыл. Сдурел, короче.

Тем временем Леопольд доплыл почти до середины озера, нырнул, через некоторое время вынырнул и быстро погрёб обратно к берегу. Присмотревшись внимательнее, я увидела, что во рту он держит какой-то небольшой предмет.

Выбравшись на берег, Леопольд энергично отряхнулся от воды и рысцой затрусил к нам. Когда он приблизился, Владислав потрясённо прошептал:

– Боже мой! Неужели...

Я вполне разделяла его чувства – ведь предмет, который Леопольд сжимал в зубах, был хорошо знакомый нам перстень с небольшим жёлтовато-зелёным камнем, похожим на хризолит. Точно такой перстень я более года назад надела на палец Сандры, оградив её от воздействия Нижнего мира. Вначале предполагалось, что она будет носить его недолго – лишь до тех пор, пока мы не доберёмся до ближайшего очага цивилизации, где опытный экзорцист полностью освободит её от инфернальной зависимости, а заодно и от колдовского дара, который был безнадёжно загублен чарами Женеса. Но когда обнаружилось, что Сандра беременна, было решено не подвергать её экзорцизму до родов, так как эта процедура могла сильно повредить ребёнку. Она носила перстень, ни на секунду не снимая его, и в середине сентября исчезла из дворца вместе с ним. А теперь он нашёлся – если не тот самый перстень Бодуэна, то его брат-близнец, – и не где-нибудь, а на Истре, в озере рядом с родовым замком князей Верховинских, откуда двадцать шесть лет назад Ривал де Каэрден, действуя по прямой указке Мэтра, похитил двухмесячного младенца, который впоследствии стал моим мужем...

Снедаемый нетерпением, Владислав торопливо опустился на корточки, буквально силой вырвал изо рта Леопольда перстень и принялся осматривать его. Я подалась вперёд и прикоснулась пальцем к гладкому камешку.

– Это он. Безусловно, он. Видишь эту царапину?

– Да, вижу... Ну и ну!

– Я так и думал, что вас это заинтересует, – обиженно заметил Леопольд, который, видимо, ожидал, что на радостях мы бросимся обнимать его и качать на руках.

– Где ты... – начал было Владислав, но осёкся. Мы собственными глазами видели, что кот достал перстень из озера. – Как ты его нашёл?

– Очень просто. Подошёл попить воды и увидел на дне Сандрино колечко. Ну и решил взять его.

– Увидел? – недоверчиво переспросила я. – Разве перстень лежал у самого берега?

– Нет, конечно. Почти посередине. А то с какой бы стати я туда плыл.

– Но как же ты мог увидеть его? Ведь это далеко. И глубоко, наверное.

– Да, глубоко, – подтвердил Леопольд. – Пять кошачьих длин с хвостами, не меньше. Но мы, коты, зрячий народ. А я особенно зрячий. – И он самодовольно напыжился.

– Ты такой крутой, папа! – произнёс Баз, то ли восхищённо, то ли иронично, я так и не поняла.

Леопольд грозно зашипел на сына, и тот, поджав хвост, убежал под защиту своего хозяина, Шако.

– Послушай, котик, – осторожно начал Владислав. – Там, на дне, ты больше ничего не видел? Я имею в виду, ничего особенного?

– Если ты спрашиваешь, видел ли я там Сандру, то не переживай – её там нет, – ответил Леопольд. – Там было только её колечко.

Владислав облегчённо вздохнул и вытер со лба крупные капли холодного пота, которые выступили у него при мысли, что на дне озере мог лежать не только перстень, но и сама Сандра – причём с его ребёнком. Он в растерянности посмотрел на меня и мысленно спросил:

„Ты что-нибудь понимаешь, Инна?”

„Не больше твоего,” – ответила я. – „Однако не думаю, что с Сандрой случилось что-то плохое. Скорее всего, после родов над ней провели экзорцизм, и она перестала нуждаться в перстне. А так как с ним у неё были связаны неприятные воспоминания, то она попросту выбросила его в озеро.”

„Здесь? На Истре? Возле замка, где я родился?”

„Выходит, что здесь, на Истре. Это невероятно, но факт – а с фактами не поспоришь. Сандра была здесь, и не исключено, что здесь же родила ребёнка.”

„Но почему? Зачем?” – Владислав выглядел вконец ошарашенным. – „И самое главное: неужели она знала, что здесь моя родина?”

„Похоже, знала. Наверняка знала. Иначе пришлось бы предположить, что она попала сюда по чистой случайности. А это не просто невероятно – это невозможно.”

Муж сел на траву, достал сигарету и жадно закурил.

– С ума сойти! – вслух произнёс он.

– Что случилось, Инга? – тихо спросил у меня Гуннар.

Этот же вопрос интересовал и заместителя командора Дай Чжэня, лейтенанта Свена Ларссона, который только что подошёл к нам, привлечённый странным поведением Владислава.

Я вкратце ввела их в курс дела, объяснив, какие выводы следуют из находки Леопольда. Ларссон был крайне изумлён:

– Сандра сняла перстень? Она прошла экзорцизм?

– По всей видимости, да.

Лейтенант глубоко задумался.

– А может, и нет, – наконец сказал он. – Может, Сандра просто сменила его на другой защитный амулет.

К этому времени Владислав немного собрался с мыслями и решительно заявил:

– Надо осмотреть озеро. И вообще – всё вокруг.

Вскоре по вызову Ларссона из замка вернулся командор Дай Чжэнь и, выслушав наш рассказ о перстне, тотчас развил кипучую деятельность. Он выбрал из числа своих подчинённых две дюжины самых лучших ныряльщиков и поручил им тщательно обследовать дно озера, остальные принялись пядь за пядью прочёсывать окрестности, не пропуская ни единой былинки, ни единой норки в земле. Также командор поднял по тревоге три десятка инквизиторов, которые находились в княжеской резиденции, отсыпаясь после ночного дежурства. Через полчаса они прибыли в долину и присоединились к поискам.

Чуть позже из ближайшего пастушьего селения были доставлены двое крестьян, которые в конце ноября, разыскивая двух отбившихся от стада овец, видели вблизи замка огни. Впрочем, толку от них было мало – ничего конкретного они рассказать не могли, так как в долину не заходили и ничего, кроме огней, не разглядели. Единственная полезная информация, которую нам удалось вытянуть из них, заключалась в том, что произошло это в ночь с 27-го на 28-е ноября. Дату они помнили точно, поскольку именно в эту ночь, по местному народному поверью, происходил ежегодный шабаш чёрных ведьм. Можно представить, как испугались пастухи, увидев, что в долине, которую все считали проклятой, кто-то есть.

Таинственный посетители были очень осторожны и постарались замести за собой все следы. Однако люди командора Дай Чжэня были опытные следопыты. Обшарив дно озера и обследовав каждый дюйм земной поверхности вокруг него, они насобирали достаточно мелких улик, свидетельствовавших о том, что в начале весны здесь провела несколько дней небольшая группа от пяти до десяти человек. Не подлежало никаким сомнениям, что среди них была и Сандра – вдобавок к найденному котом перстню инквизиторы обнаружили недалеко озера изогнутую и втоптанную в землю золотую булавку с янтарной головкой, полностью идентичную тем, что были у меня. Небольшую партию таких булавок сделали по моему заказу в королевской ювелирной мастерской, и ещё в начале лета я поделилась ими с Сандрой. Когда из княжеской резиденции была привезена моя походная шкатулка для драгоценностей, и мы убедились, что все мои булавки на месте, у нас осталось только одно разумное объяснение нашей новой находке: эта булавка была из тех, которые Сандра захватила с собой, тайком покидая дворец.

– Дичь какая-то! – выразил своё мнение Владислав, недоуменно обозревая разложенные на брезенте «трофеи» инквизиторов: несколько лоскутов материи, пару пуговиц, обрывки нитей, клочки бумаги, деревянные стружки, угольки, куски проволоки, леску с блесной и крючком, осколки битого стекла и тому подобный мусор. – Что Сандре понадобилось на Истре? С какой стати она ехала в такую даль, рискуя родить в пути?

– Может, хотела, чтобы ребёнок появился на свет на родине отца? – предположил Гуннар, быстро взглянув на меня.

– Похоже на то, – бесстрастно сказала я. – И похоже, что она еле успела.

– В том-то и дело, – подхватил муж. – Сандра исчезла второго сентября, до родов оставалось недель одиннадцать, максимум двенадцать. Мы потратили на дорогу сюда восемь недель – и это при том, что ехали экспрессом до самого конца Магистрали. А Сандра могла доехать лишь до границы Запретной Зоны, а потом ещё почти месяц добиралась по Равнине до Истры. Если же учесть, что ни один обычный поезд не идёт по такому длинному маршруту, и ей пришлось делать по меньшей мере пять или шесть пересадок, то получается, что её шансы попасть сюда в срок были мизерные.

– Не обязательно, – флегматично заметил Джозеф Арно. – Она вполне могла ехать экспрессом. Принимая во внимания обстоятельства её бегства из дворца – а именно отсутствие следов и свидетелей, скорее всего, так и было. Высокопоставленные покровители Сандры имели достаточно власти и свободы действий, чтобы устроить ей комфортное и быстрое путешествие не только до границы Запретной Зоны, но и до самого конца Магистрали.

Под высокопоставленными покровителями Джозеф явно подразумевал Ференца Кароя и его доверенных помощников. Он разделял мнение большинства, что исчезновение Сандры было спланированной акцией высшего руководства Инквизиции, а мы и не пытались разубедить его в этом.

– Дельная мысль, – сказал Владислав. – Обязательно нужно разузнать обо всех экспрессах, которые проезжали по Магистрали в направлении Основы в сентябре и октябре прошлого года.

– Мне это уже приходило в голову, – кивнул Арно. – Ещё час назад я связался с одним моим знакомым из министерства трактовых путей и попросил его сделать запрос. А вот недавно получил ответ.

– Ну и?

– Разных экспрессов было более двух десятков. Но большинство из них были местными, и только три шли из конца в конец Магистрали. Во-первых, два инквизиторских курьера, которые везли на Основу очередную смену патрульных. Во-вторых, частный поезд, следовавший с Бетики на Мескену – одну незначительную Грань у самой границы Зоны. На нём ехал патриарх Несторианской Церкви Иларий, чтобы на месте причислить к лику святых недавно умершего мескенского подвижника... – Он умолк, озадаченный выражением наших лиц. – Что случилось?

– Да нет, ничего, – сказала я, с трудом справившись с изумлением. – Почти ничего... А когда именно состоялась поездка патриарха?

– Его поезд отправился одиннадцатого сентября и прибыл на Мескену тринадцатого октября. – Джозеф, конечно, догадался, что нам что-то известно, однако сдержал своё любопытство и не стал выуживать из нас информацию. – А из Вечного Города до Бетики можно доехать меньше чем за неделю – на этом отрезке Магистрали поезда ходят быстро и часто. Так что Сандра без проблем успевала на патриарший экспресс. И по прибытии на Мескену у неё оставалось достаточно времени, чтобы добраться до Истры.

Владислав поблагодарил его за информацию, затем взял меня за руку и отвёл в сторону.

– Что ты об этом думаешь, Инна? – тихо спросил он.

– Вряд ли это простое совпадение. Нам следовало сразу догадаться, что здесь не обошлось без святейшего Илария – от кого же ещё Сандра могла узнать о твоей родине.

– В самом деле, – согласился Владислав. – Без сомнения, патриарх по уши замешан в эту историю. Возможно даже, что именно он склонил Сандру к бегству. – Муж покачал головой. – Вот так сюрприз!..

Но сюрпризы на этом не закончились. Ближе к вечеру, когда инквизиторы завершали прочёсывание долины, обнаружилось, что исчез Свен Ларссон. Последний раз его видели пару часов назад, когда он направлялся к перевалу, где находилась ближайшая Вуаль. Дай Чжэнь категорически отрицал, что давал ему какое-либо поручение. Всё это время командор был уверен, что его заместитель вместе с десятком подчинённых обшаривает кустарники на противоположном берегу озера.

Поиски лейтенанта продолжались дотемна, но он как в воду канул. Пропал также и перстень Бодуэна, который мы, по совету Дай Чжэня, отдали на хранение Ларссону...

До предела взвинченные событиями прошедшего дня, мы с Владиславом легли спать только после полуночи. Но, несмотря на усталость, нам никак не удавалось заснуть. Мы лежали рядом на широкой кровати, время от времени переговаривались, а в головах у нас вертелось множество мучительных «как», «зачем» и «почему».

Особенно нас беспокоил вопрос, какую же ценность представлял для наших врагов перстень Бодуэна, что ради него был разоблачён такой ценный, глубоко законспирированный агент, как Свен Ларссон. В том, что он был вражеским агентом, сомнений у нас не оставалось: по словам командора Дай Чжэня, лейтенант сам вызвался взять на хранение перстень, а инквизиторы, которые под его руководством осматривали заросли кустарника, засвидетельствовали, что перед своим исчезновением он был чем-то сильно взволнован, и, когда уходил якобы по вызову командора, попрощался с ними так, словно покидал их навсегда... Собственно, так и случилось.

Но самое скверное, самое паршивое в этой истории было то, что Ларссон находился вне всяких подозрений. Регент лично комплектовал нашу свиту, он отбирал только тех людей, которых хорошо знал и которым безгранично доверял, кому без колебаний вверил бы собственную жизнь. И тем не менее среди них оказался предатель – а это наводило на тревожные размышления. В частности: был ли он единственным предателем в нашем окружении?..

– Знаешь, Инночка, – произнёс в темноте Владислав. – Мне начинает казаться, что мы до сих пор живы только потому, что Нижний мир ещё не оставил надежд привлечь нас на свою сторону. Ведь у Ларссона была масса возможностей расправиться с нами – и в Вечном Городе, и во время путешествия, и здесь, на Истре. Его саморазоблачение нисколько не утешает меня, скорее наоборот, пугает: раз его хозяева с такой лёгкостью решили пожертвовать им, значит в рядах Инквизиции у них ещё много агентов – если не в нашем отряде, то во дворце наверняка. Я очень боюсь, что в тот момент, когда Велиал или ещё кто-то из заправил Нижнего мира придёт к выводу, что мы не подлежим дальнейшей вербовке, нас можно смело считать покойниками.

– Я тоже этого боюсь, – сказала я, крепко прижавшись к мужу. – Инквизиция очень могущественная организация, она более или менее успешно защищает весь мир человеческий, но обеспечить безопасность отдельных людей ей не под силу – для этого она слишком многочисленна и неповоротлива.

Владислав вздохнул.

– Думаю, Сандра правильно поступила, решив поискать себе другую, более скромную защиту. Раньше я считал её бегство безумной авантюрой, но теперь я понимаю, почему она отказалась от покровительства Инквизиции. Для неё это было всё равно, что жить под дамокловым мечом. Куда проще и надёжнее исчезнуть, спрятаться, затеряться. Вот она и спряталась, воспользовавшись помощью Несторианской Церкви. В масштабах Граней это весьма незначительная конфессия, но именно в её незначительности, скромности, неприметности заключается её главное преимущество как убежища. – Владислав поднялся и сел в постели. – А ведь мы, по сути, разоблачили это убежище! Даже если предположить (а это весьма сомнительно), что больше никакой утечки информации не произойдёт, наши враги уже знают о пребывании Сандры на Истре, и им не составит труда сосчитать дважды два. Они обязательно обратят внимание на то подозрительное обстоятельство, что один из трёх экспрессов, на которых могла ехать Сандра, был предназначен для святейшего Илария – уроженца Истры. И тогда... Тогда всё может случиться. В том числе и самое худшее. – Он ударил кулаком по колену. – Чёрт возьми! Нам не следовало поднимать гвалт, когда Леопольд принёс перстень. Нужно было повременить, хорошенько всё обдумать, взвесить, и только потом решать, как правильно поступить, стоит ли сообщать о находке.

– Ну-ну, – сказала я. – Вспомни, что мы делали в первый час поисков. Что-то обдумывали? Взвешивали? Решали? Ничего подобного! Мы просто сходили с ума от волнения, боялись, что вот-вот из воды вытащат мёртвую Сандру. И лишь когда инквизиторы обшарили всё озеро и ничего, кроме мусора, там не нашли, мы немного успокоились и начали здраво рассуждать. Так что не убеждай себя в том, что мы сваляли дурака. Мы всё сделали правильно, Владик. Мы не могли поступить иначе.

Владислав снова лёг и привлёк меня к себе.

– Ты права, Инна. Задним умом мы все крепки. Бессмысленно жалеть о прошлом, нужно думать о будущем. – Он в отчаянии застонал. – Что же нам делать? Как предупредить несториан об опасности?

– Может, попросить дядюшку? Связаться с ним прямо сейчас, всё ему объяснить...

– Ага! Так он нас и послушается. Ты же слышала, какие у него планы: заслать на Бетику побольше агентов, установить слежку за всеми приближёнными патриарха и ждать, когда они выведут нас на след Сандры. А где гарантия, что среди тех агентов не будет вражеского шпиона? Где гарантия, что мы первыми найдём Сандру? Нет такой гарантии!.. Но дядюшку не переубедишь. Он искренне верит в чистоту рядов Инквизиции, измену Ларссона считает прискорбной случайностью и даже мысли не допускает, что среди его ближайшего окружения может быть ещё один предатель.

Некоторое время мы молчали. Моё чересчур бурное воображение уже рисовало картины различных вариантов будущего – и все они были в мрачных тонах.

– Жаль, что у нас нет никого знакомого вблизи Бетики, – наконец произнесла я. – Так бы мы связались с ним и попросили предупредить патриарха... Кстати, а святейший Иларий, часом, не колдун?

– К сожалению, нет. – Владислав заметно оживился. – Но ты подала отличную идею. Хотя сам патриарх не обладает колдовскими способностями, его личный секретарь, преподобный Адриан, колдун – причём довольно сильный, на уровне инквизитора. Так что он вполне способен принять мысленное послание с другой Грани. Я неплохо запомнил его ауру... Вот только есть одна проблема: я никогда не был на Бетике, а значит, не смогу точно направить телепатический луч.

– Ты знаешь, где она находится. Ведь мы проезжали мимо по Магистрали. Помнишь, Дай Чжэнь показывал нам ответвление, которое ведёт к Бетике?

– Да, помню. Всё это, конечно, очень приблизительно – но попробовать стоит. Как говорится, попытка не пытка. Поможешь мне?

– Ясное дело. Но... – Я замялась. – А вдруг, вопреки очевидным уликам, Несторианская Церковь не имеет никакого отношения к Сандре?

– На этот случай я сформулирую послание так, чтобы его поняли только посвящённые, – успокоил меня Владислав. – Да и вообще, если патриарх тут ни при чём, наше предупреждение потеряет всякий смысл, и никакой тайны мы не выдадим. – Он улёгся поудобнее, сосредоточился и уже мысленно добавил: – „Ты готова?”

„Да.”

Владислав послал телепатический луч через бесчисленное множество Граней к далёкой Бетике. Вернее – в направлении Бетики, поскольку на ней мы никогда не были и наш колдовской дар не располагал сведениями о её точных пространственных характеристиках. Будь на нашем месте любой обычный колдун, даже самый опытный, его попытка установить связь с человеком, находящимся на незнакомой Грани, была бы заранее обречена на провал. Но мы не были обычными колдунами, наша сила позволяла нам создавать не только точечный луч, но и слегка расфокусированный, охватывающий целую группу Граней, и тем не менее достаточно мощный, чтобы его мог воспринять адресат.

Муж уже минут пять посылал вызов, я подпитывала его своей энергией, но ответа мы не получали. Возможно, было слишком далеко, или преподобный Адриан как раз отсутствовал на Бетике, а может, Владислав плохо запомнил его ауру и не мог войти в резонанс с биоритмами его мозга. Когда мы собирались прекратить попытки, чтобы попробовать с утра, на свежую голову, как вдруг послышался слабый, похожий на тихий-тихий шёпот, отзыв на греческом:

„Да, я слушаю.”

Владислав немедленно сфокусировал луч.

„Отец Адриан?”

„Да.” – Ответная мысль стала громче и отчётливее. – „Кто это?”

„Владис... то есть принц Владислав. Вы должны помнить меня – этим летом мы несколько раз встречались в Палатинуме.”

„Ваше высочество?” – Преподобный отец был крайне изумлён. – „Конечно, я помню вас. Чем могу быть полезен?”

„У меня есть срочное сообщение для его святейшества. Вы сможете передать?”

„Разумеется. Я вас слушаю.”

„Будет лучше, если вы запишете.”

„Сейчас, ваше высочество, секундочку... Всё, я готов.”

„Диктую: «На Истре обнаружены следы С. Т. Вскоре о вашей причастности станет известно врагам. Прошу незамедлительно принять меры». Записали?”

„О, боже!” – сказал преподобный Адриан. Судя по его восклицанию, он принадлежал к числу посвящённых. – „Это точно?”

„Увы, да. Поэтому желательно, чтобы все, кто знает местонахождение С., скрылись. И как можно быстрее – счёт идёт на дни, а то и на часы.”

„Понимаю, понимаю... Я сейчас же доложу обо всём его святейшеству.”

„Отлично, поспешите. И имейте в виду, что за вами ведётся слежка. Ещё два месяца назад руководство Инквизиции направило на Бетику своих агентов.”

„Нам известно об этом.”

„Вы должны обмануть их. Они не враги, но вполне могут вывести на вас врагов. Будьте осторожны. Часов через восемь я снова свяжусь с вами, чтобы узнать, как продвигаются дела.”

„Хорошо... Хотя нет, не получится. Скорее всего, к тому времени меня уже не будет на Бетике. Я один из тех, кто должен исчезнуть. Лучше я сам с вами свяжусь. Ведь сейчас вы на Истре, я не ошибся?”

„Да.”

„Тогда ждите, ваше высочество. И не беспокойтесь – мы обо всём позаботимся. Благодарю вас за предупреждение.”

Преподобный отец поспешно разорвал связь, видимо, опасаясь, что Владислав приступит к расспросам. Муж облегчённо вздохнул и зарылся лицом в моих волосах.

– Слава богу! Надеюсь, они будут действовать быстро и эффективно.

– Отец Адриан производит впечатление решительного человека, – сказала я. – И очень обеспокоенного за судьбу Сандры. Интересно, почему они о ней заботятся? Вряд ли из простого альтруизма. Может, патриарх считает себя в ответе за то, что случилось двадцать шесть лет назад, и теперь хочет помочь твоему ребёнку.

Владислав не ответил. Дыхание его было ровным и спокойным. Потратив много сил на установление контакта с преподобным Адрианом и получив от него заверения, что всё будет в порядке, он позволил себе расслабиться и моментально заснул.

Следующие полчаса я пыталась последовать примеру мужа, однако тщетно – несмотря ни на что, я продолжала бодрствовать. Обычно у меня не бывает проблем со сном, я легко засыпаю и сплю, как убитая, но изредка, после сильного стресса, со мной случаются приступы бессонницы, и тогда мне удаётся заснуть лишь под утро. А сегодня (то есть уже вчера) я пережила не слабенький стресс.

В конце концов мне надоело бесцельно ворочаться в постели, я встала, накинула на себя халат и тихонько покинула спальню. Четверо инквизиторов, дежуривших в горнице, отдали мне честь. Я кивнула им в ответ и заглянула в смежную комнату, которую занимали мои фрейлины. Все три девушки крепко спали; на пушистом ковре дрыхли без задних ног кошки Греты и Сесили, кот Моше, принадлежавший Саре, а также наши Леопольд и Лаура. Решив никого не будить, я прошла в коридор, где стояли на страже ещё шесть человек, а оттуда – в замковую библиотеку, которую Светозар предоставил в наше полное распоряжение.

Это была просторная комната с множеством шкафов, битком забитыми книгами, многие из которых были древними рукописными раритетами. Прадед Владислава, отец матери его отца, которому раньше принадлежал этот замок, ставший теперь княжеской резиденцией, был страстным библиофилом и потратил половину своего состояния на приобретение редких и очень ценных книг.

Бесспорной жемчужиной его коллекции являлся авторский оригинал двенадцатитомной «Истории Септимундиума: с древнейших времён до дней нынешних» (под нынешними днями подразумевалось начало XIII века, когда был написан этот труд). Имперская библиотека располагала лишь более поздней копией «Истории», и Главный хранитель однажды в шутку (а может, и не в шутку) признался мне, что ради оригинала готов пойти на преступление – вот только не знает, кого нужно убить или ограбить. Когда я сообщила деверю, каким сокровищем он владеет, то он – что бы вы думали! – без малейших колебаний отдал мне все двенадцать томов бесценного раритета, заявив, что коллекция прадеда, равно как и само Верховинское княжество, по праву принадлежит его старшему брату – моему мужу.

Я зажгла в библиотеке свет, достала с полки третий том «Истории», посвящённый образованию Империи, и, устроившись в мягком кресле возле невысокого журнального столика, приступила к чтению. Зубодробительная средневековая латынь подействовала на меня успокаивающе, и минут через двадцать текст перед моими глазами начал понемногу расплываться.

Я уже собиралась поставить книгу на место и вернуться в спальню, как вдруг из прилегающего к библиотеке кабинета послышался тихий скрип, словно там передвигали мебель. Я быстро вскочила на ноги, но звать из коридора охрану не стала, чтобы зря не поднимать тревогу. Моё колдовское чутьё не подавало никаких сигналов об опасности, оно лишь подсказывало мне, что в соседней комнате кто-то есть. Этот «кто-то» вполне мог оказаться слугой или домочадцем, случайно заснувшим в княжеском кабинете.

Я на цыпочках подошла к двери кабинета, приоткрыла её и осторожно заглянула внутрь. Там горел настольный эльм-светильник, в слабом свете которого я увидела возле встроенного в стену шкафа худощавого мужчину лет шестидесяти, облачённого в серую монашескую сутану с откинутым за спину капюшоном. Я хорошо помнила этого «монаха»: совсем недавно я видела его на мысленной «картинке» Гуннара, а ещё раньше, в конце позапрошлого года, мы с Владиславом добрых полчаса беседовали с ним в небольшой придорожной таверне на Агрисе. Тогда Штепан залихватским ударом меча снёс ему голову, но он, как видно, не сильно от этого пострадал.