Волшебный меч

      – Нет. - Он грустно улыбнулся. - Разве я бы осмелился? Госпожа Сухая Вода однажды пожаловалась, что купила серёжки, но никогда не носит пары. Она предложила мне забрать одну и я согласился. Я был горд и счастлив таким подарком.
      Я всё-таки покраснела. К счастью, Горей как раз довёл меня до своего потайного выхода.
      – Он заблокирован.
      – Как?!
      – Не знаю, но выйти отсюда нельзя.
      – И что теперь делать?
      Горей пожал плечами.
      – А другие ходы ты знаешь?
      – Знаю. Показать?
      – Ещё спрашиваешь!
      Кажется, я перестаралась с подчинением его сознания: парень вообще потерял способность принимать самостоятельные решения.
      Я в который раз отогнала стыд.
      – Там плохая дорога, - внезапно пояснил Горей. - Надо по галерее идти, могут увидеть. По этим-то коридорам мало кто ходит, а там опасно.
      – Может, нам затаиться?
      – Не выйдет. Как только обнаружат ваше исчезновение - перероют весь дом. Идёмте?
      – А ты не умеешь колдовать?
      – Колдовать?
      – Ну, Хон - господин Холодный Огонь - мог сделать иллюзию, замаскировать голоса, ещё что-то…
      – Могу, но это все увидят. Знатные люди владеют магией намного лучше и сразу заметят…
      – Ладно, тогда не будем терять времени. Пойдём.
      Галерея действительно была препаршивым местом. Она располагалась под самым потолком просторнейшего зала, огибая его с трёх сторон. Нам предстояло пройти по ней из одного угла в другой, чтобы оттуда спуститься к запасному выходу. Никаких стен, отделяющих галерею от открытого пространства, не было. Не было даже перил. Конечно, галерея достаточно широкая, чтобы можно было не опасаться падения…
      Всё равно было страшно, и поэтому мы шли медленно, прижимались к стене, словно хотели слиться с ней и скрыться от враждебных взглядов.
      – Вот они!
      Мы замерли. Нас нашли как раз в тот момент, когда мы прошли один длинный рукав галереи и свернули на короткую сторону - впереди оставался второй длинный рукав и спуск… но что уж теперь думать о том, чего мы не прошли и пройти не сможем?
      – Горей, мальчик мой, - начал Жеск, вступая на галерею с той стороны, откуда мы пришли. - Зачем не слушался старших и вытащил меч из ножен? Я ведь предупреждал тебя… Пеняй теперь на себя.
      Он отошёл в сторону, пропуская отряд вооружённых людей. С другой стороны к нам тоже бежали воины. Они прошли половину рукавов каждая группа и остановились. Горей вытащил меч.
      – Не подходите.
      – Зря ты так, - издевался Жеск. - Если сдашься, отдашь меч и девку - отделаешься небольшим взысканием. Если будешь упорствовать - не взыщи.
      Он махнул рукой и воины сделали несколько шагов к нам. И остановились.
      – Вы все умрёте, - угрожающе произнесла я. Ситуация казалась совершенно безумной и нереальной. Проснуться бы… но здесь не было выхода и нельзя было вернуться домой. Хон! Почему Хон не приходит на помощь?! - Вы все умрёте. Сдавайтесь сами - и вас пощадят.
      Воины попятились.
      – А ну, стоять! - прикрикнул Жеск. - Всем стоять. За живую девицу получите золотой пояс каждый. За мёртвую - серебряный. Мальчишку можете убить.
      Горей на пробу взмахнул мечом. Видно было по движениям, как оружие подпитывает его силой, уверенностью в победе и… желанием защищать меня. Чем больше он становился самоотверженным, тем сильнее становилась подпитка меча… Подчинённый человек должен верить, что нет ничего невозможного, что надо забыть о себе и всё получится. Сколько лет этому Горею? Юноша, почти мальчик. Я старше его, значит, за него отвечаю. Или нет? Но ведь он погибнет, неизбежно погибнет в безнадёжном бою… Смогу ли я с этим жить?
      – Прорвёмся, госпожа, - процедил Горей, сжимая моё запястье левой рукой и подтаскивая меня поближе к себе. - Вы готовы?
      Почему Жеск не бережёт своих людей? Они не переживут этой битвы - и он это знает.
      – Последний раз говорю - сдавайся! - предложил Жеск, глядя куда-то вниз. Мы посмотрели тоже… Горей сообразил, что к чему, раньше меня, он отпустил мою руку, толкнул меня в ближайший угол и загородил собой. Наверное, эти штуковины, которые люди внизу направили в нашу сторону, стреляют.
      – Не хотите? Тогда…
      В воздухе что-то просвистело, Горей взмахнул мечом и к его ногам упали переломленные стрелы.
      – Неплохо, - похвалил Жеск. - Я давно мечтал испытать возможности меча в реальном бою. Но ты ведь не думаешь, что это всё?
      Снова засвистели стрелы. Мне было ничего не видно из-за спины моего защитника, но он исправно отражал их все… вот только паузы между залпами становились всё меньше, пока не исчезли совсем. То ли стрелки сменяли друг друга, то ли их странные трубки не требовалось перезаряжать, но только свист раздавался непрерывно. В моей душе звучала песня меча: он наслаждался. Разве трудно отбить летящую смерть, пусть она льётся ливнем, и, как в эпических песнях, затмевает свет? Меч наслаждался. Горей радовался вместе с ним, полностью отдавшись бою. Их огорчало только одно: нельзя спрыгнуть с галереи и перебить всех противников, которые трусливо прячутся за дальнестрельным оружием. Нельзя, потому что есть кого защищать: стрелки стояли полукругом, так, чтобы иметь возможность выстрелить в неосторожного бойца, если он решится на вылазку. Но, даже если он отобьёт направленные на него стрелы, меня за собой ему не утащить. Мне не вынести прыжка, да и одному за двоих круговой обороны не удержать.
      Оставить меня на галерее? Жеск только того и ждёт, меня схватят быстрее, чем Горей доберётся до следующего стрелка. Вот и приходится стоять, вместо свирепости и силы демонстрировать быстроту и ловкость.
      А Жеск не торопился. У него было достаточно времени, место защищённое, можно спокойно дождаться, пока из обессилевшей руки не вывалится меч. Просто, надёжно и безопасно. И беглецов поймает, и испытание проведёт. Куда ему торопиться?
      – Госпожа, - позвал Горей, перекрикивая свист летящих в нас стрел. - Я долго не продержусь. Бросайте меня, берите меч и прорывайтесь.
      – А ты?
      – А я исполню свой долг.
      – Нет!
      – У вас нет другого выбора.
      – Нет, Горей, я не справлюсь!
      – Справитесь. Беритесь за рукоять, я отпущусь.
      – Нет, погоди. Ты же погибнешь!
      – Погибну, - согласился юноша.
      Он был спокоен. Не то, что я, до которой только сейчас полноценно дошло, что в игре чужими жизнями проигрыш означает смерть. Это ведь я буду виновата, если… когда…
      – Ну!
      Как раньше я давила на разум Горея через меч, теперь он надавил на мой: взявшись меня защищать, он собирался сделать всё возможное и невозможное. Даже сломать мою волю, мои принципы и убеждения. Да и что изменится, если я откажусь?
      – Хон!!!
      – Он не придёт, - "порадовал" меня Жеск. - Господин Холодный Огонь нынче танцует в другом месте.
      – Отчего же в другом? - раздался спокойный голос. Со стороны увидеть телепортацию оказалось невозможно - весь обзор загораживал Горей. Я заставила его чуть подвинуться. Хон стоял напротив нас, там, где галерея уходила на спуск. В воздухе, как тогда, когда мы гуляли по ночному городу. Холодный Огонь выглядел слегка… потрёпанным. Одежда смята, кое-где порвана. Лицо пересекает свежий шрам.
      – Ты… - оторопел Жеск. - Мы же подстроили тебе десять ловушек! Мы учли все места, где ты мог оказаться! Где ты был?!
      – Ну уж извините, не знал. Зато теперь к вашим услугам. Я правильно понял, что вы всё ещё намерены меня убить?
      – Почему бы и нет?
      – Да я, в общем-то не против… Попытаться вы можете. Эй! - Хон посмотрел вниз, на ошарашенных стрелков, которые не знали, в кого им целиться - в нас или в него. - Дерзнёте? Бросите вызов первому воину Республики? Каждый, кто выстрелит в меня или в ту девушку, умрёт прежде, чем стрела закончит свой полёт.
      Стрелки опустили оружие и попятились - от него и от нас. В итоге они сбились в кучу, как стадо овец при появлении волка.
      Жеск усмехнулся.
      – А, так эта девушка всё-таки дорога тебе? Значит, одиннадцатая ловушка сработала…
      Он подал знак и на галерею выскочил ещё один отряд. Странно. Люди бежали с обнажёнными мечами так, как будто ничего не видели перед собой - но не спотыкались. Как будто… были в трансе. Неужели у них… Отряд добежал до первой группы и остановился.
      – И как они будут меня убивать? - уточнил стоящий на воздухе Хон. - Жеск, может, ты учтёшь, где я нахожусь?
      – А они не тебя будут убивать, - довольно осклабился Жеск.- А твою девку и её сообщника. Тебя - только если захочешь составить им компанию.
      Хон в задумчивости подёргал себя за нос.
      – Тогда у меня к тебе будет другой вопрос.
      – Спрашивай?
      – А что ты будешь делать, если я не захочу?
      Жеск растерялся. Кажется, он был уверен, что Хон бросится меня спасать. Горею было всё равно - он равнодушно ждал нападения. Теперь, когда вокруг нас прекратили свистеть стрелы, юноша довольно быстро пришёл в себя, каким-то образом поборов усталость. А я…
      Я напомнила себе, что Хон мне ничего не должен и, по меньшей мере, глупо умирать двоим вместо одной… Троим вместо двоих. Мальчика только жалко, Горея. Зачем я его в это втянула?
      – Хон!
      Холодный Огонь и ухом не повёл.
      – Так что?
      – Сначала разберёмся с ними, а там и на тебя управа найдётся! - пообещал оскорблённый в лучших чувствах Жеск. - Дом я заблокировал, уйти ты не смож…
      Ему бы стоило для начала подумать, как Хон здесь оказался. Потому что господин Холодный Огонь исчез с того места, где стоял - чтобы очутиться за моей спиной. Законы физики или чего уж там, он явно не учил, потому что высунулся, как призрак, из стены, схватил меня за плечи, весьма материально подтянул к себе и… мир исчез.
      А когда появился, я была в незнакомом месте, надо мной склонилась Сува а уголком глаза я заметила Горея. Хвала чему только можно - невредимого.
      – Зачем ты вообще в это ввязался! - возмущалась девочка. - Без тебя бы не обошлось! Я тут с ума схожу, а он там заколдованным мечом размахивает!
      – Я не смел и подумать, чтобы знатную госпожу интересовала жизнь столь жалкого существа, праха под её ногами, недостойного дышать одним воздухом с лучшими людьми республики…
      – Я действительно всё это говорила? - пристыжено спросила девочка.
      – Нет, госпожа, это сказал ваш друг господин Тёмный Свет. И говорил он так обо всём сословии вторых людей. Но вы благосклонно этому внимали.
      – Прости. Я была такой дурой…
      Сува сама на себя не походила. Куда девалась её быстрая, отрывистая речь, подростковые словечки… До меня наконец дошло, что я разглядела через полузакрытые веки на лице подростка: куда-то исчезли все серёжки с её лица, остались только в ушах. Девочка решила взрослеть? Волосы, впрочем, так и остались трёхцветными.
      – Не понимаю, почему…
      Я закрыла глаза и погрузилась в усталое забытье. Этим двоим есть что сказать друг другу… Да и очень хочется надеяться, что Сува всё-таки не будет пинать ногами спящую, когда Горей расскажет о якобы возложенной на него охранной миссии. Похоже, этот парень ей не безразличен…
      – Хон! - услышала я над своей головой требовательный девичий голос. - Хон, твоя мерзавка нарочно подставила Горея, чтобы его убили вместо неё! Да Хон же!
      – Спасибо, дорогая сестричка, - с едва заметной иронией ответил Хон. - Ты так тепло меня встречаешь, что я готов прослезиться от радости.
      – Хон! - Голос из требовательного превратился в испуганный. - Что с тобой?! Ты… ты дрался?!
      – Разумеется, нет. - Сува облегчённо вздохнула. И напрасно, потому что её брат продолжал: - Я совершенно случайно оказался залит кровью с головы до ног, изранен и зверски устал.
      – Хон!
      Я, наверное, снова уснула (ментальное воздействие на чужой разум через меч истощило меня полностью), потому что, когда я открыла глаза, ни Хона, ни Горея не было. Да и обстановка вроде сменилась: я полулежала в кресле в "столовой" моих покоев. А до того вроде на полу… неизвестно где. Одно не изменилось: Сува.
      – Ты… - в лучших театральных традициях здешнего общества прошипела девочка. - Горей мне всё рассказал. Зачем ты это сделала?
      – Что? - Я была не в том настроении, чтобы ругаться или оправдываться. Всё равно Сува не сможет мне сказать ничего, что бы ни говорила моя совесть.
      – Зачем ты его обманула? Ты ведь знаешь, что я никогда бы…
      – Во-первых, - перебила я, - не знаю. Я увидела его первый раз в оружейной, где он присутствовал в отряде убийц твоего брата и тебя самой. Ты осталась жива только благодаря нашей предусмотрительности. Во-вторых… милая девочка, когда ты будешь лежать связанная на полу и ждать, когда тебя придут убивать или допрашивать, а единственный, кто мог бы проявить хоть капельку участия, собирается уходить, даже не развязав тебе руки… Вот тогда и посмотрим, хватит ли у тебя благородства остаться на верную смерть или безумие, отпустив последнюю надежду восвояси.
      – Но… почему?
      – Во-первых, ваша культура вообще не альтруистична. Вы всё делаете за что-то. А во-вторых, он слишком волновался за тебя, чтобы думать о ком-то ещё.
      – И ты это использовала, - прозорливо отметила Сува.
      – И я это использовала, - согласилась я. - После того, как он допустил твою "смерть", он чувствовал себя настолько виноватым, что ради одного только взгляда положил бы голову. А тут такой шанс отличиться…
      – Знаешь, кто ты после этого? - вспылила девочка.
      – Последняя гадина, знаю. Но, видишь ли, жизнь для меня оказалась чуточку важнее.
      – Да ты!…
      – Зато, если бы не это, вы никогда бы не объяснились. Ведь он тебе тоже нравится?
      – Да какое твоё дело?! - взвилась Сува.
      – Ну, ты же доставала меня бестактными вопросами.
      – На которые ты не ответила.
      – А тебя никто и не заставляет отвечать. Всё и так видно.
      Сува сникла.
      – Какое ты всё-таки мерзкое, зловредное существо. А Хон ещё не велел тебя трогать.
      – То, что другой человек наговорил тебе кучу гадостей, ещё не причина его убивать. Иначе людей на свете не останется.
      – Без кого-то мир точно не обеднеет.
      – Ваш мир - может быть. Но, знаешь, милое дитя, мне кажется, ты не так сердишься за то, что я обманула и использовала Горея, сколько ревнуешь, - стервозно предположила я.
      – Ты… дрянь!
      Я мерзко расхохоталась.
      – Ребёнок, да нужен мне твой мальчишка! Забирай ты его себе с потрохами, мне-то он на что сдался?
      – Когда есть Хон. - Девчонку задели мои постоянные нападки и намёки на возраст и она попыталась от ярости перейти к ответным шпилькам… Зря. Я редко когда бываю в таком ударе. Я расхохоталась вторично.
      – А ты и его ревнуешь?
      – А тебе Хон не нравится?
      – Да зачем он мне сдался? Сува, деточка, мне не нужен никто из вашей фэнтезийной реальности, я мечтаю только об одном: вернуться к себе домой.
      – Так убирайся!
      – Если бы я могла…
      – Что ж тебя держит? Уж не Хон ли?
      Я кисло улыбнулась.
      – Скорее, Хон не отпускает.
      Сува вскочила на ноги.
      – Я сегодня же с ним…
      – Не надо. - Он всё-таки пришёл. Всё это время я так хотела… и боялась задать один-единственный вопрос: что с ним?! - Сува, прости, мне надо поговорить с Чедой наедине. А тебя Горей зовёт.
      – Как он? - Вопрос сорвался с губ прежде, чем я его осознала.
      – Ты только сейчас спохватилась?! - прошипела Сува, развернувшись ко мне. - Он из-за тебя чуть не умер! - И выскочила в коридор.
      Я перевела взгляд на Хона.
      – Он сильно устал, но цел и невредим и скоро поправится. - С этими словами Хон закрыл дверь и подошёл ко мне. Поднял с кресла и поставил перед собой. Нет, мне не легко далась та галерее: язвить ещё получалось, а вот стоять уже с трудом. И вроде бы ноги должны держать, да слабость какая-то… - Если ты сердишься на меня, - тихо произнёс Хон, - зачем издеваешься над моей сестрой?
      – Я?! Сержусь?! Да на что мне сердиться, скажи на милость?
      – За то, что не пришёл. За то, что бросил одну. За твой страх и отчаяние.
      На глаза навернулись слёзы. Вот ещё! Только мне жалости к себе не хватало.
      – Вовсе я не сержусь, - неубедительно соврала я. - Жива же - чего ещё желать?
      – Прости. Но я должен был это сделать!
      – Сделать - что?
      – Накрыть всю шайку, разумеется! Я представил дожу прямые доказательство, что члены Совета потихоньку вооружаются заколдованными мечами, а также готовят покушение на несогласных с их политикой. Теперь власти у знатных семейств поубавится и… Ты чего, Чеда?
      – Ничего, - грубо ответила я. - Не надо передо мной извиняться. Лучше скажи - теперь, когда ты раскрыл все заговоры, может быть, теперья могу вернуться домой? Так, чтобы не вываливаться сюда каждую ночь.
      Хон вздохнул.
      – Если желаешь. Я надеялся, ты здесь побудешь хотя бы дня два…
      – Нет уж. Сыта вашим миром по горло.
      – Зачем ты так?
      – Как?
      – Так.
      Хон вынудил меня смотреть ему в глаза и…
      Как оказалось, меня с третьего раза с огромным трудом добудилась мама. Странно… Раньше я не запоминала сны. То есть не вообще сны, а именно эти - про Хона, Суву, другой мир… Горей, Жеск, Тёт, Совет… Волшебный меч в моей руке… Душа заныла от тоски - будто часть меня осталась во сне… Хон.
      Это был только сон. И волшебная любовь, и позорное предательство… Только кто кого предал? Хон меня? Я Горея? Суву?
      Какие странные сны…
      Но теперь это уже в прошлом. Обязательно в прошлом.
      Странные сны давно прекратились. Ни меч, ни мысли о Хоне, ни вина перед Гореем и Сувой больше в голову не лезли. Очень хотелось верить, что всё у них теперь всё хорошо. Хотя в счастье Сувы и Горея я не очень верю. Не из-за разницы в возрасте (она не большая) и не из-за разницы в происхождении, как-нибудь разберутся. Просто маленькие они слишком, через пару лет разругаются. Впрочем… не моё дело.
      Одно только… Почему Хон так и не пытается меня найти? Мне казалось, он что-то хотел сказать перед расставанием…
 
        Эпилог
 
      Вечером влезть в маршрутку-"Газель" - задача не из лёгких. С тех пор, как они стали ходить по нужным улицам, желающих расстаться с деньгами оказалось предостаточно. Поэтому всё зависит от места, которое ты занимаешь на остановке: надо встать так, чтобы оказаться у дверей, когда маршрутка остановится, и первой шмыгнуть внутрь. А не то тебя в два счёта оттеснят более расторопные пассажиры и радуйся, если пустят ехать стоя.
      На этот раз мне повезло. Почти: возле двери я оказалась, но только ведущей не в общий салон, а в кабину водителя. Нет, там было одно свободное место, просто не с моим ростом карабкаться в кабину. Дарёному коню в зубы не спорят, а на подарки судьбы и подавно не вякают. Не оставаться же мне на остановке в ожидании, когда придёт следующая Газелька и соберётся вдвое б о льшая толпа.
      Все эти мысли я прокрутила в голове, решительно берясь за ручку. Нет, всё-таки, почему мне так не везёт? Почему переднее место именно в тот день, когда у меня все руки заняты тяжеленными сумками?! А ещё приходится придерживать подол длинной юбки, чтобы не вытереть им грязную подножку. Почему у человека всего две руки?! Я безуспешно подтянулась, пытаясь одновременно с этим удержать неудачно ухваченный пакет и не дать сумке съехать с плеча. В этот момент сидящий рядом с водителем парень наклонился и протянул мне руку. Не вынес столь жалкого зрелища, надо полагать. Представляю, как я сейчас выглядела… Красивый жест, но, чтобы принять предложенную помощь, надо иметь хотя бы одну свободную руку. А будь она у меня, я бы и сама заползла. Молодой человек наклонился ещё сильнее, ухватил меня за запястье и буквально втянул в кабину. Я захлопнула дверь и сердито стряхнула его руку. Спасибо, конечно, но я бы и сама справилась… как-нибудь. Не впервой.
      Демонстративно не обращая на непрошенного помощника внимания, я принялась копаться в сумке в поисках положенных пятнадцати рублей. Нашла, передала водителю и, не удержавшись, взглянула на молодого человека более пристально, благо он смотрел мимо меня в окно на освещённую фонарём улицу…
      Взглянула и обомлела.
      Неописуемо прекрасное лицо с той легкой неправильностью, которое в глазах большинства лишает его обладателя право на красоту, но делает безумно притягательным в моих глазах… Я всю жизнь ждала встречи именно с ним. А за последний месяц - ждала особенно, хоть и не сознавала того…
      Он поймал мой взгляд и заговорщицки улыбнулся.
      – Вот и встретились, - чуть слышно шепнул он.