5. ЗАПАДНЯ ДАППИ ХОБА

Держа призму двумя пальцами, Даппи Хоб рассматривал ее на фоне облачного неба. Тусклое зимнее солнце застряло в ее гранях.

«Что такое душа?» — подумал он про себя.

Даппи Хоб сидел на краю крыши над Рид-стрит и держал призму так, чтобы блики отраженного света играли на толе у него за спиной. Один блик коснулся Котяры, распростертого навзничь на крышке вентиляционного люка, и человеко-зверь очнулся.

— Что такое душа, как не форма, сама себя создающая? — спросил вслух Даппи Хоб и улыбнулся через плечо своему пленнику.

Котяра сел, держась за голову — она раскалывалась.

— Больно? — Юноша поднял призму повыше и покатал между пальцами. — А ведь тебе повезло, что я питаюсь болью.

Пульсация в голове Котяры стихла. Он встал, тело было легким и воздушным.

— Где Лара?

— Она погибла, — рассеянно произнес Даппи Хоб, поднося призму к глазу. — Ее зарубили аборигены на Снежном Хребте в Папуа — Новой Гвинее. Ты там был, Риис. Ты должен помнить.

В груди Котяры теснился гнев.

— Что ты сделал с ее призраком?

— Призраки приходят и уходят. — Радужные блики окрашивали бледное лицо Даппи Хоба. — Ты же знаешь, как это бывает с мертвецами. Сначала ты их видишь, потом перестаешь.

С утробным рычанием Котяра прыгнул, выставив когти и оскалив клыки.

Даппи Хоб не шевельнулся. Он только произнес:

— Остановись.

Боль ударила Котяру изнутри и бросила на толь крыши. Он задергался, как пламя свечи на ветру, почти потеряв сознание. И боль исчезла.

— А могла и не исчезнуть, — сказал Даппи Хоб, все еще не отрываясь от призмы. — Могла длиться, длиться и длиться. Ты это знаешь. Я открылся тебе в Габагалусе. Это не была галлюцинация — разве ты не помнишь? Или решил забыть? Я — демон, который выбрал эту планету своим обиталищем и обитает здесь уже больше шести тысяч лет. Ты в моем царстве, Риис Морган. Что хочешь забывай, но не забывай этого — или боль будет длиться, длиться — и длиться снова.

— Убей меня.

Котяра скрипнул зубами, подтягивая все тело для отчаянного прыжка. Он не мог не действовать: на расстоянии удара когтя от него сидел кровожадный демон истории, жаждущий душ других миров. С треском разорвался толь, когда Кот прыгнул и полоснул когтями.

Изображение Даппи Хоба развеялось как дым, и прыгнувший Котяра пролетел сквозь эту иллюзию за край крыши. Он полетел без крика, вниз вдоль стен Трибеки к твердому бетону. Мелькнули мимо слепые окна, в масляной лужице отразились увеличенные метки зверя, размытые скоростью падения.

От удара он разлетелся брызгами яркой крови и осколками черепа.

Молния боли вырвала его из сна падения, и он очнулся на толе крыши на расстоянии удара когтя от безразличной спины Даппи Хоба.

— Длиться и длиться, — напомнил демон.

В бессилии выпустив и втянув когти, Котяра поднялся на колени. Шерсть на голове спуталась, на круглой морде блестели капельки пота.

— Я не буду тебе служить, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Сначала сломай меня.

— Я ведь тебе говорил, Риис, — ты уже мне служишь. — Даппи Хоб рассматривал хрустальную призму как подозрительный ювелир. — Подумай сам. Я нашел то, что искал — ты сам принес мне этот наговорный камень, спасибо. Не говоря уже о том, что ты был незаменим как антенна. Без тебя мы бы никогда не увидели Светлый Берег так ясно. Да вот, посмотри сам.

Даппи Хоб отодвинулся от края крыши и повернул призму в пальцах. Вспыхнули блики, иглы радуг пронзили зрачки Котяры и сплели в темноте его мозга видение Ирта.

Хрустальная призма соединила Котяру и Даппи Хоба со своими товарками на той стороне Бездны: с Ожерельем Душ на шее Рика Старого. Кобольд брел под сводами туннеля

Чарма. Рядом с ним как столб молочно-белого света стоял Лучезарный.

— Пойдем, Азофель! — Рик махнул рукой тонкому лучу света. — Бройдо там, впереди. Я слышу вопли гномов.

— За нами наблюдают, — раздался тихий голос Азофеля из узкого сияния.

Рик Старый пригнулся и огляделся. Далеко впереди гномы разрывали безмолвие пронзительными криками боли.

— Я чувствую лишь умирающих гномов.

— За нами наблюдают издалека. — Азофель висел гигантской неоновой лампой, тускло озаряя грани каменных стен. — Погляди на Ожерелье Душ.

Кобольд посмотрел на кристаллы, висевшие нитью у него на груди. Оттуда на него глянули козлиные глаза.

— Что это?

— Даппи Хоб, — произнес голос Азофеля почти неслышно. — Гляди — и ты увидишь, как он смотрит на нас.

Сквозь хрустальные призмы Рик Старый различил крошечные фигурки в агатовой тьме козлиных глаз. На крыше, на фоне пейзажа унылых кирпичных домов и стеклянных башен, почти лишенных примет, стояли двое. Приглядевшись, кобольд заметил на одном из них звериные метки кота — кожу света, которую волхв Риис Морган на себя надел. Впервые этот аспект создания тени Рик видел в кристалле Лары на Неморе.

Холодный страх кольнул кобольда в сердце — Рик увидел хрустальную призму в руках второго человека, юноши в темной рубашке, со спутанными волосами и черными дырами глаз.

— Вижу Рииса Моргана с его метками зверя, — сказал Старый Рик, чуть не упираясь курносым носом в Ожерелье. — А с ним другой — молодой человек, который держит призму Лары.

— Это Даппи Хоб. — Глядя на дьявола, Азофель почувствовал, как его свет тонет в великой ночи. — Я смотрел на него снаружи этого сна. Хотел увидеть его цели, но не смог.

— Что такое? — Отвлеченный дальними криками гномов, Рик бросил на Азофеля нетерпеливый взгляд. — Что ты хочешь этим сказать, Азофель?

— За нами наблюдает почитатель дьявола — и у него есть тайна.

Кобольд шагнул ближе к тугому шнуру света.

— Какая тайна?

— Этого я не знаю. — Направленная в Даппи Хоба сквозь сновидение энергия Азофеля стекала через темное пространство в черный холод спящей земли. — Он хозяин тьмы. У него есть тайна, страшная тайна, которую он хранит от меня в такой тьме, куда мой свет не может проникнуть.

— Тогда как ты вообще знаешь, что у него есть тайна? — Кобольд уперся руками в бока и вопрошающе посмотрел на длинный столб света. — Азофель, с тех пор как мы покинули Немору, ты какой-то… далекий. Ты ни разу не показал лица. И не говори мне, будто дело в том, что наше задание никак не кончается. Ты мрачный, потому что это создание тени сидит на Темном Берегу, где тебе его не достать.

— Нет, тут дело серьезнее.

Серые глаза Рика раздраженно сверкнули.

— И что теперь? Слушай, если хочешь уйти из этого сна и вернуться к нашей владычице — скатертью дорога. Я пойму. Я сам найду здесь Бройдо.

— Тише, кобольд! — Лучезарный разозлился не меньше старого кобольда. — Я — создание света. От всей души я хочу сделать то, что мне поручено пославшей меня. Но как я могу действовать верно, если мне не удается заглянуть в самые темные углы этого сна?

— Тебе просто нужен предлог, чтобы смыться. — Рик уронил руки и повернулся к Лучезарному спиной. — Так иди себе. Поговори с безымянной владычицей и узнай, зашевелился ли ее младенец.

Тонкий столб света потускнел — Азофель вслушивался во тьму.

— Тот, кто наблюдает за нами, держит у себя душу младенца.

Рик Старый обернулся, испуганно ахнув:

— Не может быть!

— Боюсь, что так. — Луч стал ярче. — Теперь я это чувствую. Но не знаю, как он это сделал. Он и есть настоящее создание тени, а Риис Морган — всего лишь обертка.

Кобольд выслушал это, и по его лицу было видно, что он поверил до конца.

— Тогда мы должны отправиться на Темный Берег — ради младенца.

— Я тебе говорил, я этого не могу.

— Ты просто боишься! — проворчал кобольд, грозя узловатым пальцем. — Боишься!

— Какой смысл нам тратить наш свет в той тьме? Лучше схватиться с Даппи Хобом здесь, среди Светлых Миров.

Рик Старый недоверчиво нахмурился:

— И как мы это сделаем?

— Он и смотрит, чтобы это увидеть.

Из темноты крысами брызнули визгливые крики, по стенам замелькали зеленые тени, и ближе стал лязг металлических пластин. Из-за угла хлынули гномы, и среди них одним прыжком оказался Бройдо, размахивая мечом змея. Упали шлемы и нагрудники, черви поползли по пещере.

— Рик Старый! — воскликнул эльф, тяжело дыша и блестя испариной. — Как ты нас нашел?

Вслед за ним подбежала Джиоти с разряженным чармострелом в руке. Приклад и ствол были покорежены и поцарапаны — оружие использовалось как дубина.

— Вас нашел Азофель. — Рик показал на светящийся шнур, висящий в темной высоте пещеры.

Эльф почтительно поклонился высшему существу.

— О Лучезарный, ты стал еще сильнее. Это доставляет мне радость, ибо приносит горе нашим врагам.

Рик протянул руки накрест ладонями вверх, и Бройдо схватил руки кобольда в приветственном жесте эльфов.

— Я боялся за тебя, Бройдо, когда ты остался в Заксаре.

— А я боялся за наше дело — и за все миры. — Эльф горячо пожал руки Рика. — Тот волхв, которого мы видели, — это человек с метками зверя по имени Котяра. Но его схватили гномы. — Бройдо виновато и благодарно посмотрел на Джиоти. — Это маркграфиня Одола, Джиоти. Мы гонимся за гномами по туннелям Чарма в надежде его отыскать. Передавая друг другу меч змея, мы перебили орды гномов, но находили только новых и новых.

Джиоти со смешанным чувством ужаса, отвращения и удивления смотрела на высокий столб света. Значит, это и есть Пожиратель Теней, чудовище, сожравшее ее охранный отряд и много еще ни в чем не повинных людей на небесном причале Заксара. Нечеловечность его отвращала, и не хотелось иметь с ним никакого дела. Но на карту было поставлено слишком многое, и это перевешивало ее возмущение гибелью людей.

Джиоти коснулась взглядом света Азофеля. Несмотря на антипатию, его присутствие наполняло ее чувством какого-то предзнаменования, будто слышится неясное наставление во сне. Джиоти не знала, предвещает этот столб астрального света добро или зло, и стояла так, чтобы между ним и ею находился эльф.

— Да, мы знаем о Котяре — и знаем еще и другое, — сказал Рик Старый. — Азофель сообщил мне, что создание тени, которое захватило душу младенца, — это сам Даппи Хоб.

— Гномы! — отозвалась Джиоти. — Когда я только увидела гномов в пещерах под Заксаром, они распевали имя Даппи Хоба.

— Эти гномы украли душу младенца безымянной владычицы! — Бройдо потряс мечом змея. — Но где они ее спрятали?

— Надо пойти к Даппи Хобу и заставить его нам сказать, — заявил Рик. — Но этот почитатель дьявола сейчас на Темном Берегу, и Лучезарный не может отправиться туда из страха…

— Не из страха, — колоколом ударил под сводами голос Азофеля. — Я создание света, и никогда мной не движет страх. — Лучезарный истончился в ослепительную нить. — Наш поход на Темный Берег будет в любом случае бесполезным и почти наверняка роковым. Там моя сила не имеет смысла. Так глубоко во тьме я не могу поглощать свет.

— Вот почему почитатель дьявола там прячется! — Бройдо ткнул мечом во тьму, как во врага, все еще во власти силы Чарма от боевого безумия меча змея. — Он унес душу младенца туда, где нам ее не достать.

— А можешь ли ты воззвать к безымянной владычице? — спросила Джиоти. — Это ее сон. Скажи ей про Даппи Хоба и попроси ее этот сон изменить.

Рик Старый покачал головой.

— Даппи Хоб постепенно накопил столько силы в темной части сна — в подсознании владычицы — что может влиять на исход сновидения. Нет, все, что может быть сделано для спасения ее младенца, должно быть сделано здесь, нами.

— Еще один. — Высокая нить света шевельнулась, изогнувшись в сторону одного из многочисленных туннелей, что пересекались здесь под сводами. — Сейчас гномы замолчали, и вы его можете услышать.

Рик и его спутники прислушались к туннелю, которого касался свет. Без подсказки Азофеля, более острые чувства которого проникали глубже в темные коридоры, они бы никогда не нашли этот путь Чарма среди дюжин других. Издалека звал порыкивающий голос, слабый, но различимый.

— Это Бульдог! — Джиоти бросилась в туннель, оттолкнув Рика. Туннель вывел в сырую пещеру, выходящую на штормовой берег Зула. Бульдог лежал, скорчившись, мокрый от морского тумана и прикованный к стене. Он высох без Чарма и мех свисал со скелета коричневым дымом. При виде Джиоти он пошевелился, желтая корка лопнула в уголках рта, и Бульдог захныкал.

Он потратил последние силы, призывая знакомые голоса, услышанные на том пределе, где звук и сон сходятся. Джиоти коснулась его, и Чарм из ее амулетов насытил Бульдога. Сразу стали возвращаться силы, и Бульдог, подняв голову, увидел кобольда, пронзенного стрелой — знаменитого Рика Старого, который избежал пленения в Заксаре.

Джиоти приложила к голове Бульдога два жезла силы, и Чарм потек по всему его телу. Боль отступила, и как только Бульдог смог заговорить, он произнес, задыхаясь:

— Лара… на Темном Берегу. Гномы… бросили… ее призму… в Бездну.

— Успокойся, Пес, мы это знаем. — Старый кобольд опустился рядом с Бульдогом и стал разглядывать его звериные метки. По длинной гриве, короткой шерсти на ушах и массивным челюстям Рик понял, что это какая-то ранняя порода кобольдовских зверолюдей, может быть, даже помесь нескольких пород во многих поколениях. Ему стало жаль это лишенное хозяина существо, и Рик успокаивающе бубнил, разглядывая цепи.

— Лара… — Бульдог сел и замотал головой, высматривая призрак в зернистом воздухе. Но Чарм слишком уже восстановил его силы, чтобы он мог направить чувства на невидимое.

— Бульдог, у меня все еще остался мой меч, — вышел вперед Бройдо, показывая оружие. — Но я сожалею, что не смог им как следует воспользоваться, чтобы ты не подвергся этим мучениям.

Бульдог не успел ответить, как вздрогнула земля, с потолка струйками потек песок, облачный морской горизонт накренился. Громовое эхо, от которого задрожала земля под ногами, сотрясло все вокруг. Бройдо подхватил упавшего Рика, и они оба хлопнулись на Бульдога.

Он взвыл, отталкивая Рика с его торчащей стрелой.

Джиоти закатилась в угол, сила тяжести прижала ее к холодной стене. Грохот разрывающихся и сталкивающихся камней стал тише и резко сменился жуткой тишиной. В отверстии пещеры виднелись павлиньи цвета неба среди разрывов облаков, а моря не было.

— Что случилось? — спросил кобольд, прижатый к земле тяжестью Бройдо.

Бульдог прижал жезлы силы к груди, набирая Чарм, чтобы встать ровно на накренившемся полу пещеры. Выглянув из отверстия, он огляделся. Кобольдово-синие пары неба сменились черными и звездными полосами вечной ночи.

— Мы падаем в Бездну! — завопил Бройдо, увидев, как синяя дымка неба испаряется и становится темнотой, усыпанной звездной пылью.

— Как это может быть? — Рик попытался встать в наклонившейся пещере. — Азофель!

Темную пещеру пронзил луч белого света.

— Мы в ловушке!

— Азофель, что происходит? — Рик, шатаясь, шагнул к свету. — Почему мы падаем?

— Кажется, мы оказались в каменной клетке, — донесся бесстрастный ответ. Лучезарный всмотрелся сквозь время за край сна. — Ага, вижу. Эта пещера была подготовлена гномами, чтобы ее оторвало от утесов и бросило в залив по команде Даппи Хоба.

— Слепые боги! — Бройдо подобрался к выходу и вздрогнул от пронизывающего холода. Среди дыма комет и звездных паров сияющей галькой разметались планеты. Эльф пополз обратно к товарищам, мигая от страха. — Мы падаем!

Бульдог горестно взвыл, поняв, что послужил приманкой.

— Азофель, ради богов! — Рик поднял к свету обрамленное бородой лицо. — Что нам делать?

— Ничего, — ответила вместо него Джиоти полным безнадежности голосом. — Мы упали с края Ирта и будем падать вечно.

6. СМЕРТЬ НА ТЕМНОМ БЕРЕГУ

Из «Империи Тьмы» доносился грохот оглушительной музыки. Лысые музыканты в кожаных куртках с заклепками, сидя в клетке над танцевальным залом, выколачивали бешеные звуки. Внизу бурлила плотная толпа, вертясь среди лучей лазеров и стробоскопов.

Оркестр наполнил воздух ошметками грома и скрежещущим визгом, и весь танцзал внизу ритмически дергался под изуродованную мелодию боли и утраты, превращенную в грохот вибрирующего металла.

Экстатическое страдание возносило гнев и боль толпы к небесам, и пронзительная музыка перекрывала пение заклинаний, поднимавшихся снизу из нутра города. В подвале здания перед наковальней алтаря стояли на коленях тринадцать обнаженных тел с пустыми глазами и исполняли жаркие гудящие песнопения.

Даппи Хоб возглавлял это собрание, расхаживая перед алтарем, и его ритуальные слова были еле различимы за грохотом электроинструментов сверху.

В темной нише, служившей еще и туннелем Чарма в Габагалус, сидел форпост Даппи Хоба на Ирте — Котяра. Это Даппи Хоб его туда поместил. Сначала пленник думал, что его посылают обратно на Ирт, но путь Чарма остался закрытым. Сидя в нише и глядя на поющих скелетоподобных причетников, Котяра сообразил, что его снова воткнули сюда в качестве антенны.

Единственным источником света в подвале была тускло поблескивающая ртутная чаша в алтаре. Зеленые глаза Котяры ясно видели даже в этом неверном свете, и он разглядел, что круг причетников был составлен из городских отбросов, живых зомби — тощих и голодных, со спутанными волосами и стеклянными глазами. Семь женщин и шестеро мужчин стояли перед алтарем тьмы, повинуясь демону.

При виде судьбы, на которую демон обрек эти бессчастные души, омерзение шевельнулось в душе человеко-зверя. Ему как волхву было противно, что сила питалась чужими жизнями как горючим, и сам он никогда таких отвратительных ритуалов не практиковал. Когда забрезжит нечистый рассвет, эти люди разбредутся по улицам города, выпрашивая подаяние, пока хозяин снова их не призовет.

Котяре не терпелось, чтобы рассвет наступил поскорее. Он беспокойно ерзал в вонючем подвале, пока Даппи Хоб не стал вертеть хрустальную призму, и тошнотворные запахи не ослабели и не исчезли. Темнота засияла с силой транса, скрыв певцов и стены остекленевшего камня и открыв…

…Бульдога, Джиоти, эльфа Бройдо и лысого, высохшего, розовобородого кобольда. Их прижало к стене пещеры — ас ними был кто-то высокий, лучистый, с волосами как солнечный свет…

Котяра вырвался из транса. В ноздри ударила трупная вонь, и он увидел Даппи Хоба. Демон расхаживал среди зомби, хлопая полами черного одеяния. Вращающийся камень плавал перед ним в воздухе, указывая путь среди поклоняющихся, собирая силу их распадающейся сути, а тела их при этом медленно падали в неживую безымянность.

Радужный свет уколол глаза Котяры, и снова он увидел старого кобольда со стрелой в груди и золотой связкой хрустальных призм на шее. Рик Старый! С удушающим и бессильным гневом Котяра понял: Даппи Хоб захватил Ожерелье Душ!

Сообразив, что мерзкий ритуал зомби каким-то образом притянул Ожерелье Душ через Бездну на Темный Берег, к Даппи Хобу, Котяра рванулся прочь из транса, борясь с его сновидческой силой. Очнувшись снова в темном вонючем подвале, он заставил себя оттолкнуться от ниши. Мысль была такая: если удастся ударами раскидать несколько зомби, может быть, тогда получится нарушить чары демона и дать друзьям шанс спастись.

Решительно стиснув зубы, Котяра встал. Даппи Хоб возник перед ним горой, черные глаза блеснули отражением вращающейся призмы, радужный веер открылся в глазах Котяры и превратил его мозг в протуберанец белого света, который бросил его обратно в нишу, в глубину транса, наведенного Даппи Хобом…

Резкий луч света блеснул на оковах Бульдога, они лязгнули и спали. В следующий миг луч стал шире, остыл, складываясь в образ Азофеля. Он был одет в белую мантию, на которую невозможно было смотреть из-за яркости, и ее свет заливал рысье лицо с дьявольскими раскосыми глазами.

— Надо собраться с Чармом, который у нас есть, — предупредил Лучезарный. — Скоро мы ударимся о Темный

Берег. То, что надо будет там сделать, потребует быстрых действий. Я, существо света, долго там не выживу.

— А мы-то переживем удар? — Бульдог сел, прислонившись к стене, потирая жезлом силы саднящие запястья. — У меня амулетов нет.

— Я с тобой поделюсь своими, Пес. — Джиоти стала развязывать куртку.

Бульдог отмахнулся:

— Тогда мы погибнем оба. Оставь свои амулеты себе, маркграфиня.

— Ты же можешь защитить нас, Азофель, — уверенно заявил Рик, становясь поближе к Лучезарному. — У тебя сила великанов!

— Я помочь не могу. — Азофель скрестил руки на груди. — Защитить кого-либо, кроме того, кому я послан был служить, — это истощит мои силы.

— Так истощи их! — приказал Рик Старый. — Слепые боги свели вместе нас пятерых, чтобы мы служили безымянной владычице. Жертвовать этими жизнями, когда есть возможность спасти их, мы не можем.

Азофель шагнул в сторону, горестно качнув головой. Если бы он пожелал, он мог бы шагнуть прочь из этого сна. Он, существо света, был обречен делать то, что было правильно — а правильным ему сейчас казалось вернуться на Край Мира и доложить госпоже. Ей надо сказать об истинной природе создания тени, о злой воле Даппи Хоба, о силе, которую он накопил в темных глубинах ее сна. И тогда для победы над почитателем дьявола будут призваны другие стражи…

Но он не ушел из сна. Он знал, что если он доложит об истинном зле, проникшем в сон, безымянная владычица возмутится и почти наверняка пробудит отца ребенка. А это станет концом сновидения. Исчезнут миры и светлые, и темные. Когда-то, мрачно подумал про себя Азофель, такой исход был бы для него вполне приемлемым — тогда этот сон не был еще знаком ему. Но сейчас, познав среди миров слабость, испытав восторг выживания, он лучше понимал эти клочки сна, этих драгоценных маленьких эфемерид.

Призванный чем-то непривычно новым, чем-то похожим на сочувствие к этим несчастным созданиям тьмы, жаждущим света, он теперь жаждал иной, высшей справедливости.

Азофель подошел к краю пещеры и взглянул на крошечные звезды в черноте Бездны. Четверо смертных почти наверняка погибнут на Темном Берегу, и мысль об их смерти была невыносима — особенно о смерти эльфа и кобольда, с которыми он понял прелесть жизни этих созданий из сна. Но если дать им погибнуть, это сохранит ему силы и даст надежду уничтожить Даппи Хоба и спасти все миры.

— Азофель думает только о своей цели, — объяснил товарищам старый кобольд. — А мы должны защитить себя сами. В Ожерелье Душ неимоверное количество Чарма. Будем держаться вместе, и я разделю его с вами.