9. ДАППИ ХОБ

Котяра вытерся, и просохший мех распушился. Котяра оглянулся, ища, куда положить мокрые полотенца. Потом снова посмотрел на старика в проволочном кресле, уставившегося на него будто дырами глаз, пробитыми в маске сморщенной кожи.

— Брось их на пол, — велел старик, еле шевеля отвисшей челюстью. — И садись сюда.

Рука в синих жилах махнула в сторону такого же кресла.

Человек-зверь сделал, как ему сказали, и сел среди зайчиков утреннего света от поверхности бассейна. Нос его чуял запах разлагающегося тела старика.

— Так ты Даппи Хоб — почитатель дьявола?

— Когда-то я поклонялся дьяволам. — Старик сидел совершенно неподвижно в черной рубахе с золотой отделкой, ноги в зеленых сандалиях стояли как мертвые, высохшую кожу усеяли старческие пигментные пятна. — Теперь дьяволы поклоняются мне.

Котяра поерзал в неудобном кресле, оглядывая подводную камеру в поисках этих дьяволов. За выпуклыми прозрачными стенами вертелись русалки. Внутри, сквозь прозрачное дно бассейна, тоже виднелись русалки.

— Спокойное место для почитателя дьявола. Ты здесь живешь?

Мешки под глазами старика были как капли оплавленного воска, и они дважды вздрогнули, а потом он сказал:

— Ты не хочешь знать, зачем я тебя сюда доставил?

— Если ты Даппи Хоб, даже и думать боюсь. — С мрачным любопытством Котяра смотрел на старика, постукивая когтем по проволочной сетке кресла. — Я думал, у тебя будет вид более… внушительный.

— Я стар. Очень стар.

Краем глаза Котяра уловил движение в открытом люке за рядом пустых проволочных кресел на той стороне бассейна. Там появлялись и исчезали какие-то фигуры с лицами под покрывалом.

— А почему ты не воспользовался Чармом, чтобы снова стать молодым?

— Воспользовался. — Серая тень мелькнула на лице старика. — Вот настолько этот Чарм и может меня омолодить.

— Не понял. — Котяра не верил этой мумии и не пытался этого скрыть. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот помрешь.

— Вполне может случиться, — согласился надтреснутый голос. — Вот почему мне все время нужен уход. Этому телу больше двух миллионов дней.

Котяра внимательней всмотрелся в восковую кожу, в паутину волос вокруг лысины, в мутные глаза.

— Что ты обо мне знаешь? — спросил Даппи Хоб, хрипя и щелкая изношенными легкими.

— Только слухи.

— Какие?

— Гномы, которых ты создал из червей, низложили тебя и бросили в Бездну. — Котяра пожал плечами. — Это если ты говоришь правду и ты действительно Даппи Хоб, а не чья-то дурацкая шутка. Все считают, что Даппи Хоб — это миф. Но когда в Заксаре появились гномы, маркграфиня Одола обнаружила, что командуешь ими ты — и сами эти гномы то и дело распевали как заклинание — «Даппи Хоб».

— Обнаружила? — Кожистые веки упали на глаза. — Как?

— Глазами Чарма — амулетами, — откровенно ответил Котяра, не видя причины таиться или лгать. — Она увидела, что ты каким-то образом вернул себе власть над взбунтовавшимися гномами. А как ты это сделал? — Котяра подался вперед на стуле. — И зачем?

— Расскажи сам.

Одним небрежным движением, взмахом руки Котяра мог бы перебить хрупкую шею старика. Но это казалось слишком легким, и Котяра пока оставил эту мысль и стал думать, зачем Даппи Хоб — или кто бы ни был этот умирающий — стал задавать такие вопросы. Явно он хочет выведать, что известно его пленнику.

— А почему ты не читаешь мои мысли приборами Чарма?

— Неаккуратно. — Скрюченные руки затрепетали на коленях, возбужденные этой мыслью. — Если я так сделаю, твоя кожа света может лопнуть. А это плохо.

— Почему? — Котяра встал. — Ты боишься, что я против тебя пущу в ход свою магию?

— Твою магию? — Даппи Хоб жутко засмеялся, и вдохи его звучали резко, как птичий крик. — Твою магию? А, понимаю. Понимаю.

Казалось, его напряженное тело облегченно обмякло.

— Мне известно куда меньше, чем ты думал? — вдруг понял Котяра, разозлившись на собственную глупость.

— Ты умен, Котяра, но увы — не так умен, как я боялся. — Ладонь дрожащей руки подплыла к слезящемуся глазу. — Садись. Не стесняйся, садись на ковер, если хочешь. Но сядь, сядь. Расскажи мне все, что тебе известно, и за это я вознагражу тебя добротой.

Котяра не сел. Собственное невежество перед этим смеющимся стариком выводило его из себя. Ему было досадно, что он не знает, как поступить с этим еле дышащим существом. Но, взяв себя в руки, Котяра произнес:

— Добротой? Это от почитателя дьявола?

— Сядь! — Голос Даппи Хоба вырвался как язык пламени, и смеха в нем уже не было. — Не дерзай противоречить мне, тварь!

— А почему бы и нет, старик? — Котяра обращался к желтой лысине старика, к прозрачно-восковым большим ушам. — Или ты хочешь заставить меня сидеть — как дрессированную собаку?

— Если понадобится.

— Правда? — Котяра нагнулся над кукольной фигуркой, и запах разложения старческой плоти стал сильнее. — А я не хочу быть дрессированной собакой. И подчиняться тебе не буду.

— Ты сбит с толку, Котяра. — Изъеденный временем профиль старика не шелохнулся, не глянули в сторону черные глаза. Казалось, он слишком устал, чтобы заметить рядом с собой оскал клыков. — Ты недостаточно знаешь, чтобы что-то предпринимать. Сядь.

— Не сяду. — Котяра обошел старика и сел перед ним на корточки, заглядывая в плоские черные зрачки. — Расскажи мне, зачем я здесь.

— Ты мне служишь, — ткнул в него изогнутым пальцем Даппи Хоб, и глаза у него были как у спрута. — Сейчас мне понадобилась твоя служба.

— Служить тебе? — Котяра выпрямился, снова обошел сидящего старика. — Я тебе служить не стану.

— Уже служил. — Морщинистая кожа на скулах трепетала в беззвучном смехе. — Это через тебя я связался с моими гномами.

— Объясни.

Еле слышное дыхание спросило:

— А надо ли?

— Гномы сбросили тебя в Бездну. — Котяра рискнул тронуть когтем сухое, сморщенное плечо старика. Оно казалось очень непрочным — болтающиеся жилы и кости. — Как ты мог там выжить? Ты посмотри на себя, ты же рассыпаешься на части.

— Я пережил падение на Темный Берег, — выдохнул Даппи Хоб. — О да, я был тогда куда моложе и полон огня.

И все равно еле выжил. Сотни тысяч дней понадобились мне, чтобы восстановить силу.

Словно ветерком внесло в комнату две фигуры под покрывалами. Это были целительницы из Сестричества Ведьм, одетые в традиционные серые с черным мантии — как у тех, которые ухаживали за больными и бездомными в трущобах Заксара. Они направились прямо к старику и стали успокаивать его, прижимая ему ко лбу амулеты из перьев и целебные опалы.

Даппи Хоб отмахнулся от них, и они отодвинулись, держась рядом, пока он снова не махнул рукой. Дамы под покрывалами удалились под шорох шарфов и подолов.

— Мою историю слишком долго было бы рассказывать, — тихо сказал Даппи Хоб, успокоенный действиями целительниц. — Скажу тебе вот что. Изгнанный на Темный Берег, я искал способ снова перейти Бездну и восстановить власть над своими гномами. Это стоило мне сотен тысяч дней тяжелой работы — построить волшебство, действующее через всю Бездну.

Риис стоял за спиной Даппи Хоба, и вид пятнистой лысины искушал желанием ударить. Но он снова сдержал себя и спросил:

— А почему стали бы подчиняться тебе гномы, свергшие тебя?

— Они не стали бы. Они вообще не хотели иметь со мной никакого дела. Мне надо было увеличить свою силу — и я нашел другого. Твоего учителя Кавала. Созданную тяжким трудом волшебную силу я использовал, чтобы заманить его на Темный Берег. Нет, я тогда не знал, что это будет он — просто нужен был кто-нибудь, достаточно отважный, который сумел бы добраться до Темного Берега и вернуться. Были и другие — они потерпели неудачу. Канал добился своего.

Имя Кавала заставило Котяру встрепенуться, потому что этого волшебника он глубоко уважал. Кавал служил отцу

Джиоти и пожертвовал своей жизнью и возможностью обитания в Извечной Звезде, чтобы выиграть время для других, кто выступил против Властелина Тьмы. Мысль, что Кавала использовал этот сморщенный человечек, была нестерпима.

— Я тебе не верю. Никто не может силой разума дотянуться сюда с Темного Берега.

— Ты сам поднялся сюда с Темного Берега, преследуя Кавала. — На серых щеках заиграли веселые морщинки. — Ты еще не понял? Я призвал Кавала на Темный Берег в надежде, что ты или кто-то вроде тебя в конце концов полезет за ним на Ирт. — Из сморщенных легких вылетел свистящий смешок. — Кавал учил тебя быть волхвом — это был мой план. И смерть Лары — тоже. Как ты думаешь, кто подстрекнул деревенских жителей ее убить?

— Ты хочешь заставить меня поверить, будто такая развалина, как ты, определила судьбы нас всех? — Котяра приблизился к Даппи Хобу сбоку и придвинул морду к пожелтевшему уху старика. — Ха-ха.

— Здесь, в Габагалусе, я стар, но на Темном Берегу я куда сильнее. — Голова Даппи Хоба повернулась с хрящеватым хрустом, дыры глаз бесстрастно смотрели в звериное лицо. — Чтобы управлять своими гномами, мне надо было поместить на Ирте кого-нибудь с Темного Берега, куда меня изгнали. Антенну, если тебе так понятнее.

— Правда? Что ж, значит, я — антенна. — Котяра вновь закружил на месте, морща морду от призрачного запаха гниющей плоти. — Ты обдурил Кавала и убил Лару, чтобы направить меня на Ирт, где я служил бы тебе антенной. Через меня ты посылал сообщения своим гномам. Так? — Блеснули острые кошачьи зубы. — Что ж, твоя антенна по невежеству оставила открытой Дверь в Воздухе. И сквозь эту дверь проник Властелин Тьмы. Все это время я думал, что так случилось по моей вине. Но теперь ты мне говоришь, что это ты его послал. И появление Властелина Тьмы в конечном счете — твоя вина.

— Нет. — Даппи Хоб прикрыл глаза как черепаха, что-то вспоминая. — Властелин Тьмы сам был родом с Ирга. Его звали Врэт, хотя он предпочитал называть себя Худр'Вра. — Снова резкий, скрипучий смех со свистом вырвался из впалой груди. — Нет-нет, этого напыщенного идиота я не посылал. Я послал гремлина, который сидел у него внутри, и змеедемонов, которые повиновались гремлину.

Вспомнив змеедемонов, Котяра вздрогнул.

— Значит, гибель всех жертв, все разрушения — это твоя вина?

— Это было необходимо, — шепнул скрипучий, как хруст ребер, голос. — Любое великое свершение требует крови.

Котяра подавил дрожь отвращения и встал перед стариком, стиснув когти в кулак.

— И ради каких великих свершений принес ты столько жертв?

— Сначала я послал тебя как свою антенну, Риис Морган с Темного Берега. — Еще один мучительный вздох легких, и снова ведьмы под вуалью нарисовались в люке. — Но когда ты прибыл, встреча с Извечной Звездой потрясла все твое существо. Твое волшебство — мое на самом деле — создало тебе кожу света, чтобы защитить от ее лучей в пустыне, где ты приземлился. А в качестве Котяры ты был для меня бесполезен. Так что я вынужден был послать гремлина. Когда ты его уничтожил, ты сбросил кожу света. Ты снова стал Риисом, и гремлин был больше не нужен. Моей антенной стал служить ты. А мне только это и было нужно — вернуть себе гномов. — Старик судорожно дышал, прижав к горлу искривленную руку. — И не дерзай спрашивать меня зачем. Ты это узнаешь — в свое время… время… время… время надо сейчас использовать очень мудро

Ведьмы подплыли ближе, успокаивая переутомленного хозяина. Сквозь вуали они бросали неодобрительные взгляды на Котяру.

— Хватит! — зарычал Котяра, и они отступили, чертя в воздухе защитные знаки между Котярой и собой. — Кто этот старик? Отвечайте!

Ведьмы молча пятились.

— Они отвечают только мне, — шепнул Даппи Хоб.

— Ты мне не нравишься, старик. — Прижавшись к земле по тигриному, Котяра оказался перед креслом сморщенного старика. — Ты говоришь, что убил Лару, и я хочу об этом знать подробнее. И хочу знать, кто ты. — Зловещие звезды вспыхнули в раскосых глазах, вытянутая лапа вцепилась когтями в рубашку старика. — И ты мне расскажешь.

Котяра оторвал от кресла тело старика, невесомое как пичуга, и пол ушел у него из-под ног, а сам он беспомощно повис в когтях мохнатого широкоплечего человека с зелеными змеиными глазами. Он из тела Даппи Хоба глядел на собственные звериные метки. А из-за этих зловещих зеленых глаз злорадно глядел на него Даппи Хоб.

— Теперь ты мой, Риис Морган. — Голос Котяры произносил слова Даппи Хоба, и старческое тело бескостно болталось в когтистых лапах. — Проснись — и помни!

Крик перешел в оглушительный рев. Котяра почувствовал, как его сознание отделяется от истрепанного тела, где оно помещалось. Улетая в Великое Молчание, откуда все вышло, Котяра вспомнил Рииса. Все воспоминания вернулись оттуда, где плетутся сны, и он вспомнил, как пытался исцелить Лару от боли — от ран, в которых чувствовал себя виноватым. И эта боль снова обратила его в Котяру.

Воспоминания растекались, как ударившаяся о берег волна. Общее сознание Котяры и Рииса дрожало в Великом Молчании перед черной тьмой Даппи Хоба. С телепатическим жаром открылась жизнь почитателя дьявола.

Он помнил теперь, как рос здесь, в Габагалусе, два с лишним миллиона дней тому назад, был сыном фермера, выращивающего сусло. Как в молодости выучился на ракетного пилота, искал счастья за пределами планеты, исследуя опасные миры, ближайшие к Извечной Звезде, где мало кто осмеливался бродить. Коварные межзвездные течения выбросили его на Край Мира, в гущу спрутообезьян и грибов с ядовитыми спорами. Он пропал бы там, как и многие незадачливые путешественники, если бы не демон из Горнего Воздуха. Дьявол эфира поселился в обломках ракеты, и случайно — по мановению ловкой руки слепого бога Случая — мешанина разбитой оптики приборов оказалась великолепным приемником света Чарма от Извечной Звезды и эфирных форм из Горнего Воздуха — короны Звезды.

Именно этот демон научил Даппи Хоба строить из осколков линз уловители душ. Прислушиваясь к голосу, шептавшему у него в голове, когда он смотрел в призматические осколки, саламандроподобный исследователь из Габагалуса, застрявший на Краю Мира, стал одержим демоном из Горнего Воздуха.

Эфирные дьяволы состоят из Чарма Извечной Звезды и из темноты, что поглощает ее свет. Они — разумы, бестелесны, клубятся рядом и сквозь друг друга. Но если им удается найти путь к физической форме, ими овладевает голод.

Вот это и случилось с Даппи Хобом. В один миг Риис постиг и опустошительный голод демона — ненасытимую жажду тьмы к свету, пустоты к веществу. Эфирный дьявол слился с Даппи Хобом, и они стали одним целым.

Риис узнал этого демона. Плавая в Великом Молчании, он ощутил его яркую, злобную сущность, злой разум Темного Берега. Там его знали под многими именами: Ариман, Велиал, Шайтан. Даппи Хоб привел его с собой, когда гномы швырнули его в Бездну. Они не хозяина своего свергли, но демона, который владел их хозяином.

Риис корчился в демонической жадности Даппи Хоба, желая поглотить все мистические миры: Темный Берег, Светлый Берег, Горний Воздух и самое Извечную Звезду, Съесть все, сжевать все до самого внутреннего имени.

Демон ощущал своим предназначением поглощение всех миров, но пока что он не мог даже убраться с одного темного мира, куда вышвырнули его гномы. Два миллиона дней он ютился в теле Даппи Хоба на Темном Берегу, поглощая людские жизни, оставляя — как свалки — общие могилы. Он пожирал боль и создавал города себе в помощь — огромные талисманические линзы, оправленные в сталь и бетон, чтобы разместить там свою раздувающуюся жадность, огромную, как сам камень этого мира.

Он поедал боль, два миллиона дней боли, чтобы вырастить в себе волшебную силу, перебросить ее через Бездну и начать пожирать Светлые Миры…

Чары распались, и Котяра пошатнулся, вернувшись в свое тело, а старика выпустил из когтей. Перед своими глазами он видел собственные черные лапы и когтистые пальцы. Он снова был Котярой — но теперь помнил все пережитое в теле Рииса Моргана. Но эти воспоминания были незаметной мошкой на фоне ужаса, которым несло от видения Даппи Хоба.

— Ты — ты Сатана!

Сморщенное тельце саламандры — голова едва до плеча Котяре — глядело с кресла, куда его кинул Котяра.

Котяра дрожал от глубинного ужаса. Чтобы собраться с мыслями, сдержать панику, он вслух произнес утешительную мысль:

— Магия, которая опоганила эти миры, — это твоя магия, а не моя.

— Твоя магия — это моя магия, Риис Морган. — Высохший старик костлявой рукой ткнул себя в грудь. — Я послал тебя на Ирг. — Он судорожно вздохнул и попытался выпрямиться. — Ты сам — часть моей великой магии. И ты служил мне хорошо — хотя и поневоле. — Он махнул рукой ведьмам, и они помогли ему встать на дрожащие ноги. — Знать, что ты не виноват в зверствах гремлина и его змеедемонов на Ирте — достаточная для тебя награда за причиненную боль?

Разум Котяры полыхал языком пламени, обжигая ясностью. Мысль о том, что он был пешкой в руках чудовищного демиурга, демона, подавлявшего миры и пожиравшего жизни, угнетала сознание. Усилием воли Котяра заставил разум работать, чтобы понять чудовищность того, с чем он имел дело.

— А создательница миров? — спросил он чуть слышно. — А дитя, не шевелящееся в ее чреве? — Он вгляделся в погибель, замаскированную под немощного старика. — Это правда?

— Более, чем мы.

— Значит, это все — ее сон? — Котяру согрела мысль о существе более великом, чем демон и его голод. — Вселенная, которую мы знаем, — сон беременной женщины?

— Сны внутри снов, Риис Морган. — Согбенный старик зашаркал к выходу в сопровождении ведьм. — Теперь пойдем. Обо мне мы достаточно болтали, теперь я хочу показать тебе нечто твое.

Люк выпустил их в обширную переднюю с привинченными к стенам скамьями и замшевыми креслами. Продолговатые иллюминаторы поблескивали голубыми отражениями из царства русалок. Лишь когда женщины под вуалями пристегнули Даппи Хоба к креслу, Котяра понял, что находится внутри какого-то экипажа. В тот же миг из-под пробкового пола донесся треск двигателя.

Котяра, следуя примеру ведьм, пристегнулся красным амулетным шнуром, и Чарм удержал его на месте, когда корабль отцепился от подводного обиталища. Мелькнули машущие руками русалки, и через миг в иллюминаторах закипела морская пена и отхлынула, открывая дневное небо. Прославленные пейзажи Габагалуса раскинулись под Извечной Звездой, и в небе белыми розами висели клочки облаков.

Дневной жар выжег остатки коричневой оболочки водорослей подводной ночи. Высокие поля красного мха наклонились над скользкими желтыми посевами сусла и зелеными лужайками кресс-салата. Среди мокрых полей островами возвышались мирные деревни с ветряными мельницами. Палисадники пригородов соседствовали с плодовыми садами и сельскими дорогами, расходившимися по блестящей земле на целые лиги — до дальних поселков.

— Это сусло наводит телепатический транс и ценится во всех мирах, — тихо сказал старик, прикрыв глаза и трясясь немощным телом от вибраций машины. — Но растет это сусло только в Габагалусе. Вот почему империя и пришла к этому дальнему краю творения.

— Куда мы летим? — Котяра прижался лицом к иллюминатору и увидел ракетную площадку с серебристым лайнером, готовым к взлету.

— На Темный Берег.

Котяра рванулся с сиденья, и красный шнур натянулся вокруг талии, удержав его на месте.

— Я не хочу улетать с И рта!

Старик ничего не ответил. Он лишь глядел в иллюминатор на дальний город из хрустальной филиграни.

— Ты знаешь, что Ирг — дикая планета. Цивилизация ее толком не тронула, даже в Габагалусе. Слишком много здесь полагаются на Чарм, чтобы чего-то достичь. — Легкое мерцание в отверстиях глаз выдавало тень юмора. — Но на Темном Берегу — да, там, где нет Чарма, где холодная тьма правдоподобнее света, наверняка возможны великие достижения.

Узловатые, похожие на кораллы горы поднимались за иллюминаторами. Зеленая резиноподобная слизь пятнами лежала на дырявых камнях и в трещинах. На грубых гранях известнякового обрыва поднимался воздушный причал с тросами и гнездами для кораблей. Туда и причалил несущий Котяру корабль с резким металлическим щелчком и звоном, которые умолкли вместе с затихающим двигателем.

Ведьмы отстегнули старика, и он с трудом встал.

— Идем, Риис Морган. Пора возвращаться домой.

— Я не хочу улетать с Ирта. — Котяра отстегнул шнур и вылез вслед за Даппи Хобом и его ведьмами. — Зачем ты отсылаешь меня обратно?

— Вечно это «зачем», — донесся голос Даппи Хоба очень издалека.

Котяра вышел на уступ из угля и селитры. На краю синей бездны стояла мускулистая лохматая фигура Бульдога на фоне прозрачной Лары.

Котяра ошеломленно заморгал — и они исчезли. Одним прыжком он бросился к краю и увидел, как они падают в пустом воздухе, извиваясь угрями.

Он яростно обернулся, пылающим взглядом ища Даппи Хоба. А старик стоял прямо у него за спиной. Легким толчком он спихнул Котяру за край. Тут же его подхватила мощная рука ветра, и Даппи Хоб исчез где-то вверху. Сгинули узловатые зеленые пики, синее небо стало шире, темнее, растворилось в ночи — и Котяра рухнул в холодный безбрежный туман светящегося звездного дыма и кометных хвостов.

Часть четвертая

ИМПЕРИЯ ТЬМЫ