), и я не буду останавливаться на них, так же как и на критиках С., Т., У. -- этих лжемарксистах, прозябающих в плену абстрактных схем и идеалистических концепций. Развернутую критику этих "критиков" я дал в моих статьях в NoNo "Нового мира" за вторую половину 1934-- 1935 гг. О критиках ф., X., Ц., Ч. и т. д. можно и не говорить. Общеизвестно, что эти псевдомарксисты, претендующие на научность, не более как помесь вульгарных социологов с эклектиками и смыслят в диалектике, как некое домашнее животное в ананасах.
      Подведем итоги. Итак, стало быть, я доказал, что у нас критики имеются, что эти критики:
      а) рапповские наследнички, пребывающие и по сие время в плену;
      б) горе-диалектики, не смыслящие ни уха ни рыла;
      в) гнусные эклектики;
      г) гнусные эмпирики;
      д) наиболее гнусные вульгарные социологи;
      е) прозябающие в плену;
      ж) помесь тех и других;
      з) прочие.
      Все вышесказанное очень важно и значительно. Это общеизвестно. Поэтому я не ограничиваюсь данной статьей и в дальнейшем еще вернусь к затронутым мною темам. (Смотри мои статьи в NoNo "Нового мира" за 1934, 35 и 36 годы, также в будущем и последующие за ним годы.)
      Е. Усиевич
      ОПАСНАЯ ДОРОГА
      Основные задачи текущего момента, расстановка и соотношение сил на данном этапе ни в коей степени не препятствуют тенденции наших некоторых поэтов, с одной стороны, двигаться в сторону лирики, хотя, с другой стороны, у остальной некоторой части налицо тенденции явно недоучитывать значение этого жанра, признаком которого является тенденция, ведущая к организации эмоций пролетариата, явно отвечающая соотношению сил на данном этапе, грандиозному строительству и учитывающая социальные корни.
      Тем большая опасность в стихотворении М. Лермонтова "Выхожу один я на дорогу", в тех высказываниях, какие мы имеем на данном этапе в этом чрезвычайно субъективном талантливом произведении:
      Выхожу один я на дорогу;
      Сквозь туман кремнистый путь блестит;
      Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
      И звезда о звездою говорит.
      Если учесть категорию образов, которыми оперирует поэт, как то: "один", "я", "пустыня", "бог" и прочие, не отвечающие нашей идеологии предикаты субъективно-идеалистического порядка, мы имеем налицо на данном этапе величайшую опасность, ни в коей степени нас не устраивающую :
      В небесах торжественно и чудно!
      Спит земля в сиянье голубом...
      Что же мне так больно и так трудно?
      Жду ль чего? жалею ли о чем?
      Уж не жду от жизни ничего я,
      И не жаль мне прошлого ничуть;
      Я ищу свободы и покоя!
      Я б хотел забыться и заснуть!
      Если нас полуустраивает констатирование сна земли в голубом сиянье и в большей степени устраивает отсутствие жалости к прошлому, доминантой которого явились эксплуататорские отношения, то ни в коем случае нас не устраивает неожидание от жизни ничего и хотение забыться и заснуть, как вреднейшее высказывание, тормозящее решение задач на данном этапе, и тенденция чрезвычайно опасная, с которой мы явно будем драться, ибо доминирующие эмоции пассивно-субъективного порядка нас ни в коей мере не устраивают!
      Нас не устраивает также и последующее псевдоактивное, с одной стороны, и пассивно-идеалистическое, с другой стороны, высказывание поэта:
      Но не тем холодным сном могилы...
      Я б желал навеки так уснуть,
      Чтоб в груди дрожали жизни силы,
      Чтоб дыша вздымалась тихо грудь,
      ибо констатирование, с одной стороны, холодного сна могилы, не стоящего на уровне задач, и, с другой стороны, любви, не имеющей социальных корней на данном этапе расстановки и соотношения сил, ведет поэта по дороге, которая ни в коей степени не является нашей дорогой и может завести его в болото формализма, являющегося чрезвычайной опасностью на данном этапе!
      МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ
      ПУШКИНОЕДЫ
      РЕВНИВЕЦ Отрывки из юбилейной трагедии
      Эпизод: Творчество.
      Раннее утро. Кабинет. Стол, свеча, диван, на котором в ночной рубашке, поджав под себя голые ноги, сидит Пушкин. Почесывается.
      П у ш к и н.
      Все чешется. Смешно подумать -- блохи,
      Ничтожества, которых мы кладем
      Под ноготь и без сожаленья давим,
      Напакостить способны человеку.
      Прервали сон. Всего лишь семь утра.
      Что делать в эту пору? Кушать -
      рано, Нить тоже, да и не с ком. Взять перо.
      И вдохновенью вольному предаться?
      И то пожалуй. Сочиню-ка я
      "Посланье к ней", иль нет, "Посланье к другу".
      Сто двадцать строчек. Экое перо
      Писать не хочет, видимо, боится
      Цензуры Николая. Ну, вперед!
      На деспота напишем эпиграмму.
      А может, написать в стихах роман?
      Иль повесть в прозе? Муза, помоги...
      Эпизод: Семейная сцена.
      Продолжение эпизода. Стук в дверь.
      П у ш к и н.
      Антре. Кто это? Natalie? Так рано?
      Ж е н а.
      Ах, Пушкин, что за вид?
      П у ш к и н.
      Обычный вид.
      Не стану ж ночью я сидеть во фраке.
      И, наконец, я как-никак, твой муж.
      Пора привыкнуть.
      Ж е н а.
      Пушкин, надоело.
      П у ш к и н.
      Ах, матушка, мне и того тошней.
      Я ведь в долгах, как ты в шелку.
      Не знаю,
      Как выкручусь. А ты хотя бы ноль
      Вниманья оказала мужу.
      Куда там! Все балы до машкерады,
      Все пляшешь, а вокруг кавалергарды -
      Собачьей свадьбы неприглядный вид,
      И этот Дантес, черт его подрал!
      Ж е н а.
      Мне скучно, Пушкин.
      П у ш к и н.
      Мне еще скучней.
      Подумать только, что когда-нибудь
      Писака-драматург к столу присядет
      И драму накропает обо мне.
      И о тебе. Заставит говорить
      Ужасными, корявыми стихами.
      Я все стерпел бы -- и твою измену,
      Но этого злодейства не стерпеть!
      О ДОНЖУАНСКОМ СПИСКЕ ПУШКИНА
      А. Ф. Дубоносов
      В неопубликованной статье неизвестного пушкиниста Перепискина (Казань, 1887 г.) приводится донжуанский список Пушкина, в котором, наряду с уже известными и расшифрованными именами, названа некая Акилина.
      После долгих домыслов и предположений нам удалось установить, что в г. Касимове, бывшей Рязанской губернии, проживала Акилина Ивановна, или Киля, как называли ее домашние. Муж ее умер в холерный год. Акилина Ивановна скончалась в следующем году, оставив дочь-сироту, взятую на воспитание ее двоюродной теткой -- Марфой Терентьевной Жучковой. От этой дочери, вышедшей замуж за касимовского торговца пушниной, родилась дочь Вера, от которой якобы Перепискин и узнал, что ее бабушка была знакома с Пушкиным. Однако дальнейшие исследования не подтверждают этого. Нами установлено, что внучка Вера с Перепискиным не встречалась и Пушкина не знала. Точно так же не знала великого поэта и двоюродная тетка -- Марфа Терентьевна Жучкова. Более того, мы установили, что в Касимове проживала некая Акилина Ильинична Ветрова -вдова мирового судьи, Но и она никакого отношения к поэту не имела.
      Таким образом, включение Перепискиным в список имени Акилины ни на чем не основано. Точно так же ни на чем не основано утверждение профессора Дарвалдаева, что Акилину следует искать в Таганроге. Из двенадцати Лкилин,""которых нам удалось выявить в этом историческом городе, только одна слышала о Пушкине, но родилась она после смерти поэта и, конечно, в силу этого обстоятельства не могла быть в списке. Разыскали мы Акилину и в Ейске. Она оказалась весьма дряхлой старушкой, глухой и слепой и, несмотря на наши неоднократные попытки, никаких сведений о себе дать не могла.
      МАТЕРИАЛЫ И ДОКУМЕНТЫ
      Публикуемое нами письмо некоего Ивана Кузьмича печатается впервые, как весьма ценный документ, в котором говорится о Пушкине. Письмо написано на четырех страницах линованной почтовой бумаги обыкновенного формата, крупньм почерком. Отсутствие конверта и указаний в самом письме помешало нам установить время и место отправления и место получения. Точно так же не удалось установить личность отправителя. По некоторым данным можно предположить, что он принадлежал к низшему чиновническому мещанству и письмо написано в эпоху самодержавия. Оригинал письма любезно передан нам Гавриилом Павловичем Тютиным, которому мы приносим глубокую благодарность, так же как и Федору Александровичу Дубоносову, помогшему нам в составлении примечаний к письму.
      Ф. Ф. Свиристелькин
      Здравствуйте, дорогой Василий Петрович! 1
      В первых строках моего письма спешу уведомить вас, что мы все, слава богу, живы и здоровы, чего и вам желаем от господа бога. Шлем наши нижайшие поклоны Терентию Захаровичу 2 и супруге его Авдотье Алексеевне 3 и деткам их: Василию, Анне, Марии, Константину, Григорию и и новорожденному Георгию 4 а также Семену Семеновичу 5 и супруге его Клавдии Ивановне 6, а также Павлу Васильевичу 7 и его матушке Ирине Дмитриевне 8 и Егору Николаевичу 9, всем остальным с пожеланием здоровья и благополучия в делах.
      Со дня вашего отъезда никаких особых событий не произошло. Вера Ивановна 10 прихворнула, но я натер ее скипидаром 11 , и болезнь приостановилась. Зато я сам простудился, начал кашлять, не помогли и горчичники с банками 12 , и пришлось с неделю проваляться, даже на службу не ходил. В казначействе 13 новый управляющий Доридонтов 14 , Яков Ильич. Говорят -- картежник, но я с ним еще не играл и этого утверждать пока не могу. У начальника почты, несмотря на его преклонные годы и слабое здоровье, жена опять родила. Александр Александрович 15 собирается жениться, но пока в раздумье -- на ком именно? На Катеньке или на Ляле 16.
      В день рождения Веры Ивановны 17 собрались у нас гости: Кирилл Иванович 18 с супругой, Борис Николаевич 19 с супругой, казначейские -- Лапочкин, Богданов и Краюшкин 20. Пришла и Анфиса Семеновна Смушкина со своим благоверным 21. После ужина сели играть в рамс 22 по маленькой. Мне, представьте, повезло, и я был в большом выигрыше. Когда стали расплачиваться, все свои проигрыши заплатили, за исключением Смушкина 23. Это уже второй случай, как он не платит. Первый раз, когда играли у Лапочкина 24, и второй раз у меня. Я все-таки не стерпел и спросил Смушкина 25, кто же будет платить его карточный долг? И представьте. Он нахально ответил: Пушкин 26.
      Я тут же дал себе слово больше за карточный стол с ним не садиться. Вот какие бывают люди!
      Когда вы опять нас навестите? Все вам и супруге кланяются: Вера Ивановна, Касьян Петрович 27 (он сейчас в отъезде), Марья Григорьевна и Анна Григорьевна 28, Яков Иванович 29, Константин Кузьмич 30 с супругой и все казначейские.
      Дай вам бог здоровья и благополучия в делах.
      Остаюсь известным вам Иван Кузьмич.
      Напишите, когда собираетесь колоть кабанчика 31.
      _________________________________________________
      1) Личность неизвестна. Адресат.
      2) Личность неизвестна. По-видимому, знакомый Василия Петровича.
      3) Жена Терентия Захаровича.
      4) Их дети.
      5) См. 1 и 2.
      6) Жена Семена Семеновича.
      7) Сын Ирины Дмитриевны.
      8) Мать Павла Васильевича.
      9) См. 5.
      10) По-видимому, жена отправителя письма.
      11) Скипидар -- лекарство от простуды.
      12) Горчичники, банки -- средства от простуды.
      13) Казначейство -- казенное учреждение эпохи царизма.
      14) Доридонтов, Яков Ильич. Управляющий Казначейством.
      15) Жених.
      16) Катенька, Ляля -- по-видимому, невесты.
      17) См. 10.
      18) Гости Ивана Кузьмича.
      19) То же.
      20) По-видимому, казначейские чиновники.
      21) См. 18, 19.
      22) Карточная игра.
      23) См. 21.
      24) См. 20.
      25) См. 23.
      26) Пушкин Александр Сергеевич -- великий поэт. Подробно о нем см. у пушкинистов: Волохатова, проф. Дарвалдаева, Свиристелькина и др.
      27) По-видимому, родственник.
      28) Судя по одинаковому отчеству -- сестры.
      29) См. 27.
      30) См. 27.
      31) Выше средней упитанности и веса свинья.
      ЛИТЕРАТУРНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
      АДЕЛАИДЫ ЮРЬЕВНЫ
      МИЛОСЛАВСКОЙ-ГРАЦИЕВИЧ
      Под редакцией Корнеплодия Чубуковского
      От редактора
      Автор воспоминаний Аделаида Юрьевна Ми-лославская -- вдова поручика артиллерии Иоани-кия Степановича Грациевича, умершего в конце прошлого столетия от крупозного воспаления легких.
      Воспоминания Милославской-Грациевич рисуют яркую картину тех тусклых условий, среди которых приходилось жить и бороться поколению людей конца прошлого столетия.
      В заключение считаем долгом выразить глубочайшую благодарность Матильде Иоаникиевне Грациевич-Сидоровой за любезно предоставленную метрическую выпись автора воспоминаний.
      Корнеплодий Чубуковский.
      1
      Прадед. Прабабка. Дед. Бабушка. Братья прадеда. Сестры прадеда. Братья деда. Сестры деда. Отец. Мать. Братья и сестры отца. Дядя. Тетя. Переезд в Березкино. День ангела деда.
      Прадед мой Мстислав Иоаннович Милослав-ский был женат на Елизавете Петровне, урожденной Кочубеевой, и от их брака появились дети:
      Алексей, Юрий, Сергей, Ростислав, Митрофан, Василий, Анна, Мария и Марфа.
      Алексей вскоре умер. Ростислав, Митрофан, Мария и Анна также умерли в раннем возрасте.
      Из оставшихся в живых -- Юрий Мстиславо-иич женился на Анне Иоанновне, урожденной Загорской, которая умерла, оставив ему детей: Аделаиду, Петра, Юрия, Алексея и Еван-гелину.
      Братья прадеда Святополк и Ананий вышли в отставку: первый -- в чине генерал-майора, второй -- полковника. Вячеслав же умер от воспаления слепой кишки.
      Что касается сестер, то они умерли в преклонном возрасте.
      Братья деда моего -- Степан и Василий -- и сестры -- Евдоксия, Степанида и Агния -- переехали в Рязанскую губернии", где до самой смерти занимались рукоделием и сельским хозяйством.
      После болезни дяди Вани и скоропостижной кончины тети Мани мы переехали в Березкино, гДе справляли день ангела дедушки, который и умер немного погодя от грудной жабы.
      II
      Замужество. Знакомство с Пушкиным, Гоголем, Грибоедовым. Иван Иванович Трубадуров. Смерть мужа. Переезд в Петербург. Гончаров. Толстоевский. Тынянов. Лев Толстой.
      По смерти дедушки я вскоре познакомилась с моим будущим мужем -Иоаникием Степановичем Грациевичем.
      Отец его Степан Иоаникиевич Грациевич был женат на Федоре Максимилиановне, урожденной Святополковой, умершей от родов и оставившей детей: Иоаникия, Акилину, Димитрия и близнецов: Анания, Азария и Мисаила.
      Муж мой, будучи в чине поручика артиллерии, любил литературу и познакомил меня с произведениями Александра Сергеевича Пушкина, Николая Васильевича Гоголя и Александра Сергеевича Грибоедова.
      Бессмертную комедию "Горе от ума" читывал нам вслух сосед наш Иван Иванович Трубадуров, женатый на дочери нашего духовника, умершего от рака печени.
      Вскоре скончался и муж мой от заворота кишок, поев горячего хлеба.
      Оставшись вдовой, я решила посвятить себя литературным воспоминаниям, для чего переехала в Петербург.
      Во втором томе своих воспоминаний я расскажу о знакомстве с Гончаровым, Толстоевским и Тыняновым.
      А сейчас, вспоминая и оглядываясь на пройденный путь, не могу не воскликнуть словами нашего великого писателя земли русской Льва Николаевича Толстого, женатого на Софье Андреевне :
      "Счастливая, невозвратная пора -- детство". Счастливая эпоха, в которой мне довелось жить и бороться!
      О ТВОРЧЕСТВЕ ПУШКИНА (Страничка из учебника)
      Как известно, творчество Александра Сергеевича Пушкина протекало в тяжелых условиях двух императоров, Александра 1 и Николая 1, которые оба относились отрицательно к его творчеству и неоднократно, пользуясь неограниченной монархией и деспотизмом, высылали его преимущественно в разные места тогдашней Российской империи (а также в село Михай-ловское).
      Но эти нападки царственных сатрапов не могли сломить творчества великого поэта, и оно продолжалось с еще большим успехом у читателей. Поэт смело продолжал ткать свои вольнолюбивые стихи и поэмы, а также эпиграммы на высшую власть и тогдашних администраторов (которые считали Пушкина не столько опасным поэтом, сколько всего лишь царским чиновником).
      Это еще больше возбуждало в поэте вольнолюбивый дух, и он продолжал писать свои гениальные произведения. Особенно удавались ему любовные стихи к различным женщинам, с которыми у него были мимолетные романы или просто дружественные отношения.
      Наконец Пушкин женился, но женитьба не принесла его творчеству толчка для дальнейшего расцвета (Наталья Гончарова, на которой женился поэт, хотя и имела от него детей, но, будучи красавицей, предпочитала праздную придворную жизнь с танцами на балах).
      Вскоре за женой Пушкина начал ухаживать офицер Дантес, а кроме него, пользуясь неограниченной монархией, и сам Николай 1. Все это не могло не отразиться на творчестве Пушкина, и он скончался на дуэли с Дантесом.
      Пушкин оставил нам большое количество не только стихов, но и прозы. Это литературное наследство великого поэта изучается специалистами-пушкинистами для объяснения его остальным непонимающим читателям.
      КСТАТИ О ПЕРЕВОДАХ
      1 Критика и библиография
      ИОГАН ЯКОВ ГЕНРИХ БРУДЕРШАФТ. "Любовь Минны фон Кайзерпуф". Авторизирован-ный перевод с древненемецкого Серафимы Булыжной, Анатолия Карпенко и Федора Непомнящего. Под редакцией А. Экземплярова.
      Иоган Яков Генрих Брудершафт, молодой древненемецкий романист, почти неизвестен широким кругам нашей читающей публики, а между прочим, его творчество любопытно, как образец той невыносимой атмосферы, в которой задыхается буржуазная мысль зашедшего в безысходный тупик Запада.
      Роман "Любовь Минны фон Кайзерпуф" трактует проблему любви и брака. Он крайне любопытен, как образец того тупика, в который загнана буржуазная мораль, бессильная разрешить эти вопросы.
      Нас в данном случае интересует не эта сторона. Мы не можем обойти молчанием перевод, сделанный тремя (1) переводчиками. Чудовищные ляпсусы, потрясающая безграмотность и полное незнакомство с древненемецким языком обнаруживаются с первых же строк романа.
      У Брудершафта сказано: "Минна стояла у плетня, озаренная лучами пылающего солнца".
      У переводчиков читаем: "Она лежала на кровати, озаренная лучами потухающего (!) камина".
      У Брудершафта: "Ее нежное личико бледнело, как луна".
      У переводчиков; "Ее морщинистое (!) лицо скрежетало (!!) от злости".
      Луг превращается переводчиками в море, овес -- в корабль. Фраза "Она махнула платком, и слезы на ее щеках сверкнули жемчужинами" переводится: "Она лягнула (1) платок, и ее глаза задрожали (!), как два жемчуга".
      Можно привести еще множество примеров (для чего пришлось бы процитировать всю книгу от начала до конца!), но и этих вполне достаточно.
      Неряшество, беззастенчивое вранье, чудовищная халтура!
      Удивительней всего то, что редактировал этот. с позволения сказать, перевод А. Экземпляров.
      Куда и чем он смотрел, прикрывая своим именем халтурную работу переводчиков?
      Такому положению вещей должен быть положен предел!
      А. Зигзагов,
      2 Письмо в редакцию
      Товарищ редактор!
      Не откажите в любезности напечатать в Вашей уважаемой газете следующее:
      К переводу романа Иогана Якова Генриха Брудершафта "Любовь Минны фон Кайзерпуф" я никакого отношения не имел и не имею.
      То, что я указан в книге как переводчик, -- явно недоразумение, тем более что древненемецкого языка я не знал и не знаю.
      Анатолий Карпенко.
      Уважаемый товарищ редактор! Считаю долгом довести до сведения читателей, что мое участие в переводе романа Иогана Брудершафта выразилось в столь ничтожной доле, что принять на себя упреки критиков я никак не могу. Ответственность за промахи и ляпсусы должна пасть на тех, кто является в данном случае автором перевода.
      Федор Непомнящий.
      Глубокоуважаемый товарищ редактор! Разрешите через посредство редактируемой Вами газеты ответить на те обвинения, которые
      обрушились на переводчиков со стороны А. Зигзагова.
      Ему следовало бы, прежде чем упрекать нас -- тружеников переводного фронта, вспомнить латинскую пословицу: "Сперва попробуй сам, а потом ругайся". Перевод этой книги был сделан нами в потрясающе короткий срок, а именно -- в пять дней. Можете представить, как много пришлось нам поработать над этой вещью! Далее. А. Зигзагову следовало бы сперва узнать, что роман переведен не с древненемецкого, а с французского, на который он был до этого переведен с английского. Поэтому упреки в незнании нами древненемецкого языка отпадают. Ясно, что А. Зигзагов совершенно неосновательно ж пристрастно обрушился на нас -- честных тружеников переводного фронта, даже не состоящих в секции переводчиков.
      Примите и прочее.
      Серафима Булыжная.
      Товарищ редактор!
      Вернувшись из отпуска, я с удивлением увнал о том, что А. Зигзагов обругал меня, как редактора перевода романа И. Брудершафта "Любовь Минны фон Кайзерпуф".
      Находясь в отпуску, я, естественным образом, не мог участвовать в редактировании перевода. Кроме того, я был занят другой срочиой работой по редактированию перевода испанского писателя Дриго де Лопе Гуменце "Кастальская Мадонна", романа японского новеллиста Ушибо-Ахру-Садо "Вишневый сок любви" и ряда других романов португальских, новозеландских и американских писателей.
      Сказанного, думаю, вполне достаточно. Справедливые упреки А. Зигзагова поэтому я никак не могу принять на свой счет.
      А. Экземпляров.
      P. S. Я только что узнал, что редакция перевода романа действительно была сделана мной. Это обстоятельство еще раз вынуждает меня категорически отвести упреки А. Зигзагова по моему адресу.
      ДЕТСКОЕ
      ДРУЗЬЯ ДЕТЕЙ
      1. У ХРЮШЕЧКИ-СВИНУШЕЧКИ
      У хрюшечки-свинушечки
      Пуховые подушечки.
      Розовая кошечка
      Смотрит из лукошечка.
      Смеются из пеленочек
      Жирафчик и слоненочек.
      Лягушечка квакает,
      Редактор крякает.
      Ку-ку
      Бабушка Федора
      2. БОБА-БАРАБАНЩИК
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик
      Очень мал.
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик
      Утром встал.
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик
      Палки взял.
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик,
      Боба-барабанщик
      Зашагал.
      Тетенька Лизавета
      3. ДАМА ИЗ АМСТЕРДАМА
      Приехала дама
      Из желтого Амстердама.
      С нею -- пудель-приятель,
      Социал-предатель,
      На предателе фрак,
      На фраке -- фашистский знак.
      Пошли они в "Асторию" -
      Попали в историю.
      Сунулись в "Гранд-отель" -
      Вышла канитель.
      Швейцар Василий очень строг
      Не пустил их на порог:
      -- Хоть вы и дама
      Из желтого Амстердама
      И с вами приятель,
      Социал-предатель,
      На предателе фрак,
      А на фраке фашистский знак, -
      Убирайтесь поскорей,
      Нет свободных номерей!
      Потому что вы дама
      Из желтого Амстердама
      И с вами приятель,
      Социал-предатель,
      На предателе фрак,
      А на фраке фашистский знак.
      Вскоре, понятно,
      Уехали обратно -
      Дама
      Из Амстердама,
      Ее приятель,
      Социал-предатель,
      На предателе фрак,
      На фраке -- фашистский знак.
      Дяденька Форшмак
      4. ПЕТЯ-ДЕТКА
      Петя-детка заскучал,
      Заскучал и закричал:
      -- Я скучаю и кричу!
      Я кричаю и скучу.
      Баю-баиньки хочу!
      Тара-ра, тара-ра,
      Прибежали доктора:
      Крокодил-крокодиленок,
      Красно-розовый слоненок,
      Жирофлистый жирофленок
      И прочие Петины доброжелатели.
      Петя-детка все лежит,
      Он скучает и дрожит.
      На лице его вларашки,
      По спине его мурашки,
      Буки-веди-таракашкж!
      Тара-ра, тара-ра,
      Закрнчалв доктора:
      Крокодил-крокодиленок,
      Красно-розовый слоненок,
      Жирофлистый жирофленок
      И прочие Петины доброжелатели:
      -- Петя, слушай наши сказки,
      Спи-усни, закрывши глазки.
      Петя сморщил нос и лоб
      И с кроватки на пол -- хлоп.
      Он рукой не шевелит
      И ногой не шевелит,
      Языком не шевелит,
      Головой не шевелит.
      -- Петя спит -- ypa! ура! -
      Заплясали доктора:
      Крокодил-крокодиленок,
      Красно-розовый слоненок,
      Жирофлистый жирофленок
      И прочие Петины доброжелатели.
      Вот такие Пети-детки
      Не нужны для пятилетки!
      Дяденька Корнеплодий
      5. МЫ -- ИНДУСТРИАЛЬЧИКИ
      Дорогие деточки,
      Тише, не кричать!
      Планчик пятилеточки
      Будем изучать.
      Точечки, кружочечки,
      Как звездочки, горят.
      Стальные молоточечки
      На строечках стучат.
      Вагончик за вагончиком
      По рельсикам бежит,
      С железом и бетончиком
      К заводикам спешит.
      Работают в три сменочки
      И тут, и тут, и тут.
      Домночки, мартеночки.
      Комбайнчики растут.
      Мы девочки, мы мальчики,
      Мы все инженера.
      Мы все индустриальчики.
      Ура! Ура! Ура!
      Святополк Вагранкин
      СКАЗКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ
      В. Инбер
      О КРАСНОЙ ШАПОЧКЕ
      У Красной Шапочки
      Не ножки, а ноженьки,
      Не ручки, а лапочки
      Беленькой коженьки.
      На щечечке ямочка,
      Ротик малюсенький.
      Шапочку мамочка
      Послала к бабусеньке.
      Отправилась душечка,
      Крошка манюнечка.
      В лесу -- избушечка,
      В избушке -- бабунечка
      -- Бонжур, бабусенька
      Отчего твои глазики
      Такие круглюсенькие,
      Как медные тазики?
      Почему твоя рученька
      Длинная, длинная?.. -
      Бедная внученька,
      Крошка невинная!
      Волк отвратительный,
      Сцапав в охапочку,
      Скушал решительно
      Красную Шапочку.
      Деточки, крошечки,
      Мальчики, девочки,
      Милые крошечки -
      Верочки, Севочки!
      Вы слышали драмочку
      Про Красную Шапочку?
      Слушайтесь мамочку!
      Слушайтесь папочку!
      В. Маяковский
      О РЫБАКЕ И РЫБКЕ
      У самого
      берега
      жил
      рыбак.
      Направо -
      море,
      налево -
      дом.
      Каждое
      утро
      рыбак
      натощак
      Рыбку
      ловил
      неводом.
      Ловил,
      и какого еще
      рожна!
      Ухи
      похлебать
      теперь бы.
      Но была
      у него
      старуха
      жена.
      Хуже
      не
      сыщешь
      стерьвы!
      Золотую
      рыбку
      поймал
      рыбак,
      Не чуя
      скверной
      истории.
      И вот
      попал
      к жене
      под башмак,
      Чтоб ей
      сгореть
      в крематории
      Семейная жизнь
      превратилась
      в содом -
      Рыбак
      вареного
      рака
      ошпаренней.
      То выстрой
      старухе
      изящный
      дом,
      То сделай ее барыней !
      Барыней побыла, -
      требует,
      чтоб
      Звали ее
      царицею.
      Рыбаку впору
      спрятаться
      в гроб,
      Ползает
      мокрой
      мокрицею.
      Мне
      попадись
      такая
      жена -
      Зануда
      старого
      быта -
      Я б как гаркнул:
      -- Цыц, сатана!
      Сиди
      у разбитого
      корыта! -
      Я б разделал
      ее под орех.
      Моргнуть
      не посмела б
      глазом...
      Читайте
      журнал
      "Бывший Леф"
      И-
      никаких
      сказок!
      И. Уткин
      О РЕПКЕ
      Для сказки надо зацепку.
      Зацепку? Так что из того!
      Посеял Мотеле репку,
      И выросла репка -- во!
      Мотеле репку тянет -
      Попробовать захотел!
      Потянет, потом перестанет,
      Прямо-таки вспотел!
      Так трудно тянуть в одиночку.
      И день проходит, и ночь.
      Вот Мотеле кликнет дочку,
      Внучку, Жучку и проч.
      И после такого подхода, -
      Семья -- ведь это же трест! -
      Нет в земле корнеплода,
      И Мотеле репку ест.
      Дети! Запомните крепко:
      Мудрость выше борща!
      В одиночку сажайте репку,
      А вытаскивайте сообща!
      ЭСТРАДА
      КЛУБНО-ЭСТРАДНАЯ ПРОГРАММА
      Образцовую клубно-эстрад-ную программу эту посвящаю ГОМЭЦ.
      No 1. ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БАЛЛАДА (Мелодекламация)
      Фабричные трубы
      вздымаются ввысь.
      Вздымается дым,
      словно грива.
      Мне милая шепчет:
      -- Ударно борись
      С зияющим зевом
      прорыва. -
      Я правую руку
      кладу на станок.
      Я в левую руку
      беру молоток.
      А милая громко,
      волнуясь, кричит:
      -- Прорыв ликвидни ты
      в два счета... -
      Влюбленное сердце
      ударно стучит,
      И вмиг закипает
      работа.
      Гудит, завертевшись,
      прокатный станок,
      Ударную песню
      поет молоток.
      Я милой поклялся
      прогулы забыть.
      К прогулам растет
      моя злоба.
      Любить -- это значит
      ударником быть,
      С прорывом бороться
      до гроба.
      Три смены бессменно
      стою над станком,
      Три смены бессменно
      стучу молотком.
      У милой глаза -
      не глаза -- бирюза,
      И локон спадает
      игриво.
      Мне милая шепчет:
      -- Люблю тебя за
      перевыполнение программы
      четвертого квартала и
      успешную ликвидацию
      прорыва. -
      И вторит ей нежно
      прокатный станок,
      И песню победы
      поет молоток.