Антон АНТОНОВ
      МЕЧ ЗАРАТУСТРЫ
      Пепел наших костров - 2
      Бесы просят служить, Но я не служу никому Даже себе, даже тебе, Даже тому, чья власть. И если Он еще жив, То я не служу и Ему Я украл ровно столько огня, Чтобы больше его не красть.
      "Наутилус Помпилиус"
      Вся эта книга - ересь от начала и до конца, но это далеко не полное собрание ересей, которые могут прийти на ум людям, если им ударили в голову мысли о добре и зле.
      1
      Ночью город темен.
      Не горят фонари на улицах, не светят лампы в домах, и редко-редко где-то за стеклом дрожит огонек свечи.
      Не ездят по улицам машины и люди не ходят - только иногда вдруг мелькнут в переулке всадники с факелами, простучат по асфальту копыта, и снова тишина.
      Москва пуста.
      Не так давно президент Садового кольца Маршал Всея Руси Казаков отдал приказ точно установить, сколько людей осталось в городе. Его подчиненные очень старались и в конце концов доложили - их осталось точно меньше миллиона. А вот во сколько раз - сказать трудно.
      Остальные давно жили за городом - не считая, конечно, тех, кто погиб в мятежах и бунтах, в грабежах и разбоях, в стычках и побоищах золотой лихорадки, кто умер от голода и отравился техническим спиртом, который пытались использовать в качестве горючего, когда кончились бензин и солярка.
      Какие-то геологи еще искали по лесам нефть, но уже теряли надежду. Откуда взяться нефти в этом мире, где еще год назад не было никакой органики, кроме странного белого пуха, по поводу которого биологи до сих пор не сошлись во мнениях, можно ли считать его местной формой жизни.
      А теперь уже поздно. Теперь органики полно, зато белого пуха нет и в помине. Он весь растворился в почве, перетек в ткани растений, рассосался в крови животных и людей.
      Человек, который спешил куда-то по темным улицам, споткнулся о росток тополя в трещине асфальта. Этих ростков тоже полно было в городе - опять-таки по вине белого пуха, который необычайно ускорял рост растений. Поговаривали, что через несколько лет Москва может превратиться в город, затерянный в джунглях.
      Споткнувшийся громко чертыхнулся и выронил свою ношу. Его спутники бросились ее поднимать и в сердцах обложили нехорошими словами клиента, которому вздумалось назначить встречу в такой собачий час. Но он слишком хорошо платил, чтобы возражать против его условий или ставить свои.
      Клиент тоже пришел на встречу не один. Его сопровождали три бойца в черных кимоно и с закрытыми лицами. Сам он был одет точно так же.
      Сопровождающие освещали дорогу факелами, но клиент держался в тени и почти не выделялся на фоне темных стен.
      Он даже не вступал в разговоры.
      - Сделали? - спросил другой человек, который был посредником в этой сделке и не раз появлялся перед контрагентами при свете дня.
      - Как договорились, - ответили пришедшие с ношей и развернули сверток.
      Это был меч в ножнах - прямой и узкий восточный меч с короткой гардой и удлиненной рукояткой. Тот, кто его принес, эффектным движением обнажил клинок.
      Тускло сверкнула в свете факелов полированная сталь - и в ту же секунду люди в черном приняли боевую стойку с мечами в руках. Только посредник предпочел нунчаки, а клиент в тени вообще не пошевелился.
      - Я только показать хотел, - испуганно и виновато сказал человек с новым мечом.
      - Не надо делать резких движений, - посоветовал ему посредник и подошел ближе, чтобы забрать меч.
      - Сначала плата, - ответил контрагент и отпрыгнул в сторону, крепче сжимая рукоятку меча.
      - Сначала вещь, - не согласился посредник. - О плате не беспокойся.
      От этих слов ребята с новым мечом забеспокоились еще больше и решили, что это был сущий идиотизм - отправляться на такую встречу среди ночи впятером. Надо было привести сюда весь завод. То есть все, что осталось от многотысячного коллектива.
      От него, признаться, осталось не так уж много, но даже сотня человек с обрезками арматуры запросто справилась бы с четырьмя боевиками в черных кимоно.
      Но работяг было всего пятеро, и в следующую секунду они потеряли свое единственное оружие, если не считать кистеней и кастетов, без которых в Москве редко кто выходил из дома.
      Клиент молча осмотрел меч, а потом вдруг с разворота нанес резкий рубящий удар своему спутнику. Тот отбил его каким-то чудом, а пятеро работяг сжались в ужасе.
      - Правильнее было бы убить вас, - глухо сказал им клиент. - Бренное тело тюрьма для души, и тот, кто цепляется за жизнь, меньше всего ее достоин. И для меча хорошая проверка. Вы когда-нибудь видели, как голова отлетает от тела?
      Работяги много чего видели за последний год, а во время водочного бунта своими руками вешали на фонарях тех сволочей, которые добавляли в спирт отраву, чтобы его не пили, а заливали в баки машин. Но им вовсе не хотелось самим ни за что ни про что расстаться с головами в темном переулке неподалеку от родного завода имени Лихачева.
      - Но я привык держать слово, - с явным неудовольствием продолжал клиент. Берите ваше золото.
      И он бесшумно отступил в темноту вместе с мечом.
      Посредник бросил мешочек с золотом на асфальт и тронулся следом.
      Через минуту в переулке остались только работяги, уверенные, что их нагло кинули, и вместо золота в мешочке окажется какое-нибудь дерьмо.
      Но там оказалось все-таки золото. Ровно столько, сколько и должно было быть согласно договору.
      Однако работяги все равно остались недовольны. Их взяли на испуг, а это всегда неприятно.
      - Тоже мне, самурай хренов! - внезапно взорвался тот человек, который принес меч. Когда-то он занимал на заводе руководящую должность среднего звена и в этой сделке тоже играл роль посредника. - Тело ему тюрьма! Да тебе там и место. Таких психов надо за решетку, под замок, и ключ выбросить. Пускай харакири себе сделает этой железякой, козел!
      Но посадить кого-либо за решетку и под замок было по нынешним временам затруднительно. По слухам еще функционировали подвалы Лубянки, но о том, чтобы в них сажали преступников, давненько никто не слышал. Эти легендарные помещения использовались по большей части в политических разборках внутри Садового кольца.
      А за его пределами бандиты были хозяевами города. Север Москвы держал вор в законе Варяг, а на юге заправляли разные мелкие группировки, которые враждовали между собой, но имели достаточно ума, чтобы объединяться против общего врага.
      Но люди в черных кимоно не походили на простых бандитов. Зиловские работяги терялись в догадках по этому поводу и своими размышлениями вслух смертельно надоели старому мастеру, который, собственно, и сделал пресловутый меч.
      Сам он клиента в глаза не видел и плевать на него хотел, зато у него были хорошие связи в высоких кругах. Сорокалетнее увлечение художественной ковкой, чеканкой и декоративными работами по металлу не пропало даром. Среди тех, для кого мастер в свое время делал кованые подсвечники, брелки и цепочки, дивной красоты украшения и охотничьи ножи, были очень серьезные люди.
      По первой профессии он был ювелир, а по второй - заключенный, сидел при Сталине по политическим статьям, при Хрущеве - по валютным, а при Брежневе - по хозяйственным, но дети от греха пошли в инженеры и в трудный час не забыли старика, взяли его к себе на "ЗиЛ".
      А теперь настали такие времена, когда кузнец с опытом, как у Даниила Ароновича, превратился в фигуру стратегического значения, и ему порой было легче достучаться до самых верхов, чем даже самому генеральному директору.
      И некоторое время спустя на заводе появился человек с той самой Лубянки. Официально он доставил на завод секретный заказ на мечи, кинжалы, копья и арбалеты для кремлевской службы безопасности, но не поленился зайти к старому мастеру, чтобы в присутствии его ближайших учеников сообщить:
      - Есть один человек, по приметам очень похож на вашего клиента. Одевается как ниндзя и без конца твердит, что всех людей надо убить. Его считают лидером секты садомазохистов, которая орудует в Шамбале у Царя Востока, но людей они вербуют здесь, в городе и среди дачников. Но толком про него никто ничего не знает. Разве что кроме одного. Его зовут Заратустра.
      2
      Бывший журналист Тимур Гарин, которого сторонники называли президентом Экумены, то есть всей обитаемой территории от самых дальних партизанских лесов на западе и до затерянных в поднебесье долин Шамбалы на востоке, в принципе лояльно относился к пророкам и проповедникам, которые нескончаемой чередой наведывались в Белый Табор чуть ли не со дня Катастрофы, когда Москва осталась одна на свете, а вокруг нее простиралась бесконечная белая пустыня.
      С тех пор на месте пустыни поднялись леса, но пророков не убавилось, и Гарин давно перестал обращать на них внимание. У него было много других проблем, хоть и подчинялась ему на самом деле далеко не вся обитаемая территория, а лишь небольшая часть ее к западу от Москвы.
      Однако проповедник, который явился в Табор на Ивана Купалу, достал президента Экумены всерьез.
      Началось с того, что он потребовал прекратить бесовские игрища у воды, а когда никто и пальцем не пошевелил, бросился наводить порядок собственноручно. А поскольку он был не один, потасовка вышла изрядная.
      Но и это еще полбеды. Ну, помяли валькирии больных на голову сектантов, те прокляли валькирий и разошлись с миром - с кем не бывает. Но настырный проповедник не унимался. Он потребовал выдать ему на расправу ведьм и колдунов, а также еретиков, к коим причислял поголовно всех ученых и медиков.
      Ученые досадили ему тем, что еще в первые дни Катастрофы установили непреложный факт: Москва таинственным образом переместилась с земли на неизвестную планету под небом, где нет ни одной знакомой звезды. А это как-то не вязалось с библейскими текстами, особенно если понимать их буквально.
      - Сказано в Писании - нет человеку обиталища кроме земли, и нет Бога кроме Господа, - выкрикивал проповедник, представ перед лицом президента Экумены. Слуги сатаны, еретики и безбожники надломили веру в Бога истинного, и Господь наслал на Землю очищающий вихрь всесожжения. Но жив Господь, и вера не умрет! Наступает последняя битва, и Князь Тьмы собирает свое воинство, но нет ему дороги в священный город, ибо он - Третий Рим, а четвертому не бывать. Поднимайтесь, верные, вострите мечи, седлайте коней - враг у ворот!
      Но все это не произвело ни малейшего впечатления на безбожника Тимура Гарина, который подобно тетрарху Ироду в рок-опере Jesus Christ Superstar прервал выкрики проповедника одной фразой:
      - Докажи, что ты не шут - перейди пешком мой пруд.
      После чего был проклят и предан анафеме сам вместе с потомками до седьмого колена.
      Но Гарин твердо стоял на своем - пока не перейдешь пруд по воде, яко посуху, никаких колдунов и еретиков я тебе не отдам. Если ты - посланник Божий, продемонстрируй это наглядно. И поторопись с чудесами, пока у зрителей терпение не лопнуло.
      - Бросьте колдунов в огонь! - продолжал надрываться проповедник, и в конце концов терпение лопнуло у самого президента Экумены.
      - Ну, это уже совсем бессмысленное расточительство, - заметил он. - От живых колдунов гораздо больше пользы, чем от жареных.
      После чего проповедника вытолкали из Белого Табора взашей, и ученые вздохнули с облегчением.
      А было их в Таборе много, больше даже, чем в Московском университете на Воробьевых горах, хотя там тоже оставались еще профессора и студенты.
      Московские высотки, с которых видно все на много километров вокруг, удерживала в своих руках военная разведка. Считалось, что она подчиняется Кремлю и Маршалу Всея Руси Казакову, но на самом деле Аквариум вел свою игру и давно не зависел не то что от Кремля, но даже и от Генерального штаба.
      Аквариум открыто враждовал с Лубянкой и тайно поддерживал умеренно дружеские отношения с Гариным, которого Кремль считал своим главным врагом.
      Через год после Катастрофы в Москве вообще было трудно понять, где государственные органы, а где новые мафиозные группировки, которые скрываются под старыми добрыми именами спецслужб.
      Кем, например, считать дзержинцев, которые занимаются рэкетом и разбоем вниз по Москве-реке между городом и Шамбалой? Когда-то это была славная дивизия внутренних войск имени Дзержинского, но теперь она проходила в лубянских документах, как преступная группировка во главе с авторитетом по кличке Феликс.
      Проблемой трансформации государственных и общественных структур в иные сообщества специально занимались некоторые социологи и политологи, потерявшие привычную область применения своих знаний. А попутно, чтобы не умереть с голоду, они выполняли заказы этих самых структур.
      В одних кабинетах сочинялись долгосрочные программы действий для Маршала Всея Руси Казакова, мечтающего восстановить власть Кремля за пределами Садового кольца. А по соседству другие ученые писали рекомендации для Тимура Гарина по вопросу, как возродить цивилизацию в Москве и вокруг нее.
      Впрочем, иногда то и другое делали одни и те же специалисты, которых вовсе не смущало, что для Казакова нет врага страшнее, чем Гарин, и наоборот.
      Но все это словоблудие было по большому счету столь же абстрактным, как составление новых карт звездного неба или расчет энергии, необходимой для переноса Москвы с земли на другую планету.
      Вот биология - это совсем другое дело. Она еще в период большого голода и первого исхода стала прикладной наукой номер один. Тогда и появилась новая поговорка: "Ботаник - это звучит гордо".
      Поначалу ботаников сводили с ума растения, которые произрастали в белой пустыне со скоростью до полутора метров в сутки. Ели и дубы тянулись к небу быстрее бамбука, а первые урожаи пшеницы и картошки вызревали за неделю.
      Но те благословенные времена канули в лету.
      - Белая земля истощается, - без устали твердили ботаники, но дачники и фермеры не хотели им верить.
      Однако поверить все-таки пришлось. Десятый урожай даже на светлой луговой земле поспевал полтора месяца, а на месте выкорчеванных лесов не думали еще даже про десятый сев. Леса высасывали соки белой земли, как вампиры, и ее сил хватало лишь на одноразовые чудеса.
      А ведь были еще и мутации. Культурные растения ни с того ни с сего начинали дичать или становились несъедобны, и урожай шел коту под хвост.
      И тогда люди возненавидели ботаников.
      Тем временем зоологи отмечали свои чудеса. Беременность у крыс и мышей сократилась вдвое, а у некоторых даже вчетверо. Были опасения, что крысы покроют Москву сплошным шевелящимся ковром, но тревога оказалась ложной.
      Зато у коров и лошадей беременность тоже сократилась, а столько двоен у них зоологи не видели никогда. Кобылицы вынашивали жеребят по четыре-пять месяцев от силы, а росли они так быстро, что через полгода на некоторых уже можно было ездить верхом.
      Но и это еще не все. Главный сюрприз преподнесли дикие животные, которых озверевшие экологи когда-то выпустили из Московского зоопарка. Они не только плодились, как на пожар, но еще и скрещивались между собой против всех научных правил - зебры с лошадьми, львы с тиграми, кролики с зайцами и так далее по списку.
      В окрестностях города бродили мустанги неизвестного происхождения, и тех, кого не задрали львы, ловили люди. Лошади были большой ценностью. Тягла катастрофически не хватало, и даже ускоренное размножение пока не могло помочь.
      То, что лошади, коровы, свиньи, кролики и птицы размножались быстрее обычного - это была скорее радость. Неприятности начались, когда мутировать стали люди.
      Ходили настойчивые слухи о транссексуале, который превратился в женщину без хирургического вмешательства. Самого транссексуала никто не видел, зато нашелся врач, который авторитетно заявил, что есть такая болезнь, известная с глубокой древности, и ею болел еще Наполеон Бонапарт. К концу жизни он тоже фактически превратился в женщину, хотя и не был транссексуалом.
      Но другие чудеса были подтверждены документально. Здоровые дети после четырех месяцев беременности. Роды без мук и почти без боли. Дети-альбиносы, нечувствительные к загару, и наоборот, смуглые младенцы, которые стремительно чернели на солнце, несмотря на свое европейское происхождение.
      Эта мутация вызвала град семейных скандалов. Мужья устраивали шумные разборки, а жены никак не могли оправдаться, ибо факт налицо - хотя они-то сами точно знали, с кем спали, а с кем нет.
      На каждого из тех, кто верил, что это просто безобидная мутация, приходилось трое таких, кто охотно слушал байки про "печать дьявола" и "прикосновение ангела".
      - Деревья эти растут прямо из преисподней, - вещал проповедник, изгнанный из Белого Табора, яростно стуча по стволам посохом. - Меж ними бродят исчадия адские. Где твой огонь, Господи? Где твоя кара? Где твое воинство?
      Дерево для посоха он вырезал в Москве, в парке, который обошло стороной всесожжение. И ел он только то, что выращено в городе - священном городе, куда нет пути войску Князя Тьмы.
      3
      В поле за Истрой девки жали рожь, и солнце опускалось над лесом, откуда доносились крики "Ау!" - более мирный пейзаж трудно придумать. Но уже не первый день в этой стороне было тревожно, и с утра все говорили только о том, как бы закончить сегодня жатву, а то завтра может случиться беда. Налетят люди Варяга, пожгут поля - как тогда жить?
      А началось с того, что Нижняя Истра отказалась платить Варягу за крышу. Пришли бандиты за данью, а им накостыляли по первое число и вышибли пинком под зад. Любой дурак знает, что у них боеприпасы кончились, стрелять нечем, а без пушек теперь дачников на понт не возьмешь.
      Крыша - она что должна делать? Обеспечивать защиту. А люди Варяга что делают? Жрут, пьют и трахаются, понты выше головы, пальцы веером, а случись что серьезное - им и дела нет. Нам, мол, за разбойниками бегать по сроку службы не положено.
      Дикие банды совсем обнаглели. Недавно опять дальние хутора пограбили. Там теперь вообще никого не осталось. В лесу жить страшно.
      И у реки тоже не сахар. Ночью подошли какие-то злодеи по воде да порезали свиней в береговых домах. А пока одни туши в лодки волокли, другие насиловали по домам баб, а мужика одного совсем до смерти убили.
      Крыша и в этом случае не пошевелила даже пальцем. Но долю урожая потребовать не забыла - даже с тех домов, которые пострадали в эту ночь.
      - А нас не волнует, - говорили сытые бугаи в армейском камуфляже. Или выражались еще короче - теми словами, которые не принято употреблять в приличном обществе, хоть они и упомянуты в "Словаре живого великорусского языка".
      Первой в морду самому наглому бугаю вцепилась обесчещенная вдова убитого мужчины, и со всех сторон к ней набежала подмога. Ночью у соседей прыти было поменьше, а при свете дня все вдруг осмелели и наехали на незваных гостей, как танк на муравейник. Это еще чудо, что бандиты ушли живые и без тяжелых увечий.
      Ну а дальше - гуляй, рванина! - разгоряченные дачники разнесли в клочья караванный двор и выпили весь самогон, который там был.
      Что было потом, помнили немногие, но результат известен - Нижняя Истра отложилась от Варяга и с больной головой ожидала мести бандитов, силясь собрать урожай раньше, чем начнутся большие разборки.
      Девки в поле видели, как по проселку проскакали на горячих конях четыре всадницы, по виду - валькирии из Таборной земли. Их вроде бы никто не звал, но никто и не гнал.
      Когда-то это был передовой отряд армии Табора, а теперь уже и не поймешь. Валькирии вели себя подобно самураям - нанимались на службу за плату, а то и просто за еду, но сохраняли за собой право в мирное время в любой день бросить все и уйти.
      - Ой, девчонки! - крикнула одна юная жница, проводив валькирий восхищенным взглядом. - Я тоже так хочу! Вот сбегу из дома и уйду в валькирии.
      - Там тебя заждались! - хохотнула соседка, а другая удивилась:
      - Тоже мне, много радости. Они же все сумасшедшие. Если какую не убьют, так она сама убьется. Я слышала, они между собой дуэли устраивают. Насмерть!
      - Дикари, - согласился кто-то еще, и жницы принялись обсуждать моду валькирий ходить, скакать и даже биться в бою в одних набедренных повязках.
      Этим валькирии отличались от амазонок, которые набедренных повязок не носили, зато не пренебрегали обувью. Сандалии на греческий манер были их отличительным знаком, благодаря чему амазонок никто не путал с адамитами, которые отвергали всякую одежду вообще.
      Между тем, многие валькирии на полном серьезе утверждали, что нагая грудь это разновидность оружия. И с ними была полностью согласна юная жница посреди ржаного поля за рекою Истрой.
      - Ничего вы не понимаете! - перекричала она подруг и даже топнула в сердцах босой ногой. - Знаете, что бывает, если голые тетки на мужиков накинутся? Те сразу голову потеряют - и с концами. Пока опомнятся, их уже всех перебьют.
      Фраза насчет потери голов с концами выглядела несколько двусмысленной, особенно если вспомнить сплетни про валькирий - будто все они поголовно лесбиянки и режут мужиков в извращенной форме в силу природной ненависти. Ходили разговоры даже про особую лесбийскую мафию, как будто в Экумене мало других.
      Поэтому со всех сторон тут же посыпались намеки насчет сексуальной ориентации юной жницы, на что она ответила так:
      - Дуры вы и больше никто. Я не лесбиянка. Я девственница! Настоящие валькирии все девственницы.
      Это тоже было преувеличение. Но признанная предводительница валькирий Жанна Аржанова действительно была невинна и даже именовала себя Жанной Девственницей по примеру своей тезки, известной под именем д'Арк.
      А юная девственница с серпом в руке бросила взгляд на солнце, уже почти закатившееся за верхушки деревьев и сказала тоном человека, которому смертельно надоело работать:
      - Все равно до темноты не успеем. Айда купаться!
      Она первой бросила серп и уже на бегу рванула через голову платье, так что все увидели в прощальных лучах заходящего солнца, насколько она годится на роль валькирии.
      Молодые люди, которые тихо-мирно пили медовуху у реки, первыми приняли удар на себя, и нет никаких сомнений, что в этот момент им можно было десять раз отсобачить и голову, и все что угодно еще.
      4
      В этот день Жанна Девственница изображала из себя кошку в сапогах и повергала в изумление всех, кто знал ее в лицо или хотя бы догадывался, что это она и есть.
      Красные ботфорты - это мелочь, на ней и не такое видели, а нагая грудь - тем более ничего особенного, все уже забыли, когда она закрывала ее последний раз. Но она ни с того ни с сего примчалась собственной персоной предлагать свои услуги истринским дачникам - и это было уже удивительно. Вот уж кто не нуждался в работе по вольному найму, так это предводительница валькирий.
      Левая рука президента Гарина, как называли Жанну близкие друзья с ее же легкой руки, жила в Белом Таборе как у Христа за пазухой, но вот зачем-то понадобилось ей переплыть Москву-реку вместе с лошадью и появиться на Истре с предложением помощи против Варяга.
      Подозревали, понятно, волосатую лапу президента Экумены. Будто бы узнал он, что дачники остались без крыши, а это непорядок. Без крыши в этом мире жить никому нельзя. Вот и прибыла от него Жанна Девственница, которая одна стоит целой армии - чтобы все было по понятиям.
      Сама Жанна, однако, прозрачно намекала на личные счеты. И между делом совращала народ в альбигойскую ересь. Что это такое, никто не знал, и она никому не объясняла - но соблазн был велик.
      Все понимали так, что альбигойская ересь - это когда все бабы ходят голые, как ведьмы на шабаше, а мужики причащаются любовью. И кто-то даже проведал, что в еретическом раю все ангелы - женского пола, и крылья отнюдь не мешают им доставлять праведникам истинно райское наслаждение.
      - А свиней они едят? - спросил кто-то про альбигойцев, и в тоне его сквозила искренняя заинтересованность.
      - Они вс( жрут, - сплюнув, ответила спутница Жанны, которая носила на шее крестик, то есть вроде как не имела к ереси отношения. - Как бульдозеры.
      Едят ли бульдозеры свинину и если да, то как - это был трудный вопрос, но вопрошающий почему-то воспринял ответ с удовлетворением.
      - Это хорошо, - сказал он, оставив валькирий в легком недоумении.
      Возможно, он просто проверял, имеет ли альбигойская ересь общие черты с талмудической ортодоксией, но еще более вероятно, что он никогда в жизни не слышал таких мудреных слов.
      Сама Девственница охотно ела картошку с жареной рыбой и за рюмкой чая поминала всуе славную воительницу Жанну д'Арк, убеждая собравшихся, что та и в самом деле была ведьмой, еретичкой и колдуньей, благодаря чему и побеждала в битвах.
      Тут же со всех сторон сбежались во множестве дети, которые хотели посмотреть, как новая Жанна Девственница будет колдовать на предмет победы над Варягом. Но их ждало разочарование.
      Когда на Истру упала тьма и наступил ведьмин час, а над лесом взошла пепельно-серая луна, и птицы покрикивали за околицей тревожно и жутко, Жанна Аржанова спокойно спала на сеновале, накрыв лицо своей понтовой шляпой с роскошным букетом перьев.
      И в этот час на сеновал пробралась мимо дозорной валькирии юная жница, которая так гордилась своей невинностью. Цель у нее была вполне конкретная - свистнуть у Жанны эту самую шляпу, которая поразила девушку в самое сердце.
      Она уже надела шляпу на свою голову и соскользнула к выходу, когда что-то обрушилось на нее сверху. Бесшумно, как пантера, Жанна настигла похитительницу в прыжке и мягко уложила ее на землю.
      - Воровать нехорошо, - по-кошачьи прошипела валькирия на ухо жнице, а где-то рядом раздался тихий свист, и из темноты возникли остальные валькирии.
      - Отбой, - спокойно сказала Жанна. - Спать на посту тоже нехорошо.
      - Я не спала, я медитировала, - ответила дозорная, но вид парня, который выглядывал у нее из-за плеча, ясно говорил, что эта медитация могла быть только тантрической. Хотя парень наверняка этого мудреного слова тоже не слышал.
      Жница тем временем затравленно озиралась, но бежать было некуда.
      - Это очень дорогая шляпа, - сообщила ей Жанна Девственница. - Скажи-ка мне, что у вас тут делают с ворами, которые крадут дорогие вещи?
      Девчонка была готова заплакать, но усилием воли сдержалась и неожиданно громко и звонко ответила:
      - Их бьют кнутом и ставят к позорному столбу.
      - И как ты думаешь, справедливо будет поступить так же и с тобой?
      Все понимали, что шляпа того не стоит, и если бы валькирии вывели девчонку на суд, смеху было бы на всю Истру. Коровы, лошади, свиньи - это да, это ценность. Конокрадов кое-где и вешают. А шляпа - это такая мелочь, что и говорить не стоит. К тому же вот она, лежит в пыли, и никто не торопится ее поднимать.
      В Москве до сих пор стоят квартиры, полные вещей, и у мародеров не хватает рук, чтобы оприходовать их все. Шмотки в городе и за городом идут за бесценок, и в этой шляпе дорогие разве что перья, потому что они не петушиные явно - только это ничего не меняет.
      Валькирий никто и слушать не стал бы. Но они никого и не спрашивали. Только саму жницу.
      И она, нахально вскинув голову, еще более звонко сказала:
      - Да!
      - Тогда раздевайся, - скомандовала Жанна и, протянув руку назад, бросила, не оборачиваясь: - Плетку!
      5
      Вор в законе Варяг с обреченным видом выставил на стол двенадцатый пистолетный патрон. И еще раз пересчитал латунные цилиндрики, стоящие в ряд, как солдаты в строю.
      Это не помогло. Их по-прежнему было двенадцать.
      Последнее столкновение с южанами стоило Варягу слишком дорого. Одна стрелка на Арбате унесла столько боеприпасов, что лучше не вспоминать. Там неожиданно появились какие-то силовики и принялись крошить всех без разбора, не жалея патронов.
      Пришлось отстреливаться, но много людей осталось там, и оружие тоже осталось, а в нем - неиспользованные патроны, последние, из НЗ.
      Это было серьезное дело. Бандиты делили центр города. Но силовики опять доказали, кто хозяин внутри Садового кольца. Доказали так убедительно, что Варяга до сих пор трясло.
      А расслабляться было некогда. Вконец оборзели дачники, и смотрящий на Истре срочно требовал подкреплений. Даже сквозь помехи по рации было слышно, что он в панике, и Варяг решил ехать к нему сам.
      Никому нельзя доверять. Если он своей рукой не наведет порядок, то никто этого не сделает.
      И Варяг приказал заводить свой джип.
      Но шофер только развел руками.
      - У меня пустые баки, - сказал он, преданно поедая босса кристально честными глазами.
      - Как пустые?! - побелел Варяг. - А канистра, которая осталась с прошлого раза?
      - Но это же две недели назад было! - воскликнул водила с некоторой даже претензией.
      В самом деле, это же абсурд - надеяться, что пятнадцать литров чистого спирта останутся в неприкосновенности на протяжении двух недель. Да их выпили уже в первые четыре дня. Сначала развели по паре стопок на рыло, а потом решили - да хрен с ним с ведром! Все равно на нем далеко не уедешь.
      Осталось после опохмела литра три, но их тоже допили постепенно. И Варяга не боялись, что характерно. Алкоголь - это святое. За выпивку добрые люди кого хочешь уроют - будь он хоть трижды вор в законе. После водочного бунта в этом уже никто не сомневался.
      Поэтому и звучала в голосе бандитского шофера искренняя обида. Со стороны Варяга было как-то даже бестактно вспоминать о канистре со спиртом, оставленной в гараже две недели назад.
      Варяг сдержался и не убил шофера только потому, что был человеком разумным и дальновидным. Но по морде ему врезал от души, так что челюсть хрустнула. И, перешагнув через него (нога как бы невзначай скользнула по ребрам), спросил у своего помощника Тунгуса:
      - Когда будет паровоз?
      Зиловский паровоз ходил по этой ветке примерно раз в неделю. Он работал на дровах и возил дрова, чтобы топить заводские электрогенераторы и жечь древесный уголь для литейки и кузницы. А еще возил людей и еду.
      Были и другие паровозы. Кремлевский, например, катался по Октябрьской ветке на север. А армейский - по Минской дороге в Таборную землю. Но они не годились.