Музыкальный приворот. Книга 1

– Тихо не станет до ночи, – возразил папа. – Давайте сделаем так – я перережу проводочки одни, и звонок сам собой… отключится.

– И никогда больше не включится, – добавила я и пояснила ничего не понимающему Антону: – У папы уникальные руки. Он может сломать все что угодно. Но вот сделать это потом крайне сложно.

– Нет уж, перерезай свои проводочки. Этот трезвон меня заколебал! Сумасшедшая какая-то! – потребовал Леша, забыв, что именно он «виновник торжества».

– Откройте ей дверь! – музыкально проскандировали нам соседи.

– Открывай, зараза! – обрадовалась поддержке бывшая пассия. Теперь она билась в дверь всем телом.

– Ну не сможет же хрупкая женщина действительно стальную дверь выбить? – внимательно оглядел нас Томас.

Ответом ему было молчание.

В результате поступили так: папа все-таки лишил звонок электрического питания, и в квартире стало относительно тихо. Потом все мы переместились обратно на кухню, тщательно захлопнув дверь в нее, чтобы не слышать назойливые крики. Изредка папа ходил и проверял, все ли в порядке с дверью. Часу в двенадцатом бешеная девушка стала менее активной, да и почти все соседи разошлись по домам. Леша уговорил изрядно повеселившегося Антона остаться ночевать у нас. Тот, к моему ужасу, согласился. Знала бы Нина, что моя квартира стала приютом для ее несчастного поклонника! Почему-то представилась картинка, как подруга сидит дома, а к ее двери прорывается Антон и начинает ей орать, чтобы она вышла. Я тихо засмеялась.

Вот уж уморительная ситуация была бы!

– Сама с собой смеется уже, – произнесла над моим ухом Нелли, – вот видишь, до чего твои женщины со своими скандалами довели мою сестру, Лешка?

– Это моя клиентка, – показал ей украдкой кулак дядя.

– При чем тут твоя клиентка? – вновь поинтересовался папа.

Леша не выдержав схватил брата за плечо и выволок его из кухни сказав, что «надо поговорить бы».

Я не выдержала и под шумок выбежала вслед за ними (в это время Нелька терроризировала Антона какими-то расспросами). В коридоре, под уже слабеющие стуки в дверь, Алексей выговаривал папе:

– Ну почему ты не понимаешь! – змеем шипел он. – Я не хочу подавать плохой пример этому ее Антону! Я постоянно расстаюсь с женщинами и частенько по их вине попадаю в такие дурацкие положения. Но не хочу, чтобы этот чувак бросил твою драгоценную дочку! Она будет ходить сама не своя, ныть и действовать мне на нервы.

Я заулыбалась над словом «чувак». Меньше всего Антон походил на «чувака». Дядя бы его еще «крутым перцем» назвал!

– Почему он должен бросать мою дочку? – заволновался Томас, – он очень хороший. И в искусстве разбирается прекрасно. Отличный парень! С чего ты решил, что он с тебя пример будет брать?

– Ну как же? Парни помладше всегда берут с меня пример. Я не хочу, чтобы этот Катькин Антон думал, что я бабник. Начнет повторять за мной. Я ведь идеал мужчины, – хвастливо заявил Леша, на что папа заливисто расхохотался. Его младший брат обиженно закашлялся.

Я вернулась на кухню ровно за минуту до них.

– Ты уж извини, сынок, – подсел папа к Антону, который, кажется, не был огорчен тем, что его едва ли не насильно заставили ночевать в нашем доме, – что так получилось! Но мы очень тебе рады! Раньше Катя не водила домой мальчиков.

– Папа все ждал, когда приведет! – радостно поделилась с Антоном сестра под моим грозным взглядом. – Он уже думал, Катька старой девой будет.

– Что ты мелешь? – рассердилась я.

– Не стесняйся! – подмигнул почему-то мне папа. – Антоша, будь как дома! С Катенькой тебе не получится уснуть, вам будет мешать Нелли, я, пожалуй, постелю тебе в своей комнате….

– И тогда ты никогда не уснешь, парень. Советую спать в комнате Эдгара. Там удобный диван, – скороговоркой вставил Леша. – Комната нашего художника выглядит еще хуже коридора.

– Мне нравится стиль Томаса. Иногда мне кажется, что это смесь неоромантизма, натурализма и невероятного постмодерна, – улыбнулся Антон, и папа даже в ладоши захлопал – так ему понравились слова парня.

А Нелли предложила поиграть в настольную ролевую игру «Корона Эмбера». Эту штуку подарила нам бабушка лет эдак десять назад, и сначала никто из Радовых не мог врубиться в правила игры по мотивам известного произведения Роджера Желязны «Янтарные Хроники». Однако потом, выучив их, мы могли целыми вечерами зависать над «Короной», расположившись за кухонным столом, выбрав одного из фэнтези-персонажей. У каждого из них были свои особенности, кидая игральный кубик и проходя задания, забывшись, что мы не в волшебном мире Желязны, а в обычной блочной двенадцатиэтажке.

Обычно я выбирала себе карту наемника «Ниндзя» и была одной из лучших. Папа предпочитал быть «Звездочетом» – как и сегодня, – или «Безумным ученым», Алексей и Нелли постоянством не отличались – они успели перебрать едва ли не всех героев «Короны Эмбера», а сейчас остановились на «Эльфе» и «Амазонке».

Антон, не слишком долго думая, стал «Оборотнем» – его выбор меня изрядно повеселил. А Эдгар, выползший к нам вновь, превратился в «Инопланетянина». Кстати, если с нами играла Нинка, то непременно становилась «Королевой ведьм».

– Три добрых, два злых и один нейтральный герой, – провозгласил папа, раскладывая карточки. – А злые у нас Катрина и Антон. Эх, парочка… Друг мой, – обратился он к нашему гостю, – она обычно впереди всех…

Но в этот вечер мне в игре совершенно не везло. Я злилась, пыталась даже мухлевать, но неизменно оставалась последней. В конце концов папа сказал мне с явным намеком:

– Не везет в картах или в другой любой игре – повезет в любви. Я прав, ребята?

«Ребята» дружно промолчали. Только сестра, по обыкновению, захихикала, но я легонько лягнула ее ногой, и она замолчала.

Вскоре, когда за окном стояла совсем уже непроглядная темень, все улеглись. Я слышала в нашей с Нелькой комнате, как папа что-то рассказывает Антону об искусстве и о своем к нему специфическом отношении. Тот изредка что-то спрашивал, и тогда Томас вновь отвечал ему целой тирадой.

Иногда притаившаяся за дверью фурия скребла по ней когтями и что-то вяло орала. Еще реже раздавались тихие победные вопли брата, проходившего очередную игрушку.

В довершение всего на улице громко лаяли собаки и ездили туда-сюда две машины с нетрезвыми водителями, которые включили на полную громкость заводную клубную мелодию.

Под такой букет звуков я и уснула, надеясь, что завтра все в нашем доме нормализуется.

Но и следующее утро спокойным я назвать не смогла. И в этом была виновата Нинка, пришедшая с утра пораньше в гости. Сегодняшний день был для нее особенным – именно сегодня моя полубезумная подруга хотела «зачаровать» несчастного Кея по методу экстрасенса Альбины. Потому что концерт «На краю» должен был быть сегодня.

Я встала поздно, часов в одиннадцать. И проснулась из-за того, что в комнату через тонкую щелку между дверью и полом проник ароматный запах чего-то свежепеченого и вкусного.

– Нелли, что там готовят? – пробормотала я, отбрасывая одеяло.

Ответом мне было молчание. Как оказалось, сестра уже встала, и ее громкий писклявый голос слышался то ли на кухне, то ли в комнате у брата.

Нет, скорее всего она вертится на кухне – еще бы, там что-то варят! Где вкусная еда, там и Нелька. И Нинка такая же.

Зевая, я встала, нашарила босыми ногами тапочки, и, продолжая все так же сладко зевать, широко открывая рот, направилась к дверям. Когда моя рука уже потянулась к ручке двери, я сама себе сказала:

– Стоп!

У нас же гость. Глупый Антон, который вчера чуть не бросился под машину. Уж не знаю, хочет ли он вновь повторить свой подвиг и будем ли мы общаться в дальнейшем, но перед ним я что-то не горю желанием появляться в длинной белой ночной рубашке, расшитой мелкими розочками, спутанными волосами и сонным лицом с опухшими со сна глазами.

Вот же досадно-то как. Теперь в своем собственном доме мне придется приводить себя в порядок ранним (ну пусть не очень ранним) субботним утром.

Я переоделась, расчесалась и сделала хвостик. Подумала и помазала под глазами специальным гелем против темных кругов.

– И где здесь «моментальное действие»? – скептически поинтересовалась я у своего отражения. Оно, естественно, промолчало.

– Доброе утро, – безрадостно сказала я, придя наконец в любимое место сбора всей нашей семьи.

В кухне собрались все, за исключением моего брата, который, судя по всему, еще отсыпался в своей комнате после утомительных ночных похождений в очередной игре.

– Охаё годзаймас[10], – сказала Нелька, прожевывая большущий кусок румяного блина. На столе их высилась целая горка. На самом верхнем блинчике сиротливо плавился желтый кусочек масла.

Папа, что-то взахлеб рассказывая Антону, сидевшему тут же, про «тенденции постмодерна» и интертектуальность, только махнул головою. Светловолосый парень улыбнулся и сказал едва слышно:

– Доброе утро.

Леша мне хмуро кивнул. Наверняка это он тут готовил с утра пораньше. У Томаса, как я говорила, руки не предназначены для готовки, а мы с сестрой, как истинные дети своего отца, унаследовали этот папин талант. Только Леша почитался в нашей семье за шеф-повара.

– Молчит твоя… заказчица?

– Молчит, – ответил тот. – Она теперь вообще уехала в Москву. Чему я, собственно, и рад безмерно.

– Откуда ты знаешь? – села я рядом с ним.

– Вот знаю. Эта стерва, что тут вчера всех соседей на уши поставила, сегодня улетает. Мне нужно было переждать только один день.

Я шепотом поинтересовалась у него:

– А зачем ты ее бросил за один день до ее отлета? Подождать не мог? Тогда бы и скандала не было.

– А я ее и не бросал. Она меня в ресторане увидела с другой девушкой. И понеслось… Слушай, какая тебе разница? Ты вообще еще маленькая. Сиди и ешь. Ах ты, черт! Ни минуты покоя! – услышал он, как зазвонил его сотовый телефон, лежавший на холодильнике.

Леша схватил его и умчался в свою комнату разговаривать.

– Папа, – повернулась я к болтающему без умолку Томасу, – ты уже Антону своими разговорами голову расплавил.

– Ничего подобного! – запротестовал тот. – Мы культурно общаемся.

– Ты культурно выносишь ему мозги.

– И что ты за человек такой злой? Вот Ниночка, между прочим, очень добрый и отзывчивый человек. А ты со мной спорить готова до бесконечности!

Ну, папа, ну зачем при этом малахольном ее постоянно упоминать, а?

Я посмотрела на Антона – он слегка закусил губу и разглядывал пол, и я не могла понять, какие эмоции скрывает его лицо. Но я бы лично не выдержала столько упоминаний о том, кто тебе нравился и доставил тебе столько неприятных воспоминаний. Это милое чучело еще ничего – крепится, однако.

А Нинка, не подозревающая о том, какой в моем доме сейчас находится гость, была в своем репертуаре – появилась в тот момент, когда ее вспомнили, словно она отождествляла собой одну очень и очень известную поговорку.

Этим солнечным и теплым утром подруга пришла так внезапно, что напугала меня едва ли не до икоты.

Сначала был просто едва слышный стук в дверь, настойчивый и короткий. Затем удары стали громче и громче.

Потом папина просьба открыть дверь, но «обязательно посмотреть в глазок, а то вдруг это вчерашняя сумасшедшая?».

А следом и сам глазок. Едва глянув в него, я увидела подругу, смотрящую куда-то в сторону. Она ждала, когда ей откроют дверь. Журавль, вероятно, сначала долго звонила, а потом, поняв, что звонок не работает, принялась стучать.

Нинка не простит мне такого вероломного предательства – того, что я приютила Антона, отшитого ею как непригодного для свиданий и прочих отношений. Вот же, блин, делай людям добро! Права пословица о том, что все благие помыслы ведут в ад, как же она верна.

С самой своей большой скоростью я бросилась обратно на кухню. Папа как раз с важным видом засовывал в рот очередной блин, только что побывавший в сметане.

– Помоги мне! – прокричала я.

От неожиданности Томас едва не подавился.

– Ты… ты чего? Что там такое? Ты почему дверь не открыла, Катрина?

– Ты! – ткнула я пальцем в удивленного Антона. – Иди сюда!

Предусмотрительно схватив его за рукав, а не за руку (вдруг мне понравится держать его за запястье?), я едва ли не вытащила его из кухни и приволокла к дверям папиной комнаты.

– Антон, умоляю, иди туда и сиди там, пока она не уйдет!

– Ты что? Кто не уйдет? – произнес он озадаченно.

– Нинка! Она пришла! Если она сейчас тебя тут увидит, мы с ней крупно поссоримся. Пожалуйста, ну посиди в той комнате, я очень прошу! Я все, что тебе угодно, сделаю.

Он пожал плечами, обтянутыми все той же белой водолазкой, и покорно шагнул в папину спальню и зал по совместительству. А Нинка продолжала стучаться.

– Кто там к нам ломится, точнее, в гости хочет? – вышел в коридор Томас. Следом за ним выскочила Нелька, измазанная в сметане. Кажется, они оба подумали, что вернулась вчерашняя Лешина пассия, и морально готовились к длительной осаде.

– Пап, Нелли, – жалобно произнесла я, – там Нина.

– Ниночка! Пригласи ее с нами позавтракать, – обрадовался папа. Конечно же, он ничего не понимал.

– Иди уже, открывай. А то она подумает, что никого нет дома, и уйдет, – добавила Нелли и сама хотела, было, броситься к двери, но я ее перехватила.

– Стойте! Не говорите Нинке, что у нас Антон! – взмолилась я, оглядываясь на дверь. Нинка упрямая – знает, что все дома, и поэтому долбиться не перестанет.

– Это еще почему? – удивился папа.

– Да, почему? Ты что, у нее Антона увела? – раскрыла рот Нелли. – Вот это па-а-а-арень! Роковой, блин!!

– Да никого я не уводила! Мы с ним вообще просто одногруппники! – замахала я руками. – Прошу вас как ближайших родственников не говорите ей об Антоне, а он пока вообще спрятался по моей просьбе.

– Как у вас все серьезно. Ты нехорошо поступаешь с лучшей подругой, Катрина. И вообще я не привык врать, – жеманно отозвался родитель.

Я от злости побледнела.

– Если ты не сделаешь, что я прошу, – медленно произнесла я, подходя ближе к ним, – то Леша узнает, кто разбил его хрустальную награду прошлогодней дизайнерской премии. И он перестанет думать, что это был соседский кот, забежавший к нам в квартиру.

– Ну ладно, ладно! – мигом согласился Томас. Ему, наверное, вспомнилось злое выражение глаз младшего брата, который узнал, что награда, дорогая его сердцу, превратилась в тысячи осколков. – Я ничего не скажу ей про твоего друга, дочурка ты моя вымогательская.

– А я скажу! – заявила Нелли.

– Если ты моя сестра – не скажешь!

– Скажу! Или давай мне пятьсот рублей. Я новую мангу купить хочу.

Я подозрительно сощурилась:

– А не много ли?

– В самый раз. Тем более я видела, у тебя в тайнике как раз столько и есть.

– Ну, хорошо! Договорились, – прошипела я, прожгла Томаса и сестру нехорошим взглядом и наконец открыла дверь.

Нинка за ней стояла крайне злая.

– Ты что, двигаться разучилась и слух потеряла, твою ма…. Ой, здравствуйте, Томас, привет, Нелли! – подруга заметила в коридоре других представителей семьи Радовых.

– А у нас, Ниночка, вчера звонок сломался, – улыбнулся ей папа, словно извиняясь, что девушке долго не открывали дверь, и тут же позвал на кухню.

Я точно знала, что подруга только что позавтракала (у нее правило – не выходить из дома голодной), но она все равно согласилась и пошла следом за отцом, расспрашивая об его творческих планах. Тот разразился едва ли не целой лекцией, но мы с Нелькой кое-как его заткнули. И на битых полчаса мы застряли в кухне.

Сначала папа расспрашивал Нину о родителях, здоровье и учебе. Потом плавно перевел тему разговора на новую свою городскую экспозицию. Нинка клятвенно обещала сходить на нее, папа радовался, Нелли изредка встревала в разговор и что-то спрашивала у Нинки. Та умудрялась общаться и с отцом, и с дочерью, и еще кивала мне многозначительно, что, мол, сегодня день Икс!

А я сидела и дергала ногой под столом. Как там этот растяпа? Не выдаст своего присутствия? Чем он занимается? Не решит ли покончить со своей жизнью в моем собственном доме или все же постесняется?

Нинка заметила мою нервозность и, конечно же, спросила приторным голоском:

– Катенька, у тебя что, приступ трясучки случился?

– Да, Ниночка, нервишки ни к черту, – таким же тоном ответила я ей.

Подруга пнула меня под столом, я ей тут же ответила. Это заметил папа и возмутился:

– Как ты себя ведешь с гостями? Как тебе только не стыдно!

Я очень тяжело вздохнула и под ироничным взглядом Нинкиных голубых глаз отвернулась к окну. За ним ласково светило солнце, наполовину высунувшееся из-за высоких домов. Ни ветра, ни дождя. Прекрасный солнечный весенний день. Погулять бы сейчас. Сходить бы на набережную или в парк…

– Привет, Нина! – вошел на кухню наговорившийся по телефону Леша. – С каждым днем ты становишься все красивее и красивее!

– Ну что ты, Леша! Это ты очень модно выглядишь даже дома.

– Ну что ты… Мне положено так выглядеть. А ты еще не собралась стать моделью? Если что, ты знаешь – я смогу устроить тебе хорошую протекцию.

– Нет, спасибо, – отвечала, смеясь, подруга. – Но если я все-таки решусь на это, тогда опыта я буду набираться у тебя.

Дядя польщенно улыбнулся, оглянулся и сказал фразу, которую я очень сильно боялась услышать:

– А где Антон?

Мы втроем переглянулись. Это не укрылось от Нины.

– Хэ? Какой Антон? – глупо улыбаясь, спросила Нелли.

– Ну, не придуривайся. Он отошел? Или вообще ушел домой? Я кое о чем с ним хотел бы побеседовать.

– Леша, Антон уже ушел домой, – сказал папа, постукивая по столу пальцами, – он так всегда делает, когда нервничает.

– Да? – протянул его младший брат. – А я думал, он с Катькой своей посидит, а то мы его вчера…

– Антона нет! – заглушая голос Леши, произнес папа поспешно.

Нинка заинтересованно спросила:

– Что за Антон?

– Ты не знаешь Антона? – рассмеялся дядя. – А я думал, Катя тебе первым делом о нем рассказала. Девчонки насчет своих мальчиков всегда сначала подру….

Нельке было жаль терять халявные пятьсот рублей, поэтому она взвилась со своего стула и закричала, перебивая дядю:

– Смотрите, птица залетела! Ой какая птица странная!

Все мигом начали оглядываться, даже я.

– Где птица? Какая птица? – заговорили находившиеся в кухне одновременно и завертели головами.

Сестра сделала мне большие глаза и перевела взгляд на дядю, который тоже изумленно оглядывал то едва приоткрытое окно, то потолок.

– Вон, вон! Под потолком! – поддержала сестру я.

– Да где же? – удивлялся Томас. Пока он пытался вместе с Нинкой увидеть мифическую птичку, я прошептала на ухо Леше:

– Не говори Нинке ничего про Антона! Она не должна знать! Я тебя умоляю!

В отличие от папы и сестры тот не стал выделываться. Как-никак Алексей и сам частенько попадал в экстренные ситуации, связанные с взаимоотношениями и всяческими там любовными треугольниками. Он понял меня с полуслова и ничего не сказал. Только кивнул мне коротко.

– Я вас разыграла! – в этот момент заявила Нелли. – А вы поверили, ха-ха-ха!

– Ты что, манеры у старшей сестры переняла? – с укоризной взглянул на нее Томас. – Нина, хоть ты научи этих двух дурочек правилам поведения.

Та молча согласилась, а потом опять спросила:

– Ну, так кто такой Антон? Мне так интересно. Чего ты мне, Катечка, ничего про Антона не рассказывала?

Вот же любопытная девица! Наверняка в прошлой своей реинкарнации она была безносой Варварой. Да-да, той самой, с базара.

– Это мой друг вчера приходил, – нашелся Леша. – Пришел к нам в гости и, представляешь, стал заигрывать с нашей Катькой!

– Во-о-от как? – подняла на меня выразительный взгляд подруга. – Кать, и как он тебе?

– Ничего так, – тихо ответила я. – Нормальный.

– Просто нормальный, и все? – не отставала она.

У Нинки иногда появляется мания – найти мне молодого человека, как будто я сама не в состоянии этого сделать.

– А человек может быть не просто нормальным? – раздраженно ответила я, не зная, что сказать.

– Этот Антон приехал из Москвы, – самозабвенно начал врать дядя, – мы были с ним в Питере на одних и тех же семинарах по дизайнерскому делу. В наш город он прибыл по делам и решил заглянуть ко мне. И кто бы мог подумать, что ему наша Катюша приглянется, – и он опять засмеялся.

Было видно, что Нинку буквально разрывает на части от любопытства:

– А как он выглядит-то? Надо же, Катя, как тебе повезло! Расскажите, какой он?

– Ей очень повезло! – заявила Нелли, не скрывая улыбки на пол-лица. – Он просто каккоии[11]!

– Он блондин, – начал Алексей, но под моим строгим взглядом осекся, – блондин с очень модной прической, выразительными глазами цвета стали. И фигура у него отличная. Подтянутый и симпатичный – я сразу вижу красивых людей. У него особенный шарм.

– И татуировка у него отпадная на плече и на спине! – вставила Нелли зачем-то, веселясь. – И крутые серьги в ушах.

– Очень стильный парень. Одевается только в фирменную одежду. У него прекрасный вкус. Он же бывшая модель, как и я, – продолжал бессовестный Леша. – А это говорит о многом.

Я чуть было сама не засмеялась. Нелька закрыла рот, чтобы не расхохотаться в голос, даже папа улыбался. А глаза Нинки раскрывались все шире и шире.

– Кать, ну тебе повезло! А характер у него какой?

Леша опять открыл рот и поведал:

– Очень веселый парень, приветливый. Душа компании, – не моргнув глазом, соврал опять Леша. – Ниночка, ты не поверишь, у него такая харизма, что вокруг него всегда находятся люди! И очень много женщин.

– На гитаре играет, – опять вставила Нелли бессовестно. – И поет красиво!

– И к тому же умный. Два высших образования, Ниночка! И родители – обеспеченные люди, – неизвестно зачем добавил папа.

Нинка не сводила с меня восхищенных глаз:

– И ты молчала? Катя, я думала, ты мне все секреты рассказываешь!

– Так я не успела, – еще тише отозвалась я, – он же только вчера приходил. И вчера я его впервые и увидела… Хотела сегодня тебе рассказать…

– По смс бы хоть похвасталась! – не унималась Нинка.

– А у меня денег нет на телефоне….

– Понятно, – задумчиво произнесла подруга, а папа поспешно добавил:

– Жаль, что ты не увидела этого чудесного молодого человека, Ниночка. Он ушел буквально час назад.

– Так он все-таки ушел! – воскликнул Леша. – Вы мне бы раньше сказали! Теперь мы с ним только в Москве и увидимся. У него же сегодня рейс домой.

– То есть я его не увижу? – расстроенно произнесла Нинка, и все мы одновременно покачали головами.

– Ой, жалко… А как он к тебе клеился-то?

– Это я тебе не при них расскажу, – ответила ей я. – И они вообще все выдумали, просто дразнят меня.

– Нет, Катька ему так понравилась, что он с ней встречаться хотел! – гнул свою линию дядя.

Подруга задумчиво произнесла:

– Значит, он к ней еще приедет? Так получается?

– Нет, – вставил папа, – я запретил им встречаться! Сказал, что они по возрасту друг другу не подходят. И он бабник страшный, хуже него, – кивнул на брата Томас.

Тот кисло покачал головой.

Дверь скрипнула. Кого там еще принесло?

– При-вет, – раздался механический голос сонного брата, который тоже соизволил встать с кровати. – Еда, – наткнулся его взгляд на заставленный стол.

– Садись, сынок, кушай, – заботливо похлопал по спинке стула Томас.

Эдгар сел.

– Опять всю ночь за своим белым железным другом просидел. Эд, ты так растеряешь все свои молодые годы! Тебе за девушками надо ухаживать, а не жить виртуальной жизнью, – покровительственно произнес Леша, считающий, что он сам живет полной и насыщенной событиями жизнью.

– Вот именно, – сказал папа. – Компьютер – это, конечно, хорошо. Но ведь и другими делами надо заниматься! Вот, например, на природу съездить. Или в кино сходить. Или на выставку.

– На твою, наверное, – заржал дядя.

– Отстаньте, – пробурчал Эдгар. – Налейте мне кто-нибудь лучше молока.

– Обслуги нет. Наливай сам, – тут же ответил Леша.

– А где ее друг? – спросил вдруг старший брат, увидев меня. – Он так классно в стратегиях разбирается, хоть с ним нормально поговорить можно. Не то что вы, лузеры.

– Ты имеешь в виду Антона? – преувеличенно ласково спросил папа.

– Ага, его. Этого парня в очках Антоном звали? – повернулся брат ко мне. Я машинально кивнула.

Леша тревожно глянул на Нинку, которая не слышала ничего о том, что у моего лже-поклонника плохое зрение.

– Знаете, – воскликнул он, – сейчас очень модно носить очки в яркой оправе! Самый писк. Так что плохое зрение тоже может быть… личной стильной фишкой.

– Пусть одежду мою не возвращает, – не слыша его, продолжал Эдгар, которого я готова была убить.

– А зачем ему его одежда? – заинтересовалась опять Нинка. – Он же модный парень? А Эдгар… – Она подозрительно на меня уставилась.

– Антон любит из старой одежды делать шедевры моды. Я ему кое-что из Эдгарова скудного гардероба отдал, – нашелся дядя.

Они еще несколько минут поморочили голову Нинке, долго рассказывали про посещение вчерашней Лешиной бывшей, и только потом мы вместе с ней удалились в мою комнату.

– Ну, вы чудите, – весело сказала она, – с утра настроение подняли.

– А тебе чего не спится-то? Чего так рано пришла? – мое настроение было намного ниже плинтуса. Не дай Боже, эта сумасшедшая узнает про Антона. Какой скандал она устроит!

– Радовалась бы гостям, балда. А я тебе…

Договорить ей помешала Нелька, вбежавшая в комнату. Не обращая на нас внимания, она подсела к нашему общему компьютеру и запустила его.

– Сейчас в «Симс-3» поиграю! – поведала она нам. – Я там боев из «Ред Лордс» создала… Ух, оторвусь!

Видно было, что Нинка не хочет говорить при любопытной Нелли. Поэтому она прошептала мне на ухо:

– Выйдем, – и встала с дивана.

В коридоре она огляделась. На кухне болтал по телефону папа, в своей комнате слушал музыку Леша. Эдгар опять прирос к компьютеру, и из его комнаты слышался бешеный стук клавиш.

– Все занято. Что за люди. Пошли сюда, – к моему ужасу, подруга вошла в комнату папы.

– Стой! – крикнула ей я, но было поздно.

Нинка оказалась в том же месте, в котором прятался Антон. Я зажмурилась. Сейчас подруга зайдет туда и счастливо увидит Тропинина. Тогда она точно поймет, что тут шикарным модным блондином с татуировкой даже и не пахнет. Обидится.

Я простояла так секунду, две, три, а Нинка все не орала. Я открыла глаза и несмело шагнула в папину комнату. Антона нигде не было. А Нина сидела на широком мягком полукруге, который заменял и кровать, и диван. Я с опаской уселась на второй такой же полукруг и притянула к себе подушку в форме головы монстра. Все здесь было выдержано в черных или белых тонах: и обои, и ковер, и эти круги, на которых мы сидели. Одна из стен полностью являлась зеркальной. Большое окно закрывали черные непрозрачные рольшторы, расписанные баллончиком. Потолок тоже был расписан и разукрашен. Частые папины гости постарались над этим. Более-менее нормальной мебелью в этом месте, которое было увешано папиными работами, можно было назвать высокий шкаф, который достался ему еще от прадедушки. Отреставрированный шкаф, расписанный бело-черной вязью, стоял в дальнем углу напротив нас. Это было единственное место во всей комнате, куда мог укрыться Антон. Глядя туда, я нервно сглотнула. Хорошо, что этот тормоз хотя бы догадался спрятаться…

– Какая ты странная, – внимательно поглядела на меня подруга.

– Нормальная я. Просто не выспалась.

– Ну смотри мне. Три тысячи демонов! Ну и мерзость! – захохотала Нинка.

– Где?

– Да везде! Как твой папан здесь только живет? – уставилась на огромную картину без рамы Нинка.

С полотна на нее смотрела выпученными жуткими глазами жаба с женскими волосами цвета расплавленного золота. Вокруг жабы весело порхала пара десятков миниатюрных эльфов с гранатометами в руках.

– Лучше бы спросила, как мой папа все это рисует! – хмыкнула я в ответ. – Это, между прочим, картина под названием «Идеал красоты эллипса».

– Если только эллипса… – с отвращением разглядывая жабу, проговорила блондинка. – Так, вернемся к делу. Почему я сюда пришла так рано? Я хотела сообщить, что ты идешь сегодня со мной.

– Куда? – глупо переспросила я.

– На концерт моих лапулек. Группы «На краю». Можно подумать, ты не знаешь, куда я сегодня вечером собираюсь, – раздраженно ответила подруга.

– Зачем? – не понимала я.

– Мне помогать.

– Но у меня нет билета!

– А тебе он и не потребуется, – как-то странно усмехнулась Нинка.

– Почему? Ты что задумала? – почувствовала я что-то нехорошее, глядя на сияющее чем-то действительно демоническим лицо Нинки.

– Та-дам! – пропела она и, как фокусник, вытащила откуда-то маленькую пластиковую карточку.

– Это что? – удивилась я.

– Это что? – пискляво передразнила меня подруга. – Это твой пропуск, журналист Радова.

– Чего? Какой журналист? Совсем со своим Сеточкиным рехнулась?

– Ты журналист нашей университетской газеты, милочка, – с победоносным видом ответила Нинка. – Пойдешь в клуб вместе со мной. Будем вдвоем брать интервью.

Я даже на ноги вскочила и повысила голос, забыв, что в шкафу засел мой гость.

– Никуда я не пойду! С чего ты это взяла? Совсем уже у тебя ум высох!

– Ты не можешь так со мной поступить! – в голосе подруги зазвенели слезы.

Тут Нинка стала использовать свой любимый прием – слезное выпрашивание. Он безотказно действовал на всех, включая ее железобетонного папочку.

– Катечка, ну, пожалуйста, ты должна будешь мне помочь приворожить Кея! Милая моя, прошу! Ты же моя лучшая подруга!

– И единственная, – вставила я, хмурясь. Сейчас Антон это услышит и примет меня за психопатку.

– Вот именно! Мне не у кого больше попросить помощи! Ну, хочешь, я на колени встану?