И все же Лондон был одним из самых культурных городов тогдашней Европы, в нем жило много ученых людей - врачей, законников, знатоков иностранных языков. Сюда приезжали архитекторы и художники из Италии, Франции, Голландии, чтобы строить дворцы и писать портреты знатных и богатых лиц.
      Университета в Лондоне не было, но несколько школ служили подлинными рассадниками знаний. Если университеты Оксфорда и Кембриджа готовили преимущественно священников и учителей, то в Лондоне были высшие юридические школы, так называемые Инз-оф-корт, дававшие чисто светское образование (в отличие от университетов, где изучение богословия все еще занимало важнейшее место). Студенты юридических школ были ^большими любителями театра и сами разыгрывали пьесы на латыни и на английском языке.
      Лондонцы любили музыку. В домах аристократов были свои оркестры. По улицам бродили певцы, собиравшие слушателей во дворах гостиниц, на рынках и площадях. Большой популярностью пользовались церковные хоры мальчиков. Эпоха Возрождения отмечена в Англии не только расцветом драмы и поэзии, но и возникновением замечательной музыки. Крупнейшим композитором того времени был тезка Шекспира органист Уильям Бэрд (ок. 1540-1623).
      Излюбленными развлечениями горожан были петушиные бои и травля медведей собаками. В специально огороженных местах на арене стравливались петухи, а публика, наблюдавшая это зрелище, заключала денежные пари о том, какой из петухов победит. Такие же пари имели место и в загонах, где происходила травля медведя. Зверя привязывали к столбу цепью, натравливали на него некормленых собак, и завязывалась кровавая борьба, доставлявшая зрителям не менее острые впечатления, чем публичные казни.
      В Лондоне было большое количество постоялых дворов и таверн. Разнообразные вывески приглашали посетителей к обильной еде и выпивке. Таверны были своего рода клубами. В каждом квартале города жители облюбовывали себе такое место для встреч и попоек. Одной из лучших таверн была "Кабанья голова", запечатленная Шекспиром в "Генрихе IV", Другая таверна, "Сирена", стала местом встреч драматургов и поэтов.
      В этот Лондон, центр политической жизни страны, средоточие его культуры и коммерции, вскоре после 1585 года пришел молодой Шекспир. Хотя мы не знаем точной даты его появления в столице, тем не менее почти несомненно, что именно здесь он пережил те бурные годы, когда вся страна ожидала исхода давно уже длившейся борьбы между Англией и Испанией.
      Ни одно впечатление не проходит бесследно для художника. Когда мы читаем "Гамлета", то в речи Марцелла слышим отголоски тех времен, когда в Лондоне была "строгость караулов, стесняющая граждан по ночам", и всякий мог наблюдать, как происходит
      литье всех этих медных пушек
      И эта скупка боевых припасов,
      Вербовка плотников, чей тяжкий труд
      Не различает праздников от будней... {*}
      {* "Гамлет", I, 1. Перевод М. Лозинского.}
      Запомнил он, как за днями и ночами тревоги наступил, наконец, день торжества, когда победившие испанцев воины вернулись с кораблей в столицу и народ во главе с городскими властями встретил их.
      Лондон буйно извергает граждан.
      Лорд-мэр и олдермены в пышных платьях,
      Как римские сенаторы, идут,
      За ними вслед толпой спешат плебеи
      Навстречу Цезарю-победоносцу... {*}
      {* "Генрих V", пролог V акта. Перевод Е. Бируковой.}
      Это, как и многое другое, не выдумано поэтом, не плод его воображения, а картина, которую он видел и запомнил навсегда.
      В Лондоне Шекспир разыскал своего земляка Ричарда Филда. Ричард был сыном стратфордского дубильщика Филда, с которым отец Шекспира вел дела. Ричард ушел в Лондон еще в 1579 году, за несколько лет до Шекспира. В Лондоне он устроился подмастерьем в типографию Томаса Вотрольера. В те времена наборщики и печатники были людьми незаурядного образования. Ричард Филд преуспел в своей профессии. Когда умер его хозяин, он женился в 1579 году на его вдове и стал владельцем печатни. Предположение, что Шекспир начал свою лондонскую карьеру с работы в типографии Филда, неправдоподобно. Но он поддерживал знакомство со своим земляком и, как мы увидим далее, напечатал в его типографии две свои книги.
      Как уже было сказано, по-видимому, Шекспир прибыл в Лондон с одной из актерских трупп, принявшей его в свой состав во время гастролей в провинции.
      Театры, их покровители и враги
      Одним из излюбленных развлечений того времени был театр, являвшийся подлинно народным искусством. Мы уже упоминали о том, сколько актерских трупп посещало в разные времена Стратфорд. Но если в провинциальном городке спектакли случались от времени до времени, в Лондоне они происходили постоянно" и здесь одновременно работало несколько актерских трупп.
      Собственно, мы выразились неточно. В самом Лондоне, то есть в черте Сити, театров не было. Здесь, в этом городе купцов, ремесленников и торговцев, все местные дела решались муниципалитетом, а в нем преобладали буржуа, придерживавшиеся строгой пуританской религии, запрещавшей всякого рода развлечения. Музыку и театр пуритане презирали, считая их греховным делом, отвлекающим от "святой" задачи накопления богатств.
      Против театра выступил ханжа пуританин Филипп Стабз, опубликовавший памфлет "Анатомия злоупотреблений". Выпущенный в 1583 году, он переиздавался два года подряд после этого. Еще одно издание вышло в 1595 году, примерно в то время, когда Шекспир написал "Венецианского купца". У Стабза много доводов против театров: "Теперь они обычно служат для того, чтобы нарушать святость божьего дня - субботы, отвлекают народ от тех мест, где проповедуется святое слово божье; люди устремляются в театры и другие гнусные сборища, предаются безделью, расточительности, разврату, легкомыслию, пьянству и бог весть чему еще". Стабза не устраивает даже то, что некоторые пьесы посвящены религиозным сюжетам: "Ежели они посвящены божественным предметам, то сие совершенно нетерпимо и, хуже того, богохульственно". А если в пьесах изображается обыкновенная жизнь, то такие представления "полны нечестивости, и поощряют порок, и за это равно заслуживают осуждения".
      Гуманисты защищали театр от пуритан как полезное развлечение. "Есть много людей, пригодных только для войны, - писал в 1592 году Томас Нэш. Этих людей надо чем-нибудь занять, когда они не при деле... Для этой цели полезно исполнение пьес, хотя против этого решительно восстают некоторые хулители с плоскими умами, неспособные глубоко понять тайны правления. После полудня - самое праздное время дня, когда те, кто сами себе хозяева, как, например, господа придворные, юристы, большое количество офицеров и солдат, находящихся в Лондоне, предаются всякого рода удовольствиям. Раавлечения они выбирают, не считаясь с тем, насколько они добродетельны: кто играет в карты, кто гоняется за женщинами легкого поведения, кто пьет, а кто смотрит пьесы. Так как ничто в мире не удержит их от одной из этих четырех крайностей, то не лучше ли, чтобы они выбрали наименьшее зло, то есть пьесы? А что, если при этом я докажу, что пьесы вообще не зло, а вполне добродетельное дело?"
      Так как пуритане запрещали спектакли в пределах Сити, то первые лондонские театры возникли за чертой города. Они строились в пригородах подчас рядом с загонами для травли медведей или аренами петушиных боев, неподалеку от таверн и публичных домов. В глазах пуритан это еще более компрометировало сценическое искусство, хотя не актеры были повинны в том, что их поставили в необходимость играть в таком дурном соседстве.
      Впрочем, играли они не только там. Их часто приглашали выступать в домах вельмож и даже во дворец королевы. В зимние каникулы актеры выступали в лондонских юридических школах, а во время гастролей они неизменно заезжали в Кембридж и Оксфорд, где находили взыскательную академическую публику, относившуюся иногда не без снобистского высокомерия к площадным фиглярам, не игравшим Сенеку и Теренция.
      К началу деятельности Шекспира в Лондоне насчитывалось четыре здания, специально предназначенные для представлений. Два находились к северо-востоку от города; и, выйдя за городскую стену через Бишопсгейт (Епископские ворота), можно было за пятнадцать минут дойти до одного из них, именовавшегося "Куртина", а до другого, называвшегося просто "Театр", - за двадцать минут. Оба эти здания построили еще в 1576 году. Строителем и владельцем "Театра" был Джеймз Бербедж, и здесь Шекспир вскоре стал постоянно работать.
      На южном берегу Темзы находились два других театра. Эта местность тогда не входила не только в состав Сити, но даже не принадлежала к лондонскому графству. Сюда можно было попасть, перейдя большой мост через реку. Этот грандиозный мост являлся для своего времени чудом строительства. На нем размещались многочисленные лавки и мастерские. Здесь же у входа и выхода с моста на пиках торчали головы казненных преступников.
      Перебраться из Лондона на южный берег можно было также на лодках, в большом числе шнырявших по реке. Лодочники составляли большую корпорацию, так как движение по Темзе было весьма оживленным. Вдоль берегов то и дело раздавались крики: "Эй, на запад!", "Эй, на восток!" Это лодочники, зазывая пассажиров, сообщали о своем маршруте.
      Примерно в полутора километрах от лондонского моста, в деревушке Ньюингтон-Батс, находился театр, построенный около 1580 года. Другой театр размещался еще ближе - всего в полукилометре от моста. Назывался этот театр "Роза". Его построил в 1587 году делец Филипп Хенсло.
      Шекспир знал все эти театры. В "Розе" он, вероятно, выступал на сцене в начале своей актерской карьеры, и, во всяком случае, документально известно, что здесь в 1592 году шла одна его пьеса. В "Театре" Бербеджа он работал около трех лет (1594- 1597). После его закрытия он вместе с труппой играл некоторое время в "Куртине" (1598-1599), а также, возможно, в Ньюингтон-Батсе.
      В те времена у актерских трупп не было своих театральных помещений. Они снимали их для представлений. Труппы были невелики, обычно ядро составляли шесть-восемь актеров. Они были пайщиками и главными исполнителями в пьесах. Сверх того труппы нанимали актеров для исполнения второстепенных ролей. В таком большом составе труппы играли только в Лондоне. Во время же гастрольных поездок по стране они выступали в сокращенном составе. Оставались только главные исполнители. Еще раз напомним о бродячих актерах, показанных Шекспиром в "Гамлете". Их всего четыре или пять. Один играет королей, другой - злодеев, женские роли исполняет мальчик. Актрис во времена Шекспира еще не было, но мальчики-актеры проходили такую тренировку, которая превращала их в образцовых исполнителей женских ролей. Как известно, в восточном театре многих стран и доныне женские роли исполняются мужчинами. Во всяком случае, в шекспировские времена это было в порядке вещей и воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Но, конечно, возраст ставил предел для исполнителей женских ролей, и на это намекает у Шекспира Гамлет, когда, обращаясь к юноше-актеру, восклицает: "Что я вижу, молодая госпожа! Клянусь владычицей небесной, ваша милость ближе к небу, чем когда я видел ее в последний раз, на целый каблук. Молю бога, чтобы ваш голос не оказался надтреснутым, как вышедший из обращения золотой" {"Гамлет", II, 2. Перевод М. Лозинского.}.
      Профессия актера была сравнительно новой, В средние века профессионалами были только клоуны и жонглеры-акробаты. В больших спектаклях, устраиваемых в праздники, играли любители. Как самостоятельная профессия актерство возникает в XVI веке. При этом с самого начала встал вопрос о легализации этой профессии. Как уже сказано, городские корпорации не хотели принять актеров в свою среду, считая их занятие греховным и, во всяком случае, несерьезным. Между тем порядок в те времена был такой, что люди любого звания должны были входить в состав какой-то общественной группы или сословия. В противном случае они оказывались в положении бродяг, а этих последних преследовали и подвергали, всяким наказаниям.
      Актеры были поставлены в необходимость найти себе покровителей. И они их обретали при дворе в кругах знати. Их записывали в число челяди какого-либо вельможи, и это служило актерам как бы паспортом, удостоверявшим, что они не бродяги. Одной из трупп оказывала покровительство сама королева, другой - ее фаворит граф Лейстер. Взял под свою защиту актеров и лорд-камергер королевы. Адмирал Хоуард, тот самый, который накануне сражения с "Непобедимой Армадой" играл в шары, любил не только спорт, но и актерское искусство. Он тоже опекал одну труппу.
      Принятые под покровительство знатным лицом, актеры носили ливреи его цвета, числились в списке его челяди, а иногда даже как слуги получали мизерное жалованье. Соответственно такие труппы именовались "слугами ее величества", "слугами графа Лейстера", "слугами лорда-камергера", "слугами лорда-адмирала".
      К одной из таких трупп принадлежал и Шекспир с первых дней пребывания в Лондоне. Начальные годы его сценической деятельности вырисовываются лишь в общих контурах. Мы знаем только, что Шекспир играл на сцене и, что еще важнее для нас, уже в те годы стал писать для театра. В дальнейшем, однако, мы будем иметь возможность с абсолютной достоверностью говорить о работе Шекспира в определенной труппе.
      "Университетские умы"
      Шекспиру не досталась роль зачинателя английской гуманистической драмы. Уже с начала XVI века происходило постепенное преобразование драматических жанров, оставшихся в наследие от средневековья. В середине XVI века появились первые трагедии и комедии, написанные по образцам античной, преимущественно древнеримской, драмы. В трагедии гуманисты следовали приемам Сенеки, а в комедии использовали формы и методы, заимствованные у Плавта. Возникло большое количество пьес авантюрно-приключенческого характера. В них изображались подвиги великих завоевателей, любовные истории и различные романтические приключения, а также всякие злодейства.
      Драматургия эта была еще прямолинейно наивна по своему содержанию, но в ней уже преобладали светские мотивы, и она выражала новые веяния в духовной жизни общества. Довольно примитивные в формальном отношении, эти пьесы были в большинстве написаны монотонными рифмованными стихами. Несмотря на стихотворную форму, они не отличались поэтичностью. У Шекспира есть воспроизведение двух пьес того типа, какие игрались в английских театрах второй половины XVI века - до середины 1580-х годов. Одна из них - трагедия "Убийство Гонзаго", которую играют бродячие актеры по заказу Гамлета. Вторая - "Любовь прекрасной Фисбы и Пирама, короткая и длительная драма, веселая трагедия в стихах". Этот спектакль разыгрывают афинские ремесленники перед Тезеем и его двором в комедии. "Сон в летнюю ночь".
      Напыщенная риторика, плоские сентенции разбавлялись клоунадой самого примитивного характера, До поры до времени это нравилось. Но примерно с 1587 года началось преобразование драмы. Появились писатели, которые подняли драматическое искусство на новую высоту.
      За этими писателями утвердилось название "университетских умов". Они действительно в большинстве были людьми, окончившими университет или по крайней мере получившими хорошее гуманистическое образование в лучших лондонских школах.
      Первый из них - Джон Лили. Внук автора той латинской грамматики, по которой учились тогда во всех школах, в том числе в Стратфордской, он получил образование в Оксфорде и Кембридже и решил посвятить себя литературе. В своем первом произведении, романе "Эвфуэс" (1579-1580), он описал, каким должен быть образцовый джентльмен. За этим последовали комедии, которые Лили написал для труппы мальчиков-актеров, часто игравшей при дворе в присутствии самой королевы Елизаветы. Его комедии "Галатея", "Эндимион", "Мидас", "Матушка Бомби" и "Метаморфозы любви" резко отличались от грубоватых народных фарсов, еще популярных в тогдашнем театре. Лили писал изящные пьесы, в которых преобладала любовная тематика, его герои изъяснялись возвышенным стилем и говорили в прозе. Стиль, которым Лили написал свой роман и пьесы, получил название "эвфуизм.
      Лили писал свои пьесы для придворной аристократической публики, но его галантные комедии оказали влияние и на народную драму. Театры, игравшие для простого люда, тоже стали ставить комедии более изысканного содержания.
      Вскоре вслед за этим произошло преобразование жанра трагедии. В этом важнейшую роль сыграл сверстник Шекспира Кристофер Марло (1564-1593). Сын сапожника из Кентербери, примерно в то время, когда Шекспир окончил школьные занятия, Марло поступил в Кембриджский университет. Когда у Шекспира разыгрывался роман с Энн Хетеуэй, Марло усердно изучал латынь, греческий, богословие и другие науки, преподаваемые в университете. К тому времени, когда Шекспир стал отцом троих детей, Марло сдал экзамен на звание бакалавра искусств. В 1587 году он получил звание магистра искусств. Марло и Шекспир появились в Лондоне, вероятно, в одно время. Может быть, Шекспир начал работать в театре даже раньше. Но в то время как он еще оставался никому не известным актером, Марло произвел переворот в драматическом искусстве.
      Вместо того чтобы посвятить себя священнической или чиновничьей карьере, Марло решил стать поэтом. Он написал и поставил на сцене в 1587 году трагедию "Тамерлан", и эта пьеса явилась началом расцвета английской народно-гуманистической драмы. Успех был так велик, что Марло тут же написал вторую часть трагедии. За этим последовали "Трагическая история доктора Фауста", "Мальтийский еврей", "Эдуард II", "Парижская резня" и "Дидона, царица карфагенская". Все эти произведения Марло написал за каких-нибудь пять лет - с 1587 по 1592 год. В эти годы английская драма сразу поднялась на высоту подлинного искусства.
      Марло был человеком необыкновенного поэтического дарования. Он ввел в драму подлинную поэзию. Марло покончил с рифмованным стихом, который звучал искусственно и монотонно. В его драмах персонажи заговорили белым стихом, и эта форма поэтической речи утвердилась в английской драме эпохи Возрождения. Отныне, чтобы писать драмы, надо было быть поэтом, а не просто стихотворцем-рифмачом.
      Огромный темперамент Марло проявился в том, что героями он избирал людей необыкновенных. Он изображал титанические страсти: могучее властолюбие, страстную жажду господства над всем миром, неукротимую жестокость и безмерное коварство.
      Приходя в театр, зрители приобщались к подлинной поэзии.
      Шекспир, несомненно, стоял среди восторженной толпы, слушавшей актеров, которые играли драмы Марло. Может быть, он даже играл в них сам, когда стал актером.
      Одно несомненно - он хорошо знал пьесы Марло, ему запомнились его стихи, и когда он сам писал свои первые драмы, то невольно подражал стилю поэзии Марло.
      К числу "университетских умов" принадлежал Томас Кид (1558-1594), который был на восемь лет старше Марло и Шекспира. Он учился в лучшей школе Лондона, но университета не кончал. Нужда заставила его пойти в писцы. Едва ли мы ошибемся, сказав, что его вдохновил пример Марло. Через год после "Тамерлана" на лондонских подмостках появилась "Испанская трагедия" Кида. Это была трагедия кровавой мести. Она имела такой же грандиозный успех, как и "Тамерлан". Пожалуй, редко какая пьеса так долго держалась на сцене в те времена. Четверть века спустя она еще сохранялась в репертуаре, так как среди лондонской публики было много любителей смотреть кровавые ужасы, которые Кид изобразил на сцене. Еще год спустя, в 1589 году, появилась его другая трагедия мести - "Гамлет", которую Шекспир впоследствии переработал.
      Ровесником Кида был Роберт Грин (1558-1592), учившийся в Оксфорде и Кембридже, очень гордившийся этим и именовавший себя по-латыни Utriusque Academiae in Artibus Magister - обеих академий магистр искусств. О его жизни мы еще расскажем в дальнейшем подробнее, здесь же ограничимся тем, что отметим его роль в развитии новой драмы. Из всей плеяды новых драматургов он был особенно склонен к романтике и юмору, что проявилось в его лучших пьесах "Монах Бэкон и монах Банги", "Джордж Грин, векфильдский полевой сторож" и "Иаков IV". К такому сочетанию романтических мотивов и юмора был склонен также Джордж Пиль (1556-1596), начавший драматургическую деятельность еще до Лили пьесой на мифологический сюжет - "Суд Париса" (1581), но более всего известный своей комедией "Бабушкины сказки" (1591), подсказавшей кое-что Шекспиру, когда он писал "Сон в летнюю ночь".
      К этому же поколению принадлежал автор разнообразных произведений Томас Лодж (1558-1625), энергично защищавший театр от нападок пуритан. Он был автором одной из первых римских трагедий - "Раны гражданских войн-" (1588) и вместе с Грином написал сатирическую, пьесу "Зерцало для Лондона и Англии" (1590).
      Имена некоторых писателей, участвовавших в создании новой драмы, остались неизвестными. Но сохранились их пьесы, и несколько из них заслуживают упоминания. Это, во-первых, трагедия "Арден из Февершама" (1590), настолько блестящая, что ее долго приписывали Шекспиру. Однако к написанию ее Шекспир не был причастен. Для нас представляет несомненный интерес тот факт, что уже в то время, между 1585 и 1592 годами, появился ряд пьес на темы, впоследствии привлекшие внимание Шекспира: "Славные победы Генриха V", "Правдивая трагедия Ричарда III", "Беспокойное царствование короля Джона", "Король Лир".
      Портрет мистера W. S.
      Два изображения Шекспира считаются бесспорными. Это портрет, приложенный к первому собранию драм Шекспира, вышедшему через семь лет после его смерти, и бюст, установленный на стене алтаря церкви Святой Троицы в Стратфорде, где похоронен Шекспир.
      Портрет в собрании пьес был выполнен гравером Мартином Дройсхутом, которому в год смерти Шекспира было всего лишь пятнадцать лет. Гравюру он делал, когда ему было года двадцать два. Что он был неопытным гравером, видно по его работе. Но главное даже не в неопытности молодого гравера, а в том, что портрет-то он едва ли делал с натуры. Нет никаких сомнений в том, что он гравировал с какого-то портрета, написанного с живого Шекспира. Среди дошедших до нас портретов драматурга есть один, который мог бы послужить моделью Дройсхуту. Беда, однако, в том, что с таким .же успехом можно утверждать обратное: портрет был нарисован художником, срисовавшим гравюру из книги.
      Бюст Шекспира тоже был сделан уже после его смерти. Есть данные, говорящие о том, что в XVIII веке его "исправляли". Он изображает полного мужчину с высоким лбом, держащего руки на подушке, В правой руке у него перо.
      Оба эти изображения Шекспира вызвали раздражение одного из крупнейших знатоков Шекспира в XX веке - Джона Довера Уилсона. Особенно не нравится ему стратфордский бюст. "Облик Шекспира был воспроизведен с маски, снятой при жизни и после кончины. И все же я беру на себя смелость заявить, - пишет Уилсон, - что этот бюст одно из самых больших препятствий для понимания Шекспира!" Нетрудно представить себе историю возникновения бюста, продолжает Уилсон: "Это вечная история, слишком хорошо известная друзьям и родственникам большинства людей, богатых или знаменитых настолько, чтобы стать жертвами ремесленников-портретистов. Дело поручили англо-фламандскому каменотесу из Лондона, некоему Гаррату Янсену, который знал, как полагается делать монумент, и выполнил свой заказ добросовестно и (с точки зрения ремесла) в высшей степени достойным образом. Пропорции очень приятны, а архитектурный замысел с двумя колонками и подушкой, покрытый мантией щит и два херувима - все это даже красиво. Только одно недоступно этому ремесленнику - изображение лица, и случилось так, что лицо это принадлежало Шекспиру! Если миссис Шекспир и дочерям поэта портрет не понравился, что могли они поделать? В таких случаях семья жертвы бессильна. Монумент был сооружен и; конечно, оплачен, оплачен не только родственниками, но, возможно, и друзьями. И какой прекрасный монумент получился - во всем за исключением лица!"
      Стратфордский бюст воспроизведен среди иллюстраций к нашей книге.
      На фронтисписе помещен еще один портрет Шекспира, называемый по имени одного из его владельцев - чандосским портретом. По преданию, портрет был нарисован Ричардом Бербеджем. Вероятно, это легенда. Пропорции частей лица на чандосском портрете не соответствуют пропорциям на гравюре Дройсхута и на стратфордском бюсте. В Библиотеке Райландса в Манчестере есть портрет неизвестного молодого человека. На верху портрета имеются надписи, по которым видно, что в 1588 году, когда был нарисован этот портрет, человеку, изображенному на нем, было двадцать четыре года - ровно столько, сколько в том году исполнилось Шекспиру.
      Довер Уилсон выдвигает гипотезу, что это мог быть портрет Шекспира. До него подобное же предположение высказывал большой знаток шекспировской эпохи Джон Смарт, писавший, что в этом портрете "он нашел свое представление о молодом Шекспире и хотел бы, чтобы он был подлинным". Приводя это мнение, Уилсон пишет: "Однако никакого подтверждения этому не существует, и я не прошу читателя верить в подлинность и не хочу даже убеждать в этом. Единственное, что я полагаю, - это то, что он лучше помогает создать свой образ Шекспира. Во всяком случае, он поможет читателю забыть стратфордский бюст".
      Мне кажется разумной эта мысль. Портрет неизвестного молодого человека (графтонский портрет, названный так по его местонахождению до того, как он попал в Библиотеку Райландса) помещен в этой книге.
      Уилсон отмечает любопытное совпадение: пропорции графтонского портрета - расстояние от подбородка до губ, от губ до носа, от носа до нижних век, от век до бровей и от бровей до вершины лба - совпадают с пропорциями на обоих известных портретах Шекспира - на гравюре Дройсхута и на бюсте Янсена.
      Шекспир, недавно пришедший в Лондон, должен был выглядеть примерно так, как молодой человек на графтонском портрете. Он не красавец, но в его лице есть та одухотворенность, которую мы вправе предположить, и в лице Шекспира.
      Я позволил себе один эксперимент, который предлагаю вниманию читателя. На переплете напечатана гравюра, сделанная Дройсхутом. Высокий воротник и кафтан придают облику Шекспира скованный и, я бы сказал, одеревенелый вид. Эксперимент состоял вот в чем: по моей просьбе из портрета было выделено одно только лицо. Приглашаю читателей найти его среди иллюстраций, помещенных в книге. Может быть, со мной согласятся, что так лицо Шекспира кажется более живым.
      И глаза смотрят совсем так, как на графтонском портрете. Они такие же большие, и кажется, они видят очень много. Пусть это только мое воображение, но мне эти глаза представляются зеркалом большой души.
      Дебют молодого драматурга
      Шекспиру было лет двадцать пять - двадцать шесть, когда он написал свою первую пьесу. Он выбрал тему, которой до него не касался ни один драматург, - междоусобную войну между двумя династиями. Пьеса была впервые поставлена в 1590 году и, несомненно, имела успех, ибо в 1591 году последовало продолжение. Вскоре после их постановки обе были напечатаны.
      В 1594 году появилась книга "Первая часть вражды между двумя славными домами Йорк и Ланкастер, с изображением смерти доброго герцога Хамфри, изгнания и смерти герцога Сеффолка, трагическим концом гордого кардинала Уинчестера, известным восстанием Джека Кэда и первыми притязаниями герцога Йорка на корону".
      В 1595 году было напечатано продолжение под гораздо более кратким заглавием: "Правдивая трагедия Ричарда, герцога Йорка, и смерть доброго короля Генриха VI с полным изображением борьбы между домами Ланкастер и Йорк". В 1600 году обе пьесы были переизданы порознь, а в 1619 году вышла книга, содержавшая обе части.
      Вторая пьеса - "Правдивая история Ричарда, герцога Йорка" - имела на титульном листе указание: "Неоднократно игралась слугами достопочтенного графа Пембрука". Это свидетельство очень важно: оно удостоверяет; что какое-то время в начале своей театральной деятельности Шекспир был связан с определенной труппой.
      Вслед за этим Шекспир пишет третью историческую драму о царствовании Генриха VI. На этот раз он изображает события, имевшие место до тех, которые представлены в "Первой части вражды..." и "Правдивой трагедии Ричарда, герцога Йорка". Таким образом, его первые три пьесы составили трилогию о событиях одного царствования. В первом собрании драм Шекспира им было дано название "Генрих VI". Каждая из частей трилогии представляет собой самостоятельное драматическое произведение. Та пьеса, которую Шекспир написал последней, составляет теперь первую часть трилогии. В ней изображаются события Столетней войны между Англией и Францией. Эту войну Шекспир изображает с английских позиций. Поэтому французская национальная героиня Жанна д'Арк представлена в пьесе колдуньей и авантюристкой. Подлинным героем изображен английский рыцарь Толбот, преданный своими коварными соотечественниками, боровшимися за власть, и погибающий в неравной борьбе вместе со своим юным сыном.
      Во второй пьесе - "История вражды между двумя славными домами Йорк и Ланкастер" - показано начало междоусобицы, когда в саду Темпля сторонники враждующих партий срывают одни - Алую розу (Ланкастер), другие - Белую (Йорк). Пьеса завершается победой Йорков.
      В третьей пьесе зрители видят продолжение кровавой междоусобицы. Здесь особенно выразительно обрисована жена Генриха VI, королева Маргарита, являвшаяся душой партии, защищавшей династию Ланкастер. Она захватывает в плен Йорка и его младшего сына. Пленному Йорку она показывает платок, смоченный в крови убитого по ее приказанию сына Йорка, а потом, издеваясь над его бессильным горем, приказывает надеть на голову Йорку бумажную корону. В отчаянии Йорк кричит ей, что она злей волков и что язык у нее ядовитей, чем у ехидны: "О сердце тигра в женской оболочке!"
      Кровавые ужасы, которыми полны эти пьесы, были вполне в духе драматургии, популярной в те годы. Шекспир здесь следует образцам кровавой трагедии Кида, тогда как в стиле речей действующих лиц явно ощущается влияние поэзии драм Марло.
      Но есть в этих произведениях черты, отличающие Шекспира от его предшественников. Кида интересовали случаи кровавой мести вообще. Марло привлекали трагические фигуры людей, мечтающих о власти над миром. Молодого Шекспира интересует судьба его страны. В большей степени, чем этих современников, начинающего Шекспира можно считать национальным поэтом, озабоченным судьбами страны. Марло и Кид с мрачным упоением изображали кровавые ужасы. Шекспир не устает осуждать честолюбивые и корыстные поступки людей, ввергающих страну в кровавый хаос ради своего властолюбия. В его драмах можно встретить и людей беззлобных, как Генрих VI, стремящихся к справедливости, как Хамфри Глостер, и, наконец, героя, жертвующего жизнью во имя родной страны, как рыцарь Толбот в первой части "Генриха VI".