- А при чем здесь ТВЦ?
      - Видимо, при том, что процесс передела проходит не столь блестяще, как ожидали в Кремле. Лужков ещё достаточно силен и может позволить себе взбрыкнуть.
      - Вы имеете в виду инцидент с Куликовым?
      - Хотя бы и с Куликовым. Заступиться за него вопреки воле президента, поверь мне, - это ход далеко не слабого человека. Так что за ТВЦ не переживай. Это игра. Попугают немного мэра, и все вернется на круги своя.
      - Вы уверены?
      - На сто пудов! Путину нет никакого резона уничтожать Лужкова. Ослабить влияние - другое дело, но уничтожить - упаси боже! Ведь, как юрист, ты должна знать, что восемьдесят процентов всех инвестиций, которые идут в Россию, даются под Лужкова. Для западного финансового мира - он единственный гарант.
      Берестову было любопытно наблюдать за тем, как глазки Лилечки в процессе разговора становились серьезней, лицо умным, походка деловой. По всей видимости, этот аспект жизни её очень интересовал. Леонида всегда удивляло, когда красивых девушек интересовало что-то, кроме любви. Их предназначение - очаровывать, завораживать, разбивать сердца, вдохновлять на подвиги, так нет - лезут в какую-то низменную политику.
      - Кстати, я заметил, Иванова, что тебя в политике интересует только мелкая закулисная возня. На кой черт она тебе сдалась? Все это преходяще.
      - А что вы можете предложить из вечного? Инопланетян? - сверкнула глазками Лилечка.
      В это время Берестов заметил неподалеку маленький ресторанчик "Тибет".
      - Намек понят! - подмигнул он. - Хочу предложить тебе самую лучшую кухню Востока в Москве. Ты была в "Тибете"?
      Не дожидаясь ответа, Берестов взял её под локоток и повернул лицом к ресторанчику. Она расширила глаза, но упираться не стала.
      - Только недолго, - произнесла она перед входом и целомудренно потупила взор.
      15
      В ресторанчике было уютно и прохладно. После душной улицы он казался райским уголком. Ресторанчик был небольшим, но, благодаря особому освещению, за каждым столиком создавалась иллюзия интима. В нем всегда было немноголюдно, а в этот вечер за столиком у окна сидела ещё какая-то тихая пара, кажется немцы, а это - считай что никого.
      К вновь вошедшим сразу же с любезной улыбкой бросилась индианка в розовом сари и с бордовой точкой на лбу. Она проводила в самый дальний угол, посадила за столик и зажгла благовоние.
      - Так ты была здесь? - снова спросил Леонид. - Нет? Тогда я сам закажу. Они здесь очень классно готовят баклажаны. И ещё у них изумительная баранина под соусом. От свинины тоже не откажемся. На гарнир возьмем бобы. Салат из помидоров. Зелень - само собой! На десерт землянику. Можно ещё груши. Шоколад обязательно! Пить что будем?
      - А что тут можно?
      - Тут можно все!
      - Тогда шампанское!
      Играла тихая индийская музыка, и дымились благовония. Но даже эта приторная мерзость не перебивала милого запаха Лилечки. Полумрак и черная блузка подчеркивали белизну её плеч и грациозную линию шеи. А ниспадающий локон, в сочетании с тонкой кистью под её подбородком, был очень ей к лицу. Она маленькими глоточками потягивала шампанское, а он пил коньяк. Разговор протекал без всякого напряга.
      - Приятное место, не правда ли? Тихо, прохладно. Мухи не кусают. Хочется думать о вечном. Да и сам сидел бы здесь вечно.
      - Вы можете сидеть, а мне скоро домой, - произнесла Лилечка, посмотрев на часы.
      - Тебя ждут родители?
      - Нет.
      - Муж?
      - С мужем я разошлась.
      - Так кто же тебя ждет?
      - Никто. Просто нужно отоспаться.
      - Отсыпаться будем на там свете. Кстати, почему ты разошлась с мужем?
      - Я не могу жить в браке.
      - А без брака?
      - Пока жили без брака, все было нормально. Поженились - через три месяца я его выгнала.
      - Так вот какая ты...
      - Да, я такая.
      - Ты вредная и склочная?
      - К тому же и рыжая.
      - Ах вот оно что, - сощурился Берестов. - Как я сразу не догадался. Я тебе на день рождения подарю новую метлу. Хотя нет! На ведьму ты не похожа. У ведьмы взгляд другой. У ведьмы взгляд пронизывает до самых позвонков. У тебя он обволакивает.
      - Как у сирены?
      - Ни в коем случае! Сирены приносят несчастье.
      - Я и есть та сирена, которая приносит несчастье. Где бы я ни работала, там сразу все разваливалось и разорялось. Друзья мои спивались, мужей я выгоняла, сожители умирали...
      - Боже, какой ужас!
      В это время у Лилечки зазвонил сотовый.
      - Да, - сказала она, поднеся телефон к ушку. - Узнала! Когда? Хорошо... Я? Почему я?.. Ну что ж, надо так надо. Где нахожусь?.. Ресторан "Тибет".
      Она сложила телефон и сделалась пунцовой.
      - Это кто? - поинтересовался Берестов.
      - Неважно, - ответила она. - Я человек конченый. Обо мне говорить не стоит. А от вас сбегали жены?
      - Но у меня не так уж много было жен, чтобы говорить о них во множественном числе. Можно сказать, что опыт многоженца у меня небогатый. Точнее... его нет совсем.
      - Но хоть одна жена у вас есть?
      - Одна, конечно, есть. Но она в Лондоне. Уж три года...
      - Что она там делает?
      - Пасет сына. Он учится в университете.
      - И долго она будет его пасти?
      - По английскому закону, имеет право ещё на два года.
      - А почему вы не живете в Лондоне?
      - Потому что люблю Москву!
      Лилечка несколько окосела. Взгляд её сделался теплей, улыбка обворожительней.
      - Значит, вы любите Москву? А Лондон, значит, не любите?
      - Плевал я на Лондон!
      - Это не гигиенично. А я в Лондоне никогда не была. Была в Варшаве, в Афинах и Стамбуле. А в Лондоне - нет! Скажите, зачем вы меня напоили? Как я поеду домой?
      - Я вас провожу!
      - Нет, провожать меня не надо. Я сама! Кажется, завтра я не встану!
      Лилечка взглянула на часики и поднялась с места.
      - Не спеши, Лиля. Мы ещё не выпили тибетского вина. Его пьют в самом конце. Выпиваешь чашку и становишься абсолютно трезвым. Я уже заказал.
      Берестов поймал Лилечку за руку и усадил на место. Ее рука пылала. И сама она излучала такой волнующий жар, что у Берестова застучали зубы. Она подперла кулачком свое милое личико и уставилась Берестову прямо в глаза.
      - Если я не отрезвею, пеняйте на себя! Мне завтра нужно встать со свежей головой. Завтра пятница - поиск текущей информации. Ненавижу пятницу!
      - А мне завтра опять звонить Климентьевой.
      - А кто она?
      - Я раскручиваю одно темное дельце. У Климентьевой шесть лет назад был убит сын, но до сих пор не завели уголовного дела. Причем медэкспертиза дала заключение, что он умер от сердечной недостаточности. Впрочем, это долгая история. Я потом тебя расскажу. Уже несут тибетское вино.
      Индианка в розовом балахоне с сияющей улыбкой поставила перед ними поднос с двумя чашками мутного пойла и лукаво подмигнула третьим глазом.
      - Это хлебается ложкой! - пояснил Берестов.
      - Я не буду! - коротко бросила Лилечка, брезгливо покосившись на чашку, и вдруг выскочила из-за стола.
      - Подожди, ты куда? - удивился Берестов, пытаясь ухватить её за руку, но Лилечка не далась.
      - Я дойду сама! - бросила она через плечо и выбежа ла из ресторана.
      Пока Леонид рассчитывался, Лилечки и след простыл... Ее внезапная перемена настроения повергла Берестова в транс. Ведь он рассчитывал проводить её до дома. Может быть, даже побродить по ночным улочкам под звездами и мутными фонарями, слегка поддерживая её под тонкий локоток... Черт! Это кислое тибетское пойло испортило весь вечер. Куда же она так быстро могла испариться? На противоположной стороне стоял белый "опель" с темными стеклами. Немного погодя он тронулся. За рулем сидел стриженный под ежик парень в черных очках.
      16
      На следующий день Лилечка весь день просидела в отделе. До обеда обзванивала различные пресс-службы, после обеда не отрывала голову от компьютера. Курить не выходила ни разу. Берестов хотел отловить её во время обеда, но она ускользнула незамеченной. Он трижды заходил в Лилечкин отдел по различным поводам, но она не поднимала головы и ни разу не посмотрела в его сторону. Так бездарно прошла пятница. В страшной тоске прошли выходные, а в понедельник вышел номер.
      Статья Берестова, занявшая всю шестую полосу с иллюстрациями обоих барельефов и фотографией Климентьевой производила нехилое впечатление. Удачным шрифтом был набран заголовок и очень выигрышно смотрелись иллюстрации. При подобном сочетании подачи и содержания статья не могла остаться незамеченной.
      - Возможно, мне сегодня позвонят! - предупредил Берестов секретаршу Олю. - Будь начеку!
      - Всегда начеку! - отсалютовала она и принялась за свой утренний кофе.
      Прилетевший из командировки Авекян устроил на летучке очередной разнос. Единственное, что, по его словам, в номере "катило в кипеш" - это заметка Ивановой о собаках. "Это людям нравится, когда русские дворняги загрызают немецких бультерьеров. Все остальное - на хрен никуда не годится". Точно бульдозер прошелся он и по берестовским инопланетянам, назвав все это бредом сумасшедшего, а главную героиню - "сбрендившей без мужика".
      - В общем, так, - стукнул он по столу. - Темы я буду смотреть лично. Кто не въезжает, какие должны быть темы в нашей газете, с теми будем расставаться.
      На этих словах Берестов по привычке взглянул Лилечке в глаза, но она отвернулась. Сердце Леонида заныло. Если сегодня он не восстановит с ней прежних отношений, то завтра улетит в Лондон. Там он устроится на Би-би-си, прославится, разбогатеет, возглавит отдел "Экономическая политика в России" и... пригласит Лилечку корреспонденткой.
      - Алеу! - позвонит он из Англии. - На досуге я вспомнил, что ты никогда не была в Лондоне. Что ж, я тебе предоставляю такую возможность. Мне нужен корреспондент, пишущий на экономические темы. Пять тысяч баксов для начала тебя устроят?
      - Мне нужно подумать, - растерянно ответит Лилечка.
      - Подумай, Иванова, - небрежно скажет Берестов. - Пятнадцать минут тебе хватит?..
      После летучки Берестова ждал сюрприз.
      - Вам звонили! - радостно сообщила секретарша Оля. - Просили перезвонить.
      По телефонному номеру Леонид чутко определил, что это не тот звонок, которого он ждал. "Виктор Львович Петров, - прочел он на листочке и задумался. - Нет! Никогда не слышал". И позвонил. Ответил сиплый несолидный голос с рязанским говором.
      - Леонид Берестов? Доброе утро! Я прочитал вашу статью "России дан знак на мировое господство". Вы написали все очень правильно, - похвалил неизвестный Виктор Львович. - Особенно точно вы определили связь между мощью государства и этими монстрами в световых коридорах. Так вот, эти монстры существуют не только на барельефах. Они реальны, уверяю вас. Я думал, что я единственный человек, который знает об этой тайне. Оказывается, нет. Ваша статья меня очень взволновала.
      - Извините! А вы кто? - перебил Леонид.
      - Ах да, - вспомнил Петров. - Ну, мою фамилию вы уже знаете. Работаю инженером на ТЭЦ. В начале восьмидесятых я имел счастье посещать лекции одного московского физика, фамилия которого вам ничего не скажет. Лекции были платными. Пять рублей за лекцию. Проходили они на разных квартирах. Можно сказать, лекции были подпольными. Благодаря им я и познакомился с эзотерическим толкованием мира. Потом все это я нашел в теософской литературе. Но есть такая информация, которую я слышал только от него. Он говорил, что если она уплывет на Запад, то Запад возьмет над нами верх.
      - А как фамилия физика?
      - Фамилия вряд ли вам чего скажет. Минаев его фамилия.
      - Что? - подпрыгнул Берестов. - Николай Минаев? Вы ученик Николая Минаева?
      - Да! - подтвердил голос. - Можно сказать, что ученик! Хотя нас было несколько человек. Из наиболее известных людей, вернее, из тех, которые стали потом известными, к нему ходили Юра Николаев, ныне профессор, автор книги "Лечение голоданием"; затем - Володя Черкасов, ныне писатель, ученик и последователь Порфирия Иванова; Игорек Хващевский - ныне кандидат технических наук, и так далее. Так вот, я - единственный, кто записывал его лекции на магнитофон. Мне часто звонят старые товарищи, ну из тех, кто слушал лекции, и просят дать переписать лекции Минаева, но я никому не даю.
      - Боитесь, что уплывут на Запад?
      - Да нет! - засмеялся Петров. - Боюсь, что записи могут испортить. Ведь я записывал на старый катушечный магнитофон "Романтика". Пленка на катушках сыплется. У меня все никак не доходят руки перенести эти лекции на дискеты. Но тут уже нужен хороший компьютерщик, специалист. Сами понимаете.
      - Я понял, - нетерпеливо перебил Берестов. - Где и когда мы с вами встретимся? Минаев меня очень интересует. Я о нем много слышал. Кстати, он рассказывал вам о своих опытах по материализации тонких миров?
      - Да, кое-что рассказывал, - произнес Виктор Львович задумчиво. - Что ж, я готов с вами встретиться...
      - Давайте через час. На платформе "Измайловский парк". Я в светлых джинсах и темной бейсболке. В руках у меня будет диктофон.
      Получив "добро", Берестов кинулся к столу, сгреб в сумку блокноты, ручки, вставил в диктофон свежие батарейки и помчался к выходу.
      - Ты куда? - крикнул Топоров.
      - На опохмел!
      17
      Петрова журналист узнал сразу. Он стоял на платформе с томом "Кабалистики" под мышкой и внимательно всматривался в выходящих из поезда людей. На вид ему было лет шестьдесят. Несколько тучноват, лысоват, одет в мрачные тона, зато лицо его было светлым, что говорило об отсутствии вредных привычек.
      - Виктор Львович? - улыбнулся Берестов.
      - Леонид? - произнес тот с серьезным видом и протянул руку.
      Они не спеша побрели по аллее Измайловского парка искать свободную скамейку. И Виктор Львович на ходу начал рассказывать о том, кого считал своим учителем.
      - Честно говоря, о нем мне известно не так уж и много, - признался Виктор Львович. - Я знаю только то, что он работал в центре имени Курчатова, а кем и над чем, - сказать затрудняюсь. Если это важно, можно выяснить у его жены, Светланы Павловны. С ней я поддерживаю связь.
      - Пока это неважно, но телефон на всякий случай дайте!
      - Так вот, - продолжал Виктор Львович, преодолев первую неловкость от встречи с незнакомым человеком, - учеными его степенями я не интересовался. Возможно, что их и не было. Но знал, что у него был доступ в Ленинскую библиотеку, в спецхран. Ну, наверное, сами понимаете, что получить доступ в этот отдел было практически невозможно. Его разрешали посещать только избранным. Так что если он и обладал какими-то учеными степенями, то негласно. Сам же он говорил, что в Ленинской библиотеке провел восемнадцать лет. После чего начал читать свои знаменитые лекции, которые у простых людей вызывали шок.
      В это время новые знакомые увидели пустую скамейку и направились к ней. Виктор Львович достал из кармана газету, а Леонид вытащил из сумки диктофон. Подстелив газету, они уютно расположились, и Петров продолжил:
      - Так вот, лекции его запрещались. Мы маскировали свои занятия под дни рождения. Время, как вы помните, было глухое. Теософской литературой в то время не торговали даже на черном рынке. Из философии стояли только тома Маркса и Энгельса да выхолощенный Гегель. Это потом уже стала появляться эзотерическая литература, и многое из того, о чем рассказывал Минаев, я потом находил в ней. Но кое-чего так и не нашел. И вот почему: дело в том, что Минаев обо всем имел свое личное мнение. Он сам был мыслителем. Даже историю толковал по-своему.
      Виктор Петрович сел поудобней, закинув ногу на ногу, - видимо, приготовился к длинному рассказу. Берестов украдкой посмотрел на часы.
      - Николай Викторович ухитрился сплести в одно целое науку, религию и историю. Так вот, по его убеждению, до потопа, а это где-то двенадцать тысяч лет назад, главенствующей расой на земле были атланты. Наука и магия в Атлантиде были развиты настолько, что любой земледелец мог считывать мысли живых и вызывать души умерших. Земля тогда вращалась по круговой орбите, а не по эллипсу, как сейчас. Она была значительно ближе к солнцу, поэтому до потопа зимы не знали. Сейчас, конечно, о Всемирном потопе написано много научных трудов. Я прочел почти все, но не все меня убедили. Были предположения, что атмосфера Земли была окружена водяной подушкой, которая создавала на Земле благоприятный климат и задерживала вредные ультрафиолетовые лучи. Именно поэтому люди жили по восемьсот лет - медленно старели. А потом подушка прохудилась и залила землю. Видите, один к одному по Библии. Интересно, но не убедительно. Потому что далеко от жизни.
      Петров раскрыл "Кабалистику" и показал иллюстрацию, где на головы нагих беззащитных людей льются потоки воды, а Бог сверху потрясает тяжелым жезлом.
      - Это все отсюда. А у Минаева вот откуда, - Виктор Львович ткнул пальцем себе в лоб. - У него была другая версия потопа. Двенадцать тысяч лет назад на Земле от мощного взрыва произошел толчок. Земля остановилась и сошла с орбиты, а движущийся по инерции океан накрыл Атлантиду и Европу. Причем Атлантиду он смыл полностью, а Европу накрыл частично. На востоке Европы глубина воды была с высоту дерева, а на юге, в Египте, не более чем с человеческий рост. Минаев показывал нам карту Земли - какие части суши больше всего пострадали от потопа, а какие меньше. Были даже такие земли, которые совсем не пострадали.
      - Где сейчас эта карта?
      - Наверное, в бумагах у Минаева. Он ведь сам её составил. Так вот, по словам Николая Викторовича, из атлантов спаслись только трое. Двое из них сыновья правителя Атлантиды. Одного звали Гермесом, другого Кецалькоатлем. Третьего звали Ноем. После потопа Гермес высадился на берегах Нила и положил основу египетской цивилизации. Кецалькоатль высадился на американском континенте. Он положил основу культуре ацтеков. Ной застрял на горе Арарат. В его задачу входило сохранить животный мир.
      Петров победно взглянул на журналиста, ожидая ошеломленной реакции. И тот, догадавшись об этом, театрально поднял брови, хотя ничего особо нового не услышал.
      - Про первых двух вообще не сказано в Библии, - пробормотал он, разыгрывая удивление.
      - И не должно быть сказано! - поднял палец Петров. - И вот почему...
      Виктор Львович задумчиво пожевал верхнюю губу.
      - Видите ли, Леонид... Минаев был убежден, что ни одна из существующих сейчас в мире религий не имеет такой силы, какой обладала религия атлантов. Священные писания выхолощены, и в них нет истины. В них начисто отсутствует самое главное - практическая магия.
      Берестов насторожился.
      - Но религия запрещает магию.
      - Христианская - да! И вот почему: как я вам уже говорил, атланты владели магией в совершенстве. Она была доступна не только жрецам. Любой пастух мог прибегнуть к помощи потусторонних сил и вызвать землетрясение или бурю на море. Разумеется, при помощи магии они поработили все народы земли, не давая им развиваться. Сами же пребывали в праздности и разврате. Как говорил Николай Викторович на своих лекциях, "их сила позволяла им попирать мораль". Словом, нравственность не совершенствовалась, а развитие черной магии шло полным ходом. Это грозило гибелью всему живому на земле, потому что атланты умели извлекать колоссальную энергию из тонких миров, но ещё не умели ею управлять. Да ведь вы сами написали об этом в статье, что титаны готовы подчиняться, будучи высвобожденными наполовину. Так вот, Атлантида двенадцать тысяч лет назад была на грани высвобождения этих титанов. Вот тогда верховные жрецы Атлантиды и приняли решение о гибели красной расы. Минаев был убежден, что взрыв на земле, от которого планета сошла с орбиты, сделали сами атланты.
      - Откуда такая уверенность? - улыбнулся Берестов.
      - От логики, - ответил Петров. - Минаев не раз подчеркивал, видно, считал это важным, что сыновьям и племяннику Посейдона было поручено донести до будущих цивилизаций накопленные человечеством знания, но ни в коем случае - не опыт магии. Вы меня поняли?
      Виктор Львович перевел дух, а Берестов, выйдя из оцепенения, энергично затряс головой.
      - С трудом! У меня уже мозги кипят от напряжения. Самое время остудить их пивком. Вы как?
      - Можно, - ответил Петров. - После чего продолжим.
      18
      Они поднялись с лавочки и направились к ближайшему ларьку, опустошили два "Афанасия", затем взяли ещё по бутылочке и вернулись на прежнее место.
      - То, что вы рассказываете, очень интересно. Но это не совсем газетный материал. Можете вы, как рядовой читатель, сделать отклик на мой материал? Объяснить, к примеру, научно явление монстра в световом коридоре. Ведь вы сказали по телефону, что они существуют в реальности.
      - Да, существуют! Но в тонких мирах. Вы в своей статье их дважды назвали титанами. Это неправильно. Титаны давно уже снялись с Земли и находятся за пределами Солнечной системы и даже в другом измерении. Те, кто появляется в световых коридорах, это люди первой расы, которые жили до нас. Так называемая синяя раса, или лунная. Последний человек с синим цветом кожи, которого помнит история, был Кришна. Это имя так и переводится синий. И по сей день Кришну рисуют синим. Всего же рас на земле было четыре. Черная - лемурийская, красная - атлан тическая и наша - белая. Так вот, Минаев доказал в цифрах, что живущий в материальном теле смертный может своей силой воли воздействовать на более тонкую материю, а значит, и подчинять её. Николай Викторович показывал нам формулу, которая доказывала, что рядом с нами находятся миры с более высокой частотой вибрации. Глаз, разумеется, эти миры не видит, поскольку глаз настроен на более низкую частоту. А вот математические расчеты Николая Викторовича говорят, что эфирный мир более материален, чем наш. Наш мир по сравнению с ним - решето. Материя параллельного мира настолько плотная, что не пропускает даже нейтрино. А энергия тонкого мира в миллиарды раз превышает ядерную. Если её высвободить, она уничтожит Вселенную.
      - Это очень заумно! Читатель не поймет!
      - Так вот Минаев, - продолжал Виктор Львович, не обращая внимания на замечание Берестова, - не только путем математических расчетов доказал реальность загробного мира, но и расшифровал священный ключ Гермеса. Имеете представление, из каких знаков он состоит? Треугольник, квадрат и шестиконечная звезда Давида. Так вот, треугольник символизирует эфирный мир, из которого мы пришли. Квадрат - наш электромагнитный мир. А звезда Давида - мир, в который мы потом уйдем, пройдя свою земную эволюцию.
      Петров отдышался и с чувством выполненного долга приложился к бутылке. Отхлебнув солидную порцию, он икнул и подмигнул Берестову.
      - Вот такие дела.
      - Но я слышал, что Минаев занимался какими-то практическими опытами. Даже извлекал существа из потусторонних миров.
      - Совершенно верно! - засмеялся Петров. - Он о некоторых своих опытах нам рассказывал. - Виктор Львович хлебнул ещё пива, и в глазах его появился блеск. - Ну вы, наверное, имеете представление, что с тем миром можно контактировать при помощи магии. Сила заклинания воздействует на электромагнитное поле нашего мира, изменяет частоту вибраций, и мы можем некоторое время воочию лицезреть параллельный мир. Однако египтяне для этих целей использовали электромагнитные аппараты.
      - Не может быть! - воскликнул Берестов.
      - Может. Потому что они описаны историками. Вот что писал Гесиод: в египетских храмах были такие зеркала, в которых отражался не сам человек, а его двойник из загробного мира. При помощи этого зеркала можно было определить, чем человек болен. Больное место у него в отражении давало затемнение. Также при помощи такого зеркала разоблачали воров. У воров руки в зеркале были черными.
      - Впервые об этом слышу.
      - Так вот, высчитав, что рядом с нами находятся миры с иной вибрационной частотой, Минаев сконструировал электронный генератор, изменяющий частоту вибрации нашего мира в радиусе пяти метров. Николай Викторович подсчитал в своих формулах, что обитатели тонких миров могут частично материализоваться в нашем электромагнитном мире. Самым идеальным местом для эксперимента оказался атомный реактор в Серпухове. Так вот, как он рассказывал, прежде чем запустить генератор, они, четыре физика центра Курчатова, сначала окурили помещение какими-то благовониями, а затем уже врубили свою машину на всю мощь. После чего в четыре голоса начали требовать, чтобы к ним явилась Блаватская. И вот, как рассказывал потом со смехом Николай Викторович, неожиданно из бетонной стены выплыл бесформенный силуэт мертвеца. Двое физиков тут же бросились наутек, а Минаев со своим коллегой вступили с ним в разговор. "Кто ты такой и где, собственно, Блаватская?" - спросили они. Призрак, не открывая глаз, прошамкал, что Блаватская высоко, а он был поблизости, поэтому и откликнулся. Затем рассказал, что сто лет назад убил свою жену и детей, а следом порешил и себя. Поэтому его не берут ни в горний мир, ни в тот, что поближе. Словом, убийца попросил Минаева помолиться за него и поставить в церкви свечку, после чего, влетев в ту же бетонную стену, исчез.
      - А где этот аппарат сейчас? - поинтересовался Берестов.
      - Этого я сказать не могу.
      - Но где-то хранятся чертежи?
      - Наверняка где-то хранятся. Возможно, что у него в бумагах. Это уже надо спрашивать у Светланы Павловны, его жены.
      - Любопытно было бы отыскать этот аппарат, - задумчиво произнес Берестов.
      - Так вы думаете, он у него один? То был самый первый его аппарат, примитивный, малой мощности. Потом он наверняка усовершенствовал конструкцию и, думаю, сильно увеличил мощность. Я слышал, что в одной горной обсерватории на Кавказе ему удалось побеседовать с существом из высшей иерархии. Мой товарищ по лекциям рассказывал: не успел он с каким-то астрономом врубить генератор, как в помещение обсерватории влетел светящийся шар. Он телепатически передал им, что разумен и его дом находится в созвездии Лебедь. Их цивилизация более развита, чем земная. Земляне ещё не понимают смысла своего существования. Это оттого, что не видят истинного космоса. Когда земные корабли облетят солнечную орбиту с самыми мощными перископами, тогда взору землян откроется такое, что не видно с земли. Перед исчезновением существо начертило формулу универсального закона Вселенной. Вот заполучив эту формулу, Николай Викторович вскоре и умер.
      - А официально от чего? - спросил Берестов.
      - От острой сердечной недостаточности.
      Журналист вздрогнул и притих. Немного помолчав, он взглянул на часы и подумал, что его в редакции сейчас убьют. С одной стороны, нужно было сломя башку нестись на работу, с другой - он так и не понял: что же это за человек был, Николай Викторович Минаев?
      - Скажите, а каково его мировоззрение?
      Петров задумался.
      - Ну, может, он был и партийным, скорее всего, был, иначе у него не было бы доступа к секретным архивам, но кондовым материалистом его назвать нельзя. Особой религиозности в нем не наблюдалось. По его мнению, ни одна планета в нашей Солнечной системе не пустует. Везде существует разумная жизнь в эфирной субстанции. Да! Также забыл сказать, что Минаев ещё до академика Северного высказал мысль, что на Солнце нет ядерной реакции. Это пульсирующий шар. Зафиксировать частоту его пульсаций современная наука пока не в состоянии. Что касается звезд, то человек видит не их свет, а что-то иное. Звезды находятся на таком расстоянии, что теоретически их свет до нас ещё не дошел. Но скорость света в тонких мирах в тысячи раз превышает скорость света в зримом мире. Он предполагал, что, скорее всего, мы видим не сами звезды, а отблески тонких миров.
      19
      Берестов спешил в редакцию, и мысли его неслись вскачь. От информации, вылитой ему на голову, ум заходил за разум. Чтобы переварить все это, двух бутылок пива мало. Нужен ящик!
      "Какие все-таки странные сюрпризы преподносит жизнь, - думал журналист, трясясь в душном вагоне метро, - ждал от своей статьи одной реакции, получил другую, ждал отзывы от одних, отозвались совсем другие. Причем случайно получил такую информацию, на которую не рассчитывал и в бреду". Когда Берестов влетел в редакцию, его качало от переизбытка ощущений.
      - Видать, не закусил, - покачал головой Топоров. - Что ты намерен сдать сегодня?
      Берестов задумался.
      - Пожалуй... напишу-ка я об опытах Минаева в области спиритизма. Вызов духов при помощи электромагнитного аппарата в атомном реакторе. Слышал когда-нибудь о таком?
      - Минаев? Это ещё кто такой? - брезгливо поморщился Топоров. Поэт-сатирик, что ли?
      - В первую очередь - ученый. А уж сатирик, наверное, - во вторую.
      - А в третью?
      - А в третью, думаю, кагэбэшник!
      Топоров почесал затылок.
      - Ну, это повседневные новости. А какая твоя главная тема недели?
      - Убийство, разумеется!
      - Вот как раз с убийством ты можешь завязать. Авекян запретил. Зайди к нему, он ждет!
      Берестов тут же направился к Авекяну.
      - Ты меня звал?
      - Да. Ты нужен. Чем сейчас занимаешься?
      - Журналистским расследованием. У одной женщины шесть лет назад убили сына, а уголовного дела да сих пор не завели...
      - Это не надо, - перебил Авекян.
      - Ты не дослушал. Пахнет крупным скандалом...
      - Не надо! Мы не та газета! Ментов пусть разоблачают "Московский комсомолец" или "Версия". Это их хлеб, - поморщился Авекян. - У нас другая задача. Сам знаешь какая. Звонил один мужик по поводу тво ей заметки. Говорил, что он председатель какой-то ассоциации, которая официально занимается всей этой мистикой и летающими тарелками. Он сказал, что у него по этой хреноте много материала, в том числе и из архивов КГБ. Ты посмотри, может найдешь чего-нибудь супер, особенно если это из секретных материалов. Читатель такое любит.
      "Ну вот и первая рыбка клюнула", - отметил про себя Берестов, ещё несколько обескураженный тем, что редактор наложил табу на расследование убийства.
      - С этим я понял. С убийством - нет. Мне никогда им больше не заниматься или закончить, когда будет время?
      - Забудь про него!
      "Черта с два я забуду, - подумал Берестов, выходя из кабинета. - Еще как закончу и опубликую в "Версии". Пусть все увидят, какой Авекян дурак!"