- Какой-то черноволосый парень в черных очках с короткой винтовкой. На вид - типичный киллер. Стрелял из белого "опеля" с темными стеклами. Пуля пролетела в миллиметре от моего виска.
      - Почему думаете, что киллер?
      - А кого же ещё может нанять Авекян?
      - Я понял! Где вы находитесь?
      - У себя дома.
      - Ваш телефон и адрес.
      Леонид скороговоркой продиктовал и то, и другое.
      - Сидите дома - не высовывайтесь. Я позвоню.
      Берестов налил себе полбокала водки, хлобыстнул без закуски и рухнул в кресло. После звонка в милицию и этой успокоительной процедуры поджилки трястись перестали. Он закрыл глаза и представил, что будет, если его убьют. "Это смотря где", - улыбнулся он про себя.
      Если на улице, это не так плохо. В этот же день подберут и отправят в морг. Естественно, обыщут, найдут журналистское удостоверение, установят личность и пошлют телеграмму в Лондон, супруге. "Приезжайте опознание тела мужа тчк". Разумеется, она приедет с сыном. На что похоронить - найдет. Полредакции придет на поминки. Авекян будет радоваться, секретарша Оля качать головой по типу "я так и знала", а Лилечка, может быть, смахнет слезу. Неужели смахнет? Ради этого стоит умереть. Но только на улице. В доме - упаси боже! Труп будет лежать неделю, две, месяц... Он будет разлагаться до тех пор, пока соседи не унюхают трупный запах. Квартиру вскроют, останки вывезут, запаяют, потом вызовут жену из Лондона для опознания. Это будет ужасно! Нет-нет! Пусть лучше убьют на улице. Так что зря он сегодня так резво сиганул проулками от прокуратуры. Не подумал! Опять-таки у районных прокуроров была бы возможность лишний раз полюбоваться результатами раскрываемости убийств. Кстати, почему он рванул вдоль по улице, а не спрятался в прокуратуре? Это на трезвую голову не объяснить. Отнесем это к загадкам русской души!
      "Но черт! - внезапно вспомнил журналист. - А как милиция узнала, что Климентьеву порешили в собственной квартире? Ведь кто-то сообщил об этом, а потом кто-то дал разрешение на вскрытие квартиры. Ой-ой-ой! Как же об этом я не спросил у капитана Батурина?"
      Беспокойство вновь овладело Берестовым. Он налил себе ещё сто граммов, одним глотком шандарахнул и занюхал кожаным ремешком от часов.
      Кто же мог позвонить в милицию и сказать: "Только что в своей квартире от с ердечного приступа скончалась гражданка Зинаида Петровна Климентьева"? Убийца? Но ему выгодней, чтобы тело разложилось как можно больше. Соседи? Но они откуда узнали?
      "Так-так", - соображал Берестов и все ходил по комнате взад-вперед. А может, зря он сказал лейтенанту свой адрес и номер телефона? Скорее всего, зря!
      Берестов посмотрел часы. После звонка прошло более часа. От Полежаевской ментовки до редакции на машине ехать не более пятнадцати минут, а если с сиреной, то около десяти. Набрал номер телефона редакции и услышал голос секретарши Оли:
      - "Вести-медио" слушают!
      - Оля, это я, Леонид Берестов! За Авекяном уже приезжали?
      - Откуда? - удивилась Оля.
      - Из милиции, естественно.
      Оля разразилась таким хохотом, что Берестов чуть не выронил трубку.
      - Леонид Александрович, вы, как всегда, в своем репертуаре. Куда вы исчезли? Вас искал Топоров. Сейчас его на месте нет, но он интересовался, что вы сегодня сдадите в номер.
      - Не что, а кого. И не в номер, а в камеру.
      Берестов бросил трубку и крепко задумался. Минут десять смотрел он в одну точку, затем полез на антресоли, пошарил под грудой белья и вытащил газовый "вальтер". Убедившись, что в нем ещё есть четыре патрона, Леонид передернул затвор и сунул пистолет за пояс. Перед тем как выйти из квартиры, он подошел к зеркалу и вгляделся в свое лицо. "Говорят, тела временные, а души вечные. Но с этим телом я уже как-то сроднился. В случае чего мне будет жалко с ним расстаться".
      Обычно Авекян уезжал из редакции в половине девятого. А теперь уже восемь. Нужно было спешить. Как назло, не ловилась машина. Берестов прыгнул в остановившийся автобус, но он, по закону подлости, сломался на следующей остановке. Журналист пересел на маршрутку, но она почему-то покатила в противоположную сторону. Выпрыгнув у метро, Берестов уже собрался было нырнуть в переход, как к нему подвалил мент в два метра ростом и потребовал паспорт. Берестов похолодел. Паспорта у него не было. Если заберут в обезьянник - обнаружат пистолет, на который у него нет разрешения. Леонид, как ни в чем не бывало, полез в карман и вдруг, расширив глаза, замер, уставясь куда-то мимо милиционера. Мент, естественно, обернулся, и Леонид, воспользовавшись моментом, тут же бросился наутек, легко перелетая через палисадники и клумбы. Мент резво бросился за ним и, возможно, догнал бы, но споткнулся о чугунную решетку, торчащую из клумбы. Берестов выбежал на дорогу и сразу тормознул какой-то "жигуль".
      - До "Китай-города" довезешь?
      - Садись!
      Когда Берестов вошел во двор редакции, от сердца отлегло. Белая "Волга" Авекяна стояла на месте. В ней сидел водитель Андрей и торопливо докуривал сигарету. Верный признак, что Авекян должен быть с минуты на минуту. Журналист незаметно проскочил в здание и поднялся на четвертый этаж. В коридорах было полутемно. В здании пусто. Уже не работала ни одна организация, кроме редакции. Подстеречь Авекяна у лифта было идеальным вариантом. Только бы он был один.
      Берестов спрятался за лифт и стал ждать. Прошло минут десять, прежде чем в конце коридора скрипнула дверь и появилась узкая полоска света. Затем послышались шаги. Шаги были явно мужские, и по тому, как стучали каблуки, Берестов догадался, что по ко ридору хиляет Авекян. Он единственный в редакции носил туфли. Все остальные - сандалии и кроссовки.
      Шаги доцокали до лифта и остановились. Послышался шум поднимающегося лифта. Берестов осторожно высунулся и сердце его екнуло. Это был Авекян, собственной персоной.
      Леонид вытащил из-за пояса пистолет и тихо вышел из укрытия. От неожиданности Авекян вздрогнул. Он открыл рот, но не произнес ни звука. Берестов ткнул ему в живот ствол.
      - Шаг в сторону - и дырка! - шепнул Леонид.
      - Ты пьяный, что ли? - пробасил Авекян.
      - Это сейчас не важно. Отвечай мне на вопросы: коротко и по существу. Статью мою в "Версии" прочел?
      - Прочел. Дерьмо. Я бы такую не напечатал.
      - Естественно бы, не напечатал, потому что убийца ты.
      Авекян нахмурил брови и произнес:
      - Доказательства есть?
      - Есть! Тебя видели люди. И водителя Андрея видели. И даже номера твоей "Волги" помнят.
      - Это в твоей статье меня видели, - произнес Авекян. - А ей верить нельзя. Ты у нас известный сочинитель. Про тарелки сочинял, теперь взялся в криминале мозги парить.
      - Речь не о статье. Речь о тебе. Ты был в день убийства на квартире у Климентьева. Зачем ты туда ездил?
      - Еще раз тебя спрашиваю, - раздраженно пробасил Авекян, доказательства есть, что я там был? Твои мифические соседи - не доказательство.
      - То есть тебя там не было?
      - Не было!
      Берестов с ухмылкой покачал головой. Возникла пауза. От тягостной тишины спас лифт, который внезапно дернулся и пополз на первый этаж.
      - И Алексея Климентьева мы, значит, тоже не знаем?
      - А почему я должен его знать?
      - Иванова мне говорила, что вы проворачивали с ним какие-то темные делишки.
      - Я не знаю, чего тебе напела Иванова, но её тоже пора увольнять. Ни хрена вы работать не умеете.
      - А я тебе не раб, чтоб на тебя работать! - закричал, бледнея от негодования, Берестов. - Сейчас я тебе прочищу мозги! Сейчас ты у меня все вспомнишь!
      Он направил пистолет в лоб Авекяну и повернул рычажок предохранителя. В это время двери лифта распахнулись и на площадку шагнул Андрей. Не раздумывая, он коршуном бросился на Берестова и в один миг закрутил ему руку за спину вместе с пистолетом. "Мастер руки крутить. Сейчас всадит мне укол!" - мелькнуло в голове у Берестова, и он нажал на курок.
      29
      Нельзя сказать, что дальше Берестов ничего не помнил. Кое-что осталось в сознании, хотя и смутно. Он слышал звук выстрела и краем глаза уловил, что основной клуб газа попал в открытый лифт. Авекян схватился за глаза. Глотнул немного газа и водитель. Но прежде чем скопытиться, он успел выругаться матом и толкнуть Берестова в лифт. Двери лифта захлопнулись, и журналист отключился.
      Очнулся он в машине Авекяна на заднем сиденье со связанными руками. Первым желанием Берестова было вскочить и наброситься на своих похитителей, но он почувствовал, что сил нет. К тому же руки связаны и в голове какая-то каша. Леонид не стал шевелиться, чтобы не привлекать внимания. Притворяясь, что все ещё находится в отключке, он осторожно пошевелил пальцами рук. Связан довольно крепко. Авекян обернулся, и Берестов сквозь ресницы увидел, что глаза его красные и морда распухла.
      - Козел! - произнес сквозь зубы Авекян. - Надо было его там в лифте и оставить. На хрен нам сдалось вытаскивать его?
      - Наутро вытащили бы труп, - подал голос Андрей.
      - А если он уже труп, куда везти?
      - Да сбросить с моста! Пусть потом ищут!
      Берестов начал интенсивно работать руками. Веревка не поддавалась. Тогда он стал ногой нащупывать дверной рычаг. Рычаг звонко щелкнул, но, к счастью, Авекян с водителем не услышали. Берестов осторожно нажал на дверь. Она поддалась. Теперь нужно было выбрать подходящий момент, чтобы выпрыгнуть из машины.
      Момент вскоре наступил. Автомобиль затормозил у железнодорожного переезда. Берестов незаметно огляделся по сторонам и понял, что лучшего момента для бегства не придумаешь. Сзади и впереди поток машин, справа на соседнем круге рабочие ремонтируют трассу. Если неожиданно выпрыгнуть и полететь вниз по откосу, через несколько секунд уже можно выкатиться под ноги авторемонтникам. Машины прибывали. Нервозность в пробке накалялась, а поезда все не было. Было слышно, как ругались шоферюги в попытке проскочить вне очереди. Это было только на руку. Андрей нервничал и глазел по сторонам в поисках свободного места на дороге, Авекян тер глаза.
      Но вот, наконец, Берестов услышал приближающийся стук состав. Пока он гремел, Берестов осторожно давил ногой на дверцу. Убедившись, что она распахнется настежь с первого же толчка, пленник дождался момента, когда машина тронулась, и вдруг с воплем вскочил и вылетел наружу. Обогнув три иномарки, он споткнулся о какой-то камень на обочине и кубарем покатился под откос, отмечая, что весь этот машинный поток сзади дружно двинулся через переезд.
      Через несколько секунд удивленные укладчики в оранжевых куртках, бросив лопаты, уже поднимали Берестова с асфальта. Они сочувственно окружили беднягу, развязали руки и стали наперебой предлагать ему закурить. Берестов поднял голову. Авекяновская белая "Волга" уже миновала переезд и набирала скорость. "Возможно, они решили съехать по винтовой дороге и поймать меня здесь, на магистрали, - подумал Берестов, - однако не такой я дурак, чтобы снова попасться им в лапы".
      Берестов, поблагодарив рабочих за то, что они так участливо отнеслись к его судьбе, освободив его от веревок, пополз вверх. Тут же подвернулось такси.
      - В ближайшее отделение милиции! - произнес он хмуро.
      И в том ближайшем отделении милиции, в которое привез его таксист, мятежный журналист провел всю ночь. Он трижды рассказывал, как его сегодня чуть не застрелили у дверей Полежаевской прокуратуры, а затем затолкали в лифт с нервно-паралитическим газом, после чего связали руки с целью бросить в Москву-реку, но он дал деру.
      Менты слушали очень внимательно. Сначала дежурный лейтенант, затем начальник опергруппы с погонами капитана, наконец, какой-то штатский. Все трое записывали подробности, приметы киллера, марку машины, координаты и приметы Авекяна и его водителя. Более того, при нем дежурный передал по рации, чтобы задержали белую "Волгу" с такими-то да рассякими авекяновскими номерами. Наконец, ближе к рассвету, его отправили спать на стулья в холодный актовый зал. А в девять утра за ним приехал капитан Батурин.
      - Ну что, командир, поехали! - произнес он с тонкой улыбкой. Покажете место, где в вас стреляли.
      За всю дорогу капитан не вымолвил ни слова. Только перед тем как тронуться, произнес с иронией в голосе и любопытством в глазах:
      - Значит, вчера вас вдобавок хотели сбросить с моста, как Ельцина?
      Ироническая постановка вопроса Берестову не понравилась. Он ничего не ответил и отвернулся к окну. Через пятнадцать минут они уже были на месте. Берестов нетерпеливо выпрыгнул из милицейской машины и подошел к гранитному основанию здания, к тому месту, где вчера на уровне его виска в стену вонзилась пуля. Это он видел собственными глазами. Но сегодня никакой пули не было. Более того, не было ни малейших следов от пули, раскрошившей полированный гранит. Стена была ровная, без единой царапины. Капитан Батурин подошел сзади и скрестил на груди руки.
      - Ну и где? - спросил он.
      - Одну минутку! Сейчас найду!
      Берестов снова осмотрел гранитную основу здания. Исследовал каждый сантиметр стены. Даже встал на то место, что и вчера, занеся одну ногу на ступень крыльца, после чего медленно провел пальцем в сантиметре от виска по предполагаемой траектории пули. Его палец уперся в стену. Но на ней все было гладко. Берестов растерянно обернулся на капитана. Тот терпеливо ждал скрестив на груди руки и ритмично постукивая пальцами по рукаву.
      - Что за чертовщина? - воскликнул Берестов. - Вчера вот в этом месте торчала пуля. Я сам видел!
      Капитан переступил с ноги на ногу и, усмехнувшись в усы, предположил:
      - Может, в вас стреляли у другой прокуратуры?
      - Да нет! Что вы? Именно у этой! Вы что, меня за сумасшедшего держите?
      Берестов на всякий случай метнул взгляд на вывеску, затем растерянно осмотрел улицу. Белый "опель" рванул вверх по улице, затем завернул налево, в соседний переулок, а Берестов сиганул вниз, затем завернул направо в параллельный переулок.
      - Как же так? Ничего не понимаю, - пробормотал Леонид, в тысячный раз осматривая стену.
      - Бывает, - скептично ответил капитан. - Поехали!
      Он направился к машине, а Берестов присел на корточки у стены и стал осматривать асфальт. Только на нем не было ни единой соринки. Леонид поднялся и с понурой головой поплелся к машине, соображая, что, если вскроется, что он применил газовое оружие, на которое у него нет разрешения, могут припаять срок. Однако, действительно, не перепутал ли он прокуратуру?
      Когда Леонид садился в машину, капитан с водителем давили улыбки. Водитель тут же тронулся с места, не проронив ни звука. Берестов тоже молчал, потому что любое его слово в данную минуту звучало бы глупо.
      Неожиданно на соседней улице Берестов увидел рабочих, обкладывающих гранитом основание какого-то трехэтажного особняка. Он подскочил на сиденье и радостно крикнул:
      - Шеф, тормози!
      Шеф с капитаном переглянулись, и машина остановилась. Берестов выпрыгнул из автомобиля и понесся к гранитчикам.
      - Здорово, мужики! - поприветствовал он их. - Я из милиции! Мне нужна ваша профессиональная консультация.
      Мужики неохотно повернули к нему головы.
      - Можно ли заделать дыру в полированной гранитной стене, да так, чтобы это было незаметно?
      - Элементарно! - ответил один из них. - Тебе нужно заделать?
      - А как ты заделаешь? Полностью заменишь плиту?
      - Естественно.
      - И сколько на это уйдет времени?
      - Часа полтора уйдет! Добросовестная работа требует времени! Можно заделать и за минуту, но качество уже будет не то.
      - А как за минуту?
      - Гранитной замазкой. Но это халтура. Ее проткнешь карандашом!
      - А смотреться будет как монолитный гранит?
      - Смотреться-то будет, но качества не будет. Сегодня два клоуна замазывали что-то на прокуратуре, а какой толк? Через месяц отвалится!
      - Вы их знаете, тех, кто замазывал?
      - На черта они нам сдались?
      Берестов пулей помчался обратно в машину.
      Однако ни у капитана Батурина, ни у его водителя перспектива простукать и расковырять гранитное основание прокуратуры энтузиазма не вызвала. Батурин сказал, что на это нужна санкция прокурора. Но вряд ли он её даст без веских оснований.
      - Как это без веских? - оскорбился Берестов. - Вы что же, мне не верите?
      - Я-то верю. Прокурор не поверит! - иронично вздохнул капитан. - Вам надо как минимум найти двух свидетелей, которые бы подтвердили, что в вас стреляли. И потом, у нас нет вашего письменного заявления. На основании чего мы должны уродовать стены прокуратуры?
      "А ведь точно, - нахмурился журналист. - За этой суматохой я так и не написал заявления ни в милицию, ни в прокуратуру. Допустим, напишу, но где потом найду двух свидетелей, которые подтвердят, что в меня стреляли?"
      Нельзя сказать, что улица вчера была пуста. Люди были. Но те, что проходили мимо прокуратуры в тот момент, не обратили на выстрел никакого внимания. Нет, кажется, какая-то женщина средних лет с двумя тяжелыми авоськами оглянулась на хлопок, который раздался из белого "опеля", оглянулась и прибавила шаг. А мужчина в очках и соломенной шляпе, с солидным кейсом в руках проскочил между ним и иномаркой и даже не повернул головы, хотя прекрасно видел, что происходит. Да, ещё какой-то мальчишка лет десяти, услышав выстрел, остановился и вылупился на Берестова. Но тут же откуда-то выскочила мамаша, схватила его за руку и увела. А потом Берестов понесся вниз по улице, и здесь он может дать руку на отсечение, что за все время пути он не встретил ни одного прохожего.
      Когда они подъехали к ОВД, капитан спросил, будет ли он писать заявление по поводу покушения.
      - Буду, - буркнул Берестов и вылез из машины.
      После того как заявление было написано, Берестов поинтересовался:
      - Как вы узнали, что Климентьеву убили?
      - Почему убили? - пожал плечами капитан. - Она умерла от острой сердечной недостаточности. Сегодня пришло заключение.
      От такой новости у Берестова отпала челюсть. С минуту он ошеломленно смотрел на капитана, не в состоянии вымолвить ни одного слова, наконец, сделав глотательное движение, произнес:
      - Ну хорошо. Умерла так умерла. Но кто вас проинформировал, что Климентьева скончалась?
      - Нам сообщила "скорая помощь". Все очень просто. Климентьевой стало плохо с сердцем, и она вызвала "неотложку". "Неотложка" приехала, а она уже скончалась. Вот они нам и позвонили.
      - Но кто открыл им квартиру?
      - Она была открытой...
      Берестов качнул головой и, не произнеся ни звука, направился к выходу. Подозрение, что это все одна шайка, теперь переросло в твердую уверенность. Зря он оставил им заявление. Не будут они расследовать. Не будут...
      Журналист доехал на метро до Кузьминок, затем на автобусе до таксопарка и в чрезвычайной задумчивости поплелся по тротуару к своему дому мимо желтого здания автосервиса. Неожиданно он оглянулся и вздрогнул. На него беззвучно мчалась иномарка. Берестов метнулся в сторону, а иномарка, поравнявшись с ним, вдруг резко остановилась. За рулем сидел усатый кавказец с бритой головой и красными глазами. Кажется, он был подшофе. Берестов сжал кулаки.
      - Козел! Ты где едешь? По пешеходной части едешь!
      - Слышь, зачем такие слова говоришь, дорогой! - презрительно ответил кавказец. - Я и обидеться могу!
      В это время мимо проходила толстая тетенька, катившая перед собой огромную сумку-коляску. Она сразу же активно включилась в разговор.
      - Проезжай, проезжай! Загородил тут - ни пройти, ни проехать!
      - Зачем такие слова говоришь, женщина! - воскликнул кавказец, воздев руки кверху. - Не по-человечески получается!
      После чего он тронулся. А женщина в его адрес разразилась проклятьями.
      - Какие они все-таки наглые, эти черножопые! - воскликнула она, обращаясь к Берестову.
      30
      Только после того как Берестов ввалился домой, его охватил неописуемый страх. Все-таки если ему суждено пасть от бандитской пули, то пусть лучше это произойдет побыстрей. Чего тянуть волынку? По крайней мере, не нужно будет заботиться о бытовых нуждах. А семье это пойдет на пользу. Жена, может быть, научится трудиться... Дальнейший ход его размышлений прервал телефонный звонок. Прежде чем поднять трубку, Берестов дважды перекрестился. Но крестился он зря. Звонила супруга из Лондона.
      - Ленчик, приветик! Целый день звоню к тебе на работу, а тебя нет. Ты ещё не забыл, что у тебя есть жена и сын?
      - Только что о вас думал.
      - Не похоже, что ты о нас думал.
      - Намек понял! Еще не получал. Как получу, так сразу вышлю. Не беспокойся!
      - Я не беспокоюсь. Это тебе нужно беспокоиться. Имей в виду, что нас не нынче завтра выкинут на улицу. Здесь не церемонятся. Здесь не Россия.
      - Да-да, конечно, цивилизованная Европа! Наслышан! Словом, понял. Завтра, если не получу, то займу и обязательно вышлю. Так что не беспокойся. Свой последний долг перед семьей я исполню.
      - Почему последний? - удивилась супруга. - Уж не жениться ли ты собрался, пока я в Англии?
      - Упаси боже! - воскликнул Берестов. - Я имел в виду совсем другое. Просто меня могут пришить за одно журналистское расследование...
      - Это другое дело! А то ты меня напугал. Подумала, нашел уже какую-нибудь свистульку из балетного театра... Вы ведь, мужики, такие. Стоит жене отъехать ненадолго...
      - Годика на четыре в Лондон! Я понял! Словом, ошибку я свою осознал. Завтра её исправлю. Целую вас обоих! Пока.
      Берестов бросил трубку и рухнул на диван. Только сейчас он понял, как устал. Ведь он не спал ночь, да и не ел практически ничего. Человек все же плохо устроен: ему нужно каждые шесть часов есть, каждые четыре часа пить, каждые восемнадцать - спать, а в перерывах между этими процедурами он должен зарабатывать на хлеб и воду. Когда же осмысливать свою божественную суть?
      Берестов поднялся и поплелся на кухню. В холодильнике он нашел кусок колбасы, а в хлебнице полбуханки хлеба. "До вечера дожить можно, но многодневную осаду не выдержу", - усмехнулся он и поставил на плиту чайник. Затем подумал и набрал номер телефона Калмыкова.
      - Толик, привет! Ты, как всегда, занят?
      - Что делать, старик! Весь в работе! А ты, как я понял, продолжаешь заниматься криминалом?
      - Уже нет. Уже пожинаю результаты своих трудов.
      - Как, тебе уже дают взятки?
      - Пока нет. Пока в меня только стреляют. Из "опеля". А минут десять назад чуть не задавили...
      - Ты это серьезно? Круто! Круто ты начал в криминале. Ну что я могу сказать: поздравляю, как журналист по криминалу ты уже котируешься. С какого расстояния в тебя стреляли из "опеля"?
      - Метров с семи.
      - Из винтовки или из пистолета?
      - Из винтовки.
      - Ну расслабься! Тебя хотели всего лишь пугнуть. С такого расстояния не промахиваются. А кто тебя хотел переехать?
      - Какой-то кавказец. Несся на меня прямо по пешеходному тротуару. Только случайно я обернулся и успел отпрыгнуть.
      - Он был датый?
      - Кажется, да!
      - Ну это вряд ли киллер! Это, скорее всего, случайность. Теперь скажи, кому ты перешел дорогу.
      - Своему редактору, Авекяну. Он замешан в убийстве шестилетней давности. А я это дело раскопал.
      - А хватит у него мошны нанять киллера на "опеле"? Что-то я сомневаюсь. Не такой уж он и крутой.
      - Нанять киллера не дорого.
      - Ну хорошо. Кому ещё ты перешел дорогу?
      - Думаю, ОВД "Полежаевское" тоже мечтает меня увидеть в гробу. Я раскопал, что шесть лет назад они не возбудили уголовного дела по факту убийства...
      - Все ясно! Не завели - значит, не сочли нужным. Обстоятельств мы не знаем, а они нам об этом докладывать не обязаны. За это не убивают! Дальше!
      - Еще я опубликовал скандальный факт про то, что творится в московских моргах. Покойников там кладут в холодильники только за взятки.
      - Это по результатам проверки вышестоящей инстанции?
      - Да нет, со слов родственников покойных.
      - Понятно! За это тоже не убивают. За это мочат в сортирах. Теперь перечисли все свои публикации за это время.
      - Основная, конечно, в газете "Версия". Детективная история про некую Климентьеву...
      - Я её читал! Там нет ничего такого, за что можно грохнуть.
      - Однако Климентьеву грохнули!
      - Что? После твоей публикации убили Климентьеву?
      - Да, убили! Хотя публикация тут, как мне кажется, ни при чем. Просто так совпало. Убили её за то, что она нашла новые факты для возбуждения уголовного дела.
      - Кто занимается расследованием убийства?
      - Капитан Батурин из ОВД "Полежаевское". Но думаю, что уголовного дела возбуждать не будут. Уже есть заключение, что она умерла от сердечного приступа.
      На том конце провода стало очень тихо.
      - Ладно, это мы пока опустим, - пробормотал Толик. - Что ещё ты опубликовал за последние дни?
      - Криминального больше ничего. Только уфологическое.
      - В общем, так, - деловито произнес Калмыков. - Сиди где сидишь и не высовывайся, пока я не позвоню. Я прозондирую по своим каналам насчет тебя. Короче, старик, давай, до связи. И не унывай! Думаю, все будет хорошо.
      Берестов водворил телефонную трубку на место и облегченно вздохнул. Настроение несколько поднялось и самочувствие улучшилось. Леонид заварил чай, сделал бутерброд с колбасой и маслом и хотел всего на минуту положить голову на подлокотник дивана. Но вдруг заснул. Причем заснул так крепко и сладко, что, проснувшись, долго не хотел открывать глаза, предчувствуя, что стоит их открыть, как заботы и неприятности снова обрушатся на его бедную голову.
      Но внезапно раздался звонок. Берестов радостно метнулся к телефону, полагая, что это звонит Калмыков. Только, к своему удивлению, услышал милый голосок Лилечки.
      - Берестов, это вы? Звонит Иванова.
      - Я узнал тебя. Слушаю.
      Сердце Берестова переполнилось какой-то дурацкой нежностью. Пришлось кашлянуть, чтобы придать голосу более суровый тон.
      - Леонид Александрович, Авекян не убивал!
      - Откуда такая уверенность? Он тебе сам сказал?
      - Нет. Я просто знаю.
      - Откуда, если не секрет?
      - Секрет.
      Берестов насупился. Немного помолчал и спросил:
      - Но он был в день убийства на квартире у твоего... сожителя?
      - Был. Они приезжали с Андреем. Я должна была привезти договор на поставку бумаги, но мой рейс отложили на неопределенный срок. Авекян, не дождавшись меня, поехал к Алексею узнать, когда меня ждать с договором. Там они вдвоем распили бутылку коньяку, а Андрей, который не пил, потому что был за рулем, поранил себе палец, когда резал колбасу. Это его кровь была на полу в прихожей, а не Алексея. Алексея они оставили тепленьким, но здоровым и в хорошем настроении. Видимо, потом, когда он пьяный принимал ванну, с ним и случился сердечный приступ.
      - Это тебе Авекян рассказывал?
      - Мне он ничего не рассказывал. Он рассказывал это другим.
      - Ты с любовниками общаешься через посредников?
      - Он никогда не был моим любовником.
      - А сейчас?
      - И сейчас.
      На душе Берестова стало удивительно легко, но все равно какая-то острая шпилька продолжала торчать в сердце.
      - Послушай, Лиля, откуда у тебя такая уверенность в непричастности Авекяна? У меня ощущение, что ты звонишь по его указанию.
      - Не угадали! Он сейчас в милиции!
      - Наконец-то! - обрадовался Берестов. - Там из него вытрясут показания. А, кстати, почему ты за него заступаешься?
      - Потому что он в этой истории вообще ни при чем.
      - Откуда ты знаешь?
      - Знаю, потому что знаю... Алексей перед смертью кинул мне на пейджер сообщение, в котором признался, что виноват в своей смерти сам...
      - Ты это серьезно? - усомнился Берестов. - Ты можешь сейчас прочесть мне это сообщение?
      - По телефону не могу. Приезжай в редакцию - прочтешь.
      - Сейчас подъеду!
      Берестов начал стремительно одеваться. Но, когда влез в кроссовки, глубоко задумался. Стоп! Куда он намылился? Толик приказал не высовывать носа, пока он не позвонит.
      Берестов устало опустился на табурет. И все-таки, если Лилечка не любовница Авекяна, зачем ей надо его выгораживать? Какого черта она вообще звонила?
      На столе стояла чашка с невыпитым чаем и блюдце с двумя несъеденными бутербродами. Берестов начал механически жевать бутерброд и запивать его остывшим чаем.
      "Все она врет! - неожиданно мелькнуло в голове. - Девушкам с такими глазками верить нельзя!" Она могла звонить только с единственной целью: выманить его из дома. Чтобы по дороге в редакцию бедного доверчивого журналиста грохнули высокогорные дружки Авекяна? Здесь есть логика: Авекяна допрашивают. У него железное алиби. Разве это не самый удобный момент избавиться от зарвавшегося корреспондента...
      Берестов даже перестал жевать, возмущенный таким коварством. Эх, а ещё Лилечка! А ещё Иванова... Бог знает, к чему привели бы его дальнейшие мысли, если бы не новый телефонный звонок.
      "Опять она! - мелькнуло в голове. - Проверяет, вышел я или ещё дома". Но это звонил Толик. Голос его был встревоженным.
      - Насчет тебя я узнал. Авекян здесь вообще ни при чем. Его только что допросили и выпустили. Он чист. Менты против тебя тоже зла не имеют. В морге нервничают и хотят подавать на тебя в суд за клевету. А в ОВД долго смеялись.
      - Над чем?
      - Над твоей некомпетентностью. Оказывается, Авекяна с водителем после смерти Климентьева допрашивали. ОВД в курсе, что они были у Алексея за час до его смерти. Так что ты зря потратил газовый патрон, тем более стрельнув в помещении, - хихикнул Толик. - Кстати, когда тебя захлопнул лифт, твои друзья здорово перетрухнули. Они пожарным ломом разворотили дверцу и, можно сказать, спасли тебе жизнь. А везли они тебя в больницу, потому что ты не подавал признаков жизни.
      - Все я подавал, - пробормотал Берестов. - Но не для Авекяна.
      - В общем, с Авекяном ты прокололся. Бывает. Он совсем ни при чем. Менты тоже, кстати, ни при чем. Скажи, что ты ещё опубликовал, кроме уфологии?
      - Больше ничего!
      - Ладно, сиди! Я полистаю твои публикации.
      Не успел Берестов положить трубку на место, как раздался новый звонок. "Черт! Не квартира, а телефонная станция!"