Я попытался в ответ вильнуть хвостом. Зря. Отдача мотнула мое худое тело сначала в одну сторону, потом в другую – и свалила на подстилку. Хозяин охнул, подскочил ко мне, принялся ощупывать и оглаживать.
С этого дня я повторял попытки подняться.
И через неделю он вывел меня во двор. Тот самый двор, где окончилась моя прежняя жизнь. Я брел по нему с отстраненным интересом. Вот из этого двора мы бежали. Тут я оцепенел. Здесь произошла стычка с этим… как его… Кочаном. Тут на меня навалилась стая…
И вдруг откуда-то сверху раздался призывный мяв. Я поднял голову и понял, что есть кое-что, что связывает мою прежнюю и новую жизнь.
На форточке сидела та самая кошка и, кажется, улыбалась мне.
– Привет, – сказала она с искренней радостью. – Ты живой? Здорово!
Я буркнул что-то в ответ. Стоял, смотрел и моргал. Ее чистый и пушистый запах только теперь дополз до меня. Или я его уже почуял, но не вспомнил? Короче, чувствовал я себя абсолютным дураком. Думал: «Ну вот и познакомились… А я ободранный, как крыса… и хромаю».
Хорошо, что Хозяин выручил, увел домой. А то я так и стоял бы, не зная, что делать.
Только дома смог успокоиться и понять, что произошло: она меня узнала! И не просто узнала, но и обрадовалась, что я жив! Завтра я снова ее увижу и уж тогда-то поговорю нормально!
Я попытался подпрыгнуть от радости, почти смог, подвернул правую переднюю лапу и следующие два дня никуда не выходил.
Кошка
Следующие два дня мое настроение летало вверх-вниз, как пусиковский мячик на резиночке. Ликование от того, что странный пес жив, сменялось необъяснимой хандрой от того, что мы с ним почти не поговорили.
Я практически жила на подоконнике, боясь пропустить очередную прогулку собаки. Нервная стала, Ольку поцарапала. А чего она ко мне пристала? Нашла время ласкаться!
Пес вышел во двор только на третьи сутки. Его вынес тот самый «симпатичный» парень, поставил на травку и отошел куда-то, болтая по телефону. Пес выглядел в целом, немного получше, но сильно хромал, причем странно заваливаясь на сторону. Он ушкандыбал куда-то за кустик, там повозился, и вывалился обратно, слегка поскуливая и стараясь не наступать сразу на обе передние лапы.
Мне было его страшно жалко, но выглядело это все так комично, что я не выдержала и фыркнула. Пес поднял глаза. На его морде сразу же появилось выражение одурения – у меня возникло ощущение, что я ему мерещусь.
– Мяу, – сказала я, – то есть… эй! То есть… как тебя зовут?
– Ромео, – тявкнул пес, – хозяин зовет меня Ромео.
В глазах у пса появилась осмысленность, он подошел поближе к моему окну.
– А тебя… вас как зовут?
– Я Кассандра, но ты можешь звать меня Кася. Ты ведь спас мне жизнь…
Пес мотнул головой и начал нервно переступать с лапы на лапу.
– Ну да ладно, да чего уж там… да подумаешь…
Опять неудачно оступился, взвизгнул, шарахнулся от меня.
– Ромео… Тебе очень больно?
Честно говоря, мне уже давно было не смешно, а до слез его жалко.
– Извини, – сказал пес, – я пойду домой.
– Ты придешь еще?
– Наверное, – буркнул он и поковылял к подъезду.
Пес
Я очень хотел побыстрее встать на лапы. Наверное, не надо было так сильно хотеть. Во всяком случае, не стоило каждые пять минут говорить себе, что все прошло, и пытаться подняться. При этих попытках что-то внутри сдвигалось, лапа болела так, что я даже скулить не мог – плюхался на бок, лежал и плакал.
Хозяин меня сначала жалел, а потом не выдержал и рявкнул:
– Лежать! Совсем кости переломать решил? Будешь лежать, пока я не разрешу!
В этот момент он почему-то стал похож на Вожака. Тот тоже очень редко рявкал, но если уж открывал пасть, то сразу хотелось зарыться в асфальт.
Я послушался. Почти сутки я старался лежать, по нужде ходил, не поднимаясь, в какой-то лоток. Позволил противному доктору ощупать меня и чем-то смазать. Смотрел на хозяина преданно-преданно. И изо всех сил старался не делать резких движений. Удержался, даже когда хозяин утром третьего дня приказал подняться, осмотрел меня и сказал:
– Сегодня на улицу пойдем. Ты как?
Я вильнул хвостом, чуть-чуть, чтобы не спугнуть удачу. Пока он прилаживал на меня ошейник с поводком, я лихорадочно придумывал речь, с которой обращусь к прекрасной Кошке. Остановился на тоне небрежном, но полном собственного достоинства. Мол, привет, как поживаешь… Да так, ерунда… Врачи говорили, не выживу, но я упрямый, знаете ли… Нет-нет, не волнуйтесь, я в порядке… До встречи, сударыня…
Это была отличная речь, я даже успел ее отрепетировать, пока мы спускались по подъезду. Однако, как и все хорошо отрепетированные речи, она блистательно провалилась. Как только я вдохнул запахи двора, то забыл обо всем на свете и побежал метить кусты. Ну и заодно вообще оправиться. А когда возвращался из кустов, наткнулся на приветливый взгляд Кошки.
– Привет, – сказала она, – а тебя как зовут?
Ну как могут звать хромого, ободранного пса, который гадит по кустам? В лучшем случае Бобик.
– Ромео, – с отвращением признался я. – Это хозяин так назвал…
Я хотел добавить, что в стае меня звали Нос, но понял, что начинаю оправдываться. Это меня разозлило настолько, что я придумал встречный вопрос – очень оригинальный:
– А тебя… то есть вас как зовут?
– Кассандра. Можно просто Кася.
Вот ей ее имя шло! Она действительно была вся такая… королевская. Я, конечно, не знаю, что такое Кассандра, но почему-то кажется, что это имя какой-нибудь царицы кошек. Нет, Кассандра – это правильное имя для такой кошки. А Касей я ее никогда не назову. К сожалению.
И тут она промурлыкала, как будто подслушала мои мысли:
– Тебе можно, ты мне жизнь спас.
Вот это было сильно! Я как-то совершенно забыл о подробностях драки. Драку я помнил отдельно, кошку – отдельно. А ведь я-то на самом деле спас и ее и котенка!
Тут я совсем смутился и пробормотал что-то вроде:
– Фигня дело…
Я запоздало вспомнил о заготовленной речи, но в башке болтались только огрызки: «Я упрямый, знаете ли» и «сударыня». Больше всего в жизни мне хотелось, чтобы хозяин меня окликнул и увел домой. Но он, как назло, болтал с кем-то по телефону. Вернее, монотонно повторял через большие промежутки времени: «Да, я понял… Хорошо, я все понял».
Я уж решил сделать вид, что вообще тут случайно. Пробегал мимо, перекинулся несколькими словами с симпатичной кошечкой – и побежал себе дальше. Принял очень независимый вид, попытался грациозно развернуться и убежать… и чуть не взвыл от боли. Очень трудно быть грациозным, когда подворачивается больная лапа.
– Больно? – участливо спросила Кассандра, и мне еще сильнее захотелось взвыть.
По сценарию я должен был ответить: «Ерунда, я в порядке», но мне действительно было очень больно. Поэтому я просто сказал:
– Извини… пойду-ка я домой…
Я развернулся (очень неуклюже!), Кассандра что-то мяукнула мне вслед, я на всякий случай согласился.
И похромал, уже не заботясь о произведенном впечатлении.
Поздно заботиться. Я полностью провалился.
Больше она ко мне не обратится.
Кошка
Как же мне было тоскливо!
Пес, этот Ромео, где-то там, далеко, ему больно, а я здесь, и совершенно ничем не могу ему помочь.
Я окончательно переселилась на подоконник. Дошло до того, что Олька сдалась, и поставила мне сюда миску с едой. Я сначала даже муркнула ей от благодарности, но тут же опять застыла в ожидании: где же он? Идет? Не идет? Почему он так редко гуляет? Плохо? Больно? Как с ним хозяин обращается?
Пес выхромал из подъезда днем, его хозяин опять болтал по телефону, и пес снова, не глядя на меня, первым делом ломанулся в кусты.
– Мяу? – спросила я, когда он оттуда вышел.
– Ррр, – ответил пес, – извини, мяукать я не умею.
– Как ты?
– Спасибо. Вроде ничего…
– Слушай, Ромео, а зачем… Почему ты нас с Пусей спас? Ты же собака, я кошка.
– Не знаю, – честно сказал пес, – наверное, я неправильная собака. Ты мне почему-то нравишься.
– Или я – неправильная кошка…
– Да нет же, ты правильная! Ты самая замечательная на свете! Ты…
– Ромео, домой!
Я б этому хозяину глаза выцарапала! Прервал на самом интересном месте! Ромео чуть вильнул мне хвостом и пошел в подъезд. Хромал он уже меньше, но все равно, когда я смотрела на него, мое сердце сжималось и переворачивалось от жалости.
– Ромео, ты мне тоже очень нравишься! – муркнула я ему вслед.
Пес резко развернулся, оторопело посмотрел на меня, а потом как запрыгал, как залаял! У меня от неожиданности чуть уши не заложила.
– Ура, – голосил он, – ты – самая прекрасная кошка на свете!
И дальше что-то совсем непереводимое ни на кошачий, ни на человеческий языки – сплошные переливы и модуляции лая, плавно переходящего в вой.
Хозяин испугался и кинулся успокаивать своего питомца.
– Ты что, с ума сошел! Сейчас опять что-нибудь себе сломаешь! А ну сидеть!
При звуке хозяйского голоса Ромео немного пришел в себя, даже сел. Но при этом продолжал заливисто лаять.
На эти звуки прибежала Олька, высунулась в окно.
– Что происходит? – довольно грозно спросила она, а потом увидела хозяина Ромео, и у нее опять как-то странно дрогнул голос:
– Ой… Здравствуй…те… Что с вашим собаком? Псом, то есть…
Олька совсем засмущалась и, чтобы отвлечься, схватила меня на руки.
– Да не знаю, – раздраженно ответил парень, – похоже, у него с вашей кошкой сложные отношения. То он за нее чуть себя не угробил, а сейчас облаял ее ни с того ни с сего…
– Я не ее! – рявкнул Ромео.
– Он не меня! – мявкнула я.
Парень вздрогнул, а Олька чуть меня не уронила.
– Девушка, давайте вы кошку подержите, а я постараюсь этого прохвоста домой затащить.
– Хорошо, – Олька вцепилась в меня так, что я заорала.
Пес напрягся и рванул ко мне, хозяин его не выдержал такой подсечки и рухнул прямо под наше окно.
Олька кинула меня и рванула на улицу, Ромео метнулся к хозяину и начал активно лизать ему лицо и руки, тот пытался отбиться от пса, а заодно и встать.
Олька подбежала, оттащила Ромео. Парень хотя бы смог сесть.
– Спасибо, – сказал он, – кстати, меня Роман зовут.
– А я Оля. А это – Кася.
Я удовлетворенно мявкнула, уселась на форточке и распушила хвостик.
– Ты такая красивая, – запел Ромео.
– О нет! – заголосили Оля и Роман.
– Домой! – рявкнул Рома, – и если сегодня еще хоть звук, я за себя не ручаюсь! Понял?!
– Гав, – угрюмо буркнул Ромео и поплелся к подъезду.
Пес
Началось все очень плохо. Жить не хотелось, думать не хотелось, гулять не хотелось… То есть гулять хотелось, но по совершенно физиологическим причинам. Я подошел к хозяину и тактично сел у ног. Хозяин рассеянно почесал меня за ухом и буркнул:
– Ромка, я работаю. Не мешай.
Я стал терпеливо дожидаться, пока хозяин наработается. Работа у него очень сложная и даже опасная: ему приходится гонять по экрану каких-то угрюмых личностей и со страшным грохотом уничтожать их. Изредка они уничтожают его, тогда хозяин ругается и начинает все сначала.
Иногда у него бывает работа попроще и поинтереснее: он гоняет по экрану шарики.
А бывает, что работа очень скучная – хозяин что-то пишет. Но это, к счастью, нечасто бывает.
На сей раз хозяин собирался работать долго и упорно. Полчаса я терпел, но потом понял, что деликатность деликатностью, но на улицу мне нужно срочно. Я позвал хозяина.
– Угу, – ответил он, – сейчас.
Через минуту я позвал его еще раз.
– Да-да-да, – ответил он очень торопливо.
Я выждал еще чуть-чуть и потянул хозяина за штанину.
– Ромка! – заорал он на меня. – Не мешай!
Я испуганно отскочил, ударился раненным боком, заскулил. Хозяин наконец-то развернулся и посмотрел на меня.
– Пошли, – жалостливо попросил я, хотя знал, что люди с трудом учат собачий язык. – Мне очень надо.
Как ни странно, он понял.
– Извини, Ромище! – сказал он виновато. – Совсем забыл.
И бросился одеваться.
По подъезду я бежал, стараясь выгнать из головы мысль о кошке.
«Все! Хватит! Помечтал – достаточно! Не с твоим псиным рылом в ее кошачий ряд!»
Мысль забилась куда-то в затылок, и на улицу я выбегал, думая только о своих собачьих делах. Сделал их, закопал, вернулся к дому…
– Мяу, – сказала Кассандра с неуловимой интонацией.
То ли спросила, где я был, то ли поздоровалась.
«Спокойно! – приказал я себе. – Просто Кассандра – вежливая кошка. Она соблюдает приличия».
Ну и я соблюл, прорычав стандартное собачье приветствие. Кассандра удивилась.
– Это по-собачьи, – пояснил я. – Типа «Привет».
– Понятно… А как вообще дела? Как здоровье?
– Нормально.
«Это просто вежливый разговор. Сейчас поговорим о погоде и разойдемся».
Но Кассандра заговорила не о погоде.
– Слушай, а тогда… когда… словом, зачем ты нас с Пусей спас? Ты – собака, я – кошка.
Это не очень походило на непринужденную болтовню.
– Кошак его зн… То есть не знаю, – честно ответил я. – Я не очень задумывался тогда. Вот такой я…
«…урод кошачий», – подумал я, но вовремя успел скорректировать фразу.
– …неправильный пес.
Кассандра дробно муркнула. Наверное, усмехнулась по-кошачьи.
– А я, выходит, – неправильная кошка.
Мне это заявление показалось странным. По-моему, любая кошка бросится спасать своего котенка. Как и любая собака – щенка.
– Да нет, – сказал я недоуменно, – нормальная ты кошка. Даже замечательная. Просто прелесть…
Я почувствовал, что немного переборщил с комплиментами, но тут меня, к счастью, позвал хозяин. Я махнул хвостом на прощание (опять забыл – не вилять хвостом перед котами!) и двинулся на зов.
И вдруг ни с того ни с сего Кассандра заявила:
– Ты мне тоже очень нравишься.
Я, честно сказать, не помню, что там дальше было. Помню, орал что-то от счастья на весь двор. Хозяина за поводок тащил, даром что после болезни. Запах только один чувствовал – Кассандры. И видел только ее. Причем не всю ее, а почему-то только ее глаза. И слышал только ее – хотя как раз это было неудивительно, потому что Кассандра вопила так, что меня местами заглушала. Орала она, правда, не от страсти, а потому что хозяйка ее тискала.
Вот этот момент я хорошо запомнил, потому что, услыхав кошкин зов о помощи, рванулся ее спасать. Хозяин, который легкомысленно пытался удержать меня на поводке, рухнул как перекушенный. Мне, естественно, стало стыдно, я бросился поднимать хозяина. Точнее, лизать его в нос и орать:
– Я ей нравлюсь, понял?! Понял?!
…Потом весь вечер мне аукались дневные прыжки и упражнения по перетягиванию поводка. Но я переносил все временные трудности бодро и стойко. Какая, к кошаку плешивому, разница!
Надо, кстати, перестать поминать кошаков по поводу и без повода – вдруг Кассандра обидится!
Кошка
С этого дня моя жизнь стала проистекать по режиму.
Ромео два-три раза в день выходил на улицу, я его ждала. Я перестала сидеть на подоконнике, чтоб не смущать его, и дать спокойно полазить по своим кустам, а потом он звал меня, я вылезала в форточку – и мы болтали обо всем на свете.
Какая у меня, оказывается, тихая жизнь! То ли дело собаки – бегают в стае, живут под мостом. Только одно я так и не смогла понять – как могут столько здоровых нормальных псов подчиняться одному вожаку.
– А если он не прав? – допытывалась я.
– Как он может быть не прав, он же вожак.
– Ну не может же он знать все!
– Может. Он же вожак.
– Ну, а если он ошибся?
– Вожак не ошибается.
– Ромео, ну ты же взрослый песик, ты же понимаешь, что никто не может всегда быть правым. Вот ты же ошибаешься иногда?
– Я – да. Так я и вожаком не был.
Удивительная твердолобость!
Но в целом меня рассказы Ромео просто завораживали. Оказывается, собаки ориентируются в мире только по запаху. Даже эмоции они не чувствуют, как мы, кошки, а нюхают. Честно говоря, я не поверила, и мы решили провести эксперимент.
– Вот смотри, идет Олька. Что ты про нее унюхаешь?
Ромео повел носом и выдал:
– У нее колбаса в сумке.
– Ну, это и я слышу, – тут я приврала, колбасу я не учуяла, – а настроение у нее какое?
– Нормальное – улыбается…
– Ну, это и я вижу. Снаружи она всегда улыбается. А внутри она какая сегодня?
– Что значит внутри? Мне ее разгрызть, что ли?
Я закатила глаза, Ромео немедленно принялся меня успокаивать.
– Ладно, ладно, не злись. Я сейчас понюхаю. Тяжело – колбаса все перебивает… Но она не боится – у страха резкий запах, она не возбуждена, она… А колбаса хорошая…
Я поняла, что пора показать класс, и сиганула вниз, прямо под ноги изумленной Ольке. Она вздрогнула, выронила пакет и схватила меня на руки.
– Ты опять! – заголосила хозяйка.
И это вместо того, чтоб сказать мне: «Здравствуй, моя кошечка!»
– Кася, ты меня до истерики доведешь, я буду окно запирать…
Олька бушевала, а я комментировала ее состояние Ромео.
– Она на самом деле не злится, она правда испугалась. А еще она голодная. А еще… Ромео, ты меня слушаешь?
– РРРР-ням?
– Ах ты гад! – завопила Олька и выпустила меня из рук, – это была моя колбаса!
Олька уперла руки в боки и стала надвигаться на Ромео, который судорожно заглатывал большой кусок колбасы. Пес пятился, улыбаясь полной пастью и безумно мотыляя хвостом. Весь его вид говорил о том, что он совершенно счастлив, но сейчас немножко занят. Вот, мол, проглочу этот кусок и с удовольствием вам представлюсь.
– А вот теперь она злится. Очень злится… – прошипела я, глядя на Ромео, который медленно пятился, виляя хвостом и облизывая довольную морду. – Что ты делаешь, дурак? Ты зачем хвостом виляешь?
– Я понравиться ей хочу…
– Кто так нравится! Морду сделай скорбную, ляг… Ляг, я сказала! Хвост прижми! И тоску в глазах, как будто не ел три дня…
Ромео неуклюже рухнул, видимо прижал больную лапу, зато в глазах, хоть на секунду, появилось тоскливое выражение. Я незаметно прижала собачий хвост, потому что он все равно непроизвольно мотылялся из стороны в сторону.
Олька перестала бушевать.
– Ты что, такой голодный? Худой…
Ромео рванулся вскакивать, я его еле остановила.
– Хвост держать! Морду жалостливее!
– Ладно, черт с ней, с колбасой… – Олька погладила Ромео по голове.
Пес зашелся от счастья, подбросив меня хвостом чуть ли не до самой форточки. Я аж испугалась.
– Все, она уже не злится, она уже твоего хозяина увидела.
Я почувствовала характерный прыжок сердечного ритма, которым моя Олька реагировала на приближение Романа.
– Что тут опять случилось? – Роман вышел из-за кустов, с подозрением оглядывая нашу компанию.
– Ваш пес сожрал нашу колбасу, – сообщила Олька, но уже совершенно беззлобно, демонстрируя Роману пакет с погрызенными кусочками.
Ромео судорожно сглотнул слюну.
– Вы б его кормили, что ли…
Олька посмотрела в молящие глаза собаки и со вздохом отдала ему остатки колбасы.
– На, жри… Все равно из этого уже ничего не сделаешь.
Роман с удивлением смотрел на чавкающего пса.
– Я заплачу за колбасу.
– Не надо, – отмахнулась Оля.
– Как не надо? Я хочу…
– Тогда верните колбасой, сил нет второй раз в магазин тащиться. Кася, пошли домой!
И я пошла домой. По дороге не забыв терануться о бок Ромео, чтоб не сильно на колбасу-то отвлекался. Аж подавился, бедный…
Пес
Вообще-то Каська смешная. И я смешной – чего ее боялся? Наверное, потому, что не знал, какая она смешная.
Например, она совершенно домашняя, никакого представления о приличном обществе. Кто такой вожак – не понимает, почему он вожак – тоже не понимает. А я-то раньше все удивлялся, почему кошки в стаи не собираются. Да потому что дремучие они и слегка, извините, тупые. Даже Каська.
Чего стоит, например, вопрос: «А что будет, если вожак ошибется?». Я ей три раза подробно объяснил, что вожак ошибиться не может, иначе бы он не стал вожаком. А если вдруг допустит ошибку, то его тут же затопчут конкуренты и к власти придет тот, кто не ошибается. Простая же мысль, но сквозь эту чудесную кошку проскакивает, как крыса через дырку в заборе.
А еще у нее большие проблемы с обонянием. Однажды из-за этого чуть казус не приключился. Как обычно, вывел меня хозяин на прогулку и спустил с поводка, а сам отправился бродить по двору и по телефону болтать. Дома он не болтает, потому что почти все время работает, а на улице компьютера нет, хоть пообщаться можно.
Кстати, он и сам мне как-то признался:
– Эх, Ромка, кабы не ты, я давно к стулу бы прирос и жиром бы заплыл.
Так что пользу хозяину я уже начал приносить. Но это так, к слову.
Значит, он бродит и болтает, я быстренько все дела свои поделал, бегу к окошку и кричу:
– Привет, Кассандра! Хватит дрыхнуть, выходи, поболтаем.
Каська, естественно, на подоконник выбирается и смотрит на меня честными глазами. Как будто я не знаю, что кошки почти все время спят. Бесполезные существа. Кроме Каськи, естественно. От Каськи польза прямая – она радость приносит.
В тот раз она вылезла, разулыбалась (я уже научился понимать, что это неуловимое растяжение морды – улыбка) и отвечает:
– Привет, Ромео. Расскажи мне что-нибудь.
А я ей возьми и начни про запахи рассказывать. Вообще-то это сложно – запах описать. Слов мало, можно только сравнивать с чем-нибудь. Скажем: «Представь, что по селедке быстро проехал мотоцикл с разогретыми шинами, а потом еще пару чипсов туда уронили».
Между прочим, упомянул, что настроение человека легко по запаху определить. Это ее очень заинтересовало.
– Зачем, – удивляется, – по запаху? Это и так понятно.
Тут я тоже удивился. Что значит «понятно»? Каська объяснить не смогла, но показала на свою хозяйку, которая как раз по двору шла.
– Вот какое у нее сейчас настроение?
Я принюхался.
– Нормальное, – говорю, – ни страха, ни угрозы, ни волнения… Колбаса в сумке очень вкусная.
Каська рассердилась немного:
– При чем тут колбаса? Я не про колбасу спрашиваю, а про хозяйку.
– Хозяйка как хозяйка. А колбаса замечательная. За такую и подраться не грех.
А у самого слюна весь рот затопила.
– Забудь о колбасе! – шипит на меня Каська. – Представь, что ее нет.
– Как это? Я могу представить, что хозяйки нет, все равно она почти без запаха. А вот колбаса…
Наверное, достал я Каську своими колбасными рассуждениями. Она вдруг завопила и хозяйке под ноги – плюх. Та заорала почище Каськи, пакет выронила, а оттуда…
У меня даже мысль проскочила, что Кассандра таким способом решила меня угостить. Но еще быстрее мысли оказались мои лапы и челюсти. Я быстренько ухватил батон колбасы, отволок на пару шагов и принялся угощаться.
Поблагодарил, конечно. Но, поскольку рот был сильно занят, оказался невнятен. Ни Каська, ни тем более ее хозяйка меня не поняли.
– Вот видишь, – наставительно говорила Кассандра, – теперь она злится.
Конечно, я видел! Он нее злостью так разило, что запах колбасы мерк. Да и орала она вполне конкретно:
– Фу! Отдай колбасу! Фу! Выплюнь!
Ну, я-то пес свободный, недрессированный, поэтому мне все эти «фу» – просто сотрясение воздуха. Поэтому я ничего выплевывать не стал, а решил перебраться подальше. Поднялся на лапы, повилял хвостом – типа «Спасибо! Я понимаю вашу тревогу, но колбасу не отдам!». Тут и Кася на меня орать начала. Тоже ей, значит, хозяйской колбасы жалко стало.
Как будто хозяйке эта колбаса в сто раз нужнее, чем мне!
Но я спорить не стал. Даже выполнил все Касины требования: лег на живот, сделал жалобные глаза, хвостом попытался не мотать. С хвостом вышли проблемы – от радости он мотался абсолютно самостоятельно. Тут Кассандра решила мне помочь и вцепилась в мой хвост когтями. Вот тут-то я начал страдать по-настоящему, чуть не заплакал. Но колбасу все равно жевал. Когда всю сознательную жизнь проводишь в поиске пищи, едой просто так не разбрасываешься.
Хозяин прибежал на крики, что-то они там поговорили между собой. Девчонка оттаяла, даже по голове меня потрепала.
Запах у нее сразу стал такой… Как будто что-то теплое и мягкое начинает электризоваться. Но не бьет током, как эти чертовы обрывки синтетики на помойках, а становится еще более теплым и мягким.
И вдруг у меня словно раздвоение личности началось. Это Каська о мой бок потерлась. Это прикосновение было точной копией запаха ее хозяйки.
Хотя я до сих пор не понимаю, как прикосновение может быть копией запаха.
Кошка
Вообще-то кошка – существо свободное. Совершенно независимое животное, брожу, где вздумается, ни от кого не завишу. Хочу – приду на подоконник, не захочу – не приду. И меня страшно напрягает, что сейчас приходить на подоконник мне хочется всегда. Я жду прогулки Ромео, а это совершенно унизительно для моего кошачьего характера. Просто за уши приходится оттаскивать себя от подоконника.
А он? Гуляет по своим кустам, живет привольной жизнью… Я тут сижу в четырех стенах, жду, когда он соизволит выйти на улицу…
Короче, уже несколько дней я находилась в полном раздрае, а этот Ромео, вместо того, чтобы помогать, только подливал масла в огонь.
То только кивнет, привет, мол, и куда-то побежит за своим хозяином. Тоже мне, нашел себе кумира… Подумаешь, хозяин, царь и бог, еще один глава стаи. Тоже теперь всегда прав, никогда не ошибается, хозяин сказал, значит, все должны немедленно исполнять… Если б я Ольку так слушалась, уже б давно не дом был, а бардак. Ее ж саму частенько, как котенка, во все мордой тыкать приходится. Ай, что люди, что собаки – все хороши…
Недавно прибегает это чучело ушастое (не Олька, а Ромео) и давай мне хвастаться, как я замечательно его вылечила.
– Ну? – спрашиваю я.
А он ушами мотает и рассказывает мне, какая я хорошая. Да и так знаю, какая я, а ты б немножко мозгами-то пошевелил и подумал, что нам уже давно мало этих пятнадцати минут в день, что нам нужны более глубокие отношения. Что видеться нужно чаще…
А он сигает через кусты и опять бегом за своим ненаглядным хозяином.
На следующий день меня осенило. Если пес не может жить без своего Ромки, да и мне с Олькой расставаться неохота, то нужно просто их поженить. И будет всеобщее счастье.
Я уже давно догадалась, что означают загадочные сердечные сбои у Ольки, и уверена, что она против не будет, а с Романом мы уж что-нибудь да придумаем, никуда он от нас не денется.
Меня целый день распирало от осознания собственной гениальности, я еле дождалась, пока Ромео выскочит во двор.
Я даже дала ему шанс самому придумать выход из нашей, сейчас почти тупиковой ситуации. Но Ромео проявлял просто чудеса глупости, и вообще не хотел понимать о чем речь. Пришлось ему намекнуть попрозрачнее.
Я спрыгнула во двор, потерлась о его колючий бок.
– Ну, Мрррромео, ты такой хороший, ты такой умный, правда, ты придумаешь как нам поженить Ольку с Романом? А мы с тобой всегда-всегда будем вместе, ты будешь мне рассказывать что-нибудь, а я тебя буду лечить… Я и Ромку твоего буду лечить…
Глаза у пса стали совершенно стеклянные, как будто он валерьянки нанюхался.
– Мряк, – продолжала я, – правда, мы будем жить вместе?
– Да, – ответил пес, смотря на меня абсолютно прозрачными глазами.
– Ну смотри, ты обещал, – мркнула я напоследок и еще раз потерлась об него.
Я усмотрела возвращающуюся домой мамусю и пошла ей сдаваться. Сейчас опять поднимут вой, что я на улице гуляю, еще не хватало, чтоб они увидели, что я с собакой обнимаюсь. Точно форточку начнут запирать.
Пес
Меня все устраивало. С Кассандрой мы виделись каждый день, болтали – иногда долго, я успевал рассказать большую историю из своей прошлой жизни, иногда совсем коротко: «привет – привет».
Но и короткого обмена приветами было достаточно. Я как будто подзаряжался от Каськи, взбадривался и здоровел. Хозяин еще раз отвез меня к другу-ветеринару, тот осмотрел меня, нахмурился и долго выспрашивал Хозяина, чем он меня кормит. Хозяин честно признался:
– Что сам ем, то и ему даю.
– Это плохо, – сказал ветеринар. – Нужно давать собачий корм.
– Да что случилось? – Хозяин уже пугаться начал. – Ромка заболел? Рецидивы?
– Нет, – ветеринар скривился, как будто клопа жевал, – выздоравливает твой Ромка. То есть уже выздоровел.
– Так чем ты недоволен?
– Слишком быстро. Раньше медленно здоровел, теперь – раз, и готово. Неправильно это.
Хозяин сначала обругал доктора коновалом, потом сбегал в магазинчик за коньяком (вонючая, я вам доложу, штука!) и почти час сидел у ветеринара дома, обсуждал мое чудесное исцеление. Доктор выпил, придумал сложную теорию «кумулятивного накопления терапии» и заметно повеселел.
Я лежал у ног Хозяина и думал: «Дураки вы, хоть и люди! Какое, к кошачьей матери, накопление? Просто теперь у меня есть Кассандра, она и лечит!»
На следующий день я прибежал к Каське под окно и похвастался, какой я теперь здоровый. В качестве доказательства перемахнул через кусты почти без разбега.
– Не геройствуй, – приказала Кася, но я уже научился разбираться в ее интонациях и понял, что она мной немного гордится.
Мне захотелось сделать ей что-нибудь приятное.
– Это ты меня вылечила! – сообщил я. – Каждый раз, как с тобой поговорю, мне сразу лучше становится!
– Да? – удивилась Кассандра. – Странно. То есть людей я иногда лечу, но это ж люди… И вообще, мне обязательно на больное место лечь надо. А так… на расстоянии…
К сожалению, тут меня позвал Хозяин и пришлось уходить. На прощание я еще раз перемахнул через куст.
А на следующий день Кася встретила меня неожиданным вопросом:
– И как ты собираешься эту проблему решать?