- Ты действительно умерла, Гутрун. Хель возродила тебя к новой жизни, так же, впрочем, как и Песнь Крови. Наша госпожа твоя подлинная мать. И спящая внутри тебя темная сила должна принадлежать ей. Иначе быть беде. Эта мощь уже ищет выход, и чем дальше, тем чаще будут случаться подобные приступы. Это так же верно, как и то, что здесь лежит твой брат Локит.
      - Моего брата зовут Торбьёрн. Он - сын Эрика, в этом и заключена истина, какие бы пакости ты не сотворила с его телом. И нет во мне никакой темной силы, это все твои штучки...
      Боль внезапно ударила в голову, Гутрун даже отбросило к стене, она застонала, и ее вырвало.
      Тёкк терпеливо ждала, пока девчонка не почувствует себя лучше. Как только дочь воительницы выпрямилась, она сунула ключ в замочную скважину, повернула его и открыла дверь. Она пригласила Гутрун следовать за собой и переступила через порог.
      Комната была обширная, с высоким сводчатым потолком. Посреди помещалось возвышение, где лежал юный красавец. Гутрун медленно приблизилась, с первого взгляда угадав черты сходства между ними. Что там говорить о сходстве - у них было прямо одно лицо, разве что черты молодого человека были крупнее, резче и волосы у него были светлые, а у нее и у матери черные.
      - Твой отец был блондином, - пояснила Тёкк. - Понятно, что тебе никогда не приходилось видеть его, а мне однажды повезло. Локит - точная его копия.
      - Но... он же мертв?! Он не дышит. И как может труп быть моим братом? Он погиб малым ребенком, как же?..
      - Хель вдохнула в него силу, Гутрун, ее стараниями он вырос. Я же только лечила его разлагающуюся плоть. Это была очень трудная работа, я влила в него столько своей энергии, всем жертвовала ради него, вот почему он вырос и стал таким красавцем. Могла бы Норда Серый Плащ сотворить что-нибудь подобное? В ее силах возродить человека? Нет, и ты знаешь об этом. Только мне дано великое знание. Придет срок, и ты с моей помощью и под моим руководством овладеешь тайным искусством и сотворишь много новых, невиданных доселе чудес. Задумайся, какой простор откроется для тебя. Ты распахнешь двери в необъятный, полный немыслимых, недоступных никому другому чудес, мир. В тебе спит великая сила. Кольца Древней Ночи ожидают, что ты наконец проснешься, овладеешь этой мощью. С моей помощью!
      Она обошла труп, вернувшись к оцепеневшей от ужаса девушке, продолжила:
      - Эта сила уже обнаружила себя. Только что она вновь напомнила о себе. Но это еще цветочки, ягодки впереди. Уже ради того, чтобы уметь подавлять боль, тебе следует овладеть этим искусством. Для этого и существует Колдовство. Я имею в виду Колдовство с большой буквы, а не эти знахарские приемчики, составляющие суть магии Фрейи. Подлинное знание хранят исключительно Кольца Древней Ночи, наследницей которых является могущественная Хель. Это правда, Гутрун, одна только истина. Ты сама можешь убедиться, что я не лгу, сама можешь добыть доказательство наличия в тебе скрытых волшебных сил, если попробуешь сотворить первое чудо. Попробуй оживить брата, Гутрун! Такое даже мне не под силу. Только если ты подаришь ему свою невинность, если оросишь его чресла своей первой кровью, хранящей твою исключительную мощь, Мертворожденный сможет возродиться к жизни. Вы оба возродитесь вновь в лоне Повелительницы Нифльхейма. Вы оба! Он, взращенный трупом, и ты, рожденная после смерти.
      - Мою, что... невинность? Первую кровь?..
      - Да, Гутрун. Я даю слово, что это может случиться в любой момент, какой ты пожелаешь выбрать. Тебе надо только назвать день или просто высказать желание. Желательно, чтобы это случилось как можно скорее, но я не буду торопить тебя. Первая же капля твоей первой крови, которой ты смажешь губы брата, оживит его. Он проснется, могучий, жаждущий славы, непобедимый и прекрасный. Только ты можешь исполнить старинное пророчество. Только ты. Только твоя кровь.
      - Ты предлагаешь оживить труп? Вдохнуть жизнь в мертвеца, да еще...
      - Зачем такие слова: "труп", "мертвец", - перебила ее Тёкк. - Неужели ты предпочла бы, чтобы Хель более никогда не вдохнула новую жизнь в тебя, в твою мать? Хель - Повелительница Смерти, в ее силах наградить жизнью или смертью. Она выбрала жизнь. Для тебе и для твоей матери. Неужели ты откажешь в этом великом чуде ему, самому близкому для тебя человеку? Тебе дана сила, так используй ее во благо человеку, только и ждущему, чтобы встать, вздохнуть, открыть глаза, шагнуть. Это такая малость, что мне даже не по себе, что приходится уговаривать тебя. Если я вручу тебе кинжал, ты сможешь перерезать ему горло?
      - Нет... но я...
      - Прими правду, какова она есть. Истина редко прекрасна, обычно она страшна. Порой ошеломляюще ужасна, но с этим ничего не поделаешь. С этим надо жить, с этим надо смириться. Прими это предложение как один из первых даров Хель, за ними последуют и другие. - В глазах Тёкк вспыхнули вдохновенные багровые огоньки. - Вдохни жизнь в Мертворожденного, он встанет во главе войска, завоюющего для Хель весь мир.
      - Ни за что! Нет, нет и нет!.. Мне не нужны такие дары...
      Гутрун неожиданно и разом успокоилась. Взгляд ее стал холоден, разумен, словно наваждение, навеянное речами Тёкк, внезапно спало, и открылась истина, и в самом деле ошеломляющая и ужасная. Но это была подлинная истина, с которой каждый остается один на один.
      - Если я так необходима Хель, то мне никогда не избавиться от нее. Она будет держать меня пленницей в Нифльхейме, как ты держишь меня здесь, в замке, мучаешь меня, врешь, лицемеришь, утверждаешь, что Хальд на отдыхе в тихом, прохладном месте. Задумайся, Тёкк, зачем мне такая жизнь? Зачем добровольно становиться пленницей? Чтобы муки длились вечность? Ты считаешь меня полной дурой? Ты твердишь о желании подружиться со мной, убеждаешь, что лучше жить в мире, и не замечаешь, что твоим словам грош цена, потому что я пленница, но это еще полбеды. Хуже, что я знаю - ох, как я теперь хорошо знаю! - с кем мне приходится иметь дело. Каждое твое слово - ложь. И даже если ты не врешь насчет тайной силы, якобы спящей во мне, то ты все равно не говоришь правды. Хватит, ты сама просветила меня. Очень хорошо просветила. И насчет так называемого братца, и насчет Хель. Все, что ты сказала, это пустые домыслы, никчемные обещания и напыщенные призывы, и ни слова о том, чего Хель желает на самом деле, и какая участь уготована мне, если я сдамся.
      Тёкк была явно смущена, но сумела взять себя в руки, по крайней мере, так могло показаться, и ее последующие слова показали, что она решила резко сменить тему:
      - Хель хотела, чтобы ты провела эти годы среди живых. Годы, которые ты провела под солнцем, тоже что-то вроде подарка. Теперь ты особенно дорога Хель. Ты познакомилась и освоилась со множеством вещей, набралась опыта, который может оказаться бесценным во время нашествия на мир Живых. Тебе известны их слабости, тебе легче будет применить свою силу Смерти, чтобы привести их к покорности. Годы, проведенные вне Нифльхейма, как раз и подтверждают, что я говорила правду. Повинуйся своей судьбе, Мертворожденная дочь Хель! Обратись к истине, и тогда ты найдешь мир в душе.
      Вопль ужаса вырвался из уст Гутрун.
      Багровые огоньки в глазах Тёкк зарделись густо, мощно, она нутром почувствовала, что сопротивление Гутрун ослабло. Еще чуть-чуть, и она покорится.
      Странные тени затмили взор девушки. В дрожащем свете факела вдруг обрисовались языки пламени. Еще мгновение, и ее голова разорвется от боли. Она не удержалась и сползла на пол. Попыталась было ухватиться за край помоста, не получилось. Еще через мгновение она, лишенная чувств, растянулась на полу.
      Тёкк бросила на нее взгляд и улыбнулась.
      "Сколько бы ты ни трепыхалась, - подумала она, - все равно выхода у тебя нет. Ты отчаянно сопротивлялась, даже слишком отчаянно, но все-таки проиграла. Ты еще пока не догадываешься об этом, но ты теперь принадлежишь Хель, а также и мне".
      Глава двадцать вторая "РАЗРЕЗАТЕЛЬ ВОЛН"
      Песнь Крови и Гримнир выехали на вершину одной из песчаных дюн, намытых вдоль побережья, и долго разглядывали бескрайнюю водную гладь. В утреннем свете темный, чистейшей синевы простор поблескивал и нехотя перекатывал волны, ровной чередой набегавшие на берег. Песнь Крови наконец отвела глаза, повернулась к спутнику и призналась:
      - Никогда не видала ничего подобного. - Она вновь глянула в сторону моря. - Это прекрасно, и почему-то на душе немного тревожно.
      Гримнир кивнул, вспомнив, как он сам впервые увидал море. Случилось это в далеком детстве. Он усмехнулся - сладкие были времена...
      - Не ты первая, не ты последняя, - откликнулся он. - Сколько их, людишек, впервые увидавших морскую ширь. Знаешь, мне приятно, что я оказался первым в твоей судьбе, кто показал тебе море. Хотя бы в этом первым. Вот она перед тобой, крыша дворца Эгира [Эгир - морской великан, повелитель морей, отец девяти дочерей-волн, друг асов. Крыша дворца Эгира морская гладь.].
      - Да, Эгир могуч, его владения обширны. На верное, многие из тех, кто живет на побережье, часто поминают его имя.
      - И не только поминают, но и приносят ему дары, а также его жене Ран. Но это не мешает Ран забавляться с людьми. Она забрасывает золотые сети, улавливает рыбаков и утаскивает их в свои коралловые пещеры.
      - Надеюсь, меня она не утянет на дно, - вздохнула Песнь Крови. - Ты обещал показать мне снеккью, Гримнир. Я никогда не видала кораблей.
      - Это место недалеко отсюда.
      - Тогда в путь, не будем терять время. Дни, потраченные нами на дорогу, уходят попусту. Надеюсь, на острове оборотней мы не задержимся. Ты обещал, что мы быстро поладим с ними.
      Гримнир ударил ногами лошадь и, ни слова не говоря, направил коня прочь от берега в сторону небольшой бухты, по берегам которой росли сосны. Подъехав ближе, Песнь Крови с удивлением отметила, что местами деревья стояли в самой воде. Сосны были как на подбор высокие, стволы ровные, без малейших изгибов, только на самой верхушке зеленели редкие кроны. Между ними там и тут виднелись вознесенные на сваях строения, а ближе к морю, где глубина увеличивалась, можно было различить плавные обводы и мачту длинной и узкой боевой снеккьи.
      - Видишь, корабль уже готов, - Гримнир указал на судно. - Скоро ребята отправятся в поход. Корабль называется "Разрезатель Волн". Сколько раз мне приходилось стоять на его палубе, ставить паруса, браться за весло. Веселое было время.
      - Но как мы вдвоем справимся с таким большим кораблем? Смотри, сколько там веревок. Какую куда тащить?
      Гримнир засмеялся:
      - А нам и не доверят их тащить. Кстати, это не веревки, а снасти. - На берегу бухты Гримнир спешился и закричал: - Эге-гей, Магнус! Встречай боевого товарища!
      Песнь Крови тоже спешилась, положив руку на рукоять меча. Мало ли что; лучше проявить осторожность, чем быть застигнутой врасплох.
      Из дома вышел высоченный со светлой бородой мужчина, напоминавший бочку. Он помахал рукой, затем добрался на челноке до берега, крепко пожал протянутую руку Гримнира.
      - Явился, чтобы поучаствовать в походе? - спросил Магнус, при этом увесисто шлепнув Гримнира по спине. - А то мы заждались, - Затем он запросто глянул на воительницу: - А это кто с тобой? Твоя женщина? - Не дожидаясь ответа, он тут же нашел применение Песни Крови: - Ладно, пусть поживет с моей женой, пока мы будем в отлучке. Глядишь, подружатся.
      Песнь Крови выдержала взгляд Магнуса, выслушала его и только потом представилась:
      - Я - Песнь Крови. Мне нужен твой корабль.
      Магнус расхохотался:
      - Конечно. Обязательно. Прямо сейчас и вручу. Ну и баба! - он вновь расхохотался. - Одна из твоих шуток, Гримнир? Ты всегда был мастер по этой части.
      Он глянул на Гримнира, и смех угас.
      - Мы только что из Долины Эрика, Магнус, - объяснил Гримнир. - Туда нагрянул Ковна с этой ведьмой Тёкк, а также с компанией грязных колдунов и ватагой своих разбойников. Поселение разрушили и сожгли, всех жителей поубивали. Только она одна, Песнь Крови, и осталась. Разве ты не слышал имя этой женщины, Магнус? Она же сказала - ее зовут Песнь Крови. Отнесись к ней как к воину, она того заслуживает.
      Магнус, уже не скрывая любопытства, глянул на женщину.
      - Я не хотел обидеть тебя, - сказал он, затем кивком указал на Гримнира: - Он всегда любит подшучивать, порой не знаешь, когда он бывает серьезен. - Он помолчал, потом посуровел: - У меня было много друзей в Долине Эрика. Правда, побывать мне там не довелось. Ты уверен, что всех вырезали под корень?..
      - Всех, кроме Песни Крови и еще четверых. Она также должна была погибнуть - ей придумали страшную казнь, - однако мне и еще двум верным людям удалось успеть вовремя. Мы нуждаемся в помощи, Магнус, без твоего корабля нам не обойтись. Не мог бы ты со своими ребятами доставить нас на остров оборотней?
      Магнус с некоторым сомнением посмотрел на гостей.
      - Тёкк служит богине Смерти Хель, - попыталась убедить его Песнь Крови. - Хель поставила целью захватить солнечный мир, распространить на Мидгард мрак и холод своего Нифльхейма. Что произошло с нашей деревней, должно произойти повсюду. Никто в одиночку не выстоит против такой угрозы. Я не прошу тебя и твоих людей выступить против Тёкк, ведь ее колдовские чары очень сильны. Я попрошу помощи у воинов-оборотней. Мы с Гримниром знаем, что в их руках магия Одина, а уж она-то способна надежно защитить против колдовских чар Тёкк. Доставьте нас на остров, и вы внесете свой вклад в эту битву.
      - Некоторые утверждают, - с сомнением заявил Магнус, - что Ран, повелительница морей, родная сестра Локи. А Хель как-никак его дочь.
      - Да, - подтвердил Гримнир. - Хель и Ран - родственницы. Но прежде, Магнус, мы столько раз побеждали их. Каждый раз, когда воину приходится вступать в битву, он вынужден играть в прятки со Смертью. Если не рискнешь помочь нам, мне придется обратиться к Наялу.
      - У Наяла не корабль, а груда сгнившего дерева.
      - Согласен, - кивнул Гримнир. - "Разрезатель Волн" - лучшая снеккью, когда-либо бороздившая плоскую крышу дворца Эгира.
      Магнус задумался, потом рассмеялся:
      - Представляешь, я уже никогда более не рассчитывал побывать на острове ульфбьернов. Помнишь Зару? - спросил он Гримнира и невольно бросил лукавый взгляд в сторону дома. - Может, и она еще не забыла меня? Тогда я был куда моложе, ладный такой, сильный парнишка. В ту пору я еще не встретил Уллу, мою жену. Такие дела... "
      - Женщины-ульфбьерны в любви ведут себя так же, как в бою, - обращаясь к Песни Крови, объяснил Гримнир. - Тот же напор, те же отвага и безоглядная решимость получить все. - Заметив недоуменный взгляд воительницы, он торопливо добавил: - То есть, я хотел сказать, сокрушить врага.
      Магнус расхохотался, на этот раз неудержимо. По-видимому, он был очень веселый человек, этот Магнус-мореход.
      - Долго вы будете рассказывать сказки? - сурово поинтересовалась Песнь Крови. - Может, все-таки займетесь кораблем. Моя дочь в плену у этой Тёкк, и одним богам известно, что она сделает с ней, если я не поспею вовремя.
      Магнус и Гримнир смутились.
      - Мы сможем отплыть следующим утром, - пообещал Магнус.
      - Как насчет сегодняшнего полдня? - спросил Гримнир.
      Магнус было запротестовал, потом случайно глянул на лицо Песни Крови и махнул рукой:
      - Ладно, в полдень.
      Вершина горы уперлась в набежавшие с востока тучи. Скоро блеснули молнии, раздались первые раскаты грома, а тучи все прибывали и прибывали. Полуденный свет на глазах таял, надвигался какой-то странный мрачный сумрак. На земле пропадали тени.
      Вот тогда и началось безумство. Молнии одна за другой принялись бить в землю. Вокруг грохотало, с неба обрушивались потоки воды. И как заметил Тирульф, небесные огненные стрелы метили именно в то место, где находились люди. По крайней мере, всплески белого огня ложились и слева, и справа, и впереди, и позади.
      Они ехали по поднимающейся предгорной равнине, когда далеко на горизонте обозначились контуры вставшей выше облаков горы, Весь день они двигались в том направлении, только после полудня добрались до подножия. Тогда и началась гроза. Пришлось искать укрытие. Устроились всадники под выступом скалы. Здесь было более-менее спокойно, если бы не блеск молний и грохот грома, после которого долго звенело в ушах.
      - Кому придет в голову поселиться на вершине горы, - недоумевала Ялна. - Даже тот, кого ты назвал Хранителем крови молний, должен чувствовать себя там неуютно.
      - Это не я его так назвал, - ответил Тирульф, - а люди. В преданиях, между прочим, говорится, что вершина возвышается над облаками. А кто он или что он, этот Хранитель, я не ведаю. Но для того, чтобы одолеть подъем, тебе придется пройти и через бурю.
      Ялна не сдержалась:
      - Пусть Скади проклянет Тёкк, и Ковну, и всех других, подобных им негодяев! Люди в своем большинстве отлично уживаются друг с другом, выбирают мир и покой. Так нет, всегда найдутся завистники, которым и это не так, и то. Силу им девать некуда, а тут лезь наверх в самый ливень.
      - Спасите боги тех, кто последует за таким вождем, как ты, - вздохнул Тирульф. - Послушай, Ялна, что ты все стонешь? Таков наш удел. Ты смогла бы заняться хозяйством, разводить кур и гусей, ткать... Помолчи, я отвечу. Никогда, тебе это просто не дано, так что воюй, влезай на крутые склоны во время грозы, спускайся в пропасти, дерись на поединках, участвуй в битвах.
      - Я не вижу ничего зазорного в разведении кур и гусей, - огрызнулась девушка, но уже без прежней дерзости, скорее, по привычке, нежели со зла. Некоторое время она изучала, как бы побыстрее взобраться к черным, поливающим склоны дождем тучам, наконец проговорила: - Я вовсе не всегда была воином, а меч взяла в руки по одной простой причине - тебе известно по какой. Чтобы никто и никогда не посмел вновь сделать меня рабыней. Если бы не Нидхегг, Тёкк, Ковна и прочие отъявленные мерзавцы, немеренно расплодившиеся в нашем мире, я никогда бы не лазила по горам в сырую погоду.
      На этот раз Тирульф не стал спорить с ней. Его самого очень волновало, как девушка отыщет холм, доберется до вершины. Ему-то путь туда был заказан.
      Молния ударила совсем близко, и почти без паузы грянул гром такой силы, что в ушах оглушительно зазвенело. Уши на какое-то время словно ватой заложило.
      - Ялна, постараемся без спешки. Сначала отыщем холм, передохнем, оглядимся. По рассказам, курган расположен у подножия горы. Имей в виду, что люди приходят туда только для того, чтобы почтить богиню Жизни, принести ей дары. Так что будь особенно внимательна, не пропусти опасности, - предупредил Тирульф.
      - Ладно, - откликнулась Ялна. Она проверила меч в ножнах, подвигав им туда-сюда, убедилась, что щит и кинжал закреплены надежно, потом глянула на Тирульфа: - Ты хочешь сказать, что они вряд ли одобрят, если кто-нибудь попытается покуситься на их святыню?
      - Точно, - кивнул Тирульф, - прошу, будь осторожна.
      Ни Тирульф, ни Ялна не ожидали увидеть картину, какая открылась перед ними, когда они подъехали к высокому погребальному холму. То, что холм был насыпной, сомнений не возникало - он был правильной округлой формы, ровные склоны уже густо поросли травой. Каждый, кому ранее приходилось встречать подобные курганы, с первого взгляда определил бы, что в его недрах скрыт прах какого-то знаменитого воина. Другое дело, что этот холм был неимоверно велик, высотой в несколько десятков человеческих ростов. Когда и кто насыпал курган, сказать никто не мог. Свидетелем какого нашествия он был и кто не поленился вознести его на такую высоту, тоже. На вершине кургана зеленело могучее дерево. Приблизившись, Тирульф различил дубовые листья. Крона его раскинулась широко, покрывая почти всю вершину холма. Толстенные узловатые корни, местами обнажившиеся и скрученные, казалось, всей своей мощью вцепились в почву, старый дуб намертво врос в курган.
      Наверху, поодаль от дуба вырисовались три фигуры. Они наблюдали за всадниками, подъехавшими к кургану. Когда гости подобрались совсем близко, один из этой троицы поманил их.
      - Полагаю, нам придется спешиться, - тихо проговорила Ялна. - Мы прибыли сюда просить Фрейю о помощи, поэтому никаких бряцаний оружием, никаких угроз. Не хватало еще поссориться с Покровительницей Жизни. Коней лучше оставить внизу и подняться пешком.
      - Сомневаюсь, что мне позволят добраться до вершины. Помнишь, я предупреждал, что только женщине дозволено приблизиться к святилищу. Только женщина может вознести молитвы.
      - Мы здесь не для того, чтобы возносить молитвы!
      Тирульф кивнул:
      - Тоже верно. Я последую за тобой, насколько будет возможно. Заметила, эти трое на вершине женщины. Слушай, а что, если это норны [Норны - низшие божества, определяющие судьбу людей при рождении. Вместе с валькириями называются дисами. Три норны - Урд (Судьба), Верданди (Становление), Скульд (Долг) - живут в корнях Иггдрасиля у источника Урд.]? Может, они обитают здесь и, глядя на нас, прозревают нашу судьбу?
      Ялна с Тирульфом спешились, некоторое, время постояли - каждый на мгновение погрузился в свое, что-то припомнил, на что-то понадеялся. Затем их взгляды встретились. К удивлению Тирульфа девушка улыбнулась ему, затем ласково коснулась его руки:
      - Если сегодня мы погибнем, ляжем тут у подножия кургана, знай, Тирульф, что я очень благодарна тебе за помощь, за сострадание, за то, что ты пытался спасти меня от Нидхегга. У меня больше не осталось подозрений, они растаяли как дым. - Она еще раз улыбнулась. - Я не могу ответить на твою страсть, которую ты испытываешь ко мне, но...
      - Может, со временем?
      Она еще раз погладила его по руке:
      - Может, и так, только я ничего не обещаю.
      - Спасибо тебе, - голос Тирульфа дрогнул.
      Он отвернулся и договорил уже куда-то в пространство, обращаясь к облакам, к тому времени заметно разошедшимся, к хлынувшему на землю солнечному свету. Это было завораживающее зрелище - косые столбы света, бьющие и согревающие землю, испещренная голубыми тенями даль. К ним облакам, теням, сиянию и обратился воин:
      - Спасибо, что улыбнулась мне, впервые за все эти годы.
      - Может, и не в последний раз, - эхом откликнулась девушка, вновь одарив его улыбкой.
      Тирульф рассмеялся:
      - Слава тебе, Фрейя! Да сбудется воля твоя, богиня Плодородия, Любви и Красоты.
      Он поклонился жизни, воплощенной в этих светоносных потоках, ликующей на груди матушки-земли, насытившейся дождем. Поклонился женщине, воплощению богини. На душе стало непривычно легко и беспечно.
      Он махнул рукой:
      - Пошли.
      Они двинулись вверх по склону. Скоро отыскали узенькую тропку, извилисто огибавшую курган и ведущую к вершине. Трава на склоне была удивительно густа, шелковиста, богата ягодами. Россыпь луговых цветов сливалась в единый душистый, бодрящий ковер.
      Когда они поднялись на вершину, три женщины в темно-зеленых, бесформенных накидках-плащах подошли и поприветствовали гостей. Плащи были накинуты на голые тела, капюшоны откинуты, воздух над ними колебался и прозрачными облачками уплывал вверх. Первой к ним приблизилась девушка в самом расцвете юной красоты, следом зрелая женщина, последней подошла старуха, древняя, морщинистая, но все еще подвижная, ловко орудовавшая огромной клюкой.
      - Какие они легкие, - шепнул Тирульф, - смотри, даже головки цветов у них под ногами не сгибаются.
      Его пробирал озноб, впрочем, нечто подобное испытывала и девушка.
      - Точно, - так же тихо ответила Ялна.
      Ее охватило возбуждение, такое же, как и перед битвой.
      Между тем зрелая женщина, словно угадав их мысли, объявила:
      - Мы всего лишь тени трех норн. Фрейя сообщила нам, куда вы направляетесь и что ищете. Вы нуждаетесь в ее помощи против Хель? Если ты, женщина, отважишься войти в курган, если сумеешь справиться с угрозой, обитающей в подземелье, возможно, вы обретете поддержку богини.
      - Ты сказала, что Фрейя известила вас о том, что мы ищем, - Ялна бросила подозрительный взгляд, - а может, это все очередное колдовство Тёкк. - Может, вы создания Хель, посланные погубить нас?
      - Да, все может быть. Решать тебе. Знай только, что в подземелье ты войдешь без оружия. Тебе необходимо полностью доверять нам или не доверять вообще. Об этом ты должна сказать здесь и сейчас, только потом ты сможешь войти в гробницу.
      Ялна бросила взгляд на Тирульфа, пожавшего плечами.
      - Вряд ли бы Тёкк терпела так долго. Если бы она знала, ради чего мы отправились в путь, она бы не стала ждать, имея массу возможностей напасть раньше. Что же касается того, можем ли мы доверять этим женщинам...
      - У нас есть выбор, Тирульф? Я полагаю, если мы не отдадим им наши мечи, нам никогда не найти вход в подземелье.
      - И не надейтесь причинить нам вред и силой заставить показать вход, предупредила старуха.
      - Фрейя защищает нас, - в тон ей добавила зрелая женщина, - тайные стражи, что охраняют этот курган.
      - Я никогда не стану враждовать с Фрейей, - решительно заявила Ялна, хотя куда чаще вспоминаю имя Скади.
      Она мгновение подождала, потом решительно начала отстегивать перевязи, крепившие ее оружие. Сложив его к ногам трех норн, девушка указала на Тирульфа:
      - Он может пойти со мной?
      - Не только может, но и должен, если вы, конечно, готовы на все, чтобы отыскать то, что ищете.
      - В таком случае я готов, - Тирульф решительно расстегнул пряжку на боевом поясе. Его оружие легло рядом с мечом Ялны.
      Глава двадцать третья ПОГРЕБАЛЬНЫЙ КУРГАН
      Три женщины пригласили Тирульфа и Ялну последовать за ними. Они обошли неохватный ствол старого дуба, затем остановились и обернулись к гостям.
      - Оружие и сила, сталь и дерзость там, - зрелая женщина указала пальцем в землю, - не помощники, даже если бы вам и позволили воспользоваться ими.
      Она перехватила взгляд Тирульфа.
      - Ты - первый мужчина, которому за долгие годы разрешено войти в гробницу. Запомни, даже если женщина выживет, ты, скорее всего, погибнешь. Ты еще можешь вернуться.
      - Вы сказали, что мы ищем то, не знаю что, и оно находится именно здесь. Что ж теперь поворачивать назад. Хотелось бы знать, что мы ищем. Ну, какой оно формы? Я слышал, что в гробнице покоится золотой самородок. Это и есть то, что нам нужно?
      - Решать тебе самому, - откликнулась старуха.
      - Вы не хотите или не можете объяснить?
      - Для нас это одно и то же. Поймите, вы, люди, Фрейя тоже враждует с Хель, и этой вражде нет ни начала, ни конца. Несмотря на то, что Фрейя тоже властвует над смертью, и ее посланцы забирают не менее половины павших в сражении, ее первая ипостась - жизнь. Желаю вам удачи, когда спуститесь в подземелье. Если же вам не повезет, Фрейя со временем отыщет других воинов, которые встанут на ее сторону в борьбе с Владычицей Тьмы. Богиня Смерти очень уж размахнулась. Не сидится ей в подземном царстве, на волю тянет. А зачем? Заморозить все вокруг, нагнать мраку? Умертвить это все? - Младшая из прорицательниц обвела рукой открывавшийся с вершины холма простор.
      Пейзаж все так же завораживал, заставляя сердце таять...
      Неожиданно голос младшей норны посуровел:
      - Зачем Песнь Крови помогла Хель вернуть Череп Войны? Зачем помогла Властительнице Смерти?
      - Если мы хоть словом, не говоря уж о делах, предали Фрейю, пусть она погубит нас в недрах этого холма! - горячо воскликнула Ялна. - Или Один, или кто-нибудь еще из обитателей Асгарда. Я говорю от себя. Я мстила за все те мучения, что испытала у Нидхегга. Более того, я хочу жить, глядеть на все это, - она повела рукой. - Завладела ли Хель Черепом Войны, нет ли, мне все равно. По крайней мере, было все равно... До этой минуты...
      - Одобрит ли Фрейя твои поступки или нет, теперь уже не имеет значения, - ответила старуха. - Просто из-за того, что ты помогла Песни Крови добыть Череп Войны для Хель, испытание, ждущее тебя в гробнице, станет более трудным и устрашающим.
      - Интересно, - Ялна уже начала заводиться, - долго мы будем здесь судачить? Или эта болтовня тоже входит в ритуал?
      В следующее мгновение она тайком выругала себя за несдержанность, ведь судя по всему эти женщины были настроены к ней доброжелательно. Верхом глупости было прерывать их - пусть говорят, они и так уже много о чем поведали.
      Младшая норна скупо усмехнулась:
      - Хорошо, если тебе так не терпится встретиться со своей судьбой, я больше тебя не задерживаю.
      Три прорицательницы вошли в круг алых цветов. Их кольцо заметно выделялось на разнотравье. Они взялись за руки и принялись что-то неразборчиво, но очень мелодично напевать. Мелодия была однообразна, но сразу брала за душу. Услышав ее, каждый пустился бы в пляс. К сожалению, сейчас было не до танцев. Ялна с трудом разобрала несколько слов - она слышала их от Хальд, когда та колдовала с именем Фрейи на устах.
      В глубине холма послышался грохот, неожиданно весь курган буквально заходил ходуном. Тирульф и Ялна едва устояли на ногах. Женщины, вдруг сбросив свои темно-зеленые плащи, закружились в танце в кольце цветов. Начали медленно - вскинули руки, медленно кружась, затем их движение ускорилось. Удивительно, но старуха вертелась с той же легкой грацией, что и ее более молодые подруги.
      Все произошло внезапно, земля в центре круга то ли провалилась, то ли разошлась, открыв узкий проход, ведущий в глубь кургана. Там царила тьма, полновесная, жгучая. Женщины вдруг замерли, оцепенели в момент самого быстрого, казалось, неодолимого вращения. Ялна и Тирульф обменялись взглядами. Воин взял женщину за руку, и на этот раз она не отдернула ее.
      - Ты как предпочитаешь, - спросил Тирульф, - чтобы я проявил вежливость и пропустил тебя вперед? Или тебе больше по сердцу герои? Тогда пусти, я пойду первым?
      - Сначала женщина, - глухо распорядилась норна средних лет.
      Как только норны расступились, Ялна смело шагнула вперед. Всего только на мгновение задержавшись у входа, глянула в темноту. Сердце у Тирульфа забилось гулко, отчаянно.
      Этого мгновения Ялне хватило, чтобы глубоко вдохнуть сырой спертый запах сырой земли. Она еще успела обернуться и обежать взглядом прорицательниц.