Так что ваша версия реальности сделала пространство резко изогнутым массой, плотно спрессованной внутри него. Гипотетически Вселенная составляет в поперечнике две-три сотни световых лет. Звезды конденсируются и эволюционируют — вы могли наблюдать каждую стадию этого процесса, — но хаотическим образом, не формируя особой закономерной структуры. Меня удивляет, что вы перешли к гравистике и гипердрайву. Хотелось бы мне быть ученым настолько, чтобы мог оценить своеобразие некоторых законов и постоянных вашей физики. Но вы шагнули вперед. Я думаю, вам помогло то, что вы подозревали о возможности некоторых явлений. Ваши ученые должны были продвигаться вперед, бросая вызов собственным теориям.

— Гм-м-м… по сути дела, так оно и было, — сказал Хирн несколько сконфуженно. Грайдал промолчала.

— А потом «Макт» сбился с пути и вторгся в пределы чуждой Вселенной,

— продолжал Лаури. — Вам нужно было как-то подтвердить свои теории. Подобно всем ученым, вы держались за них так долго, как только позволял некий принцип, который у нас называют лезвием Оккама. Я думаю, что соотношение частей пространства — времени выглядело вполне логичным в рамках модели Вселенной с крайне малым радиусом. Вас должно было озадачить, что вы так легко выбрались из одного «пузыря» и нырнули в другой, но, я думаю, вы нашли этому объяснение.

— Да, — кивнул Хирн. — Если мы примем как постулат многомерность…

— Неважно, — прервал его Лаури. — Есть более простое истолкование.

— Какое? Я все проверил. Думаю, я могу допустить существование Вселенной, достигающей в поперечнике биллионов световых лет, в которой звезды формируют галактики. Но наш космос…

— Это плотное звездное скопление. Подобная интерпретация избавляет от необходимости определять границы. Вот что я имел в виду, говоря, что мы уже в нем. По крайней мере, в тех же пределах. — Лаури указал на диффузное сверкающее великолепие с россыпью красных и голубых солнц. — Вон там — основная часть, и где-то там — Киркасан. Но эта система связана с той. Я проверял отдельные детали и знаю наверняка.

— У меня мелькали подобные мысли еще на Сериве, — сознался Хирн, — но Вандаж настаивал на том, что звездных скоплений, подобных этому, существовать не может. — Лаури усмехнулся. — Я думал, что он, представитель высшей цивилизации, должен бы знать, о чем говорит.

— Он знает. Просто он лишен воображения, — сказал Лаури. — Видите ли, это шаровое скопление, группа звезд, расположенных близко друг к другу в приближающемся к сфере пространстве. Думаю, здесь их четверть миллиона, спрессованных в диаметр в пару световых лет.

— Те скопления, которые мы знаем, расположены, главным образом, вне галактического уровня. Пространство внутри них гораздо яснее, чем в спиральном рукаве, — почти чистый вакуум. Они состоят из красных светил. Все звезды, чья масса больше минимальной, давным-давно отошли от основного пути развития. Уцелевшие бедны металлами. Это еще один признак сверхвозраста. Тяжелые элементы образуются в звездной коре, как вам известно, и извергаются в пространство. Так возникают новые солнца, конденсируясь из межзвездного медиума, обогащенного металлами. Все указывает на то, что шарообразные скопления являются реликтами эмбриональной фазы в галактической жизни.

То, что мы видим здесь, переворачивает все представления. Пыль и газ так густы, что даже гигант невозможно разглядеть в нескольких парсеках. Большое количество старых звезд соседствует с новыми, включая голубые, которые не могут быть старше нескольких миллионов лет — они так быстро выгорают. Поражает необычный состав материи планет, которые посещали ваши исследователи, обилие тяжелых металлов. Фоновая радиация слишком велика, чтобы такой человек, как я, осмелился обосноваться здесь. Подобного скопления не может быть!

— Но оно есть, — возразила Грайдал.

Лаури не удержался от того, чтобы не пожать ей руку, хотя она мало что могла ощутить через костюм.

— Я рад, — ответил он.

— Как вы объясняете этот феномен? — спросил Хирн.

— О, это очевидно… теперь, когда я кое-что увидел и собрал некоторую информацию. Невозможная ситуация, может быть, уникальная, но вероятная. Это скопление движется по эксцентрической орбите вокруг галактического центра массы. Один-два раза за миллиард лет оно проходит через обширные плотные облака, окружающие этот район. С помощью гравитации оно собирает огромные количества вещества. Тем временем, как я подозреваю, происходят отклонения в движении некоторых из старых звезд. Можно сказать, что скопление периодически омолаживается.

В настоящее время оно еще не совсем оставило наш спиральный рукав. Оно оказывается возле галактического центра лишь ненадолго, когда возвращается, говоря на космическом жаргоне; я высчитал, что меньше чем на пятьдесят миллионов лет. Внутренние процессы все еще развиваются довольно бурно, продолжается зарождение новых звезд, подобных голубым гигантам, которые сияют над нами. Ваше солнце и его планеты образовались, должно быть, в ранний период перемещения. Но этих перемещений было двадцать или тридцать, с тех пор как образовалась Галактика, и каждое из них вызывало к жизни несколько поколений гигантских звезд. Вот почему Киркасан гораздо богаче тяжелыми элементами, чем обычные планеты, хотя он ненамного моложе Земли. Вы следите за моей мыслью?

— Гм-м… возможно. Мне нужно подумать. — Хирн двинулся к краю огромного валуна, на котором стояла вся группа. Там он остановился и посмотрел вниз, в тень. Тени были глубокими и четкими, как будто вырезанными ножом. Смешение света красных и голубых солнц и звездного тумана образовывало потустороннее сияние. Лаури начинал тяготиться молчанием.

Грайдал, должно быть, чувствовала то же самое, ибо подошла к нему поближе, так что их закованные в броню руки сомкнулись. Ему хотелось увидеть ее лицо. Она сказала:

— Вы действительно верите в то, что мы сможем войти в это царство и покорить его?

— Не знаю, — ответил он медленно и тихо. — Звезд так много…

— Достаточно большой флот мог бы обыскать их, одну за другой.

— Если он сможет перемещаться. Мы должны еще установить, возможно ли это.

— Предположим. Вы считаете, что в скоплении четверть миллиона звезд? Не все подобны нашим. Даже не большинство. На другой стороне, которая видима так же, как эта, пространство можно бы было обыскивать то в одном, то в другом направлении, световой год за световым годом. Экипаж «Макта» может умереть от старости, прежде чем какому-нибудь судну удастся обнаружить Киркасан.

— Боюсь, что это действительно так.

— И все же достаточное количество кораблей могли бы найти наш дом через год или два.

— Это обошлось бы невероятно дорого, Грайдал.

Он, казалось, ощутил, как она напряглась.

— Я уже думала об этом раньше, — холодно сказала она, выдергивая свою руку. — Ваше Сообщество в первую очередь подсчитывает убытки и прибыли. Честь, отвага, милосердие ценятся дешево.

— Будьте благоразумны. Мы не можем расточать труд, умение и ресурсы. Гигантский флот, который должен будет отправиться на поиски Киркасана, придется оторвать от другой работы. В результате пострадают люди, и очень ощутимо.

— Вы хотите сказать, что такая большая и продуктивная цивилизация, как ваша, не может потратить некоторых усилий и времени, не рискуя навлечь на себя несчастья?

«Она быстро соображает, — подумал Лаури. — Зная, что способна дать технология ее архаичному, небогатому миру, она догадалась, что многое возможно, когда в дело вовлечено несколько миллионов планет. Но как убедить ее, что все не так просто?»

— Пожалуйста, не говорите так, Грайдал, — попросил он. — Разве вы не верите, что я работаю для вас? Я уже зашел достаточно далеко, и сделаю, если потребуется, гораздо больше. Лишь бы нам ничто не помешало.

Он услышал ее вздох.

— Да. Я приношу вам свои извинения. Вы другой.

— Не совсем. Я — типичный функционер Сообщества. Позже, может быть, я смогу объяснить вам, как работает наша цивилизация и какую дополнительные политические и экономические проблемы мы получим, если ринемся разыскивать Киркасан. Но вначале нам предстоит установить его возможное расположение. Немало времени отнимут наблюдения, а потом мы войдем в туман и… Прошу вас, не будем хвататься за все сразу!

Она тихо рассмеялась.

— Верно, друг мой. И вы найдете способ. — Мгла рассеялась, как будто никогда и не была сильной. — Ведь правда? — Отражения прикрытых облаками звезд блестели на стекле скафандра, подобно слезам.

Пустота не была темной. Она сияла.

Стоя в рубке перед проекцией внешнего вида, Лаури разглядывал нимбы и темные грозовые тучи. Они громоздились в уступы, они расходились и струились, соединяя в себе все оттенки белого; то тут, то там они темнели, набухая тенями и образуя гроты; местами они сияли тускло-красным, отражая лучи ближайшего солнца. Ибо мириады звезд обступали со всех сторон, большей частью рубиновые и янтарные, но были среди них и желтые, раскаленно-белые, зеленые и голубые. Ближайшие ясно различал невооруженный глаз, некоторые казались крошечными дисками, но большинство было скорее туманными сияниями, нежели световыми точками. Свечение их постепенно тускнело, пока его совсем не застилал туман, так что не оставалось ничего, кроме этого тумана.

Какое-то потрескивание пронизало эту перекатывающуюся массу, подобно разряду. Энергия запульсировала в его костном мозге. Он припомнил старый-старый миф о Зевающей Впадине, откуда поднимались огонь и лед и уходили к Девяти Мирам, чтобы вернуться к огню и воде, и вздрогнул.

— Иллюзия, — произнес откуда-то издалека голос «Джаккаври».

— Что? — насторожился Лаури. Ему показалось, будто заговорило само божество.

Она усмехнулась. Богиня или машина, она таила в себе огромную силу трезвомыслия.

— Ты достаточно прозрачен для наблюдателя, который хорошо тебя знает,

— сказала она. — Практически я могу читать твои мысли.

Лаури глотнул.

— Грандиозное зрелище — сплав красоты и грозной силы, может быть, единственное в своем роде. Да, допускаю, что я под большим впечатлением от него.

— Ты многому здесь можешь научиться.

— А ты училась?

— С тех пор как мы вошли в более плотную часть созвездия. — «Джаккаври» взяла быка за рога: — Если бы ты был меньше погружен в дискуссии с киркасанским навигатором, ты мог бы получать от меня свежие отчеты.

— Ну, это преувеличение! — Лаури выругался. — Я изучал ее записи в вахтенном журнале, пытаясь получить какое-то представление о том, какую конфигурацию нужно искать. Как только мы узнаем, как приспособиться к тому, что эта материя делает со звездным светом… Впрочем, неважно. Скоро мы последуем, раз ты предлагаешь. Что ты имела в виду под словом «иллюзия»?

— Взгляд извне, — ответила машина. — Концентрация атомов на кубический сантиметр отличается от той, которая характерна для испаряющейся планетной атмосферы. Дело в том, что с течением времени абсорбция и отражательные эффекты нарастают. Газ и пыль действительно вращаются, но не с той скоростью, которую мы якобы проследили. Это впечатление возникает из-за гипердрайва. Даже при очень низкой псевдоскорости, на которой мы ощущаем свой путь, мы быстро проходим сквозь различные плотности. Само пространство не является по-настоящему сияющим; флюоресцируют отдельные атомы. И пространство не ревет на вас. То, что вы слышите, это шум радиационных счетчиков и других приборов, которые я активирую. Нет настоящих угловых течений, действующих на корпус и заставляющих его дрожать. Но когда мы совершаем квантовый микропрыжок через сильные межзвездные магнитные поля и эти поля разнятся по чрезвычайно сложным компонентам, мы значительным образом на них реагируем.

Приходится допустить, что звезды гораздо плотнее, чем кажутся. Мои приборы не могут различить ни одну в нескольких парсеках. Но те данные, которые я собрала в последнее время, заставляют меня подозревать, что цифра в полных десять миллионов является умеренной. Если говорить точнее, большая часть является карликами…

— Да хватит тебе! — рявкнул Лаури. — Я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Я все понял в ту самую минуту, как увидел это место.

— Нужно увести тебя от фантазий, — заметила «Джаккаври». — Хотя ты и понимаешь, что твои мечты призрачны, ты не можешь от них отрешиться. Сейчас.

Лаури напрягся. Он хотел приказать, чтобы вид потух, но взял себя в руки и заметил не без яда:

— Когда ты начинаешь читать мне лекции, как сейчас, это значит, что ты медлишь, не желая сообщать плохие новости. У нас неприятности?

— Во всяком случае, они у нас скоро появятся, — заявила «Джаккаври».

— Мой совет — немедленно повернуть назад.

— Я здесь не один, — напомнил Лаури. Нельзя сказать, чтобы он был ошеломлен, но все же почувствовал некоторое смятение.

— Собственно, уже возникли трудности, а впереди нас ждет нечто гораздо худшее.

— В чем дело?

— Оптические методы весьма неудобны. Мы знаем это из опытов киркасан. Но ничто другое не подходит. Помнишь, мы обсуждали возможность идентификации супергигантских звезд через облака и использования их в качестве маяков? Хотя их свет рассеивается, они обладают другими свойствами, полезными для нас; например, они могут излучать мощные нейтринные потоки.

— Разве?

— О да. Но эти эффекты скоро сглаживаются. Накладывается слишком много другого. Слишком много нейтрино из слишком большого количества источников. Слишком много магнетических эффектов. Звезды располагаются так близко друг к другу, видишь ли. Многие из них — двойные, тройные, четверные, а отсюда тенденция к быстрому изменению силовых линий. Радиация поддерживает фракции межзвездного медиума в плазменном состоянии. Отсюда мы получаем электромагнитные эффекты плюс синхротронную и бетатронную радиацию, атомную коллизию…

— Можешь не заканчивать список, — прервал ее Лаури. — Скажи просто, что уровень шума слишком высок для приборов.

— Для любых приборов, показания которых я могу экстраполировать, как основные, — вставила «Джаккаври». — Чувствительность их фильтров должна бы вырасти настолько, насколько это позволяют законы атомистики.

— Как насчет твоей инерционной системы? Тоже изменения?

— Начинаются. Вот почему я попросила тебя прийти и посмотреть на то, что нас окружает и к чему мы направляемся, пока ты слушал мой отчет. — И хотя машине страх не ведом, за ее педантичностью Лаури почудился испуг. — Инерционная навигация должна действовать здесь на кинетических скоростях. Но мы не можем отказаться от гипердрайва. При идентичности инерционных и гравитационных масс слишком быстрое изменение гравитационного потенциала будет приводить к потере контроля и нутации. В других районах космоса мы могли бы компенсировать эти процессы. Но только не здесь. При такой концентрации звезд, взаимное положение которых в отдельные моменты времени слишком сложно рассчитать, колебания скорости неизмеримо увеличатся.

— Короче, — медленно проговорил Лаури, — если мы погрузимся в это вещество, то нам придется лететь вслепую.

— Да. Именно так, как это сделал «Макт».

— Мы можем выбраться в чистое пространство в любое время, не так ли? Ты можешь придерживаться более или менее прямого курса, пока мы погружаемся.

— Правда. Я не люблю случайности. Космическое фоновое излучение значительно растет.

— Ты видела поля.

— Я обдумываю трудности. Эти частицы должны к чему-то вести. Магнитное ускорение отнимает только долю их интенсивности. Таким образом, масштабы возникновения новой и суперновой материи в недавнем прошлом должны быть огромны. Это, в свою очередь, указывает на возможность существования значительного числа малых тел, которые могут оставаться неразличимыми, пока мы не погрузимся в них.

Лаури улыбнулся невидимому сканеру.

— Если что-то пойдет не так, ты среагируешь первая, — сказал он. — Ты всегда так делаешь.

— Я не гарантирую, что мы избежим трудностей, с которыми я не смогу справиться.

«Джаккаври» замолчала. Слышен был шум воздуха. Лаури обнаружил, что его взгляд тонет в звездном тумане. Ему понадобилась минута, чтобы понять, что он не ответил.

— Итак? — сказал он.

— Параметры слишком неопределенны. — Обертоны исчезли из ее голоса. — Я могу только сказать, что вероятность несчастья высока в сравнении с путешествием через нормальные районы Галактики.

— О, ради хаоса! — Лаури тревожно рассмеялся. — Цифра слишком мала, чтобы ее вычислять. Мы знали, что идем на риск. А как насчет сцепленной радиации из естественных источников?

— Мое суждение таково, что риск не окупается возможными результатами,

— настаивала «Джаккаври». — Это место представляет интерес только для ученых. Тебе нужно заниматься другими делами. Твоя основная, крайне опасная фантазия состоит в том, что ты можешь удовлетворить эмоциональные стремления нескольких полуварваров.

В душе Лаури вспыхнул гнев. Он перелил его в холодные слова:

— Я приказал тебе доложить о сцепленной радиации.

Никогда раньше не ощущал он так ясно ее нечеловечность.

Она ответила мертвым металлическим голосом:

— Я различила некоторое ее присутствие в видимых и коротких инфракрасных волнах. Некий тип звезд возбуждает псевдоквазерные процессы в окружающем газе. Радиация рассеивается так же быстро, как любое другое излучение.

— Радиоволны ясные?

— Да, волны этого типа, хотя…

— Достаточно. Мы по-прежнему летим к центру созвездия. Убери этот вид и соедини меня с «Мактом».

Затянутые дымкой солнца исчезли. Лаури был один в металлическом отсеке. Он сел и стал смотреть на экран перед ним. Что за бес вселился в «Джаккаври»? Она все чаще выказывала неодобрение за последние несколько дней. Она хотела, чтобы он повернул назад, отчитался перед штаб-квартирой, а киркасанам предоставил самим решать свою судьбу. Что ж… ее суждения были всегда обусловлены тем фактом, что она служила скитальцам. Но неужели она не могла понять, что он должен и хочет помочь народу Грайдал?

Экран заискрился. Разница в конструкции мешала кораблям оставаться в фазе значительное время, а поэтому трудно было получить модуляцию, основанную на космопульсации. Через некоторое время изображение прояснилось, и возникло лицо.

— Я соединю вас с капитаном Демрингом, — сразу же сказал офицер связи. У его народа подобное отсутствие церемоний считалось таким же естественным, как твердость и темные глаза.

Изображение снова заструилось, и на экране возник хозяин. Он находился в своей каюте, имевшей прямые аудиовизуальные каналы. Обстановка каюты поразила Лаури своей странностью. Какие руки разрисовали эти яркие завесы угловатыми фигурами? Какие песни пел проигрыватель, на каком языке? Что символизировала серебряная маска на двери?

— Вам следует узнать кое-что, — сказал Лаури. — Э… может быть, нам лучше пригласить вашего навигатора?

— Зачем? — Вопрос прозвучал жестко.

— Ну… это же ее обязанность…

— Она выполняет решения, но не принимает их. В лучшем случае она имеет право дать совет. — Он помолчал немного, прежде чем добавить: — И вы уже очень многое обсудили с моей дочерью, скиталец Лаури.

— Но… я хочу сказать, да, но… — Молодой человек овладел собой. Он прошел специальную психическую тренировку, хотя еще не довел свои навыки до стадии рефлекса. — Капитан, Грайдал помогала мне понять вас. Две наши культуры должны были познать друг друга — этого требует сотрудничество, а этот процесс начинается именно здесь, на этих кораблях. Грайдал смогла многое объяснить мне лучше, чем кто-либо из вашей команды.

— Почему же? — спросил Демринг.

Лаури подавил готовое вырваться наружу возмущение — он говорил с ее отцом — и заставил себя изобразить улыбку.

— Видите ли, сэр, нам пришлось познакомиться ближе, мне и вашей дочери. Мы можем оставить формальности и стать просто добрыми друзьями.

— Это нежелательно, — процедил Демринг.

Лаури заставил себя вспомнить о том, что среди представителей рода человеческого бытуют самые различные обычаи, касающиеся отношений полов. Затеяв этот разговор, он вступил на зыбкую почву. Он попытался поставить себя на место Демринга и сказал, надеясь, что в его словах звучит определенная нотка достоинства:

— Уверяю вас, что ни о каких нечестных намерениях не может быть и речи.

— Нет, нет. — Киркасанин сделал быстрый отрицающий жест. — Я ей доверяю. И вам тоже, я в вас уверен. Но все же я должен предупредить, что такие тесные связи между представителями разных цивилизаций могут вызвать несчастье, в которое окажутся вовлеченными многие.

С некоторой долей симпатии Лаури подумал: «Он боится сбросить свою маску, но под ней отец, беспокоящийся о своей маленькой девочке». Он ощутил глубокую усталость. Вначале компьютер, потом еще это! Он холодно проговорил:

— Я не верю в то, что наши цивилизации так уж различны. Обе они основаны на рациональной технологии. Но не отошли ли мы от главной темы? Я хотел, чтобы вы услышали о выводах, которые сделал компьютер.

Демринг расслабился. С машинами легче иметь дело.

— Прошу вас, скиталец.

Однако выслушав Лаури, он нахмурился, потеребил бородку и сказал, даже не пытаясь скрыть беспокойство:

— Значит, сами мы не сможем отыскать Киркасан?

— Очевидно, так. Я надеялся, что одна из современных локационных систем будет работать в этом скоплении. Это позволило бы нам, быстро лавируя между звездами, наносить их расположение на карту и всего за несколько месяцев добраться до ориентиров, которые вы знаете. Но при теперешнем положении дел мы не можем ориентироваться в пространстве. Как только вот эта звезда исчезнет в тумане, мы не сумеем снова ее найти, даже следуя по прямой, потому что у нас нет навигационной обратной связи, чтобы поддерживать действительно прямую линию.

— Потеряна. — Демринг посмотрел вниз, на свои руки, что лежали, сжатые в кулаки, на столе перед ним. Бронзовое лицо его было искажено болью. — Я этого боялся. Вот почему я был против возвращения. Я опасался, что это деморализует команду. Для нас дом, наш клан, могилы предков — это часть наших личностей. Мы готовы к тому, чтобы исследовать и колонизировать, но не к тому, чтобы оказаться полностью отрезанными. — Он выпрямился в своем кресле и закончил неожиданно сухим голосом: — Таким образом, чем скорее мы оставим за собой этот градус известности и примем правду о том, что с нами случилось, чем скорее мы выберемся из этого скопления, тем лучше для нас.

— Нет, — покачал головой Лаури. — Я много думал о вашем положении. Выход есть.

Демринг не выказал удивления, и Лаури продолжал:

— Необходимо установить решетку искусственных маяков. Я думаю, что пятидесяти тысяч на орбите вокруг избранной звезды было бы достаточно. Если каждая звезда получит свой опознавательный сигнал, экипаж корабля без труда определит его местоположение. Нужно, чтобы эти устройства испускали что-то не заглушаемое естественными шумами. Гипердрайвные трубки были бы различимы в радиусе светового года. Постоянные радиопередачи на специально подобранных волнах могут быть приняты и на большем расстоянии. Близость звезд допускает использование электромагнитной сети. Несомненно, настоящие инженеры нашли бы и лучшие ответы на этот вопрос.

— Я знаю, — согласился Демринг. — Мы, на «Макте», обсуждали это и пришли к такому же заключению. Основное препятствие состоит в объеме работы. Потребуется много труда и много кораблей, чтобы справиться с этим в разумные сроки.

— Да.

— Мне хочется думать, что кланы Хоброкана не постояли бы за ценой. Но я говорил с людьми на Сериве. Я знаю, о чем Грайдал беседовала с вами, хотя мне она передала и не все. Ваша цивилизация меркантильна.

— Не совсем так. Я пытался объяснить…

— Не беспокойтесь. Мы проведем остаток жизни, изучая ваше Сообщество. Не лучше ли нам прямо сейчас повернуть корабль и на том закончить экспедицию?

У Лаури дрогнуло сердце, но он покачал головой.

— Нет, лучше продолжать. Мы можем сделать здесь удивительные открытия. Такие, что привлекут внимание ученых. В этот район станут стекаться корабли…

Улыбка Демринга была невеселой.

— Послушайтесь меня, скиталец. Сколько их будет, этих ученых? И не станут они забрасывать маяки в скопления. Зачем им это? Возможность того, что один из их кораблей наткнется на Киркасан, незначительна. Они будут заниматься необычными звездами и планетами, собирать информацию о магнитных полях и плазме. Даже у антропологов не будет сильных стимулов к поиску нашего мира. У них хватает других объектов исследования, куда более необычных и доступных.

— Я несу обязательства перед Сообществом, — сказал Лаури. — Путешествие сюда оказалось долгим. И теперь я должен возместить расходы моей организации, собрав как можно больше данных.

— Независимо от того, чего это будет стоить моим людям? — проговорил Демринг медленно. — Они видят родное небо, но все равно остаются изгнанниками — и так должно продолжаться еще недели?

Лаури потерял терпение.

— Если вы настаиваете, возвращайтесь, капитан, — отрезал он. — Я не властен остановить вас. Но сам я хочу продолжать. В самом центре созвездия.

Демринг ответил с холодной яростью:

— Вы надеетесь обогатиться или прославиться? — Он тут же взял себя в руки. — Сейчас не время давать выход своим чувствам. Ваше судно, несомненно, более мощное, чем мое. К тому же я не уверен, что навигационное оборудование «Макта» способно с такой же легкостью отыскать базу, где мы могли бы заправиться горючим. Если вы будете продолжать, что ж, я просто вынужден присоединиться к вам, несмотря на риск, что вы можете отказаться от сотрудничества. Но я надеюсь, что мы снова сможем договариваться.

— В любое время, капитан. — Лаури выключил свою цепь.

Некоторое время он сидел и курил. Неужели между ними стена? Конечно же, киркасане не настолько глупы или упрямы, чтобы не видеть его желания помочь им. Или он ошибается? Стараясь получше узнать их, он мало говорил о себе. И все же Грайдал, по крайней мере, уже достаточно его знает.

Компьютер передал сигнал вызова и снова включил экран Лаури. Вот и она. Радость наполнила грудь Лаури и не покидала, пока он не разглядел выражения ее лица.

Не приветствуя его, с ледяным выражением золотистых глаз, она сказала:

— Мы, офицеры, только что узнали о вашем разговоре с моим отцом. Каковы ваши… — Здесь фаза нарушилась, заставив изображение заструиться. Голос исказился до неузнаваемости, но ему показалось, что он уловил окончание: — …намерения? — Экран потух.

— Возобнови контакт! — велел Лаури «Джаккаври».

— Это не так легко в таком гравитационном поле, — ответила та.

Лаури вскочил на ноги, сжал кулаки и заорал:

— Вы что, сговорились? Что вы мне все мешаете? Верни ее назад, или я тебя на кусочки разнесу!

Экран ожил, хотя изображение было расплывчатым, а к звукам голоса примешивались свист и завывания, как будто его отделяли от Грайдал световые годы все поглощающего тумана.

— Мы озадачены, — сказала она — не прозвучало ли это несколько мягче?

— Меня попросили поговорить с отцом, поскольку я ближе всех… знакома… с вами. Если два наших судна не могут сами найти Киркасан, то зачем нам продолжать?

Лаури понимал ее так хорошо. Долгие часы, проведенные в серьезных и шутливых перепалках, позволили ему разглядеть за ее гневной отчужденностью горе. Будь он даже родом из этих мест, путешествие среди тумана стало бы для него куда менее жестоким испытанием, чем для нее и ее спутников. Он принадлежал к цивилизации путешественников и ни одну планету не отождествлял со своим «я». В них же навсегда останется горячая тоска по пурпурной полоске заката над топями болот, ледяному облаку, плывущему над утесами пустыни, древнему замку, шелесту крыльев в небесах и, конечно, по волшебным, напоенным светом ночам, которых не увидишь больше нигде во Вселенной.

В них текла кровь воинов. Они не станут искать жалости; они захотят выковать для себя великое будущее в изгнании. Но он не в силах помочь им забыть свои корни.

Слова утешения и надежды были почти что готовы слететь с его языка. Но он вовремя остановился и вместо этого пустился в многословные объяснения. Его корабль это, по сути, огромная лаборатория, и он, Лаури, прежде всего исследователь. На то, чтобы забраться настолько далеко, потрачено порядочно времени и не меньше денег. И что взамен — подтверждение весьма очевидной догадки относительно природы окружения Киркасана?

Он обладает широкими полномочиями — пока его не сместили. А так и будет, если он не докажет, что может приносить пользу. В данном случае польза состоит в том, чтобы собрать детальную информацию об уникальном звездном скоплении.

Грайдал смотрела на него почти с ужасом.

— Не хотите ли вы сказать, что мы продолжим путь только ради ваших личных целей? — прошептала она. И эти слова отозвались болью в них обоих.

— Нет! — запротестовал Лаури. — Послушайте, послушайте же, я хочу вам помочь. Но вам тоже следовало бы обеспечить свое будущее. И это одна из причин, побудивших меня зайти так далеко. Чтобы сотрудничать со скитальцами, — а это поможет вам сделать разбег, — вам придется доказать, что вы стоите участия. И мы это докажем. Тем, что продолжим полет и добудем пригоршню новых знаний.

Она смотрела на него спокойно, но взгляд еще таил в себе холодность.

— Вы считаете, что это правильно?

— Во всяком случае, так обстоят дела. Иногда я спрашиваю себя, сумел ли объяснить вам, что представляют собой мои соплеменники.

— Вы достаточно ясно дали понять, что они думают лишь о собственном благе, — тихо сказала она.

— Значит, я не смог ясно выразить свои мысли. — Он ссутулился в своем паутинном кресле. Вот уже несколько дней удары так и сыплются на него. Он заставил себя выпрямиться и сказал:

— Наш идеал отличен от вашего. Впрочем, нет, это не точно. Совокупность наших идеалов одна и та же. Разняться акценты. Вы верите в то, что индивидуум может быть свободным и может помогать своим сотоварищам. Мы тоже верим в это. Но вы ставите дом выше всего, вы даете ему приоритет. Вы видите свое призвание в том, чтобы служить клану и стране с самого рождения. Вы защищаете индивидуальность, порицая рабство, но осуждаете тех, кто не придерживается самым строгим образом предначертанной линии жизни. Мы даем человеку свободу, снимая запреты, насколько позволяет здравый смысл. Общество защищает себя тем, что осуждает жадность, самодовольство, бессердечность.