5

«Старый город — не самое безопасное место в мире», — говорил Хаф Патрик. Помимо того что он служил прибежищем фратрий, которые специализировались на убийствах, воровстве, вооруженном грабеже плюс менее антиобщественных занятиях типа азартных игр и проституции, он был излюбленным обиталищем деклассированных элементов, сохранившихся после завоевания власти деодакхами. Земцы ходили здесь группами. Однако Адзель один мог сойти за целую группу.

— Но я не хочу ввязываться в конфликт, — сказал воденит.

— В это трудно поверить, — улыбнулся Патрик — молодой человек высокого роста в мундире, камзоле — брюках, сапогах, плаще, с мечом и кинжалом. Его коротко остриженные каштановые волосы окружали лицо с резкими чертами, на котором борода росла чуть ли не от романского носа. Беседа с ним была интересной, и Адзель, чье любопытство было пропорционально размерам его тела, не отказался от предложенной прогулки.

Они вышли из ворот дворца и пошли по Новому городу. На воденита бросали пристальные взгляды, но его появление не стало сенсацией. Повсюду распространилась новость о гостях императора. А образованный класс имел некоторое представление об астрономии.

— Не вы ли, люди, научили их? — спросил Адзель, когда Патрик упомянул об этом обстоятельстве.

— Немного, — ответил земец. — Они и без нас знали о планетах, вращающихся вокруг солнца, и даже о том, что звезды — это солнца.

— Откуда они могли знать? При постоянном дне…

— Думаю, от рангакоранцев. Жители этого города обладают большими познаниями. Он расположен ближе к зоне Сумерек, а их исследователи могли проникнуть во тьму и там наблюдать звезды.

Адзель кивнул. Атмосферная циркуляция помогала сохранить относительно высокую температуру на дальнем полушарии. Даже у антиподов подсолнечных земель температура вряд ли опускалась ниже минус пятидесяти градусов. По той же самой причине, а также потому, что планета эта меньше Земли, а угловой диаметр Солнца значительно больше, здесь менее резок переход от одной климатической зоны к другой, нежели на Земле.

Туземцы, проникавшие в Замерзшие земли, мало что могли увидеть из-за вечной ночи. Но когда они соорудили склады топлива, у них появился материал для освещения. Вероятно, в эти места их влекла не жажда познания, а выгода, получаемая от добычи полезных ископаемых; научная любознательность пришла потом.

— В сущности, — пробормотал Патрик, — Рангакора — намного лучше, чем этот город. Более удобный и более… хм… цивилизованный. Иногда я думаю, что нашим предкам лучше было бы встретиться с рангакорцами, чем присоединиться к банде варваров, захвативших рухнувшую империю.

Он сжал зубы и оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что их никто не подслушивает.

За внутренней стеной начиналась низина. Древние строения — серые обветренные прямоугольники — теснились друг к другу, двери домов были расписаны символами давно погибших цивилизаций. В районе рынка туземки-лавочницы расхваливали товары, изготовленные их мужьями: пищу, напитки, одежду, шкуры, ремесленные изделия. В мастерских за лавками звенело железо, вертелись гончарные круги и жужжали ткацкие станки. Но внутренность мастерских была недоступна взору прохожих, чтобы демон или злой колдун не могли навлечь беду.

Движение было оживленным. С хриплыми криками всадники прокладывали себе путь по узким, занесенным песком улицам. Влекомые карикутами повозки, с плодами благодатной Чекоры проезжали мимо полуголых носильщиков с грузами на бритых спинах и уступали дорогу расхаживающим с важным видом мехкеджи-караванщикам. Плоскую телегу охраняло несколько вооруженных тирутов: она была нагружена склеенными стеблями — материалом более ценным, чем бронза. Неуклюже, так как приходилось идти, а не прыгать, пробирались зандары со своими всадниками-лачнакопами, прибывшими на рынок за покупками. Жители пустынь угрожающе размахивали копьями и враждебно смотрели вокруг из-под своих вуалей. Было очень шумно: резкие голоса икрананкийцев, звон, скрежет, скрип, топот ног. Пыль и дым смешивались с сотнями странных запахов.

Никто не пытался преградить Адзелю дорогу. Наоборот, некоторые поспешно взбирались на стены. Сотни клювастых физиономий испуганно смотрели на него со всех плоских крыш. Патрик высоко нес древко со знаменем деодакхов, и, конечно, до него доносились отдельные оскорбительные выкрики. Но в целом катандаранцы казались сравнительно спокойными.

— А что за странные знаки делает этот, в коричневом плаще, вон в том переулке? — спросил Адзель.

— Это колдун. Отводит наше проклятие от соседей. Или надеется на это,

— слова Патрика трудно было расслышать в общем гуле.

— Но я никого не проклинал!

— Он этого не знает. Они всегда считают, что все новое связано с черной магией.

«Это отношение, очевидно, преобладает и в высшем обществе, — подумал Адзель. — Отсюда проистекает и нежелание Джахаджи вступить в союз с посланниками Лиги. Вернувшись, я должен буду обсудить это с Дэвидом».

Патрик долго показывал своему спутнику наиболее интересные объекты: статую пятитысячелетней давности, дворец прежней династии, теперь превращенный в склад, строение со входом в виде раскрытого клюва. Адзель заинтересовался импозантными зданиями нескольких фратрий, где жили их руководители и куда члены фратрий собирались на совет. Хотя они и поддерживали новое правительство, но не переносили свои штаб-квартиры в Новый город. Да и зачем? Империи, языки и цивилизации, приливы и отливы — все эфемерно — только фратрии сохраняются.

— Дом Каменного топора, — указал Патрик. — Принадлежит деттаджирам. Их глава все еще владеет этим топором. Он с кремниевой головкой. Никто не знает, когда он был сделан, но, очевидно, задолго по появления металлургии, — Патрик зевнул. — Вам еще не скучно? Идемте туда, где мы найдем настоящую жизнь. В Старый город.

— Но меня не будут там избегать? — спросил Адзель. Он надеялся, что не будут. Его обижало, когда матери при виде его хватали детей и убегали — такие привлекательные пушистые детеныши, было бы приятно подержать одного из них на руках.

— Нет, — сказал Патрик, — там не так боятся черной магии, многие из них сами маги.

Они двинулись вниз, мимо рухнувших стен. Дома становились все ниже и ниже, они тесно прижимались друг к другу, балконы нависали над узкими улочками, так что была видна лишь узкая полоска пурпурного неба. Живя в лучшие времена, когда почва не была такой сухой, строители вымостили улочки булыжником. Копыта Адзеля громко стучали о камни. Это был тихий квартал: закутанные в плащи туземцы быстро проходили мимо с какими-то тайными поручениями, а где-то плакала невидимая арфа. Бредя по дороге, спускавшейся к бывшему морскому дну, Адзель то и дело оглядывался на красноватые скалы над городом. Оказавшись у останков пристани среди зарослей тростника, где блестело озеро Урши, Патрик остановился.

— Как вы насчет выпивки?

— Что ж, мне нравится ваше вино… — внезапно Адзель замолчал. Приемопередатчик на его шее ожил, оттуда донесся голос Фалькейна.

— Что за демон? — Патрик подпрыгнул. Его меч выскочил из ножен. Пара икрананкийцев, сидящих на корточках у входа, выронила чашки и исчезла внутри дома.

Адзель успокаивающе помахал рукой и закончил свой разговор с Фалькейном по-латыни.

— Не тревожьтесь, — сказал он. — Это наша собственная магия, вполне безопасная. Это… заклинание против злых духов, прежде чем войти в незнакомый дом.

— Наверное, это полезно, — Патрик расслабился. — Особенно здесь.

— Но зачем вы идете, если здесь может быть опасно?

— Выпивка, игра, может, и схватки. Кишки провоняли в казарме… Идем.

— Я… я, наверное, лучше вернусь во дворец.

— Что? Когда веселье только еще начинается? — Патрик потянул Адзеля за лапу. С таким же успехом он мог пытаться стронуть гору.

— В другой раз, может быть… Магия посоветовала мне…

Патрик состроил обиженное выражение.

— Вы мне больше не друг, если не выпьете со мной.

— Простите меня, — Адзель капитулировал. — После того как вы были так добры ко мне, я не хочу быть невежливым.

К тому же он хотел пить, а Фалькейн не говорил, что надо торопиться.

Патрик вошел, отодвинув полусгнивший кожаный занавес. К ним с хриплыми зазывными приглашениями скользнула проститутка, но, увидев, кто это, отступила. Патрик засмеялся.

— К сожалению, эти девицы бесполезны для нас, — заметил он. — Но у нас достаточно своих в Железном Доме.

Когда вошел воденит, в тесной прокуренной комнате стало тихо. За плетеными столиками, где сидели постоянные посетители, сверкнули ножи. Факелы, торчащие из подсвечников, бросали неверный колеблющийся свет — тусклый и красный для Адзеля, яркий для туземцев — на непрочную одежду, на птичьи лица, на немигающие глаза. Патрик опустил свой флаг и поднял руки.

— Мир между нашими родами, — сказал он. — Вы знаете меня, я Хаф из гвардии, я много раз бывал здесь. А это гость императора. Он большой, но вежливый и не влечет за собой никаких демонов. Пусть будут прокляты все демоны.

Пьяный в углу рассмеялся. Это немного разрядило атмосферу; посетители вернулись к своим напиткам, хотя искоса бросали взгляды на вновь прибывших, а их разговор теперь, несомненно, вертелся вокруг драконоподобного чужака. Патрик отыскал стул без спинки, а Адзель уселся рядом с ним прямо на грязный пол. Владелец набрался храбрости и спросил, что им угодно. И когда Патрик указал на Адзеля и сказал: «Напои его!», — икрананкиец поднял голову, подсчитал возможную прибыль и радостно потер руки.

Бренди, джин, арак, или как вам будет угодно назвать жидкость, перегнанную из неземных фруктов, была не слабее концентрированной серной кислоты, но имела отличный сухой вкус. Адзель для пробы отпил около литра.

— Я не жаден, — сказал он.

— Не стесняйтесь. Ради меня, — Патрик вытащил толстый кошелек. — Нам хорошо платят, не могу за это поругать сидящего на Звере.

— Меня интересует еще кое-что. Конечно, не все земцы живут в Железном Доме?

— Нет, там служат, получают жалованье, женятся. Кроме того, там штаб-квартира фратрии. Но семейные живут в своих домах по всему Новому городу, отправляются на наши ранчо или куда захотят. Обычно, выйдя замуж, женщины откладывают в сторону оружие. Мужчины ежегодно участвуют в учениях и, конечно, в случае войны объединяют свои силы.

— Но как тогда войска Боберта Торна осмелились на переворот? Их семьи дома станут врагами императора.

— Не совсем. Если он тронет кого-нибудь из оставшихся, мы все поднимемся, от Гарри Смита до самого маленького барабанщика, и насадим его голову на копье. К тому же много жен и детей ушло с ними. Это обычное дело, если предстоит долгая осада или война. Женщины отлично охраняют лагерь, они хорошо справляются со слабосильными икрананкийцами, они наши квартирьеры, наши… — Патрик не скоро закончил перечисление их функций. — На Земле в таких примитивных условиях это вряд ли было возможно. Но здесь местные микробы не заражают людей. До появления профилактических медицинских средств эпидемии косили армии сильнее, чем битвы.

— Сочувствую вашему положению, — сказал Адзель. — Нелегко, когда вы так тесно связаны, быть в конфликте со своими родственниками.

— Кто говорит, что мы в конфликте? — остановил его Патрик. — Этот дражайший Смит? Увы, фратрии во времена его молодости не были так сильны. В те годы он никогда не решился бы выступить такого, как Торн. — Патрик осушил стакан и приказал наполнить его вновь. — Но гвардия Железного Дома в достаточной мере повинуется своим офицерам, чтобы остаться нейтральной.

Желая сменить тему разговора, Адзель спросил, видел ли Патрик Стефу Карпс после ее возвращения.

— Еще бы! — с энтузиазмом воскликнул Патрик. — Что за девушка!

— Приятная, хотя и импульсивная личность, — согласился Адзель.

— Я говорю не о личности, хотя она сильна и крепка, как мужчина. За Стефу!

Стаканы звякнули. Видя, что дракон так общителен, посетители еще больше осмелели. Вскоре один из почитателей Патрика, полупьяный икрананкиец, подошел к их столу и сказал:

— Привет!

— Сиддовн! — обрадовался земец. — Выпей с нами!

— Я должен вернуться, — сказал Адзель.

— Не глупите. И не оскорбляйте моего доброго приятеля — он мечтает познакомиться с вами.

Адзель пожал плечами и выпил еще. К ним присоединились еще несколько посетителей. Вначале они пели, потом обсуждали ситуацию в Рангакоре — не очень горячо, ибо никто в Старом городе не беспокоился за судьбу императора. Потом трое или четверо подрались — это окончательно растопило лед — и все начали произносить тосты. Пили за свои фратрии, за проституток, снующих между ними, за помин души доброго короля Аграна, за реку Джанджех, которая поддерживает жизнь в Катандаране, за озеро Урши, которое приняло в свои глубины столько бесчувственных тел, за Хафа Патрика, так как он платил за выпивку, и, наконец, они потеряли счет застольным воздаяниям. Выпивка была дешевой, а кошелек Патрика толст. Веселье кончилось только тогда, когда большинство собутыльников уснуло прямо на полу.

— Я… должен… идти… домой, — сказал Адзель. Ноги его стали более гибкими, чем хотелось бы, хвост казался слишком тяжелым, а непроизвольное покачивание из стороны в сторону мешало думать. Взмахами хвоста он переломал большую часть мебели. Но владелец не возражал: он тоже лежал пьяным.

— Да… да… согласен, — Патрик попытался выпрямиться. — Долг зовет…

— И очень неприятным голосом, — сказал Адзель. — Друг мой, вы… ик!.. заблуждаетесь. Не нужно впадать в ошибку и отожде… ставлять нирвану с аннигиляцией… — Он не был фанатиком, но чувствовал, что этот отличный парень, бредущий рядом, должен быть посвящен в таинства буддизма. Поэтому всю дорогу назад он разглагольствовал. Патрик пел песни. Туземцы шарахались от них.

— Итак… — тянул Адзель, — воплощение вовсе не обязательно связано с кармой…

— Погодите, — Патрик остановился. Адзель согнул шею, чтобы посмотреть на него. Они были вблизи ворот Нового города.

— Но поч… чему?

— Я вспомнил о срочном деле, — земец с неожиданной быстротой протрезвел. На самом ли деле он пил столько же, сколько остальные? Адзель этого не заметил. — Идите сами.

— Но я… только… добрался до самого интересного места.

— Позже, позже.

Ветер несся по пустым улицам, вздымая песок. Никого не было видно.

«Странно», — подумал Адзель. Горожане и раньше избегали его, но не настолько. Еще было не время для сна, в этот час обычно все бодрствовали.

— Что ж… спасибо за… уф!.. ивтур… интер… интересную беседу…

Адзель протянул лапу. Патрик торопливо и смущенно пожал ее и удалился. Какое чуждое место! Мысли Адзеля обрели сентиментальную направленность и обратились к Водену, к дорогим широким равнинам под бриллиантовым ярким солнцем, где копыта несли его километр за километром… а после охоты костер, друзья и самки. И все это так далеко от него. Его семья сблизилась с фактором Лиги, они хотели, чтобы он получил современное образование. И он получил его и теперь так изменился, что никогда уже не почувствует себя как дома среди охотников. Вкус к сексуальным отношениям он не утратил: его стимулировал запах самок в период течки. Но сладостное чувство обладания, чистота и невинность ушли навсегда. Он вытер глаза и побрел дальше, покачиваясь из стороны в сторону.

— Он идет!

Адзель остановился. Перед стеной, окружающей Новый город, была широкая площадь. Она кишела солдатами. Он не мог оценить, сколько их, ибо они начинали двоиться, стоило только взглянуть пристально. Но их было много, и все — туземцы. Ворота были закрыты, и перед ними стояло несколько катапульт.

Группа всадников поскакала вперед.

— Остановись! — крикнул их предводитель. Острие его копья казалось кровавым в красном свете солнца.

— Я уже остановился, — резонно заметил Адзель.

Имперские зандары были хорошо вымуштрованы, хотя этого и нелегко было добиться. Они двинулись, окружая его.

— Благороднейший, — несколько нервно обратился к нему командир кавалеристов, — давайте поговорим. Готовится заговор против императора… ак-крр… желательно… ваше присутствие.

Адзель положил ладонь на живот — ритуальный жест вежливости — и поклонился. Его шея продолжала двигаться, пока нос не уперся в землю. Это расстроило его, но он решил сохранять внешнюю невозмутимость.

— К-конечно… Все, что могу… идем.

— Кхм… пустая формальность, благороднейший… император желает, чтобы вы… гм… надели эти знаки достоинства.

— Что? — Адзель попятился, мысли его путались.

— Стойте! — крикнул офицер. — Стойте на месте, или мы будем стрелять!

Экипажи катапульт принялись настраивать свои орудия. Каждая из этих машин могла бросить камень весом с Адзеля.

— Н-но… что могло случиться?

— Все, что угодно. Демоны способны на все. Ваш товарищ исчез, и с ним много земцев. Узнав об этом, император заподозрил предательство и приказал окружить Железный Дом. Те, кто находится внутри, отказываются сдаваться. Они стреляют в наших солдат.

Офицер провел когтеобразными пальцами по своему кольцу из перьев. Ветер раздувал его плащ, зандар под ним подпрыгивал. Самострелы были нацелены, копья направлены, солдаты замкнули кольцо вокруг воденита.

— Что? — черт бы побрал эту выпивку. И никаких антитоксинов под рукой. Адзель нажал кнопку приемопередатчика: — Дэвид! Где ты? Что случилось?

Ответом было молчание.

— Дэвид! Отзовись! На помощь!

— Стойте на месте, — сказал офицер. — Вначале свяжем запястья. Если вы невиновны, вам нечего бояться.

Адзель установил волну корабля:

— Чи? Ты здесь?

— Конечно, я здесь, — послышался язвительный голос. — Где же мне еще быть?

Адзель подавил вспышку раздражения. От этого в голове его слегка прояснилось. Он попытался объяснить положение.

— Я ухожу, — сказал он миролюбиво. — Ты прилетишь на корабле. Мы вместе поищем Дэвида.

— Немедленно, — ответила Чи.

Группа магов делала яростные движения.

— Да, конечно… ик!.. я иду к императору.

По радио послышалось бормотание — Чи говорила с кем-то. Он протянул руку и раскрыл рот. Это должно было изображать улыбку, но лишь обнаружило ряд устрашающих зубов.

Офицер подтолкнул несшего цепи офицера своим копьем.

— А ну, вперед, — сказал он, — выполняй приказ.

— Сам иди, — ответил тот.

— Что я слышу? Ты не выполняешь приказ?

— Да, — пехотинец отступил. Всадники расступились, пропуская своего товарища.

— О, идемте, — сказал Адзель. Он хотел встретиться с Джахаджи и как можно скорее добраться до сути дела. Воденит двинулся вперед. Кавалеристы рассыпались по сторонам. Офицер снова приказал ему остановиться и послал другого солдата с цепями.

— Но я хочу только помочь! — взревел Адзель. Он схватил солдата и, отобрав цепи, снова поставил его на ноги. Тот в страхе упал и свернулся в комок. Адзель уселся на хвост и задумался. Что-то не получалось.

— Как вы хотите укрепить это? — обидчиво спросил он. Чем решительнее он старался распутать клубок недоразумений, тем больше он запутывался. Императорская армия, как зачарованная, смотрела на него.

Из приемопередатчика вдруг раздался крик:

— Адзель! Уходи! Меня схватили!

Послышались звуки драки, резкий удар, и наступило молчание.

На какое-то мгновение Адзелю показалось, что он играет в покер на корабле: у него тройка, вместе с тройкой на столе это образует флеш-рояль

— он должен повышать ставку. Пары алкоголя рассеивались, и он понял, в каком положении оказался.

Лига учила своих космонавтов действовать быстро. Адзель, продолжая позванивать цепями, молниеносно обвел взглядом площадь и оценил обстановку. Прыжок — вон в том направлении — и, если повезет, он прорвется. Но он не должен причинить вред этим бедным заблудшим душам, если этого можно избежать.

Воденит собрался с силами и прыгнул.

На его пути оказался кавалерист. Он поднял его вместе с зандаром и бросил на отряд копьеносцев. Их линия рассыпалась, Адзель бросился в образовавшуюся щель. Вокруг послышались крики, посыпался град стрел. Мимо ушей просвистел снаряд из катапульты. Офицер с копьем напал сбоку, Адзель не увидел его вовремя. Конец копья ударил по приемопередатчику, висящему на шее воденита, и сломал его. Адзель мчался дальше, наращивая скорость; зандары со всадниками отстали от него.

Перед ним возникла сплошная стена высотой в четыре этажа. На полной скорости Адзель налетел на нее. Инерцией его метнуло вверх. Он ухватился за край и подтянулся. Грубая каменная поверхность давала возможность не сорваться. Рядом ударил снаряд из катапульты и осыпал его дождем каменных осколков. Адзель взобрался на крышу, перепрыгнул на следующую и спрыгнул в переулок, поскакав по направлению к Старому городу.

Конечно, никакой помощи он там не ждал. Просто в лабиринте улиц его будет труднее выследить. Он направился к озеру Урши. Им не на чем преследовать пловца, нет ничего, кроме нескольких плотов, — он от них легко уйдет. А переправившись на тот берег, он двинется через Чекору. Ни одно слово не долетит до Хайджакта раньше него — но черт бы побрал разбитый передатчик.

Что ж, им верно послужит передатчик Чи, после того как он выручит ее из неприятности, в которую она попала. Они поднимут корабль, вернут себе флиттер из дворца и начнут разыскивать Дэвида. Если Дэвид еще жив. И если они сами останутся живы.

6

Возможно, в этом было что-то от катандаранской теории о том, что сверхъестественные существа постоянно стремятся ко злу. Если бы Чи Лан была на борту корабля в тот момент, когда ее вызвал Адзель… Но она сама, бескомпромиссный рационалист, пошла навстречу неудаче.

Большую часть времени она проводила с Гудженджи. Оба они желали узнать как можно больше о цивилизациях друг друга. Она внесла первую идею

— которая пришлась ему не совсем по вкусу, — о регулярных и обусловленных встречах. С этой целью она подарила ему часы. После этого гремели барабаны и вздымались флаги при встрече почетного гостя с определенной, доступной предсказанию, регулярностью, и она знала, когда отправляться на вершину холма для очередной встречи.

Компьютер, которому она велела напоминать о встрече, сделал это.

— Ты должен быть вежливее, — пробормотала она, откладывая книгу. Чи уверяла товарищей по экипажу, что цинтианские книги, наполняющие ее каюту, были философскими трактатами (на самом деле это были сентиментальные любовные романы), но она по-прежнему радовалась возможности беспрепятственно почитать.

— Меня не запрограммировали быть вежливым, — ответил механический голос.

— Напомнишь мне об этом. Хотя нет, не нужно. Кого интересует мнение машины?

— Никого, — ответил Бестолочь, всерьез воспринимающий даже риторические вопросы.

Чи вскочила с койки и подготовилась: передатчик и записывающий аппарат в руку, маленький женский пистолет у пояса — вот и все, что ей требовалось.

— Возвратные приказы, как обычно, — сказала она и вышла из люка.

Бестолочь спокойно бормотал про себя. Возвратные приказы — значит, хотя в его память и был включен катандаранский язык, он должен был повиноваться только командам голосов — по радио или кодам — членов экипажа. Чи вывела наружу громкоговоритель на случай, если понадобится спросить, что наблюдают приборы корабля.

Люк закрылся за ней, и она спустилась по трапу. Один вход непосредственно под стабилизаторами оставался постоянно открытым на случай экстренного взлета. Ожидать опасности от случайных туземцев не приходилось. Если кому-то из них и удастся преодолеть благоговейный страх перед кораблем, то смельчак попадет в трюм под номером 4, сейчас пустой. Ни один икрананкиец не способен что-нибудь повредить там, открыть же вход в помещения внутри корабля может только член экипажа. Чи гордилась такой своей предусмотрительностью.